О`Бэньон Констанс. Соловьиная ночь

   Но она увидела в его глазах лишь презрение. Это было единственное чувство, на которое Рейли был способен по отношению к ней. Они были заклятыми врагами. На свете им двоим было тесно. Один из них должен умереть.
   — Мне вовсе нет дела до ребенка, Рейли. Меня лишь интересует эта женщина, — сказала Лавиния.
   — А жаль, мадам, — покачал головой Рейли, — ведь этот ребенок — ваша кровь.
   — Не стоит, Рейли. Ты затеял рискованную игру.
   — Я уже обдумал, как мне поступить, Лавиния. Ты отправишься в Лондон и побудешь там, пока я не найду выхода из положения.
   Ее глаза вспыхнули ненавистью.
   — Сейчас я у тебя в руках, Рейли, но придет время, когда я сумею тебе отплатить.
   — Пока этот день еще не настал, Лавиния, — спокойно сказал он, — ты соберешь свои вещи и завтра в полдень отправишься в Лондон.
   Ей хотелось с визгом вцепиться ногтями ему в лицо, но его взгляд испугал ее. Лавиния повернулась и, тяжело ступая, вышла из комнаты.
   Рейли взглянул на спящую девочку и легонько коснулся ее нежной кожи. Он понял, как дорога ему эта малышка. Раньше он никогда ни о ком не заботился и теперь почувствовал, как щемящая нежность заполняет пустоту в его душе. Он будет заботиться о ней как о собственном ребенке.
   Рейли укрыл ее одеяльцем и вышел из комнаты.
   Постучав в дверь миссис Габбинс, он распорядился, чтобы ребенок находился при ней и чтобы кормилица не спускала с нее глаз.
   Это требование показалось ей довольно странным, однако она ничего не сказала. Когда Рейли отправился к себе, Элоиза Габбинс зашла в детскую, взяла девочку и унесла к себе.

Глава 11

   Кэссиди в задумчивости стояла в спальне Абигейл. Она избегала смотреть в сторону кровати, на которой так страдала и скончалась ее сестра.
   Как это печально, что мужчина, которого Абигейл любила и от которого она забеременела, отрицал даже то, что знаком с ней.
   Сегодня должна приехать тетушка Мари. Вдвоем они соберут вещи Абигейл и запрут домик. Как бы там ни было, Кэссиди придется вернуться в дом своего брата.
   Жизнь казалась ей унылой и пасмурной. Рядом не было сестры. Милая, добрая Абигейл! Какую короткую и печальную жизнь она прожила! Как мало счастья и радости выпало на ее долю. Какой-то мужчина соблазнил ее, сделал ей ребенка, а потом просто предал.
   Сердце Кэссиди заныло, когда она вспомнила о младенце, оставленном на попечение герцога. Будут ли там заботиться о нем как подобает? Какая жизнь ждет бедную малышку рядом с этим холодным, бесчувственным человеком? Она сделала ошибку, оставив ему ребенка. Если бы Абигейл видела лицо своего возлюбленного, когда ребенок оказался у него на руках, она бы никогда не доверила ему малютку.
   «Да, — подумала Кэссиди, — именно так отреагировала бы Абигейл».
   Если бы ребенок остался у Кэссиди, то рядом с ней была бы частичка ее любимой сестры.
   Решительными шагами она направилась к двери я сбежала вниз по лестнице. Она должна вернуться в Равенуорт и забрать девочку.
   Кэссиди задумалась о том, что скажет бессердечному герцогу, когда вернется за ребенком. В прошлый раз он даже не спросил ее об Абигейл. Теперь она непременно расскажет герцогу, что сестра умерла по его вине.
   Взглянув на безоблачное небо, Кэссиди спустилась с крыльца. Сияло солнце, и на ветках дуба чирикали птицы. Полноводная Темза омывала пологие берега. В воздухе пахло свежескошенной травой. Ах, если бы Абигейл видела этот замечательный день!
   Кэссиди обошла дом и направилась прогуляться в рощу. Может быть, тетушка Мэри согласится поехать с ней в Равенуортский замок? Это придало бы ей смелости…
 
