Одом Мэл. Бродяга

   Гномы-пираты быстро опустошали трюм, перегружая его содержимое в присланные Аргантом лодки. Работа тянулась уже несколько часов, даже дольше, чем шла ежемесячная разгрузка припасов, присылаемых в Библиотеку.
   Пираты тщательно привязывали все ящики и мешки. Как только очередная лодка наполнялась, гоблины тащили ее за канат к своему борту, будто вытягивая сеть с рыбой. Разборка содержимого трюма отняла много времени, но капитан не хотел нарушать условия сделки.
   Наконец последняя часть груза была уложена в лодки и отправлена от «Одноглазой Пегги». Вик и вся команда мрачно наблюдали за происходящим, понимая, что сейчас они находятся в опасном положении. От гоблинского корабля так воняло, что Вика мутило.
   Когда гоблины подтянули к себе последнюю лодку и начали ее разгружать, повизгивая от жадности, Аргант и два его охранника снова подошли к борту.
   — И откуда мне знать, что это действительно половина твоего груза, капитан Фарок? — поинтересовался гоблинский капитан.
   — Я дал тебе слово, — ответил Фарок. — Что бы кто про меня ни говорил, я свое слово держу всегда. — Он кисло улыбнулся. — Можешь, конечно, подняться к нам на борт и сам проверить.
   — В сопровождении моих воинов?
   — Нет, — покачал головой Фарок.
   — Тогда ладно, — ответил Аргант. — Я лучше тебе поверю насчет количества барахла, чем насчет своей безопасности.
   — Будем считать, что это комплимент. — Капитан Фарок повернулся к противнику, которого отделяло от него Кровавое море. Густой туман иногда закрывал корабли друг от друга. — Как-нибудь еще встретимся.
   — Обязательно, — обещал Аргант. — Сейчас много гоблинских пиратов обратило внимание на Кровавое море. Мы думаем, что вы, гномы, слишком долго здесь делали что хотели.
   — Тогда у нас все, — сказал Фарок.
   — Нет, — ответил Аргант. — Мы еще заберем вашего половинчика.
   Вик невольно попятился, когда гоблинский капитан посмотрел на него. Ветер изменился, донося до него вонь гоблинского корабля. Библиотекарь нервно сглотнул.
   Пиратская команда немедленно встала на дыбы.
   — Без боя вы малыша не получите, — заявил Халекк, и его поддержали хриплые крики.
   — Двеллер член экипажа, — объявил капитан Фарок. — Пока я жив, вы никого из нашего экипажа не заберете.
   — Может, ты не так долго и проживешь, — сказал Аргант. Он взмахнул рукой, и гоблины снова подошли к борту, подняв щиты и продемонстрировав свою готовность к бою. — Неужели ты готов пожертвовать всей командой ради половинчика, который вряд ли хорош как пират?
   Вик был удивлен. За него редко кто заступался, и уж тем более такого не случалось в ситуациях, когда это могло стоить жизни. В носу у него защипало.
   — Не беспокойся, малыш, — сказал Халекк, хлопая его по плечу. — Эти гоблины просто так тебя с корабля не заберут.
   Вик испуганно глянул на гоблинов. На их свирепых лицах отражалась жажда крови. Он знал, что если начнется бой, гоблины уже не отступят.
   — Он член команды, — уверенно сказал капитан. — Ни один мой пират не захочет отдавать другого на вашу милость.
   Халекк и команда встретили решение капитана криками одобрения. Они затопали ногами и заколотили оружием о борт корабля.
   Гоблины тут же снова заколотили в барабаны, наполняя воздух диким грохотом. В ритме ударов слышалось нечто хищное.
   Вик оглядел собравшихся вокруг пиратов. Он никогда в жизни еще не был так напуган, даже после того, как покинул Библиотеку. Вику больно было подумать о том, что пираты могут умереть за него. Это были хорошие ребята, хоть они и пребывали частенько в дурном настроении. Они не ждали, что попадут в море, но попав, поняли, что их дело правое. Строители кораблей организовали пиратов Кровавого моря как защиту от гоблинов и для охраны тайны Хранилища Всех Известных Знаний.
