Роббинс Гарольд. Никогда не люби незнакомца

   В приоткрытую дверь заглянула Мюриель Бонхэм. В неярком свете блестели светло-золотистые волосы. Увидев меня, она открыла дверь и вошла в кабинет.
   — Вы сидели все это время здесь, мистер Кейн?
   — Да. — Я закрыл ящик. — Зачем вы пришли?
   — Не знаю, — просто ответила девушка, подходя к столу. — Наверное, я просто была обязана это сделать. — В ее глазах мелькнуло удивление. Казалось, она чего-то не может понять в себе.
   Я вышел из-за стола и молча приблизился к ней. Меня охватило странное напряжение, губы плотно сжались.
   — Мистер Кейн. — Она немного испугалась. — Мистер Кейн, что вы делаете?
   Я грубо схватил ее. Она слабо уперлась руками в мою грудь. Одной рукой я прижал ее лицо к своей груди, а другой — приподнял его за подбородок и поцеловал в губы.
   Мюриель обняла меня и ответила на поцелуй. Это был долгий и слегка грубый поцелуй. Когда я отпустил ее, ее глаза были полузакрыты.
   — Вы за этим сюда пришли? — хрипло спросил я.
   Она проигнорировала мой тон. Голова девушки покоилась у меня на плече. Мюриель слегка отвернула лицо и тихо воскликнула:
   — О, мистер Кейн!
   Я смотрел на нее сверху вниз. Девчонка явно напрашивалась, чтобы ее трахнули. Внезапно я почувствовал себя старым и усталым, и все возбуждение куда-то исчезло. Я опустил руки и отошел от нее.
   — Мистер Кейн, что случилось? — Она озадаченно посмотрела на меня.
   — Ничего, крошка. Возвращайся домой, пока не пожалела. — Я закурил.
   — Мистер Кейн, — произнесла Мюриель Бонхэм детским голоском. — Я не буду ни о чем жалеть. Не прогоняйте меня.
   — Хватит! — отрезал я. — Ты слишком молода, чтобы играть в такие игры. Поезжай домой к маме.
   — Мне уже двадцать, мистер Кейн. — Она как-то смешно и гордо наклонила головку набок. — И я уже достаточно взрослая, чтобы играть в любые игры, какие захочу.
   Я молча смотрел на нее.
   — Мистер Кейн. — Она опять опустила глаза. — С кем вы собирались сегодня ужинать?
   Я удивился. Меньше всего я рассчитывал услышать такой вопрос.
   — А что?
   — Может, поужинаем вместе? — Мюриель уставилась на пол. — Я не хочу опять проводить Рождество одна.
   Слово «опять» меня заинтересовало, и я спросил:
   — Почему?
   — Я живу в меблированных комнатах, — тихо ответила Мюриель. — Родители умерли, и я осталась одна. — Она подняла голубые, наполненные слезами глаза. — Всем... есть, куда идти, — хрипло проговорила она, — кроме нас с вами.
   — Откуда ты знаешь, что мне некуда идти?
   — Это написано у вас на лице, мистер Кейн. — Сейчас она смотрела мне прямо в глаза. — Я знаю, что такое одиночество.
   Несколько секунд я пристально смотрел на нее, потом медленно улыбнулся. На лице Мюриель тоже появилась улыбка.
   — О'кей, Мюриель, — как можно строже проговорил я, — я поужинаю с тобой. Но запомни, никаких глупостей.
   — Мистер Кейн, я уже не девственница, — слегка улыбнулась она.
   Я расхохотался и сел.
   — Я тоже, мисс Бонхэм. — Я поцеловал ее, и мы отправились в «Ойстер Бэй».
   Мюриель оказалась отличной девчонкой, но у меня было плохое настроение. К тому же я сомневался, что ей двадцать. После ужина повез ее домой в Тинек. Мы остановились перед домом, который стоял в стороне от других, и я решил довести ее до двери.
   В подъезде тускла светила лампочка. Я пожелал Мюриель доброй ночи и отправился вниз.
   — Вы не поцелуете меня на прощание, мистер Кейн? — обиделась девушка.
