Роббинс Гарольд. Бетси

   — Я боюсь за тебя.
   — Все обойдется.
   — Ты уверен?
   — Абсолютно.
   Она подняла бокал, но до рта не донесла, вновь поставила на столик.
   — Я еще увижу тебя?
   Я кивнул.
   — Когда?
   — После твоего возвращения.
   — Где я тебя найду?
   — Едва ли я буду сидеть на одном месте. Я сам свяжусь с тобой.
   — «Юнайтед эйр лайнс», рейс 271 из Детройта, выход пассажиров через зал 72, — прогремел под потолком металлический голос.
   — Тебе пора, — я допил виски и встал. Ее бокал остался нетронутым.
   Из темноты бара мы вышли под яркий свет аэропорта.
   — Желаю веселого отдыха.
   Она всматривалась в мое лицо.
   — Будь осторожен. Есть много способов отправиться на тот свет, помимо смерти на трассе.
   — Все будет в порядке, — я легонько поцеловал ее в губы. — До свидания.
   — До свидания.
   Она отошла на три шага, а затем бросилась ко мне в объятья. Ее губы сомкнулись с моими.
   — Не отпускай меня, Анджело! Я люблю тебя!
   — Я тебя и не отпускаю, — осторожно и нежно я расцепил ее руки, опустил их вниз.
   Более она не произнесла ни слова. Я наблюдал, как она прошла в зал 72. Туда уже начали прибывать пассажиры. Лорен был среди первых. Высокий, широкоплечий, в сером костюме и шляпе.
   Увидев ее, он расплылся в улыбке. Поспешил к ней, одной рукой снимая шляпу, протягивая вторую. Они обменялись рукопожатием, затем он неуклюже наклонился, поцеловал ее в щеку.
   Я повернулся и пошел прочь. Оглянулся я лишь однажды. Они направлялись в бар, в котором мы сидели несколько минут назад. Он поддерживал ее под руку, словно хрупкую статуэтку, заглядывал в лицо и говорил, говорил, говорил.
   Яркий свет жег мне глаза, и я тоже нашел спасение в сумраке бара. Разумеется, другого, благо в аэропорту их хватало.
   За два оставшихся до вылета часа я надрался, как сапожник. С трудом доплелся до самолета, плюхнулся в кресло, защелкнул ремень безопасности, закрыл глаза.
   — Вам удобно, сэр? — вежливо спросила стюардесса. — Могу я вам чем-нибудь помочь?
   Я посмотрел на ее профессионально улыбающееся лицо.
   — Да. Принесите мне двойное канадское виски со льдом, как только мы поднимемся в воздух, и черные очки. А потом прошу меня не беспокоить. Никаких закусок, обедов, кино. Я хочу спать до Нью-Йорка.
   — Да, сэр, — кивнула она.
   Но ни виски, ни очки не помогли. Я не открывал глаз до самой посадки, но так и не заснул.
   В ушах звенели ее прощальные слова, мысленным взором я видел ее лицо в миг расставания.
   Я облегченно вздохнул, когда самолет коснулся бетона и я смог открыть глаза. Очень уж тяжело далось мне расставание с Бобби.

Глава 13

   Тремя днями позже мы сидели на лужайке, сбегающей к бассейну и далее к частному пляжу с белым песком. Легкий сентябрьский ветерок шевелил кроны пальм над нашими головами. Я закрыл глаза и повернулся лицом к солнцу.
   — Идет зима, — нарушил молчание Номер Один.
   — Еще тепло.
   — Не для меня. Каждый год я думаю о том, чтобы переехать куда-нибудь южнее. Может, в Нассау или на Виргинские острова. С возрастом мои кости становятся все чувствительнее к холоду.
   Я глянул на него. Инвалидное кресло. Ноги, укутанные пледом, глаза, обращенные к океану.
   — Номер Один, какая она, старость?
   Он не оторвал глаз от мерно накатывающихся на берег волн.
