Страница:
— Тем не менее он купил все это! Ленту, ботинки, членство в клубе. Я точно знаю!
— Вовсе не обязательно, если на то пошло. Он мог и не платить за орудие убийства и за ботинки. Если парень насилует, душит и вырезает глаза, неужто он постесняется украсть в магазине?
— Да, я тоже об этом думала. С орудием убийства это не исключено. С ботинками сложнее. Это не шутка — незаметно вынести из магазина пару башмаков размером чуть ли не с лыжи! Черт, но он мог украсть их с грузовика, развозящего товар. А что, если он водит грузовик, развозящий товар? Ему ведь нужен был транспорт, чтобы увезти Кейтс и Мерриуэзер!
— Мы можем начать проверку транспортных компаний и шоферов.
— Я сама начну. Ты как насчет полевой работы? В силах?
— Хочешь вытащить меня из-за стола? Да я тебе приплачу!
Ева задумчиво отхлебнула пепси.
— Можем разделить имеющиеся совпадения. Надо их проверить. Если разделим пополам, дело пойдет быстрее.
— Выделю тебе два часа. Но сперва мне надо кое-что тут закончить.
— Отлично. Пибоди тоже пока занята: проверяет еще одну наводку. Я бы не хотела оставлять ее одну, если она наткнется на нашего парня. Нужен кто-то со стажем. Она, конечно, справится, но лучше бы рядом был кто-то опытный. Пойдешь с ней на проверку?
— Без проблем. А как же ты?
— Спрошу, не может ли мой личный гражданский эксперт-консультант уделить мне время. Мне еще предстоит сеанс гипноза с экстрасенсом. В зависимости от того, как пойдет дело, я, возможно, добуду еще кое-какие данные. — Ева поднялась на ноги и спросила уже на пороге: — Фини, зачем кому-то покупать заводного кота?
— Ну… чтоб не гадил в доме.
— Да, конечно. Все дело в этом.
— Я немного нервничаю.
Селина откинулась в раскладном кресле. Свет был приглушен, музыка, напоминавшая Еве журчание воды в бассейне, звучала где-то на грани подсознания.
На этот раз Селина не стала делать прическу, волосы каскадом ниспадали ей на плечи. На шее висела серебряная цепочка с хрустальными украшениями в форме сказочных волшебных палочек. Она была в прямом и строгом черном платье до самых щиколоток. Ее руки судорожно сжимали подлокотники.
— Постарайтесь расслабиться. — Мира обошла кресло кругом, проверяя, как предположила Ева, биополе и эманации пациентки.
— Я стараюсь. Честное слово.
— Мы все это фиксируем, понимаете?
— Да.
— И вы добровольно согласились подвергнуться гипнозу.
— Да.
— И вы потребовали присутствия лейтенанта Даллас на сеансе гипноза.
— Да. — Селина попыталась улыбнуться. — Спасибо, что уделили мне время.
— Без проблем. — Ева приказала себе не ерзать в кресле. Ей никогда раньше не доводилось присутствовать на сеансе гипноза, и она не была уверена, что ей это понравится. Даже в качестве свидетеля.
— Вам удобно? — негромко спросила Мира. Селина медленно вдохнула и выдохнула. Ее руки перестали цепляться на ручки кресла.
— Да. Просто удивительно.
— Продолжайте дышать медленно и глубоко. Представьте, как воздух заполняет вас, прохладный и голубой, как он выходит, чистый и белый. — Мира подняла перед собой небольшой экран. Еве было видно, как на этом темно-синем экране светится серебристая звезда. Она мягко пульсировала, словно спокойно бьющееся сердце. — Смотрите на звезду. Ваше дыхание исходит от звезды и возвращается к ней. Ваше средоточие — звезда.
Ева с беспокойством отвернулась от экрана и заставила себя сосредоточиться на мыслях о ходе следствия, блокируя успокаивающий и завораживающий голос Миры. Она не верила, что можно подвергнуться гипнозу по ошибке, но рисковать не хотела.
Время шло: журчащая музыка, тихий голос Миры, размеренное дыхание Селины. Когда Ева рискнула вновь взглянуть на экран, она увидела, что серебристая звезда уже заполняет все поле, а взгляд Селины прикован к ней.
— Сейчас вы плывете к звезде. Это все, что вы видите, все, что можете увидеть. Теперь закройте глаза, смотрите на звезду внутри себя. Плывите вместе с ней. Вы спокойны. Вы легки, как воздух. Вы в полной безопасности. Теперь вы можете заснуть и, пока вы спите, вы будете слышать мой голос. Вы сможете говорить и отвечать. Вы будете держать звезду в себе и помнить, что вы в безопасности. Сейчас я начну считать, и, когда дойду до десяти, вы заснете.
Начав отсчет, Мира отложила экран и еще раз обошла вокруг кресла, в котором лежала Селина.
— Вы спите, Селина?
— Да.
— Вам удобно?
— Да.
— Вы слышите мой голос и отвечаете ему. Можете поднять левую руку? — Когда Селина подняла руку, Мира кивнула Еве. — Опустите ее. Вы в безопасности, Селина.
— Да, я в безопасности.
— Назовите мне ваше имя.
— Селина Индига Тереза Санчес.
— Вам ничто не грозит. Даже когда я верну вас в прошлое, даже когда попрошу взглянуть на то, что видеть тяжело, попрошу рассказать мне то, о чем тяжело рассказывать, вы останетесь в безопасности. Вы понимаете?
— Да. Я в безопасности.
— Вернитесь в парк, Селина. В Центральный парк. Ночь. Приятная прохлада. Что вы видите?
— Деревья. Трава. Тени. Сквозь листву светят уличные фонари.
— Что вы слышите?
— Машины проезжают по улице. Музыка. Звучит негромко из открытого окна, когда проходишь мимо. Песня в стиле «панк». Грубая, мне не нравится: Шаги… Кто-то переходит улицу. Хоть бы она сюда не пришла! Ей не надо сюда ходить!
— Вы видите женщину? Женщина направляется к вам. У нее собачка на поводке.
— Да. Да, я ее вижу. Маленькая белая собачка, глупая маленькая собачка бежит впереди. Она смеется над собачкой.
— Как выглядит женщина?
— Она хорошенькая. Хорошенькая, но неброская. У нее каштановые волосы, прямые, до плеч. Глаза у нее… цвета я не различаю, слишком темно. Возможно, карие, но точно сказать не могу. Женщина белая, по виду очень здоровая, подтянутая. Ей нравится гулять с собакой. Она разговаривает с собакой. Она говорит: сегодня будь умницей, делай все свои дела по-быстрому. — Вдруг дыхание Селины запнулось, голос понизился до шепота: — Там кто-то есть… Кто-то следит за ней!
