Роббинс Гарольд. Бетси

   — Но телефоны? Кто будет отвечать на звонки?
   — Я и отвечу.
   Она сидела не шевелясь.
   — Меня уволят.
   — Вас уже уволили. И единственный шанс вновь получить работу зависит от того, сколь быстро вы покинете это помещение.
   В глазах ее мелькнул испуг, но она подхватила сумочку и направилась к двери.
   А из-за спины Лорена донесся голос Кобурна:
   — Закройте эту дверь, а я запру ту, что ведет непосредственно в кабинет.
   Лорен повернул ключ в замке двери из приемной в коридор и, вернувшись в кабинет, сел за стол.
   — А теперь я готов выслушать ваши ответы и, пожалуйста, не тяните с ними.
   — А чего тянуть, мистер Хардеман, — подал голос Кобурн. — На все ваши вопросы ответ один. Джо Уоррен.
   Лорен поднялся, шагнул к окну. «Скорая помощь» стояла на прежнем месте. Санитары выносили из административного корпуса носилки, на которых лежал Уоррен.
   Лорен жестом предложил мужчинам присоединиться к нему. Они подошли, выглянули из окна. Носилки как раз загружали в «скорую помощь».
   — Вон ваш Джо Уоррен.
   Один из санитаров остался с пострадавшим, второй обежал машину и сел за руль. Взвыла сирена, «скорая помощь» покатила к воротам.
   — А теперь, надеюсь, мы можем заняться привычным делом — строить автомобили? — спросил Лорен, когда все вновь расселись.
   — Это будет нелегко, — заметил Эджертон. — Ваш сын и Уоррен вкупе с советом директоров и банками полагают, что делать этого не следует.
   — Об этом я позабочусь сам, — ответил Лорен. — А мы поговорим о дешевом автомобиле, который позволит нам конкурировать с «Фордом», «Шеви» и новым «плимутом»
   Уолтера Крайслера.
   — У нас нет денег для переоснащения производства, — быстро вставил Эджертон. — Нам потребуется пятнадцать миллионов, а банк их нам не даст.
   — Сколько денег в нашем распоряжении?
   — Примерно полтора миллиона наличными и еще три, подлежащие получению.
   — Сколько под них дадут наличными?
   — На двадцать процентов меньше.
   Лорен повернулся к до того молчавшему Дункану.
   — Ты можешь построить новую машину, имея в своем распоряжении четыре миллиона?
   Дункан покачал головой.
   — Это исключено.
   — Черта с два, — хмыкнул Лорен. — У нас осталась оснастка сборочной линии «лорена-2»?
   Дункан кивнул.
   — Допустим, мы уменьшим длину автомобиля на два фута, ограничившись двумя дверьми вместо четырех. На переоснащение понадобится много денег?
   Дункан задумался.
   — Пожалуй, нет. Но возникает другая проблема. Нам придется разработать новый двигатель.
   — Зачем? — удивился Лорен. — Разве девяностосильный мотор маленького «сандансера» не подойдет?
   Дункан внезапно улыбнулся.
   — Конечно, подойдет. К тому же мы освободим наши склады. За прошлый год у нас скопилось пятьдесят тысяч этих моторов.
   — Вот это похоже на дело, — кивнул Лорен. — Возвращайся к себе и немедленно принимайся за работу. Все вопросы по себестоимости утрясай с Уолтом. Через два дня цифры должны лежать у меня на столе, — он повернулся к адвокату. — А теперь я хочу проконсультироваться с тобой, Тед. Есть ли закон, запрещающий мне проделать все это?
   Кобурн думал недолго.
   — Нет, если только ваше решение не оспорят.
   — А если оспорят?
   — Сделать это могут только ваш сын и, возможно, Уоррен. Он — исполнительный вице-президент, так что эти вопросы могут входить в его компетенцию.
   — А как насчет совета директоров и банков?
   — До следующего заседания они ни во что не будут вмешиваться. До него еще месяц. Разумеется, ваш сын может созвать экстренное заседание.
   — Это ясно, — кивнул Лорен.