   — Как же я ненавижу ее, — ровный, лишенный эмоций голос. — Главным образом из-за скуки. Кажется, все проходит мимо. Становится ясно, что ты не такой уж важный, как думалось. Мир движется, ты стоишь на месте и постепенно втягиваешься в единственную оставшуюся тебе утеху. В мыслях только ноль часов, одна минута.
   — Ноль часов, одна минута? — переспросил я. — Что это значит?
   — Начало следующего дня, — тут он повернулся ко мне. — Игра в выживание. Непонятно лишь, зачем в нее играть. Завтра ничем не отличается от сегодня. Пусть и прибавляет еще один день к уже прожитым.
   — Зачем тогда вы все это затеяли?
   — Потому что хочется еще раз перед смертью пережить нечто большее, чем приход нового дня, — он опять смотрел на волны. — Наверное, я не придавал особого значения тому, что происходило со мной. До прошлого года, когда приехала Элизабет и провела здесь несколько дней. Ты ее знаешь?
   Речь шла о дочери Лорена.
   — Никогда ее не видел.
   — Бетси только исполнилось шестнадцать. Как и ее прабабушке, когда я впервые встретил ее. И внезапно она пробудила во мне интерес к жизни. Время забавляется с людьми, оно перепрыгивает через поколения. Те считанные дни я снова чувствовал себя молодым.
   Комментировать я не стал.
   — Я просыпался рано и из окна смотрел, как она плавает в бассейне. А однажды, утро выдалось изумительным, она скинула купальник и прыгнула в воду нагишом»
   Я наблюдал за ней, пока на глазах не выступили слезы. И тут я осознал, что так жить дальше нельзя. Мой мир сузился до размеров тела. Тела, оболочки, тюрьмы, в которой я отсиживал отведенный мне срок. И я уже с этим смирился. А тюрьма для того и служит, чтобы пытаться вырваться из нее. Я же вел себя иначе. Заботило меня одно — найти пути и средства провести в ней как можно больше времени. И именно в то мгновение, глядя на плывущую Бетси, я понял, что нужно делать. Раздеться и вновь прыгнуть в бассейн. Тридцать лет я просидел в этом кресле, думая, что живу. Но более оставаться в таком положении я не хотел. Вот и принял решение построить для Бетси автомобиль, как построил его для ее прабабушки… Она вернулась в дом после купания, мы сели завтракать, и я поделился с ней своими планами. Она вскочила, бросилась мне на шею. И знаешь, что она мне сказала?
   Я покачал головой.
   — Прадедушка, я и представить себе не могла, что кто-то может сделать такое для меня.
   Номер Один помолчал.
   — После ее отъезда я позвонил Лорену. Он решил, что в моем предложении много сентиментальности, но недостает практицизма. Структура прибылей нашей компании стабилизировалась. Создание нового автомобиля могло нарушить ее. Кроме того, нет свободных производственных площадей. Более семидесяти процентов занято для других целей. Но я добился от него обещания вникнуть поглубже.
   — Вник?
   — Не знаю. Если и да, мне он об этом ничего не говорил. И какое-то время спустя я понял, что должен искать другого помощника. Поэтому и обратился к тебе.
   — Почему именно ко мне?
   — Потому что автомобили занимают в твоей жизни такое же место, что и в моей. Еще тогда, в парке, я знал, что придет день, когда ты повзрослеешь и перестанешь баловаться игрушками. А услышав твой голос после гонок в Инди, сразу понял, что этот час настал.
   — Ладно, со мной все ясно, — кивнул я. — Но остается Лорен.
   На лице старика отразилось недоумение.
   — Ничего-то я не понимаю. Лорен же далеко не глуп.
   Он давно уже должен был прознать про наши замыслы.
   И тем не менее мне он не звонит.
   — У Лорена на уме другое, — пояснил я.
   — Что же? Он ведь думает только о бизнесе.
   — Бизнесу пришлось потесниться. Лорен сейчас на Гавайях.
   — Откуда ты знаешь? — резко спросил Номер Один. — Я звонил ему домой и в контору. Никто понятия не имеет, где он находится.
   Я рассмеялся.
   — Я только что не посадил девушку в его самолет, — и рассказал обо всем.