— Все в порядке. Вам он не причинит вреда. Он вас не видит и не слышит. Вы его видите?
— Я… Тут темно. Тени. Он прячется в тени, следит за ней. Я слышу, как он дышит… тяжело и часто. Но она не слышит. Она его не слышит. Она не знает, что он следит за ней. Ей надо вернуться, скорее вернуться туда, где огни, подальше от теней. Ей надо вернуться! Но она не возвращается. Она не знает, что он там, пока… Нет!
— Он не причинит вам вреда, Селина. Слушайте мой голос. Никто не причинит вам вреда. Вы в безопасности. Дышите. Вдыхайте голубое, выдыхайте белое.
Дыхание Селины выровнялось, но голос продолжал дрожать.
— Он делает ей больно. Он бросился на нее, ударил, а маленькая собачка убежала, волоча поводок. Она сопротивляется. Голубые! Глаза у нее голубые. Теперь я их вижу. В них страх. Она пытается вырваться, но он слишком силен. Она не может закричать, он навалился на нее, придавил ее своей тяжестью…
— Селина, вы видите его?
— Я не хочу его видеть! Не хочу! Вдруг он меня увидит? Если он меня увидит, он…
— Он не может вас увидеть. Вы плывете по воздуху, и он вас не видит. Вы в безопасности.
— Он не может меня видеть?
— Совершенно верно.
— Я ничего не могу сделать… — Селина беспокойно завозилась в кресле. — Почему я должна на это смотреть? Я не могу ей помочь!
— Нет, можете. Если вы на него посмотрите, если расскажете мне, что вы видите, это ей поможет. Посмотрите на него, Селина.
— Он большой. Очень большой. Сильный. Она не может его оттолкнуть, не может бороться. Она…
— Смотрите на него, Селина. Смотрите только на него.
— Он… черный. Он весь в черном. Как тень. Его руки… его руки рвут на ней одежду. Он называет ее шлюхой. Посмотрим, как тебе это понравится, шлюха. Теперь твой черед, сука.
— Его лицо, доктор Мира! — прошептала Ева. — Дайте мне его лицо! — Посмотрите на него лицо, Селина.
— Я боюсь.
— Он вас не видит. Вы не должны его бояться. Взгляните на его лицо. Что вы видите?
— Ярость. Ярость. Черты искажены. Глаза у него черные. Черные и слепые. Я не вижу его глаз. Он их прячет. Он что-то надел на глаза. Очки, темные очки! У него на глазах темные очки с резинкой вокруг головы. Его голова блестит. Его лицо блестит. Ужас! Он насилует ее. Кряхтит и насилует… Я не хочу смотреть!
— Только его лицо.
— На нем что-то есть. Что-то блестящее и скользкое. Но это не маска. Коричневое, загорелое… Я не знаю! — Ее дыхание участилось и стало прерывистым, голова заметалась из стороны в сторону. — Лицо широкое, широкое и квадратное.
— Брови! — подсказала Ева.
— Вы видите его брови, Селина?
— Очень темные и густые. Теперь он ее убивает. Стягивает красную ленточку. Туже, туже… Она не может дышать! Мы не можем дышать…
— Я должна вывести ее из сна, — сказала Мира, нахмурившись. — Селина, отвернитесь. Отвернитесь от них и смотрите на свою звезду. Следите за звездой. Вы ее видите?
— Да, я…
— Это все, что вы видите. Только звезду. Она прекрасна, она несет покой. Вот теперь она ведет вас назад. Она ведет вас домой. Вы опускаетесь. Очень медленно. Вы чувствуете себя отдохнувшей. Когда я прикажу вам открыть глаза, вы проснетесь. Вы будете помнить все, что видели, все, о чем мы говорили. Вы понимаете?
— Да. Я хочу проснуться.
— Вы просыпаетесь, поднимаетесь на поверхность из глубин сна. Откройте глаза, Селина.
Селина заморгала и открыла глаза.
— Доктор Мира.
— Да. Минутку полежите тихо, не двигайтесь. Я дам вам кое-что выпить. Вы прекрасно справились.
— Я его видела. — Селина повернула голову, посмотрела на Еву. — Я видела его, Даллас!
Дрожащая улыбка появилась у нее на губах, она протянула руку. Ева встала, быстро пожала руку Селины, так как именно этого, по-видимому, от нее ждали, потом отступила назад, чтобы Мира могла дать Селине чашку.
— Вы смогли бы его узнать?
— Его лицо… — Селина покачала головой и отпила из чашки. — Это трудно. Его глаза были скрыты очками, а то, что было у него на лице, искажало черты. Тип тела мне знаком, но это я вам и раньше говорила. Теперь я знаю, что он либо метис, либо просто смуглый, либо загорелый. И форма лица… Он совершенно безволосый. Кожа гладкая, как будто он регулярно удаляет все волосы. Или ему удаляют. Я так и не поняла, что было у него на лице.
— Скорее всего, изолирующий состав. Очень густо нанесенный. А как насчет его голоса? У него был какой-нибудь акцент?
— Нет… нет. Голос был гортанный и хриплый, но это, возможно, от гнева. Но он не кричал, даже когда… Он не повышал голоса.
— Кольца, украшения, татуировки, шрамы, родимые пятна?
— Я ничего не видела. Не заметила. Но мы можем попробовать еще раз, и я…
— Категорически — нет. — Мира сделала свет поярче. — Я не дам разрешения еще на один сеанс. Не раньше завтрашнего вечера. Мне очень жаль, Ева. С такими вещами не шутят.
— Но я хорошо себя чувствую! — запротестовала Селина. — По правде говоря, лучше, чем до сеанса.
— Я хочу, чтобы вы и дальше чувствовали себя хорошо. А для этого вы должны вернуться домой, отдохнуть и поесть.
— А могу я выпить вина?
— Безусловно. — Мира потрепала Селину по плечу. — Постарайтесь отвлечься. Сделайте все, что можете, чтобы об этом не думать, и тогда завтра мы сделаем следующий шаг.
— Я чувствую, что смогу сделать этот шаг. Завтра мне будет уже не так трудно. Может, мне взглянуть на какие-нибудь фотографии? — спросила она у Евы. — Перед завтрашним сеансом? Я, наверное, смогла бы его узнать по фотографии.
— Посмотрим, что я смогу раздобыть к завтрашнему вечеру.
— Ну что ж… — Селина отставила чашку. — Пойду пить вино.
— Я провожу вас, — сказала Ева.
Секретарша Миры готовилась закрывать кабинет. Бросив взгляд на часы, Ева убедилась, что уже почти шесть. Пора спешить.
— Может, когда это кончится, мы выпьем вместе? — спросила Селина, когда они шли к эскалатору.
— Неплохая идея. Что вы чувствовали под гипнозом? Как будто вас накачали транквилизатором? Вы сознавали, что вы не в себе?