   Я улыбнулся. Наверное, сегодня я совсем не в себе.
   — О'кей, — согласился я. — Только один поцелуй!
   Мюриель подошла ко мне. В тусклом свете ее лицо казалось повзрослевшим.
   — Мистер Кейн, я уже не ребенок.
   Она доказала это поцелуем. Девчонка умела целоваться. Я поцеловал ее опять.
   Мюриель прижалась ко мне всем телом. От горячих губ веяло сладостью. Она притянула мое лицо к своему.
   — О'кей, Бонни. Можешь идти, — раздался откуда-то справа хриплый и грубый мужской голос.
   Девушка отпустила мою голову и сделала шаг назад. На ее лице не было ни удивления, ни испуга. Я бросил на нее быстрый взгляд и начал медленно поворачиваться. В голове метались мысли, но, когда я повернулся и увидел двух человек, один из которых направил пушку мне в живот, осталась только одна мысль.
   Это был поцелуй перед смертью.

Глава 9

   Я молчал. В желудке забурлило, и на какую-то долю секунды меня замутило, но я проглотил комок.
   — Обыщи его! — приказал тип с пушкой напарнику.
   — Можете не трудиться. Он чист, — объявила Бонни.
   — Все равно обыщи. С этим типом лучше не рисковать. Я поднял руки, пока меня обыскивали. Девчонка сейчас стояла рядом с человеком с пистолетом. Она вела себя абсолютно спокойно, и я ничего не мог понять. В голове стоял легкий туман. Это же надо так влипнуть!
   — Повернись! — велел первый. — И иди к машине.
   Я сделал, как мне велели — с пушкой не поспоришь. Но все равно я не мог ничего понять. Этот дом был отличным местом, чтобы убрать меня, — он стоял на отшибе. Внезапно мне в голову пришла мысль. Девчонка сказала, что ее родители умерли. Только двое людей знали, что я клюну на такую приманку. Только двое настолько хорошо знали мое прошлое.
   Джерри Коуэн и Силк Феннелли.
   Если это Джерри, тогда вообще ничего непонятно. Если Силк, меня убрали бы прямо в подъезде. Я задумчиво сел за руль.
   — Поезжай через мост в Нью-Йорк, — приказал вооруженный парень, садясь на заднее сиденье. Девчонка села рядом, а второй тип устроился спереди. — Едем к окружному прокурору.
   Я облегченно вздохнул. По крайней мере, это не конец. Но я почувствовал разочарование в Джерри, я не думал, что он работает так грубо.
   — Ты обвела меня вокруг пальца, — сказал я Бонни.
   — Элементарно, — ответила она.
   Все верно, ей оставалось только подыгрывать и постараться ничего не испортить.
   — Сколько времени ты у меня проработала?
   — Нисколько. Я пришла на вечеринку и ждала, когда ты выйдешь.
   Я начал что-то говорить, но парень о заднего сиденья ткнул меня пушкой между лопаток и прорычал:
   — Заткнись! — Я заткнулся. — Поезжай в «Дофин».
   Я знал эту гостиницу, которая находилась на Бродвее в районе Семидесятых. От всего дела дурно пахло. Что-то было не так. Я никак не мог понять, в чем дело, но чувствовал гнилой душок.
   Я остановился на Бродвее, и мы вошли в холл отеля. Старший посмотрел на часы.
   — Рано. Пошли в бар выпьем. И без фокусов!
   Мы вчетвером вошли в бар и сели в пустую кабину. Я попросил у официанта скотч с водой, остальные заказали то же самое. Расплачивался я. В баре мы просидели минут пять. Потом Бонни отправилась звонить. Когда она вернулась, тот, что был с пушкой, кивнул ей и встал.
   — Допивай быстрее! — велел он мне. Я проглотил остатки виски. — О'кей, пошли. Мы подошли к стойке.
   — Две комнаты с ванной для моего друга, — обратился к портье мой спутник. Тот принес журнал.
   — Расписывайся, — велел парень.
   Я написал имя и фамилию. Картина постепенно начала проясняться. Кажется, меня собирались подставить. Только я по-прежнему не знал, кто стоит за всем этим, и не мог понять план.