   Братья Джек и Гордон Бейли выросли неподалеку от Уайтчапел-роуд — места, пользовавшегося самой дурной славой.
   Джек был постарше и уже поднаторел в избранной им профессии. В детстве он был карманником, да и теперь промышлял воровством и грабежами.
   Гордон Бейль был трусоват и не столь ловок, как его брат, однако и он старался не отставать от Джека.
   Оба они вот уже несколько дней крутились возле домика в лощине, чтобы улучить момент, когда мисс Марагон останется одна.
   — Интересно, что за особа нас наняла, Джек? — сказал Гордон. — Мне она показалась подозрительной с самого начала. С той встречи в гостинице «Красный дракон». Она, конечно, постаралась скрыть лицо за густой вуалью, но я-то успел заметить, что она одета, как очень знатная дама, и вовсе не какая-то «миссис Харпер», как она назвалась нам…
   — У нее были причины нас нанять, вот и все, что тебе нужно знать, Гордон, — ответил Джек, прищурившись. — Неужели ты думал, что я буду за ней следить, чтобы узнать, кто она? Я просто отправился за ней, когда она поехала в шляпный магазин. Хозяин встретил ее словами «добрый день, леди Винтер». Судя по всему, эта странная женщина имеет отношение к герцогу Равенуорту. Хозяин магазина сказал, что она его мачеха. Как бы там ни было, она важная особа!
   — Больше ты о ней ничего не узнал? Почему она так ненавидит эту девушку?
   — Нам-то какое до этого дело? — недовольно спросил старший брат.
   — Не нравится мне это, Джек. В такие дела мы еще не совались. Герцог ужасно влиятельный человек. А вдруг он не знает, что задумала его мачеха? Не то, чтобы я испугался, Джек. Устроить то, за что она заплатила нам, очень даже легко. Да еще выдать нападение за дело рук обыкновенных грабителей… Но мне не по душе, что девушка, о которой она говорила, только что родила ребенка. Не нравится мне это, вот и все, — сказал Гордон. — И я рад, что ты решил ее не убивать, — добавил он.
   Джек окинул брата холодным взглядом.
   — Что ты нагоняешь на меня тоску? — проворчал он. — А то я не знаю, что ты за деньги готов на все. Еще неизвестно, что это за девчонка. Может, она настоящая ведьма. Положись на меня, братец! Винтер заплатила нам, а мы заплатим Тому Брунсону. Он позаботится о девчонке.
   — А что он с ней сделает?
   — Наверное, продаст в какой-нибудь бордель. Нам-то что за дело? Туда, куда ее отправят, порядоч-ные люди не ходят. Здорово я это придумал — взять за девчонку двойную цену! — хвастливо сказал Джек.
   — Надеюсь, миледи не пронюхает, что мы не до конца сделали дело, за которое нам заплатили?
   — Да не трясись ты так! Скажем ей, что дело в шляпе. Она поверит.
   — Ты сказал Брунсону, чтобы все было шито-крыто? Никто не должен знать, откуда она. Ты объяснил ему это, да? — не унимался Гордон.
   — Не такой я осел, брат, — успокоил его Джек. — А теперь заткнись и не спускай глаз с девчонки.
   — И все-таки мне это не нравится. Ее семья поднимет такой шум, что только держись! Они будут ее искать. Если они ее найдут, нам несдобровать.
   — Ты зудишь, как старая баба! — разозлился Джек. — Я жалею, что взял тебя с собой.
   Вдруг он увидел, что хрупкая фигурка в зеленом платье промелькнула в роще, и толкнул брата за дерево.
   — Черт меня побери! Она идет прямо на нас!
 
