Робертс Нора. По образу и подобию

   — Многие ездят на метро ночью, Надин. Часть из них — мужчины. Некоторые мужчины отличаются крупными размерами. Но я с тобой согласна: да, это возможно.
   — В поездах есть камеры слежения.
   — Да, есть. — Еве больно было смотреть, как глаза подруги загораются надеждой. — Но диски с камер слежения утилизируются раз в месяц. А она пропала в июне.
   — Но ты могла бы…
   — Я этим займусь.
   — Солнцезащитные очки, Даллас! У него же бзик насчет глаз!
   — Я просекла этот момент. Проведу расследование.
   — Ну, ладно. — Надин отступила, хотя Ева видела, что ей страшно хочется еще о чем-то спросить. — Обещай, что дашь мне знать.
   — Как только смогу.
   Надин кивнула, потом вновь оглядела машину и покачала головой.
   — Ну, и сколько ты на ней проездишь, пока не раздолбаешь вдребезги?
   — Заткнись!
   Чтобы положить конец разговору, Ева села в машину, завела мотор, задним ходом обогнула Надин и выехала из гаража. И сразу же связалась с Фини.
   — У меня есть наводка. Брин Мерриуэзер, пропавшая без вести. За пару дней до исчезновения она рассказала одной из сотрудниц о крупном мужчине, который начал ездить с ней в одном поезде метро.
   Много шутила о его грандиозных размерах. А еще она сказала, что у него на голове совершенно нет волос и что он носит солнцезащитные очки.
   — Записи с дисков давно уже стерты, а может, и сами диски уничтожены. — Фини помолчал. — Мы, конечно, можем обратиться в администрацию метро, попробуем найти диски, если они еще существуют. Тогда можно будет попытаться отследить запись за интересующий нас период, поймать ее под наслоениями других записей. Но тут многое зависит от везения.
   — Я могу попросить Уитни, чтобы дал тебе людей в помощь.
   — Спасибо, я и сам могу его попросить. Пошлю для начала пару ребят на ту ветку метро. Ее маршрут указан в деле.
   — Держи меня в курсе. Если мы получим изображение этого парня, сможем провести идентификацию. И тогда мы его возьмем, — сказала Ева и отключила связь.
   «Но на это потребуется время, — подумала она. — И не просто везение, а настоящее чудо».
 
   Бар О'Хары оказался маленькой, довольно чистенькой и славной ирландской пивной. «Здесь больше чувствуется подлинная Ирландия, — заметила Ева, — чем во многих известных в городе заведениях, где трилистник^[7] налепляют на любую свободную поверхность, а персонал заставляли говорить с нарочитым ирландским акцентом». Приглушенное освещение, прекрасная старинная стойка бара, глубокие кабинки и несколько низеньких столиков, окруженных не стульями, а круглыми табуретками, — все это создавало подлинный уют.
   Мужчина, работавший за стойкой бара, был сложен как тягловая лошадь и орудовал рычагами, нацеживая в кружки «Харп», «Гиннес» и «Смитвик» с такой ловкостью, что Еве стало ясно: он занимается этим с тех пор, как научился стоять на ногах. У него была багровая физиономия, коротко стриженные светлые волосы и цепкий, как у полицейского, взгляд, то и дело пробегавший по залу. Значит, к нему и надо было обращаться.
   — Я никогда не пробовала «Гиннес»^[8], — призналась Пибоди.
   — Только не сейчас!
   — Да, конечно, я же при исполнении. Но когда-нибудь я обязательно должна его попробовать. Только вид у него пугающий и цена запредельная.
   — Зато знаешь, за что деньги платишь.
   — Ясно. Хорошая наводка.
   Ева подошла к бару. Его хозяин сунул очередную пинту пива в чьи-то руки и обратился к ним.
   — Офицеры, чем могу служить? — спросил вместо приветствия.
   — У вас зоркий взгляд. Мистер О'Хара?
   — Да, теперь мистер О'Хара — это я. А начинал еще мой отец.
   — Где?
   — В старом добром Дублине.
