Одом Мэл. Бродяга

   — И где он поселился? — спросил Хамуаль.
   — В самом центре гор, — Вик взглянул на туманные вершины на горизонте. — Именно там гномы провели сквозные туннели. Шенгарку там понравилось потому, что у него был запасной выход из логова и он мог взлететь и через несколько минут вступить в бой так, что никто бы его и не заметил. Он охотился по обе стороны гор.
   — Ты говоришь, что шахтенных стволов дюжины? — спросил Лаго.
   Вик кивнул.
   — И как ты узнаешь, какие ведут сквозь горы, а какие обвалились?
   — Тамошние гномы вели хороший учет своих туннелей, — ответил Вик, вспоминая, какое это было скучное чтение. — Известно, что каждый ствол был помечен.
   — Как помечен?
   — Гномы-шахтеры записывали, где заканчивается каждый туннель.
   — На человеческом языке? — спросил подозрительный Балдарн.
   — Нет, — ответил Вик. — На одном из распространенных в этих местах гномьих языков.
   — Гномы умели писать? — тихо спросил Лаго.
   — Да, — Вик встал на стременах, когда Сонне повела его лошадь вниз по склону. — У многих кланов был общий язык, хотя имелись и собственные языки разных племен.
   — И ты читаешь по-гномьи? — презрительно ухмыльнулся Балдарн.
   — Неплохо, — ответил Вик. — И в одной книге я прочел, например, что клан Сталезвонов у водопадов Мадрат считал, что для хорошей стали нужны не только огонь и сила кузнеца, но и песня.
   — Они пели в кузницах? — заворожено спросил Кобнер.
   — Да, — ответил Вик. — Кое-какие их песни сохранились.
   — Мне говорили, что у меня хороший голос, — сказал Кобнер. — Я бы хотел выучить эти песни, маленький воин.
   Секунду-другую Вик испуганно соображал, можно ли учить Кобнера песням Сталезвонов, нет ли там чего-то такого, что Библиотека поклялась хранить в тайне. Точно он не помнил, но решил, что такое вряд ли возможно. Сталезвоны обычно пели о мастерстве и о красоте вещей, которые их молоты ковали на тяжелых наковальнях.
   — Когда появится время, Кобнер, я с удовольствием научу тебя песням, которые знаю.
   — А откуда ты знаешь, как читать по-гномьи? — поинтересовался Балдарн.
   — Меня научили, — ответил Вик.
   — Кто? Гномы?
   — Нет.
   — Тогда кто?
   Вик задумался, удивленный тем, что все эти вопросы возникли именно сейчас, когда их преследовали Пурпурные Плащи Фомхина Мхоута. А что, если кто-то из воров предположит, что отряд преследуют из-за книг, лежавших в рюкзаке Вика? Как они поступят тогда?..
   — Мои учителя.
   — И это были не гномы? — спросил Балдарн.
   — Нет.
   — Тогда почему…
   — Хватит, — крикнул сзади Брант. — От этой болтовни у меня болит голова, а скоро Пурпурные Плащи подберутся так близко, что услышат, как ваши голоса разносятся по горам.
   Вик с минутным облегчением оглянулся на Бранта. Вор в упор посмотрел на него, и Вик похолодел. Брант догадался, что двеллер что-то скрывает! Именно поэтому он прекратил расспросы! Вик знал, каким въедливым бывает Брант, если столкнется с секретом. Он решительно повернулся лицом к горам.
   Через час с небольшим Брант решил, что дальше ехать верхом слишком рискованно. Все спешились и повели лошадей через опасный участок.
   Вик все время оглядывался назад, ища Пурпурные Плащи, которые могли появиться в любой момент. Рана его на какой-то момент заболела сильнее, но потом будто онемела, и только иногда там что-то дергало. Может, травы и мази Кобнера наконец помогли, а может, рана была не такой серьезной, как показалось Вику.
   Несмотря на то что идти стало легче, Вик все равно не мог держаться наравне со своими длинноногими спутниками. Скоро он отстал, а Брант пошел с ним рядом.