— Нет. Ну, может, чуть-чуть. Не знаю, поймете ли вы меня… Чувствуешь себя привязанной. Какая-то часть тебя сознает, что ты в безопасности. Что ты в любую минуту можешь вернуться.
— Гм.
— Это, конечно, немного странно, но я бы не сказала, что неприятно. Я имею в виду сам процесс, а не то, что я увидела. Вот это было очень неприятно, и, пожалуй, это влияет на все остальное. Но в общем и целом то, что видишь под гипнозом, не слишком отличается от обычных видений.
— Хорошо вам знакомых?
— Да уж, их я изучила вдоль и поперек. Надеюсь, таких вот «несанкционированных подключений» у меня больше не будет после этого случая. Но если будут, в следующий раз я сумею с ними справиться.
— Вы и на этот раз прекрасно справились. Найдете отсюда дорогу из лабиринта?
— Да, конечно.
— Мне нужно вернуться. — Ева махнула рукой в сторону своего отдела.
— Но ведь вы же здесь с раннего утра!
— Работа такая.
— Вашей работе не позавидуешь, — с чувством сказала Селина. — Увидимся завтра у Миры? Дайте мне знать, если надо будет зайти пораньше, посмотреть на фотографии.
— Хорошо. Обязательно.
Войдя в отдел убийств, Ева кивнула Пибоди, и когда они обе оказались в ее кабинете, закрыла дверь.
— Есть общее описание. И вправду крупный сукин сын. Метис или…
— Раньше она говорила, что он белый.
— Ее сбил с толку изолирующий состав. Похоже, он накладывает его толстым слоем, возможно, пользуется не вполне прозрачной разновидностью. Но в любом случае если не метис, то очень смуглый или загорелый. Голова — как бильярдный шар. Лицо квадратное, с густыми бровями. Никаких особых примет она на этот раз не заметила. На убийство выходит в темных очках.
— Господи…
— Не исключено, что он страдает заболеванием глаз, но, скорее всего, для него это еще какой-то символ или часть патологии.
— Некоторые наркоманы болезненно реагируют на свет, — заметила Пибоди.
— Он не наркоман. Может быть, использует стероиды для наращивания мышечной массы. А что у тебя?
— Никто из подруг Саммерс, с которыми она провела вечер, не дарил ей заводного котенка. Кошки она в доме не держала. Я начала проверять покупки, но пока ничего не нашла.
— Доведи поиск до конца. Потом займешься трудотерапией в полевых условиях на пару с Фини.
— С Фини?
— Мы решили разделить его список пополам. Проверим хотя бы то, что есть. Я хочу охватить сегодня как можно больше территории. Ты работаешь в паре с Фини, а я попытаюсь подключить Рорка. Он все равно почти все знает. Мне не придется вводить в курс еще одного детектива. — Ева присела на краешек своего стола. — Послушай, если тебе сегодня повезет, помни: он не сдастся без боя.
— Вы же не собираетесь просить меня соблюдать осторожность?
— Я собираюсь посоветовать тебе не обложаться. Будь настороже. Если ты его найдешь и он что-то заподозрит, то начнет с тебя.
— Потому что я женщина?
— Верно. Уж он постарается сделать тебе больно.
— «Поэтому держись, Пибоди, и не подпускай его к себе!» Тот же совет относится и к вам, босс.
— Передай описание Фини и сама его не забывай. Не исключено, что он носит бронежилет, поэтому…
— Даллас, я не птенец, только что вылетевший из гнезда.
— Ладно, ладно, ладно! — Ева беспокойно вскочила на ноги, но вместо привычного кофе взяла бутылку воды. «Только отравления кофеином мне не хватало», — сказала она себе, открывая бутылку. — Просто мне сегодня не по себе, только и всего. Чувствую какие-то дурные флюиды.
— Позвонить и доложить, когда я вернусь домой, мамочка?
— Сгинь!
— Уже.
Ева села за стол, добавила в дело отчет о сеансе гипноза и составила ежедневный рапорт. Рорк пообещал быть у нее в кабинете в половине восьмого, поэтому времени в запасе у нее было. Не так уж много, но было. Она начала поиск глазных заболеваний, а сама встала и подошла к окну, пока компьютер деловито гудел у нее за спиной.
«Дурные флюиды», — повторила она про себя, окидывая взглядом свой город.
Ничего экстрасенсорного в этом не было. В том, что она знала и умела, не было ничего паранормального. Ева была убеждена, что ее способности — это нечто стихийное, в каком-то смысле первобытное. Первобытный человек нутром чуял, когда надо охотиться, а когда — прятаться. Можно было бы назвать это наитием, но слово «наитие» ей никогда не нравилось, казалось слишком вычурным. В работе полицейского ничего вычурного нет. Поэтому за неимением лучшего она называла это флюидами. Умение улавливать флюиды являлось сочетанием инстинкта, опыта и знания, которое ей не хотелось анализировать.
Как бы то ни было, она знала, что убийца уже наметил следующую жертву. А где и на кого он нападет этой ночью, оставалось только гадать.
18
— Вовсе не обязательно, если на то пошло. Он мог и не платить за орудие убийства и за ботинки. Если парень насилует, душит и вырезает глаза, неужто он постесняется украсть в магазине?
— Да, я тоже об этом думала. С орудием убийства это не исключено. С ботинками сложнее. Это не шутка — незаметно вынести из магазина пару башмаков размером чуть ли не с лыжи! Черт, но он мог украсть их с грузовика, развозящего товар. А что, если он водит грузовик, развозящий товар? Ему ведь нужен был транспорт, чтобы увезти Кейтс и Мерриуэзер!
— Мы можем начать проверку транспортных компаний и шоферов.
— Я сама начну. Ты как насчет полевой работы? В силах?
— Хочешь вытащить меня из-за стола? Да я тебе приплачу!
Ева задумчиво отхлебнула пепси.
— Можем разделить имеющиеся совпадения. Надо их проверить. Если разделим пополам, дело пойдет быстрее.
— Выделю тебе два часа. Но сперва мне надо кое-что тут закончить.
— Отлично. Пибоди тоже пока занята: проверяет еще одну наводку. Я бы не хотела оставлять ее одну, если она наткнется на нашего парня. Нужен кто-то со стажем. Она, конечно, справится, но лучше бы рядом был кто-то опытный. Пойдешь с ней на проверку?
— Без проблем. А как же ты?
— Спрошу, не может ли мой личный гражданский эксперт-консультант уделить мне время. Мне еще предстоит сеанс гипноза с экстрасенсом. В зависимости от того, как пойдет дело, я, возможно, добуду еще кое-какие данные. — Ева поднялась на ноги и спросила уже на пороге: — Фини, зачем кому-то покупать заводного кота?
