Роббинс Гарольд. Бетси

   В час ночи раздвинулись гигантские портьеры, открывая роскошный буфет и обеденные столики. Еще через полчаса начался концерт.
   Дирижер оркестра что-то сказал в микрофон, но даже мощные динамики не смогли перекрыть шума за столами. Он повернулся к одной из кулис временной сцены.
   Женщину, вышедшую на сцену, узнали все присутствующие. Не один год каждую неделю они видели ее лицо на экране телевизоров, и она даже рекламировала продукцию одной из крупнейших автостроительных фирм. Она запела, но никто не слушал ее, да и не хотел слушать, все были поглощены своими разговорами и едой.
   Лорен, покачиваясь, стоял у края сцены. Он видел, что женщина поет, но при всем желании не мог разобрать ни слова. Он подошел ближе, чуть ли не к микрофону, но по-прежнему ничего не слышал. Тут он разозлился.
   Быстро залез на сцену, шагнул к певице. Та смотрела на него, не понимая, в чем дело. Он поднял руку, и музыка смолкла. Повернулся и посмотрел на своих гостей.
   Никто не обращал внимания на происходящее на сцене. Лорен наклонился, взял ложку с ближайшего столика и забарабанил ею по микрофону. Постепенно шум стих.
   Он оглядел зал, лицо его пылало от злости.
   — А теперь слушайте, обжоры вы этакие! Я заплатил пятнадцать тысяч долларов, чтобы эта милая дама приехала из Голливуда и спела для вас. Так что теперь заткнитесь и слушайте!
   Мертвая тишина упала на зал. Нигде не звякала даже вилка или нож. Лорен повернулся к певице, поклонился.
   — Теперь все в порядке, мадам. Вы можете петь.
   Вновь заиграл оркестр, и ее мягкий голос наполнил зал. Лорен сошел со сцены, споткнулся на последней ступеньке, едва не упал, но устоял на ногах и направился в бар. Его шатало из стороны в сторону.
   Анджело, оказавшийся в баре, протянул руку, чтобы поддержать его.
   Лорен дернул плечом.
   — Все нормально, — и, бросив бармену: «Шотландское со льдом», уставился на Анджело, словно увидел его впервые. — Неблагодарные мерзавцы, — пробормотал он. — Никогда не ценят того, что для них делаешь.
   Анджело промолчал.
   Лорен взял бокал, пригубил.
   — Хорошее шотландское. От него по утрам не бывает похмелья, не то что от канадского виски. Тебе стоит попробовать.
   — У меня похмелье от всего, — отшутился Анджело. — Даже от «кока-колы».
   — Неблагодарные мерзавцы, — повторил Лорен, оглянувшись на гостей. Затем вновь посмотрел на Анджело. — Когда ты появился в городе?
   — Около пяти вечера.
   — Почему не позвонил?
   — Я звонил. Секретарша ответила, что ты уже ушел.
   — Я хотел бы увидеться с тобой до завтрашнего заседания. Надо кое о чем переговорить.
   — Я в твоем распоряжении.
   — Я тебе позвоню, — он поставил пустой бокал на стойку. Отошел на пару шагов, резко обернулся. — Завтра утром времени не будет. Давай встретимся здесь, в баре, после окончания бала. Думаю, к трем часам все разойдутся.
   Анджело посмотрел на него.
   — Сегодня был длинный день. Может, подождем до завтра?
   — Думаешь, я не понимаю, что делаю? — завелся Лорен.
   — Знаю, что нет, — улыбнулся Анджело.
   Глаза Лорена превратились в щелочки, он побагровел еще больше. Угрожающе шагнул к Анджело.
   — Не надо, — остановил его тот. — Не порти дочери праздник.
   Лорен на мгновение застыл, затем напряжение покинуло его. Он даже улыбнулся.
   — Ты прав. Спасибо тебе, что не позволил мне показать себя круглым идиотом.
   Анджело улыбнулся в ответ.
   — Для того и нужны друзья.
   — Могу я попросить тебя об одной услуге?
   — Конечно.
