Паркер К.. Пробирная палата (Фехтовальщик - 3)

   - Если меня никто в нем не увидит, - почти весело сказала она, - то не важно, что оно вышло из моды, так ведь?
   - Это из-за того, что я запретила тебе писать дяде Горгасу, да? - Нисса грустно покачала головой. - Это из-за него ты так вырядилась?
   Это ты так думаешь.
   - Ничего подобного, - ответила она. - Ты считаешь, что все, что я делаю, должно быть как-то связано с тобой.
   Нисса сложила руки на груди.
   - Если бы тебя действительно интересовало, как ты выглядишь, если бы тебя интересовало хоть что-то нормальное, все было бы иначе. Но ведь тебя ничто не интересует. Посмотри на себя - ты же уродец.
   - Спасибо, - серьезно ответила Исъют.
   - А теперь еще и одеваешься, как уродина. Это уже слишком. В этом доме я ничего такого не допущу. Все, конец.
   Исъют оглянулась на море у себя за спиной:
   - И никакая я не уродина. Я - Лордан. Разница небольшая, но значительная.
   Нисса покачала головой:
   - А тебе не кажется, что оно не очень-то удобное? Я уверена в этом.
   Разумеется, так оно и было, и в этом заключалась одна из причин того, что в других краях, где люди более склонны к рациональному мышлению, мода на принцесс-воительниц давно умерла. Здесь, в Ап-Бермидане, она задержалась. Носить этот наряд было все равно что добровольно обрекать себя на муки: кожа от пота деревенела и становилась липкой, верх в виде кольчуги давил на плечи и шею.
   - Куда удобнее, чем все эти отвратительные длинные юбки.
   - Тогда почему ты постоянно трешь шею, когда думаешь, что я не вижу? спросила Нисса. - Я же отсюда различаю покраснение. Так тебе и надо.
   Исъют постучала каблуком по стене.
   - А мне нравится, - заявила она. - Оно - это я.
   Нисса усмехнулась:
   - Вот в этом я с тобой спорить не стану. Но ведь весь смысл одежды в том и заключается, что с ее помощью человек пытается замаскироваться. - Она щелкнула языком, зная, как это действует на дочь. - А ты еще говоришь, что не можешь понять, почему я тебя никуда не пускаю.
   Маскировать себя - это то же самое, что продавать порченое мясо, перебивая вонь травами.
   - Ты так и не сказала, что мне делать с юбкой. Вообще-то я, наверное, оставлю все, как есть. В конце концов, с иголкой у меня ничего хорошего не выходит.
   - Без нее тоже, - вздохнула Нисса. - А теперь помолчи или иди в свою комнату. У меня много работы.
   Исъют улыбнулась и немного переменила позу, чтобы смотреть на море, не выворачивая шею. Голубое небо и синее море, а между ними полоска белого песка. Унылый вид, но ничего другого просто нет.
   - Что это? - Нисса резко вскинула голову. Внизу кто-то стучал в дверь. - Напугал.
   Исъют притворилась, что ничего не слышит. Она надеялась, что это курьер из An-Мурена, торговец чесноком, заезжавший иногда в Месогу за сушеными грибами и рыбьим клеем. Но ее мать уже давным-давно не имела никаких дел с Ап-Муреном, а потому появление торговца было маловероятно.
   Дверь отворилась, но человек, вошедший в комнату, не походил ни на торговца, ни на курьера. Скорее он напоминал солдата. В пользу этого говорили и доспехи.
   - Нисса Лордан.
   Это была констатация факта.
   - Что вам нужно?
   - Вы пойдете с нами, - сообщил вошедший, и в комнату вторглись еще двое, полностью идентичные первому.
   В доспехах они выглядели неуклюжими и громоздкими.
   - Черта с два, - ответила Нисса, но солдат схватил ее за шею, как щенка, и швырнул к двери. - Это еще что такое? - пискнула Нисса. - Куда вы меня уводите?
