Роббинс Гарольд. Бетси

   — Ты, похоже, не удивлен.
   Я посмотрел на него.
   — А чему тут удивляться? Или для тебя это сюрприз?
   Он отвел глаза.
   — Наверное, нет. Я чувствовал, что этого не избежать.
   Но ничего не мог сделать. Она не создана для Детройта.
   Я молча пил кофе. Такой же плохой, что и в отеле, только растворимый.
   Он взглянул на меня.
   — Ты виделся с ней вчера?
   — Да.
   — Что она тебе сказала?
   — Не больше, чем ты.
   — Черт! — взорвался он. Вскочил, заметался по кабинету, ударяя кулаком правой руки в открытую ладонь левой. — Черт!
   Я пил кофе, наблюдая за ним.
   Наконец он взял себя в руки. Повернулся ко мне.
   — Почему она пришла к тебе? — спросил он ровным голосом.
   Наши взгляды встретились.
   — Полагаю, потому, что мы были друзьями. Больше ей обратиться было не к кому. Мне кажется, ты уловил суть. Она не создана для Детройта. Да и Детройт не высказал желания встретить ее с распростертыми объятьями.
   Лорен вернулся к окну.
   — Не знаю, что и думать, — он шагнул к столу. — Я ревновал ее к тебе. Мне известно, что в Сан-Франциско она все время была с тобой.
   — Но с той поры прошло два года. И вы не были тогда женаты.
   — Я знаю. Но когда мне сказали, что по дороге в аэропорт она заезжала к тебе в отель, я поневоле задумался.
   В конце концов ты подходишь ей больше, чем я. Я никогда не пользовался успехом у женщин.
   Тут я не смог сдержать улыбки.
   — А я пользовался?
   Он смутился.
   — Перестань, Анджело. Ты знаешь, о чем я говорю.
   Истории о твоих похождениях рассказывают по всему миру.
   Я рассмеялся.
   — Хорошо бы услышать хоть одну. Возможно, я узнаю о себе что-нибудь интересное.
   — Анджело, ты можешь дать мне честный ответ на один вопрос? — чувствовалось, что для него это вопрос жизни и смерти.
   — Попробую.
   — У тебя был роман с моей женой?
   — Нет, — ответил я, глядя ему прямо в глаза. И сказал я чистую правду. После замужества Бобби между нами ничего не было.
   Он глубоко вздохнул и кивнул.
   — Благодарю. Теперь я могу больше не думать об этом.
   — Это точно.
   Он повернулся и направился к двери.
   — Лорен, — позвал я его.
   — Да, Анджело? — он остановился на полпути, обернулся.
   — А ты можешь дать мне честный ответ на один вопрос?
   Он вернулся к моему столу.
   — Попробую.
   — Если я смогу найти компромисс между тобой и дедом, ты прекратишь эту глупую войну, в результате которой пострадает один из вас, а компании будет нанесен. чувствительный урон?
   Его лицо окаменело. В это мгновение как никогда раньше он напомнил мне своего деда.
   — Нет.
   — Почему?
   — Потому что он деспот. И я не позволю ему растоптать меня, как он растоптал моего отца.
   — Но это было так давно. Теперь он глубокий старик и не вылезает из инвалидной коляски.
   — Он и тогда был стариком и сидел в той же коляске, — последовал ответ. — Но это не остановило его и не остановит теперь! — глаза Лорена превратились в две ледышки. — Кроме того, тебе не доводилось войти в комнату и найти там своего отца с разнесенной выстрелом головой.
   Я не отвел глаз.
   — И ты уверен, что вина лежит на Номере Один?
   — У меня нет ни малейшего сомнения, — твердо заявил он.
   Я поднялся.
   — Извини, что затронул эту тему. Твой дед сожрал бы меня живьем, если б узнал об этом. Но у меня сложилось о тебе не правильное впечатление.
   — В каком смысле?
   — Мне казалось, будто в тебе осталось что-то человеческое.

