Орлов Антон. Чужое тело

   — Это может быть простым совпадением.
   — Может быть, а может и не быть, великолепная Тина. Одно время я практиковался в магии — не так, как Тлемлелх, когда ему взбрело в голову позвать на помощь демона, а всерьез. И кое-чему научился, хотя никогда не афишировал свои преимущества.
   — Например?
   — Чтобы я продемонстрировал тебе свое секретное оружие? — Он многозначительно ухмыльнулся. — После твоей недостойной выходки с доносом в иммиграционный контроль?
   — Сложно продемонстрировать то, чего нет.
   — Тина, не провоцируй. Не поддамся.
   — Если бы у тебя было какое-то секретное оружие, ты бы им воспользовался, когда мы с Тлемлелхом тебя захватили.
   — Как сказать… Я пытался, но на тебя это не подействовало. Это действует не на всех. А Тлемлелха не было смысла выводить из игры, я ведь и так с ним справился. Ничего, то оружие, которое я возьму у тебя, будет намного эффективней… Давай проверим, как ты себя чувствуешь. — Он встал, подошел к мониторам, его синие губы дрогнули в торжествующей улыбке. — Тина, прими мои поздравления! Никаких аллергических реакций. Завтра получишь полную дозу.
 
   Администратор третьего уровня Гредал распекал своего подчиненного, исполнителя пятого уровня Покиса, пропустившего плановый медосмотр: вот уже полчаса втолковывал, что, поскольку граждане пятого и шестого уровней не обладают достаточной разумностью, государство контролирует их здоровье, и уклонение от медосмотров свидетельствует о безответственности, хуже того, о преступном неповиновении, — когда прозвучал сигнал видеофона.
   Лицо Зарнава. Грубоватое, румяное, с крупными, как под лупой, порами. Обычно Зарнав производил впечатление жизнерадостного прямодушного служаки, всецело преданного Делу и своему начальству (другой вопрос, что скрывалось под этим впечатлением), но сейчас его румянец слинял, как рисунок на дешевой одноразовой куртке после стирки. Припухшие веки подрагивали, темные, навыкате, глаза смотрели беспомощно.
   — Ваше превосходительство, чрезвычайная ситуация! — доложил Зарнав. — В Оржиме, около Приюта кротких вдов, замечены Элмер и Томек. Они рвутся в приют, ваше превосходительство, говорят, что хотят на экскурсию!
   — Вот как… — осмыслив сообщение, пробормотал Гредал. — Все не так через так…
   Эту присказку он прихватил в раннем детстве, на женской половине родительского дома. Потом его отучили твердить ее по каждому поводу, но иногда бессмысленная фраза вырывалась сама собой. Зарнав услышал ее в первый раз и озадаченно уставился на руководителя, но тот уже взял себя в руки и распорядился:
   — Летим туда! Где Макодис? Найди его! Как что-нибудь случится, так никого нет на месте!
   Только в коридоре он вспомнил, что Покиса следовало отправить в экзекуторскую, чтобы дурень получил три удара электроплетью или шесть ударов обычной плетью. Для профилактики. Ладно, с Покисом потом… Сначала надо спасти от туристов Приют кротких вдов.
   С Элмера и Томека станется вломиться туда и до полусмерти перепугать беззащитных скорбящих женщин. А Гредала, Зарнава и Макодиса потом до полусмерти забьют электроплетью — за то, что не предотвратили безобразие.
   Приют кротких вдов — это целый городок на окраине Оржима. Скопление невысоких скромных построек из серого кирпича, с клумбами, ухоженными огородиками и фруктовым садом. Живут там бездетные вдовы, не имеющие родственников, способных о них позаботиться, либо пожелавшие предаваться скорби среди других скорбящих. Там же находится приют для девочек, потерявших родителей; опекая их, вдовы исполняют свое высшее предназначение. Государство отправляет туда дочерей казненных преступников, чтобы сироты могли получить правильное воспитание. Приют кротких вдов — продукт истинно манокарского гуманизма, и пускать туда двух инопланетных раздолбаев, для которых нет ничего святого, ни в коем случае нельзя!
   Аэрокар с Гредалом и его помощниками мчался, в клочья раздирая воздух, и все-таки в Оржим к началу действия опоздал. Перед главными воротами приюта, массивными, украшенными металлическими лентами и колосьями, туристов не было, зато топталось с десяток полицейских. Растерянные, почти безумные физиономии красноречивей всяких слов свидетельствовали о том, что произошло.