   Кэссиди и не подозревала, что две пары зорких глаз неотступно следят за ней, и не заметила, что за поворотом тропинки притаились двое мужчин.
   — Ничего не может быть легче, — прошептал Джек, не спуская взгляда с девушки. — Овечка сама идет на бойню. Прямо к нам в руки.
   Задумавшись, Кэссиди не заметила, что зашла так далеко в лес. Спохватившись, она остановилась и решила идти назад, но на тропинке показался какой-то мужчина.
   Она вздрогнула от неожиданности, но потом решила, что это, должно быть, местный житель. В его взгляде не было ничего угрожающего. Он даже улыбался ей.
   — Доброе утро, мисс. Хорошая погода для прогулки, — вежливо произнес он.
   Она улыбнулась в ответ и хотела пройти мимо, но он загородил ей дорогу.
   — Вы мисс Марагов? — спросил незнакомец из» пенившимся голосом.
   — Откуда вы знаете мое имя? — удивилась Кэсси-ди, заметив, как бегают у него глаза.
   Он смотрел куда-то мимо нее.
   Кэссиди оглянулась и увидела еще одного мужчину.
   — Что вам нужно? — проговорила она, отступив в сторону.
   Но оба мужчины не собирались следовать своей дорогой, а медленно приближались к ней с двух сторон.
   — Или вы пойдете с нами по доброй воле, или вам не поздоровится, — сказал один их них, более грозный на вид.
   Кэссиди переводила взгляд с одного мужчины на другого. Ее сердце отчаянно колотилось.
   — Что вам от меня нужно? — прошептала она. Незнакомец рассмеялся, и от его смеха у нее по
   спине побежали мурашки.
   — Не так уж много, мисс. Кое-кому не нравится, что вы находитесь здесь, вот мы и хотим ему помочь от вас избавиться.
   Кэссиди побледнела от ужаса и попыталась вырвать руку.
   — Не нужно сопротивляться, мисс. Я все равно сильнее, и вы вынудите меня сделать вам больно.
   Кэссиди хотела закричать, но в следующий момент ей грубо зажали рот. Она едва не задохнулась.
   — Я предупреждал вас, но вы не послушались, — прошипел ей на ухо мужчина. — Только себе хуже сделали.
   Кэссиди почувствовала острую боль, когда ее ударили чем-то тяжелым по голове, в глазах у нее потемнело, и она без чувств упала на землю.
   — Ты ее убил, Джек, — пробормотал Гордон. Он опустился перед девушкой на колени и погладил ее длинные золотистые волосы. — А она такая красивая, — сказал он. — И кому это пришло в голову избавиться от нее?
   Джек пощупал у Кэссиди пульс, а затем подхватил ее на руки.
   — Нам нет до этого дела, — повторил он. — Нужно поспешить, пока ее не хватились.
   Они направились к Темзе, где на берегу их ждала лодка, приготовленная заранее. Опустив Кэссиди на дно лодки, они оттолкнулись от берега и пустились по реке в сторону Лондона.
 