   Нас отвел мальчишка на четвертый этаж. Я дал ему доллар, и он спустился вниз.
   — Устраивайся поудобнее, — велел мне парень с пушкой.
   Я сел на стул у окна. Он подошел к телефону, набрал номер и направил на меня револьвер. Когда трубку на том конце сняли, он спросил:
   — Мистер Коуэн? — Через несколько секунд он сказал: — Мистер Коуэн, мистер Кейн в Нью-Йорке. С ним можно поговорить. — Прошло еще несколько секунд. — Он хочет встретиться с глазу на глаз... Ладно, приезжайте в отель «Дофин», номер 412. — И бандит положил трубку.
   Теперь мне все стало ясно. Парень подошел к Бонни:
   — Все в порядке, Бонни. Можешь передать боссу, что прокурор приедет через полчаса.
   Она направилась к выходу.
   — Счастья тебе, крошка! — сказал я на прощание.
   — Прибереги его для себя, начальник, — улыбнулась девчонка. — Тебе оно больше понадобится.
   — Иди, Бонни, — сказал вооруженный бандит. Когда она вышла, он обратился к напарнику: — Спустись вниз. Когда приедет прокурор, дашь знать.
   Тот тоже вышел.
   Бандит приказал мне сесть на стул между дверью и ним а сам сел рядом с телефоном. Мы уставились друг на друга.
   — Детройт? — полюбопытствовал я. Он не ответил. — Сколько тебе за это заплатили? — Он опять промолчал. — Сколько бы ни заплатили, я заплачу вдвое больше.
   — Заткнись!
   Я замолчал. Все было ясно: грохнуть Коуэна, оглушить меня и вложить в руку пушку. Мне никто, конечно, не поверит, а организатор этой шутки убьет двух зайцев — уберет прокурора и избавится от меня. Сейчас я не сомневался, что это Феннелли. Он единственный из всей компании мог придумать такое. Просто, но эффективно! Сначала меня засветили в баре, потом у стойки портье. После этого появляется прокурор. Бац, и я зажарен! Лоб покрылся испариной.
   Я взглянул на часы. Времени оставалось совсем мало. Потом достал платок и вытер лоб. Зазвонил телефон. Бандит снял трубку и быстро положил ее, затем подошел ко мне и показал на стул, на котором только что сидел.
   — Сядь туда.
   Я пересел. В голове зашумело, к горлу подступил ком. Бандит стал справа от двери, направил на меня револьвер и сказал:
   — Останешься в живых, если будешь сидеть тихо.
   — Тебе не уйти! — с отчаянием проговорил я. — Такая явная подставка не пройдет! Я заплачу, сколько скажешь. На его угрюмом лице появилось презрение.
   — Все вы одинаковые. Строите из себя больших шишек до тех пор, пока кто-нибудь не поставит вас на место, а после этого начинаете ныть. — Он угрожающе взмахнул пушкой. — Заткнись!
   Через минуту в дверь постучали, и в это же время зазвонил телефон. Я не знал, что сделать сначала. Автоматически снял трубку и сказал:
   — Войдите.
   Дверь начала медленно открываться, а в трубке раздался взволнованный голос:
   — Не трогай его! Здесь полно копов.
   Я бросил трубку и вскочил на ноги. Хоть раз в жизни я обрадовался, что мне не доверяют. У Джерри хватило ума взять с собой фараонов. Я быстро и тихо сказал:
   — С ним фараоны! Спрячь пушку, я тебя прикрою!
   Он нерешительно посмотрел на меня. Палец на спусковом крючке побелел, и он слегка поднял револьвер.
   Я сделал шаг вперед. Пушка продолжала подниматься.
   В комнату вошел Джерри и очутился между нами. Он не видел, что за дверью прячется бандит. Из коридора на меня с любопытством смотрели незнакомые лица.
   — Я рад, что ты позвонил, — сказал Джерри. — Наконец-то ты поумнел.

Глава 10

   Сверкнула фотовспышка, другая, и я на секунду ослеп. Когда мои глаза прояснились, тип за дверью спрятал пушку и вышел из укрытия. Я глупо подумал, что на следующий день моя фотография появится во всех газетах.