   Он заулыбался.
   — Хорошо. А то я уже начал задумываться, осталось ли в нем что-нибудь человеческое. Может, для него еще не все потеряно?
   Я встал.
   — Пожалуй, пойду в дом. Посмотрю, как у парней дела. Сходятся ли цифры.
   Я оставил его на лужайке, а сам прошел в библиотеку.
   Несмотря на широко открытые окна, клубы дыма висели над столом, за которым сидели Лен Форман, старший партнер консультативной фирмы «Дэнвилл, Рейнолдс и Файрстоун», знающий толк в выпуске и размещении ценных бумаг и акций, и Артур Роберте, юрист, специализирующийся на большом бизнесе, представляющий наши интересы. Особенно Арти нравился мне тем, что не боялся жесткой борьбы, а все мы знали, что нас ждет отнюдь не легкая прогулка.
   — Как наши успехи? — поинтересовался я.
   — Заканчиваем, — ответил Арти. — Кое о чем уже можно поговорить.
   — Я приведу Номера Один.
   — Не надо, — возразил Арги. — Лучше мы пойдем с тобой. После трех дней в этой душегубке свежий воздух нам не повредит.
   — Я задержусь на пару минут, — добавил Лен. — Вы идите, я скоро буду.
   Мы вернулись к бассейну. Номер Один все еще смотрел на океан. Он повернул голову, услышав наши шаги.
   — Каково ваше мнение, мистер Роберте? Сможем мы это сделать?
   — Шансы есть, мистер Хардеман. Но я думаю, мы должны обсудить различные варианты достижения конечной цели.
   — Я рас слушаю. Но прошу, как можно проще. Я — инженер, а не юрист или бухгалтер.
   — Попробую, — Арти улыбнулся. Как и я, он знал, что Номер Один все продумал до того, как обратиться к нам. — Итак, что же мы можем? Вариант первый: преобразовать всю компанию в акционерное общество открытого типа. При этом мы сможем избежать значительных налоговых выплат. Вариант второй: выделить отделения бытовой электротехники и автомобильных узлов и то ли продать их, то ли преобразовать в открытые акционерные общества. Третий вариант — перевернутый второй.
   Мы выделяем отделение автомобилей и преобразуем его в акционерное общество. Но, учитывая, что автомобили не приносят прибыли, последний вариант наименее привлекателен.
   — Вы думаете, мы сможем получить необходимую нам сумму? — спросил Номер Один.
   — Несомненно. Она гарантирована нам, какой бы путь мы ни избрали, — он повернулся к Форману, подошедшему чуть раньше и слышавшему вопрос. — Как по-твоему, Лен?
   Форман кивнул.
   — Нет проблем. Это будет событие, сравнимое с поступлением в открытую продажу акций «Форда».
   — Какой вариант вы рекомендуете?
   — Первый, — незамедлительно ответил Арти. — Преобразовать всю компанию в открытое акционерное общество.
   — Вы согласны? — Номер Один посмотрел на Формана.
   — Полностью, — подтвердил тот. — Тут выгода наибольшая.
   — Вы руководствуетесь тем же мотивом? — спросил Номер Один у Арти.
   — Не совсем. Я не понимаю, почему вы должны жертвовать своей долей в наиболее прибыльных отделениях вашей компании, чтобы добиться желаемого. Думаю, если мы последуем схеме «Форда», то сможем не только испечь пирог, но и съесть его.
   Номер Один повернулся к океану. Долго молчал, затем глубоко вздохнул, посмотрел на меня.
   — Когда, по-твоему, мой внук вернется в Детройт?
   — На следующей неделе.
   — Думаю, нам надо перебраться туда и встретиться с ним. Возможно, я составил о нем ошибочное мнение. Надо дать ему шанс решить самому, на чьей он стороне.
   — Это справедливо, — признал я.
   — Я попрошу миссис Крэддок позвонить в контору.
   Совещание проведем в моем доме в Грос-Пойнт. В среду вечером, — он покатил к дому, но тут, словно из-под земли, возник Дональд, и Номер Один сложил руки на коленях, предоставив физическую работу более молодому и здоровому. Потом обернулся к нам:
   — Пойдемте, господа. Я хочу предложить вам что-нибудь выпить.
