Роббинс Гарольд. Бетси

   Он сидел на кровати с рукой на перевязи, с забинтованной головой, с четырьмя нашлепками пластыря на правой щеке. И заговорил, едва она вошла в палату.
   — Из отдела кадров по телефону мне сообщили, что от тебя не получено обычной порции вторых экземпляров.
   — Их не было, — ответила Мелани. — Мистер Хардеман не продиктовал мне ни одной бумаги.
   — Странно. Предыдущие три дня он только и делал, что рассылал служебные записки.
   — А сегодня — нет. На заводе говорят, что мистер Хардеман избил вас. Что случилось?
   — Я зацепился ногой за ковер и при падении ударился об угол стола. Только и всего.
   Она молча смотрела на него. Если это произошло, как утверждали, в кабинете Номера Два, Уоррен мог придумать что-нибудь и получше. Все знали, что мистер Хардеман-младший не стелил у себя ковров.
   — Они не получили и списка телефонных разговоров.
   — Мистер Хардеман вечером зашел в приемную и забрал его у меня. Кроме того, в город он звонил по личной линии, в обвод интеркома.
   — Ас кем он сегодня встречался?
   — Утром он вызвал к себе мистера Кобурна, мистера Эджертона и мистера Дункана.
   — О чем они говорили?
   — Я не знаю. Он отослал меня в столовую, а когда позвал назад, они уже ушли.
   — Кто еще приходил к нему?
   Она задумалась.
   — Утром мистер Уильямс из отдела сбыта и мистер Конрад из отдела закупок.
   — О чем они говорили?
   — Не знаю.
   — Тебе же велели включать аппарат внутренней связи, когда в кабинет кто-то приходит, и стенографировать все разговоры.
   — Так я и сделала. Но ничего не услышала. Каждый раз он вытаскивал штекер интеркома из розетки.
   Уоррен помолчал.
   — Еще кто-нибудь приходил?
   — С завода — нет.
   — А из города?
   — Да. Некий мистер Фрэнк Перино.
   — Я и так знаю, о чем они говорили, — отмахнулся Уоррен. — Перино — его бутлегер. А Номер Один — большой любитель виски.
   — Нет, — покачала головой Мелани. — Сын мистера Перино — врач, и он хотел, чтобы мистер Хардеман устроил его на работу в одну из больниц Детройта. У младшего Перино возникли трудности из-за его итальянского происхождения. Мистер Хардеман все уладил.
   Уоррен удивился.
   — А как ты это узнала?
   — Мистер Хардеман попросил принести кофе и аспирин. Как раз в это время он и разговаривал с мистером Перино, — Мелани помялась. — Мистер Хардеман пьет много аспирина. Не меньше двенадцати таблеток в день.
   — Ладно, — Уоррен кивнул. — Держи ушки на макушке, лови каждое слово.
   — Можете не волноваться. Как долго вы пробудете здесь?
   — Врачи обещают, что через пару дней отпустят меня.
   — Мне очень жаль, что с вами такое приключилось.
   Уоррен посмотрел на нее.
   — Ты знаешь, почему я посадил тебя в приемную Номера Один?
   Она покачала головой.
   — Потому что ты — девушка крупная, как раз в его вкусе.
   — Я вас не поняла, — промямлила Мелани.
   — Не болтай глупостей. Ты знаешь его репутацию.
   Рано или поздно он начнет к тебе приставать.
   — И что мне тогда делать?
   — Ни в чем не отказывай ему. Завоюй его доверие. А уж потом мы возьмем его тепленьким.
   — А если я откажу?
   Взгляд Уоррена стал жестким.
   — На такую работу есть много желающих.
   Мелани опустила глаза.
   А Уоррен рассмеялся. Тон его изменился.
   — Ты сказала, что собиралась принять ванну. Ты что, говорила по телефону голой?
   Мелани не отрывала взгляда от пола. Она вспомнила, как смотрел на нее Макманус.
   — В домашнем халате.