   — И еще, — добавил Кобурн. — Не диктуйте никаких памятных записок, касающихся ваших планов. Секретари теперь печатают дополнительный экземпляр всех документов. Таким образом Уоррен узнает, где что делается.
   Лорен посмотрел на него.
   — А моему сыну это известно?
   — Трудно сказать, — уклончиво ответил Кобурн. — Никто из нас не может попасть к нему, предварительно не согласовав встречу с Уорреном. Я уже больше года вижу его только на заседаниях совета директоров.
   Лорен повернулся к Эджертону.
   — А ты?
   — Та же история.
   — А как насчет тебя, Скотти? — спросил Лорен инженера.
   — Последний раз я виделся с ним, когда он приказал остановить производство «лорена-2». Было это три года назад.
   Лорен помолчал, поднялся.
   — Ладно. Идите работать.
   Встали и они, направились к двери. Их остановил голос Лорена. Он улыбался.
   — Не мог бы кто-нибудь подсоединить эту штуковину? Возможно, мне придется воспользоваться ею по прямому назначению.

Глава 8

   Телефон зазвонил, едва она вернулась из кухни, отдав распоряжение кухарке насчет ленча для детей. Она сняла трубку с аппарата в гостиной.
   — Слушаю.
   — Салли? — ворвался в ухо знакомый голос.
   Она упала в кресло.
   — Да.
   — Это Лорен.
   — Я узнала. Как ты?
   — Все отлично, — последовала неловкая пауза. — Хотел вот забежать, чтобы повидать тебя и детей, но я вернулся лишь несколько дней назад и совсем замотался.
   — Я понимаю.
   — Младший дома?
   — Нет. Разве он не на работе?
   — Нет.
   — Он уехал, как обычно. Может, транспортная пробка.
   — Нет. На работе он был, — Лорен замялся. — Мы поспорили, и он ушел. Мне он нужен. Как ты думаешь, где его можно найти?
   — Иногда он ходит в Атлетический клуб. Там парилка и массажная.
   — Благодарю. Поищу его там. До свидания.
   — Лорен! — воскликнула она.
   — Да?
   — Разве ты не собираешься заглянуть к нам? Лорен Третий уже большой мальчик, а свою внучку ты вообще никогда не видал, — она едва удержалась, чтобы не сказать — «дочку».
   — Постараюсь зайти в конце недели, — пообещал Лорен. — У тебя все в порядке?
   — Да.
   — Если появится Младший, пусть он мне позвонит.
   — Я ему скажу.
   — До свидания.
   — Лорен, я все еще люблю тебя, — быстро добавила Салли, но гудки отбоя подсказали ей, что он ее не услышал. Медленно, с гулко бьющимся сердцем она положила трубку на рычаг.
   Входная дверь распахнулась, вбежал Лорен-младший. Увидев сидящую в кресле жену, направился к ней.
   — Звонил твой отец, — сказала она, занятая своими мыслями. — Просил, чтобы ты перезвонил ему.
   — Он сумасшедший!
   Только тут она заметила, как он бледен и напуган.
   — Что случилось?
   — Он пытался убить меня! Джо Уоррен в больнице со сломанной рукой, разбитой головой. Говорю тебе, он сошел с ума.
   — Почему?
   — Я лишь сказал ему, что мы не можем строить новый автомобиль, и он просто озверел. Бросился на меня.
   Если б не бедняга Джо, в больницу угодил бы я.
   — Что-то здесь не так, — покачала головой Салли. — Не мог он беспричинно ударить человека. Со мной он сейчас разговаривал совершенно спокойно.
   Лорен-младший посмотрел на жену. Тон его изменился.
   — Иди наверх и собери вещи. На некоторое время мы уедем вместе с детьми.
   — Успокойся, — Салли встала. — Давай-ка я налью тебе виски.
   — Не нужно мне виски, — отрезал он. — Делай, что я тебе говорю. Мы поедем в наш летний коттедж в Онтарио. В Канаде он нас не достанет.
   Она посмотрела на мужа.
   — Детей я никуда не повезу. По крайней мере пока не узнаю, от чего мы бежим.