   — Найди меня в четверть четвертого и отвези на завод. Чувствую, что в таком состоянии мне не следует садиться за руль.
   — Я тебя найду, — пообещал Анджело.
   Через высокие стеклянные двери он вышел в сад. Весело раскрашенные фонари, висевшие вдоль дорожек, покачивались от ночного ветерка. Анджело закурил и направился к зданию, в котором находился бассейн.
   С каждым шагом тяжелый рок звучал все громче.
   Молодежь веселилась. Танцы не прекращались ни на секунду.
   В зале он первым делом нашел бар. Попросил налить канадского виски со льдом, что и было исполнено незамедлительно. Он взял бокал, пригубил. В воздухе отчетливо пахло дымком марихуаны. В темноте тут и там светились огоньки сигарет. Кто-то курил табак, кто-то — «травку».
   — Я с вами знакома? — раздался рядом мелодичный голосок.
   Он повернулся. Девушка, молодая, как и все остальные в этом зале. Светло-голубые глаза, длинные белокурые волосы, ниспадающие на плечи. И что-то неуловимо знакомое в очертаниях рта и подбородка.
   — Думаю, что нет, — он улыбнулся. — Но и я не имею чести вас знать, так что мы квиты.
   — Я — Элизабет Хардеман, — высокомерно заявила она.
   — Ну разумеется.
   — Что вы хотите этим сказать?
   — Кем же еще вы могли быть? — Анджело вновь улыбнулся. — Вы позволите поздравить вас, мисс Хардеман?
   Она надула губки.
   — Вы смеетесь надо мной.
   — Отнюдь. Я просто не знаю, удобно ли это в такой вот обстановке.
   — Вы не разыгрываете меня?
   — Клянусь мамой, — на полном серьезе ответил он.
   Элизабет улыбнулась.
   — Могу я сказать вам правду?
   Он кивнул.
   — Честно говоря, я тоже не знаю, — и она рассмеялась.
   — Тогда будем считать, что я вас поздравил.
   — Благодарю, — она щелкнула пальцами. — У меня исключительная память на лица. Вы сидели за рулем «сандансера эс эс», который я видела как-то ночью прошлой зимой на Вудвард-авеню. С вами еще ехала женщина с большой… В общем, бюст у нее был что надо.
   Анджело хохотнул.
   — Виновен.
   — Вы работаете у моего отца? — спросила она. — Один из испытателей?
   — В некотором роде, — признал он. — Пожалуй, можно сказать и так.
   На ее лице отразилась обида.
   — Вы все-таки разыгрываете меня. Я вас знаю. Видела вашу фотографию в «Лайфе». Вы — Анджело Перина — Совершенно верно, — кивнул он. — Но мне хотелось бы проходить у вас как неизвестный вам поклонник.
   — Извините, мистер Перино. Кажется, я слишком много наболтала.
   — Я вас прощу, если вы потанцуете со мной.
   Она посмотрела на дергающуюся толпу, потом на него.
   — Здесь? Или в бальном зале?
   — Здесь, — и со смехом он увлек Элизабет на танцплощадку. — Я не так стар, как может показаться с первого взгляда.

Глава 12

   Оркестр Мейера Дэвиса заиграл «Три часа утра», и звуки музыки проникли в легкий сон Номера Один. Он сел, нажал кнопку на столике у кровати.
   Мгновение спустя в спальню вошел Дональд. Одетый как обычно, слоено и не ложился спать.
   — Скажи Роксане, что я хочу ее видеть.
   — Роксане? — удивился Дональд.
   Номер Один посмотрел на него. Вспомнил, где он находится. Музыка разбудила в нем давние воспоминания.
   Роксана-то ушла. Много лет назад. Беда с этой памятью.
   Людей пережить можно, а вот ее — нет.
   — Помоги мне одеться. Я хочу спуститься вниз.
   — Но бал почти закончился, сэр, — попытался остановить его Дональд.
   — Плевать, — отмахнулся Номер Один. — Помоги мне одеться.
   Двадцать минут спустя Дональд выкатил кресло из спальни. Первую остановку они сделали на балконе, выходящем на парадную лестницу.