   Вик знал, что он должен сделать, хотя и ужасно боялся. Он тронул Халекка за руку.
   — Халекк, — сказал он срывающимся хриплым голосом.
   Гном посмотрел на двеллера со свирепой улыбкой.
   — Не бойся, Вик. Мы им тебя не отдадим. Пока я жив, ты в рабство не попадешь.
   Вик попытался заговорить, но не смог. В горле у него стоял ком. Он медленно покачал головой.
   Халекк понял. С его лица исчезла воинственная улыбка, в глазах вспыхнули глубокое беспокойство и забота.
   — Нет, малыш. Не может быть, чтобы ты это имел в виду.
   Вик сглотнул, надеясь, что не потеряет сознание от страха. Ноги у него дрожали так, что он еле стоял.
   — Иначе… иначе не выйдет, Халекк.
   — Мы с ними сразимся, малыш.
   — За груз мы не сражались, — напомнил Вик.
   — Но это всего лишь товары, а не человеческая жизнь.
   Их разговор привлек внимание стоявших рядом пиратов. Далеко не все немедленно согласились с Халекком, и Вик не мог их в этом винить.
   — Мне надо поговорить с капитаном Фароком, — сказал Вик.
   Халекк заколебался.
   — Пожалуйста, Халекк, — умоляюще сказал Вик. — Пока я не потеряю решимость, пока я еще в силах сделать то, что должен.
   — О боже, хорошо, — вздохнул расстроенный Халекк, — но это несправедливо. Ты такого не заслуживаешь, малыш.
   Ответить Вик просто не смог. Он повернулся к корме, где стоял капитан. Старый капитан посмотрел на него, и Вику показалось, что Фарок уже догадался о его плане. Неужели во взгляде капитана светилось одобрение? Вик не был уверен, но эта мысль помогла ему выпрямиться и шагнуть вперед, хотя ноги его каждую секунду угрожали подогнуться.
   Вик с Халекком поднялись на бак, и капитан обменялся взглядом с библиотекарем. Пираты затихли, и даже гоблины перестали бить в барабаны.
   Вик встал перед старым капитаном.
   — Капитан Фарок, — сказал он дрожащим голосом.
   — Да, Вик.
   — Я не могу позволить вам сражаться из-за меня с гоблинами.
   Пламенный ответ капитана был произнесен достаточно громко, чтобы его мог услышать каждый пират:
   — А я не могу позволить им забрать тебя.
   — Сэр, я уважаю ваши чувства, — сказал Вик, — но если вы будете с ними сражаться, то погибнете.
   Капитан вспыхнул от гнева.
   — Так ты совсем не веришь в нашу команду?
   У Вика задрожали колени. Ему ужасно хотелось попросить капитана поскорее отдать приказ к бою. Все-таки это было бы не его решение, и он мог так сделать. Но — нет, что-то в глубине души удерживало его.
   — Капитан Фарок, я верю в команду всей душой. Я знаю, что если вы отдадите приказ, они умрут, чтобы защитить меня.
   — Не тебя, — ответил капитан. — Неприкосновенность корабля. Мы пираты Кровавого моря, и свирепее бойцов не найти.
   — Если они готовы умереть за неприкосновенность корабля, — сказал Вик, надеясь, что его голос не слишком сильно хрипит, — то я никак не могу сделать меньше.
   — Вик, — возразил старый гном, — ты не капитан этого корабля.
   — Нет, но если я сдамся гоблинам, возможно, они отпустят остальных.
   — А может, и нет. Мы уже попробовали их предательства, и оно воняет не менее гнусно, чем их корабль. Они могут сначала потребовать тебя, потом еще кого-нибудь, и еще, и еще.
   — Вот если они так сделают, вы вступите в бой.
   Капитан Фарок покачал головой.
   — Они просто со зла тебя потребовали. Новая уступка, чтобы опозорить меня и унизить команду корабля.
