Робертс Нора. По образу и подобию

   Ева заставила себя улыбнуться.
   — А тебя удобно иметь под рукой!
   — Стараемся. Делаем, что можем.
   Они подошли к двери, и Рорк нажал на кнопку домофона против фамилии Форт — ЗВ. В ожидании ответа Ева прикинула расстояние от подъезда до места нападения.
   В домофоне раздался мужской голос:
   — Да?
   — Лейтенант Даллас, Нью-Йоркский полицейский департамент. Мы хотели бы поговорить с мисс Форт.
   — Предъявите ваш… Ах да, вот он! — поспешно воскликнул голос, когда Ева поднесла жетон к камере слежения. — Поднимайтесь.
   Когда они вышли из лифта, мужчина уже ждал их в дверях квартиры.
   — Эсси дома. Я Майк. Майк Джейкобс.
   — Вы тоже были свидетелем происшествия, мистер Джейкобс?
   — Да уж. Мы с Эсси и Джибом как раз выходили из дома, собирались заехать за девушкой Джиба. И мы… Ой, извините. Заходите, пожалуйста. — Он распахнул дверь пошире. — Я вчера остался ночевать: не хотел оставлять Эсси одну. Она была сама не своя. Она одевается. — Он бросил взгляд на закрытую дверь. — Та женщина была копом, да? Она… выжила?
   — Она держится.
   — Рад это слышать. Черт, этот тип топтал ее! — Майк отбросил со лба копну курчавых светлых волос. — Слушайте, я как раз собирался сварить кофе. Хотите?
   — Спасибо, нет. Мистер Джейкобс, мне хотелось бы получить ваши официальные заявления — ваше и мисс Форт — и задать несколько вопросов.
   — Без проблем. Мы уже говорили вчера с кем-то из полиции, но в голове была такая каша… Слушайте, позвольте хоть мне выпить кофе, хорошо? Мы почти не спали, мне надо взбодриться. Вы пока присядьте, а я попробую поторопить Эсси.
   Еве не хотелось сидеть, но она все-таки присела на краешек кресла, обтянутого ярко-красной тканью, и оглядела комнату. Все здесь было выдержано в кричаще ярких тонах. На стенах висели абстрактные картины — причудливые геометрические фигуры. На столе со вчерашнего вечера осталась бутылка вина и пара бокалов.
   Майк Джейкобс был в джинсах и в рубашке, которую он не позаботился застегнуть. Наверное, именно в этой одежде он был вчера. Видимо, не собирался оставаться на ночь — все-таки не всякое новое знакомство непременно заканчивается сексом после совместного ужина в ресторане.
   Но после того, что случилось, он остался, чтобы не бросать ее одну. А вчера, по словам Макнаба, он бросился на помощь Пибоди. Судя по всему, он не думал, что полицейские — свиньи…
   Открылась дверь спальни. Вошедшая женщина казалась тоненькой и хрупкой. Иссиня-черные волосы были коротко подстрижены, синие глаза, яркие, под стать картинам на стенах, выглядели измученными.
   — Простите, ради бога. Майк сказал, что пришли полицейские. Я одевалась…
   — Все в порядке. Я лейтенант Даллас.
   — Вы ее знаете? Женщину, которая пострадала. Я знаю, она офицер полиции. Я часто ее встречала. Она долго ходила в форме, но в последнее время я вижу ее только в штатском.
   — Она теперь детектив. Она моя напарница.
   — О! — Синие глаза наполнились сочувствием и тревогой. — Мне очень жаль. Очень жаль. Она поправится?
   — Я… — Горло Евы опять сжалось. Ей почему-то было тяжело и неловко выслушивать выражения сочувствия от незнакомых людей. — Я не знаю. Расскажите мне в подробностях, что именно вы видели.
   — Я… мы… мы собирались поужинать в ресторане. — Эсси повернулась к Майку, который вошел в комнату с двумя толстостенными красными кружками в руках. — Спасибо, Майк. Может быть, ты расскажешь?