   — А под халатом ничего не было? — он даже осип.
   — Нет.
   — Подойди к кровати.
   Тут Мелани подняла голову. Посмотрела на Уоррена, потом на мужчину, который привез ее в больницу. Тот стоял, привалившись спиной к двери, бесстрастно наблюдая за ними.
   Уоррен перехватил ее взгляд.
   — На Майка не обращай внимания. Он — мой телохранитель. Считай, что он ничего не видит.
   Мелани не шевельнулась.
   — Сказано тебе, подойди!
   Неохотно она приблизилась. Уоррен схватил ее руку и положил на простыню, себе между ног.
   — От одной мысли об этом у меня все встало.
   Мелани промолчала.
   — Убери простыню.
   Мелани начала сдергивать простыню. Уоррен скривился от боли.
   — Осторожнее, черт побери!
   Он лежал в больничном халате, из-под которого торчали костлявые волосатые ноги. Перед халата поднимался, словно шатер, над его вставшим членом.
   — Давай-ка подрочи. Только осторожно, чтобы не тряслась кровать, а то у меня болит рука.
   Она раздвинула полы халата и взялась за член.
   — О, как хорошо, — Уоррен откинулся на подушку, закрыл глаза. — А другую руку положи мне под яйца и начинай легонько сжимать их.
   Его яички напоминали два твердых камушка.
   — Быстрее, быстрее, — дыхание его участилось, рот приоткрылся. — Вот теперь ты все делаешь, как надо, — а еще через пару мгновений:
   — Возьми в рот. Я сейчас кончу.
   Мелани замялась, глянула на охранника, все так же безучастно подпирающего дверь. А затем почувствовала, как рука Уоррена схватила ее за волосы и потащила вниз. Рот ее автоматически открылся.
   Он уже начал получать оргазм, и первые капельки горячей спермы оросили ей щеки. Но она успела взять член в рот и судорожно проглотила основную порцию, чтобы не задохнуться. На том все и закончилось.
   Уоррен все еще лежал на подушке с закрытыми глазами.
   — Ты сосешь так же хорошо, как некоторые из моих знакомых педиков.
   Мелани не ответила.
   Он открыл глаза, посмотрел на нее, потом на телохранителя.
   — Как ты думаешь, Майк? Она ничуть не хуже нашего маленького приятеля, не правда ли?
   — Но ей это не нравится, босс, — прогудел телохранитель. — Не то что ему.
   Уоррен рассмеялся.
   — Может, когда я выберусь отсюда, ты дашь ей несколько уроков.
   Майка перекосило от возмущения.
   — Вы же знаете, я не люблю девушек!
   Уоррен вновь рассмеялся.
   — Я не про то. Хочу, чтобы ты показал ей, как это надо делать, — он повернулся к Мелани. — Возьми губку и полотенце и оботри меня Мелани прошла в ванную. Увидела в зеркале капельки белой жидкости на щеках. Первым делом умылась, затем вернулась в палату. Через минуту-другую простыня лежала на прежнем месте.
   — Так-то лучше. Незачем медсестре знать, чем мы тут занимались.
   Мелани по-прежнему молчала. Такое повторялось при каждой их встрече. Нормальных половых отношений Уоррен не признавал. Будь Мелани девушкой, ее плева так и осталась бы нетронутой.
   — Дай ей пять долларов, пусть едет домой на такси, — приказал Уоррен телохранителю.
   Майк шагнул к Мелани, дал ей пятидолларовый банкнот, возвратился к двери. Мелани повернулась к Уоррену.
   — Позвони мне завтра после работы, — распорядился он.
   — Хорошо. Спокойной ночи.
   — Спокойной ночи.
   Майк отступил в сторону и открыл ей дверь. Мелани вышла в коридор, и дверь тут же захлопнулась.
   На улице она глянула на пятидолларовый банкнот.
   Такси или троллейбус? Колебалась она недолго.
   Путь домой занял у нее больше двух часов. Но пяти долларов она не получала за целый рабочий день.

