Роббинс Гарольд. Бетси

   — Я лишь птичка в золоченой клетке, — голос у нее дрогнул. Она попыталась улыбнуться, но без особого успеха, и приникла к его груди. Анджело обнял ее, и они застыли.
   Потом она подняла голову, отступила назад.
   — Ты похудел.
   — Есть немного.
   — Мне недоставало тебя.
   Он промолчал.
   — Мне действительно недоставало тебя.
   Никакого ответа.
   — Ты просто не представляешь себе, каково здесь сидеть. Иной раз мне кажется, что я вот-вот сойду с ума.
   Он повернулся и нажал кнопку вызова лифта.
   — Куда ты?
   — Вниз. Не следовало мне приезжать сюда, — он вошел в кабину.
   Бобби положила руку на дверь, не давая ей закрыться.
   — Останься.
   Он покачал головой.
   — Если я останусь, то могу все тебе испортить. Ты и впрямь этого хочешь?
   Она лишь смотрела на него.
   — Хочешь?
   Ее рука бессильно упала вниз. Она повернулась и пошла прочь еще до того, как закрылись двери. Кабина медленно поползла вниз.
   Номер Один, как обычно, сидел у дальнего торца длинного стола, за которым заседали директора.
   — Как я понимаю, мы пришли к единому мнению, господа. Мы одобряем продолжение производства «сандансера» до первого апреля 1971 года. Если к этому сроку мистер Перино предложит нам достойный вариант нового автомобиля, мы проголосуем за остановку производства и переоборудование сборочных конвейеров.
   Он посмотрел на Анджело.
   — Тебя это устроит?
   — Нет, сэр, — твердо заявил Анджело — Но разве у меня есть варианты?
   — Нет, — отрезал Номер Один.
   — В таком случае хочу обратить внимание совета директоров на следующее. Я поставил перед собой цель довести изготовление и продажу нового автомобиля до пятисот тысяч экземпляров в первый же год. Ваше решение ополовинит эту цифру, потому что нам просто не хватит времени на демонтаж старого оборудования и установку нового.
   — Мы отметим это в протоколе, — пообещал Номер Один. — Поскольку все вопросы рассмотрены, объявляю заседание закрытым.
   Трель дверного звонка все-таки проникла в его сон, и ему потребовалось добрых полминуты, чтобы вспомнить, что он в номере отеля «Понтчартрейн». Он выбрался из кровати, пересек гостиную, открыл дверь.
   На пороге стояла Бетси. Трудно сказать, кто из них удивился больше.
   — Извините, — пролепетала Бетси. — Я и подумать не могла, что вы так рано ляжете спать.
   — Я совершенно вымотался, — пробурчал он. — За последние трое суток не спал и четырех часов.
   — Извините.
   — Довольно извинений. От них я чувствую себя виноватым. Заходите.
   Она вошла в гостиную.
   — Сколько времени?
   — Половина одиннадцатого.
   Он указал на бар:
   — Налейте себе что-нибудь, а я накину халат, — и в пижамных штанах скрылся в спальне.
   Когда он вернулся, она пила «кока-колу». Анджело налил себе канадского виски, разбавил водой, отпил полбокала.
   — А теперь, мисс Элизабет, чем я могу вам помочь?
   Она посмотрела на него, потом отвела глаза.
   — Я хочу попросить вас об одной услуге. Важной для меня.
   Он выпил еще виски.
   — Какой же?
   — Анджело.
   — Да? — в нем начало подниматься раздражение.
   Она замялась.
   — Так я слушаю.
   — Мой гороскоп говорит, что все получится.
   — Что получится?
   — Вы знаете. Вы, я. Телец и Дева.
   — О, конечно, — он уже отказывался что-либо понимать.
   — Тогда все решено, — она заулыбалась, поставила бокал. — Мы можем лечь в постель, — она обняла его за шею.
   — Подождите, подождите, — запротестовал он. — Разве мое мнение не в счет?