   — Почему бы и нет? Давай сядем. — Он подвел ее к креслу, а сам присел на подлокотник. — Да, мы собирались поужинать в ресторане. Мы услыхали шум, когда выходили на улицу. Крики и шум борьбы. Он был огромен. Настоящий великан. Он бил ее и кричал. Повалил на землю и пинал ногами. Кажется, в какой-то момент она оттолкнула его обеими ногами, и ему пришлось попятиться немного. Честно говоря, все произошло так быстро… Мне кажется, на пару секунд мы просто оцепенели.
   — Это было просто… — Эсси покачала головой. — Мы все шутили, смеялись — и вдруг услышали и увидели весь этот ужас. Это произошло в один миг.
   — А потом он схватил ее и оторвал от земли. Просто вздернул, как куклу.
   — И я закричала.
   — Это заставило нас очнуться, — подтвердил Майк. — Мы как будто сказали себе: «Очнись, не стой столбом, черт побери!» Кажется, мы все заорали, и мы с Джибом бросились через улицу ей на помощь. Он оглянулся, и… он просто бросил ее. Швырнул, как куль тряпья, понимаете?
   — Она так страшно ударилась! — содрогнулась Эсси. — Я слышала, как она ударилась о тротуар.
   — Но еще до этого мы увидели вспышку. Мне кажется, она выстрелила в него, пока падала. — Майк взглянул на Эсси, и она кивнула в ответ. — Может быть, она его задела, не знаю. Она сильно ударилась и вроде бы откатилась, словно хотела попытаться еще раз выстрелить, или встать, или…
   — Она не смогла, — прошептала Ева.
   — Он прыгнул в фургон. Двигался он как молния, но Джиб говорит, ему показалось, что парень держался за плечо. Как будто он был ранен. Ну, словом, он дал по газам и был таков. Джиб погнался за фургоном, но пробежал всего несколько ярдов. А что бы он мог сделать, даже, если бы догнал фургон? Не представляю. А она страшно пострадала, и мы решили, что это важнее. Мы боялись сами ее двигать, и я вызвал «Скорую», и тут этот парень — другой парень, коп, — выбежал из подъезда.
   «Значит, она выстрелила в него, — подумала Ева. — На лету, падая на землю, она все-таки выстрелила. И до конца не выпустила оружие».
   — Опишите фургон, — попросила она.
   — Черный или темно-синий. Я почти уверен, что черный. Он был новый или, во всяком случае, в очень хорошем состоянии. Лейтенант… Извините.
   — Даллас.
   — Все произошло так быстро… Мы все кричали и бегали, неразбериха была страшная. Я пытался разглядеть номера, но было темно, я ничего не разобрал. Заметил только, что в фургоне были боковые окна и задняя грузовая дверь. Окна были затемнены — может, стекла тонированные, а может, со шторками внутри, — но окна точно были.
   — Поверьте, мистер Джейкобс, для меня все эти детали крайне ценны, хотя вам они могут казаться сумбурными. Расскажите мне о нападавшем. Вы видели его лицо?
   — Да, мы его видели. Он услыхал наши крики и повернулся к нам. Мне кажется, мы неплохо его разглядели. Вчера вечером мы с Эсси долго вспоминали, старались ничего не упустить. Погодите минутку.
   — Он выглядел, как чудище из страшного сна, — пояснила Эсси, когда Майк ушел в спальню. — Я всю ночь не могла заснуть, мне все мерещилось его лицо и этот жуткий звук, когда он бросил ее на землю.
   Майк вернулся с листом бумаги в руке и протянул его Еве. Сердце у нее тяжко забилось, когда она взглянула на рисунок.
   — Думаю, это лучшее, что у нас есть. Это ваша работа?
   — Вот именно. — Он улыбнулся. — Я учитель рисования. Мы видели его лицо всего секунду или две, но, мне кажется, это довольно близко к правде.
   — Мистер Джейкобс, я хочу попросить вас поехать со мной в управление и поработать со специалистом по портретам.
   — Конечно. У меня в девять урок, но я его отменю. Хотите прямо сейчас?
   — Нам бы очень помогло, если бы вы — вы оба и мистер Джибсон — подъехали в управление. Этот набросок можно использовать для создания фоторобота, а вы можете помочь полицейскому художнику добиться максимального сходства.