— Ну… чтоб не гадил в доме.
— Да, конечно. Все дело в этом.
— Я немного нервничаю.
Селина откинулась в раскладном кресле. Свет был приглушен, музыка, напоминавшая Еве журчание воды в бассейне, звучала где-то на грани подсознания.
На этот раз Селина не стала делать прическу, волосы каскадом ниспадали ей на плечи. На шее висела серебряная цепочка с хрустальными украшениями в форме сказочных волшебных палочек. Она была в прямом и строгом черном платье до самых щиколоток. Ее руки судорожно сжимали подлокотники.
— Постарайтесь расслабиться. — Мира обошла кресло кругом, проверяя, как предположила Ева, биополе и эманации пациентки.
— Я стараюсь. Честное слово.
— Мы все это фиксируем, понимаете?
— Да.
— И вы добровольно согласились подвергнуться гипнозу.
— Да.
— И вы потребовали присутствия лейтенанта Даллас на сеансе гипноза.
— Да. — Селина попыталась улыбнуться. — Спасибо, что уделили мне время.
— Без проблем. — Ева приказала себе не ерзать в кресле. Ей никогда раньше не доводилось присутствовать на сеансе гипноза, и она не была уверена, что ей это понравится. Даже в качестве свидетеля.
— Вам удобно? — негромко спросила Мира. Селина медленно вдохнула и выдохнула. Ее руки перестали цепляться на ручки кресла.
— Да. Просто удивительно.
— Продолжайте дышать медленно и глубоко. Представьте, как воздух заполняет вас, прохладный и голубой, как он выходит, чистый и белый. — Мира подняла перед собой небольшой экран. Еве было видно, как на этом темно-синем экране светится серебристая звезда. Она мягко пульсировала, словно спокойно бьющееся сердце. — Смотрите на звезду. Ваше дыхание исходит от звезды и возвращается к ней. Ваше средоточие — звезда.
Ева с беспокойством отвернулась от экрана и заставила себя сосредоточиться на мыслях о ходе следствия, блокируя успокаивающий и завораживающий голос Миры. Она не верила, что можно подвергнуться гипнозу по ошибке, но рисковать не хотела.
Время шло: журчащая музыка, тихий голос Миры, размеренное дыхание Селины. Когда Ева рискнула вновь взглянуть на экран, она увидела, что серебристая звезда уже заполняет все поле, а взгляд Селины прикован к ней.
— Сейчас вы плывете к звезде. Это все, что вы видите, все, что можете увидеть. Теперь закройте глаза, смотрите на звезду внутри себя. Плывите вместе с ней. Вы спокойны. Вы легки, как воздух. Вы в полной безопасности. Теперь вы можете заснуть и, пока вы спите, вы будете слышать мой голос. Вы сможете говорить и отвечать. Вы будете держать звезду в себе и помнить, что вы в безопасности. Сейчас я начну считать, и, когда дойду до десяти, вы заснете.
Начав отсчет, Мира отложила экран и еще раз обошла вокруг кресла, в котором лежала Селина.
— Вы спите, Селина?
— Да.
— Вам удобно?
— Да.
— Вы слышите мой голос и отвечаете ему. Можете поднять левую руку? — Когда Селина подняла руку, Мира кивнула Еве. — Опустите ее. Вы в безопасности, Селина.
— Да, я в безопасности.
— Назовите мне ваше имя.
— Селина Индига Тереза Санчес.
— Вам ничто не грозит. Даже когда я верну вас в прошлое, даже когда попрошу взглянуть на то, что видеть тяжело, попрошу рассказать мне то, о чем тяжело рассказывать, вы останетесь в безопасности. Вы понимаете?
— Да. Я в безопасности.
— Вернитесь в парк, Селина. В Центральный парк. Ночь. Приятная прохлада. Что вы видите?
— Деревья. Трава. Тени. Сквозь листву светят уличные фонари.
— Что вы слышите?
— Машины проезжают по улице. Музыка. Звучит негромко из открытого окна, когда проходишь мимо. Песня в стиле «панк». Грубая, мне не нравится: Шаги… Кто-то переходит улицу. Хоть бы она сюда не пришла! Ей не надо сюда ходить!
— Вы видите женщину? Женщина направляется к вам. У нее собачка на поводке.
— Да. Да, я ее вижу. Маленькая белая собачка, глупая маленькая собачка бежит впереди. Она смеется над собачкой.
— Как выглядит женщина?
— Она хорошенькая. Хорошенькая, но неброская. У нее каштановые волосы, прямые, до плеч. Глаза у нее… цвета я не различаю, слишком темно. Возможно, карие, но точно сказать не могу. Женщина белая, по виду очень здоровая, подтянутая. Ей нравится гулять с собакой. Она разговаривает с собакой. Она говорит: сегодня будь умницей, делай все свои дела по-быстрому. — Вдруг дыхание Селины запнулось, голос понизился до шепота: — Там кто-то есть… Кто-то следит за ней!
— Все в порядке. Вам он не причинит вреда. Он вас не видит и не слышит. Вы его видите?
— Я… Тут темно. Тени. Он прячется в тени, следит за ней. Я слышу, как он дышит… тяжело и часто. Но она не слышит. Она его не слышит. Она не знает, что он следит за ней. Ей надо вернуться, скорее вернуться туда, где огни, подальше от теней. Ей надо вернуться! Но она не возвращается. Она не знает, что он там, пока… Нет!
— Он не причинит вам вреда, Селина. Слушайте мой голос. Никто не причинит вам вреда. Вы в безопасности. Дышите. Вдыхайте голубое, выдыхайте белое.
Дыхание Селины выровнялось, но голос продолжал дрожать.
— Он делает ей больно. Он бросился на нее, ударил, а маленькая собачка убежала, волоча поводок. Она сопротивляется. Голубые! Глаза у нее голубые. Теперь я их вижу. В них страх. Она пытается вырваться, но он слишком силен. Она не может закричать, он навалился на нее, придавил ее своей тяжестью…
— Селина, вы видите его?
— Я не хочу его видеть! Не хочу! Вдруг он меня увидит? Если он меня увидит, он…
— Он не может вас увидеть. Вы плывете по воздуху, и он вас не видит. Вы в безопасности.
— Он не может меня видеть?
— Совершенно верно.
— Я ничего не могу сделать… — Селина беспокойно завозилась в кресле. — Почему я должна на это смотреть? Я не могу ей помочь!
— Нет, можете. Если вы на него посмотрите, если расскажете мне, что вы видите, это ей поможет. Посмотрите на него, Селина.
— Он большой. Очень большой. Сильный. Она не может его оттолкнуть, не может бороться. Она…
— Смотрите на него, Селина. Смотрите только на него.