Глава 10

   Эджертон шагал по кабинету.
   — Я очень тревожусь, мистер Хардеман. Уже второй раз в день выдачи заработной платы банки закрыты, и мы получаем массу жалоб от наших работников. Магазины не принимают наши чеки.
   — Мы же не банкроты.
   — Дело не в нас, — покачал головой Эджертон. — В банках. Многие из них закрылись навсегда. И теперь ходят разговоры, что люди не будут выходить на работу, если им не заплатят наличными.
   — Так заплатите наличными.
   — У нас их нет. Общая сумма выплаты нашей компании составляет сто сорок тысяч. Таких денег ни у кого нет.
   — Достаньте.
   — Где? Банки не выдают наличных и нам.
   Лорен задумался.
   — А что предлагает отдел кадров?
   — Уоррен все скинул на меня. Вы, мол, ведаете финансами, вам и доставать деньги для выдачи заработной платы.
   — Он объяснял ситуацию нашим сотрудникам?
   — Говорит, что объяснял.
   — А на самом деле?
   — Не знаю. Я слышал, группа рабочих заходила к нему, чтобы поговорить об этом, так он уволил их всех.
   — Почему?
   — Утверждает, что они сплошь смутьяны и решили воспользоваться нашими трудностями, чтобы организовать профсоюз.
   — А что ты об этом думаешь?
   — Некоторых из них я знаю. Они работают у вас много лет. И никакие они не смутьяны.
   — А если и смутьяны, какая разница? Они все равно имеют право получать деньги за свою работу.
   — Конечно, — кивнул Эджертон.
   Лорен нажал клавишу интеркома.
   — Да, мистер Хардеман, — мгновение спустя ответила Мелани.
   — Попросите мистера Уоррена немедленно зайти ко мне.
   Несколько минут спустя Джо Уоррен вошел в кабинет.
   — Уоррен, я слышал, у нас возникли трудности в связи с тем, что наши работники не могут получить деньги по нашим чекам.
   Уоррен начал крутить.
   — Вы не можете не признать, мистер Хардеман, что в последние годы в рабочую среду просочились уоббли^[18], коммунисты, активисты других профсоюзов. Смуту сеют не наши люди, а эти проходимцы.
   — Вы хотите сказать, что наши люди могут получить деньги по чекам?
   — Нет. Но наши люди не жалуются.
   — Откуда вам это известно?
   — Я могу отличить зерна от плевел, — улыбнулся Уоррен.
   — И жалуются только последние? — с сарказмом спросил Лорен.
   — Да, мистер Хардеман.
   — Вы объясняли им сложившуюся ситуацию? — продолжил Лорен.
   — Нечего тут объяснять, — отрезал Уоррен. — Все компании в этом городе в одной упряжке. Положение у всех одинаково.
   — Но если наши работники не могут получить по чекам деньги и их не принимают в магазинах, на что они будут покупать еду?
   — Это не наша проблема. Мы не распоряжаемся деньгами наших работников. Если им не дают кредита, что ж, тем хуже для них.
   — Если магазины не принимают их чеков, то кредита нет нашей компании, не так ли? — возразил Лорен.
   Уоррен не ответил.
   — Предпринимались ли вами какие-либо шаги, чтобы убедить местных торговцев, что «Вифлеем моторс» выступит гарантом чеков, каким бы банком они ни выдавались?
   — Я не считал это необходимым.
   Лорен молча смотрел на сидящего перед ним мужчину. Приятная внешность не могла скрыть его жесткость и безжалостность.
   — Я не понимаю, почему вас должны волновать подобные мелочи, мистер Хардеман, — добавил Уоррен. — Положение полностью контролируется. А тем временем мы можем выявить всех смутьянов и избавиться от них.
   Лорен по-прежнему молчал.
   Уоррен поднялся.
   — Положитесь на меня, мистер Хардеман. Я все улажу, — и он направился к двери.
   — Сядьте, Уоррен! — рявкнул Лорен. — Я не разрешал вам уйти!