   Вику пришлось постараться, чтобы ответить сквозь ком в горле:
   — Сэр, если мы будем сражаться, то многие погибнут. Я не хочу нести эту ответственность.
   Капитан Фарок помолчал, потом сказал:
   — Ты очень храбро поступаешь, Вик.
   Вик покачал головой:
   — Вовсе нет. Просто это единственный разумный выход. — Голос его сорвался на писк. — Если бы я был храбрым, то сейчас не боялся бы так.
   — Страх и храбрость, — сказал капитан Фарок, — всегда плавают под одними парусами и делят ветер. И часто они прокладывают человеку курс вне зависимости от того, что он сам думает. — Изумленный Вик услышал, как у старого капитана дрогнул голос. — Знаешь, Вик, — продолжил капитан, — человек, который руководствуется одним только умом, заплывает в рифы чаще, чем тот, кто идет по сердцу. У тебя хорошее сердце, Вик, это я уже понял, а лучше компаса не бывает.
   Вик утер глаза, надеясь, что никто не заметил слез у него на лице.
   — Лучше нам поспешить. Если это затянется, не знаю, хватит ли у меня храбрости.
   Капитан Фарок ласково положил руку на плечо Вику.
   — Ты сильнее, чем тебе кажется, библиотекарь третьего уровня Вик, и я редко встречал людей храбрее.
   Хотя у старого капитана дрожала рука, Вик почувствовал его силу, и это прикосновение придало силы и ему самому. Маленький библиотекарь выпрямился и расправил плечи.
   — Вам придется отдать приказ, — сказал Вик. — Иначе у меня ничего не выйдет.
   Капитан Фарок кивнул.
   — Как хочешь. Но знай — если сумеешь вернуться в Кровавое море, тебя всегда будет ждать койка на борту «Одноглазой Пегги».
   — Спасибо, — ответил Вик.
   — Халекк, — позвал капитан.
   — Да, капитан, — вздохнул Халекк.
   — Дай этому моряку лодку. Я не позволю, чтобы его к гоблинам везла их собственная команда. А если не найдешь достаточно храбрецов, чтобы грести, скажешь мне — мы с тобой вместе сядем на весла.
   — Так точно, капитан.
   — Спасибо, капитан, — сказал Вик.
   Халекк положил руку на плечо Вику.
   — Пойдем, малыш. Я не такой храбрый, как ты.
   Халекк с Виком вернулись к середине левого борта.
   Халекк помог маленькому библиотекарю забраться в лодку, потом спрыгнул в нее сам и крикнул, что ему нужны гребцы.
   Вик удивился тому, сколько пиратов вызвалось проводить его, хотя они и знали, что рискуют жизнью, если гоблины вдруг решать нарушить уговор. Гоблинские лучники могли расстрелять всех на борту лодки прежде, чем они вернутся под укрытие «Одноглазой Пегги».
   Халекк выбрал пятерых гребцов, и лодку спустили на воду. Пираты начали прощаться с библиотекарем, и лица их были печальными и суровыми.
   Вик сидел на носу лодки, и в животе у него все тряслось в такт волнам между кораблями.
   — Ты в порядке, малыш? — спросил сидевший рядом Халекк.
   — Нет, — искренне признался Вик. Он посмотрел через плечо на гоблинский корабль. — Может, тебе придется отдирать меня от лодки, когда мы доплывем. — Ему неудобно было признаваться в этом. — Но если что, я хочу, чтобы ты так и сделал.
   Гном покачал головой.
   — Не знаю, смогу ли я.
   Когда они проплыли полпути, Вик почувствовал, что ему не удержать тошноту. От гоблинского корабля ужасно воняло. Вик наклонился через борт лодки, и его стошнило. Он ничуть не удивился бы, если бы из моря выплыло чудовище и съело его.
   Вместо этого, когда он выпрямился, его встретили насмешки гоблинов. Вик покраснел и почувствовал себя совсем паршиво, что вызвало еще один приступ тошноты. Только на этот раз в желудке у него ничего не оставалось, и сухая рвота лишила его последних сил. Гоблины продолжали издеваться.