   — Сейчас позвоню Джибу, скажу, чтоб ехал прямо туда. Куда нам обратиться?
   — Вас я отвезу. А другу своему передайте, пусть поднимется на Третий уровень, в сектор Б. Процедура идентификации. Я распоряжусь, чтобы его пропустили и проводили.
   — Дайте мне десять минут. Ева поднялась.
   — Мистер Джейкобс, мисс Форт, хочу вам сказать, что департамент и я лично ценим то, что вы сделали вчера вечером, и то, что делаете сейчас.
   Майк пожал плечами:
   — Любой сделал бы то же самое.
   — Нет, не любой.
 
   «Удача повернулась ко мне лицом», — решила Ева. Ей удалось заполучить Янси, лучшего специалиста по фотороботам. Другие тоже хорошо рисовали и отлично освоили компьютерные программы создания портретов, но Янси владел искусством общения со свидетелями, помогал им восстановить детали, подробности, успешно и безболезненно проводил их через все этапы вспоминания.
   — Какие новости у Пибоди? — спросил он Еву.
   Пока она проходила по управлению, ей бессчетное число раз приходилось слышать этот вопрос и давать один и тот же ответ:
   — Без перемен.
   Янси взглянул на принесенный ею рисунок.
   — Мы возьмем засранца!
   Ева подняла брови — Янси был известен не только своим умением создавать фотороботы, но и удивительной кротостью манер.
   — Не сомневайся. А пока срисуй мне вот эту рожу.
   — Сейчас нарисуем. — Он подошел к компьютеру с имидж-программой и вложил рисунок в прорезь сканера.
   — У него на лице изолирующий состав в три пальца толщиной, ты должен это учесть. Знаю, я не должна спрашивать, сколько времени это займет, но у меня нет другого выхода.
   — А у меня нет ответа. — Янси вернул ей сканированный рисунок. — Насколько они готовы сотрудничать? — Он кивнул в сторону «предбанника», где уже ждали свидетели.
   — В невероятной степени. Они вызвали у меня желание снять колпак циника и нацепить значок оптимиста.
   — Ну, тогда дело пойдет быстрее. — Янси еще раз пристально взглянул на рисунок. — Хороший художник. Это нам очень поможет. Я отложу всю остальную работу, пока не нарисую вам этот портрет, лейтенант.
   — Спасибо.
   Ей хотелось остаться, самой проследить за процессом, ускорить его каким-то образом. Ей хотелось быть в больнице с Пибоди и каким-то образом заставить ее очнуться. Ей хотелось разом дернуть за все нити.
   — Ты не можешь разорваться на части, Ева, — заметил Рорк по дороге в ее отдел.
   Она на него бросила быстрый взгляд.
   — Ты что, мысли мои читаешь? У меня такое чувство, будто я бегу на месте. Цель близка, а я тут застряла и кручусь, как белка в колесе. Может, позвонишь в больницу, очаруешь там кого-нибудь и вытянешь из них информацию? Я умею только злить их.
   — Людям свойственно сердиться, когда кто-то угрожает вытянуть у них мозги через ноздри.
   — А я-то думала — им понравится мой творческий подход! Ты прав, я слишком взвинчена. — Она тряхнула головой. — Проклятая химия! Ладно, ты бери на себя больницу и проверь, как дела у Соммерсета. Поговори с Фини, может, у них что-то есть. А я доделаю остальное. Найти тебе рабочее место?
   — Я справлюсь.
   — Даллас! — Селина вскочила со скамейки у входа в отдел. — Я вас ждала. Они сказали, что вы на подходе. Вы не отвечали на звонки, и я…
   — Я была занята. Как раз собиралась проверить входящие.
   — Как Пибоди? — Селина мертвой хваткой вцепилась в ее руку.
   — Она держится. Мне действительно некогда, Селина. Могу уделить вам несколько минут в моем кабинете. Ты готов? — спросила Ева Рорка.
   — Да, готов. Давай встретимся прямо здесь.
   — Извините. — Селина провела обеими руками, как гребнем, по своим роскошным волосам. — Я так расстроена.