   Поколебавшись, Уоррен вернулся к стулу, сел.
   — Я хочу, чтобы вы послали письмо владельцу каждого магазина в округе, в котором укажете, что «Вифлеем моторс» гарантирует оплату каждого чека, на какой бы банк он ни выписывался.
   Уоррен покачал головой.
   — Не могу этого сделать, мистер Хардеман. Для такого письма необходимо одобрение президента или совета директоров.
   — Так дайте его на подпись президенту.
   — Я не знаю, где он, — ответил Уоррен. — Не видел его две последние недели. А вы?
   Лорен бросил на него сердитый взгляд. Уоррен прекрасно знал, что со дня ссоры он с сыном не виделся.
   — Подготовьте письмо, я его подпишу.
   — У вас нет такого права, — спокойно заявил Уоррен. — Компания может понести большие убытки, если банки лопнут.
   — Но я полагаю, нет закона, запрещающего мне гарантировать оплату этих чеков персонально?
   — Ваши личные дела, разумеется, не имеют никакого отношения к компании.
   — Вот и подготовьте мне на подпись соответствующее письмо.
   — Как вам будет угодно. Что-нибудь еще?
   — Да. Сообщите нашим работникам, что в следующий платежный день они получат зарплату наличными.
   — Я это сделаю. Но могу представить себе, что произойдет, если денег не будет.
   — Это уже мои трудности, — ответил Лорен. — Можете идти.
   Они молчали, пока за Уорреном не закрылась дверь.
   Потом Эджертон повернулся к Лорену.
   — Где вы достанете денег?
   — Что-нибудь придумаю, — он глянул на закрытую дверь. — Какие последние известия от Дункана?
   — Работы идут полным ходом. Не далее чем через месяц новые машины сойдут с конвейера.
   — Хорошо. То есть мы вдвое сократили срок, запланированный Чарли Соренсеном у «Форда» на запуск новой модели. Шесть недель вместо девяноста дней, — он взял сигарету. — Как ты думаешь, он что-то знает?
   — С его шпионской системой? — и Эджертон сам ответил на свой вопрос:
   — Наверняка.
   — Но они ничего не предпринимают. Чего они, по-твоему, ждут?
   — Видите ли, сейчас они мало что могут сделать. Закрытие банков сыграло нам на руку. Банкиры заняты собственными проблемами, им сейчас не до нас. И до заседания совета директоров еще больше недели.
   Лорен на мгновение задумался.
   — Найдите Дункана и скажите ему: я хочу, чтобы первая машина сошла с конвейера через неделю, и мне все равно, как он этого добьется. Первая машина должна сойти с конвейера до заседания совета директоров.
   — Нам придется приостановить работы по изготовлению автомобильных корпусов для «Форда», — заметил Эджертон.
   — Так приостановите.
   — Беннетт разозлится. Он может подать на нас в суд.
   — Не подаст, — покачал головой Лорен. — Я все улажу с Эдзелем и Чарли Соренсеном, — он помолчал. — Слушай, а нет ли связи между Беннеттом и Уорреном?
   — Я знаю, что они добрые друзья. Уоррен только что построил дом в Грос-Пойнт по соседству с Беннеттом.
   Лорен посмотрел на него.
   — Как я понимаю, все закупки идут теперь через Уоррена?
   — Идея эта неплохая. Централизованный контроль.
   Мы теперь покупаем дешевле, чем раньше, когда этим занималось каждое отделение в отдельности.
   — Идею я не оспариваю. Лишь полагаю, что есть смысл повнимательнее присмотреться к этим закупкам.
   Эджертон улыбнулся.
   — Нет возражений.
   — А ты можешь сделать это так, чтобы он ничего не заподозрил?
   — Пожалуй, да. В этот месяц мы обычно проводим годовую ревизию. Я лишь попрошу парней уделить несколько лишних минут закупочным контрактам.
   — И держи меня в курсе, — Лорен встал.