   Ева различила в его голосе ту же ирландскую певучесть, что временами слышалась в голосе Рорка.
   — Когда вы переехали в Америку?
   — О, я был зеленым и жизнерадостным двадцатилетним юнцом. Уехал искать счастья. И, можно сказать, нашел.
   — Похоже на то.
   Его лицо стало серьезным.
   — Вы, очевидно, здесь из-за Лили? Если вам нужна моя помощь или любого из тех, кто здесь работает, чтобы поймать мерзавца, убившего эту милую девочку, считайте, она вам обеспечена. Майкл, ну-ка встань за стойку. А мы на минутку присядем, — сказал он Еве. — Выпьете пинту?
   — При исполнении! — торжественно и мрачно пояснила Пибоди.
   О'Хара понимающе усмехнулся.
   — Для меня пиво — все равно что материнское молоко, но вам я налью чего-нибудь безалкогольного. Занимайте вон ту кабинку. Я мигом.
   — Симпатичное местечко. — Пибоди заняла место в кабинке и огляделась. — Я сюда обязательно вернусь с Макнабом, попробую «Гиннес». Интересно, бывает светлый «Гиннес»?
   — А какой в этом смысл?
   О'Хара принес две порции содовой и пинту пива и втиснул свое массивное тело на скамью напротив них.
   — За нашу Лили! — Он поднял свою кружку. — Благослови господь ее кроткую душу.
   — В котором часу она ушла отсюда в тот вечер?
   Он отхлебнул пива.
   — Я знаю, что вы полицейские, а вот как вас звать, пока не знаю.
   — Извините. — Ева извлекла свой жетон. — Лейтенант Даллас, детектив Пибоди.
   — Коп Рорка? Я так и подумал.
   — Вы знаете Рорка?
   — Ну, лично мы с ним не встречались. Я постарше буду, да и по жизни мы с ним не сталкивались в те дни. Но мой отец его знал, — подмигнул О'Хара.
   — Не сомневаюсь.
   — Ему тоже счастье привалило, верно?
   — Можно и так сказать. Мистер О'Хара…
   — Лично я с ним незнаком, — повторил О'Хара и навалился грудью на стол, пристально заглядывая ей в глаза, — но я о нем наслышан. И вот что мне говорили: он всегда и во всем требует самого лучшего. Надеюсь, это касается и его копа.
   — Я пришла сюда, мистер О'Хара, как коп Лили. И вы не сомневайтесь, уж я позабочусь, чтобы ей достался лучший коп.
   — Что ж, — он откинулся назад и снова отхлебнул из кружки, — это хороший ответ. Она ушла примерно вполпервого. Посетителей было мало, вот я и отпустил ее пораньше. Конечно, надо было послать кого-нибудь проводить ее до дому. Но я об этом подумал только после того, что произошло с той женщиной в Центральном парке. А тогда мне и в голову не пришло.
   — У вас глаз наметан, мистер О'Хара. Вы не заметили тут кого-нибудь, кто вызвал бы у вас подозрение?
   — Девочка моя, да тут недели не проходит, чтоб не появлялся кто-то, вызывающий подозрения. Все-таки у меня тут как-никак пивная. Но не видел никого, кто заставил бы меня беспокоиться о моих девочках.
   — Крупный мужчина, — подсказала Ева. — Высокий, очень сильный на вид. Скорее всего, он держался бы особняком, не общался бы ни с кем. Мог быть в солнцезащитных очках.
   — Ну, уж такого я бы запомнил. — О'Хара покачал головой. — Нет, я его не видел. Я здесь почти каждый вечер, но иногда все-таки беру выходной.
   — Мы хотели бы поговорить со всеми, кто работал в одну смену с Лили.
   — Ну вот Майкл, он сейчас за стойкой. А еще Роуз Доннелли, Кевин и Мэгги Лэнниган. Ах да, еще Пит в кухне. Питер Магуайр.
   — А как насчет завсегдатаев?
   — Вот что, давайте я вам запишу кое-какие адреса. С Майклом можете поговорить прямо сейчас. Он ловкий парень, может и разговаривать, и посетителей обслуживать.