   — Они там, ваше превосходительство, — промямлил старший по чину. — Внутри… Ихний робот сделал так, что ворота сами перед ними открылись, а потом закрылись. Они сказали, у них обзорная экскурсия по приюту. Ваше превосходительство, мы не виноваты!
   — Виноваты, — холодно произнес Гредал перед тем, как постучать в мокрую металлическую дверцу. — Все виноваты. Невиноватых не бывает.
   Если немедленно не приструнить Элмера с Томеком, порки не миновать, — но, быть может, удастся свалить вину на разгильдяев полицейских? Впрочем, наказаны будут все, как обычно в таких случаях.
   После препирательств с пожилой привратницей, которая была испугана вторжением инопланетян и все же открывать посторонним мужчинам без санкции оржимской администрации не хотела (Гредалу пришлось продемонстрировать электронный жетон, удостоверяющий его особые полномочия), они наконец-то попали на территорию приюта.
   Окутанные осенней хмарью невзрачные дома, длинная мокрая аллея, и в конце ее — нечто неуместное здесь, несуразно яркое. Элмер и Томек со своим роботом.
   — За ними! — приказал Гредал. — Бегом!
   Подавая пример подчиненным, он побежал рысцой по скрипучему влажному гравию. Иногда наступал в лужи, поднимая фонтаны брызг, но это не мешало ему двигаться к цели. Справа от него недовольно (или, наоборот, с преувеличенным усердием?) сопел Зарнав, слева и чуть позади топал Макодис, не привыкший к бодрым пробежкам. Заметив их, туристы остановились.
   — Привет! Как хорошо, что вы пришли! — издали заорал Томек. — Вы нам все тут покажете, а то у них даже путеводителя нету!
   Элмер, непроницаемый в своих зеркальных очках, молча смотрел на чиновников. На груди у него призывно алела мишень, и Гредала начало разбирать неуместное, учитывая драматизм ситуации, любопытство: а что будет, если в него выстрелить? Чем хорош его хваленый костюм?
   Гредал заставил себя отвести взгляд от мишени и сказал:
   — Вы должны покинуть территорию приюта! Посторонним запрещено здесь находиться.
   — Ага, ничего себе! — Смазливое лицо Томека обиженно сморщилось. — Слышишь, Элмер? Мало того что у них здесь нет мужского туалета и кафетерия для туристов, так еще и запрещено!
   — Глушь. А ты чего хотел? — презрительно процедил Элмер.
   — Нам по фигу, запрещено или нет! — повернулся Томек к манокарцам. — А будете нас отсюда выгонять, мы в Галактическую Ассамблею пожалуемся!
   Вот этого надо избежать любой ценой… Будь на Манокаре президент, Гредал действовал бы в соответствии с его генеральной линией, не забивая себе голову размышлениями, но пока что президент — это джокер. О нем известно только одно: через некоторое время он появится. Пожелает он полностью отгородиться от охваченного скверной внешнего мира, как Пенгав, или пойдет на осторожные ограниченные контакты, как Ришсем, можно только гадать. Придется балансировать на грани, учитывая обе перспективы.
   — Здесь находиться строго запрещено, господа, но мы, пожалуй, могли бы в виде исключения устроить для вас десятиминутную обзорную экскурсию… Чтобы вы получили представление о традиционных манокарских ценностях. Только прошу вас учесть, что здесь коротают свой век тишайшие создания, давайте не будем их пугать! Прогуляемся по аллеям, я расскажу вам об этом уникальном приюте, и потом мы вместе его покинем. Вас это устраивает? — Гредал выжидательно уставился на туристов.
   — Десятиминутную? — Капризный Томек недовольно прищурился. — А мы хотим полуторачасовую!
   — Здесь нет ничего для вас интересного, господа, — вздохнул Гредал. — Для полуторачасовой экскурсии материала не наберется. И настоятельно прошу вас проявить такт, давайте не будем беспокоить скорбящих вдов. Идемте, посмотрим яблоневые насаждения. У вас есть редкая возможность увидеть грядки, за которыми ухаживают не роботы, а заботливые человеческие руки!
   — Яблоки на грядках? — оживился Томек. — Во, Элмер, наконец-то экзотика!
   — На грядках растут овощи, а яблоки — на яблонях, — терпеливо объяснил балбесу Гредал. — На Манокаре это знает каждый ребенок, который прилежно учится в школе. Видите, господа, вот зеленеет райский сад нашего приюта! — Он показал на аккуратный массив частично облетевших деревьев с округлыми желтыми кронами. — Смело можно сказать, что здесь не ступала нога робота!