   — Разумеется, нет. Все решили звезды.
   — Но я не Телец, а Лев.
   В глазах ее он прочитал укор.
   — Разве это имеет значение, Анджело? Ты не хочешь жениться на мне?

Книга третья
1971 год

Глава 1

   Маленький зал судебных заседаний в старом бревенчатом доме в городке на полпути от Сиэтла до Спокана, где размещался окружной суд, затих. Присяжные жюри коронера^[17] вошли по одному и заняли места на деревянных стульях с высокими спинками рядом со столом, за которым восседал сам коронер, высокий мужчина с загорелым лицом. Коронер кивнул судебному приставу. Тот повернулся к залу.
   — Заседание суда коронера, вызванное разбором причины смерти Сильвестера Пирлесса, последовавшей во время испытаний экспериментального автомобиля компании «Вифлеем моторс», объявляю открытым, — пристав глянул на листок, который держал в руке. — Суд вызывает свидетельницу Синди Моррис.
   Синди повернулась к Анджело.
   — Я нервничаю. Что мне им сказать?
   — Правду, — посоветовал Анджело. — Тут ты никогда не ошибешься.
   Она поднялась — в облегающем комбинезоне, подчеркивающем достоинства ее фигуры, с надписью «ВИФЛЕЕМ МОТОРС» на спине. Подошла к стулу, предназначенному для свидетелей, поклялась говорить только правду. Судебный пристав спросил, как ее зовут.
   — Синди Моррис.
   — Пожалуйста, садитесь, — и он отошел к своему стулу.
   Едва она села, поднялся окружной прокурор. Высокий мужчина, как и большинство проживающих в этой частя округа, с таким же загорелым, обветренным лицом, что и у коронера. В его серых глазах светился ум.
   Он остановился перед ней.
   — Сколько вам лет, мисс Моррис?
   — Двадцать четыре.
   — Двадцать четыре, — повторил он, покивал.
   — Да.
   — Вы — сотрудница «Вифлеем моторс»?
   — Да.
   — В какой должности?
   — Водитель-испытатель и консультант отдела дизайна.
   — Пожалуйста, разъясните нам ваши обязанности.
   — Я испытываю экспериментальные автомобили и докладываю главному конструктору, каковы мои впечатления как женщины.
   — Как давно вы работаете в «Вифлеем моторс»?
   — Полтора года.
   — Сколько машин вы испытали за это время?
   — Девятнадцать.
   — Вы расцениваете вашу работу как опасную?
   — В общем-то нет.
   Окружной прокурор посмотрел на Синди.
   — Любопытный ответ. Что вы хотели этим сказать?
   — На испытательном кольце полигона, оборудованном всевозможными средствами безопасности, я чувствую себя гораздо спокойнее, чем в обычном потоке городского транспорта.
   Прокурор помолчал, потом кивнул:
   — Понятно, — прошел к своему столику, взял лист бумаги, вернулся к свидетельнице. — Вы были знакомы с погибшим водителем Сильвестером Пирлессом?
   — Да.
   — Насколько хорошо?
   — Мы были давними друзьями.
   Прокурор взглянул на листок, что держал в руке.
   — Я вот смотрю на копию регистрационной карточки мотеля «Звездный свет». Тут написано, я цитирую: «Мистер и миссис Сильвестер Пирлесс, Тарзана, Калифорния». И в скобках: «Синди Моррис». Вы были замужем за мистером Пирлессом?
   — Нет.
   — Тогда как вы можете объяснить эту регистрационную карточку?
   — Я же сказала, мы были давними друзьями. Жили в одном номере. А как Пирлесс регистрировал нас, меня не интересовало.
   Адвокат улыбнулся.
   — То есть вы просто делили один номер, и все?
   Синди улыбнулась в ответ. От ее нервозности не осталось и следа. В таких разговорах она была докой.
   — Я этого не говорила, не так ли? А если вы желаете знать, вступала ли я с Пирлессом в сексуальные отношения, почему же не спросить об этом прямо?
