Робертс Нора. По образу и подобию

   Он увидел ее такой, как раньше. Она орала, оглушительно орала, и она была голой, совершенно голой. Только красная ленточка на шее. Красная, как его кровь, когда она его избивала. Избивала, пока он не терял сознания. А придя в себя, оказывался в темноте. В черной комнате, запертой на замок.
   И вот теперь пришел ее черед очнуться в темноте! В слепой тьме ада.
   Вот она… вот она идет своей торопливой походкой, наклонив голову.
   Громоподобные удары сердца отдавались у него в груди, пока она подходила ближе и сворачивала, как всегда, в решетчатые железные ворота уютного маленького парка.
   На один миг, равный биению сердца, ее голова вскинулась — и страх, шок, растерянность отразились в ее глазах, когда он бросился на нее из тени. Она открыла рот, чтобы закричать, и он ударом кулака сломал ей челюсть. Глаза у нее закатились, только слепые белки таращились, пока он тащил ее в тень, подальше от фонарей.
   Ему пришлось шлепнуть ее несколько раз по щекам, чтобы она очнулась. Она должна очнуться, прийти в себя, должна знать, что ее ждет.
   Он говорил тихо — он же не дурак! — но он сказал все, что нужно, пока обрабатывал ее кулаками.
   — Ну, как тебе это понравится, сука? Кто тут теперь главный, шлюха?
   Он испытывал и стыд, и невыразимое наслаждение, вонзаясь в нее всем телом. Она не сопротивлялась, лежала, как тряпичная кукла. Какая жалость! Раньше она боролась, а иногда умоляла. Это было гораздо лучше. И все-таки, когда он накинул ленту ей на шею, когда дернул за концы и увидел, как выпучились у нее глаза, наслаждение стало таким острым, что он чуть было сам не умер.
   Она забарабанила пятками по земле: мягкие гелевые подошвы выбивали тихую дробь, заглушаемую травой. Ее тело задергалось в конвульсиях, и он наконец-то обрел облегчение.
   — Убирайся прямо в ад, — пробормотал он, срывая с нее одежду. — Тебе там самое место.
   Он запихал ее одежду в сумку, которую принес с собой, и перебросил ремень наискось через свою массивную грудь. Потом он подхватил ее на руки, словно она ничего не весила. Он упивался своей силой и тем ощущением власти, которое она ему дарила.
   Он отнес ее к заранее выбранной скамейке — такой красивой, стоящей в тени большого дерева, неподалеку от фонтана. Там он уложил ее и аккуратно свел ее руки ладонями вместе на груди.
   — Ну вот… Ну вот, мамочка, разве ты не чудесно выглядишь? Разве ты не хочешь посмотреть? — Он улыбался, улыбался во весь рот. От этой безумной улыбки едва не растрескался толстый слой изолирующего спрея, которым он себя покрыл. — Что ж, давай я тебе помогу.
   С этими словами он вынул из кармана скальпель и принялся за работу.

10

   Когда зазвонил телефон возле кровати, Ева в полусне повернулась на звук, бормоча: «Черт, дерьмо, проклятие!» — и начала шарить в темноте.
   Рорк включил торшер, и она наконец нашла телефон.
   — Даллас.
   — Он ее убивает! Он ее убивает!
   Голос был такой тонкий и задыхающийся, что ей пришлось прочесть номер на определителе, чтобы догадаться, кто говорит.
   — Селина, возьмите себя в руки. Успокойтесь и расскажите толком.
   — Я видела… Видела, как в прошлый раз. О боже, уже поздно! Уже слишком поздно…
   — Где? — Ева вскочила с постели, на ходу включила громкую связь, чтобы освободить руки, и лихорадочно начала одеваться. — Центральный парк? Он в парке?
   — Да, но это другой парк. Меньше. С воротами. Здесь такие здания… Это Мемориальный парк!
   — Где вы?
   — Я? Я дома. Я в постели. Это у меня в голове. Я этого не вынесу!
   — Оставайтесь на месте. Вы слышите меня? Оставайтесь дома.