   — Я слыхал о некоем местечке… — тихо начал вор. Вик шел с опущенной головой, не желая встречаться взглядом с Брантом. — Почти в каждом городе, — продолжил Брант, — говорят о загадочном Хранилище, созданном во время Переворота.
   Вик упорно молчал.
   — Я-то сам всегда считал, что это очередная сказка, — усмехнулся Брант. — После Переворота возникло множество легенд о фантастических сокровищах, спрятанных людьми, эльфами и гномами, пока гоблины грабили их родные земли. То и дело кто-нибудь заявляет, что нашел такое сокровище.
   Вик споткнулся о камень и чуть не упал, но Брант схватил его за руку и помог удержаться.
   — Я в эти истории никогда не верил, — сказал вор. — А когда мне случалось расспрашивать этих охотников за сокровищами…
   — Это чтобы их ограбить, что ли? — резко поинтересовался Вик, ища способ избежать вопросов Бранта.
   Брант невесело усмехнулся.
   — А ты суровый судья.
   Вик пристыжено покраснел.
   — Извини.
   — Не стоит извиняться, малыш. Я и сам знаю, кто я такой. Только я не так мрачно на все это смотрю. Это были дурные люди, и прав на сокровище у них было не больше, чем у меня. И если бы я смог, если бы у них и правда было сокровище, я бы его забрал.
   — Почему ты стал… — Вик заколебался.
   — Вором, ты хочешь спросить? — Брант, похоже, искренне забавлялся.
   Вик выдохнул, зная, что ответить можно только честно.
   — Да.
   — У меня не было другого выбора.
   — Выбор всегда есть.
   Брант глубоко вздохнул.
   — Ты меня совсем не знаешь, мой маленький художник.
   — Не знаю, — признал Вик.
   Вор оглядел окрестности; в горах перед ними поднималось еще одно черное облако.
   — Мой отец был бароном, но земля, принадлежавшая ему, была, по сути, просто небольшой фермой в долине Сладкой Травы.
   — Никогда о такой не слышал, — сказал Вик.
   — Неудивительно. Но моя семья владела ею многие поколения. А потом Малодок Трамм решил создать империю. Он брал на службу людей, гномов, эльфов, гоблинов — любого, кто не побрезговал бы убить ради нескольких серебряных монет. Он оставался во главе этой армии только потому, что был коварнее и хитрее их.
   Вик чувствовал боль в голосе Бранта. Его как библиотекаря учили слушать, опознавать эмоции, которые окрашивали рассказ, даже если рассказчик не собирался ими делиться.
   — Трамм и его люди пришли в долину Сладкой Травы тридцать лет назад, — сказал Брант. — Я был всего лишь мальчиком. Мой отец спас меня, отослав из дома вместе с Кобнером.
   — С Кобнером?
   Брант кивнул.
   — Кобнер был одним из старейших друзей моего отца. — Он грустно усмехнулся. — Не знаю, догадывается ли об этом сам Кобнер. Вы все живете куда дольше людей. Для большинства из вас дружить с человеком, должно быть, все равно что привязаться к горящей свече.
   Вика обидело сравнение вора. Но он тут же вспомнил свою дружбу с Великим магистром Лудааном и то, как Великий магистр, казалось, всего за несколько лет превратился из молодого человека в сгорбленного старика. Неужели Вик принимал это как должное? Он вспомнил, как узнал о смерти Великого магистра. Казалось, они разговаривали всего несколько недель назад…
   — Мой учитель был человеком.
   — Я так и думал, — кивнул Брант.
   Вик посмотрел на вора.
   — Вот видишь? — мягко заметил Брант. — Даже твой взгляд сейчас многое мне говорит.
   — Извини, но я не могу это с тобой обсуждать.
   Брант тихо рассмеялся.
   — Не беспокойся, мой маленький художник. Я уже разгадал большую часть твоего секрета, но я никому о нем не скажу. Хотя если я в это верю, тогда придется поверить и в Переворот.
   — Он был, — сказал Вик.
   — Значит, когда мы найдем эти шахты, там нас будет поджидать дракон.