   — Вступали? — незамедлительно отреагировал прокурор.
   — Время от времени. Когда нам этого хотелось.
   Прокурор постоял, не произнося ни слова, пожал плечами, вновь прогулялся к столику, положил на него листок и повернулся к Синди.
   — Вы были на полигоне в день гибели мистера Пирлесса?
   — Да.
   — Отличался ли тот день от других?
   — Да.
   — Чем именно?
   — Пирлесс убился.
   В зале засмеялись. Прокурор дождался тишины.
   — Чем-нибудь еще?
   — Синди на мгновение задумалась.
   — Кажется, нет. Куда уж больше.
   Снова смех в зале. И опять прокурор подождал, пока» установится тишина.
   — Я имел в виду, не отметили ли вы чего-нибудь необычного в работе автомобиля, который вы испытывали?
   — Нет, — она покачала головой. — Я передала ему машину, отъездив два часа, и все системы функционировав ли нормально.
   — Сказал ли он что-нибудь насчет своей озабоченности работой автомобиля?
   — Нет.
   — Но что-то он сказал?
   — Да.
   — Что же?
   — Пошутил. Вы понимаете.
   — Отнюдь, — возразил прокурор.
   Синди заерзала, оглядела зал.
   — Такие шутки не принято произносить на людях.
   — Так что он сказал? — настаивал прокурор.
   Синди покраснела, уставилась в пол.
   — Он сказал, что ему ужас как хочется трахнуться, — пробормотала она, — и он боится, что его хобот зацепится за рулевое колесо.
   Тут уж покраснел и прокурор.
   — А что вы ему ответили?
   — Как обычно.
   — Поконкретнее, пожалуйста.
   — Езжай осторожнее.
   — А что это означает? — полюбопытствовал прокурор.
   — Ничего. Я говорю это каждому, кто садится за руль после меня.
   — То есть вы не имели в виду, что в машине, которую вы передали Пирлессу, может что-то барахлить?
   — Нет. Я говорю это всегда.
   — Вы видели, как произошла авария?
   — Нет. Я вернулась в мотель и легла спать.
   Прокурор пристально посмотрел на Синди, обошел свой столик, сел.
   — Вопросов у меня больше нет.
   Коронер наклонился вперед.
   — Нет ли у вас предположений, что могло послужить причиной аварии, в результате которой погиб мистер Пирлесс?
   — Нет, сэр, — твердо ответила Синди.
   — Насколько мне известно, этот автомобиль был снабжен новым типом двигателя — газовой турбиной. Я также знаю, что такие двигатели иногда взрываются при определенных условиях. Не думаете ли вы, что подобный взрыв и послужил причиной аварии?
   Синди ответила не сразу.
   — Возможно, и послужил, но я так не думаю. Автомобиль с этим двигателем откатал уже тридцать тысяч миль, и будь в нем дефект, взорвался бы гораздо раньше.
   — Но он мог взорваться?
   — Я этого не знаю. И разве не цель сегодняшнего заседания — определить причину аварии?
   — Именно это мы и намерены сделать, — холодно ответил коронер. Оглядел присяжных. — Есть у кого-нибудь вопросы?
   Один за другим присяжные покачали головами или ответили отрицательно. Коронер вновь посмотрел на Синди.
   — Это все, мисс Моррис. Благодарю вас. Вы можете вернуться на свое место.
   В наступившей тишине Синди пересекла зал, села рядом с Анджело. Тот похлопал ее по руке.
   — Молодец.
   — Каков сукин сын, — прошептала она. — Он мог бы и не задавать мне все эти вопросы.
   — Ты же сказала правду. Не волнуйся.
   — Для дачи показаний вызывается мистер Джон Дункан, — возвестил судебный пристав.
   Дункан встал. Он выглядел куда моложе своих шестидесяти пяти лет, когда шел по проходу между рядами и давал клятву.