— Он… черный. Он весь в черном. Как тень. Его руки… его руки рвут на ней одежду. Он называет ее шлюхой. Посмотрим, как тебе это понравится, шлюха. Теперь твой черед, сука.
— Его лицо, доктор Мира! — прошептала Ева. — Дайте мне его лицо! — Посмотрите на него лицо, Селина.
— Я боюсь.
— Он вас не видит. Вы не должны его бояться. Взгляните на его лицо. Что вы видите?
— Ярость. Ярость. Черты искажены. Глаза у него черные. Черные и слепые. Я не вижу его глаз. Он их прячет. Он что-то надел на глаза. Очки, темные очки! У него на глазах темные очки с резинкой вокруг головы. Его голова блестит. Его лицо блестит. Ужас! Он насилует ее. Кряхтит и насилует… Я не хочу смотреть!
— Только его лицо.
— На нем что-то есть. Что-то блестящее и скользкое. Но это не маска. Коричневое, загорелое… Я не знаю! — Ее дыхание участилось и стало прерывистым, голова заметалась из стороны в сторону. — Лицо широкое, широкое и квадратное.
— Брови! — подсказала Ева.
— Вы видите его брови, Селина?
— Очень темные и густые. Теперь он ее убивает. Стягивает красную ленточку. Туже, туже… Она не может дышать! Мы не можем дышать…
— Я должна вывести ее из сна, — сказала Мира, нахмурившись. — Селина, отвернитесь. Отвернитесь от них и смотрите на свою звезду. Следите за звездой. Вы ее видите?
— Да, я…
— Это все, что вы видите. Только звезду. Она прекрасна, она несет покой. Вот теперь она ведет вас назад. Она ведет вас домой. Вы опускаетесь. Очень медленно. Вы чувствуете себя отдохнувшей. Когда я прикажу вам открыть глаза, вы проснетесь. Вы будете помнить все, что видели, все, о чем мы говорили. Вы понимаете?
— Да. Я хочу проснуться.
— Вы просыпаетесь, поднимаетесь на поверхность из глубин сна. Откройте глаза, Селина.
Селина заморгала и открыла глаза.
— Доктор Мира.
— Да. Минутку полежите тихо, не двигайтесь. Я дам вам кое-что выпить. Вы прекрасно справились.
— Я его видела. — Селина повернула голову, посмотрела на Еву. — Я видела его, Даллас!
Дрожащая улыбка появилась у нее на губах, она протянула руку. Ева встала, быстро пожала руку Селины, так как именно этого, по-видимому, от нее ждали, потом отступила назад, чтобы Мира могла дать Селине чашку.
— Вы смогли бы его узнать?
— Его лицо… — Селина покачала головой и отпила из чашки. — Это трудно. Его глаза были скрыты очками, а то, что было у него на лице, искажало черты. Тип тела мне знаком, но это я вам и раньше говорила. Теперь я знаю, что он либо метис, либо просто смуглый, либо загорелый. И форма лица… Он совершенно безволосый. Кожа гладкая, как будто он регулярно удаляет все волосы. Или ему удаляют. Я так и не поняла, что было у него на лице.
— Скорее всего, изолирующий состав. Очень густо нанесенный. А как насчет его голоса? У него был какой-нибудь акцент?
— Нет… нет. Голос был гортанный и хриплый, но это, возможно, от гнева. Но он не кричал, даже когда… Он не повышал голоса.
— Кольца, украшения, татуировки, шрамы, родимые пятна?
— Я ничего не видела. Не заметила. Но мы можем попробовать еще раз, и я…
— Категорически — нет. — Мира сделала свет поярче. — Я не дам разрешения еще на один сеанс. Не раньше завтрашнего вечера. Мне очень жаль, Ева. С такими вещами не шутят.
— Но я хорошо себя чувствую! — запротестовала Селина. — По правде говоря, лучше, чем до сеанса.
— Я хочу, чтобы вы и дальше чувствовали себя хорошо. А для этого вы должны вернуться домой, отдохнуть и поесть.
— А могу я выпить вина?
— Безусловно. — Мира потрепала Селину по плечу. — Постарайтесь отвлечься. Сделайте все, что можете, чтобы об этом не думать, и тогда завтра мы сделаем следующий шаг.
— Я чувствую, что смогу сделать этот шаг. Завтра мне будет уже не так трудно. Может, мне взглянуть на какие-нибудь фотографии? — спросила она у Евы. — Перед завтрашним сеансом? Я, наверное, смогла бы его узнать по фотографии.
— Посмотрим, что я смогу раздобыть к завтрашнему вечеру.
— Ну что ж… — Селина отставила чашку. — Пойду пить вино.
— Я провожу вас, — сказала Ева.
Секретарша Миры готовилась закрывать кабинет. Бросив взгляд на часы, Ева убедилась, что уже почти шесть. Пора спешить.
— Может, когда это кончится, мы выпьем вместе? — спросила Селина, когда они шли к эскалатору.
— Неплохая идея. Что вы чувствовали под гипнозом? Как будто вас накачали транквилизатором? Вы сознавали, что вы не в себе?
— Нет. Ну, может, чуть-чуть. Не знаю, поймете ли вы меня… Чувствуешь себя привязанной. Какая-то часть тебя сознает, что ты в безопасности. Что ты в любую минуту можешь вернуться.
— Гм.
— Это, конечно, немного странно, но я бы не сказала, что неприятно. Я имею в виду сам процесс, а не то, что я увидела. Вот это было очень неприятно, и, пожалуй, это влияет на все остальное. Но в общем и целом то, что видишь под гипнозом, не слишком отличается от обычных видений.
— Хорошо вам знакомых?
— Да уж, их я изучила вдоль и поперек. Надеюсь, таких вот «несанкционированных подключений» у меня больше не будет после этого случая. Но если будут, в следующий раз я сумею с ними справиться.
— Вы и на этот раз прекрасно справились. Найдете отсюда дорогу из лабиринта?
— Да, конечно.
— Мне нужно вернуться. — Ева махнула рукой в сторону своего отдела.
— Но ведь вы же здесь с раннего утра!
— Работа такая.
— Вашей работе не позавидуешь, — с чувством сказала Селина. — Увидимся завтра у Миры? Дайте мне знать, если надо будет зайти пораньше, посмотреть на фотографии.
— Хорошо. Обязательно.
Войдя в отдел убийств, Ева кивнула Пибоди, и когда они обе оказались в ее кабинете, закрыла дверь.
— Есть общее описание. И вправду крупный сукин сын. Метис или…
— Раньше она говорила, что он белый.
— Ее сбил с толку изолирующий состав. Похоже, он накладывает его толстым слоем, возможно, пользуется не вполне прозрачной разновидностью. Но в любом случае если не метис, то очень смуглый или загорелый. Голова — как бильярдный шар. Лицо квадратное, с густыми бровями. Никаких особых примет она на этот раз не заметила. На убийство выходит в темных очках.