   Поднялся и Эджертон. Посмотрел на Лорена.
   — Мистер Хардеман…
   — Да, Уолт?
   — Я рад, что вы вернулись.
   — Дедушка! Дедушка! — приветствовали его голоса детей, едва он переступил порог.
   Лорен широко раскинул руки, привлек к себе подбежавших Энн и Лорена Третьего. Чмокнул в щечку сначала девочку, потом мальчика.
   — Как ты себя вел сегодня? — спросил он внука.
   — Сегодня он вел себя хорошо, — ответила трехлетняя Энн. — За весь день он ударил меня только один раз.
   — Один раз? — Лорен притворно ужаснулся. — Почему ты это сделал?
   — Я заслужила, — пришла на помощь Энн. — Я ударила его первой.
   — Помните установленные мною правила, — сурово продолжил Лорен. — Никаких драк.
   — Мы стараемся, дедушка, — ответил маленький мальчик. — Но иногда забываем.
   — Не забывайте.
   — Поиграем в лошадку! Поиграем в лошадку! — закричала Энн.
   — Да! В лошадку! — вторил ей Лорен Третий.
   Лорен отпустил детей, опустился на руки и колени.
   Мальчик и девочка взобрались ему на спину. Энн — впереди, вцепившись руками в волосы, Лорен Третий — сзади, ухватившись за ремень.
   — Поехали! Поехали! — завопил мальчишка, хлопая Лорена по заду.
   — Быстрее! Быстрее! — подгоняла его Энн.
   И Лорен повез их в библиотеку. Остановила его пара ног в шелковых чулках и в туфельках на высоком каблуке. Лорен поднял голову.
   — Чем вы тут занимаетесь? — строго спросила Салли.
   — Разве ты не видишь? Экспресс тронулся в путь, — и Лорен быстро-быстро вбежал комнату, вновь остановившись перед Салли.
   — Ладно, дети. На сегодня достаточно. Вы утомили дедушку. И вам пора обедать.
   — Мы хотим играть! — завопил Лорен Третий.
   — Ваш дедушка устал. Он работал целый день, — Салли сняла сына со спины деда. Энн сама соскользнула на пол. — А теперь поцелуйте дедушку и идите обедать.
   — А мы сможем поиграть после обеда? — спросила Энн.
   — Нет, после обеда вы пойдете спать. Но если вы будете хорошо кушать, дедушка поднимется к вам и расскажет на ночь сказку.
   — Расскажешь, дедушка? — спросил Лорен Третий.
   — Обязательно, — Лорен поднялся.
   Дети побежали в столовую, а взрослые подошли к бару.
   — Тебе виски со льдом? — спросила Салли.
   Лорен кивнул.
   Она дала ему бокал с позвякивающими о стекло кубиками.
   Лорен не отрывал взгляда от ее лица.
   — Я всегда говорил, что этому дому необходима женская рука.
   Салли молча взглянула на него, повернулась к бару, налила виски и себе.
   — Сегодня мне звонил Младший.
   — И что? — безучастно спросил он.
   — Он хочет, чтобы я вернулась домой. Обещает приехать, как только я это сделаю.
   Лорен пригубил виски.
   — Я ответила, что никогда не вернусь, — добавила Салли.
   — И что за этим последовало?
   — Он наговорил мне кучу гадостей.
   — Каких же?
   — Что он, мол, знает, чем мы тут занимаемся, и нам никого не удастся обмануть. У него есть доказательства того, что мы спим вместе, и он без колебаний представит их суду, чтобы отнять у меня детей.
   Лорен покачал головой.
   — Ненависть совершенно ослепила его, — продолжила Салли.
   Лорен посмотрел на нее.
   — И что ты намерена предпринять?
   — Я не могу оставаться здесь. Незачем втягивать тебя в эту грязь. Я собираюсь переехать в Англию.
   — Получив развод?
   — Да. Если он согласится, я смогу поехать в Рено.
   — А потом?
   — Переберусь в Англию с детьми. Школы там хорошие. А люди говорят на том же языке.