   — Ваше имя, пожалуйста, — задал стандартный вопрос судебный пристав.
   — Джон Энгус Дункан, — ответил шотландец и сел.
   Окружной прокурор подошел к нему и начал допрос.
   — Вас не затруднит назвать вашу должность в «Вифлеем моторс»?
   — Вице-президент по конструированию автомобилей.
   — Как давно вы работаете в этой должности?
   — Полтора года.
   — А ранее?
   — Я двадцать лет был вице-президентом этой компании, занимаясь производством автомобилей. В шестьдесят лет вышел на пенсию. Через два года вновь начал работать в нынешней должности.
   — Не могли бы вы определить ваши обязанности?
   — Я руковожу инженерными проработками проекта «Бетси».
   — А что такое проект «Бетси»?
   — Разработка и изготовление опытных образцов нового автомобиля, возможность массового производства которого рассматривается советом директоров компании.
   — Не могли бы вы рассказать нам, что это за автомобиль?
   — Нет, — твердо ответил Дункан. — Я не имею права раскрывать конфиденциальные сведения, принадлежащие моему работодателю.
   Окружной прокурор сверился со своими записями.
   — Как я понимаю, вы — владелец нескольких патентов на конструкцию газотурбинного двигателя для автомобилей. Это правда?
   — Да, — кивнул Дункан. — Обращаю лишь ваше внимание, что патентовладельцем является и фирма, в которой я работаю.
   — Этот двигатель был установлен на автомобиле, в котором разбился мистер Пирлесс?
   — Вариант этого двигателя.
   — В чем же заключались отличия?
   — Сказать этого я вам не могу по причине, упомянутой ранее, а также в связи с тем, что эти изменения составляют суть рассматриваемых сейчас патентов, и их могут использовать наши конкуренты.
   Прокурор вернулся к своему столику.
   — Вы находились на полигоне, когда погиб мистер Пирлесс?
   — Да.
   — Вы можете рассказать, как это произошло?
   — Мистер Пирлесс несмотря на наши предупреждения вошел в поворот номер четыре на скорости сто семьдесят одна миля в час, вылетел с трассы и врезался в стену.
   — Вы говорите, что предупреждали его. Каким образом?
   — Мы поддерживаем постоянный радиоконтакт с исполнителем, сидящим за рулем.
   — И вы могли определить скорость автомобиля?
   — Да. Испытательные экземпляры снабжены радиодатчиками, которые непрерывно передают информацию в компьютер, регистрирующий работу всех основных элементов автомобиля.
   — Можем ли мы посмотреть распечатки?
   — Нет. По тем же причинам, о которых я уже говорил.
   — Но ваши датчики показывали, что в автомобиле не было неполадок?
   — Все системы работали как часы.
   — Вы можете подтвердить, что предупреждали мистера Пирлесса?
   — Да. Имеется запись нашего разговора.
   — Могли бы мы ее прослушать прямо здесь?
   Дункан взглянул на Анджело. Тот повернулся к Робертсу. Последний кивнул.
   — Да. Портативный магнитофон с записью я оставил в брифкейсе на сиденье моего автомобиля. Ее можно прокрутить вам прямо сейчас.
   Коронер наклонился вперед.
   — Не следует ли нам попросить судебного пристава принести брифкейс мистеру Дункану?
   Судебный пристав так и сделал. Шотландец открыл брифкейс и достал кассетный магнитофон. Вопросительно посмотрел на коронера.
   — Вы можете поставить его на стол передо мной, мистер Дункан.
   Дункан поднялся, прошел к столу, поставил магнитофон перед коронером и нажал кнопку «пуск». Слабый гул наполнил зал заседаний. Дункан повернул регулятор звука. Гул стал громче.
   — Я не слышу шума работающего двигателя» — заметил коронер.
   — Это особенность газотурбинного двигателя. Его уровень шума значительно ниже по сравнению с обычным двигателем внутреннего сгорания. Из посторонних звуков вы услышите лишь ветер да визг или шуршание шин.