   Кэссиди пришла в себя и обнаружила, что вокруг совершенно темно. Голова раскалывалась от боли. Кэссиди попыталась пошевелиться, но не смогла — ноги и руки были крепко связаны. Когда она вспомнила о своей встрече с двумя незнакомцами в лесу, то задрожала от страха. Кажется, они выполнили то, о чем говорили — увезли ее куда-то. Но кто нанял их для этого? Зачем?.. Она закрыла глаза н попыталась собраться с мыслями.
   Она лежала на дне небольшой лодки, слегка покачивающейся на волнах. Куда ее везут?
   Когда она немного оправилась от страха, то увидела в лодке мужчин, которые о чем-то шептались, не обращая на нее внимания. «Наверное, они думают, что я еще не пришла в себя», — догадалась Кэссиди.
   — Джек, как ты думаешь, зачем Винтерам понадобилось ее убирать? — спрашивал Гордон, опуская весла в черную воду.
   — Сколько раз тебе повторять, что нас это не касается? — разозлился Джек. — Мы должны сделать то, что нам велели, а не спрашивать, зачем им это надо.
   Сердце Кэссиди сжалось. Так вот, значит, как! Герцог Равенуорт решил не откладывать дело в долгий ящик… А она даже не подозревала, что он может ее преследовать. Что же за чудовище этот человек?!
   — Девчонка, кажется, пришла в себя, Джек. Я видел, как она пошевелилась. Что будем делать?
   Один из мужчин оставил весла и опустился около нее на колени. В свете луны Кэссиди едва могла рассмотреть его лицо. Она замерла, когда он приподнял ее и прислонил к борту лодки.
   — Ты слышала, о чем мы разговаривали? — подозрительно вглядываясь в ее лицо, грозно спросил он. — Да или нет?
   Кэссиди поняла, что, если он узнает, что она подслушала разговор, ей грозит верная смерть.
   — Где я? — спросила она слабым голосом. — Почему вы со мной это сделали?
   Он отпустил ее, и Кэссиди упала навзничь, больно ударившись о дно лодки. Ей казалось, что у нее переломаны все кости. Ссадина на голове ныла. Мысли путались от страха.
   — Зачем вы это делаете? — повторила она.
   — Скоро узнаешь, — усмехнулся Джек. — Кое-кто хочет, чтобы ты исчезла навсегда, — его смех не
   предвещал ничего хорошего. — Я тут пораскинул мозгами, как сделать так, чтобы ты больше никому не мешала. А мой брат удивляется, что такого ты натворила, что тебя так возненавидели? — он снова засмеялся. — Ему и в голову не приходило, что ты просто перешла дорогу какому-то злому человеку. Так, мисс Марагон?
   Кэссиди вся сжалась, боясь подумать о том, что они могут с ней сделать. Если бы они хотели ее убить, то, наверное, утопили бы, когда она была без сознания… Куда они ее везут?
   Казалось, целую вечность они скользили по Темзе. Кэссиди увидела на горизонте сверкающие в ночи огни и поняла, что это Лондон.
   Они приблизились к докам в густом тумане. Когда лодка ударилась кормой о пирс, один из мужчин крепко взял Кэссиди за руку и прорычал ей на ухо:
   — Ты помнишь, что случилось в прошлый раз? Не заставляй меня делать тебе больно!
   Она содрогнулась от этих слов. От страха у нее отнялся язык, и она лишь покачала головой в знак согласия. Вдруг мужчина поднес к ее рту флягу и заставил пить. Когда она замотала головой, стараясь увернуться, он завел ей руку за спину и стал выкручивать.
   — Пей, я сказал!
   Страх отнял у нее силы, и, перестав сопротивляться, Кэссиди сделала глоток огненной жидкости, которая обожгла ей горло. Затем не успела она опомниться, как мужчина поднял ее на руки и снес на берег.
   На берегу он ее отпустил. Кэссиди почувствовала, как кружится голова. Ее либо напоили, либо отравили. Если ее заставили выпить отраву, то пусть бы этот яд поскорее подействовал! Она была так напугана, что стала молиться о быстрой смерти, видя в ней избавление от дальнейших ужасных мучений.
   Она молилась и о беззащитном ребенке, которого оставила на попечение герцога, надеясь, что судьба будет к девочке более благосклонна, чем к Абигейл.
   Последним, о ком она успела подумать, был ненавистный герцог. Когда-нибудь ему воздастся по заслугам. Может быть, именно ей удастся разоблачить его гнусные деяния. Словно наяву, она увидела перед собой его лицо — он смеялся над ней — и потеряла сознание…
 
   Когда Кэссиди очнулась, ей показалось, что она ослепла. Потом она поняла, что ей завязали глаза. Она не представляла себе, сколько времени находилась без сознания. Голова по-прежнему болела и сильно кружилась.
   Кэссиди почувствовала, что один из мужчин взвалил ее на плечо и понес. Она даже боялась подумать, что ждет ее дальше. Она хотела закричать, но в горле у нее словно застрял ком, а язык онемел.
   Заскрипела несмазанными петлями железная дверь. Кэссиди попыталась превозмочь усталость, но ее глаза сами собой закрылись, и она снова погрузилась в небытие, где не было места ни отчаянию, ни страху.
   Она была без сознания, когда двое похитителей за несколько монет продали ее третьему, и ее безжизненное тело перешло к новому хозяину в безраздельную собственность.
 