   — Спокойнее, малыш, — ободряюще сказал Халекк.
   Вик вытер рот, но это не помогло ему избавиться от кислого привкуса, который каким-то непонятным образом соответствовал царившей на корабле гоблинов вони. Ему ужасно хотелось быть храбрым. Герои, о которых он читал в крыле Хральбомма, встречали невиданные опасности не моргнув глазом. А его выворачивало наизнанку.
   Когда лодка подплыла к кораблю, гоблины сбросили вниз веревочную лестницу.
   — Залезай, половинчик!
   Вик поднялся на ноги, хотя у него и дрожали колени. Он бы упал, если бы Халекк не поддержал его.
   — Хочу, чтобы ты знал, — сказал Халекк, глядя в глаза Вику. — Я никогда не встречал никого храбрее. — Он крепко обнял маленького библиотекаря, и на глазах у него выступили слезы.
   — Я хочу тебя кое о чем попросить, — сказал Вик.
   — Давай.
   — Если вернешься в Рассветные Пустоши, найди там семью Меттарина Фонарщика. Расскажи маме и отцу, что со мной стало, что я не сбежал и из Библиотеки меня не выгоняли.
   — Расскажу, малыш.
   Вик ухватился за грубую перекладину веревочной лестницы. Наверху визжали гоблины, требуя, чтобы он поторопился.
   — И скажи отцу, — продолжил Вик, — что я его люблю и что мне жаль, что я не старался его понять. — Потом он подтянулся вверх, надеясь, что руки и ноги ему не откажут и он не упадет в море.
   Он поднялся на три ступеньки, но на большее сил у него не хватило. Как он ни старался, на следующую ступеньку взобраться не смог.
   — Тащите половинчика наверх, — скомандовал кто-то из гоблинов.
   Вик отчаянно цеплялся за лестницу, пока ее тянули вверх. Веревки вертелись, и его колотило о корпус корабля. Потом грубые руки схватили библиотекаря и подняли на борт. В него вцепились черные когти, а перед глазами встали гнусные ухмыляющиеся рожи. Гоблины подхватили двеллера под локти и подтащили к Арганту.
   — Нам убить людей на лодке? — жадно поинтересовался один из гоблинов.
   — Нет, — ответил пират, оглядывая Вика с презрительной ухмылкой. — Пусть живут. Если мы еще надавим на старика, он может и напасть. Нас ведь предупреждали насчет Фарока.
   — Предупреждали?
   Несмотря на страх, Вик отчаянно соображал. Кто предупреждал гоблинов? И почему?
   Аргант наклонился к Вику так, что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица библиотекаря. Гоблин, как и его корабль, вонял, будто что-то дохлое и прокисшее.
   — Ну что, половинчик? — сказал гоблинский капитан. — Небось чувствуешь себя ой каким благородным, раз пожертвовал собой ради команды? Ты ведь спас их жизни.
   Вик постарался ответить холодно, но зубы у него стучали, а голос звучал едва слышно:
   — Р-радуйся, что я п-пришел. Ж-жаль только, что я и твою ж-жизнь при эт-том спас. — Он почувствовал гордость при виде гнева на лице гоблина.
   — Тупой половинчик! — Аргант так ударил Вика, что гоблины его не удержали.
   Вик грохнулся о палубу и еле сдержал стон. Его желудок снова взбунтовался, и Вика затрясло.
   — Гордость тебя погубит, — заявил Аргант и рывком поднял Вика на ноги. Он прижал острие шпаги к горлу двеллера. — Твоя жизнь принадлежит мне.
   Вик обвис у него в руках. Он ухватился за запястье гоблина, но даже двумя руками не смог обхватить его. И он был слишком напуган, чтобы отвечать.
   — Слышишь меня, половинчик? — сказал Аргант. Вик попытался ответить, но у него перехватило горло. Аргант встряхнул его.