   Из динамика раздался мужской голос.
   — На спидометре сто семьдесят пять миль. Подтвердите. Конец связи.
   Тут же послышался голос Дункана.
   — Сто семьдесят четыре девятьсот девяносто семь тысячных, подтверждаю. Начинай снижать скорость Ты входишь в поворот номер четыре. Конец связи.
   Пауза, легкий фоновый шум, вновь голос Дункана.
   — Твоя скорость сто семьдесят три сто двадцать пять тысячных. Притормаживай. Времени у тебя почти не осталось. Конец связи.
   Новая пауза. Опять Дункан, голос звучит тревожно.
   — Дункан — Пирлессу. Твоя скорость сто семьдесят одна миля пятьдесят тысячных. Немедленно тормози!
   Это приказ! Конец связи.
   Молчание. Голос Дункана, сердитый и раздраженный.
   — Ты сошел с ума, Пирлесе? Тормози, а не то убьешься. Конец связи.
   И смех Пирлесса.
   — Чего вы так засуетились? Проедем как надо.
   Голос Дункана.
   — Слишком крутой поворот. Приказываю тебе, тормози.
   — Как вы можете не верить в собственное детище, — рассмеялся Пирлесс. — Оставьте все заботы старине Пирлессу. Я знаю, что делаю. Со мной едут ангелы.
   Фоновый шум, звук удара и тишина. Полная тишина.
   Дункан протянул руку и выключил магнитофон. Посмотрел на коронера.
   Тот откашлялся.
   — Вы все слышали? — спросил он присяжных.
   Поднявшийся старшина присяжных ответил за всех.
   — Да.
   Коронер повернулся к Дункану.
   — Какова безопасная скорость на том повороте? Разумеется, максимальная.
   — Сто десять миль.
   — И на трассе установлены предупреждающие знаки?
   — Да, сэр. Через каждые двести ярдов, начиная с отметки за две мили до поворота.
   — То есть мистер Пирлесс вошел в поворот со скоростью, на шестьдесят миль в час превышающей максимально допустимую?
   — Да, сэр.
   — Вы можете сказать мне, когда взорвался двигатель?
   — Двигатель не взрывался, сэр, — возразил Дункан.
   — Но предыдущие свидетели показали, что был взрыв, за которым последовал пожар, — вмешался окружной прокурор. — Как вы можете это объяснить, мистер Дункан?
   Шотландец повернулся к нему.
   — Взрыв произошел не в двигателе, а в топливном баке от электростатической искры, возникшей при разрушении бака.
   — Значит, дефект был в баке?
   — Дефекта не было. Он сконструирован и изготовлен со всеми мыслимыми мерами предосторожности. Но современная технология не позволяет создать бак, который останется целым при столкновений со стеной на скорости сто семьдесят миль в час.
   — А почему вы так уверены, что взорвался бак, а не двигатель?
   — Потому что двигатель у нас. Он смят в лепешку, но не разлетелся на части, что неминуемо произошло бы при взрыве.
   Окружной прокурор кивнул и сел. Коронер посмотрел на присяжных.
   — Есть ли еще вопросы?
   Поднялся старшина.
   — Мистер Дункан, я вожу машину и полагаю, что из-за большой мощности вашего двигателя вам приходится использовать бензин с высоким октановым числом. Это так?
   — Нет, сэр, — ответил Дункан. — В этом одно из преимуществ турбинного двигателя. Он не требует высоких октановых чисел или добавок свинца для обеспечения максимальной эффективности.
   — Какую марку бензина вы используете? — спросил старшина присяжных.
   — Мы вообще не используем бензин.
   — А на чем же работает двигатель?
   — На керосине, — ответил Дункан.
   — Благодарю, — старшина кивнул и сел.
   Коронер наклонился над столом.
   — Как вы думаете, мистер Дункан, предотвратило бы взрыв и пожар после столкновения использование бензина вместо керосина?