   — Ты на его стороне! — воскликнул Младший.
   — Я ни на чьей стороне. Но у меня двое маленьких детей, и я не намерена тащить их за тридевять земель, словно чемоданы, вот и все.
   — Я уже обращался к адвокатам. Они посоветовали мне ненадолго уехать. Он не имеет права отбирать у меня компанию!
   — Но как такое возможно? — удивилась Салли. — Это его компания, не твоя.
   — Только не надо меня учить, чья это компания! — взвизгнул Лорен-младший. — Я — ее президент!
   Салли предпочла промолчать.
   — Он сядет за решетку! — продолжал ее муж. — Джо написал жалобу, и полиция уже отправилась за ним. А я дал свидетельские показания, подтверждая, что он напал на Джо.
   — Джо наверняка чем-то спровоцировал его. Я не верю, чтобы твой отец…
   — Ты не веришь! — он уже кричал. — Да ты влюблена в него!
   Салли не ответила.
   — Послушай, Джо ничего не делал, лишь встал между нами. Даже пистолет Джо не остановил его!
   — У Джо был пистолет? — в изумлении спросила она.
   Лорен-младший сразу осекся, чувствуя, что сболтнул лишнее.
   — А если и был? Он лишь пытался защитить меня.
   — Ты написал о пистолете в своих показаниях?
   Он промолчал.
   — Вот, значит, почему адвокаты советуют тебе ненадолго уехать? Чтобы ты не мог ответить на вопросы полиции?
   — Да какая, собственно, разница? — спросил он. — Пришло время показать отцу, что он уже не властелин мира.
   — И ты позволил этому подонку наставить пистолет на своего отца? — голос Салли переполняло презрение. — Ты болен, Лорен.
   — Это ты от ревности! — заверещал он. — Ты сразу заревновала к моей дружбе с Джо, с того самого дня, как мы встретились! И все потому, что он отличный парень!
   — Он — мелкий гангстер, привыкший терроризировать и угрожать тем, кто слабее его. И если бы ты сам был настоящим парнем, то не нуждался бы в подобных друзьях.
   Он шагнул к ней, поднимая руку.
   — Не смей! — резко бросила она, снимая телефонную трубку. — Если ты хочешь уехать, быстро собирай вещи, потому что я звоню твоему отцу, чтобы сказать, что ты здесь.
   Молча он смотрел, как она набирает номер, затем направился к двери, но внезапно согнулся пополам, схватившись за живот.
   — Меня сейчас вырвет!
   Салли положила трубку, поднялась, подошла к нему, отвела к туалету для гостей, дверь которого выходила в холл. Блевотина фонтаном брызнула из его рта, едва ом склонился над унитазом.
   — Ты должна мне помочь, — просипел он между приступами рвоты.
   — Я помогаю тебе, — ровным голосом ответила она. — Именно тем, что не даю причинить вред отцу. Если бы ты не был его сыном, будь уверен, плевать бы я хотела, жив ты или мертв.
   — Я должен уехать, — он начал заламывать руки. — Не знаю, как мне жить, если что-то случится с Джо.
   — Если хочешь, уезжай. Но без меня и детей. А когда ты вернешься, нас здесь уже не будет.
   Ни единого окошка не светилось в особняке Хардеманов, когда она остановила машину перед парадным входом. Выключила двигатель, вышла из кабины.
   Сопровождаемая серой тенью, отбрасываемой ее фигурой в лунном свете, поднялась по ступеням. Нажала кнопку звонка. Из глубины дома донеслась переливчатая трель.
   Она подождала, но дверь не открылась. Вновь позвонила. С тем же результатом.
   Салли вытащила из сумочки сигарету, закурила.
   Спустилась по лестнице, оглянулась на дом.
   Тишина и покой, ни огонька. Она направилась к двери черного хода, ее высокие каблуки утопали в гравии подъездной дорожки.
   Зашла за угол и увидела свет в комнате на втором этаже. Она знала, что это окно маленькой гостиной, примыкающей к спальне Лорена, где по утрам он пил кофе и просматривал газеты.