   Мы пристроились у кресла.
   — Какой автомобиль вы собираетесь строить, мистер Хардеман? — спросил Форман.
   Номер Один рассмеялся.
   — Тот, что будет ездить.
   — Я имел в виду общую концепцию, — вежливо пояснил Форман.
   — Мы еще в начале пути. Проектирование автомобиля — тонкое искусство. Да, да, искусство. Современное многофункциональное искусство. Отражение нашей технократической цивилизации. Поэтому, господа, модель «Т» Генри Форда не на своем месте в Смитсоновском музее техники. Это достойный экспонат Метрополитен^[10].
   — Вы уже выбрали название автомобиля, мистер Хардеман? — поинтересовался Арти. — Как я понимаю, название — не последнее дело в нашем бизнесе.
   — Вы правы. Название уже есть, — он посмотрел на меня и коротко улыбнулся. — «Бетси». Так мы его и назовем — «бетси».

Глава 14

   Я подвез Арти и Лена в аэропорт, чтобы они успели на вечерний самолет в Нью-Йорк, а потом заглянул в прокатный пункт «Хертца».
   — Мне следовало бы разочароваться в вас, Анджело, — медовым голосом пропела Мелисса. — Вы в городе три дня и ни разу мне не позвонили.
   — Извините, Мелисса. Замучили дела. Головы не мог поднять.
   Она надула губки.
   — А я думала, что заинтересовала вас.
   — Заинтересовала, Мелисса. Еще как заинтересовала.
   — Так, может, встретимся вечером? Если вы не заняты.
   — Я свободен. Но в такое заведение, как в прошлый раз, не поеду. У меня потом три дня восстанавливался слух. Нет ли поблизости уютного мотеля, где мы сможем побыть вдвоем?
   Она вновь помянула мою фамилию.
   — Городок у нас маленький, мистер Перино, и девушка должна заботиться о своей репутации. Может, мы просто покатаемся в автомобиле?
   Я вспомнил, как она водит машину, и покачал головой.
   — Нет, благодарю. Я уже слишком стар, чтобы трахаться на заднем сиденье, — я обошел мой автомобиль, сел за руль, вставил ключ в замок зажигания. — До свидания, Мелисса.
   — Нет, Анджело. Подождите, — голос ее упал до шепота, она шагнула к краю тротуара, наклонилась, чтобы я мог лицезреть ее красивые груди. — Я все устрою. Скажу родителям, что проведу ночь у подруги. У нее есть небольшой коттедж к северу от города. Она сейчас в отъезде, а ключ оставила мне.
   — Вот это мне нравится больше, — улыбнулся я.
   Она вновь приехала на «мач-1». Вышла из машины, когда я спустился по лестнице.
   — Садитесь за руль.
   — Идет, — я сел. Пристегнул ремень безопасности.
   Посмотрел на Мелиссу. Она последовала моему примеру — и мы покатили по подъездной дорожке.
   — Поверните направо. В полумиле отсюда винный магазин.
   Я вырулил на шоссе и, оставаясь на низкой передаче, раскрутил двигатель чуть ли не до красной черты на тахометре. Затем резко затормозил у магазина. Искоса глянул на нее.
   Веки опущены, рот раскрыт, ноги раздвинуты. Я сунул руку ей под юбку. Трусики мокрые насквозь. Значит, и ее возбуждал рев мотора. Совсем как Синди. По телу Мелиссы пробежала дрожь. — Что дальше? — спросил я.
   Ее ноги стиснули мою руку.
   — Шампанское. Французское шампанское. Много холодного шампанского.
   — Хорошо. Отпустите мою руку, и я схожу за ним.
   Из магазина я вернулся с тремя бутылками «Кордой Руж». Показал их ей.
   — Сгодится?
   Она кивнула, я сел рядом с ней, и мы рванули с места.
   — Вы умеете водить машину, не так ли? — просипела она.