   — Входи. Рад тебя видеть.
   Номер мигом наполнился людьми.
   — Это арест? — поинтересовался я.
   — Нет пока. Ты сказал, что хотел поговорить со мной.
   — Да нет, это была его идея, — я показал на бандита. — Он устроил нам встречу с помощью пушки. Намечалась двойная подставка.
   Парень выругался, и его рука метнулась к карману, но один из детективов сбил его с ног. Я продолжил, будто ничего не случилось:
   — Насколько я понял, если бы ты не приехал, меня бы все равно убрали.
   Детектив вытащил из кармана бандита револьвер, а второй рукой поднял его на ноги. Парень потряс головой и крикнул:
   — Кейн все подстроил, сукин сын! Когда он увидел, что ничего не выходит, он решил заложить меня.
   Я расхохотался. Джерри сказал своим людям:
   — Заберите его и спускайтесь вниз.
   — А если Кейн вооружен? — спросил один из детективов.
   Джерри взглянул на меня, и я молча покачал головой.
   — Он безоружен, — заявил прокурор своим подчиненным. — Подождите внизу.
   Через несколько секунд мы остались в номере одни. Я сел. Джерри снял пальто, тоже сел и вопросительно посмотрел на меня.
   — Он сказал правду? — спросил он.
   — Все правильно, это была подставка. Они хотели убрать тебя, а убийство повесить на меня. Отличный план. — Я достал пачку сигарет и предложил Джерри.
   Он покачал головой, достал из внутреннего кармана пиджака сигару и закурил. Мы задымили и посмотрели друг на друга.
   — Знаешь, кто за всем этим стоит? — равнодушно поинтересовался Коуэн.
   Я улыбнулся. Со мной такие фокусы не проходят.
   — Если бы знал, это бы не произошло.
   Мы опять замолчали. Я разглядывал Джерри. Он погрузнел, лицо округлилось, в рыжевато-каштановых волосах появились седые нити. Он отрастил тоненькие усики и полные красные щеки. У Джерри появился небольшой животик. На лице застыло выражение самодовольства.
   Коуэн тоже изучал меня. Он наклонился вперед и у него непроизвольно вырвалось:
   — Господи, как ты постарел! — Я улыбнулся, но промолчал. — Никогда не думал, что мы встретимся при таких обстоятельствах.
   Я продолжал молчать.
   Он несколько секунд смотрел на меня, затем добавил деловым тоном:
   — Ты должен сразу уяснить, какие между нами отношения. Я хочу помочь тебе, но мне необходимо выполнять свою работу.
   «Дерьмо», — подумал я, а вслух сказал:
   — Ясно.
   — Я хочу задать тебе несколько вопросов. — Джерри достал лист бумаги, покрутил его в руках и спрятал в карман. Потом взглянул на меня. — Ты когда-нибудь встречался с человеком по имени Толстяк Краун?
   Я кивнул.
   — Где?
   — В городе. Но я плохо его знаю.
   — Тем не менее, когда он не захотел войти в вашу организацию, ты убил его.
   — Я не имею ни малейшего отношения к его убийству, — улыбнулся я. — Я не принадлежу ни к какой организации. Я бизнесмен и действую строго в рамках закона. — Я затянулся. — Если ты собираешься задавать подобные вопросы, то напрасно тратишь время. Я бы не смог тебе ответить, даже если бы знал, о чем ты говоришь.
   Он замер.
   — Значит, так ты хочешь играть?
   Неужели Джерри совсем спятил и думал, что я могу играть как-то по-другому? Он сильно ошибался, если надеялся, что я расколюсь только потому, что в детстве мы дружили. Я не собирался сообщать ему ничего, о чем бы мне пришлось впоследствии жалеть.
   — О'кей! — Коуэн раздраженно вскочил на ноги. — Я начинаю думать, что все это придумал ты.
   — Можешь думать, что хочешь.
   — Послушай, я хочу спасти тебя ради нашей старой дружбы! Еще несколько месяцев назад, когда дело только начиналось, я тебе посоветовал бросить все, пока не поздно, но ты меня не послушал. Сейчас я заявляю, что собираюсь раздавить тебя. Я на многое раньше закрывал глаза, но теперь берусь за дело всерьез! Я хочу твоей крови!