   Солдат словно и не слышал ее. Исъют соскользнула с подоконника.
   - Можно мне тоже пойти с вами? - спросила она. Солдат посмотрел на нее:
   - Исъют Лордан. Вы тоже.
   - С удовольствием. У нас есть время собрать кое-что или?..
   Судя по всему, времени не было. Солдат схватил ее за руку и потащил за собой к лестнице, а потом подтолкнул в спину так, что она едва не упала, поскользнувшись на скользкой ступеньке. У подножия лестницы грозный воитель остановился, вытащил из-за пояса Исъют игрушечный меч и бросил его на пол.
   - Сюда!
   - Куда? По дорожке? Спасибо, что сказали, а то сама бы не догадалась.
   Никакого чувства юмора у этих истуканов, а за шутку Исъют получила очередной тычок, после которого едва устояла на ногах. Но ей удалось сохранить равновесие ровно настолько, чтобы схватить грубияна левой рукой за запястье и перебросить через плечо. Судя по произведенному грохоту, приземление прошло не очень удачно.
   - Исъют! - вскрикнула Нисса, и в ее голосе слились злость, страх и смущение.
   Один из двух оставшихся солдат уже вытаскивал меч - наверное, инстинктивно, - но Исъют и сама плохо соображала, что делает. Скакнув вперед, она ударила лежащего ногой в лицо, не дав ему подняться - под ногой что-то хрустнуло, - быстро наклонилась и, выхватив из ножен меч, бросилась в наступление. Оба ее противника уже обнажили оружие, но пребывали в растерянности, не зная, что делать. Сражаться с девчонкой-калекой, которую приказано доставить живой в распоряжение префекта и которая при этом с удивительной легкостью расправилась с капралом, швырнув его на землю, словно лепесток? В общем, не имея команды от старшего, они не знали правил боя, а потому медлили.
   - Исъют! - завопила Нисса вне себя от ярости. - Что, черт возьми, ты делаешь? Положи эту штуку, пока нас обеих не...
   Возможно, если бы мать не вмешалась, Исъют так бы и сделала: в конце концов, положение было явно проигрышное. Но привыкнув поступать наперекор Ниссе, она лишь тверже сжала рукоять меча, надеясь на то, что, как говорится, "дуракам везет" и что солдаты не догадаются о ее неопытности. Исъют шла вперед - ее противники отступали: она двинулась в обход - они попятились. Описывая дугу, девушка оказалась спиной к дороге и, улучив подходящий момент, повернулась и рванула что есть сил.
   Солдаты бросились за ней, позади тащился капрал. Скоро беглянка поняла, что от погони не уйти: слишком мало сил, слишком мало упражнений, слишком долго она сидела в четырех стенах. Чувствуя, что начинает задыхаться, Исъют остановилась и подождала преследователей, а когда те приблизились, развернулась и, держа меч на высоте плеча, описала им полукруг. Солдаты резко притормозили. Один споткнулся и упал лицом на камни, второй встал в оборонительную позицию и посмотрел ей в глаза с таким испуганным выражением, словно хотел спросить "ну почему я?".
   Исъют усмехнулась и сделала выпад. Получилось не очень хорошо - дядя Бардас не похвалил бы, - но и солдат не был мастером фехтования; вместо того чтобы парировать удар, он отскочил назад, едва не наступив на руку своего растянувшегося товарища.
   Сдайся, сказала она себе. Они ничего тебе не сделают.
   Но вместо того чтобы опустить оружие, Исъют сделала еще один выпад, на этот раз совсем неудачный, несбалансированный, острие опущено. Ее противник, впрочем, отреагировал еще хуже - типичная неуклюжая отмашка человека, не привыкшего иметь дело с левшой. Исъют вовремя выпрямилась и ударила сбоку. Лезвие ее меча стукнулось о клинок солдата почти у самого эфеса, рукоятка выскользнула из потных пальцев, и оружие упало на землю. Солдат застыл на месте, очумело глядя на девушку; у него за спиной, пыхтя и ругаясь, поднимался его напарник. Исъют повернулась и побежала.