Глава 7

   Марион Стивенсон, глава службы безопасности «Вифлеем моторс компания, более всего напоминал безликого агента ФБР, каковым он, собственно, и был до выхода в отставку. Таких никогда не замечаешь в толпе, и выделялся он разве что одним — удивительно светлыми глазами. Иной раз казалось, что сквозь них можно увидеть его затылок.
   — Вы хотели поговорить со мной, мистер Перино? — бесцветным голосом спросил он.
   — Да, мистер Стивенсон. И очень благодарен вам, что вы смогли заглянуть ко мне, — обычно я не прибегал к столь официальному тону, но в данном случае помнил, как рассердился Стивенсон, узнав, что испытательный полигон охраняют люди Барнса. Воспитанник мистера Гувера, он воспринял мое тогдашнее решение как личное оскорбление. — Садитесь, пожалуйста.
   — Благодарю.
   Зазвонил телефон. Я снял трубку. Макс Эванс из отдела закупок. У него возникли трудности.
   Я прикрыл рукой микрофон, слушая Макса.
   — Извините, мистер Стивенсон. Я быстро.
   Он кивнул.
   — Мы только что получили от нашего подрядчика пересмотренный стоимостный расчет электростатического разъема ремня безопасности водителя. Плюс три доллара и сорок центов.
   — Почему?
   — Дополнительная изоляция проводов и заземления в соответствии с требованиями противопожарной безопасности и новыми стандартами на электрооборудование.
   — Разве это не предусматривалось условиями нашего договора?
   — Предусматривалось, но требования противопожарной безопасности изменились две недели назад.
   Тут уж мы ничего поделать не могли. Ремень безопасности водителя входил в обязательный комплект поставки. Электрически он связывался с регулятором подачи топлива. При расстегнутом ремне скорость автомобиля не могла превысить десяти миль в час, с застегнутым возрастала до двадцати пяти миль. Блокировка регулятора снималась вторым ремнем, плечевым. Лишь застегнув и его, водитель мог проехаться с ветерком. Но ремни эти стоили немалых денег. Вот и теперь при годовой программе в триста тысяч автомобилей наши расходы возрастали более чем на миллион.
   — Вы вели переговоры с другими поставщиками?
   — Да, на стадии размещения заказа. Но теперь уже поздно. Любому из них потребуется не меньше восьми месяцев на подготовку производства.
   — Тогда у нас нет выбора.
   — Да, сэр, — подтвердил Эванс.
   — Постойте-ка. Обычно этими вопросами занимается группа проверки цен. И для их решения требуется виза Уэймана.
   — Совершенно верно, — в голосе Эванса послышались виноватые нотки. — Но сегодня утром мне сказали, что все изменения по новому автомобилю должны утверждаться вами.
   — Понятно, — вздохнул я, ясно представив себе, что за этим последует. Подобные неувязки возникали по сотне на день. Если Уэйману удастся перевалить на меня эту кучу дерьма, она просто погребет меня под собой.
   — Так мне соглашаться, мистер Перино?
   — Да, Макс. Пришли мне заказ на покупку. Я его подпишу.
   Я положил трубку и повернулся к моему гостю. Достал сигарету, предложил пачку Стивенсону.
   — Я бросил, благодарю.
   Я же закурил и откинулся на спинку стула. Выпустил изо рта струйку дыма, наблюдая за Стивенсоном. Несколько мгновений спустя заметил, что он начинает нервничать.
   Вновь зазвонил телефон. Я снял трубку.
   — Ни с кем меня не соединяйте, — я вернул трубку на рычаг, продолжая курить.
   Минуту спустя он посмотрел на часы. Я словно этого и не заметил и молчал, пока не докурил сигарету и не вдавил окурок в пепельницу.
   — Я понимаю, что вы занятой человек, мистер Стивенсон, но уж простите, что сегодня утром я так медлителен. Навалилось столько дел, что и не знаешь, с чего начать.
   — Мне это знакомо, мистер Перино.