   Дерьмо собачье! Если бы он мог задержать меня, он не стал бы церемониться. Джерри ничего не делал ни для меня, ни против, потому что просто не мог. Я встал.
   — Как знаешь! Это твоя вечеринка.
   — Она станет твоими похоронами! — выкрикнул Джерри Коуэн.
   — Тише, а то соседей разбудишь.
   Он покраснел, на шее вздулись вены.
   — Ублюдок паршивый! — прошипел Джерри.
   Пятнадцать лет он ждал, чтобы сказать это слово. Я холодно посмотрел на него и слегка улыбнулся.
   — Да ты и сам-то не ягненок!
   Джерри устало сел.
   — Извини, Фрэнк. — Он впервые назвал меня по имени. Я не хотел. Просто вышел из себя. Мне нравится это дело не больше, чем тебе, но я должен его делать!
   — Забудь о совести, малыш. Я прекрасно знаю, каково тебе сейчас.
   Мы замолчали, каждый занятый своими мыслями.
   — Почему ты не бросишь это, Фрэнк?
   Я не ответил, потому что объяснение только бы подтвердило его догадку. Я не собирался ничем помогать ему, какие бы чувства он ко мне ни испытывал.
   Увидев, что я молчу, Джерри добавил:
   — Я бы легко мог тебя задержать за попытку покушения на мою, жизнь.
   — Все верно, — согласился я, но ему было нужно не это.
   — Может, это было бы для тебя лучшим выходом. Отсидел бы, сколько положено, а после освобождения стал бы нормальным человеком.
   — Кого ты стараешься защищать: меня или налогоплательщиков? — улыбнулся я.
   Коуэн посмотрел на меня, и в его глазах появилось что-то новое.
   — По крайней мере, ты не юлишь.
   — А какой мне смысл врать? Тебе поручили задание. Выполни его, если сможешь. Ты мне ничего не должен.
   — Мы могли и сейчас остаться друзьями. — Джерри встал и протянул руку.
   — Мы и так друзья. — Я пожал руку. — Но дружба ваше личное дело, а бизнес есть бизнес.
   Он не отпускал мою руку.
   — Я собираюсь разгромить твою организацию и вышвырнуть тебя из бизнеса.
   — Это твоя работа, — улыбнулся я. — Попробуй.
   — Думаешь, не смогу?
   — Думаю, не сможешь.
   — Приедешь ко мне в контору в понедельник, если я тебя отпущу сейчас?
   Он давал мне лазейку. Я кивнул. Это хоть позволит мне захватить с собой Карсона. Джерри направился к двери.
   — Приезжай к десяти.
   — Хорошо.
   Он повернулся и посмотрел на меня. На долю секунды на его лицо вернулась прежняя улыбка.
   — Счастливого Рождества!
   — И тебе тоже! — ответил я.
   Джерри вышел из номера. Часы показывали первый час. Номер мне обошелся в пятнадцать баков, и я с огромным удовольствием заплатил за него, радуясь, что могу это сделать. Машина стояла на том же месте, где я ее оставил. На стекле была приклеена квитанция о штрафе за стоянку в неположенном месте. Я рассмеялся и сел за руль.
   Через несколько кварталов с заднего сиденья донесся голос Рут:
   — Привет, Фрэнки!
   Я не мог поверить своим ушам.
   — Как ты сюда попала? — спросил я, остановив машину.
   Она вышла и пересела на переднее сиденье.
   — Джерри сидел у нас, когда ты позвонил.
   — Я не звонил. Все было подстроено.
   Я рассказал Рут, что произошло, умолчав только о Бонни.
   Она нахмурилась. После того, как я закончил, она разочарованно произнесла:
   — А я-то надеялась, что ты поумнел.
   — Дай мне время. — Я взял ее за руку. — Может, и наступит день, когда я поумнею.
   — Но не сегодня?
   — Сегодня у меня есть еще дела. — Я попытался сменить тему разговора: — Как ты нашла машину?