   Очнувшись, Кэссиди обнаружила, что повязку с ее глаз сняли, а саму ее тащат вниз по темному коридору.
   Затем Кэссиди рывком поставили на ноги, а грубые руки повернули ее лицо к свету лампы.
   — А ты красотка! — послышался хриплый голос. — Мадам Рэтклифф придется раскошелиться за такой цветочек.
   Кэссиди с ужасом уставилась на своего похитителя. Ей показалось, что на нем надето что-то вроде мундира. Впрочем, она не была уверена в этом — слишком уж грязной и смрадной была его одежда. Он был высок и мускулист. Его плоский нос, вероятно, когда-то сломали в драке, а через все лицо тянулся страшный шрам.
   Кэссиди едва не закричала, когда он протянул к ней свою грязную руку, и попыталась уклониться.
   Словно наслаждаясь ее беззащитностью, мужчина усмехнулся, и в его глазах промелькнул недобрый огонек. Она с трудом удержалась на ногах, а потом бессильно откинулась к голой каменной стене.
   Откуда-то из-за стены до нее доносились стоны и крики других жертв, которые оказались в этом черном адском подземелье.
   — Где я? — воскликнула Кэссиди. Ее голос дрожал от страха и отчаяния.
   — Некоторые называют это место Ньюгейтом, маленькая леди, — ответил мужчина. — Но вы можете называть его просто Преисподней.

Глава 12

   Глядя на этого громилу, Кэссиди задрожала от страха. В его маленьких черных глазах сверкало что-то дьявольское.
   — Прошу вас, помогите мне! — умоляюще прошептала Кэссиди.
   Но он словно не слышал ее.
   Дернув за руку, он заставил Кэссиди повернуться кругом и, придирчиво оглядев, удовлетворенно кивнул.
   — Да, ты просто прелесть! — одобрительно воскликнул он. — Я не только верну свои деньги, но еще и неплохо заработаю на тебе.
   — Что вы со мной хотите сделать?
   — Я тебе скажу… — ухмыльнулся он. — Я препоручу тебя заботам некой леди, которая проследит, чтобы ты научилась всему тому, что доставляет удовольствие мужчинам. Ведь Ньюгейт — не что иное, как тюрьма, где хозяйствует мадам Рэтклифф. — Он потрепал ее по щеке. — Но перед тем, как отвести тебя к ней, я, пожалуй, первый отведаю твоих прелестей!
   Кэссиди с криком рванулась прочь.
   — Я скорее умру, чем позволю прикоснуться к себе!
   — Нет, ты не умрешь, — усмехнулся он. — Ты будешь послушной девушкой.
   Она вздрогнула от отвращения.
   — Если вы только тронете меня, я закричу!
   Его глаза угрожающе потемнели, и он с размаху ударил ее по лицу. Кэссиди рухнула на пол и снова погрузилась в милосердную темноту.
   Том Брунсон поднял ее бесчувственное тело и, взвалив на плечо, отнес в одну из отдаленных камер. Он уложил Кэссиди на матрас, набитый соломой, и приковал ее руки цепью к стене.
   Некоторое время он любовался ее хрупкой красотой, а затем со вздохом вышел из камеры и, заперев дверь, отправился совершать обход.
   После обхода ему еще нужно отправить двух девушек к мадам Рэтклифф, а уж потом он вернется и займется этой новенькой. Сначала он сам вволю насладится ею и только потом отдаст мадам Рэтклифф на Леман-стрит.
   В Ньюгейте Том Брунсон занимался тем, что поставлял девушек в заведение мадам Рэтклифф. В своем подземелье он держал пленниц, которым предстояло работать в борделе у мадам. Отдаваясь клиентам, они должны были зарабатывать для него деньги. Некоторые женщины оказывались сговорчивыми и соглашались на это, строптивые гнили у него в подземелье.
   Если женщина пыталась возражать против того, чтобы из нее сделали проститутку, это мало помогало. Обычно Том нагонял на пленниц такой ужас, что они не только не сопротивлялись своей участи, но даже не делали потом попытки донести на него властям. Если женщина, поступившая в публичный дом, вела себя подозрительно, он без колебаний заточал ее обратно в подземелье.
   Покончив с обходом, Том подошел к одной из камер и отпер дверь.
   — Ну вот, красотки, и старина Том! — воскликнул он. — Я пришел, чтобы освободить вас из тюрьмы.
   Две женщины испуганно жались к стене. Одна из них яростно крикнула:
   — Нам известно, куда отсюда отвозят женщин!
   — Ты облегчаешь мне задачу. Значит, не нужно ничего объяснять, — проворчал Том.
   Пленницы обменялись взглядами, но не пытались сопротивляться, когда он вывел их в темный коридор.
   — И чтобы ни звука! — пригрозил Том.
   Он провел закованных в цепи женщин по коридору мимо карцера, куда он сажал непокорных, и, отперев боковую дверь, втолкнул женщин в грузовой фургон, где устроил их между большими плетеными корзинами. Устроившись на месте кучера, он дернул вожжи, и лошадка тронула фургон с места. Вот уже много раз Том совершал это путешествие, и, когда фургон выехал за ограду Ньюгейта, он рассмеялся собственной оборотливости.
   — Если будете умницами, — сказал он, — вам не о чем беспокоиться.
   Фургон проехал по пустынной улице и остановился. При свете бледной луны Том разомкнул цепи на запястьях женщин и повторил:
   — Чтобы не было неприятностей, советую вам не перечить мне и…
   Однако он так и не успел договорить. Одна из женщин бросилась прямо на него, а другая выхватила нож и вонзила ему в сердце, яростно повернув рукоятку.
   Том судорожно задергался и повалился вперед, удивленно выпучив глаза.
   — Если бы ты был умницей, — передразнила его женщина, — тебе бы тоже не о чем было беспокоиться!
   Не теряя времени, обе женщины спрыгнули на землю и скрылись в темноте, а Том остался испускать дух в грязном фургоне.
 