   — Спасибо.
   — Позвольте, я вам кое-что объясню насчет Лили. Она была добрая, тихая такая; немного робела, и мы над ней подшучивали. Она хорошо работала, и когда освоилась, стала бойчее. Улыбалась посетителям, запоминала имена и кто что обычно заказывал. Звезд с неба не хватала, но на нее можно было положиться. Милая девочка. Душевная. Мы ее не забудем.
   — И мы тоже ее не забудем.

14

   К тому времени, как они опросили всех, смена кончилась. «Пора отложить все дела, — подумала Ева, — и двигать в верхнюю часть города, если я не хочу окончательно разрушить свою личную жизнь».
   — Мы могли бы заглянуть к Роуз Доннелли, — сказала Пибоди, заглянув в листок, который дал им О'Хара. — Она живет тут неподалеку. И тогда уж с делами было бы покончено.
   — Ладно, давай заглянем к ней, а потом я тебя высажу и… — Тут у Евы в кармане зазвонил сотовый телефон. — Даллас.
   — Мне необходимо с вами поговорить, — услышала она усталый голос Селины. — Я могу к вам приехать?
   — Что-то случилось?
   — Нет, мне просто… надо поговорить. Несколько минут.
   — Я все равно сейчас в вашей части города. Сама приеду.
   — Хорошо. Спасибо.
   — Я беру на себя Санчес, — сказала Ева, поворачиваясь к Пибоди. — А ты попробуй заглянуть к Доннелли. Сними с нее показания.
   — Идет. Увидимся за ужином. Так, еще два квартала пешком… — Пибоди удовлетворенно потерла руки. — Имею право съесть все, что не прибито гвоздями!
   Ева вскочила в машину и направилась в Сохо. По дороге она позвонила Рорку.
   — Привет. Я немного запаздываю.
   — Какая сногсшибательная новость!
   — Что-то все сегодня надо мной издеваются. Я приеду. Просто мне нужно заехать еще в одно место.
   — Все в порядке. Но если «немного» превратится в «сильно», может, встретимся прямо у Чарльза?
   — Я дам тебе знать, хотя мне чертовски хотелось бы заскочить домой. Мне надо душ принять. Думаю, где-то через час я буду. Скорее всего. Примерно.
   — Что ж, с трудом, но успеем. Кстати, я видел твою пресс-конференцию. Ее показали целиком, а потом несколько раз — в отрывках.
   — Прекрасно.
   — Я очень гордился тобой.
   — Ну… что тут скажешь.
   — Я подумал: на месте того, кого преследует эта женщина с холодными усталыми глазами, я дрожал бы от страха.
   — Ты бы не дрожал, даже если бы я держала пистолет у твоего виска, но все равно спасибо. Сейчас разделаюсь с этой последней встречей и сразу домой.
   — И я тоже.
   — Вот оно что! — Ева немного воспряла духом. — Я как-то не сообразила, что ты еще на работе. Это хорошо, это просто отлично. Стало быть, не я одна опаздываю. Увидимся.
   Весьма довольная ситуацией, Ева остановила машину возле дома Селины. Не успела она позвонить, как в динамике домофона раздался голос Селины:
   — Я уже открыла. Поднимайтесь.
   «Не терпится ей», — подумала Ева, входя в парадное. Когда лифт остановился на четвертом этаже, Селина уже ждала, чтобы открыть ажурные решетчатые воротца.
   — Спасибо, что приехали. Спасибо, что так быстро.
   — Я была тут неподалеку. Что происходит?
   — Мне нужно… Могу я вам что-нибудь предложить? Чаю, стакан вина?
   — Нет, я еду домой. Мне надо… успеть кое-куда.
   — Вот как… — Селина рассеянно провела рукой по волосам. — Извините. Давайте все-таки сядем. Я все равно уже заварила чай. Мне надо было чем-то заняться, пока я ждала вас.
   Чай с маленькими печеньицами и аккуратно нарезанными кусочками сыра был сервирован на журнальном столике в холле. В глазах Евы все это выглядело как дамский визит с необязательной светской болтовней. У нее не было ни времени, ни охоты поддерживать такой разговор.