   — Я ехала за Джерри, — автоматически ответила она, думая о чем-то своем. — Когда увидела твою машину, пересела в нее и принялась ждать. Я знала, что рано или поздно ты появишься.
   Пару часов назад Рут знала больше меня. Тогда бы я не дал за свою жизнь и ломаного гроша. Я остановился перед домом Феннелли.
   — Подожди здесь, — сказал я, выходя из машины. — Мне надо поговорить с одним человеком. Я ненадолго.
   Рут ничего не ответила. Я поднялся наверх и позвонил. Если за всем этим стоит Силк, он должен сидеть дома. Я не ошибся. Дверь открыл Свинка Лоуренс.
   Феннелли играл в карты с друзьями. Увидев меня, Силк поставил стакан с вином и удивленно уставился на меня.
   — Что ты здесь делаешь, Фрэнк? — Я холодно рассмеялся. — Я имею в виду в Нью-Йорке.
   Этим он себя выдал. Силк не должен был добавлять последнюю фразу, если бы был чист. Я молча отправился в спальню, не обращая внимания на остальных игроков.
   — Иди сюда, Силк, — спокойно позвал я его, открывая дверь. — Я хочу поговорить с тобой.
   Может, из-за неяркого света, но мне показалось, что он побледнел. Я закрыл дверь и внимательно посмотрел на него.
   — Что случилось, Фрэнк?
   — Кто-то хотел сегодня вечером убрать окружного прокурора и подставить меня.
   — Кто?
   — Не знаю. Может, ты знаешь?
   — Впервые слышу об этом. — На верхней губе Силка блестели капельки пота. — Как это произошло?
   Я коротко рассказал. После того, как я закончил, он дотронулся рукой до щеки и воскликнул:
   — Чуть не влип!
   — Да, чуть не влип! — кивнул я.
   — Ты видел только тех троих?
   — Да. Не знаю, что случилось с девкой и парнем без оружия, но старшего копы взяли.
   — Я наведу справки и, если что-нибудь выведаю, дам тебе знать, — пообещал Силк Феннелли. Он уже взял себя в руки.
   — Да, ты уж наведи справки о той троице, — попросил я. — Они мне нужны.
   — Хорошо, Фрэнк.
   Я спустился на улицу. Феннелли не мог позволить, чтобы я переговорил с ними. Так что я минуту назад подписал тем ребятам смертный приговор. Так им и надо! На некоторое время Силк затаится... по крайней мере, до тех пор, пока вновь не представится такая возможность.
   — О'кей, крошка! — рассмеялся я, открывая дверцу. — Я не долго?
   Ответа не последовало. Я сунул голову в машину. Рут исчезла.

Глава 11

   Наш разговор с Джерри в его конторе оказался фарсом. Я ваял с собой Карсона, и всякий раз, когда Коуэн задавал вопрос, Алекс советовал мне не отвечать. Промолчав полтора часа, я понял, что, кроме моей фотографии, у них ничего нет.
   Фотографии появились во всех газетах на первых страницах. «Это и есть тот человек, — гласили надписи под снимком, — которого правительство штата и города объявило врагом номер один общественного порядка». Газеты еще упомянули о трупах мужчины и женщины, найденных рядом с Бостон Поуст Роуд. Описание женщины соответствовало внешности Бонни. Силк Феннелли не стал понапрасну тратить время. Третий все еще сидел в полиции, но я не сомневался; что Феннелли позаботится о нем при первой же возможности.
   По крайней мере, теперь можно будет хоть ходить, куда хочется. На прощание я пообещал Джерри приехать по его первому вызову. Вечером позвонил Рут.
   — Чем занимаешься в Новогоднюю ночь?
   — У меня свидание, — холодно ответила девушка.
   — Отмени его! Мы едем в город.
   Рут в бешенстве швырнула трубку. Я улыбнулся. Сейчас, пожалуй, еще не время, но скоро...
   Прошел январь, начался февраль. Все оставалось по-прежнему, но я почувствовал, что развязка приближается. Мы создали новую фирму. Теперь Джо Прайс должен был открыть контору. Я решил не торопиться. Ребята затихли, и дела постепенно вернулись в нормальную колею.