   Наклонившись, Салли подобрала несколько камешков и бросила их в окно. В тишине ночи они забарабанили по стеклу.
   Мгновением позже окно распахнулось, из него выглянул Лорен, всматриваясь в темноту.
   Снизу он казался еще выше и массивнее. Она не сразу поняла, что Лорен не видит ее, стоящую в тени. Сердце учащенно забилось. «О боже! — пронеслось в голове. — Что я ему скажу!» — она с трудом подавила желание убежать прочь.
   — Кто тут? — громыхнул его голос.
   И тут же она выступила под бледный свет луны, неожиданно хихикнула, ей стало очень весело.
   — Ромео, о, Ромео, — процитировала она. — Где ты, Ромео?
   Мгновение он молча смотрел на нее, потом расхохотался.
   — Жди меня, сейчас я буду с тобой.
   И, перемахнув через низкий подоконник, спрыгнул вниз.
   — Лорен! — в испуге вскрикнула она.
   Но он уже приземлился на четвереньки и поднимался, когда она подбежала к нему.
   Он улыбнулся, вытер руки о брюки, словно мальчишка.
   — Совсем как Дуглас Фэрбенкс, не так ли?
   — Ты сумасшедший! — выдохнула Салли. — Ты же мог разбиться!
   Он глянул на окно, снова на Салли.
   — Пожалуй, ты права, — он снова рассмеялся. — Но мне хотелось выпрыгнуть из окна с тех пор, как я построил этот дом, да вот не находилось подходящего предлога, — он потер руки.
   — Дай-ка мне взглянуть, — она взяла его руки, поцарапанные, грязные, в свои. — Тебе больно?
   — Пустяки, — он взял ее за руку и зашагал к парадному подъезду. — Пошли в дом.
   — Как же мы войдем? Я звонила дважды, но никто не открыл дверь.
   — Слуги еще не вернулись, а дворецкий ушел после обеда.
   Они поднялись по ступеням.
   — Так как же мы войдем?
   — Просто, — он повернул ручку, и дверь открылась. — Тут не заперто, — он включил свет в холле.
   — Дай я еще раз взгляну на твои руки.
   Лорен протянул к ней руки, ладонями вверх. На царапинках появилась кровь.
   — Надо их промыть. И продезинфицировать, чтобы не началось нагноение.
   — Хорошо, — кивнул он. — В ванной у меня есть перекись водорода.
   По лестнице она последовала за ним на второй этаж, в ванную. Открыла воду, взяла кусок мыла. Он подставил руки под струю, а она осторожно смыла грязь. Потом промокнула ладони полотенцем.
   — Где у тебя перекись?
   Он указал на аптечку. Салли достала пузырек с перекисью водорода.
   — Вытяни руки над раковиной.
   Она залила царапины пенящейся жидкостью. Он отдернул руки.
   — Щиплет.
   — Ничего, ты не ребенок. Не убирай руки.
   Потом она насухо вытерла его руки полотенцем.
   — Ну как, лучше?
   Лорен посмотрел на нее.
   — Да.
   Она почувствовала, как на щеках выступают пятна румянца. Отвела глаза.
   — Мне нужно было повидаться с тобой.
   — И хорошо. Пойдем-ка выпьем.
   Они спустились в библиотеку. Лорен достал из шкафчика бутылку канадского виски.
   — Если хочешь, я принесу лед.
   Она покачала головой. Лорен разлил виски в два маленьких стаканчика, один протянул Салли.
   — За твое здоровье.
   Она отпила виски. Горло ожгло, как огнем. Он же одним глотком опорожнил стаканчик и наполнил его вновь.
   — Присядь.
   Салли опустилась на диван, расправила юбку на коленях. Он пододвинул стул, сел напротив.
   — Младший уехал в наш летний коттедж в Онтарио.
   Лорен промолчал.
   — Я отказалась ехать с ним.
   Снова он ничего не сказал.
   — Я ухожу от него.
   Тут Лорен заговорил, после короткой паузы.
   — А как же дети?
   — Я возьму их с собой.
   — И куда ты поедешь?
   Салли уставилась на него.