   Гости все еще толпились в дверях, ожидая, пока подадут их машины. Они весело болтали, и, похоже, не хотели расходиться.
   — Знатный, видимо, был бал, — бросил Номер Один.
   — Да, сэр, — согласился Дональд.
   — Как думаешь, сколько пришло народу?
   — Четыреста пятьдесят или пятьсот человек.
   Номер Один посмотрел на толпу внизу. Люди не меняются. Они почти ничем не отличаются от тех, что приходили сюда сорок лет назад. Он повернулся к Дональду.
   — Не хочу лезть в эту толпу. Давай спустимся на лифте в библиотеку.
   Дональд кивнул и покатил инвалидное кресло обратно по коридору, в конце повернул в другой коридор и остановил кресло перед дверью лифта. Нажал кнопку вызова. Часы на стене сказали им, что до четырех утра осталось десять минут.
   Дискотека опустела, лишь музыканты собирали аппаратуру и скручивали провода. В тишине, без гремящей музыки они чувствовали себя потерянными.
   Анджело поставил бокал на стойку и посмотрел на Элизабет. Та, казалось, ушла в себя.
   — По-видимому, мы последние, — прервал затянувшееся молчание Анджело.
   — Кажется, да, — эхом отозвалась Элизабет, оглядев темный зал.
   — Похоже, вы в миноре.
   Она подумала, потом кивнула.
   — Так всегда бывает после большого праздника, — добавил Анджело. — Ждешь его, ждешь, вот он приходит, все рады и довольны, а потом кончается — и все! Одна пустота.
   — Я выпила бы чего-нибудь.
   Анджело дал знак бармену.
   — Нет, — Элизабет посмотрела на него. — Спиртное мне не помогает. Не нравится его вкус. Лучше бы покурить.
   — У меня только сигареты.
   — А у меня «травка», — она раскрыла сумочку, достала вроде бы обычную пачку, вынула сигарету с фильтром, сунула в рот.
   Анджело щелкнул зажигалкой.
   — А выглядят совсем как настоящие.
   — Один деятель привозит их из Канады. В любой упаковке. «Кент», «Уинстон», «Мальборо», только заказывай, — она глубоко затянулась и хихикнула. — Надо лишь соблюдать осторожность и не угощать ими кого попало.
   Он улыбнулся.
   — А вы курите «травку»? — спросила Элизабет.
   — Иногда. Но не смешиваю со спиртным. Они несовместимы.
   Она вновь затянулась и долго не выдыхала дым. Наконец выпустила струйку к потолку.
   — Мне уже лучше.
   — Хорошо.
   Она рассмеялась.
   — Кажется, я уже начала подниматься на седьмое небо. Но я же имею на это право. За весь вечер ни одной затяжки, хотя вокруг все балдели.
   — Я это заметил, — сухо согласился Анджело.
   Затянувшись в последний раз, она затушила окурок в пепельнице на стойке и слезла с высокого стула. Ее глаза снова засияли.
   — Мистер Перино, я готова вернуться в особняк и встретиться с моими ближайшими родственниками, — она невесело засмеялась.
   Анджело взял ее под руку, и они вышли в сад. Фонарики уже погасили, дорожки прятались в темноте. Внезапно она остановилась, повернулась к нему.
   — Это был фарс, не так ли?
   Он не ответил.
   — Вы знаете, что завтра мама уезжает в Рено, чтобы получить развод?
   Он кивнул.
   — Тогда какого черта они все это затеяли? — И внезапно Элизабет расплакалась, как маленькая обиженная девочка.
   Анджело достал из кармана носовой платок, дал ей.
   Она вытерла глаза, шагнула к нему, прижалась лицом к груди.
   — Что они пытались доказать? — она всхлипнула.
   Он погладил ее по плечу.
   — Может, они не хотели лишать вас того, что вам причиталось.
   — Они могли бы спросить меня.
   — По собственному опыту общения с родителями, мисс Элизабет, могу сказать, что они лезут с вопросами, когда делать этого не следует, но никогда ни о чем не спросят, когда это действительно нужно.