   — Отвечай, когда с тобой разговаривают, половинчик. Если ты будешь здоров, то, конечно, в Мысе Повешенного Эльфа за тебя больше дадут, это верно, но у меня и так полный трюм половинчиков. Одним больше, одним меньше — разница для меня небольшая.
   — Я с-слышу, — выговорил Вик. Сердце у него в груди отчаянно стучало. Никогда раньше он ни к кому не испытывал ненависти, но теперь он возненавидел гоблина и с удивлением понял, насколько сильно ненависть связана со страхом.
   Аргант отшвырнул от себя Вика.
   — Отведите половинчика вниз, к остальным. Секунду Вик лежал на палубе, потом кто-то схватил его за воротник и поднял. Один из гоблинов надел на него ручные кандалы. Библиотекаря поставили на колени, потом принесли кузнечный молот и стержни, чтобы соединить кандалы.
   Вик дернул руками. Когда он понял, что его скуют, его снова затошнило. Когда он предложил сдаться, о такой детали он не подумал. От ужаса у него снова перехватило дыхание. Цепь удержала его на месте, а кандалы впились в руки. Вокруг шеи ему застегнули стальной ошейник. Гоблин резко дернул его, так что Вику пришлось согнуться, и пристегнул цепь от ошейника к ручным кандалам. Потом ему сковали ноги.
   — Это на случай, если ты решишь попытать счастья в море, — прорычал гоблин. Он ухмыльнулся так, что стали видны кривые клыки. — Кое-кто из вас так делает, даже если их связать, лишь бы не идти в рабство. Это нам не подходит.
   Гоблины поставили его на ноги.
   Вик едва держался, так его мучили страх и тошнота. Его цепи звенели, когда корабль поднимался на волнах. Вонь заглушала все ощущения. Казалось, что это какой-то кошмар, хотя двеллер знал, что все происходит на самом деле. Ему отчаянно хотелось проснуться в своей постели в Библиотеке.
   Но этого не будет.
   Этого больше никогда не будет.
   Аргант ухватился за цепь и подтащил Вика к борту. Гоблинский капитан показал на удалявшуюся «Одноглазую Пегги».
   — Должно быть, не очень они о тебе и переживали, половинчик. Вон они уходят.
   Вик не спорил. У него не было на это сил. У него все помертвело внутри, и на нею давила тяжесть цепей. Не зная, что еще делать, он поднял руки и помахал на прощание.
   Внезапно Аргант ударил его, и Вик потерял сознание.

11. РАБСТВО

   Вик боролся с темнотой, давившей на него, как тяжелое одеяло. Он потянулся, слушая, как звенят сковывающие его цепи. Вонь сразу напомнила ему, где он находится.
   — Полегче, — услышал он спокойный голос.
   — Кто тут? — спросил Вик. Он повернулся в направлении голоса, пытаясь рассмотреть говорившего.
   — Харран. Я двеллер, как и ты.
   Вик попробовал сесть, но это усилие только вызвало у него новый приступ сухой рвоты.
   — Откинься назад и расслабься, — посоветовал Харран. — Ты все равно прикован, и идти тебе некуда.
   Вик лег, осторожно дыша, чтобы желудок успокоился. Он ощупал свою рубашку и, к своему облегчению, обнаружил, что дневник на месте.
   — Где это мы?
   — На дне трюма.
   — На корабле Арганта?
   — Да. — Харран невесело рассмеялся. — Гоблины зовут свой корабль «Дурной Ветер». Аргант где-то когда-то услышал фразу, что смерть — это дурной ветер. Но если понюхать этот корабль, нельзя не признать, что он правильно назван.
   В темноте зазвенели другие цепи. Кто-то хрипло закашлялся, потом резко умолк, и Вику показалось, что кашлявший умер, но потом раздался еще один тяжелый вздох, снова звякнули цепи.
   — Ты тоже прикован? — спросил Вик.
   — Мы все прикованы.
   — Мы все? — эхом повторил Вик.
   — Нас здесь десятки, — сказал кто-то еще. — Но ты первый, кого сняли с пиратского корабля в Кровавом море.