   — Недавно я просматривал штатное расписание. Если я не ошибаюсь, вы подчиняетесь непосредственно президенту и исполнительному вице-президенту компании.
   — Совершенно верно, — подтвердил Стивенсон.
   — И на вас лежит ответственность за обеспечение безопасности, будь то документы или производственные секреты.
   — Да, сэр, — кивнул он.
   — Позвольте задать вам гипотетический вопрос. Обнаружив утечку секретной информации из моего кабинета, вы доложите об этом президенту?
   — Нет, сэр. Сначала исполнительному вице-президенту.
   — А если утечка информации произойдет у кого-то из них?
   — Президенту, если информация ушла от вице-президента, и наоборот.
   — А если она ушла от них обоих?
   Стивенсон на мгновение задумался.
   — Тогда мне придется сделать вывод, что эта утечка информации отвечает интересам компании и одобрена ими.
   Я пододвинул к нему номер «Уолл-стрит джорнэл».
   — Вы видели эту статью?
   Он кивнул.
   — Не кажется ли вам, что содержащаяся в ней информация строго конфиденциальна и не предназначена для чужих глаз?
   — Я этого не знаю, сэр.
   — Я также хочу обратить ваше внимание на фразу:
   «информированные источники». А ниже — «хорошо информированные источники». Кроме того, в статье приведены цифры, взятые из секретных отчетов. Лишь десяток сотрудников компании имеют право знакомиться с этими отчетами. И вдруг эти материалы появляются в национальном издании да еще в статье, которая может нанести компании серьезный ущерб. Не считаете ли вы, что, мы имеем дело с серьезным проколом в работе службы безопасности компании?
   Стивенсон замялся.
   — Я бы этого не сказал, сэр.
   — Из этого я могу сделать вывод, что случившееся подпадает под ваше определение «одобренной» президентом и исполнительным вице-президентом политики компании?
   Чувствовалось, что ему не по душе наш разговор. Адвокаты и полисмены — самые плохие свидетели. Они не любят отвечать на вопросы.
   — Я не могу ответить на этот вопрос, мистер Перино.
   Я кивнул.
   — Статья опубликована без подписи. Вам случайно не известна фамилия автора?
   — Известна, сэр.
   — Вы можете назвать мне ее?
   — Извините, мистер Перино. Донесение по этому вопросу я уже отдал мистеру Уэйману.
   Я выдержал короткую паузу.
   — Вы знаете некоего Марка Симпсона?
   — Да, сэр.
   — Что вам о нем известно?
   — Он возглавляет организацию, называющуюся НАБА, и издает еженедельную газету, освещающую дела автостроения.
   — Что еще вы можете о нем сказать?
   — Подготовленное моей службой досье на этого господина находится у мистера Уэймана. Копии мне распространять не разрешено.
   — Ясно. А вы можете сказать мне, когда мистер Симпсон бывал на нашей территории и с кем встречался за последние два года?
   — Да, сэр, — его явно обрадовало, что хоть чем-то он может мне помочь. — Перечень его посещений завода будет на вашем столе через час.
   — Благодарю. Даже не знаю, что бы я без вас делал.
   Он покраснел, понимая, что пользы от него в этом деле чуть. Встал.
   — Я разрешаю вам доложить о нашем разговоре вашим начальникам.
   — Мистер Перино, если б я счел необходимым поставить в известность мое начальство, то сделал бы это независимо от вашего разрешения. И хочу лишь подчеркнуть, что я отвечаю за безопасность компании, а не за ее политику.
   Поднялся и я.
   — Мистер Стивенсон, приношу свои извинения, — я протянул руку.
   Он пожал ее после короткой заминки.
   — Благодарю вас, мистер Перино.
   Едва он вышел из кабинета, я позвонил Уэйману. Его голос излучал радушие. Он-то полагал, что я обрушусь на него с жалобами по поводу того, что он перекинул на меня все ценовые вопросы. Но я не доставил ему такого удовольствия.
   — Номер Один замучил меня, требуя досье на Симпсона, которое мы заказывали. Я только что говорил со Стивенсоном из службы безопасности. Он говорит, что досье находится у вас.