   Всхлипывания прекратились. Она подняла голову.
   — Почему вы зовете меня мисс Элизабет?
   В темноте блеснули его белые зубы.
   — Потому что вас так зовут. И мне нравится это имя.
   — Но для всех я Бетси.
   — Я знаю.
   Она вновь промокнула глаза платком.
   — Как я выгляжу?
   — По-моему, нормально.
   — Надеюсь, тушь не потекла. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался, что я плакала.
   — Тушь на месте, — заверил ее Анджело.
   — Хорошо, — Элизабет вернула платок. — Спасибо.
   — Пустяки, — он сунул платок в карман.
   Бок о бок они зашагали по дорожке. Вдруг она резко остановилась.
   — Вы верите в астрологию?
   — С этим я еще не определился, — ответил Анджело.
   — А я верю, — твердо заявила Элизабет. — Мне только что составили гороскоп. Вы — Телец, не так ли?
   — Как вы узнали? — он улыбнулся, ибо родился под знаком Льва.
   — Вы должны быть Тельцом! В моем гороскопе все расписано. Мне суждено встретить мужчину старше меня по возрасту, он будет Тельцом, и я им увлекусь.
   Анджело расхохотался.
   — И как, увлеклись?
   Она рассердилась.
   — Неужели вы думаете, что я вру вам насчет гороскопа?
   — Мисс Элизабет, — улыбнулся он, — у меня и мысли не было посчитать вас лгуньей.
   Она положила ему руки на плечи, поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Рот ее приоткрылся, тело приникло к нему. Анджело крепко сжал девушку, так крепко, что у той перехватило дыхание, затем отпустил.
   Посмотрел на нее сверху вниз, изумленный собственной реакцией.
   — Зачем вы это сделали?
   Она чуть улыбнулась, и он увидел в ней женщину, а не ребенка.
   — Теперь вы уже не будете называть меня мисс Элизабет.
   Дональд вкатил Номера Один в библиотеку. Одинокий бармен убирал остатки пиршества. Он поднял голову, увидев их.
   — Виски оставь, — распорядился Номер Один.
   — Хорошо, мистер Хардеман, — и бармен поставил на стойку бутылку канадского виски.
   Номер Один повернулся к Дональду.
   — Найди моих внуков и приведи сюда. Всех. Включая Бетси.
   Дональд переминался с ноги на ногу.
   — Иди, чего ты ждешь! — рявкнул Номер Один.
   Дональд все еще мялся.
   — Вы не собираетесь пить, не так ли, сэр?
   — Нет, черт побери! — проревел Номер Один. — Или ты принимаешь меня за идиота? Приведи их!
   — Да, сэр.
   Алисия вошла в библиотеку первой.
   — Я не знала, что вы еще не спите, дедушка.
   — Да, не мог заснуть. Кроме того, хоть раз за вечер нам нужно собраться всем вместе. А где Лорен?
   — Не знаю. Уже давно его не видела.
   — Дональд его разыщет.
   Следующими появились Игорь и Энн.
   — Дедушка, — поспешила к нему Энн.
   Он поднял руку, предугадывая ее слова.
   — Я знаю. Ты и не подозревала, что я все еще бодрствую.
   — А как ты себя чувствуешь?
   — Лучше и не придумаешь, — старик поднял голову.
   В дверном проеме стояли Элизабет и Анджело. Он помахал ей рукой. — Иди сюда, детка.
   Бетси бросилась к нему.
   — Прадедушка, вот уж не думала, что увижу тебя сегодня, — в ее голосе слышалась искренняя радость.
   Он улыбнулся.
   — Ну как же я мог пропустить случай увидеть тебя, особенно в такой день.
   — Прадедушка, ты прелесть! — и Элизабет чмокнула его в щеку.
   Номер Один заметил, что Анджело повернулся, чтобы уйти.
   — Анджело! — позвал он. — Пожалуйста, присоединяйся к нам.
   Анджело замялся.