   — Я как-то не думала об этом. Где-нибудь приткнусь.
   Лорен опрокинул второй стаканчик, прошел к бару, наполнил его. Повернулся к Салли.
   — Жаль, конечно.
   — Рано или поздно это должно было произойти.
   Лорен направился к ней.
   — Наверное, да. Я лишь не хотел, чтобы случилось это из-за меня.
   — Я знаю. Но причина в другом. Хотя ваша сегодняшняя ссора и стала последней каплей. С того момента, как он встретился с Джо Уорреном, наши отношения меняются от плохого к худшему.
   Лорен покачал головой.
   — Джо Уоррен. Куда ни повернись, везде он.
   — Младший сказал мне, что Уоррен написал жалобу, будто ты пытался убить его, и шериф собирается арестовать тебя.
   — Это мне известно. Но в муниципалитете у меня очень хорошие друзья. Они все уладят.
   — Я рада, — чуть улыбнулась Салли. — Но не думай, что на этом все закончится. Джо — настоящий подонок и не забудет обиды. А Младший у него под каблуком.
   Лорен посмотрел на нее.
   — Вот этого я как раз и не могу понять. Что заставляет Младшего плясать под его дудку?
   — А ты не знаешь? — Салли встретилась с ним взглядом.
   — Нет.
   — Джо Уоррен — дружок Младшего, — буднично пояснила она.
   На лице Лорена отразилось недоумение.
   — Дружок?
   Наивность этого великана, его слепота во всем, что касалось сына, тронули Салли. Голос ее помягчел.
   — Я думала, ты знаешь. В Детройте об этом известно всем. С того дня, как они встретились в парной Атлетического клуба.
   Боль захлестнула Лорена. Рука задрожала, расплескивая виски. Медленно он опустил стаканчик на стол.
   Разом состарился на десяток лет. Закрыл посеревшее лицо руками. Тело его сотрясли рыдания.
   Салли встала, шагнула к Лорену, опустилась у стула на колени. Притянула его голову к своему плечу, прижала к себе.
   — Извини, — прошептала она. — Извини.

Глава 9

   В начале восьмого Мелани Уолкер сошла с троллейбуса в четырех кварталах от дома. После утреннего дождя резко похолодало, и теперь пронизывающий ветер продувал насквозь ее тоненькое пальто. Она подняла воротник, повернула за угол и быстро-быстро Застучала каблучками по тротуару.
   — Ты припозднилась, — проворчала мать, когда она вошла в дом. — Мы уже поели. Тебе придется перекусить тем, что осталось.
   — Мне все равно, — ответила Мелани. — Я не голодна.
   — Мы думали… — продолжила мать.
   — Заткнитесь! — рявкнул отец, сидевший в углу кухни перед радиоприемником. — Разве вы не видите, что я слушаю «Амоса и Энди».
   Мелани сняла пальто и прошла в комнату. Аккуратно повесила его на вешалку с тыльной стороны двери. Сняла платье и комбинацию, положила их на кровать. Решила, что прогладит их после обеда. Накинула халатик из хлопчатобумажной ткани, подвязалась пояском и вернулась на кухню.
   Мать поставила на стол тарелку с ломтиками колбасы, уже подвядшим салатом и помидорами, хлеб и масленку.
   Мелани посмотрела на тарелку.
   — Опять ливерная?
   Мать скорчила гримасу.
   — А чего ты ждала? Надо возвращаться домой к обеду.
   — Пришлось задержаться на работе. Сегодня меня направили к мистеру Хардеману.
   — Ты могла бы и позвонить.
   — У меня не было времени. И потом ты знаешь, что мистеру Макманусу не нравится, если его часто беспокоят.
   Макманус жил этажом ниже. В подъезде телефон был только у него. Он служил в городской полиции.
   — Не так уж часто мы обращаемся к нему.
   Отец громко расхохотался. Еще посмеиваясь, встал, подошел к леднику, достал бутылку домашнего пива, привычным движением сбил крышку и поднес горлышко ко рту до того, как из бутылки хлынула пена. Одним глотком отпил полбутылки, похлопал себя по толстому животу.