   — Мы все расстроены, — сказал ей Рорк. — Это была долгая и тяжелая ночь.
   — Знаю. Я видела.
   — Давайте поговорим здесь. — Ева провела Селину в свой кабинет и закрыла дверь. — Присядьте. — Она знала, что кофе — не лучший вариант для нее в данный момент, но ей хотелось кофе, и она включила кофеварку. — Что вы видели?
   — Нападение. Нападение на Пибоди. Я принимала ванну. Горячую ванну, чтобы расслабиться перед сном. Я видела, как она идет, видела тротуар, стены домов. Он… он просто прыгнул на нее. Все было так быстро, у меня все поплыло перед глазами. А потом я очнулась в ванне… чуть не утонула. Я пыталась с вами связаться.
   — Меня к тому времени уже известили, я поехала прямо в больницу. Я не успела проверить автоответчик.
   — Он сбил ее с ног. Он бил ее, она сопротивлялась. Он страшно ее избил. Это было просто ужасно! На минуту мне показалось, что она мертва, но…
   — Она жива. Она держится.
   Селина судорожно стиснула кружку обеими руками.
   — Она совершенно не похожа на остальных. Я просто не понимаю…
   — Я потом вам все объясню. А пока просто расскажите мне своими словами, что вы видели. Мне нужны детали.
   — Они размыты. Это такая досада! — Селина со стуком поставила кружку. — Я говорила с доктором Мирой, но она настаивает на прежнем времени проведения сеанса. Я хотела провести его сейчас же, немедленно. Я знаю, точно знаю, что на этот раз мне удастся разглядеть больше, чем раньше! А пока могу вам сообщить очень немногое. Я слышала крики, визг, он швырнул Пибоди на землю и вскочил в фургон. Я твердо уверена, что это был фургон. Темный. Но, с другой стороны, все казалось темным… Да, и еще: он был ранен. Ему было очень больно.
   — Пибоди сумела его подранить.
   — Вот как? Что ж, это хорошо. Это очень хорошо. Он испугался. Я чувствую… Это трудно объяснить, но я это чувствую. Его страх. Он боится не только быть пойманным, он боится чего-то еще. Что ему не дадут закончить?.. Я хочу это узнать, хочу помочь! Может, вы убедите доктора Миру?
   — Если она не уступила вам, не уступит и мне. — Усевшись за стол, Ева побарабанила пальцами по колену. — Если я достану личную вещь одной из предыдущих жертв, вы сможете что-то по ней узнать?
   — Очень может быть. — Глаза Селины засветились возбуждением, она наклонилась вперед. — Это моя работа, моя специальность. Если я смогу подключиться, то наверняка что-нибудь увижу.
   — Я над этим поработаю. Не знаю, успею ли я сегодня на ваш сеанс. У нас появилась наводка, и я должна ее проработать. Вчера вечером свидетели довольно неплохо его разглядели.
   — Слава богу! Если вы сможете его опознать, все будет кончено. Слава богу!
   — Я постараюсь достать вам что-нибудь как можно скорее.
   — В любое время суток. Я серьезно. Я приду в любое время. Мне до смерти жаль Пибоди, Даллас. Клянусь вам, мне до смерти ее жаль!
 
   Где-то посреди этой бесконечной ночи Макнаб не выдержал и задремал у постели Пибоди. Он опустил боковую сетку, чтобы легче было до нее дотянуться, а когда его сморил сон, положил голову на матрац рядом с ее грудью, а руку просунул под одеяло и сплел пальцы с ее пальцами.
   Он не знал, что его разбудило: зуммеры мониторов, шарканье ног за дверями палаты или свет, проникавший через окно снаружи. Как бы то ни было, он поднял голову, поморщился от боли в затекшей шее и вгляделся в лицо Пибоди.
   У врачей так руки и не дошли до обработки следов побоев, и ему больно было смотреть на ее изуродованное лицо. Ему больно было видеть ее такой неподвижной.