   — Пожалуйста, Анджело! — пришла на помощь Бетси. — Я знаю, что прадедушка относится к вам, как к члену семьи.
   Номер Один глянул на нее, потом на Анджело. Улыбнулся.
   — Считай, что это официальное приглашение.
   Анджело прошел в библиотеку. Тут же на пороге возник Дональд.
   — Нигде не могу найти мистера Хардемана, сэр.
   — Он где-нибудь здесь, — подал голос Анджело. — Мы договорились встретиться после бала. Я помогу найти его.
   — Можешь не беспокоиться, — донесся голос Лорена через открытую дверь веранды. Он вошел в библиотеку. — Ты опоздал на полчаса, Анджело. Мы договорились встретиться в четверть четвертого.
   — Извини. Я потерял счет времени.
   Лорен ответил суровым взглядом, затем повернулся к деду.
   — Раз уж мы все собрались, дедушка, что ты хотел нам сказать?
   Номер Один посмотрел на него.
   — Я думаю, что в этом доме мы все собрались в последний раз, и будет неплохо, если мы выпьем на прощание.
   Лорен кивнул.
   — Так трогательно и сентиментально, — он повернулся к Алисии. — Держу пари, ты и подумать не могла, что мой дед так благоволит к тебе и даже предложит прощальный бокал.
   Голос Номера Один обратился в лед.
   — Ты мой внук, но это не значит, что ты можешь грубить. Я думаю, ты должен извиниться перед Алисией.
   — Я ничего ей не должен! — Лорен побагровел. — Она уже взяла у меня все, что могла.
   — Я не потерплю, чтобы в нашей семье подобным образом говорили с женщинами, — отчеканил старик.
   — Через несколько недель она уйдет из семьи, — ответил Лорен.
   — Но пока она твоя жена, — напомнил Номер Один. — И, клянусь Богом, я жду от тебя подобающего к ней отношения, или…
   — Что «или», дедушка? — с сарказмом спросил Лорен. — Ты вычеркнешь меня из завещания?
   — Нет, — ровным голосом ответил старик. — У меня есть лучший вариант. Я вычеркну тебя из своей жизни.
   Долго они смотрели друг другу в глаза. Наконец Лорен отвел взгляд.
   — Я извиняюсь, — пробормотал он.
   — Бармен, — Номер Один развернул кресло. — Налейте всем по бокалу.
   В молчании бармен наполнял и разносил бокалы. Потом все повернулись к Номеру Один. Тот поднял бокал.
   — Во-первых, за дебютантку. Пусть она живет долго и счастливо.
   Он лишь коснулся губами виски, пока они пили, и вновь поднял бокал.
   — Но я хочу сказать вам кое-что еще. Это последний бал в особняке Хардеманов. Когда мы с бабушкой строили его, то мечтали, что наш дом наполнится смехом нашей многочисленной семьи. Надежды наши не сбылись.
   Наверное, никто из нас не думал, что наши дети и внуки пойдут своим путем и будут жить по-своему. Может, и мечтать об этом не следовало, но теперь, раз все поразъехались, особняк мне ни к чему.
   Завтра его закроют. В две-три последующие недели некоторые дорогие мне вещи перевезут в Палм-Бич, а в начале октября особняк перейдет штату Мичиган, и пусть они делают с ним все, что заблагорассудится. Вот почему я хотел, чтобы этот бал состоялся здесь. Чтобы напоследок люди еще раз оживили мой дом.
   Номер Один оглядел всех. Еще выше поднял бокал.
   — За особняк Хардеманов, за мою жену, за всех моих детей.
   Поднес бокал к губам, а затем, после короткого колебания, выпил залпом. Закашлялся, на глазах у него выступили слезы, потом улыбнулся.
   — Ну, что вы такие грустные, дети мои? Теперь вы видите, сколько предлогов требуется старику, чтобы выпить капельку виски.

Глава 13

   Дэн Уэйман не одобрил его предложения.
   — Знаете, Анджело; вы просите нас вылить из ванной воду до того, как мы успели смыть мыло. Мне кажется, так дела не делаются.
   — Лучше остаться в мыле, но получить требуемое.