   — Если с Шенгарком ничего не случилось, то — да, он где-то там, — сказал Вик. — Что стало с твоими родителями?
   Брант внимательно посмотрел на него.
   — А почему тебя это интересует?
   — Потому что именно это, похоже, сделало тебя тем, кто ты есть.
   Брант обошел валун.
   — Трамм казнил моих родителей. — Он глубоко вздохнул и отвернулся. — Ночью я сбежал от Кобнера, собираясь вернуться к ним и помочь. — Он покачал головой. — Я не знал, что буду делать, но хотел сделать хоть что-то. Кобнер поймал меня до того, как я добрался до города. Он зажимал мне рот рукой так, что я едва мог дышать, и вместе мы смотрели, как опускался топор палача.
   — Мне очень жаль, — хрипло прошептал Вик, когда слова вора растаяли в тишине.
   — Через двенадцать долгих лет, — продолжил наконец Брант, — я вернулся в долину Сладкой Травы. Я вырос, и Кобнер научил меня всему, что сам знал о воинском деле. Какое-то время мы зарабатывали на жизнь, нанимаясь воевать в чужих войнах. Хоть я и был молод, но бесконечные поля сражений меня закалили, и я был уверен, что сумею убить Малодока Трамма.
   — И как, ты сумел? — Вик уставился на покрытое шрамами лицо вора, пытаясь представить себе все, что тот пережил. Удивительно, что Брант вообще остался в живых.
   Брант покачал головой.
   — Трамм построил свою империю. Я жил в его столице шесть месяцев, пока не кончилось золото. Потом пришлось искать средства… Так я и стал вором. Конечно, кое-какие навыки у меня уже имелись. Нельзя быть наемником и не научиться этому: платят тебе раз в месяц, но ты подбираешь что можешь у врагов и у других наемников. Я обнаружил, что у меня талант к воровству.
   — Так почему ты там не остался? — спросил Вик.
   — Потому что, — ответил Брант, и впервые с момента встречи с Виком его тон потерял уверенность, — скоро я почувствовал, что я ничем не лучше Малодока Трамма. — Он вздохнул. — Я воровал в том городе у всех, у кого мог, говоря себе, что заслужил это, что я лучше их. В конце концов, они жили в мире с человеком, который убил моих родителей. А потом мне пришлось уйти.
   — Потому что ты больше в это не верил? — спросил Вик.
   Брант покачал головой и улыбнулся.
   — Нет. Потому что мои воровские успехи привлекли внимание. Нас с Кобнером чуть не поймали, когда мы ограбили сборщиков налогов Трамма. Никто не знал, кто мы, но описание наше было слишком подробным, чтобы мы могли скрываться. Я прибыл туда тайком как мстительный герой, а ушел как известный разбойник, преследуемый солдатами Трамма. — Брант горько рассмеялся. — Теперь ты знаешь мой секрет, малыш. Что ты о нем думаешь?
   — Ты сделал все, что мог, — сказал Вик, чувствуя, что теперь как-то по-новому уважает Бранта.
   — А твой секрет? — спросил Брант. — Ты не готов с ним расстаться?
   Вик смотрел себе под ноги, плетясь за остальными.
   — Я не могу. — Его огорчало то, что он не может все рассказать Бранту, хотя вор поделился с ним своей историей.
   — Но я не ошибся в предположениях, малыш, а? — спросил Брант.
   — Это ты о чем?
   — В Хранилище действительно таятся несметные сокровища, как утверждают некоторые, или там что-то другое?
   Вик тщательно обдумал свой ответ.
   — Это зависит от того, — сказал он осторожно, — как ты воспримешь то, что там найдешь. Если такое место вообще существует, конечно.
   Брант рассмеялся, на этот раз куда веселее.
   — Туше, малыш.
   Вик встал на колени у быстрого ручейка, бежавшего с горы неподалеку от них. Его ноги и спина ныли от верховой езды и ходьбы. Двеллер наполнил флягу свежей водой, пока его лошадь пила. Солнце уже начало садиться, освещая ту сторону гор, на которой они находились.