   — Вы сказали, что ничего нового нет?
   — У меня не было нового видения. — Селина села и налила себе чаю. — Я решила принять нескольких назначенных на сегодня клиентов — подумала, что стоит хотя бы попробовать. Но после первых двух мне пришлось отменить все остальные встречи. Я просто не могу сосредоточиться.
   — Должно быть, это скверно отражается на бизнесе, — заметила Ева.
   — Я могу себе позволить на время отложить бизнес. Постоянные клиенты поймут, а новые… — Селина повела плечами. — Это добавляет мне таинственности. Но дело не в этом.
   — А в чем дело?
   — Я как раз к этому подхожу. — Селина вскинула голову. — Начнем с того, что я посмотрела вашу пресс-конференцию. Я не собиралась, но потом почувствовала, что мне это необходимо. — Она устроилась поудобнее, подогнув под себя ноги. — И это заставило меня задуматься.
   — Задуматься о чем?
   — Я могу добиться большего. Я должна добиться большего! Меня же не случайно посещают эти видения. Тут есть какая-то причина. Я не знаю, в чем она состоит, но она, безусловно, есть. Я исполняю свой долг, так сказать, но чувствую, что могла бы сделать больше. — Селина отпила чаю и поставила чашку. — В общем, я хочу подвергнуться гипнозу.
   Ева удивленно подняла брови. «Вот всегда так, — подумала она, — когда уже хочешь сбежать, обязательно подворачивается что-то интересное».
   — Как это может нам помочь?
   — Видите ли, я чувствую, что какая-то часть моих видений блокируется. — Селина прикоснулась пальцами к вискам. — Давайте назовем это механизмом выживания: мне это больше нравится, чем малодушный страх. Какая-то часть меня не хочет знать, видеть, помнить, вот я и блокирую то, что моя душа отторгает.
   — Точно так же, как вы блокируете контакты с людьми без их согласия?
   — Нет, это не то. Там речь идет о сознательном блокировании, хотя оно становится естественным, как дыхание. А это происходит на уровне подсознания. Человеческий разум — это мощный и надежный инструмент. Мы почти никогда не используем его на полную мощность. Я думаю, мы просто не смеем. — Селина взяла одно из маленьких золотистых печений, сервированных к чаю, и положила в рот. — Мы блокируем некоторые наши воспоминания. Так часто поступают люди, пережившие тяжелую психологическую травму. Они не могут или не хотят вспоминать события, приведшие к травме, потому что не могут с этим справиться. Вы наверняка сталкивались с этим в вашей работе.
   «Не только в работе», — подумала Ева. Много лет она вытесняла из памяти то, что случилось в номере гостиницы в Далласе.
   — Да, — сказала она вслух.
   — Под гипнозом блокирующий механизм может быть ослаблен или устранен. Не исключено, что я увижу больше. Я знаю, там есть что-то еще. Возможно, я это увижу. Если правильно выбрать врача… Мне хотелось бы… Нет, я настаиваю, чтобы это был специалист не только по гипнозу, но и по общению с экстрасенсами. Короче, я хочу, чтобы этим занялась доктор Мира. Когда вы дали мне ее имя, я навела справки. У нее высочайшая квалификация во всех необходимых мне областях. Кроме того, она криминалист, значит, будет знать, какие вопросы задавать, куда меня направлять, пока я буду под гипнозом. И потом, вы ведь сами сказали, что доверяете ей.
   — Безоговорочно.
   — Ну вот. А я доверяю вам. Я не позволю первому встречному копаться в моем сознании, Даллас. Честно говоря, я всего этого побаиваюсь. Но еще больше я боюсь сидеть сложа руки. А знаете, что страшнее всего?
   — Нет.
   — Я в ужасе от того, что меня затянуло в какой-то неведомый мне водоворот. Что я против своей воли двигаюсь по дороге, которую сама для себя не выбирала. — Она обхватила себя руками и начала осторожно растирать правое плечо, словно прогоняя боль. — Что я проведу остаток жизни, наблюдая сцены убийств и насилия, вступая в контакт с жертвами… Мне нравилась моя прежняя жизнь, и очень тяжело сознавать, что она, возможно, уже никогда не будет прежней.