   — А мы его получим? — в голосе Уэймана слышалось недоверие. — Завод на Западном побережье и исследовательские работы уже обошлись нам более чем в шестьдесят миллионов, а мы так и не знаем, каким же будет новый автомобиль.
   — Возможно, — кивнул Анджело. — Но мы знаем, каким он не будет. И это шаг в правильном направлении.
   — Но шаг безрезультатный, — отметил Дэн. — А совет директоров интересует то, что можно пощупать руками, — он посмотрел через стол на Лорена, до того молчавшего. — Лично мне не нравится идея Анджело отказаться от «сандансера» ради автомобиля, которого еще нет.
   Лучше пол-ломтя, чем ничего, и мы можем не вернуться на рынок, если в следующем году останемся без новой модели «сандансера».
   — Согласно полученным от вас цифрам, — Анджело смотрел на Дэна, — эти пол-ломтя в прошлом году стоили нам почти сорок один миллион убытка. Если это правда, отказ от изготовления «сандансера» на один год позволит нам окупить наш новый завод.
   — Я указал, что это экстраординарные убытки, — отбивался Дэн. — И половина приходится на неудачу с «сандансер супер спорт», который не стали покупать.
   Анджело не стал напоминать, что лишь он один голосовал на совете директоров против запуска этой спортивной модели в производство, ибо правильно предугадал поворот в настроении покупателя.
   — Позволь мне самому сформулировать твои рекомендации, чтобы убедиться, что я правильно все понял, — подал голос Лорен. — Ты хочешь переоборудовать сборочный конвейер «сандансера» в цех по производству двигателей и трансмиссий нового автомобиля, чтобы высвободить площади под сборку последнего на Западном побережье. Так?
   Анджело кивнул.
   — А ты учитываешь, во что обойдется перевозка этих узлов на Западное побережье и последующая их доставка в Детройт в составе собранных автомобилей? Стоит ли идти на столь значительные дополнительные расходы?
   Анджело вновь кивнул.
   — Возможно, и не стоит. Может, будет лучше привозить корпуса в Детройт и целиком собирать машины здесь, если мы найдем для этого место. Я этого не знаю и не буду знать до окончательного одобрения конструкции нового автомобиля. Вот тогда мы и выберем самый выгодный вариант.
   — Я все-таки не понимаю, почему мы должны в такой спешке расставаться с «сандансером», — Лорен покачал головой.
   Анджело посмотрел на него.
   — Потому что это автомобиль вчерашнего дня, а я хочу, чтобы наша машина воспринималась как нечто абсолютно новое, а не продолжение старого.
   — Ты уже переговорил с Номером Один? — спросил Лорен.
   — Еще нет.
   — И ты думаешь, ему понравится твоя идея прекращения производства «сандансера»? В конце концов, именно на этой машине и создавалась компания.
   — Скорее всего он это не одобрит.
   — Так почему бы не попытаться найти компромисс, что-то среднее, с чем ему будет легче согласиться?
   Анджело вздохнул.
   — Потому что он просил меня о другом. Он хотел, чтобы я построил совершенно новый автомобиль, с которым компания могла бы занять прежнее место в автостроении. Он поставил передо мной такую задачу, и ее я стараюсь решить. И не моя забота, что ему могут не нравиться мои действия.
   — Я знаю деда. И полагаю, что все это тебе следует обсудить с ним до заседания совета директоров.
   — Так я и сделаю, — Анджело поднялся. — Благодарю вас, господа. Увидимся во второй половине дня.
   Они подождали, пока за ним закроется дверь, переглянулись.
   — И что ты думаешь? — первым заговорил Уэйман. — Мне кажется, он что-то от нас скрывает. Возможно, чертежи нового автомобиля.
   — Не знаю, — ответил Лорен. — Честное слово, не знаю. Он держится слишком уверенно для человека, который не ведает, что творит.
   Лорен посмотрел на своего друга.
   — Ты только не повторяй моей ошибки.
   — О чем ты? — не понял Уэйман.