   Теперь ситуация изменилась к лучшему. Один солдат еще поднимал меч, второй, по-видимому, подвернул при падении ногу и прихрамывал, а капрал по-прежнему маячил где-то позади. Тем не менее Исъют понимала, что ее поимка - это вопрос времени. Ну и черт с ним! По крайней мере интересно посмотреть, далеко ли ей удастся уйти. Откуда-то издалека доносились истошные вопли Ниссы. Наверное, ничто другое не придало бы ей столько сил потерев коленку, Исъют взбежала по крутому откосу и скатилась по насыпи с другой стороны...
   ...где - нет бога, кроме удачи, и я ее избранница!- и оказалась в объятиях крайне удивленного мужчины, стоявшего возле доброго коня и подтягивавшего подпругу. Исъют взвизгнула от изумления. Опомнилась, рискнула и замахнулась мечом - мужчина подался назад, поскользнулся и отступил. Но я же ненавижу лошадей, подумала Исъют, уже поднимая ногу к стремени. В следующий момент она уже сидела в седле, стараясь ухватить поводья обрубками пальцев, что закончилось полной неудачей. Ей ничего не оставалось, как сунуть меч под правое бедро, прижать его к седлу и пришпорить вороного.
   Конечно, она не имела ни малейшего представления о том, куда скачет, после переезда в это богом забытое место Исъют лишь однажды выходила из дома. Но сейчас это уже не имело значения. Рано или поздно ее все равно поймают, а потому заниматься планированием бессмысленно. А вот у коня, похоже, имелось на этот счет собственное мнение, и как ни старалась наездница управлять им, он все равно упрямо возвращался к выбранному курсу. Исъют показалось, что они несутся на запад. Но, с другой стороны, чувство направления никогда не было ее сильной чертой. Кроме того, хватало и других проблем: меч и шов подвернувшегося подола дурацкой кожаной юбки беспощадно натирали кожу не в самых подходящих местах. Вообще Исъют, пожалуй, не очень бы огорчилась, если бы все наконец закончилось.
   Необдуманные поступки, быстрая реакция, неожиданные решения: потом хватаешь чужую лошадь и вперед, скачи во весь опор. Вот это по-лордановски. Дядя Горгас расцветет от гордости, когда узнает...
   Все закончилось совершенно внезапно: дорога исчезла, уперевшись в море. Дальше некуда.
   Конь потянулся налево, вдоль берега, к Ап-Бермидону. Исъют по большому счету было все равно. Через некоторое время они оказались на окраине городка, среди деревянных рам, на которых рыбаки растягивали сети для просушки. Ей бросились в глаза разбросанные по земле рыбины. Скрюченные смертью, высохшие, они превратились в какие-то жалкие, одеревеневшие кусочки, твердые как доска, с безжизненной серой чешуей. Поджаренные на оливковом масле или запеченные с чесночным соусом, они напоминали вкусом щепу для растопки и не пользовались у местных жителей ни малейшим спросом. Рыбу отправляли во внутренние области, где она считалась деликатесом.
   Подъехав к краю бухты, неглубокому заливчику в форме полумесяца, окруженному длинной насыпной косой, отходящей от выдающегося в море уступа скалы, Исъют увидела всего лишь два корабля. Одним из них оказалась короткая, похожая на огрызок галера, жалкое подобие судна, вершина корабельного искусства Империи. Другой отличался по всем параметрам: изогнутый, с приподнятыми носом и кормой, что придавало ему сходство с арбузной коркой.
   Исъют недолго была купеческой дочкой, но и она без труда узнала коллеонский грузовой корабль. Девушка натянула поводья, нахмурилась, потом улыбнулась. Бесполезно, конечно, моряки на это не купятся, да и время не то - они, наверное, только что бросили якорь и не станут спешить с отплытием. Тем не менее почему бы и не попытаться. В крайнем случае, терять ей все равно нечего.