   — Да. Я…
   — Конец связи! — прорычала Ева и оборвала безумные рыдания Селины.
   — Доложишь в управление? — спросил Рорк.
   — Сперва сама проверю. Точнее, мы сперва сами проверим, — добавила она, увидев, что он тоже одевается.
   — А Селина?
   — Ей придется самой справиться. — Ева пристегнула кобуру. — Нам всем приходится справляться с тем, что у нас в голове. Поехали!
   Она позволила ему вести машину. Как ни досадно ей было признавать, что с машиной, да и вообще с любым механизмом, он справлялся лучше, чем она, сейчас было не время спорить по этому поводу.
   И было не время спорить по поводу экстрасенсов. Ева выхватила рацию и потребовала прислать к Мемориальному парку ближайшую патрульную машину — проверить предполагаемое нападение.
   — Ищите мужчину, рост шесть четыре — шесть восемь, телосложение атлетическое. Вес примерно двести семьдесят. И учтите, что он вооружен и опасен.
   Ева подалась всем телом вперед, словно могла таким образом ускорить движение, пока они мчались по улицам Манхэттена.
   — Вдруг она увидела то, что еще только может произойти, а не уже произошло? Ведь у этих экстрасенсов бывают предвидения! — Но на сердце у нее лежала тяжесть, говорившая, что дело не в предвидении. — Я близка к цели. Черт побери, я знаю, что я на верном пути!
   — Если он убил сегодня, значит, не стал выжидать два месяца, — заметил Рорк.
   — Может, он и раньше не ждал.
   Они подъехали к центральному входу, со стороны Мемориальной площади, и остановились позади припаркованной впритирку к тротуару черно-белой патрульной машины.
   — Сколько здесь всего выходов? — спросила Ева. — Три, четыре?
   — Примерно. Могу только предполагать. Точно не знаю. Сам парк занимает всего квартал, не больше. Это один из самых маленьких и со вкусом обустроенных парков.
   Ева пересекла тротуар, на ходу вынимая оружие, прошла через каменную арку и вступила на зеленую лужайку. Здесь были скамейки, маленький пруд, тенистые деревья, цветочные клумбы и большой бронзовый памятник пожарным, поднимающим флаг.
   Ева прошла мимо, и внезапно до нее донеслись звуки рвоты. Повернувшись на звук, она увидела полицейского в форме. Он стоял на четвереньках, и его выворачивало на клумбу с белыми и красными цветами.
   — Офицер… — начала было Ева, но в следующее мгновение увидела скамейку и то, что было на ней. — Разберись с ним, — бросила она Рорку, а сама подошла ко второму полицейскому в форме, державшему в руке рацию, и достала жетон. — Лейтенант Даллас.
   — Офицер Квикс, лейтенант. Нашел ее минуту назад. Как раз собирался доложить. Мы никого не видели. Только ее. Я пощупал пульс, чтобы установить смерть. Она еще теплая.
   — Огородить это место! — Ева оглянулась назад. — А этот нам пригодится?
   — Он сейчас оклемается, лейтенант. Новичок, — добавил Квикс со страдальческой улыбкой. — Все мы такими были.
   — Поставьте его на ноги, Квикс. Огородите это место и прочешите парк. Частым гребнем! Он убил ее не здесь. Должно быть другое место. Я сама доложу. — Она вытащила рацию: — Диспетчер, это лейтенант Ева Даллас.
   — Принято.
   — Убийство, одна жертва, женщина. Место: Мемориальный парк, юго-западный сектор. Свяжитесь с детективом Делией Пибоди и вышлите бригаду на место преступления.
   — Принято, лейтенант. Конец связи.
   — Тебе это понадобится, — сказал Рорк у нее за спиной и подал ей походный набор.
   — Угу. Ты не должен подходить ближе.
   Ева опрыскала себя изолирующим составом и прицепила на пояс камеру. Стоя поодаль, Рорк следил, как она снимает место преступления на видео и одновременно записывает все, что видит, на магнитофон.
   «Завораживающее зрелище», — вновь подумал он, наблюдая, как Ева работает. И в то же время ему стало невыразимо грустно.