   — Кажется, я видел его, — не стал отпираться Уэйман. — Постараюсь найти и переправить вам.
   Я положил трубку, зная, что досье мне не видать как своих ушей, но по крайней мере я дал ему понять, что мне известно о существовании такой бумаги.
   Не прошло и часа, как от Стивенсона мне принесли перечень посещений завода Симпсоном. В последние два года он бывал тут неоднократно и заходил, за исключением одного раза, когда виделся с Бэнкрофтом, только к Уэйману.
   Я решил, что сегодня же загляну к Симпсону, но одно цеплялось за другое, и освободился я лишь в четыре часа. Позвонил Синди в отель.
   — Как насчет того, чтобы пообедать в «Диаборн Инн»?
   — Фантастика! Я там никогда не была, но много слышала о тамошнем ресторане. В центре царства Форда, так?
   — Ты совершенно права. Но главнее, что кормят там отменно. По пути туда мне надо заехать в одно местечко, но это ненадолго. Спускайся вниз через пятнадцать минут. Я заеду за тобой.
   — Пятнадцати минут мне хватит. Жду тебя.
   Так оно и вышло. Она даже надела платье. Мои глаза округлились, когда швейцар открывал для нее дверцу «мазерати». Впервые за два последних года я видел ее не в джинсах, а в другом наряде.
   — Эй Да ты у нас девочка, — я тронул машину с места.
   Она застегнула ремень безопасности и с улыбкой повернулась ко мне.
   — Мужчина, какой же вы тугодум. Я уж решила, что вы никогда этого не поймете.
   Контора НАБА располагалась на Мичиган-авеню по пути в Диаборн, в обшарпанном двухэтажном здании рядом со стоянкой подержанных автомобилей. Первый этаж занимала типография, на стеклах окон второго голубели буквы «НАБА».
   Я остановил машину у тротуара перед дверью типографии и вылез из кабины.
   — Я быстро, — предупредил я Синди.
   Она кивнула, раскрыла сумочку, достала кассету.
   — Не будешь возражать, если я воспользуюсь твоим магнитофоном?
   Не успел я отойти и на пару шагов, как из всех четырех динамиков загремела музыка, а она откинулась на сиденье, закрыв глаза от удовольствия.
   Отдельного входа в НАБА я не обнаружил, поэтому зашел в типографию. Там мне объяснили, что лестница на второй этаж находится в проулке за домом.
   Поблагодарив, я вышел на улицу. Увидев меня, Синди улыбнулась, начала опускать стекло. Я покачал головой, показал, что мне надо обойти дом. Она кивнула, и стекло вновь поднялось.
   Обогнув два угла, я увидел ржавую наружную лестницу на второй этаж. На маленькой табличке на стене значилось «НАБА». Стрелка указывала наверх. Я поднялся по ступеням и вошел в здание, открыв стальную выкрашенную серой краской дверь.
   В приемной не было ни души. Зеленые стены украшали плакаты с надписями типа:
   «ПРИСТЕГИВАЙТЕСЬ РАДИ СОБСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СКОРОСТЬ УБИВАЕТ».
   Где-то в глубине звякнул звонок, сообщая о моем появлении. Мгновение спустя в приемную вышла полная блондинка в бесформенном черном свитере и мини-юбке.
   — Чем я могу вам помочь? — занудным голосом поинтересовалась она. Чувствовалось, что мой визит ей не в радость.
   — Мистер Симпсон у себя?
   — Вы договаривались о встрече?
   — Нет, — я покачал головой.
   — Пожалуйста, назовите вашу фамилию.
   Я назвал. Ни выражение ее лица, ни голос не изменились.
   — Пожалуйста, присядьте. Я посмотрю, сможет ли он вас принять.
   Она скрылась за дверью, и я услышал, как в замке повернулся ключ. Я сел на деревянную скамью у стола, на котором лежали последние номера выпускаемого НАБА еженедельника.