   Помолчав, Лорен опустил бокал.
   — Младший говорил, когда вернется?
   — На следующей неделе. Он собирается присутствовать на заседании совета директоров.
   Одно к одному. Вот и причина того, что Уоррен затаился. Они не мешают ему рыть собственную могилу. Лорен встал.
   — Тебе нет нужды уезжать, и ты это знаешь. Ты можешь остаться в особняке Хардеманов. Дети тут счастливы, а на него мне плевать.
   Салли заглянула ему в глаза.
   — Дети счастливы, как никогда. За эти две недели ты провел с ними больше времени, чем их отец — с рожденья. Но по отношению к тебе это будет несправедливо.
   У тебя и так хватает забот.
   — Подумай об этом. Не торопись принимать окончательное решение.
   Салли кивнула.
   — Поднимусь наверх и полежу перед обедом. Позови меня, когда он будет готов, — сказал Лорен.
   — Опять болит голова?
   Лорен кивнул.
   — Принести тебе аспирин?
   — Нет. На сегодня таблеток хватит. Попробую обойтись без них. После отдыха мне полегчает.
   Под ее взглядом он вышел из библиотеки. Она услышала, как заскрипели ступени под его ногами. Упала в кресло. На глазах выступили слезы. Это несправедливо.
   Несправедливо.
   Неожиданная мысль пронзила ее. Она взбежала по лестнице, без стука вошла в его спальню. Лорен как раз выходил из ванной в расстегнутой рубашке. Недоуменно посмотрел на Салли.
   — Я не подумала о тебе. И о том, что ты хочешь.
   Лорен промолчал.
   — Я вернусь к нему, если ты полагаешь, что так для тебя будет легче.
   Он глубоко вздохнул, протянул к ней руки. Она упала к нему в объятья, прижалась щекой к его широкой груди.
   — Я хочу, чтобы ты навсегда осталась здесь.

Глава 11

   — Мистер Хардеман, звонят из Белого дома, — Мелани внезапно осипла.
   Лорен нажал клавишу аппарата внутренней связи.
   — Мистер Хардеман? — спросил мужской голос.
   — Слушаю.
   — С вами будет говорить президент Соединенных Штатов. Одну секунду, — в трубке что-то щелкнуло.
   — Мистер Хардеман? — ошибиться невозможно. Он много раз слышал этот голос по радио.
   — Да, мистер президент.
   — Я очень сожалею, что нам не доводилось встречаться, но хочу, чтобы вы знали, что я очень благодарен вам за щедрый взнос в фонд предвыборной кампании демократической партии.
   — Благодарю вас, мистер президент.
   — А теперь я хочу попросить вас о важной услуге, мистер Хардеман, и умоляю вас обдумать мое предложение, — президент перешел к делу. — Как вы знаете, наисложнейшей проблемой, стоящей перед страной, я считаю депрессию и сопутствующую ей безработицу. Поэтому я направил в Конгресс законопроект, назвав его «Билль возрождения нации». По существу, это программа возрождения и перестройки промышленности с изменением государственных функций.
   — Я читал об этом, — ответил Лорен. Действительно, детройтские газеты наперебой ругали законопроект, утверждая, что государство намерено забрать автостроительные предприятия под свой контроль и чуть ли не ликвидировать частную собственность.
   — Я в этом не сомневался, мистер Хардеман, — президент помолчал. — И я уверен, что вы не читали ничего хорошего.
   — Не могу этого сказать, мистер президент. Некоторые практические предложения заслуживают самого тщательного рассмотрения.
   — Тогда вам тем более понятна цель моего звонка.
   Я хочу, чтобы вы приехали в Вашингтон и помогли более детально проработать ту часть «БВН», что касается вашей отрасли промышленности. Вы, разумеется, будете работать под руководством генерала Хью Джонсона, который согласился взять на себя доработку законопроекта в целом. А так как мы считаем автостроение ключевой отраслью промышленности, вы понимаете, сколь важную услугу вы можете оказать стране.