   — Почему? — равнодушно осведомился Элмер.
   Гредал ждал этого вопроса.
   — Потому что Манокар — не просто одна из многих населенных людьми планет. Манокар — это заповедный уголок истинных человеческих ценностей! Женщины, которые укрылись в приюте, не хотят предаваться праздности. Они живут как трудолюбивые бессловесные пчелки и все делают сами, без помощи автоматов. Они также воспитывают собранных со всего Манокара сирот, подавая им пример кротости и неприхотливости!
   — А много их тут? — вертя головой, спросил Томек. — Чего-то ни одной вдовы не видно…
   — Их напугало ваше вторжение, — укоризненно объяснил Гредал. — Да, их достаточно много. Дай мне цифры! — бросил он Макодису, который вместе с Зарнавом следовал за своим начальником и туристами. — Сейчас, господа, немного терпения…
   Они приближались к сельскохозяйственным угодьям приюта: обширные квадраты черной земли, разделенные гравиевыми дорожками.
   — Как видите, наши пчелки уже собрали все овощи, — пояснил Гредал и повернулся к Макодису, который почтительно тронул его за локоть, протягивая электронный блокнот. — Итак, господа, могу сообщить интересующие вас цифры. В настоящее время здесь проживает четыре тысячи двести тридцать восемь вдов, принадлежащих к разным уровням, от первого до шестого, а также две тысячи сто двенадцать воспитанниц.
   — Много! — удивился Томек. — А чья была идея собрать всех вдов и сирот в одном месте?
   Осторожно. Если сейчас сказануть что-нибудь не то, это может повлечь далекоидущие последствия — во всяком случае, для Гредала.
   — Все гуманные традиции Манокара уходят корнями в далекое прошлое, — ответил он обтекаемо. — Слабейшие должны поддерживать друг друга, в то время как сильнейшие ведут Манокар к великому будущему.
   — Сколько в приюте мужчин? — спросил Элмер.
   — Ни одного, — строго сказал Гредал. — То, что мы здесь находимся, — беспрецедентное нарушение правил приюта… Поэтому я прошу вас, господа, надолго здесь не задерживаться! Конечно, при необходимости в приют допускаются врачи, техники, работники органов безопасности, но они делают свое дело, не вступая в излишние контакты с женщинами. Так заведено, такой порядок существовал здесь и сто, и двести лет назад… Я надеюсь, ваше любопытство удовлетворено и теперь вы согласитесь покинуть Приют кротких вдов?
   Импровизированная «экскурсия» — это был блестящий ход. Элмер и Томек убрались не накуролесив, а Гредал вернулся к себе в кабинет и сел писать отчет. Порки не будет. Он не просто спровадил туристов из Приюта кротких вдов, а сумел наглядно продемонстрировать им превосходство истинных ценностей Манокара над охватившим Галактику нравственным хаосом; он также показал, что способен держать под контролем разнузданных инопланетян — ценное качество для сотрудника госбезопасности. У Гредала зародилась слабенькая надежда, что эта сумасшедшая история с туристами не обернется для него крахом.
 
   — И как мы теперь подберемся к этой Мее Ришсем? — Поль отхлебнул, морщась, обжигающе горячий кофе и буркнул: — Четыре тысячи двести тридцать восемь кротких вдов, застрелиться можно…
   Стив со своей чашкой сидел напротив, на вращающемся стуле около компьютера. Стул этот был особый, фирменная модель «Дизайна Лагайм» — с виду хрупкая, но на поверку прочная и удобная конструкция из плоских переливчатых прямоугольников. Зеркальные очки Стив снял, «туристический» костюм с мишенью все еще был на нем. Рыжевато-серые глаза смотрели отрешенно и сосредоточенно. Поль не понял, услышал его Стив или нет, однако вскоре тот отозвался:
   — Я тоже об этом думаю. Придется туда внедриться… У нас есть два варианта внедрения — один простой, другой посложнее. Вначале опробуем простой: завтра я отправлюсь туда как техник.
   — Разве ты сойдешь за манокарца?
   — Попробую.
   О том, что вдова президента Мея Ришсем поселилась в Приюте кротких вдов, они узнали минувшей ночью: Стив наткнулся на эту информацию, когда потрошил базу данных одного из правительственных медицинских учреждений в Аркатаме. Посетить приют и выследить Мею — вначале им представлялось, что это будет проще простого. Оказалось, это все равно что искать иголку — пусть не в стогу сена, но среди россыпи других таких же иголок.