   Закурив, я начал пролистывать один из номеров. Узнал о всех улучшениях, которыми будет отличаться «вега» выпуска 1972 года от прошлогодней модели, на сколько повысится мощность двигателя «пинто» благодаря использованию новой коробки передач, а также многое-многое другое. Не нашлось места на страницах еженедельника лишь проблемам безопасности.
   Я огляделся в поисках пепельницы, не нашел ее, поднялся, прошел к выходной двери, открыл и бросил окурок вниз, в проулок. Тут же звякнул звонок, и словно по сигналу смолкли типографские машины. Я посмотрел на часы. Четыре сорок пять. Я ждал уже больше десяти минут.
   В приемной вновь появилась блондинка. Удивление отразилось на ее лице, когда она увидела меня. Она заглянула мне за плечо.
   — Пришел кто-то еще?
   — Нет, это я открывал дверь, чтобы выбросить окурок.
   Она уставилась на меня.
   — А вы ждете кого-то еще?
   — Да нет. Только мистера Симпсона.
   — Разве его секретарша не выходила к вам?
   — Нет.
   — Черт! — вырвалось у нее. — В этом заведении ни на кого нельзя положиться. Она обещала выйти к вам и сказать, что мистера Симпсона сейчас нет в Детройте.
   — А где же он? — полюбопытствовал я.
   — Уважаемый, — ответила блондинка, — здесь на этот вопрос вам никто не ответит. Наш босс — вольная птица и никому не докладывается.
   Она захлопнула за собой дверь, а мне, не осталось ничего другого, как ретироваться. Пока я ждал, сгустились сумерки. На верхней площадке лестницы я задержался, чтобы прикурить. Наверное, не следовало мне ожидать, что Симпсон захочет повидаться со мной. Не зря же он так скоренько удрал из кабинета Уэймана. Снизу доносились голоса типографских рабочих, расходившихся до домам.
   Едва я спустился вниз, сзади раздался голос: «Эй, Приятель, не найдется ли спичек?»
   — Конечно, — я начал поворачиваться и боковым зрением уловил движение здоровенного кулака, летящего мне в лицо.
   Инстинктивно я попытался увернуться, но недостаточно быстро. Ударом меня отбросило назад, из глаз полетели искры. Грубые руки ухватили меня за плечи и поволокли в темноту. Я все еще полагал, что имею дело с обычными грабителями. Попытался было сказать, что бумажник у меня в заднем кармане, но губы и язык меня не слушались.
   Мгновение спустя я оказался прижатым спиной к стене. С трудом разлепил глаза, разглядел, что нападавших трое, хотя лиц в темноте мне рассмотреть не удалось.
   И тут же началось избиение. Неторопливое. Методичное. Профессиональное. Били по ребрам, животу, почкам, яйцам. Я осел на землю, и тут уж досталось голове. Кровь хлынула изо рта, когда я свалился у стены.
   Но я еще не потерял сознания, когда они дали волю ногам. А в голове слышались чьи-то слова. Кто-то советовал мне быть поосторожнее, но я не мог вспомнить, кто именно.
   Из последних сил я попытался оторваться от земли.
   Приподнялся на колени, когда увидел приближающийся ко мне башмак.
   Поделать я ничего не мог. Удар пришелся под подбородок. Меня подняло в воздух и швырнуло о стену. А потом пришло блаженное забытье.

Глава 8

   Вдали плакала женщина.
   — Анджело! Анджело!
   Теплые слезы закапали мне на лицо. Сознание с трудом возвращалось ко мне.
   В темноте я разглядел белое пятно ее лица, но не более того. Заплывшие глаза не желали фиксировать более мелкие детали. Я почувствовал ее руку на спине, она прижала меня к груди. Слезы продолжали щедро орошать мое лицо.
   — Синди, — прохрипел я. — Помоги мне подняться.
   — Не шевелись, — прошептала она. — Тебя сильно избили. Я вызову «скорую помощь».
   — Нет! — я попытался подняться сам. — Отвези меня домой. Мой отец — врач.