   Лаго раздал всем хлеба, и еще они поели диких ягод с кустов вдоль ручья. Вокруг порхали яркие желтые и оранжевые бабочки, словно разноцветное конфетти.
   Привязав флягу к седлу, Вик достал дневник и заточенное перо. Он быстро набросал заметки, которые потом собирался расширить, и портрет Кобнера. Тот как раз поднялся на сотню футов вверх по склону, чтобы осмотреть все вокруг.
   Через несколько минут, когда лошади передохнули, Брант свистнул, подавая сигнал, что пора ехать дальше. Кобнер спустился, разбрасывая ногами камни и землю.
   — Пурпурные Плащи никак не отстанут, — сказал он Бранту. — Они подошли ближе, но сейчас тоже отдыхают.
   Брант сел в седло.
   — И непохоже, что они собираются вернуться назад?
   — Нет.
   — Лошади не выдержат, — сказала Сонне. — Мы их уже полтора дня гоним.
   — Я знаю, — сказал Брант, выезжая вперед. — Но у нас нет выбора.
   — Мне просто не нравится так с ними обходиться, — сказала Сонне, недовольно нахмурившись.
   — Я знаю, — повторил Брант.
   Дрожа от напряжения, Вик подтянулся в седло. Он поехал за Брантом и Кобнером сквозь кусты. Вик не думал, что протянет дольше, чем его лошадь. Наверняка он сломается даже раньше. Он посмотрел на своих спутников — они все очень устали.
   Над горами снова прокатился грохот. На этот раз Вик четко разглядел облачко дыма. Вулкан — а с ним и вход в гномьи шахты — наверняка был не больше чем в часе езды. Приободрившись, двеллер снова начал искать позу поудобнее.
   К нему подъехал Хамуаль.
   — Как думаешь, этот дракон, Шенгарк, еще живет в горе? — спросил юноша.
   — Не знаю, — честно ответил Вик.
   — Ну а если в рассказах о драконах все правда? — настаивал Хамуаль.
   Вик увидел волнение в глазах юноши.
   — Если истории о драконах вообще и Шенгарке в частности правдивы, то это возможно, — сказал он.
   — Разве не здорово было бы украсть сокровище дракона?
   Вик на секунду задумался об этом — и его затошнило. У него такая идея восторга определенно не вызывала.
   — Это не слишком часто удавалось осуществить.
   — О таком больше сказки рассказывают, — заметил Лаго. — Драконы свои сокровища собирают столетиями, а то и тысячелетиями, так что их вот так запросто не украдешь.
   — Да, — сказал Хамуаль. — Но если бы мы сумели, то слава о нас разлетелась бы повсюду. Барды пели бы о нас песни.
   — Вору ни к чему известность, — заметил Вик.
   — Ой! — Хамуаль покраснел.
   Лаго, Балдарн и Сонне рассмеялись, но Хамуаль засмеялся вместе с ними.
   Вика поражала способность его спутников смеяться в такой отчаянной ситуации. Но он и сам невольно усмехнулся. Хамуаль хлопнул его по плечу, что, к несчастью, вызвало приступ боли в ране Вик снова заерзал, и все опять засмеялись.
   Из-за общего смеха Вик не был уверен, что он действительно услышал крик. Но крик повторился, и сомнений не осталось.

21. ЖЕНЩИНА В ПАУТИНЕ

   Женщина… Сонне резко натянула поводья, и ее уставшая лошадь чуть не поскользнулась на неровной тропе. Из-под копыт вниз, к Лесу Клыков и Теней, полетели камешки.
   Крик послышался снова, на этот раз громче, и страх в нем смешивался с гневом.
   — Брант, — позвала Сонне.
   — Я слышал, — ехавший впереди вор остановился. Кобнер подъехал к нему.
   — Может, это ловушка, — предположил Балдарн. Вик тоже натянул поводья и нервно посмотрел на лес внизу. Несмотря на эхо, создаваемое горами, он был уверен, что крики донеслись именно снизу, из-под деревьев. Да, это могла быть ловушка, но Пурпурные Плащи не впереди отряда, а сзади и кому бы понадобилось поднимать такой шум?