   — И тем не менее вы хотите, чтобы я связалась с доктором Мирой?
   Селина кивнула:
   — Как можно скорее. Если я буду тянуть время, могу утратить остатки мужества и просто не решусь.
   — Дайте мне минуту, — сказала Ева, вынимая сотовый телефон.
   — О да, конечно.
   Селина встала, взяла чайный поднос и отнесла его в кухню. Нарочито медленными движениями она спрятала неиспользованную чашку и блюдце в буфет, свою чашку поставила в раковину, а потом вдруг закрыла лицо руками.
   — Селина…
   — Да? — Она дернулась всем телом, уронила руки и повернулась к дверному проему, в котором стояла Ева.
   — Доктор Мира примет вас завтра в девять утра. Сначала она проведет консультацию и медицинский осмотр и только потом решит, можно ли прибегнуть к гипнотерапии.
   — Что ж, прекрасно. — Селина расправила плечи, словно скидывая какую-то тяжкую ношу. — Это вполне разумно. А вы… вы сможете присутствовать?
   — Если сеанс гипноза будет одобрен — да, безусловно. Но не забывайте, что у вас есть право в любой момент отказаться от этой затеи. Вы можете передумать.
   Зажав в руке хрустальные шарики, висящие у нее на шее, Селина покачала головой.
   — Нет, я не передумаю. Я размышляла об этом все утро, со всех сторон все обдумала и только потом позвонила вам. Я не передумаю. Мы продвинемся вперед, это я вам обещаю. Я приняла окончательное решение, и пути назад нет.
   Ева ворвалась в дом, с шумом захлопнув за собой дверь.
   — Да, я опоздала, — отрезала она, опередив Соммерсета. — Но вот в чем вся штука: я не всегда опаздываю, зато вы — по гроб жизни урод, и это уже непоправимо. Так у кого из нас настоящие проблемы?
   Поскольку вопрос она сформулировала уже на верхней площадке лестницы и продолжала бежать, не останавливаясь, ей не пришлось выслушивать его ответ.
   Ева сбросила жакет у дверей спальни, расстегнула кобуру и швырнула ее на диван, избавилась от башмаков, прыгая то на одной ноге, то на другой, и содрала с себя блузку у самых дверей ванной, когда до нее донесся шум льющейся воды.
   Черт, он все-таки ее опередил!
   Она быстро стянула с себя все остальное.
   — Сделай воду погорячее.
   — Уже сделано. Я повысил температуру, как только услышал воздушные шаги твоих легких ножек, от которых содрогался пол в спальне.
   Зная, что Рорк не чужд низменных страстей и вполне способен посмеяться до колик, заманив ее под ледяную воду, Ева предусмотрительно подставила под струю руку.
   — Доверчивая душа! — усмехнулся Рорк, схватил ее за руку и втянул в душевую кабину. — Давай останемся дома и будем заниматься любовью под горячим душем.
   — Забудь об этом. — Ева локтем отодвинула его в сторону и накачала в ладонь жидкого мыла из настенной емкости. — Мы идем в гости. Мы будем сидеть в чужом доме, вести дурацкий разговор, есть пищу, которую никогда в жизни не выбрали бы для себя сами, и делать вид, что нас совершенно не интересует, в какой именно точке квартиры Чарльз и Макнаб выколачивали друг из друга душу.
   — Какая захватывающая перспектива! — Рорк набрал в руку шампуня и начал втирать его ей в волосы.
   — Что ты делаешь?
   — Экономлю тебе время, чтобы… Господи, что ты тут натворила?
   Ева съежилась.
   — Ничего.
   — Не прикидывайся! Ты опять обкорнала себе волосы?!
   — Они лезли мне в глаза.
   — На затылке? — Он дернул ее за волосы. — Потрясающе! А Нью-Йоркский департамент полиции в курсе, что у них есть коп с глазами на затылке? ЦРУ уже уведомили?