   — Анджело, пожалуйста!
   — Помоги мне встать!
   Спорить она не стала, подхватила меня под мышки. Я едва не закричал от боли, когда она чуть нажала на мои ребра. Прошло, наверное, полвечности, прежде чем я выпрямился, привалившись спиной к стене.
   — Оставайся на месте. Я подгоню машину.
   Я кивнул.
   — Ты сможешь стоять?
   — Да, — выдохнул я.
   Она заглянула мне в глаза. Не знаю, что она там увидела, но повернулась, и мгновение спустя я услышал, как ее каблучки застучали по асфальту. Я не посмотрел ей вслед, слишком сильную боль причиняло малейшее движение.
   Время тянулось и тянулось, перед глазами все плыло, но наконец заревел мощный двигатель «мазерати», темноту прорезали яркие лучи фар. Я закрыл глаза, услышал, как открылась дверца. Синди поспешила ко мне.
   — Ты можешь положить руку мне на плечо?
   Я поднял руку, и она подлезла под нее. Я повис на ней всем весом, и мы преодолели полмили до автомобильной дверцы. Синди развернула меня спиной к машине, помогла усесться на сиденье, затем подняла ноги и поставила их на пол кабины. Застегнула ремень безопасности и наклонила спинку так, что я оказался практически в лежачем положении.
   — Тебе удобно? — спросила она.
   — Да, — пробормотал я. В отраженном свете я заметил, что платье ее в пятнах крови.
   Синди захлопнула дверцу, обошла машину, села за руль. Наклонилась надо мной, чтобы нажать кнопку дверного замка.
   — Извини, я испортил тебе платье.
   Она не ответила. Задним ходом вырулила из проулка на Мичиган-авеню.
   — Куда едем?
   Я подробно объяснил ей, как добраться до дома моих родителей. Во рту недоставало многих зубов. Оставалось надеяться, что большая часть выбитых — вставные, а не те несколько настоящих, что еще оставались у меня.
   Машина набрала скорость.
   — Как ты меня нашла? — спросил я.
   Синди не отрывала глаз от дороги.
   — Когда ты не появился в половине шестого, я начала беспокоиться. Окна в доме погасли, все разошлись по домам. Поэтому я зашла в проулок, поднялась по лестнице, постучала. Никто, естественно, не отозвался. Но я услышала твой стон. Я сбежала вниз и нашла тебя у стены, — она остановилась на красный сигнал светофора и повернулась ко мне. — А теперь помолчи, пока мы не приедем к тебе домой. Отдыхай.
   Я закрыл глаза и провалился в темноту. Открыл я их, лишь когда машина остановилась на подъездной дорожке у нашего дома.
   — Я помогу тебе выйти, — она вновь перегнулась через меня и открыла дверцу с моей стороны.
   С ее помощью мне удалось спустить ноги на землю, но дальше дело не пошло. Боль не позволяла мне шевельнуться.
   — Позвони в дверь, — попросил я. — Джанно мне поможет.
   Она взбежала по ступенькам, нажала на кнопку звонка. Зажглись лампы над дверью, на пороге появился Джанно. Не успела она произнести мое имя, как он слетел вниз, подхватил меня на руки, как в детстве.
   — Dottore! Dottore! — прокричал он во всю мощь, едва мы вошли в дом. — Анджело, его избили!
   Первой выскочила мама. Глянула на меня и прижала руку ко рту.
   — Figlio mio! — по ее щекам покатились слезы. — Что они с тобой сделали?
   Тут же появился отец.
   — Отнеси его в мой кабинет, — распорядился он.
   Джанно понес меня в то крыло, где отец оборудовал несколько комнат для приема пациентов на дому. В смотровой осторожно опустил меня на белый стол.
   Из шкафчика у стены отец достал ампулу и шприц.
   — Позвони в больницу. Пусть немедленно пришлют машину «скорой помощи», — приказал он Джанно.
   — Никаких больниц, — прохрипел я.