   Женщина закричала снова, на этот раз в полном отчаянии.
   Брант смотрел вниз. Его лошадь нервно гарцевала на месте.
   — Нас это не касается, — хрипло сказал Кобнер. Он держал свой топор поперек седла.
   — Мы не можем бросить человека в беде, — объявила Сонне. Она развернула лошадь и помчалась вдоль уступа, вскоре исчезнув из вида.
   — Сонне! — испуганно вскрикнул Вик, боясь, что она свалится вниз.
   Брант тоже развернул лошадь и помчался за девушкой. Ругаясь, Кобнер последовал за ними, а потом и остальные воры.
   Вик гадал, помнят ли воры, что за ними гонятся Пурпурные Плащи. Но ему не хотелось оставаться одному, а кричавшая наверняка нуждалась в помощи. Вик поехал за ворами, уже скрывшимися из вида. Он боялся упасть, но скоро заметил ведущую вниз дорожку. Цепляясь за седло, Вик позволил лошади спускаться самой.
   Внизу Вик натянул поводья и направил лошадь туда, где ветки кустов еще покачивались — воры только что проехали тут. Женщина снова закричала, на этот раз хрипло.
   Вик быстро нагнал остальную компанию. Сквозь густые заросли едва просачивались солнечные лучи, разрисовывая все вокруг длинными темными тенями.
   Сонне ехала впереди. Вик едва видел ее за деревьями. Вдруг ее лошадь встала на дыбы, чуть не сбросив девушку. Потом между деревьями перед ней двеллер заметил что-то толстое и волосатое.
   Это был паук! Вик узнал знакомые очертания, хотя никогда и не видел твари такого размера.
   В длину паук был по меньшей мере восьми футов вместе с ногами, и половину этого занимало тяжелое жирное тело. Паук бежал поперек огромной паутины, футов пятидесяти в диаметре, не меньше, и шелковые нити дрожали от его движений. Тварь быстро приближалась к Сонне и ее лошади.
   Несмотря на явное удивление, девушка сохранила самообладание. Она мгновенно вскинула арбалет и выстрелила. Дротик вылетел как раз в тот момент, когда паук прыгнул. Лезвие вонзилось в голову паука, и тварь свалилась на землю перед Сонне.
   Но паук поднялся на всех восьми ногах, слегка покачиваясь, хотя и был, без сомнения, серьезно ранен. Лошадь Сонне попятилась к дереву. Девушка бросила арбалет на седло, и в руках у нее появились ножи.
   Брант без предупреждения атаковал паука сзади. Он ударил тварь мечом, но та прижалась к земле, согнув лапы, а потом прыгнула на Бранта. Но как только паук оторвался от земли, рядом с Брантом встал в стременах Кобнер и взмахнул топором, держа его обеими руками. Топор угодил по середине туловища паука и разрубил его. Половинки полетели в кусты.
   — Помогите! — послышался хриплый крик сверху. Вик, потрясенный тем, как стремительно двигался паук и как быстро закончилась схватка, посмотрел вверх. В тридцати футах над землей в паутине висела женщина. Она была окутана нитями так плотно, что виднелись только темные волосы и фиалковые глаза.
   — Вон там! — крикнул Лаго.
   Брант соскочил с лошади и бросил поводья Кобнеру. Меч он держал в руке.
   — Будьте внимательны. Я слышал, что в Лесу Клыков и Теней такие пауки редко встречаются поодиночке.
   Вик вздрогнул и сам удивился, что достал висевший на поясе нож и сжал его в кулаке. Он уже обнажал нож на «Одноглазой Пегги», но просто перерезал им абордажные канаты гоблинов-работорговцев. Вик не хотел сражаться с гигантским пауком, но знал, что если понадобится, будет защищаться. Лошадь под ним дернулась, и рана заныла, напомнив библиотекарю о вчерашней попытке спасти жизнь Кобнера. Вик сам удивлялся тому, как он изменился. Но столько всего произошло за последнее время, что ему уже просто противно было чувствовать себя беспомощным — слишком уж это часто случалось.