   — Уже утро. — Он откашлялся, прогоняя остатки сна. — Утро, детка. Солнце взошло, но, похоже, будет дождик. Тут многие к тебе заглядывали, все интересуются, как у тебя дела. Если ты не проснешься, рискуешь пропустить краткий миг славы. Я хотел принести тебе цветов, но побоялся надолго оставить тебя одну. Вот проснешься, и я об этом позабочусь. Хочешь цветочков? Ну, давай, Пибоди, от сна восстань и воссияй!
   Он вытянул ее руку из-под одеяла и прижал к щеке. На руке виднелись воспаленные царапины и ссадины: она проехалась по асфальту.
   — Ну, давай, просыпайся! У нас куча дел. Мы переезжаем, ты не забыла?
   Не выпуская руки Пибоди, Макнаб повернул голову и увидел входящую в дверь Мэвис. Не говоря ни слова, она подошла к нему и погладила по затылку.
   — Как ты прорвалась через церберов?
   — Сказала, что она моя сестра. Макнаб восхищенно покачал головой:
   — Молодец. Впрочем, это почти правда. А она, видишь, все еще без сознания…
   — Но она знает, что ты здесь. — Мэвис наклонилась и поцеловала его в щеку. — Леонардо покупает цветы. Она обрадуется цветам, когда проснется.
   — Мы как раз об этом говорили. — Самообладание вдруг изменило ему. Он повернул голову и прижался лицом к животу Мэвис, стараясь овладеть собой. Он дрожал всем телом, а она тихонько поглаживала его по волосам, пока ему наконец не удалось перевести дух.
   — Я посижу с ней, если хочешь пройтись, подышать воздухом.
   — Я не могу уйти.
   — Как хочешь.
   Макнаб подвинулся, чтобы ей тоже было видно, как мерно поднимается и опускается грудь Пибоди.
   — Луиза несколько раз к ней заглядывала. Они с Чарльзом провели здесь всю ночь.
   — Я видела его в комнате ожидания. А где Даллас?
   — Охотится за этим подонком. Охотится на зверя, который сотворил с ней все это.
   — Ну, значит, она его найдет. — Мэвис похлопала его по плечу и потянулась за стулом для себя.
   — Ой, извини… Давай я тебе помогу. Тебе же нельзя поднимать тяжести.
   Складной стул вряд ли можно было назвать тяжестью, но Мэвис позволила Макнабу его расставить — ему надо было чем-то занять себя.
   — Макнаб, мы с Леонардо мало чем можем помочь, но мы могли бы перевезти ваши вещи, помочь вам обустроиться на новом месте.
   — Вещей много. Я не хочу…
   — Пойми ты, нам тоже хочется хоть что-нибудь сделать! Тебе надо быть здесь, рядом с ней. А когда ей станет лучше, ты просто внесешь ее на руках в новую квартиру. Здорово, правда?
   — Я… Да, это было бы здорово.
   — Мы же теперь будем соседями.
   — Только ты смотри, ничего тяжелого не поднимай. Тебе нельзя… с этой булочкой в печке.
   — Не беспокойся. — Мэвис погладила себя по животу. — Я не буду поднимать тяжести.
   — Мне кажется, я вот-вот распадусь на куски. Но вот проходит секунда, за ней другая, а я… — Внезапно Макнаб подскочил на месте, словно его ударило током. — По-моему, она шевельнулась! Ты видела?
   — Нет, но я…
   — Она шевельнулась! Шевельнула пальцами! — Макнаб разжал руку, в которой лежала рука Пибоди. — Я почувствовал, как они шевельнулись. Ну, давай, Пибоди, просыпайся!
   — Вот теперь я тоже заметила. — Стиснув его плечо, Мэвис наклонилась вперед. — Смотри, она пытается открыть глаза! Мне позвать кого-нибудь?
   — Погоди. Погоди… — Макнаб вскочил на ноги и склонился над койкой. — Открой глаза, Пибоди! Ты же меня слышишь. Нет-нет, не спи. Ну, давай, а то все самое интересное пропустишь!
   Пибоди издала какой-то звук — не то вздох, не то стон, — и этот звук показался ему райской музыкой. Ее веки затрепетали, отекшие, окруженные страшными кровоподтеками глаза открылись.