   Через некоторое время полицейские обыскали Ньюгейт, но никто из них не нашел потайную камеру, в которой без сознания лежала Кэссиди. Никому не было известно, где она.
   Кэссиди очнулась от звука капающей воды. Она пошарила в темноте и наткнулась на мокрую стену. В голове у нее пульсировала боль, и она даже не помнила, как здесь оказалась и что с ней.
   Потом память вернулась к ней, и Кэссиди вспомнила, как ее похитили и как она оказалась в руках этого ужасного грязного человека. Она вспомнила также и о том, что он собирался с ней сделать.
   — Нет! — всхлипнула Кэссиди, дрожа от отвращения.
   В ее замутненном сознании пронеслась мысль, что тюремщик уже надругался над ней, пока она лежала без чувств. Ей хотелось отмыть свое тело там, где он касался ее.
   Кэссиди огляделась в своей темнице и увидела, что через небольшое окошко пробился первый луч света. В камере посветлело, и скоро Кэссиди смогла как следует рассмотреть обстановку. Она увидела тяжелую железную дверь с маленьким отверстием, через которое, очевидно, подавали еду и воду. Крошечное окно под самым потолком было забрано в железную решетку, а сама Кэссиди сидела на жестком матрасе, который лежал прямо на мокром каменном полу. Попытавшись подняться, она с ужасом обнаружила, что прикована к стене.
   Когда же она все-таки поднялась, колени у нее дрожали, а цепь гремела при каждом движении.
   Кэссиди подошла к противоположной стене и увидела, что по ней тоже струится вода. Пол был скользкий и грязный.
   — Господи, что же мне делать? — простонала Кэссиди.
   Она крепко зажмурила глаза, надеясь, что, когда откроет их, ужасный ночной кошмар рассеется. Увы, это был не сон! Она задрожала от холода и зарыдала.
   Обняв себя руками, Кэссиди попыталась согреться. Ей казалось, что она вот-вот сойдет с ума. Откуда-то издалека доносились странные голоса. Одни молили о пощаде, другие грубо ругались. Все говорило о том, что ее мучитель вернется.
   Едва живая, Кэссиди прижалась к сырой стене.
   Целый день она пролежала на соломенном матрасе, даже боясь пошевелиться. Когда свет снова начал тускнеть и камера погрузилась в полумрак, Кэссиди продолжала дрожать от холода и страха. Никто не принес ей ни воды, ни еды. Ее мучила жажда, а живот подвело от голода.
   Казалось, про нее вообще забыли.
   Наконец, за дверью послышались шаги. Кэссиди с ужасом подумала, что это возвращается ее тюремщик. Однако скоро шаги стихли, и она облегченно вздохнула.
   Кэссиди жестоко страдала, ее мучили страх, голод, холод и одиночество. Ей хотелось увидеть хоть какое-нибудь человеческое существо. Только, конечно, не этого ужасного человека!
   С заходом солнца сумерки быстро сгустились, и скоро в камере сделалось совершенно темно.
   Как долго она находилась в заточении? Этого нельзя было понять. Кэссиди в отчаянии повернулась лицом к стене. Ей было так плохо, что она даже не могла ни о чем думать.
   Кэссиди закрыла лицо руками и заплакала. Когда она выплакала все слезы, ее голова откинулась на грязный матрас, и она заснула.
 