   В ее глазах можно было прочесть и жалость и гнев. Она не подозревала, что это заметно, да и вряд ли это было видно кому-либо, кроме него, — Ева всегда все прятала глубоко внутри, находясь на месте преступления.
   «Она будет изучать детали, — думал Рорк, — она ничего не упустит. Но она увидит не только труп. Она увидит человека. И в этом вся разница».
   «Немного стройнее предыдущих и, пожалуй, моложе, — думала Ева. — Не такие пышные формы. Более хрупкие кости. Но все равно примерно подходит по приметам».
   Длинные светло-каштановые волосы, слегка вьющиеся, но, в общем, почти прямые. Наверное, она была хорошенькая, хотя по тому, что от нее осталось, трудно было судить. Лицо было изуродовано до неузнаваемости. Она подверглась более жестокому избиению, чем Мейплвуд. «Он все меньше контролирует себя», — решила Ева.
   Итак, он хотел наказать ее. Не ее, а то, что она символизирует. Кем бы ни была эта женщина, он убивал не ее. Чье же лицо он видел, когда затягивал ленту у нее на шее? Чьи глаза смотрели на него с ее лица?..
   Когда положение тела и видимые повреждения были засняты, Ева развела руки жертвы, чтобы снять отпечатки пальцев.
   — Лейтенант! — окликнул ее Квикс откуда-то справа. — Кажется, мы нашли место убийства.
   — Поставьте ограждение и там. Все должно быть блокировано, Квикс. Не хочу, чтобы кто-то затоптал мне место преступления.
   — Да, мэм.
   Жертва опознана по отпечаткам пальцев как Лили Напье, возраст — двадцать восемь лет. Указанный адрес: дом 293 по Визи-стрит, квартира 5В. Работала в баре-ресторане О'Хары на Олбени-стрит. «Ты была прелестна, Лили, — подумала Ева, изучая идентификационную фотографию на экране компьютера. — Нежная, хрупкая, немного застенчивая… Ты ходила домой с работы пешком, правда? Это не очень далеко. Экономит расходы на транспорт, да и ночь сегодня теплая. Это твой район. Ты прошла бы через парк и была бы уже дома…»
   Ева надела очки-микроскопы и изучила руки Лили, продолжая диктовать в микрофон:
   — Под ногтями следы травы и грязи. Можно надеяться на волокна или частицы кожи. Запястье сломано, челюсть, похоже, тоже сломана. Многочисленные кровоподтеки и ссадины на лице, туловище, плечах, предплечьях. Видимые следы сексуального насилия. Есть признаки вагинального кровотечения. Кровоподтеки, ссадины на бедрах и в паховой области. Изымаю вещественные улики в виде волокон.
   Ева работала методично, снимая пинцетом крошечные волокна с тела, хотя часть ее организма реагировала примерно так же, как и организм несчастного новичка. Не снимая очков, она склонилась над мертвым лицом и рассмотрела окровавленные дыры, оставшиеся от глаз.
   — Чистые, плавные надрезы, сходные с теми, что были нанесены Элизе Мейплвуд.
   — Даллас!
   Ева не оглянулась и лишь мельком подумала, что по какой-то таинственной причине ей не хватает топота полицейских башмаков, всегда заранее возвещавшего о приближении Пибоди.
   — Место убийства обнаружено к югу отсюда. Я велела офицеру Квиксу огородить территорию. Возьми часть команды, прикажи им осмотреть дорожку от места убийства вот до этих следов на траве. Но чтоб никто не прикасался к месту убийства, пока я его не осмотрю!
   — Есть. Ее нашел патруль?
   — Нет. — Теперь Ева выпрямилась. — У Селины Санчес опять было видение.
   Покончив с осмотром тела и места вокруг, Ева подошла к Рорку. Он стоял прямо за ограждением, которое выставил Квикс.
   — Тебе не обязательно ждать.
   — Я подожду, — ответил Рорк. — Считай, что я уже в игре.
   — Похоже на то. Ладно, идем со мной. У тебя хороший глаз. Может, ты заметишь то, что я пропущу.