   — Кое-кто тут в тебе сомневается из-за этого, — сказал Харран. — Они никогда раньше не слышали про двеллеров-пиратов.
   Вик вспомнил про Троспера, оставшегося на борту «Одноглазой Пегги».
   — Да нет, есть и другие кроме меня.
   — В моих краях таких нету.
   — А ты откуда? — спросил Вик.
   — Я из Гавани Моронелда.
   Название показалось Вику знакомым.
   — Это на Разрушенном Берегу?
   — Да. Ты там был?
   — Нет, но я про него слышал. — Одна из самых страшных битв Переворота проходила как раз на Разрушенном Берегу. Человеческие маги сражались там с темными силами, которыми управлял лорд Харрион. Армии гоблинов пришли из бывшей Западной империи после того, как король Амальрин и его семья были убиты или заколдованы. Именно тогда человеческие маги впервые столкнулись с эмбирами.
   — А ты откуда? — спросил Харран.
   — Дальше к северу.
   — С Перекрестка Лоттара?
   Вик на секунду задумался, пытаясь вспомнить Перекресток Лоттара. Он не хотел упоминать Рассветные Пустоши и не хотел вызывать еще больше подозрений у двеллеров в трюме «Дурного Ветра». Перекресток Лоттара был почти на три сотни миль к северу от Разрушенного Берега. Это был гномий город, выросший из шахтерских поселков, которые быстро объединились. Иногда между гномьими кланами случались стычки из-за прав на горную добычу, когда их длинные туннели перепутывались. Название Перекресток Лоттара относилось к общей территории, которую делили семь поселков. Дано оно было в честь вождя гномьего клана, который сумел договориться об общем использовании земли.
   — Да, — сказал Вик, — я из Блюдца Орсина. — Это было название настоящей деревни в небольшой лощине у реки Катящейся Жемчужины.
   — Я никогда о нем не слышал, — признался Харран.
   — Я слышал, — негромко сказал двеллер постарше. — Там делают стекло. В основном оконные стекла и бутылки.
   — Точно, — сказал Вик, стараясь вспомнить побольше о Блюдце Орсина. — Зеленое стекло — лучше вы нигде не найдете.
   Старик фыркнул.
   — По крайней мере, так говорят в Блюдце Орсина. Я видел стекло не хуже и в других местах, и там его делали побольше. А это местечко стоило бы назвать Лужей Орсина.
   — А как ты оказался на пиратском корабле? — спросил Харран.
   — Папаша послал меня в Векслертаун, в доки, — начал импровизировать Вик. Теперь он вспомнил те места по «Трактату о стеклодувах и мастерах по цветному стеклу». — Я там договаривался о поставках и зашел в таверну выпить. Кто-то ударил меня по голове, и очнулся я на пиратском корабле. — Ну вот, это было достаточно близко к правде.
   — Они сказали гоблинам, что ты член экипажа, — вставил чей-то голос.
   Вик соображал быстро, хоть разросшаяся и запутанная ложь его и огорчала.
   — Они так сказали потому, что хотели меня оставить себе и получить выкуп от моей семьи.
   — Это от стекольщиков-то? С чего они взяли, что семья стекольщика наберет достаточно денег для выкупа?
   — Я сказал им, что мой отец пользуется широкой известностью. В нашей деревне это так и есть. — Все в Рассветных Пустошах знали Меттарина Фонарщика. — Они просто не знали, какое Блюдце Орсина маленькое. Это же не порт, и они там никогда не бывали.
   — Похоже было, что они готовы были за тебя сражаться.
   — Я знаю, — ответил Вик. Разве он мог забыть об этом? — Но все-таки не стали. — А почему не стали, остальным знать было необязательно.
   — Ловко ты придумал, — хмыкнул Харран. — Ты быстро соображаешь.
   — Я стараюсь, — сказал Вик.
   — Жаль только, что все твои соображения привели тебя сюда, — проворчал кто-то. — А отсюда недалеко и до Мыса Повешенного Эльфа.