— Господи…
— Не исключено, что он страдает заболеванием глаз, но, скорее всего, для него это еще какой-то символ или часть патологии.
— Некоторые наркоманы болезненно реагируют на свет, — заметила Пибоди.
— Он не наркоман. Может быть, использует стероиды для наращивания мышечной массы. А что у тебя?
— Никто из подруг Саммерс, с которыми она провела вечер, не дарил ей заводного котенка. Кошки она в доме не держала. Я начала проверять покупки, но пока ничего не нашла.
— Доведи поиск до конца. Потом займешься трудотерапией в полевых условиях на пару с Фини.
— С Фини?
— Мы решили разделить его список пополам. Проверим хотя бы то, что есть. Я хочу охватить сегодня как можно больше территории. Ты работаешь в паре с Фини, а я попытаюсь подключить Рорка. Он все равно почти все знает. Мне не придется вводить в курс еще одного детектива. — Ева присела на краешек своего стола. — Послушай, если тебе сегодня повезет, помни: он не сдастся без боя.
— Вы же не собираетесь просить меня соблюдать осторожность?
— Я собираюсь посоветовать тебе не обложаться. Будь настороже. Если ты его найдешь и он что-то заподозрит, то начнет с тебя.
— Потому что я женщина?
— Верно. Уж он постарается сделать тебе больно.
— «Поэтому держись, Пибоди, и не подпускай его к себе!» Тот же совет относится и к вам, босс.
— Передай описание Фини и сама его не забывай. Не исключено, что он носит бронежилет, поэтому…
— Даллас, я не птенец, только что вылетевший из гнезда.
— Ладно, ладно, ладно! — Ева беспокойно вскочила на ноги, но вместо привычного кофе взяла бутылку воды. «Только отравления кофеином мне не хватало», — сказала она себе, открывая бутылку. — Просто мне сегодня не по себе, только и всего. Чувствую какие-то дурные флюиды.
— Позвонить и доложить, когда я вернусь домой, мамочка?
— Сгинь!
— Уже.
Ева села за стол, добавила в дело отчет о сеансе гипноза и составила ежедневный рапорт. Рорк пообещал быть у нее в кабинете в половине восьмого, поэтому времени в запасе у нее было. Не так уж много, но было. Она начала поиск глазных заболеваний, а сама встала и подошла к окну, пока компьютер деловито гудел у нее за спиной.
«Дурные флюиды», — повторила она про себя, окидывая взглядом свой город.
Ничего экстрасенсорного в этом не было. В том, что она знала и умела, не было ничего паранормального. Ева была убеждена, что ее способности — это нечто стихийное, в каком-то смысле первобытное. Первобытный человек нутром чуял, когда надо охотиться, а когда — прятаться. Можно было бы назвать это наитием, но слово «наитие» ей никогда не нравилось, казалось слишком вычурным. В работе полицейского ничего вычурного нет. Поэтому за неимением лучшего она называла это флюидами. Умение улавливать флюиды являлось сочетанием инстинкта, опыта и знания, которое ей не хотелось анализировать.
Как бы то ни было, она знала, что убийца уже наметил следующую жертву. А где и на кого он нападет этой ночью, оставалось только гадать.
18
Невероятно элегантный в темном деловом костюме, Рорк обошел вокруг нового автомобиля Евы на парковке в гараже Центрального управления.
— У меня до сих пор не было случая поближе взглянуть на твое последнее средство передвижения.
Хочется надеяться, оно лучше, чем предыдущее. — Рорк постучал по капоту. — Открой его.
— Зачем?
— Чтобы взглянуть на мотор.
— Зачем? Он работает. Что изменится, если ты на него посмотришь?
Рорк взглянул на нее с жалостливой улыбкой.
— Дорогая Ева, полное отсутствие интереса и способностей к технике — это чисто женская черта.
— Полегче, приятель!
— Неужели тебе не интересно узнать, что там, под этой крышкой? — Он опять постучал по капоту. — Что доставляет тебя к месту назначения?
— Нет! — отрезала Ева, хотя на самом деле ему удалось пробудить в ней легкое любопытство. — К тому же мы и так начинаем позже, чем я рассчитывала. Нам некогда, Рорк!
— Ладно, давай ключи. — Ева нахмурилась, а он в ответ невозмутимо пожал плечами. — Раз уж ты не позволяешь мне с ней поиграть, можешь, по крайней мере, позволить мне сесть за руль.
Ева решила, что это по-честному. В конце концов, он пожертвовал вечером, чтобы поработать с ней. Она бросила ему ключи, а сама обогнула машину и села с пассажирской стороны.
— Департамент благодарит вас за помощь и тэдэ и тэпэ.
— Ну что вы, лейтенант, не стоит так рассыпаться в благодарностях.
Рорк поудобнее уселся за рулем, отрегулировал сиденье по своему росту, осмотрел приборный щиток. По его оценке, «начинка» машины и средства связи находились где-то на весьма среднем уровне. У него не укладывалось в голове, почему Нью-Йоркский департамент полиции экономит на качестве своих автомобилей.
Он включил двигатель и остался доволен звуком.
— По крайней мере, на этот раз у тебя тут больше мощности. — Он улыбнулся ей. — Извини, что не смог выбраться сюда раньше.
— Ничего, у меня тоже была работа. А Фини освободился всего двадцать минут назад, так что они с Пибоди тоже начали довольно поздно.
— Что ж, давай нагоним.
Рорк плавно выехал со стоянки, неторопливо подъехал к выезду из гаража, притормозил, оценивая обстановку на улице. И рванул вперед.
— Господи, Рорк!
Он стремительно, как лыжник-слаломист, прокладывал себе путь среди такси, частных машин, автобусов, мотоциклов и автофургонов. Через перекресток проскочил за долю секунды до того, как включился красный свет.
— Неплохо, — объявил Рорк.
— Если я разобью эту машину в первую же неделю, они мне никогда не простят!
— Угу. — Он повернул за угол на двух колесах. — На поворотах работает жестковато, но, в общем, слушается руля.
— Если постовой нас остановит, я не буду предъявлять жетон, чтобы отмазать тебя от штрафа!
Рорк как будто не слышал ее.
— Маневренность неплохая, — заметил он. — Так куда мы едем?
Из груди Евы вырвался долгий мученический вздох, но ссориться ей не хотелось, и она послушно назвала первый адрес.
— Как Селина перенесла гипноз? — помолчав, спросил Рорк.
— Справилась. Мы получили несколько новых данных, но дело движется туговато. Мира разрешила провести новый сеанс только через сутки.
— Постепенный процесс?
Ева пожала плечами.