   — Я польщен, мистер президент, — ответил Лорен, — но, полагаю, есть более достойные люди.
   — Вы скромны, мистер Хардеман. И это не противоречит тому, что я уже слышал о вас. Но мы обращаемся к вам первому, и я надеюсь, что не услышу отказа.
   — Я обдумаю ваше предложение, мистер президент, но моя компания испытывает серьезные трудности, и я не знаю, смогу ли покинуть ее в такое время.
   — Мистер Хардеман, вся страна испытывает серьезные трудности, — напомнил Рузвельт. — Я уверен, что гражданин с развитым чувством ответственности не может не понимать, что пока не поправится страна, не будет улучшения и в делах вашей компании, — он выдержал паузу. — Я хотел бы услышать о вашем решении в течение недели и надеюсь, что оно будет положительным.
   — Я дам вам знать, мистер президент.
   — До свидания, мистер Хардеман.
   — До свидания, мистер президент.
   Лорен положил трубку. Потянулся за сигаретой, закурил. Президент Рузвельт не теряет времени. Он обещал оживить страну и, похоже, не отказывается от своих слов.
   Вновь загудел интерком. Он нажал клавишу.
   — Скоро начинается заседание совета директоров, мистер Хардеман.
   — Благодарю, мисс Уолкер. Вас не затруднит принести мою папку?
   — Сию минуту, сэр.
   Мгновение спустя она зашла в кабинет, положила папку на стол. Обычно она сразу же уходила, но тут задержалась.
   Лорен поднял голову.
   — Слушаю вас, мисс Уолкер.
   Она зарделась.
   — С вами действительно говорил президент Рузвельт?
   — Да, — он кивнул и раскрыл папку, но вновь поднял голову, не услышав ее шагов.
   — Я голосовала за него, — добавила Мелани. — Первый раз в жизни.
   — Я тоже голосовал за него, — Лорен улыбнулся.
   Улыбнулась и Мелани.
   — А голос его звучал точно так же, как и по радио. Такой же теплый и дружелюбный. Кажется, что он говорит только с тобой.
   Впервые Лорен увидел ее улыбку.
   — Знаете, мисс Уолкер, вы очень симпатичная девушка. Вот только улыбаться вам надо почаще.
   Мелани снова покраснела.
   — Благодарю вас, мистер Хардеман.
   Он смотрел, как она идет к двери. Странно, что раньше он не обращал на нее внимания. Посмотреть-то было на что. Дверь закрылась, и Лорен склонился над папкой.
   Он специально опоздал на несколько минут. Остальные члены совета уже собрались и разбились на группки, о чем-то оживленно беседуя. С его появлением в зале заседаний повисла тишина. Не тратя времени на обычные приветствия, Лорен постучал по столу костяшками пальцев.
   — Не затруднит ли членов совета занять свои места?
   Молча они расселись вдоль стола. Младший — в торце, напротив него. Уоррен — справа от Младшего. Остальные одиннадцать — между ними. Лишь Кобурн и Эджертон работали в «Вифлеем моторс». Остальные представляли банки и страховые компании, у которых они занимали деньги. Входили в их число и несколько символических членов, высших чиновников из неконкурирующих фирм.
   — Председательствующий считает заседание открытым и вносит предложение отложить чтение протокола предыдущего заседания, копия которого имеется у каждого из вас.
   Он подождал. Кобурн поддержал предложение. Потом — Эджертон. Возражавших не оказалось. После этого кто-то должен был внести на рассмотрение программу текущего заседания.
   — Мистер председатель! — подал голос Младший.
   — Да, мистер президент! — последовал формальный ответ.
   — Я вношу предложение отложить рассмотрение намеченной программы ради более важного и неотложного дела.
   — Председательствующий не возражает, мистер президент. Кто-нибудь поддерживает предложение?
   — Я поддерживаю, — отозвался Уоррен.
   — Ставлю на голосование предложение президента.