   Какие-то мужчины грузили бочки, закатывали их по трапу на палубу.
   - Привет, - сказала она.
   Они остановились и уставились на нее.
   - Куда вы направляетесь? - спрыгивая с лошади, спросила Исъют.
   Последовала довольно долгая пауза, потом один из мужчин сказал:
   - Остров.
   - Вот так повезло! - весело воскликнула она. - А мне как раз туда и надо.
   Тот же мужчина оглядел ее с головы до ног.
   - Торговые дела? - спросил он.
   Исъют только теперь поняла - ее смехотворный наряд и есть то, что могла бы надеть деловая островитянка.
   - Курьерские. Несколько писем для банка Шастела, - ответила она с улыбкой. - Наличных денег нет, так что сбрасывать меня за борт бессмысленно. Я опоздала на свой корабль, поэтому очень спешу и буду очень благодарна, если вы мне поможете. Думаю, банк тоже.
   - Это не я решаю.
   Исъют кивнула:
   - Тогда, может быть, вы подскажете, к кому мне обратиться, чтобы получить разрешение...
   Мужчина мотнул головой куда-то в сторону:
   - К капитану Йелету. У вас багаж большой? Мы скоро отходим, вот закончим погрузку, и все.
   Она улыбнулась, отстегнула седельную сумку и перебросила ее через плечо. Сумка оказалась неожиданно тяжелой, а прижав ее к щеке, Исъют услышала глухой звон монет.
   - Капитан Йелет? Большое спасибо. Надеюсь, мы еще увидимся.
   Отыскать капитана было нетрудно, но к тому времени, когда Исъют наткнулась на него внизу, где он проверял крепление груза в трюме, она успела заглянуть в седельную сумку.
   Дуракам действительно везет: в ее распоряжении оказалось небольшое состояние.
   - Будьте осторожнее, - серьезно предупредил ее капитан, когда на его большую ладонь легли две золотые монеты. - Путешествовать в одиночку с такими деньгами...
   Исъют пожала плечами:
   - Справлюсь.
   Дорогой дядя...
   Прежде она ни разу не пробовала писать левой рукой. Получилось плохо, но при этом намного лучше, чем тогда, когда она пыталась держать перо обрубками пальцев правой.
   Солнце село, ветер стих, качка прекратилась, и чернильница-рожок, поставленная рядом на столе, не проявляла склонности опрокинуться. Седельная сумка и впрямь обратилась в сказочный сундучок, помимо денег, в ней обнаружился превосходный дорожный письменный набор: перья, чернильный порошок, точильный ножичек, чернильница-рожок, подставка. Но и на этом удача не закончилась. Капитан Йелет сообщил, что, завершив дела на Острове, собирается направиться в Барзеа, где его должен ждать торговец джутом, который с удовольствием доставит ее письмо в Торнойс. День заканчивался на оптимистической ноте.
   Впрочем, он еще не закончился. Солнце еще должно было выжать из себя пару капель крови, прежде чем окончательно уйти за горизонт, и солдаты с галеры все еще могли заявиться на корабль и арестовать Исъют, если, конечно, у них хватит ума сообразить, где она может находиться. С другой стороны, если удача Лорданов на ее стороне...
   В конце концов, дяде Горгасу это удалось. Интересно, как... В тот день, когда я была зачата, что он сделал? Ускакал верхом в Торнойс и успел на какое-то судно, отправляющееся в Перимадею? Нашлись ли в седельных сумках лошади ее отца деньги, купившие ему путешествие через море? О чем он думал тогда?
   Исъют задумалась, стараясь подобрать нужные слова. Нелегкое это дело, когда вся твоя жизнь зависит от тончайшего нюанса, когда неверно истолкованный намек способен уничтожить хрупкие ростки надежды.
   Дорогой дядя, смогу ли я остановиться у вас ненадолго? В последнее время у нас тут дела немного вкривь и вкось...
   Без всяких уточнений.