   Джанно заколебался, но взгляд отца послал его к телефонному аппарату.
   — Что случилось? — спросил отец, набирая шприц.
   — Трое громил поработали надо мной.
   Я услышал, как ахнула мама. Отец повернулся к ней.
   — Мать! Подожди за дверью.
   — Но Анджело… — голос ее дрогнул.
   — С Анджело все будет в порядке. Я тебе обещаю. Подожди за дверью, — он посмотрел на Синди, стоявшую за спиной мамы. — И вы тоже.
   Мама взяла Синди за руку.
   — Вы расскажете мне обо всем, — и они вышли из смотровой.
   Я посмотрел на шприц в руке отца.
   — Это зачем?
   — Снимет боль. Мне нужно продезинфицировать все твои ссадины и царапины, а это очень болезненная процедура.
   — Я не могу сейчас заснуть. Мне нужно позвонить.
   — Кому? Может, я смогу тебе помочь?
   Я едва почувствовал укол. Одним движением отец сдернул с меня брюки и вогнал иглу в бедро.
   — В первую очередь дяде Джеку.
   — Дяде Джеку, — я успел уловить нотку изумления в его голосе, но в следующее мгновение провалился в небытие: укол, как и хотел отец, подействовал сразу же.
   Джанно и я играли в ковбоев, и индейцы прятались в кустах у дома. Я изображал Тома Микса, Джанно — его верного жеребца, и мы преследовали индейцев точно так же, как делал это сам Микс в фильме «Всадники Перпл-Сэйдж», который мы смотрели в субботу. Я радостно палил из шестизарядного револьвера.
   — Стой, Тони! — я дернул Джанно за воротник рубашки, направляя его к подъездной дорожке. — Кажется, к нам движется крытый фургон.
   Я спрыгнул с его спины и присел в кустах. На подъездную дорожку вкатился длинный черный «дузенберг» деда. Я подождал, пока он проедет мимо меня, затем прыгнул на плечи Джанно.
   — За ними! — прокричал я. — Мы должны предупредить их об индейцах!
   Джанно галопом помчался вперед, придерживая меня за ноги, чтобы я не свалился с его спины. Я несколько раз выстрелил. Пистоны разрывались со страшным грохотом.
   — Будь осторожен, дедушка! Индейцы уже рядом!
   Через затемненные стекла я мог различить деда, сидящего на заднем сиденье между двух мужчин. Еще один занимал откидной стульчик перед ними.
   Автомобиль затормозил у дома. Джанно и я дожидались их на ступенях. Двое мужчин, что сидели на заднем сиденье, остались у машины, а дед и третий его спутник направились к нам.
   Я потряс револьвером.
   — На холмах индейцы!
   Дедушка остановился перед нами. Невысокого роста, хрупкого телосложения. Джанно с его пятью футами и восемью дюймами возвышался над ним, как гора. Но дело-то было не в росте. Кто бы ни стоял рядом с дедом, сразу чувствовалось, что он — большой человек.
   Он протянул руку.
   — Дай мне револьвер, Анджело.
   Я заглянул ему в глаза, но не прочитал в них неудовольствия. Темно-карие, почти черные, как его волосы, они остались бесстрастными. Молча я подал ему револьвер.
   Он взял оружие, с отвращением глянул на него. Повернулся к Джанно.
   — Кто дал ему это?
   — Padrone, это всего лишь игрушка, — Джанно попытался поклониться, но я сидел у него на плечах, так что ничего не вышло.
   — Какая разница. Кажется, я предупреждал, никаких ружей или пистолетов. Даже игрушечных. Детям от них только вред.
   На этот раз Джанно удалось поклониться даже с© мной на плечах.
   — Si, Padrone.
   Дедушка отдал ему револьвер.
   — Чтобы я больше этого не видел, — протянул ко мне руки. — Иди сюда, Анджело.
   Я соскользнул с плеч Джанно в руки деда, радуясь, что он не сердится на меня. Дедушка поцеловал меня, поднимаясь по ступеням.