   — Умею, — и я еще сильнее вдавил в пол педаль газа.
   Я знал, чего она хотела. К счастью, по пути нам не встретилась полиция. Семь миль до коттеджа мы промчались менее чем за шесть минут.
   Свернули на боковую дорогу, вдоль которой выстроились аккуратные стандартные домики, через полмили остановились у нашего.
   Глаза Мелиссы сверкали.
   — Я чуть с ума не сошла.
   Я промолчал.
   — Помните, как вы обгоняли три машины, а впереди показалась встречная?
   Я кивнул.
   — Я посмотрела на спидометр. Мы шли на ста двадцати милях. А когда резко ушли на нашу полосу, я так кончила, что чуть не описалась. И продолжала кончать еще с минуту.
   — Надеюсь, желание потрахаться у вас после этого не пропало?
   Она рассмеялась.
   — Думаю, что нет, — подхватила дорожную сумку и выпрыгнула из машины.
   Я взял пакет с бутылками и последовал за ней в коттедж.
   Она обошла все комнаты, закрывая жалюзи и опуская шторы, и лишь после этого позволила мне зажечь свет.
   — Моя подруга предупредила, что у нее склочные соседи, — объяснила она.
   — Действительно, зачем причинять ей лишние хлопоты, — согласился я.
   Мелисса расстегнула молнию сумки.
   — Надо повесить платье, чтобы оно не помялось. Завтра все-таки на работу, — она прогулялась к шкафу и обратно. — Ты куришь?
   И то, сколько можно обращаться друг к другу на «вы».
   — Иногда.
   — У меня с собой отличная «травка», — она достала целлофановый пакетик. — А как насчет «колес»^[11]?
   — Не откажусь.
   — Оптовый торговец медикаментами оставляет мне флакон, когда приезжает к нам в город, — из сумки появился флакон с красными таблетками. — Свеженькие.
   Получила их только сегодня.
   — Значит, мне повезло, — я потянулся к Мелиссе, но она ускользнула.
   — Куда нам спешить. Ты открывай шампанское, а я пока приму душ. Вся вспотела, пока ехала.
   — Хорошо.
   Она вытащила из сумки бумажный пакет и протянула мне. Холодный, как лед. Я вопросительно посмотрел на нее.
   — Бифштексы. Если мы потом проголодаемся.
   Я рассмеялся и пошлепал ее по попке.
   — Иди в душ.
   Она подумала обо всем.
   Девчушка из агентства «Хертц» лезла на стенку.
   Две сигареты с «травкой», одна маленькая красная таблетка — и она ступила на дорогу, ведущую лишь в одном направлении. Моя голова была у нее между ног, и она тянула за волосы так, словно хотела засунуть ее внутрь.
   Внезапно она оттолкнула меня.
   — Ты не думаешь, что я вконец испорчена?
   Я покачал головой.
   — Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот.
   — Но сначала мы потрахаемся? — осведомился я.
   — Да, но я хочу, чтобы ты кончил мне в рот.
   Она улеглась на живот, я — на нее. Руку она подсунула под себя, схватила меня за яйца, сжала.
   — О боже! Какие они полные и тяжелые!
   Я почувствовал, что вот-вот кончу. Она — тоже. Выскользнула из-под меня, извернулась и заглотила мой член. Сперма устремилась вперед, а она сосала и сосала, стискивая и отпуская мошонку, пока не выдоила меня до конца. Я лежал без сил, удовлетворенный. А она улыбалась.
   — Это было чудесно. Вкус, как у густого сладкого крема.
   Она все еще играла моим членом.
   — Хочешь отлить?
   — Раз уж ты упомянула об этом, пожалуй, — я начал подниматься.
   Мелисса последовала за мной в ванную.
   — Позволь мне подержать его.
   Я посмотрел на нее.
   — Будь так любезна.
   Она встала сзади и попыталась направить струю в унитаз, но лишь залила сиденье.
   — Так я и думал, — прокомментировал я. — Женщины не имеют ни малейшего понятия, как это делается.
   — Попробуем еще, — она забралась в ванну. И на этот раз струя угодила в цель.