   ...и я надеюсь, что смена обстановки пойдет мне на пользу. Разумеется, я обещаю вести себя...
   Или об этом не стоит? Многое будет зависеть от того, дойдет ли письмо до него раньше официального сообщения о том, что она беглянка, подлежащая аресту, а это в свою очередь будет зависеть от множества других обстоятельств: пойдет ли капитан Йелет напрямик в Барзеа после остановки на Острове или двинется вдоль берега, выполняя поручения и подбирая попутные грузы; от цены на джут, которая может оказаться достаточно высокой, чтобы склонить барзейских дельцов к закупкам сырья непосредственно в Месоге. В общем, лучше обойтись без конкретизации: в любом случае он либо не поверит ей, либо постарается куда-нибудь спрятать.
   Смена обстановки пойдет мне на пользу. У меня такое чувство, будто я просидела в этом отвратительном доме целый век, а кроме того, я уже несколько лет не виделась с вами. Кстати, как там дядя Клефас и дядя Зонарас? Вы же понимаете, что я ни разу не встречалась с ними и с нетерпением жду знакомства. Поэтому, если вы сможете войти в мое положение...
   Нет. Никаких чувств.
   И еще одно. По словам капитана корабля, на борту которого я сейчас нахожусь, сообщение с Островом сейчас не очень хорошее - вроде бы власти провинции зафрахтовали все, что может плавать, - поэтому если вы случайно знаете кого-то, кто пойдет из Месоги на Остров и обратно, то, может быть, попросите его найти меня и взять с собой? Я еще не знаю, где остановлюсь, на Острове у меня знакомых нет, так что, наверное, найду какой-нибудь постоялый двор...
   Вполне достаточная степень пафоса... или все же немного усилить? Нет, если пережать, то результат может получиться обратный.
   Закончив письмо, Исъют запечатала его каплей прекрасного голубого сургуча, также оказавшегося в письменном наборе, и уже собиралась прижать маленькой печатью, когда ей пришло в голову, что дядя Горгас, вполне возможно, знает ее владельца, и это породит дополнительные проблемы, поэтому вместо печати начертила ногтем большого пальца заглавную "Л" и отнесла письмо капитану Йелету, который с величайшей осторожностью убрал его в свою собственную сумку с документами, предварительно сунув свернутый лист в красивую латунную трубочку. Очевидно, капитан принял ее за дочь какого-нибудь богатого семейства, отправленную за границу с первым деловым поручением, запутавшуюся со временем и опоздавшую на свой корабль. Помощь ей могла обернуться будущими дивидендами. Сама Исъют ничего ему не сказала, так что, вероятно, причиной ошибки капитана стала ее блуза-кольчуга и украшенная роскошным рисунком кожаная кираса. Оказывается, иногда отставать от моды совсем не вредно.
   Глава 12
   - Это лишь доказывает то, что я всегда говорила, - заявила Исъют Месатгес, наблюдая за погрузкой тендеров в бухте. - Мы не бизнесмены, а романтики, мы только играем в коммерцию, потому что это интересно. Точно так же другие страны играют в войну. Мы ведем дела не ради денег, бизнес для нас лишь повод хорошо провести время и получить острые ощущения.
   - Но...
   - Не обращай внимания, Вен, с ней такое бывает, - вмешалась Эйтли, прежде чем Венарт Аузелл успел ответить. - Не так ли, дорогая?
   - Конечно, нет. - Исъют взгромоздилась на огромный тюк шерсти и положила руки на колени. - Я говорю совершенно серьезно. Если бы нас действительно интересовали только деньги, мы бы сейчас грустили, потому что это означало бы, что чудесная сделка близится к завершению, но я ощущаю волны эмоций. Они исходят от вас, словно запахи свежеприготовленного кушанья в жаркий полдень. Вам надоело сидеть на месте, получая ни за что денежки префекта. Теперь что-то происходит, вы с нетерпением ждете, чем все закончится, вам хочется заполучить свои корабли и поскорее убраться с этого вонючего острова, вернуться в большой мир. Признайтесь, - добавила она с усмешкой, - ведь я права. Возможно, в силу привычки.