   — Когда-то я тоже думал, что он не знает, что делает, и видишь, что из этого вышло. Он едва не раздавил нас, — Лорен взял со стола сигарету, закурил. — И мне не хочется давать ему шанс на еще один выстрел в нашу сторону.
   — Так что же нам тогда делать? — спросил Дэн.
   — Затаиться и ждать. Он — человек действия, ему нужно доказывать свою правоту. Нам доказывать ничего не надо. Наши отделения дают прибыль, которая поддерживает всю компанию.
   На столе Анджело ждала записка с просьбой позвонить Дункану на Западное побережье. Он снял трубку и подождал, пока телефонистка соединит его.
   — Как прошел бал, парень? — поинтересовался шотландец.
   — Отлично, — ответил Анджело. — Но вы, полагаю, звонили по другому поводу.
   Дункан рассмеялся.
   — Где твое чувство юмора, Анджело?
   — Куда-то подевалось. Тем более что поспать в эту ночь мне не удалось. Что-то случилось?
   — Я хочу, чтобы ты разрешил провести кое-какие работы с моим газотурбинным двигателем.
   — Вы закончили испытания японского «ванкеля»?^[16].
   — Еще нет. Но уже ясно, что двигатель хороший.
   Очень хороший.
   — Так, может, возьмем его?
   — Ни единого шанса, парень. Во-первых, они собираются выйти с ним в Штаты в следующем году. Во-вторых, им уже вплотную занимается «Форд». А «Джи эм» работает в том же направлении с немцами. Так что нам нечего и соваться. С нас запросят такие выплаты, что будет дешевле не выходить на рынок.
   Анджело промолчал.
   — Я показал свою турбину Руарку, — продолжил Дункан. — И мы хотим поэкспериментировать с титановым и стальным литьем. У нас есть ощущение, что они выдержат температуру и напряжение, как и никелевые сплавы. Если это удастся, мы сможем существенно снизить стоимость турбинных двигателей.
   — Хорошо, попробуйте, — Анджело потянулся за сигаретой. — Вы получили данные аэродинамических испытаний моделей?
   — Нет, — ответил Дункан. — Мы установили модели в аэродинамической трубе, продувки начались, но результаты нам еще не сообщили.
   — Держите меня в курсе.
   — Обязательно, — пообещал Дункан. — А теперь скажи мне, как там Номер Один?
   — Нормально.
   — Ты уже поговорил с ним насчет «сандансера»?
   — Нет, но я попытаюсь встретиться с ним до заседания.
   — Удачи тебе, Анджело.
   — Благодарю. И вам тоже, — Анджело положил трубку, но телефон зазвонил вновь.
   — С вами хочет поговорить леди Эйрес, — сказала секретарша.
   Он переключился на другой канал.
   — Привет, Бобби.
   — Ты мог бы и позвонить мне, Анджело, — упрекнула она его.
   Он рассмеялся.
   — Не издевайся надо мной. Простые вице-президенты не звонят суженой босса.
   Засмеялась и леди Эйрес.
   — Если кто издевается, так это ты. Я-то думала, что ты пригласишь меня на ленч.
   — Я бы с удовольствием, но у меня сегодня безумный день. Придется ограничиться сэндвичем в кабинете.
   — Смех, да и только. То же самое заявил мне и Лорен.
   Или так принято среди американских чиновников? Символ прилежания или что-то в этом роде.
   — Я не в курсе, — честно ответил ой.
   — Тогда поднимись наверх. Я обещаю, что не съем тебя.
   — Ой, не зарекайся, — засмеялся Анджело.
   — Если ты поднимешься ко мне, я обещаю поделиться с тобой лучшим блюдом американского ленча.
   — Что же это за блюдо?
   — Сэндвич на двоих.
   Он захохотал.
   — Уже иду. Ты знаешь, как найти путь к сердцу итальянского мальчишки.
   — Воспользуйся последним лифтом. Я сниму блокировку, и он поднимет тебя на крышу.
   Она ждала его, когда он вышел из кабины лифта. Двери за его спиной мягко закрылись, и они еще несколько секунд постояли, глядя друг на друга.