   — Ну, вот и ты! — Макнаба душили слезы, но он сумел их проглотить и улыбнулся ей.
   — Что случилось?..
   — Ты в больнице. Все в порядке.
   — Больница… Не помню.
   — Это не важно. У тебя что-нибудь болит?
   — У меня… все болит. Господи, что со мной случилось?
   — Ничего страшного. Мэвис, теперь можешь кого-нибудь позвать.
   Когда она выскочила из палаты, Макнаб прижал руку Пибоди к губам.
   — Все будет хорошо. Ты поправишься, я обещаю. Ди, девочка моя…
   — Я помню, как возвращалась домой.
   — Скоро ты туда вернешься.
   — А можно сначала лекарства?
   Он засмеялся, не замечая, что по его щекам катятся слезы.
 
   Ева спохватилась, что стоит, наклонившись над плечом Янси, и отодвинулась.
   — Все нормально. Я привык. Прежде всего, позволь тебе сказать: если бы каждый приводил мне таких свидетелей, моя работа была бы просто курортом. Хотя, может быть, я и заскучал бы. — Потом он перевел взгляд на Рорка. — Между прочим, это одна из ваших программ.
   — Я так и понял. Это одна из лучших имидж-программ на рынке, но мы уже работаем над ее усовершенствованием. А с другой стороны, любая программа эффективна лишь настолько, насколько опытен и умел оператор.
   — Спасибо на добром слове.
   — Слушайте, парни, вы не могли бы отложить обмен комплиментами на потом?
   — Ладно, смотри сюда. Вот рисунок твоего свидетеля, а вот окончательный результат, откорректированный после консультации со всеми тремя. Видите? Нам удалось добиться большей деталировки, внести некоторые изменения, которые могут стать решающими при идентификации.
   — Пожалуй, тут он уже меньше похож на Франкенштейна.
   — Да уж. Поведение объекта очень влияет на восприятие его свидетелями. Они видят крупного парня, который бьет женщину, и в их глазах он принимает гигантские размеры. Чудовище. Но твой свидетель кое-что смыслит в основных параметрах, и он их запечатлел. Квадратное лицо, нависающий лоб, сверкающий купол черепа. Хорошо, что я знаю свойства изолирующего состава, — я смог учесть его воздействие и внести поправки. Конечно, темные очки затруднят идентификацию: глаза — ключевой элемент для поиска. Но исходный материал у нас есть, и на этой основе с помощью программы можно выстроить портрет.
   Янси дал компьютеру команду начать. Ева следила, как он шаг за шагом, сектор за сектором выстраивает объемное изображение.
   — Учтите, это лишь комбинация вероятностей, предложенных компьютером, — сказал он, закончив. — Но, конечно, в сочетании с тем, что нам подсказывает опыт. А теперь попробуем снять очки.
   Ева взглянула на безглазое лицо, и ей стало не по себе.
   — Потрясающе! — заявил Рорк.
   — Возможно, его глаза повреждены, — заметил Янси, — но для облегчения идентификации мы попробуем с наибольшей вероятностью восстановить разрез. О цвете речи нет, хотя я склоняюсь к карему, исходя из смуглого цвета кожи и окраски бровей. Самый высокий процент. Действуя в этом направлении, вот что мы получим…
   Он проделал еще несколько манипуляций и вывел изображение на экран. Ева, нахмурившись, изучила законченный портрет. Тяжелое квадратное лицо, мясистые губы, густые толстые брови над маленькими темными глазками. Нос крупный, слегка крючковатый, уши топорщатся на фоне голого черепа.
   — Вот он какой… — тихо сказала она.
   — Если это будет сильно отличаться от фотографии, можешь меня побить, — усмехнулся Янси. — Я переброшу это на твой рабочий компьютер, распечатаю и дам тебе сколько угодно копий. Хочешь, проведу для тебя сравнительный анализ?
   — Перебрось материал Фини в ОЭС. Он у нас самый быстрый. — Ева перевела взгляд на Рорка, увидела, что он улыбается, и усмехнулась. — Ну, почти. Ты провел потрясающую работу, Янси. Просто потрясающую.