   Брант схватился за паутину и попытался забраться наверх. Но паутина задрожала, а нить, за которую уцепился вор, порвалась. Он посмотрел на женщину, висевшую наверху.
   — Я слишком тяжелый.
   Сонне соскочила с лошади и привязала поводья к ближайшей ветке. Она тоже попыталась подняться, но даже под ней паутина обрывалась.
   — Похоже, паук затащил ее наверх, — сказал Лаго, — а уж потом привязал так, чтобы ее вес не порвал паутину. Наверное, обычно они такую крупную добычу не ловят.
   — Нет, но я слышал, что они не упустят человека, если подвернется такая возможность, — сказал Брант. — Их яд оказывает парализующее воздействие, и они съедают добычу живьем.
   Вик вздрогнул, представив себе, каково было бы висеть в такой паутине и ждать, пока тварь тобой пообедает.
   — Паутина крепится к двум деревьям, — сказал Кобнер. — Можно их подрубить.
   — Пока мы это сделаем, — сказал Брант, — Пурпурные Плащи нас нагонят.
   — И она может пострадать при падении, — добавила Сонне.
   Вик посмотрел на плененную женщину. Он с удивлением понял, что она даже не пытается убедить их помочь ей, просто молча ждет, пока воры решают ее судьбу. Большинство из тех, кого он знал, — тут он вспомнил про Халекка и многих других пиратов и мысленно поправил себя: «кое-кто из тех, кого он знал», — уже бы кричал во все горло. Они бы либо требовали помощи, либо умоляли о ней, либо и то и другое вместе.
   Сонне посмотрела на Бранта.
   — Я ее не брошу. — На лице девушки читалось упорство. — Я просто не могу.
   — И я тоже, — признался Брант.
   Кобнер еще раз глянул на опутанную шелковыми нитями женщину. Сквозь лесной мрак прорвался луч света, паутина засияла.
   — Тогда подарим ей быструю смерть. Дротик в сердце — это будет милосердно.
   — Нет, — твердо сказала Сонне.
   — Или бросим ее здесь, пусть кто-нибудь другой ее спасает, — предложил Кобнер новую идею.
   — Мы зря тратим время, — крикнул сзади Балдарн. — Чем дольше мы здесь торчим, тем ближе подходят Пурпурные Плащи. Если уходить, так сейчас.
   — Нет! — Сонне повернулась к Балдарну, яростно сверкнув глазами.
   Гном хотел было ответить, но Брант одним взглядом заставил его замолкнуть.
   — Я пойду. — Вик даже не понял, кто это сказал, но когда все повернулись к нему, с ужасом осознал, что слова эти вырвались у него самого. Сердце библиотекаря бешено застучало.
   Кобнер ухмыльнулся.
   — Я же говорил вам, что он у нас храбрец!
   Вик ни на секунду не поверил, что именно храбрость побудила его взяться за дело. Просто он помнил, как ужасно чувствовал себя в гоблинских загонах для рабов, а висеть в паутине наверняка было еще хуже. Он тоже не мог бросить эту женщину.
   Брант повернулся к нему.
   — У нас мало времени.
   — У нас вообще нет времени, — сердито проворчал Балдарн. — Я, можно сказать, уже слышу, как Пурпурные Плащи к нам подбираются.
   Слегка дрожа, но надеясь, что никто этого не заметит, Вик вылез из седла. Он, как обычно, зацепился ногой за стремя и чуть не упал.
   — Осторожнее, маленький воин, — подбодрил его Кобнер. — И не бойся других пауков. Мы тебя прикроем.
   Другие пауки? У Вика побежали мурашки по коже. Одного паука ему хватило с избытком. Он на дрожащих ногах подошел к паутине и ухватился за нити. Паутина вздрогнула от его прикосновения; нити были как будто покрыты какой-то пастой, одновременно сухой и влажной на ощупь.
   Вик посмотрел вверх. Паутина ничуть не страшнее снастей «Одноглазой Пегги», сказал он себе. Тут даже не надо думать о волнах и качке. Он встал на нить и подтянулся, подумав о том, что никто не смог бы его винить, если бы нить порвалась и он тоже не сумел бы подняться наверх.