— Только наш убийца не будет действовать постепенно. Он не просто охотится за женщинами, он борется с женщиной, когда-то имевшей над ним власть.
— Символично…
— Похоже, я толкнула его не в ту сторону. Я подстегнула его своим интервью с Надин, а потом пресс-конференцией. И он пошел вразнос.
— Толкала ты его или нет, он будет убивать, пока ты его не остановишь.
— Именно это я и собираюсь сделать.
Ее первой мишенью стал некий Рэндал Бим, и визит полицейского его явно не осчастливил.
— Слушайте, у меня дело. Вы меня застали прямо на пороге. Что вам нужно?
— Если вы позволите нам войти, Рэндал, мы объясним, что нам нужно, и вы отправитесь по своим делам.
— Черт! Ну почему, стоит только парню ввязаться в пару драк, как полиция начинает его дергать?!
— Это действительно загадка.
Ева вошла и осмотрела комнату. Помещение маленькое, типичный мужской беспорядок, но не отвратный. Правда, в воздухе ощущался легкий запашок некоего вещества, который при других обстоятельствах мог бы обеспечить Рэндалу визит из отдела наркотиков, но она решила об этом не упоминать, пока не возникнет нужда его прижать.
На окнах, заметила она с удивлением, висели занавески, а продавленную кушетку украшала пара уютных декоративных подушек.
Физически Бим не подходил под ее описание, росту в нем было всего около шести футов, по весу он тоже недотягивал. Правда, он был в отличной форме, но в сравнении с пятнадцатым размером его ноги казались чуть ли не мальчишескими. И лицо у него было покрыто меловой, тюремной бледностью, а на голове — каштановые волосы, стянутые в длинный конский хвост.
«Но потратить на него время стоило, — решила Ева. — Может, у него есть друг, брат, кореш — словом, кто-то, соответствующий описанию».
— Нам нужно знать, где вы были прошлой ночью, Рэндал.
Он сразу обиделся и напустил на себя вид оскорбленной невинности.
— Прошлой ночью? Прошлой ночью после работы? Учтите, я работаю по найму! У меня есть занятие, приносящее доход!
— Я за вас рада.
— Ну, после работы мы с приятелями завалились в «Рубку». Ну, это вроде как бар на Четвертой. Ну, выпили по маленькой, закусили, погоняли шары. Там работает эта… Как ее?.. Луэлла. Мне повезло в бильярд, так я взял ее в комнату наверху — в «Рубке» их две — потрахаться. Ну, выпили еще по маленькой, домой вернулся… ну, не знаю… Часа в два. А сегодня у меня выходной.
— Луэлла и ваши приятели могут все это подтвердить?
— Ясный хрен! А почему бы и нет? Луэлла там торчит чуть не каждый вечер, можете ее спросить. Да, и еще спросите Айка — Айка Стинберга, мы с ним вместе работаем. Он был там прошлой ночью. Нет, а в чем дело?
— Меня интересуют еще две ночи…
Бим понятия не имел о том, что с ним было в ночь убийства Напье, и заупрямился, не желая рассказывать, что делал в ночь убийства Мейплвуд.
— У меня было дело. Пробыл там до одиннадцати. Потом пошел… ну, кое с кем, понимаете, выпить кофе. Домой вернулся где-то после полуночи. А теперь мне и вправду пора!
— Что за дело, Рэндал?
Его щеки внезапно залила краска, он замялся, переступая с ноги на ногу.
— Почему я обязан говорить?
— Потому что у меня полицейский жетон, потому что мне нужно это знать, а если вы еще раз спросите, я вплотную заинтересуюсь «травкой», которую здесь учуяла.
— Ох, уж эти копы! Не можете оставить человека в покое!
— Точно. Именно эта часть моей работы поднимает меня по утрам с постели с широкой улыбкой на устах.
Он шумно выдохнул.
— Не хочу, чтобы парни об этом узнали.
— Я — воплощение конфиденциальности!
Бим смерил ее взглядом, пристально заглянул в лицо, потом перевел взгляд на Рорка, который подчеркнуто ни во что не вмешивался, позволяя Еве делать свою работу.
— Не подумайте плохого. Я вам не какой-нибудь там гомик или вроде того. Я вообще не могу понять, с какой радости парням трахать друг друга, когда кругом полно женщин. Но, вы же понимаете: живи и не мешай другим.
— Трогательная философия, Рэндал. А теперь по делу.
Он подергал себя за нос, еще раз переступил с ноги на ногу.
— Ну, просто… когда меня взяли после той драки… в последний раз… Они сказали, что я должен контролировать свой гнев и всякое такое дерьмо… в общем, чтобы я перестал задираться и лезть в драку. А я чего? Никого я не задирал! В жизни никому не врезал, если он сам не напрашивался!
Ева решила, что у нее порочная натура, но этот парень начинал ей нравиться.
— Мне знакомо это чувство.
— А вот они, черт бы их драл, велели мне заняться этой — как ее? — терапией. Трудовой, отвлекающей, расслабляющей. Куча всякого дерьма. Ну, я и записался на эти курсы — как их? — рукоделия.
— Вы занимаетесь рукоделием?!
— Эй, я же вам говорил, я не гомик какой-нит будь! — Он бросил железный взгляд на Рорка, всем своим видом предупреждая, что пусть только тот посмеет усомниться.
— Это вы сшили занавески? — любезно осведомился Рорк.
— Да. Ну и что? — Руки Рэндала сжались в кулаки.
— Отличная работа. Я бы сказал — творческий подход к использованию ткани и цвета.
Рэндал изучил Рорка недоверчивым взглядом и пожал плечами.
— Что ж, у меня неплохо получается. Они говорят — созидательная работа, терапевтический эффект и все такое. Я вроде как даже увлекся. Теперь я делаю наволочки в магазине «Все ремесла», у них там эти — ну… клубы по интересам. И преподаватели, и все дела. Вот где я был в тот вечер, что вы спрашиваете. Они скидку дают на материал и всякое такое дерьмо, а хочешь работать на их машинах — пожалуйста. В общем, это интересно, вот и все. У меня сегодня урок по вышиванию. Знаете, когда наловчишься, можно черт знает сколько понаделать разного дерьма.
— У меня до сих пор не было случая поближе взглянуть на твое последнее средство передвижения.
Хочется надеяться, оно лучше, чем предыдущее. — Рорк постучал по капоту. — Открой его.
— Зачем?
— Чтобы взглянуть на мотор.
— Зачем? Он работает. Что изменится, если ты на него посмотришь?
Рорк взглянул на нее с жалостливой улыбкой.
— Дорогая Ева, полное отсутствие интереса и способностей к технике — это чисто женская черта.
— Полегче, приятель!
— Неужели тебе не интересно узнать, что там, под этой крышкой? — Он опять постучал по капоту. — Что доставляет тебя к месту назначения?