   К месту убийства она подошла, сделав широкий круг, — ей не хотелось затоптать возможные следы.
   — Хорошая работа, — кивнула она Квиксу. — А где новичок?
   — Я послал его с парой других парней блокировать входы в парк. Он хороший парень, лейтенант, просто еще зеленый. Всего три месяца служит, и это его первый труп. Да к тому же еще такой ужас… Но он держался, пока не отошел как можно дальше от тела.
   — Я не стану подавать на него жалобу за слабый желудок, Квикс. Заметили еще что-нибудь, кроме тела, о чем мне надо знать?
   — Мы вошли через те же ворота, что и вы. Тут ворота с каждой из четырех сторон. Мы направились на юг, собирались обойти парк кругом, и почти сразу на нее натолкнулись. Больше никого не видели. Ни в парке, ни на улице. Мы как раз разбирались с пьяной дракой на Вэрик-стрит, когда поступил этот вызов. Были бездомные, уличные проститутки на марше — ну, это как всегда, — но никого подходящего под данное нам описание мы не видели.
   — Давно вы работаете в этом районе?
   — Да уже лет десять.
   — О'Хару знаете?
   — Конечно. Ирландский, бар на Олбени. Приличное место, еда вполне терпимая.
   — Час закрытия?
   — Два ночи. Раньше, если посетителей нет.
   — Ладно, спасибо. Что у тебя, Пибоди?
   — Есть следы крови. Пучки травы вырваны или примяты. Есть пара клочков ткани. Возможно, от одежды.
   — Это я и сама вижу, Пибоди. Что ты видишь?
   — Ну, я думаю, он схватил ее прямо у южного входа, когда она начала пересекать парк. Мог схватить и снаружи, но, скорее всего, она успела войти в парк. Он приволок ее сюда, избил, повалил, порвал в пылу борьбы одежду, хотя вряд ли она сильно сопротивлялась. Здесь он ее изнасиловал. Я не осматривала тело, но, похоже, она зарывалась пальцами в траву. Поскольку почерк тот же, что и в деле Мейплвуд, в этот момент он, должно быть, ее задушил. Потом снял одежду и перенес в другое место — туда, где вы ее нашли. Там можно было ее эффектно уложить и… изъять глаза.
   — Да, и я вижу то же самое. Он напал на нее в парке. Она решила срезать угол, пройти короткой дорогой к дому. Мимо регулярно проезжают патрули, а в парке темно, безопасно. Ему пришлось действовать быстро, но для него это не проблема. У него уже все отработано. Время смерти: ровно два часа ночи. Патруль прибыл в два двадцать, так что он еле успел унести ноги.
   — Он мог быть еще в парке, когда прибыл патруль, — заметил Рорк, и Ева вопросительно оглянулась на него. — Он мог их услышать. Представь себе: подъезжает машина, хлопают двери. Он отступает подальше от света, прячется за деревьями. Разве ему не захотелось бы насладиться зрелищем, когда ее найдут? Так сказать, хлопнуть себя по плечу и поздравить с удачно проделанной работой? — Не удержавшись, Рорк бросил взгляд туда, где лежала на скамейке Лили Напье. — Думаю, это должно было быть ему приятно: увидеть, как копы ее обнаружили, совсем свежую, еще теплую, а у него билет в первый ряд партера. И вот он уходит. Вечер удался на славу. Даже больше, чем он предполагал.
   Поскольку сама Ева предполагала то же самое, ей оставалось только кивнуть.
   — А ты здорово навострился. Мне нужен полный осмотр парка: каждая травинка, каждый лепесток, каждое дерево.
   — Он обрабатывает себя изоляцией, лейтенант, — напомнила Пибоди. — У нас нет ни его ДНК, ни группы крови. Даже если они что-то здесь найдут, сравнивать будет не с чем.
   — Мы и не ищем его ДНК. Мне все сгодится, если это добавит штрих к его портрету. — Ева сделала знак Рорку. — Давай немного пройдемся.
   Еве хотелось уйти подальше от полицейских глаз и ушей; она шла, не останавливаясь, пока они не оказались за пределами парка, на тротуаре.