   — Я и сама могу вымыть волосы. — Ева отодвинулась и принялась яростно скрести кожу головы. — Не вздумай настучать на меня Трине!
   Рорк обнажил зубы в волчьей усмешке.
   — И сколько ты готова заплатить за мое молчание?
   — Быстрый ручной массаж устроит?
   — Вот видишь, ты нарочно хамишь, чтобы меня оттолкнуть. — Он щелкнул пальцем по ее подбородку. — Как ни странно, это не срабатывает.
   — Она все равно узнает, — пробормотала Ева, подставив голову под струи горячей воды. — Она узнает, как только доберется до меня в следующий раз. И уж тут-то она на мне отыграется по полной программе! Она обмажет меня какой-нибудь гадостью с головы до ног, и будет читать мне нотации, и разрисует мне соски синей краской или что-то в этом роде.
   — Какая любопытная картина возникает в моем воспаленном мозгу!
   — Сама не знаю, зачем я это сделала. — Ева выпрыгнула из душевой кабины и забралась в сушильную. — Просто не смогла удержаться.
   — Оправдываться будешь в суде!
 
   «Не так уж сильно мы и опоздали, — успокаивала себя Пибоди. — Когда имеешь дело с двумя полицейскими — с двумя перегруженными работой, недосыпающими полицейскими, — нечего и рассчитывать на пунктуальность. Это просто нереально». К тому же она хотела предстать в наилучшем виде, а это тоже требовало времени. И поскольку Макнаб встретил ее громким восторженным: «О детка!», она решила, что цель достигнута.
   Он и сам выглядел восхитительно. Его светлые волосы блестели и обрамляли голову подобно нимбу, аккуратная попка была туго обтянута черными брюками, которые вовсе не выглядели консервативными благодаря люминесцентным серебристым лампасам.
   Пибоди перехватила поудобнее подарок для хозяйки — букет довольно свежих тигровых лилий, купленный у уличного торговца возле остановки метро, — и они вошли в подъезд.
   — Не забудь, ты обещал вести себя хорошо!
   — Разумеется, я буду вести себя хорошо. — Макнаб поправил воротник серебристой рубашки и мысленно спросил себя, не следовало ли надеть галстук. Пусть Монро видит, что он тоже не пальцем деланный. — Почему бы и нет?
   В ответ Пибоди только закатила глаза, и они вошли в лифт.
   — И нечего так смотреть! Ну, было дело. Но тогда ты с ним спала, а я был пьян и зол. А теперь ты с ним не спишь, и у меня все по нулям. В смысле, я не зол и не пьян.
   Пибоди нажала кнопку нужного этажа и поправила волосы, жалея, что не хватило времени сделать завивку — хотя бы для разнообразия.
   — Между прочим, у меня и тогда все было по нулям.
   — А тебе-то с чего было злиться или напиваться? — спросил он.
   — В смысле, я с ним не спала. Ты уверен, что у меня попа не торчит в этих штанах?
   — Что?
   — Моя попа. — Пибоди вытянула шею и заглянула себе за спину, пытаясь определить это самостоятельно. — Мне кажется, она выглядит слишком толстой.
   — Что значит, ты с ним не спала?! После Луизы? Ты хочешь сказать — не спала после Луизы?
   — Я хочу сказать — вообще. И почему в этих лифтах не вешают зеркал? По-моему, все-таки торчит.
   — Ничего у тебя не торчит, и попа у тебя не толстая, так что успокойся. Ты же с ним встречалась много месяцев!
   Она понюхала цветы.
   — Ты спишь со всеми, с кем встречаешься?
   — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Нет, погоди минуточку!
   — Мы опоздаем, — сказала Пибоди и вышла из лифта в коридор.
   — Мы уже опоздали. Одна минута ничего не решит. Ты хочешь сказать, что никогда не спала с этим жиголо? Вообще никогда?
   — Мы с Чарльзом всегда были и остаемся друзьями. Вот и все.
   Макнаб схватил ее за руку и силой развернул лицом к себе.
   — Но ты же дала мне понять, что спишь с ним!