   — В данной ситуации — нет, — уверенно ответил Дункан. — Кстати сказать, бензин куда более склонен к взрыву и возгоранию. Октановое число бензина — показатель его воспламеняемости. Чем оно выше, тем лучше горит бензин.
   Коронер оглядел зал, затем повернулся к шотландцу.
   — Кажется, больше вопросов нет. Благодарю вас, мистер Дункан. Вы можете пройти на свое место.
   В полной тишине шотландец уселся на стул рядом с Синди. Она поцеловала его, Анджело пожал ему руку.
   — Вы были великолепны, — прошептала Синди.
   Дункан покраснел от удовольствия.
   — Но я все еще зол, — шепнул он в ответ. — Хотел бы я знать, кто навел их на это дело?
   — Это мы выясним, — пообещал Анджело. — Но сначала давайте посмотрим, чем все закончится.
   Коронер и окружной прокурор шептались между собой. Затем прокурор вернулся на свое место, а коронер оглядел присутствующих.
   — Свидетелей больше нет, — он повернулся к присяжным. — Вы слышали показания врачей, производивших вскрытие тела мистера Пирлесса и установивших, что смерть наступила в результате столкновения, а обугливание кожи и тканей произошло уже после его гибели.
   Вы также выслушали показания свидетелей касательно обстоятельств аварии. Есть ли у вас еще вопросы?
   Старшина присяжных покачал головой.
   — Нет.
   Коронер кивнул и продолжил:
   — В таком случае вы должны определить, что послужило причиной смерти мистера Пирлесса и кто несет за это ответственность. Возможны несколько вариантов вашего решения. Позвольте назвать два из них.
   Первый: если вы полагаете, что в смерти мистера Пирлесса виноват кто-то еще помимо него самого, вы должны заявить об этом. Если вы полагаете, что виной послужило преступное пренебрежение кого-либо своими обязанностями, вы должны заявить об этом. В любом случае вам не следует называть конкретные имена, даже если вы уверены, что можете это сделать.
   Второй: если вы полагаете, что мистер Пирлесс умер по собственной вине, вы должны заявить об этом. Достаточно сказать, что причиной смерти стала водительская ошибка.
   Коронер выдержал паузу и оглядел присяжных.
   — Желаете ли вы покинуть зал суда и обсудить ваше решение?
   Старшина пошептался с присяжными, встал.
   — Нет, сэр.
   Коронер посмотрел на него.
   — Дамы и господа, члены жюри, вы желаете сообщить нам свое решение?
   — Да, сэр, — кивнул старшина присяжных.
   — И каково же оно?
   Зал замер.
   — Члены жюри пришли к единодушному выводу: смерть мистера Сильвестера Пирлесса — результат его водительской ошибки, и винить в этом он может лишь собственную глупость.
   Репортеры потянулись к двери. Молоток коронера опустился на стол, призывая к тишине.
   — Решение присяжных вынесено, и расследование коронером причины смерти мистера Сильвестера Пирлесса закончено.

Глава 2

   В углу слабо освещенного коктейль-холла мотеля «Звездный свет» на черном обшарпанном рояле пианист наигрывал какую-то незатейливую мелодию, ничуть не мешающую разговору.
   Арти Роберте посмотрел на Анджело.
   — Как мне лучше всего добраться до Нью-Йорка завтра утром? Через Спокан или Сиэтл?
   Анджело пожал плечами.
   — Из Сиэтла рейсов больше, но Спокан на шестьдесят миль ближе. Узнай у портье, так будет вернее.
   Арти поднялся.
   — Так я и сделаю. И тут же вернусь.
   Синди подняла свой бокал, всмотрелась в него.
   — Он хотел умереть, поэтому и разбился.
   — С чего ты взяла? — спросил Анджело.
   Она не отрывала глаз от бокала.
   — Это сидит во всех вас. Вы все мечтаете влезть на стену, да?
   Анджело не ответил.