   - Да, Исъют, - недовольно бросила Эйтли, - как скажешь.
   - Но, несмотря на недовольство, она не могла не согласиться с тем, что в словах Исъют есть доля правды. Ей, не островитянке, многое виделось яснее, чем местным. Что вполне естественно.
   Городская гавань, названная так, потому что была построена для обслуживания интересов Города и регулярного обмена товарами между Островом и Перимадеей. Когда ее построили, никакой необходимости в уточнении названия города не было, никто ведь не нуждается в уточняющих деталях, говорят, например, о небе - всем ясно, о каком небе идет речь. После Падения (на острове слово "Падение" тоже понималось совершенно однозначно) деловая активность в Гавани сократилась на треть. Теперь сюда заходили только грузовые корабли из Коллеона: суда Острова, направляющиеся в Шастел, Империю и на запад, отплывали от Морского Дока или из Друца. Все, как в старые времена, говорили люди, видя заполненную судами Гавань. Добрый знак, с надеждой добавляли они, когда власти провинции отстроили Перимадею и вновь открыли ее бесчисленные мастерские и фабрики.
   - Самое время заняться Каналом, - сказал Венарт, видимо, размышлявший о том же. - После Падения его ни разу не расчищали от ила. Если в Гавань пойдут корабли...
   Эйтли улыбнулась:
   - Не слишком ли много "если", тебе не кажется? Флот еще даже не отплыл, а ты уже мечтаешь о новых горизонтах.
   - Это не я говорю, а ты, - проворчал Венарт. - А я лишь хочу сказать, что Канал нужно привести в порядок, и чем дольше этим никто не занимается, тем хуже ситуация.
   В свое время Канал был настоящим чудом и соединял Гавань с Друцем, проходя по прямой линии через весь остров, пересекая холмы над городом, прорезая Белую Гору - честь и слава перимадейским инженерам, сумевшим прорубить в скале тоннель длиной в целую милю. По сравнению с ним искусственная бухточка, сооруженная на другой стороне, представлялась довольно заурядным достижением, но тем не менее именно она носила имя Ренваута Друца, главного инженера, чьим величайшим успехом стал, несомненно, именно Канал, поражавший воображение как своей грандиозностью, так и практической значимостью.
   - Что ж, - заметила Ветриз Аузелл, тихонько сидевшая в тени под небольшим, ярко раскрашенным зонтиком, - я согласна с Исъют. По крайней мере я тоже так думала. Чем скорее они завершат эту проклятую войну и мы получим обратно свои корабли, тем быстрее Вен сможет вернуться к работе, а у меня дома воцарится наконец покой. В последние недели он был невыносим: просто не знал, чем заняться. Позавчера целых три часа составлял опись содержимого платяного шкафа...
   - Только потому, что ты сама никогда...
   Ветриз проигнорировала этот протест.
   - Вы бы посмотрели! Смех, да и только. "Пункт первый: одна простыня, обтрепанная по краям, с заплатой в правом верхнем углу, белая. Пункт второй..."
   Исъют хихикнула. Эйтли улыбнулась:
   - Какой ты практичный, Вен. Зато теперь, если случится пожар, у тебя есть полный перечень имущества для предъявления страховой компании.
   - Ничего у него не будет, - возразила Ветриз. - Он положил список вместе с документами в письменный стол. Так что, если пожар произойдет, сгорят не только вещи, но и перечень.
   - Моя мать, бывало, так и делала, - сказала Исъют. - Я имею в виду, штопала простыни. Когда она умерла, в доме не оставалось уже ни одной незаплатанной тряпки. В результате всё отправили на бумажную фабрику. И ведь мы не были настолько бедны, чтобы не позволить себе купить что-то новое: просто она так привыкла...