   — Мне кажется, географически он здесь ближе к дому, чем в случае с Мейплвуд. Но для него это не имеет значения. Он отправится куда угодно, если ему приспичит.
   — Но ты не для того привела меня сюда, чтобы все это рассказать.
   — Верно. Слушай, тебе нет смысла ждать. Мне придется тут задержаться, а потом я поеду в управление.
   — Ты спала не больше часа, — заметил Рорк.
   — А что делать? Этот парень любит работать по ночам. Я немного сосну у себя в кабинете.
   Ева начала рассеянным жестом вытирать руку о брюки.
   — Погоди. — Рорк открыл ее походный набор и достал салфетку.
   — Да, верно…
   Стирая кровь с рук, Ева заглянула через каменную арку в парк, теперь залитый ослепительным светом. «Чистильщики» в своих защитных костюмах двигались бесшумно, как тени на экране.
   Скоро появятся репортеры — этого не избежать, — и придется с ними разбираться. Загорятся окна окрестных домов; люди начнут выглядывать из окон, гадать, что случилось. С ними тоже придется разбираться. Ей придется закрыть парк. Значит, придется разбираться и с мэром тоже… Веселье не кончается.
   — Что у вас на уме, лейтенант?
   — Много разных мыслей, и надо начать приводить их в порядок. Я приглашу в управление Селину, мне надо получить подробный отчет о ее… видении. Я пошлю за ней пару детективов в штатском. К восьми ноль-ноль. — Ева сунула руки в карманы и снова вытащила, вспомнив, что кровь-то она вытерла, а защитный состав забыла. — Тут вся штука вот в чем…
   Поскольку она больше ничего не добавила, продолжая пристально всматриваться в глубину парка, Рорк вопросительно взглянул на нее.
   — И что же это за штука?
   — Она сказала, что была дома в постели, когда позвонила мне. Мне бы хотелось это проверить, вот и все. Просто убедиться, что так оно и есть.
   — Ты ей не веришь?
   — Не в этом дело. Я не хочу верить или не верить. Я хочу проверить, чтобы больше об этом не думать. Чтобы не гадать и не сомневаться. Вот и все.
   Рорк мягко улыбнулся.
   — А если бы кто-то мог… получить доступ в ее спальню, пока ее не будет дома, и проверить блок связи, ты перестала бы сомневаться?
   — Да. — Тут она поглядела прямо ему в лицо. — Не могу поверить, что я стою тут и прошу тебя совершить преступление! Если Селина была дома в постели, когда звонила мне, значит, она не могла быть здесь, в парке, в момент убийства. Она позвонила мне буквально через минуту после наступления смерти Напье. Я, конечно, могла бы затребовать официальную проверку ее телефона, послать электронщика к ней на дом с разрешением, но…
   — Это выглядело бы невежливо.
   Ева возвела глаза к небу.
   — Плевать я хотела на вежливость, но мне не хотелось бы выглядеть дурой. И не хотелось бы портить отношения с потенциально ценным источником.
   — Ну, стало быть, в восемь утра.
   Ева тяжело вздохнула; в душе у нее боролись облегчение и беспокойство.
   — Слушай, я дам тебе знать, когда она войдет. Просто будешь уверен, что горизонт чист. Если тебя поймают…
   — Дорогая Ева! — В его тоне слышалось нарочито подчеркнутое мученическое терпение. — Я люблю тебя больше жизни, и, мне кажется, я уже не раз это доказал за время нашего знакомства. Поэтому я просто не понимаю, почему ты с таким упорством продолжаешь меня оскорблять.
   — Я тоже. Давай договоримся: одна нога здесь, другая там. Только телефон! Больше ничего не ищи. Если все подтвердится, не звони мне. Если не подтвердится, позвони по личному номеру.
   — Может, нам разработать условный язык?
   Ева бросила на него испепеляющий взгляд.
   — Ну давай, давай! Укуси меня!
   Рорк засмеялся, притянул ее к себе и выполнил приказ: быстро куснул ее за подбородок, а потом поцеловал в губы.