   — А сложный вариант какой?
   — Потом скажу. Если первый не сработает.
   Уклончивый ответ заставил Поля насторожиться. Как и мелькнувшее на миг выражение, нерешительно-виноватое, несвойственное Стиву. Когда начальство Поля смотрело на него с таким выражением, это означало, что запланированный выходной отменяется, вместо отдыха придется лезть в какую-нибудь чертову дыру.
   — Ты хоть намекни.
   — Если ничего не выйдет у меня, внедришься ты, — неохотно расшифровал свою мысль Стив.
   — Думаешь, я сойду за манокарца? — Поль скептически прищурился. — Наши ребята иногда внедряются в банды, но я никогда этим не занимался. У меня другая специализация. Надо будет — рискну, только я не уверен в результате. А если туда автоматику заслать?
   — Там местной автоматики до черта, как и во всех манокарских заведениях. В два счета засекут.
   Поль кивнул и переключился на другую тему:
   — Знаешь, на что похож Манокар? На комп, в котором все отлажено и подчинено строгой иерархии, для каждого файла своя папка и все операции жестко регламентированы. А мы с тобой — вроде компьютерного вируса.
   — Ага, — сразу подхватил Стив. — Только мы не первый вирус, а второй. Первый поработал за некоторое время до нас, вот это меня тоже очень интересует… Причем мы с тобой — довольно безобидный для системы вирус, производим внешние эффекты, но пока ничего не портим. А первый тут много чего попортил, хотя и не заявлял о своем присутствии на каждом шагу, как это делаем мы.
   — Ришсем? — предположил Поль.
   — Нет. Ришсема можно сравнить с программой, которая должна была модернизировать устаревшую систему. И начало было хорошее, но вдруг эта программа стала сбоить и откалывать странные номера. Кстати, по времени перелом в настроениях Ришсема совпадает с признаками, указывающими на присутствие первого вируса. Только учти, я сужу по косвенным данным, других у меня пока нет.
   — Хорошо бы узнать, кто это. В смысле, вирус номер один.
   — Незадолго до нашего прибытия на Манокар он перестал проявлять активность. Затаился. Я все жду, когда он опять себя обнаружит.
 
   Что может чувствовать компьютер, работающий в режиме непрерывной выдачи информации? Наверное, ничего. Компьютеры не чувствуют. Зато человек, которого накачали мезгеном, ощущает изнуряющий внутренний жар и вдобавок — словесное недержание, непреодолимую потребность рассказывать, рассказывать, рассказывать… Память похожа на взбаламученный заиленный пруд, все ее прежде упорядоченные слои подняты и перемешаны, воспоминания наползают друг на друга.
   Сначала Тина старалась справиться с этим хаосом, удержать слои от окончательного перемешивания. Потом ей стало не до того, все силы уходили на защиту своего «я» от активированных отголосков прошлого. На вопросы Лиргисо она отвечала как автомат. После каждого вопроса жар — или то, что она для себя определила как жар, — усиливался, и был только один способ от него спастись: выдать запрошенные данные. Иногда она добавляла кое-что от себя; говорила, что мечтает прикончить Лиргисо, или просто ругалась, как пьяный тергаронский сержант.
   Ругань заставляла Лиргисо морщиться, но он терпел. Его интересовали все инструкции и объяснения, которые Тина когда-либо получала от Стива, вплоть до малейших подробностей; все демонстрации, тренировки, примеры.
   Дважды Тина была близка к обмороку, и Лиргисо вводил ей стимулятор. Он выглядел одержимым. Не приходилось сомневаться, что ради этой информации он не остановится ни перед чем.
   — Тебе все это впрок не пойдет, — балансируя между забытьем, куда не давал ей соскользнуть стимулятор, и начинающей плавиться от перегрева реальностью, прошептала Тина. — Ты психопат, и амбиции у тебя как у классического психопата. Дай мне выспаться, завтра продолжим.
   — Завтра нельзя. — Лиргисо смотрел на нее сквозь крышку «кокона», в его синих глазах горели холодные лихорадочные огоньки. — Тогда придется ввести тебе еще одну дозу, а это вредно. Я видел, что происходит с людьми после таких опытов, я же не в первый раз пользуюсь мезгеном.
   — Скотина.