   Я смотрел на ее лицо. И видел сосредоточенность, какое-то детское изумление. Она подняла голову, а затем, словно зачарованная, подставила ладонь под струю. И направила ее на себя.
   Крантик мой инстинктивно закрылся.
   Она сердито дернула меня за член.
   — Ну что же ты! Это прекрасно! Искупай меня в ней!
   — Каждому нравится что-то свое, — отреагировал я.
   Если она этого хотела, чего отказывать.
   Это была дикая, безумная ночь. В довершение всего она оказалась крикуньей. Да и с соседями вышла неувязочка. Будь они сварливыми, наверняка вызвали бы полицию.
   В семь утра она высадила меня у дома Номера Один.
   Протянула руку. Попрощалась сухо, почти формально.
   — Благодарю, Анджело. Это был самый романтический вечер в моей жизни.
   Я не мог не согласиться с ней. Она уехала. Я поднялся по ступеням. У двери меня встретил Дональд.
   — Несколько раз звонила некая леди Эйрес. Она оставила свой номер. Сказала, что дело срочное.
   — Откуда она звонила?
   — Из Нью-Йорка. Соединить вас с ней?
   — Пожалуйста, — я последовал за ним в библиотеку.
   На столе стоял полный кофейник. Я налил себе чашку.
   Дональд махнул мне рукой. Я взял трубку параллельного аппарата.
   — Слушаю.
   — Анджело, — голос ее вибрировал от напряжения. — Я должна увидеться с тобой. Немедленно.
   — А что ты делаешь в Нью-Йорке? Я думал…
   — Алисия знает, что мы с Лореном были на Гавайях.
   В конторе пытались найти его и допустили ошибку, позвонив ему домой.
   — Зачем его искали?
   — Что-то связанное с тобой. Точно не знаю. Но он очень рассердился и заявил, что за свои проделки ты можешь оказаться за решеткой. Потом позвонила Алисия, и он рассказал ей обо всем.
   — Чертов болван.
   — Да, в подобных делах он не искушен. Для него это вопрос чести. Теперь он хочет жениться на мне.
   — Где он?
   — В Детройте. Я должна повидаться с тобой. Могу я прилететь к тебе?
   — Нет. Я приеду в Нью-Йорк. Где ты остановилась?
   — В «Уолдорфе».
   — Жди меня во второй половине дня.
   — Я люблю тебя, Анджело, — по голосу чувствовалось, что у нее отлегло от сердца.
   — До свидания, дорогая, — попрощался я, и тут же в библиотеку вкатился Номер Один.
   — Кто тебе звонил?
   — Женщина, о которой я вам говорил. Игры кончились. Лорен в курсе событий.
   — Знаю, — фыркнул Номер Один. — Мы разговаривали вчера вечером. Но случилось что-то еще.
   — Да, — кивнул я. — Алисия накрыла его с этой женщиной. Он хочет разводиться.
   — О господи! — простонал Номер Один. — Наверное, он никогда не вырастет из коротких штанишек.

Глава 15

   — Просто не пойму, какого черта я здесь, — она мерила шагами гостиную номера «Вифлеем моторс» в «Уолдорф Тауэрс». — Все произошло так стремительно.
   Я сидел в кресле, поглядывая на нее, и молча пил виски.
   — «Остановись в номере компании в „Уолдорфе“, — сказал он, — и жди моего звонка», — она перестала ходить и досмотрела на меня. — Только выходя из самолета в Нью-Йорке, я задумалась о том, что могут означать его слова. Я ничего не ждала от поездки на Гавайи. Между нами ничего не было.
   Я по-прежнему молчал.
   — Ты что, мне не веришь?
   — Разумеется, верю.
   — По твоему тону этого не скажешь.
   Она пересекла комнату и остановилась передо мной.
   Я наклонился, поцеловал ее в пупок, затем поднял голову.
   — Теперь ты веришь, что я тебе верю?
   Ее губы изогнулись в улыбке.
   — Это очень сложный вопрос. Ты сумасшедший.