   — Ну и шутники эти ниггеры. Особенно Кингфиш. Он уговорил Амоса купить новый автомобиль, а теперь Амос не может внести первый взнос и просит продавца взять его назад и вернуть ему старую дешевенькую машину , — гон вновь начал смеяться. — Энди попытался все уладить, и в итоге обе машины оказались у продавца, а они остались ни с чем.
   Обе женщины даже не улыбнулись. Он недоуменно смотрел на них.
   — Это же смешно, — он вновь пустился в объяснения. — Амос купил новый автомобиль и…
   — Если ты полагаешь, что ниггеры такие шутники, чего ты так рассвирепел, когда они поселились в нескольких кварталах от нас? — спросила мать.
   — Тут другое. Амос и Энди — хорошие ниггеры. Они знают свое место. Они не пытаются поселиться там, где живут белые. Они, как и должно, держатся своих.
   Женщины промолчали. Отец посмотрел на Мелани.
   Она как раз намазывала масло на кусок хлеба.
   — Чего ты так поздно?
   — Сегодня я работала у мистера Хардемана, — она взяла ломтик ливерной колбасы.
   Ее отец усмехнулся.
   — По крайней мере, тебе не придется беспокоиться, что он ухватит тебя за задницу, когда ты будешь проходить мимо его стола.
   — Меня послали не к нему, а к его отцу, — Мелани откусила от бутерброда.
   — Ты имеешь в виду Номера Один? — удивился отец. — Он вернулся?
   Мелани кивнула.
   — Твоему ухажеру это не понравится.
   Мелани посмотрела на отца.
   — Сколько раз я должна повторять, что мистер Уоррен мне не ухажер. То, что я иногда с ним обедаю, ничего не значит.
   — Ладно, ладно, — покивал отец. — Пусть будет по-твоему. Но все равно ему это не понравится. Номером Два он вертит, как хочет. Старик из другого теста. Он никому не позволит помыкать собой.
   Мелани положила недоеденный бутерброд на тарелку, отодвинула ее.
   — Я не голодна, — она посмотрела на мать. — Нальешь мне чашечку кофе?
   — Может, сварить тебе яйца? — спросила та.
   Она покачала головой.
   — Нет, только кофе, — Мелани посмотрела на отца. — Сегодня ты не искал работу?
   — А зачем? Все равно свободных мест нет.
   — Нам требовались шесть токарей. Пришло чуть ли не восемьсот человек.
   — Что ж я, по-твоему, должен стоять в одной очереди с красными, ниггерами и поляками? Не забывай, у Крайслера я был десятником.
   — Но сейчас-то ты никто, — напомнила мать. — Ты не работаешь уже три года. Если б не жалованье Мелани, нас бы выкинули на улицу.
   — Тебе бы лучше помолчать! — рявкнул отец. Вновь повернулся к Мелани. — Кроме того, разве твой приятель не обещал, что я получу первое же освободившееся место?
   Мелани кивнула.
   — Но ты ждешь место десятника, — напомнила мать. — Ни одному заводу десятники не требуются. И ждать тебе до скончания веков.
   — Сказал же тебе, помолчи! — проревел отец. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я просил милостыню?
   — Я хочу, чтобы ты нашел работу, — стояла на своем мать.
   — Я получу работу, — пробурчал отец. — Как только мы сможем избавиться от всех этих иностранцев и ниггеров, что повалили к нам после войны за легкими деньгами.
   — Никуда они не денутся, — возразила мать. — Война закончилась больше пятнадцати лет назад, а они по-прежнему здесь.
   — Мы от них избавимся, — пообещал отец. — Вот увидишь. Мы покажем им, что никто не смеет отталкивать в сторону настоящих американцев, — тут его ухо уловило музыкальные позывные. — Начинается «Час юмора Флейшмана», — и он вернулся к радио. — Вы, женщины, говорите потише. Я не хочу пропустить ни слова.
   — Хватит горячей воды для ванны? — спросила Мелани. — Я так устала, что она мне не помешает.
   — Подожди, я посмотрю, — ее мать подошла к водяному баку в углу кухни и приложила к нему ладонь. — Нет.