   — Мы должны закончить сегодня. После этого сможешь отдохнуть, «кокон» выведет всю отраву из твоего организма, до последней молекулы, а сейчас не будем терять время. Тина, вспомни, когда я готовил для вас информационный пакет по Лярну, я тоже находился на грани истощения, и вы тоже с этим не считались! Надеюсь, ты усвоишь этот урок.
   — Так бы и дала по морде…
   — Я разрешу тебе это сделать, но потом. Тина, это жизненно важная для меня информация, я не могу от нее отказаться! Продолжаем. Что говорил Стив, когда пытался научить тебя бесконтактно воспламенять предметы?
   Наконец у неё не осталось ничего, скрытого от Лиргисо. На всякий случай он задал два десятка контрольных вопросов, потом обессиленно откинулся в кресле. Он тоже казался измученным, под глазами залегли тени, слившиеся с серебристо-серой подводкой. Протянул руку, взял у робота чашку с кофе, машинально отхлебнул. На откидном столике робота уже стояло несколько пустых чашек разной формы, из черного полупрозрачного стекла.
   — Теперь ты свалишь отсюда? — спросила Тина.
   — Что?.. — Лиргисо встрепенулся, словно ее слова вырвали его из полусна. — Да, свалю… Фласс!.. — Рука с чашкой дрогнула, он изумленно раскрыл глаза. — Я уже начинаю изъясняться как ты! Вот до чего доводят постоянные контакты с людьми… У Живущих-в-Прохладе это называется — потерять стиль.
   Он встал, подошел к пульту «кокона», что-то переключил и добавил:
   — Будешь спать, пока я от тебя не отдохну! Сегодня я столько мата наслушался, что хватит на целую преисподнюю с дюжиной филиалов. Тина, тебе не стыдно употреблять такие слова?
   — От Глены заразился?
   Лиргисо адресовал ей возмущенный взгляд и отвернулся к мониторам. У него не было сил спорить.
   Тина прикрыла глаза. Жар, иссушающий сознание, понемногу сменялся прохладой сумерек, которые то ли сгущались вокруг, то ли заполняли ее изнутри. Обрывки бессчетных растревоженных воспоминаний растворялись в этих сумерках, медленно оседали на дно.
   — В этом не было смысла, — прошептала Тина перед тем, как отключиться. — Ты все равно не сможешь применить эту информацию…
   Лиргисо что-то сказал в ответ, но она уже ничего не слышала.
 
   Поль устроился на угловом диванчике и угрюмо смотрел на экран внешнего обзора: там, в беспросветной тьме, колыхалась, передвигаясь короткими рывками по диагонали, слабо светящаяся смазанная лента. Какая-то из здешних змееподобных рыб.
   Смотрел Поль не на рыбу, а мимо, в одну точку. Мог бы сразу сообразить, что Стив имел в виду, когда говорил о «сложном варианте внедрения»! Нет ведь, не понял. Не захотел понять. Слишком отталкивал его пресловутый «сложный вариант».
   С «простым вариантом» не вышло. Стив побывал в приюте под видом техника, но ничего не выяснил, С ним никто не пошел на контакт.
   Угнетенный малопривлекательной перспективой Поль молчал слишком долго, и в конце концов Стив заговорил:
   — Послушай, если я сам могу сделать грязную или тяжелую работу, я ее делаю. Но здесь не получится, моя способность к трансформации недостаточно развита, чтобы я настолько радикально изменил свою внешность. Я совсем не похож на женщину.
   — А я, значит, похож!
   — Это единственный способ подобраться к Мее Ришсем, — после паузы напомнил Стив — Мы обязательно должны допросить ее, вдруг она что-то знает.
   — Да не уговаривай, — буркнул Поль с досадой. — Я все понимаю и уже согласился. Для того чтобы вытащить Тину, я полезу туда в любом виде, лишь бы был результат. Но до чего это отвратно!
   — Что здесь отвратного? — пожал плечами Стив. — Обычная маскировка. Будь у меня подходящая внешность, я бы сам внедрился, но я не смогу ни убавить рост, ни сделать плечи более узкими. Трансформации поддаются только мягкие ткани. Специфика есть, конечно, потому я и сказал, что работа тяжелая. Тебе придется откорректировать речь, чтобы говорить по-манокарски без акцента, и заучить наизусть всякие словесные формулы, которые здесь в ходу.
   — Не проблема. Изображать женщину — вот что отвратно. К тебе когда-нибудь приставали мужчины?