   — Вот-вот. А теперь успокойся и расскажи мне в точности, что произошло. То, что для тебя кажется пустяком, для меня может иметь совсем иное значение. Помни, мы говорим об очень добропорядочном человеке.
   — Это точно. Он так наивен. Поначалу мне казалось, что это напускное. Потом я поняла, что таков он на самом деле.
   — Вы жили в одном номере?
   — Нет. Наши номера примыкали друг к другу.
   — И их соединяла дверь?
   — Да. Но он никогда не входил ко мне, предварительно не постучав, хотя я ни разу не запирала дверь на ключ.
   Он не целовал меня, желая спокойной ночи, не испросив на то моего разрешения. И не упомянул, что влюблен в меня, пока не переговорил с Алисией.
   — Но в чем-то его интерес к тебе проявлялся?
   — Конечно. Проявлений хватало. Свежесрезанные цветы каждый день. Он постоянно смотрел на меня большими круглыми глазами, то и дело касался моей руки, ты знаешь, о чем я говорю. Меня это забавляло, но я не воспринимала его всерьез. Просто мне казалось, что я перенеслась в эпоху королевы Виктории.
   — Если сохранялись все рамки приличия, как Алисия засекла тебя?
   — Именно из-за этих чертовых приличий. Так глупо все получилось. Алисия позвонила, когда мы сидели у меня. Будь у нас номер на двоих, я бы никогда не взяла трубку. Но тут-то я была у себя. Она сразу же узнала мой голос.
   — Это случилось до или после того, как он переговорил с конторой?
   — До. Собственно, поэтому она и звонила. Интересовалась, хочет ли он, чтобы она сообщила на работу, как его найти.
   — О боже, — простонал я. — Какая уж тут добропорядочность. Это же откровенная глупость. Говорить жене, куда едешь, если берешь с собой другую женщину. Похоже, он хотел, чтобы его поймали.
   — Ты действительно так думаешь?
   — А как же еще можно думать? — я посмотрел на Бобби. — Я понял, что ты ему небезразлична при первой же нашей встрече у них дома. Алисия тоже не слепая. Я уверен, она многое подметила.
   Бобби на мгновение задумалась.
   — Конечно. Другого и быть не могло. Ну почему я так сглупила?
   Я улыбнулся.
   — Просто ты принимаешь как должное, что мужчины падают у твоих ног.
   — Но почему он не мог мне сказать?
   — Может, боялся, что ты отвергнешь его. Кто знает?
   — Что же мне делать? Не нужно мне все это merde^[12].
   В голове у меня звякнул тревожный колокольчик. С чего это она перешла на французский? Ранее ей вполне хватало английского.
   — Какое дерьмо?
   — Ты знаешь, — впервые она ушла от прямого ответа. — Все это. Его развод в следующем году.
   — В следующем году?
   — Да. Он не хочет разводиться до выхода Элизабет в свет в сентябре, через год. Не хочет омрачать ее дебют.
   — Похоже, он все тщательно продумал. А ты должна его ждать?
   Она кивнула.
   Тут прояснилась вся картина.
   — Ладно, Бобби, хватит крутить. Подходим к сути проблемы. Сколько ты за ним охотилась?
   Она коротко глянула на меня.
   — С чего ты взял?
   — Догадался. Так что признавайся. Сколько?
   Она помялась.
   — Два года.
   — Почему так долго? Не могла сразу ухватить его за хобот?
   — Он бы испугался. Пришлось изображать благородную даму.
   — Пожалуй, ты нашла правильный подход.
   — Ты не сердишься на меня?
   — С какой стати? Мы знакомы с тобой лишь несколько недель, — я вытащил сигарету. — Не понимаю, что тебя мучает. Ты получила то, к чему стремилась.
   Она заглянула мне в глаза.
   — Я не собиралась влюбляться в тебя.
   — Что это изменило?
   — Не хочу тебя терять.
   — И не надо, — я улыбнулся. — Я готов спать и с чужой женой. Это даже пикантно.
   — Ты мог бы предложить выйти за тебя замуж, мерзавец ты этакий. Хотя бы из вежливости.