   - А вот у тебя все наоборот, - заметила Эйтли. - Каждый раз, когда я прихожу к тебе домой, вижу новые обои на стенах. Клянусь!
   - Бизнес, - ответила Исъют. - Если у меня нет места на складе для обоев, я тащу их домой. Люди приходят ко мне, видят их и говорят: "О, дорогая, где вы раздобыли такие чудесные обои?" Так ведутся дела.
   Грузовые суда, стоявшие в Гавани, отличались от всех других своей оригинальной конструкцией: обшитые внахлест, они имели характерный, непрактично высокий киль, служивший неизвестно каким целям и лишь увеличивавший сроки постройки. Спереди корабли более всего напоминали опустившихся на воду черных лебедей.
   Сейчас вода подступала к самой ватерлинии. Трюмы полнились грузами, которые будто по мановению волшебной палочки появились из недр складов, протянувшихся вдоль всей Гавани. Склады являлись, пожалуй, самыми красивыми зданиями на Острове: построенные как имитация сотни различных архитектурных стилей, представляющих сотню самых разных мест, они почти ни в чем не повторяли друг друга. Торговцы и купцы, жившие в ничем не примечательных домах, ютившиеся в крохотных комнатушках и тесных чердаках, за однообразно унылыми дверями, тратили целые состояния на украшение фасадов своих складов, доказывая обоснованность затрат тем, что здесь они проводят большую часть жизни и принимают клиентов.
   Дом семьи Семпланов имел семь этажей, обшитые медными полосами тяжелые двери высотой 12 футов и толщиной 3 дюйма, и был отделан коллеонским мрамором с барельефами, изображавшими великие морские сражения древности. Когда-то, лет одиннадцать назад, все скульптуры были самым тщательным образом выкрашены синей, красной и золотой краской, которую уже через несколько месяцев "съел" сырой и соленый морской воздух. Никто не знал, кому принадлежат вырезанные из камня корабли или какую битву иллюстрирует та или иная сцена: Мехаут Семплан согласилась принять панели в счет безнадежного долга от одного клиента из Города, а потом потратила еще примерно столько, сколько потеряла вначале, на доставку их домой и установку. Что касается жилища Семпланов в городе, то их домик не отличался ничем от своих скромных, обветшалых соседей.
   - Откуда все эти грузы? - спросил Венарт. - Я бы предположил, что когда-то все было куплено у нас же, но не вижу ничего знакомого.
   - А ты присмотрись повнимательнее, - посоветовала Исъют. - Видишь номера на тюках, ярлычки на мешках? Все это из-за границы. Их доставили сюда, как было указано в накладных документах, здесь это все пролежало заметь, бесполезно, - а теперь груз отправляется домой на наших же кораблях. Мы просто больше не нужны им.
   Эйтли усмехнулась:
   - Что ж, они бесплатно попользовались вашими складами, но ведь виноваты вы сами, надо быть внимательнее, а вместо этого вы сидели и мечтали о том, как развернетесь, когда заполучите назад свои корабли.
   Исъют нахмурилась, но, подумав, снова расслабилась.
   - Ну и ладно. Я лишь хочу сказать, надо быть большими наглецами, чтобы проворачивать свои делишки, покупать и продавать, пользоваться чужими складами, как своими собственными, прямо у нас под носом, зная, что мы все это время сидим без дела. Чувствуешь себя каким-то никчемным, лишним. Я буду только рада, когда война закончится, и они уберутся домой. А деньги... да к черту деньги!
   - Полностью с тобой согласен, - сказал Венарт. - Скажу честно, у меня от них мороз по коже. Люди, настолько хладнокровно начинающие войну...
   - Самый верный способ, - бесстрастно заметила Эйтли. - По крайней мере самый эффективный. Заранее начинаешь подготовку, собираешь все необходимое, проверяешь, не забыл ли чего в спешке, обдумываешь план будущей кампании. Посмотри, как все сработало в случае с Темраем. Ничуть не удивлюсь, если он появится у ворот города и постучится, прося убежища.