   — У тебя были золотые свидетели. — Янси отдал ей стопку распечатанных экземпляров фоторобота. — Передай Пибоди, что мы все болеем за нее.
   — Обязательно. — Ева шутливо стукнула его кулаком в плечо в знак благодарности и поспешно вышла из отдела. — Я сама проведу сравнительный анализ. Фини, конечно, управится скорее, но мы хоть начнем. А как только мы… Черт, черт, черт! — Она выхватила из кармана сигналящую рацию и, увидев на определителе номер Макнаба, остановилась как вкопанная. Отвечая, она инстинктивно схватила Рорка за руку. — Даллас.
   — Она очнулась.
   — Еду!
   Ева преодолела больничный коридор со спринтерской скоростью, а когда дежурная сестра предупреждающе вскинула руку, лишь прорычала на ходу:
   — Даже не пытайтесь!
   Она бурей ворвалась в палату Пибоди — и замерла на бегу.
   Пибоди полулежала в постели, на ее разбитом лице блуждала туманная улыбка. Узкий подоконник был превращен в цветущий сад, аромат цветов подавлял даже не выветриваемые больничные запахи. Макнаб стоял рядом и держал ее за руку, словно приклеенный. По другую сторону больничной койки несла вахту Луиза. На раскладном стульчике сидела Мэвис в пурпурном с зеленью наряде. По живописности она вполне могла посостязаться с подоконником.
   — Привет, Даллас! — поздоровалась Пибоди жизнерадостным и бодрым голосом, хотя язык ее слегка заплетался. — Привет, Рорк. Черт, он такой красавец, ну что ты будешь делать?! Надо это обдумать.
   — Кто первый бросит в нее камень? — засмеялась Луиза. — Тебе придется ее извинить, — обратилась она к Еве. — Они ее чем-то накачали, чтобы снять боль.
   — Классное дерьмо! — подтвердила сияющая Пибоди. — Где еще тебе дадут такой отличной наркоты, как не в больнице?
   — Как она? — тихонько спросила Ева.
   — Очень хорошо. — Луиза погладила Пибоди по руке. — Ей, конечно, предстоит долгое лечение. Анализы, сканирование, терапия — вся эта суета. И ее продержат на мониторах еще какое-то время. Но они довели ее состояние до стабильного, и, если оно таким останется в течение ближайших нескольких часов, ее переведут в обычную палату. Я полагаю, к концу дня они повысят ее состояние до «хорошего».
   — Видишь мое лицо? В смысле… Черт! Здорово он меня изуродовал? Им пришлось — как это? — реконструировать мою скулу. Я только не понимаю, почему они не могли реконструировать сразу обе. Мне бы не помешали высокие скулы. И он сместил мне челюсть, вот почему я так говорю. Самой смешно. Но мне ни капельки не больно. Обожаю наркоту! Можно мне еще дозу?
   Ева взглянула на Луизу.
   — А нельзя немного уменьшить дозу? Мне надо с ней поговорить, получить официальное заявление. А для этого необходимо, чтобы она хоть чуть-чуть протрезвела.
   — У-у-у… — обиженно протянула Пибоди, выпятив нижнюю губу.
   — Я узнаю. Посмотрю, что можно сделать. Но постарайся свести это к минимуму.
   — Без лекарств ей будет очень больно, — вмешался Макнаб, когда Луиза вышла из палаты.
   — Она должна мне все рассказать. Это необходимо ей самой.
   — Я знаю. — Он вздохнул и улыбнулся, глядя на Пибоди, которая сосредоточенно изучала пальцы на своей свободной руке. — Она сильно под газом.
   — А почему у нас не шесть пальцев, как ты думаешь? Шесть пальцев — это было бы клево. Привет, Мэвис!
   — Привет, Пибоди. — Мэвис подошла к Еве и обняла ее за талию. — Она повторяет «Привет, Мэвис» каждые пять минут, — прошептала она. — Но мне это даже нравится. Я выйду, посижу с Леонардо и Чарльзом, пока ты ее допрашиваешь. Может, надо кому-то позвонить? Сообщить, что она в сознании?