   — Нет, это ты дал себе понять, что я с ним сплю. — Пибоди ткнула его пальцем в грудь. — И выставил себя полным идиотом, хотя для этого больших усилий не потребовалось.
   — Ты… он… — От переизбытка чувств Макнаб пробежался взад-вперед по коридору. — Но почему?!
   — Потому что мы с ним были друзьями, а спала я с тобой, кретин!
   — Но мы же поссорились, потому что…
   — Потому что вместо того, чтобы спросить, что происходит, ты начал обвинять меня и командовать и выставил себя полным идиотом, далее по тексту.
   — И ты говоришь мне об этом за минуту до того, как мы войдем в его дверь?!
   — Ага.
   — Ты хладнокровная стерва, Пибоди!
   — Ага. — Она похлопала его по щеке. — Я давно ждала случая с тобой поквитаться, вот и дождалась. Ты как полный идиот пришел сюда, напившись, и врезал ему, но как раз эта часть мне понравилась. Поэтому я проявила великодушие и простила тебе то, что ты спал с близняшками.
   — Я с ними не спал! — Макнаб щелкнул ее по носу. — Попалась?
   — Ты с ними не спал?..
   — Я собирался. Я мог бы это сделать, потому что мы с тобой были на грани разрыва. Просто мне не понравились близняшки.
   — Но ты этим хвастался!
   — Слушай, я же мужчина! У меня есть член, и я им горжусь. Имею право.
   — Сам ты член, — сказала Пибоди, но при этом все ее лицо осветилось дрожащей улыбкой, а на глазах выступили слезы. — Теперь я тебя прощаю за то, что ты думал, будто я прыгаю от тебя к Чарльзу и обратно, как какая-нибудь сексуально озабоченная крольчиха.
   — Пибоди, ты моя маленькая сексуальная крольчиха!
   — Да ну тебя! — И она обвила руками его шею, чтобы обменять дрожащую слезливую улыбку на большой слезливый поцелуй.
   Двери лифта позади них открылись.
   — О боже! Вот и пропал мой аппетит.
   — Даллас! — Пибоди послала ей мечтательный взгляд над плечом Макнаба. — Мы тут… миримся.
   — В следующий раз миритесь в темной комнате за запертой дверью. Макнаб, твои руки в данный момент нарушают сразу несколько статей Гражданского кодекса.
   — Виноват! — Но он все-таки напоследок еще раз ущипнул Пибоди пониже спины.
   — Ты начал работу над дисками из метро?
   — Ева! — Рорк взял ее под руку и повел к квартире Чарльза. — Давай хотя бы войдем в двери, прежде чем ты начнешь устраивать детективам допрос третьей степени. Делия, вы выглядите бесподобно.
   — Спасибо. Думаю, нам будет весело.
   Они вместе открыли дверь: Чарльз Монро, светский лев, высокооплачиваемый мужчина по вызову, и Луиза Диматто, женщина-врач с голубой кровью, преданная делу защиты угнетенных. Ева вынуждена была признать, что они хорошо смотрятся вместе. Он со своей ослепительной внешностью короля экрана, и она — утонченная, аристократичная красавица. Ева все равно считала их странной парой, самой странной из всех известных ей пар, но они хорошо смотрелись вместе.
   — И те, и другие! — засмеялась Луиза и протянула руку Еве, стоявшей ближе всех. — Входите. Я так рада видеть вас всех во внерабочей обстановке.
   Она поцеловала Еву в щеку и принялась чисто по-женски ахать и восклицать над букетом, который преподнесла ей Пиббди.
   — Мой сладкий лейтенант! — Чарльз тоже приветствовал ее поцелуем, но этот поцелуй пришелся в губы. Бросив лукавый взгляд на Макнаба, он точно так же приветствовал Пибоди.
   «Да, странный нам предстоит вечерок», — подумала Ева.
   Вино, принесенное Рорком, было с благодарностью открыто. По истечении десяти минут Еве пришлось признать, что разговор вовсе не кажется чопорным или принужденным. Все пребывали в приподнятом настроении. Она поняла, что придется на несколько часов забыть о деле и побыть душой общества.