   — А что такое Мыс Повешенного Эльфа? — спросил Вик.
   — Гоблинский город к югу от Разрушенного Берега, — объяснил Харран. — Раньше он вроде бы по-другому назывался. Там, кажется, эльфы жили. Но если это и правда, то это было очень давно. Теперь там живут гоблины и торгуют рабами. И корабли свои они там держат.
   — Я не знал, что у гоблинов много кораблей, — сказал Вик.
   — Теперь много, — ответил Харран. — Целый флот.
   — И все корабли как этот?
   — Все, которые я видел.
   — Но этот новый, — изумленно сказал Вик.
   — Я знаю.
   — Откуда они их берут?
   — Ни один двеллер на Разрушенном Берегу не знает. А в Мыс Повешенного Эльфа никто спрашивать не пойдет.
   — Двеллеру в Мысе Повешенного Эльфа лучше сразу перерезать себе горло, — сказал кто-то еще. — Иначе его на всю жизнь загонят в золотые или серебряные копи, или пошлют на стройки в город, или драться на арене.
   — На какой еще арене? — спросил Вик.
   — Ты же сказал, что ты из Блюдца Орсина, — отозвался кто-то. — Я думал, даже там слышали про арены, которые гоблины строят, чтобы поразвлечься. Там двеллеров заставляют сражаться со свирепыми зверями, которых другие двеллеры ценой собственной жизни поймали в Лесу Клыков и Теней.
   Вик никогда не слышал ни о таком лесе на Разрушенном Берегу, ни о городе под названием Мыс Повешенного Эльфа. Но в книгах о гоблинах и лорде Харрионе, которые он читал, действительно упоминались арены, на которых сражались рабы, — такими зрелищами гоблины утоляли свою жажду крови. Даже до того, как Повелитель Гоблинов пришел к власти, гоблины часто устраивали подобные состязания, заставляя своих пленников драться, — но лорд Харрион повелел строить эти сооружения на каждой завоеванной им территории.
   — Я в последнее время в основном занимался мастерскими отца, — сказал Вик. — И вообще я никогда особо не путешествовал.
   — Ну вот теперь напутешествуешься вдоволь, — кисло сообщил кто-то.
   Вик лежал в темноте, чувствуя, как на него давят цепи. Он читал о таком в крыле Хральбомма и часто думал, что когда герой попадает в плен, это очень интересно, потому что потом происходит чудесный побег и совершается множество подвигов. Но это было в книгах, и это были герои. У обычных людей так не получалось. Чаще всего, вспомнил Вик, обычные люди умирали в цепях, в темницах и под пыткой.
   А уж он-то точно героем не был. Он был просто библиотекарем, который волею судеб очутился слишком далеко от дома. Скорее всего, он не заслужит даже того, чтобы о нем вспомнили. Будущие библиотекари не станут читать о нем и гадать, что же случилось с Эджвином Фонарщиком.
   Наконец Вик уснул и даже сам того не заметил.
   — Просыпайтесь, половинчики несчастные! Просыпайтесь и получайте завтрак, пока я его за борт не выбросил! — Кто-то колотил в нечто вроде котла, и звон отдавался на весь трюм.
   Вик проснулся, и глаза ему ослепил яркий солнечный свет. Он заморгал, надеясь, что скоро привыкнет и головная боль пройдет. Двеллер лишь прикрылся рукой, ощущая тяжесть кандалов. Тело Вика болело после ночи на жестком деревянном полу трюма, а одежда намокла, потому что на полу было полным-полно лужиц воды. Несмотря на свою новизну, «Дурной Ветер» время от времени протекал. В результате Вику снились кошмары, будто он тонет в Кровавом море, прикованный к гоблинскому кораблю.
   Вик с трудом сел и осторожно осмотрелся по сторонам. Темные фигуры, расхаживавшие среди прикованных двеллеров, постепенно превратились в гоблинов. Стражники стояли среди рабов с топорами наготове, пока другие гоблины выдавали из пятигаллонных ведер густую комковатую кашу и воду.