   — Нет. — Стива такой вопрос как будто удивил.
   — Ну, ничего странного, у тебя имидж не тот. А ко мне пристают. Между прочим, я только здесь от этого отдохнул. Я не гомофоб, но меня достали. Рано или поздно кого-нибудь убью.
   — В Приюте не будет мужчин. Одни вдовы, кроткие и плодородные. Ты найдешь среди них Мею Ришсем и вызовешь меня, на этом твоя миссия закончится.
   — Ладно. — Поль вздохнул. — А если я что-нибудь не то ляпну или сделаю? Я ведь не знаю, как себя вести и готовиться некогда.
   — Это я учел. Все, что ты ляпнешь или сделаешь, спишут на душевное расстройство: после того как ты овдовела, твой рассудок помутился. Тихое помешательство, опасности для окружающих ты не представляешь.
   — Итак, я свихнувшаяся вдова! Совсем хорошо… Как насчет документов?
   — Документы я обеспечу. И загружу во все базы фальшивые данные, подтверждающие твое существование. У тебя будет подкожный передатчик, в случае опасности я тебя сразу оттуда выдерну.
   — Сначала я найду объект, — возразил Поль. — Раз мы затеваем такую бредовую операцию, от нее должен быть толк — чтобы хоть не зря дурью маяться!
   Не прошло и двух часов, как они были на Незе, в Ольгином доме. Считается, что на преодоление расстояния должно уходить время, адекватное расстоянию, но Стив так не думал. Старт, разгон, нырок в гиперпространство, выход оттуда в системе Рейлти-Оло, незийского солнца, а потом посадка в космопорте с соблюдением обычных формальностей. Выполнение формальностей заняло больше времени, чем все предыдущие этапы, вместе взятые.
   — Зачем столько бюрократии? — спросил Стив. — Ты мне, как должностное лицо, можешь объяснить? Это же нетипично для Неза.
   — Заслон от нелегалов. — Помолчав, Поль добавил: — Правда, нелегалы все равно этот заслон обходят, а мы их потом по всему Незу ловим.
   — Вот-вот, — усмехнулся Стив.
   Они пробивались через толпу в громадном, как стадион, центральном зале космопорта, когда их окликнула юная незийка в форме иммиграционного контроля. Кажется, ее звали Эвде-Хон.
   — Поль Лагайм, это ты? Привет! Свяжись с управлением. Насчет тебя пришли какие-то анонимки, м’гис Рибелше даже розыск на тебя собирался объявить.
   — Вот это номер… — пробормотал Поль. — Какие анонимки?
   — Не знаю.
   — Телепортируемся, — шепнул Стив, когда Эвде-Хон отошла. — Мало ли что…
   Они телепортировались к Ольге, в комнату с ниарской елью. Кот, дремавший в изодранном кресле, поднял голову, окинул их недовольным взглядом и опять свернулся в клубок. Дома была только Ли, она объяснила насчет анонимок:
   — Это не жалоба, наоборот. Кто-то с Ниара сообщил, что на тебя готовится покушение, поэтому твое начальство встало на уши и требует, чтобы тебя немедленно предъявили. Мама хотела с вами связаться, но не знает, как это сделать. Вы нашли Тину?
   — Пока нет, — хмуро отозвался Стив.
   Блеск в глазах у Ли угас. После короткого молчания она сообщила:
   — Тлемлелх очень переживает, Тина ведь когда-то спасла его. Зелгони сказал, что у него началась депрессия. Стив, Зелгони просил тебя позвонить, когда появишься.
   — Сейчас позвоню. — Стив направился к двери, на ходу вынимая из кармана передатчик, но на полпути остановился и бросил: — Поль, давай в темпе. Мы здесь до вечера.
   Поль присел перед терминалом, вызвал каталог товаров и заказал с доставкой на дом корсет с гелевым бюстом и накладками на бедрах. За этим они со Стивом и прилетели на Нез: на благословенном Манокаре такую вещицу в магазине не купишь.
   — Зачем тебе эта штука? — с любопытством спросила Ли.
   — Для шпионажа.
   Потом он связался с управлением иммиграционного контроля. Руководство обрадовалось так, словно уже не чаяло увидеть его живым, и велело явиться для объяснений. Поль выглянул в коридор: Стив с передатчиком в руке сидел на подоконнике и беседовал с Зелгони — втолковывал адвокату, что время терпит и вопрос о том, кто унаследует банковские счета Тины Хэдис, не обязательно решать в ближайшие дни.