   — Я сам доберусь до дому. Постарайся поспать хоть немного.
   Ева повернулась обратно к каменной арке, обратно к смерти. Она знала, что спать ей сегодня не придется.
 
   Извещать ближайших родственников всегда ужасно, но когда это приходится делать посреди ночи, тяжкая обязанность превращается в полный кошмар. Нажимая кнопку на двери квартиры в Нижнем Уэст-Сайде, Ева уже знала, что сейчас ей придется навсегда разрушить чью-то жизнь.
   Ждать пришлось долго — так долго, что она уже собиралась позвонить второй раз, когда замигал и включился интерком.
   — Да? Кто там?
   — Полиция. — Ева поднесла жетон к «глазку». — Нам нужно поговорить с Карлин Стипл.
   — Четыре часа утра! В чем дело?
   — Сэр, нам необходимо войти внутрь.
   Интерком отключился, защелкали замки, лязгнула отодвигаемая цепочка. Дверь открыл заспанный мужчина с недовольным выражением лица. Он был в одних свободных хлопковых трусах.
   — В чем дело? Знаете, кое-кто из нас ночью пытается спать. И я не хочу, чтобы вы разбудили детей.
   «Шурин», — вспомнила Ева.
   — Нам очень жаль вас беспокоить, мистер Стипл. Я лейтенант Даллас. Это детектив Пибоди. Нам необходимо поговорить с вашей женой.
   — Энди! — Женщина с короткими курчавыми взлохмаченными со сна волосами выглянула в дверь. — Что происходит?
   — Полиция. Слушайте, у нас тут наркоманы рыщут среди бела дня и наркотиками торгуют прямо под окнами, но мы сообщили все, что видели. Мы выполнили наш гражданский долг. Так с какой стати нас поднимают с постели среди ночи?
   — Мы не из отдела по борьбе с наркотиками, мистер Стипл. — Ева повернулась к женщине, которая выскользнула из-за двери, затягивая кушак халата. — Карлин Стипл?
   — Да.
   — Лили Напье ваша сестра?
   — Да… — Какая-то тень прошла по ее лицу: первый проблеск страха. — Что-нибудь случилось?
   — С глубоким прискорбием сообщаю вам, что ваша сестра мертва.
   — Нет, — торопливо и очень тихо откликнулась женщина.
   — О боже, боже! — Энди Стипл мгновенно превратился в заботливого мужа, торопливо подошел к жене и обнял ее. — О, моя дорогая! Что случилось? — обратился он к Еве. — Что случилось с Лили?
   — Нет!.. — повторила Карлин, мотая головой.
   — Не могли бы мы присесть, мистер Стипл?
   Он сделал знак в сторону гостиной с уютными старыми креслами и диваном, обитым яркой тканью с рисунком в виде крупных цветов.
   — Идем, дорогая. Идем, моя милая. — Обхватив жену за плечи, он подвел ее к дивану. — Давай сядем.
   — Папа? — В комнате появилась босоногая девочка с заспанными глазами и такими же растрепанными кудрявыми волосами, как у матери.
   — Ступай обратно в кроватку, Кики.
   — А что с мамочкой?
   — Иди, детка, ложись. Я сейчас приду.
   — Я пить хочу!
   — Кики…
   — Хотите, я о ней позабочусь? — предложила Пибоди.
   — Я… — На мгновение Стипл растерялся, но потом кивнул.
   — Привет, Кики, меня зовут Ди. — Пибоди подошла и взяла девочку за ручку. — Где бы нам раздобыть стакан воды, а?
   — Моя напарница умеет общаться с детьми, — сказала Ева. — С вашей дочкой все будет в порядке.
   — А может, это ошибка?
   — Нет, сэр.
   — Несчастный случай? — Карлин на секунду подняла голову и опять уткнулась лицом в плечо мужа. — Это был несчастный случай?
   — Нет. Ваша сестра была убита.
   — Наркоманы, — с горьким вздохом произнес Стипл. — Так и знал, что этим кончится.