   Спокойствие продолжалось до конца февраля. Первым сигналом стал звонок Карсона.
   — Фрэнки, — нервно сообщил он. — Меня отстранили.
   — Что ты хочешь этим сказать?
   — Ассоциация адвокатов начала против меня служебное расследование, — дрожащим голосом проговорил Алекс.
   — Это значит, что ты не имеешь права заниматься делами до тех пор, пока они не разберутся?
   — Да.
   — У них что-нибудь есть?
   — Совсем мало, но они собираются тянуть в надежде, что что-нибудь вылезет, — Алекс Карсон нервно рассмеялся.
   Этим «чем-то» был я.
   — Ладно. Приезжай, и мы все обсудим.
   Я положил трубку, закурил и посмотрел на Нью-Йорк. Похоже, это начало настоящего конца. Они понимали, что сейчас я уже не смогу обратиться к другому адвокату. Теперь начнут хватать ребят. Я позвонил Джо Прайсу и попросил его зайти.
   Через два дня они взялись за нас всерьез. Енсена забрали как скупщика краденого. Полиция проследила, как к нему попало украденное алмазное ожерелье. Его отпустили под залог в двадцать пять штук, но я понимал, что скоро Енсена можно будет списать. Пришлось сообщить ребятам, что наша организация временно прекращает работу. Как я и ожидал, им это не понравилось. Да я и сам был не в восторге.
   Затем последовал новый удар. Кто-то накапал жене Шутза, что ее муж содержит двух любовниц на Парк авеню. Она бросилась туда, застала его в объятиях одной из дам и открыла пальбу. Миссис Шутз никого не убила, но ее арестовали, и она рассказала все о деятельности супруга.
   В конце недели я отправил Прайса из Нью-Йорка вплотную заниматься новой фирмой, а бухгалтерию принял его помощник. Развитие событий говорило, что приближалась развязка.
   Все произошло в последнее воскресенье февраля. После него все сомнения отпали. Я поделил территорию Шутза между Карвеллом, Келли и Феннелли. Произошла ссора, и двое парней Силка пристрелили Келли, когда тот утром выходил из дома.
   Мне позвонил Феннелли.
   — Фрэнк, — спокойно сообщил он, — Свинка Лоуренс только что пришил Железного Майка.
   На долю секунды я лишился дара речи. Призрачные шансы на спасение еще оставались, если бы ребята вели себя тихо, но после этого убийства нам каюк.
   — Кто ему приказал?
   — Я тут ни при чем. — В его голосе слышались насмешливые нотки. Он как бы говорил: «Ну и что ты можешь сделать?»
   — Тогда кто? — не выдержал я. — Этот сукин сын ничего никогда не делает по собственной инициативе!
   — Он сказал, что это ты ему позвонил, Фрэнк.
   Я все понял и быстро взял себя в руки.
   — С каких это пор он стал слушать меня? Он же всю жизнь работал на тебя.
   — Свинка сказал, будто ты велел позаботиться о Келли и обещал прикрытие.
   — Пусть катится ко всем чертям, этот Лоуренс!
   — А если его заметут? — полюбопытствовал Феннелли. — Он же тебя может заложить.
   Феннелли назвали Силком не зря. Он действительно был скользким, как шелк.
   — Ты должен сделать так, чтобы его не взяли. Может выясниться, что он был твоим человеком.
   Я положил трубку, затем позвонил Джейку Рэнсу, который отвечал у нас за прессу.
   — Джейк, Фрэнк Кейн. Я хочу, чтобы в колонке Ветзеля кое-что напечатали.
   — Что?
   — Что один гангстер знает об убийстве Железного Майка больше, чем говорит.
   — Это сенсация! — присвистнул Рэнс. — Даже не знаю, получится ли?
   — Если выйдет, получишь штуку.
   — Считай, что статья напечатана! Что стряслось, Фрэнк?
   — С корабля начинают бежать крысы.
   Я положил трубку. Пусть теперь Феннелли почешется.
   Заметка появилась в понедельник. Через два часа после того, как в киосках появились газеты, Свинку сбила мамина.