   Джек Бейль поджидал своего брата, который вошел на кухню с черного хода и, похлопав кепкой по колену, покачал головой.
   — Эта женщина нас провела, Джек! — сказал Гордон.
   — Она не заплатила деньги, которые осталась нам должна?
   — Она сказала, что сейчас их у нее нет, но через три недели мы получим вдвое больше. Скоро, мол, она разбогатеет.
   Джек нахмурился.
   — И ты свалял дурака — поверил ей? — спросил он. На улице шел дождь, и Гордон повесил свою кепку
   на крючок около плиты.
   — Какая разница, поверил я ей или нет? — пожал он плечами. — Она не дала мне денег — вот и все. Что мне было делать, вытрясти их из нее?
   Джек бросился на брата и схватил его за воротник.
   — Ты посмел явиться без сотни фунтов? Ты должен был не отставать от нее, пока она не заплатит!
   Джек в ярости отпихнул брата. Да так, что тот отлетел к стене.
   Потирая ушибленное плечо, Гордон пытался оправдываться:
   — Как я мог заставить ее отдать мне то, чего у нее не было? Нужно подождать, Джек. Рано или поздно она нам заплатит.
   Джек покачал головой.
   — Еще никто не осмеливался шутить со мной! — проворчал он и криво усмехнулся. — Ей и невдомек, что нам известно, кто она такая. И об этой девчонке Марагон я кое-что узнал… Леди Винтер еще пожалеет, что связалась с Джеком Бейлем!
   — Что ты задумал, Джек? — с сомнением поинтересовался Гордон.
   — Миледи хотела, чтобы девушка исчезла… А что, если мы ее снова освободим?
   Гордон побледнел и нервно пригладил рукой редкие волосы.
   — Но эта девчонка нас запомнила! Если она заговорит, мы угодим в тюрягу.
   — Она ничего о нас не знает, — успокоил брата Джек. — Она так напугана, что не станет никому рассказывать о той ночи. Она даже не знает наших имен.
   — Что же мы будем делать? Джек хитро прищурился.
   — Нам нужно черкнуть пару слов кому следует — вот и все! — сказал он. — И я знаю, кому именно.
 
   Леди Мэри торопливо спустилась с подножки кареты у Равенуортского замка и решительно проследовала в дом мимо изумленного Амброуза.
   — Немедленно проведите меня к его светлости! — приказала она. — Скажите, что его желает видеть по неотложному делу леди Риндхолд.
   Амброуз помедлил, но потом вежливо кивнул.