   — Нет. — Ева посмотрела прямо в бледное, залитое слезами лицо Карлин, на котором застыло умоляющее выражение. — Я понимаю, это тяжело. А дальше будет еще тяжелее. Судя по всему, на вашу сестру напали по дороге домой с работы. В Мемориальном парке.
   — Она всегда ходила через парк. — Карлин нащупала руку мужа. — Так быстрее. Но там спокойно!..
   — Это было ограбление? — вмешался Стипл.
   «Надо с этим покончить, — сказала себе Ева. —Покончить побыстрее, чтобы они не занимались гаданием».
   — Она была изнасилована и задушена.
   — Лили? — Полные слез глаза Карлин округлились от ужаса. — Лили ?! — Она соскользнула бы на пол, если бы муж ее не держал. — Нет, нет, нет!
   — В городе должно быть безопасно! — Теперь и в глазах Стипла появились слезы; он укачивал жену, как ребенка. — Женщина имеет право вернуться домой со своей проклятой работы целой и невредимой!
   — Да, сэр, она имеет право. И мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти виновного. Но нам нужна ваша помощь. Я должна задать вам несколько вопросов.
   — Сейчас? — Стипл еще крепче обнял жену. — Разве вы не видите, что у нас горе?
   — Мистер Стипл. — Ева наклонилась вперед и встретилась с ним взглядом, чтобы он прочел все, что было в ее глазах. — Вам была дорога сестра вашей жены?
   — Конечно! О господи, что за вопрос?
   — Вы хотите, чтобы человек, сделавший это с ней, понес наказание?
   — Наказание? — Стипл с отвращением выплюнул это слово. — Да я б его на куски разорвал!
   — Я хочу найти его. Я хочу его остановить. Я в любом случае найду и остановлю его. Но с вашей помощью я смогу сделать это раньше, чем он изнасилует и задушит еще чью-то сестру.
   Стипл долго смотрел на нее.
   — Вы не могли бы оставить нас на минутку вдвоем?
   — Конечно.
   — Можете пройти на кухню. Вон туда, — показал он.
   Ева оставила их наедине и прошла в кухню, похожую на судовой камбуз. Вокруг стола стояли скамейки с подушками, вышитыми зигзагообразным сине-желтым рисунком. Сине-желтые салфетки были разложены на столе напротив каждой подушки. На окнах висели желтые занавески с синими оборками. Ева рассеянно взяла одну из салфеток и пощупала ее.
   — Лейтенант Даллас, мы готовы ответить на ваши вопросы, — сказал Стипл, входя в кухню. — Я сварю кофе. По-моему, нам всем не помешает выпить по чашечке.
   Они расположились в гостиной; уложив девочку, к ним присоединилась Пибоди. У Карлин все еще был остановившийся от шока взгляд, но Ева видела, что она старается держаться.
   — Тут все непросто, — начала Ева. — Мы постараемся изложить все покороче, чтобы вы могли остаться наедине с вашим горем.
   — Могу я ее увидеть? — прошептала Карлин.
   — Мне очень жаль, но только не сейчас. Ваша сестра работала в баре-ресторане О'Хары?
   — Да. Вот уже пять лет. Ей там нравилось. Это приятное место и близко от ее дома. У нее были хорошие чаевые. Ей нравилось работать ночами: у нее весь день был свободен.
   — У нее были интимные отношения с кем-нибудь?
   — В последнее время нет. Не то чтобы она совсем не встречалась с мужчинами, но немного робела после развода.
   — А бывший муж?
   — Рип? Он снова женился и живет в Вермонте. Мне кажется, Рип был любовью всей ее жизни, но дело в том, что сам он, по-моему, никогда ее не любил. Отношения между ними просто не сложились. Развод был мирным… Все это очень грустно.
   — Вы же не будете подозревать его в этом? — вдруг рассердился Стипл. — Это дело рук какого-то наркомана, маньяка, а вы готовы терять время, преследуя ни в чем не повинного парня! Он, конечно, кретин, но это неподсудно! Он порядочный человек, а тот ублюдок, который…
   — Энди… — Подавив рыдание, Карлин схватила его за руку. — Не надо. Прошу тебя, просто не надо.