   Она опустилась на корточки, открыла газ, чиркнула спичкой. Но огонек не вспыхнул.
   — Должно быть, опять испортился счетчик. У тебя есть четверть доллара?
   — Сейчас принесу, — Мелани прошла в комнату, достала монетку из кошелька и вернулась на кухню. — Держи.
   Ее мать подвинула стул, встала на него, бросила монетку в щель газового счетчика и дважды дернула рукоятку, пока монетка летела вниз.
   — Ты всегда так делаешь, — заметила Мелани.
   — Конечно. Так счетчик отпускает газ лишних два часа, — мать слезла со стула, зажгла горелку.
   Мелани уже собиралась лечь в ванну, когда мать постучала в дверь.
   — Тебя просит к телефону мистер Уоррен.
   — Сейчас иду, — Мелани накинула халатик, спустилась этажом ниже. Дверь в квартиру Макманусов была приоткрыта, но она постучала, прежде чем войти. Мистер Макманус прилип к радио точно так же, как ее отец.
   К двери подошла его жена.
   — Извините, что беспокою вас.
   — Пустяки, — ответила миссис Макманус.
   Мелани прошла в маленький коридорчик между кухней и спальнями. Телефонный аппарат стоял на столике.
   Она взяла трубку.
   — Слушаю.
   — Мелани? — знакомый голос.
   — Да.
   — Я хочу, чтобы ты немедленно приехала ко мне. Я в больнице святого Иосифа.
   — Я знаю. На заводе ходят разные слухи. С вами все в порядке?
   — Да. Но эти глупые доктора не отпускают меня. Хотят понаблюдать за моим самочувствием.
   — Может, вам лучше отдохнуть?
   — Я хочу тебя видеть.
   — Я как раз собиралась принять ванну, — отнекивалась Мелани. — Кроме того, мне потребуется не меньше двух часов, чтобы добраться до больницы на троллейбусе.
   — Я пошлю за тобой машину. Спускайся вниз через полчаса, — и в трубке раздались гудки отбоя.
   Мелани заглянула на кухню.
   — Благодарю вас, — улыбнулась она невысокой ирландке.
   Макманус повернулся к ней. Что-то в глазах полицейского подсказало Мелани, что ее нагота под халатиком для него не секрет. Инстинктивно она запахнула халатик поплотнее.
   — Твой отец все еще не работает? — спросил он.
   — Нет, мистер Макманус, — вежливо ответила она, двинувшись к двери.
   — Тяжелые времена, — вздохнул он. — Не знаешь, что будет завтра.
   — Благодарю, что разрешили воспользоваться вашим телефоном, мистер Макманус.
   — Пустяки, — пробурчал он. — Ты не из тех, кто этим злоупотребляет.
   — Спокойной ночи, — и она вышла т лестничную площадку, прикрыв за собой дверь.
   Через полчаса она появилась из своей комнаты, полностью одетая.
   Мать изумленно уставилась на нее.
   — Куда это ты на ночь глядя? Почти девять часов.
   — Я еду к мистеру Уоррену. Он в больнице святого Иосифа.
   Отец оторвался от радио.
   — А что с ним такое?
   — Несчастный случай. Но он говорит, что ничего серьезного.
   — Тебе же понадобится два часа, чтобы добраться туда. Да и опасно девушке одной ходить по улицам, когда в нескольких кварталах живут негры.
   — Он посылает за мной машину.
   Отец поднялся.
   — Должно быть, ты действительно ему нужна.
   — Для чего?
   — Не знаю. Он мой босс. Наверное, по делу.
   Ее отец понимающе покивал.
   — Известно, какие ночью дела. Чувствуется, мистер Уоррен кое-что приготовил для нашей маленькой девочки.
   Мать скорчила гримасу.
   — Вечно ты со своими грязными мыслишками. Наша Мелани порядочная девушка.
   — Я приеду, как только освобожусь, — и Мелани выскользнула за дверь.
   — Не забудь напомнить ему об обещании, которое он дал твоему папаше, — крикнул вслед отец.