   Но паутина, похоже, легко выдерживала вес двеллера.
   Вздохнув еще раз — прикосновение к паутине будто парализовало его легкие, — Вик полез вверх, дрожа при каждой смене рук.
   — Подожди секунду, маленький воин, — крикнул Кобнер.
   Вик подумал, что не может ждать, потому что вот-вот начнет так трястись, что ему уже будет не шевельнуться. Но тем не менее он остановился.
   Кобнер привязал к его поясу моток веревки.
   — Когда ты ее высвободишь, — сказал гном, глядя ему в глаза, — возможно, паутина не выдержит ее спуска вниз. Возможно, она порвется так быстро, что вы оба упадете. Набрось петлю на одну из веток сверху, чтобы веревка поддерживала ваш вес. Я хочу, чтобы ты вернулся целым.
   Вик сглотнул. О проблеме с весом он даже не подумал. Это глупо — он никакой не герой, и ему не следовало бы ввязываться в такое. Но тут он снова поднял голову и посмотрел в фиалковые глаза женщины. Ей-то и вовсе не из чего было выбирать, и Вик не мог бросить ее там. Он кивнул Кобнеру, не доверяя своему голосу, и полез вверх.
   Поднялся он на удивление быстро. Лес вокруг Вика был охвачен странной тишиной. На высоте двадцати футов двеллер порадовался тому, что нити липкие, потому что так его хватка была надежной, несмотря на дрожь в руках и ногах. Но каждый раз, когда он перехватывал руку или переставлял ногу, вся паутина тряслась.
   Вскоре библиотекарь добрался до женщины. Она посмотрела ему в глаза, но ничего не сказала. Вик открыл было рот, но не смог вымолвить ни звука.
   — Не беспокойся, — сказала ему женщина. — У тебя получится.
   Вик мрачно кивнул, смутившись оттого, что не нашел подходящих к случаю героических слов, несмотря на все прочитанные им истории. Он набросил веревку на толстую ветку сверху. Завязав ее одним из тех узлов, которым его научили пираты, Вик подергал ее, проверяя на прочность, и обмотал вокруг своего пояса.
   Потом он повернулся к женщине, стараясь не думать о том, как долго это все продолжалось, и о том, что в любой момент могли прибыть Пурпурные Плащи. Она была эльфийкой — Вик понял это по заметной даже сквозь паутину стройной фигуре и по заостренным ушам и чертам лица. Он не представлял, как эльфийка могла оказаться посреди Леса Клыков и Теней.
   — Вик, — окликнул его снизу Брант.
   Отвлекшись от этой тайны, Вик начал резать паутину ножом. Нити лопались легко. Сначала он освободил правую руку женщины, чтобы та могла схватиться за веревку.
   — Я держусь, — сказала пленница.
   — У вас хватит сил, леди? — спросил Вик. Он сам удивился своему обращению к ней, но почему-то оно казалось правильным.
   — Да, — уверенно ответила эльфийка.
   Вик кивнул и разрезал остальную паутину. На эльфийке был потрепанный солдатский кожаный костюм, а по веревке она спустилась как обезьянка. Как только она добралась до земли, Вик тоже соскользнул вниз.
   Стоя на дрожащих ногах и стараясь не застонать от облегчения, Вик привычным движением встряхнул веревку, освободив завязанный у ветки узел. Веревка упала к его ногам с таким шумом, что он невольно подпрыгнул.
   Кобнер ухмыльнулся и похлопал его по плечу.
   — Ты молодец, малыш.
   Вик мог произнести тысячу фраз по поводу того, что это был пустяк, просто очередное мелкое дельце. Он немало такого перечитал в крыле Хральбомма, но все, что он сумел сказать сейчас, было:
   — Спасибо.
   Эльфийка подошла к Вику.
   — Я бы хотела узнать твое имя, половинчик.
   — Вик, — ответил он неуверенно. — То есть Эджвик Фонарщик. — Он поклонился, хотя и не так низко, как хотел бы, потому что рана все еще болела.