   — Я чувствовала, что он собирается расшибиться в лепешку, когда садился в машину. Поэтому и уехала в мотель, а не стала, как обычно, дожидаться его на полигоне. Я не хотела находиться там, когда это произойдет.
   — Если ты это предчувствовала, почему не попыталась остановить его? — глухо спросил Анджело.
   — Ради чего? Не в этот день, так в другой. Я бы не смогла вечно останавливать его.
   Анджело попросил повторить заказ. Когда принесли полные бокалы, Синди пригубила свой, потом поставила его на стол.
   — Пожалуй, я завтра уеду.
   — Куда? Или нашла себе занятие поинтереснее?
   Синди покачала головой.
   — Нет. Но эти машины не для меня. Ты знаешь. От них нет шума.
   — Скоро все автомобили станут такими, — пообещал он. — Что ты тогда будешь делать?
   — К тому времени я уже превращусь в древнюю старуху, — улыбнулась Синди. — Мне будет все равно.
   — Ты — хороший водитель. Дункану будет недоставать тебя. Он ценит твое мнение.
   — Старичок мне нравится. Но я согласилась на эту работу лишь из-за Пирлесса. Он думал, что ты действительно намерен участвовать в гонках.
   — Мы тоже. Но теперь дело приняло другой оборот.
   Во всяком случае, сейчас гонки не главное.
   — Я знаю, — она подняла бокал, всмотрелась в него. — Когда же кончится твое безумие?
   — О чем ты?
   Она глянула на Анджело.
   — Ты же ничем не отличался от остальных. Готовый поразвлечься в любом месте, в любое время, на любом углу. А потом за несколько часов все изменилось, в полдень ты стал совсем не таким, каким был утром. Я поняла это, когда, придя в номер, нашла тебя в ванной.
   — Все мы должны когда-то повзрослеть. В тот день пришло мое время.
   Она помолчала. Поставила бокал на стол.
   — Возможно. А я не хочу взрослеть. Взрослым я не нужна. Они управляются и без меня. А вот таким, как Пирлесс, как ты в прошлом, необходим человек, чтобы поддержать их, когда они не за рулем. Человек, который поможет им почувствовать себя живыми и за пределами гоночной трассы.
   Она встала.
   — Я попросила переселить меня в другой номер.
   — Дельная мысль, — кивнул Анджело.
   — У меня есть пленки, которых ты еще не слышал.
   Приходи после обеда, я тебе их прокручу.
   — Хорошо. Я позвоню тебе около восьми, перед самым обедом.
   — Лучше в семь, если ты хочешь и съесть что-нибудь.
   Тут закрывают рано.
   — Значит, в семь.
   Он наблюдал за ее ладной фигуркой, когда подошел официант.
   — Вас просят к телефону, мистер Перино.
   Следом за официантом он прошел в дальний угол к телефонной будке, затворил за собой дверь, в наступившей тишине взял трубку.
   — Мистер Перино? — пропел голос телефонистки.
   — Я слушаю.
   И тут же заговорил Номер Один.
   — Тебя трудно найти, — в голосе слышалось раздражение.
   — Отнюдь. В городе только один бар.
   — Я только что услышал по радио о решении коронера и думал, что ты позвонишь мне.
   — У вас уже слишком поздно, и я не стал беспокоить.
   Тем более что все обошлось.
   — Да, нам повезло. А ведь могла подняться жуткая вонь.
   — Хотелось бы узнать, кто натравил их на нас. Я уверен, что ни коронер, ни окружной прокурор никогда не додумались бы до этого сами.
   — Ты становишься все более похож на своего деда, — заметил Номер Один. — Тот во всем видел заговор. Полагал, что само по себе ничего случиться не может.
   — Может, он был прав. Но вам известно не хуже меня, что подобная реклама могла поставить крест на нашем проекте. И не кажется ли вам странным, что средства массовой информации узнали о готовящемся процессе до того, как нам прислали повестку?