— Нет! — отрезала Ева, хотя на самом деле ему удалось пробудить в ней легкое любопытство. — К тому же мы и так начинаем позже, чем я рассчитывала. Нам некогда, Рорк!
— Ладно, давай ключи. — Ева нахмурилась, а он в ответ невозмутимо пожал плечами. — Раз уж ты не позволяешь мне с ней поиграть, можешь, по крайней мере, позволить мне сесть за руль.
Ева решила, что это по-честному. В конце концов, он пожертвовал вечером, чтобы поработать с ней. Она бросила ему ключи, а сама обогнула машину и села с пассажирской стороны.
— Департамент благодарит вас за помощь и тэдэ и тэпэ.
— Ну что вы, лейтенант, не стоит так рассыпаться в благодарностях.
Рорк поудобнее уселся за рулем, отрегулировал сиденье по своему росту, осмотрел приборный щиток. По его оценке, «начинка» машины и средства связи находились где-то на весьма среднем уровне. У него не укладывалось в голове, почему Нью-Йоркский департамент полиции экономит на качестве своих автомобилей.
Он включил двигатель и остался доволен звуком.
— По крайней мере, на этот раз у тебя тут больше мощности. — Он улыбнулся ей. — Извини, что не смог выбраться сюда раньше.
— Ничего, у меня тоже была работа. А Фини освободился всего двадцать минут назад, так что они с Пибоди тоже начали довольно поздно.
— Что ж, давай нагоним.
Рорк плавно выехал со стоянки, неторопливо подъехал к выезду из гаража, притормозил, оценивая обстановку на улице. И рванул вперед.
— Господи, Рорк!
Он стремительно, как лыжник-слаломист, прокладывал себе путь среди такси, частных машин, автобусов, мотоциклов и автофургонов. Через перекресток проскочил за долю секунды до того, как включился красный свет.
— Неплохо, — объявил Рорк.
— Если я разобью эту машину в первую же неделю, они мне никогда не простят!
— Угу. — Он повернул за угол на двух колесах. — На поворотах работает жестковато, но, в общем, слушается руля.
— Если постовой нас остановит, я не буду предъявлять жетон, чтобы отмазать тебя от штрафа!
Рорк как будто не слышал ее.
— Маневренность неплохая, — заметил он. — Так куда мы едем?
Из груди Евы вырвался долгий мученический вздох, но ссориться ей не хотелось, и она послушно назвала первый адрес.
— Как Селина перенесла гипноз? — помолчав, спросил Рорк.
— Справилась. Мы получили несколько новых данных, но дело движется туговато. Мира разрешила провести новый сеанс только через сутки.
— Постепенный процесс?
Ева пожала плечами.
— Только наш убийца не будет действовать постепенно. Он не просто охотится за женщинами, он борется с женщиной, когда-то имевшей над ним власть.
— Символично…
— Похоже, я толкнула его не в ту сторону. Я подстегнула его своим интервью с Надин, а потом пресс-конференцией. И он пошел вразнос.
— Толкала ты его или нет, он будет убивать, пока ты его не остановишь.
— Именно это я и собираюсь сделать.
Ее первой мишенью стал некий Рэндал Бим, и визит полицейского его явно не осчастливил.
— Слушайте, у меня дело. Вы меня застали прямо на пороге. Что вам нужно?
— Если вы позволите нам войти, Рэндал, мы объясним, что нам нужно, и вы отправитесь по своим делам.
— Черт! Ну почему, стоит только парню ввязаться в пару драк, как полиция начинает его дергать?!
— Это действительно загадка.
Ева вошла и осмотрела комнату. Помещение маленькое, типичный мужской беспорядок, но не отвратный. Правда, в воздухе ощущался легкий запашок некоего вещества, который при других обстоятельствах мог бы обеспечить Рэндалу визит из отдела наркотиков, но она решила об этом не упоминать, пока не возникнет нужда его прижать.
На окнах, заметила она с удивлением, висели занавески, а продавленную кушетку украшала пара уютных декоративных подушек.
Физически Бим не подходил под ее описание, росту в нем было всего около шести футов, по весу он тоже недотягивал. Правда, он был в отличной форме, но в сравнении с пятнадцатым размером его ноги казались чуть ли не мальчишескими. И лицо у него было покрыто меловой, тюремной бледностью, а на голове — каштановые волосы, стянутые в длинный конский хвост.
«Но потратить на него время стоило, — решила Ева. — Может, у него есть друг, брат, кореш — словом, кто-то, соответствующий описанию».
— Нам нужно знать, где вы были прошлой ночью, Рэндал.
Он сразу обиделся и напустил на себя вид оскорбленной невинности.
— Прошлой ночью? Прошлой ночью после работы? Учтите, я работаю по найму! У меня есть занятие, приносящее доход!
— Я за вас рада.
— Ну, после работы мы с приятелями завалились в «Рубку». Ну, это вроде как бар на Четвертой. Ну, выпили по маленькой, закусили, погоняли шары. Там работает эта… Как ее?.. Луэлла. Мне повезло в бильярд, так я взял ее в комнату наверху — в «Рубке» их две — потрахаться. Ну, выпили еще по маленькой, домой вернулся… ну, не знаю… Часа в два. А сегодня у меня выходной.
— Луэлла и ваши приятели могут все это подтвердить?
— Ясный хрен! А почему бы и нет? Луэлла там торчит чуть не каждый вечер, можете ее спросить. Да, и еще спросите Айка — Айка Стинберга, мы с ним вместе работаем. Он был там прошлой ночью. Нет, а в чем дело?
— Меня интересуют еще две ночи…
Бим понятия не имел о том, что с ним было в ночь убийства Напье, и заупрямился, не желая рассказывать, что делал в ночь убийства Мейплвуд.
— У меня было дело. Пробыл там до одиннадцати. Потом пошел… ну, кое с кем, понимаете, выпить кофе. Домой вернулся где-то после полуночи. А теперь мне и вправду пора!
— Что за дело, Рэндал?
Его щеки внезапно залила краска, он замялся, переступая с ноги на ногу.
— Почему я обязан говорить?
— Потому что у меня полицейский жетон, потому что мне нужно это знать, а если вы еще раз спросите, я вплотную заинтересуюсь «травкой», которую здесь учуяла.
— Ох, уж эти копы! Не можете оставить человека в покое!
— Точно. Именно эта часть моей работы поднимает меня по утрам с постели с широкой улыбкой на устах.
Он шумно выдохнул.
— Не хочу, чтобы парни об этом узнали.
— Я — воплощение конфиденциальности!
Бим смерил ее взглядом, пристально заглянул в лицо, потом перевел взгляд на Рорка, который подчеркнуто ни во что не вмешивался, позволяя Еве делать свою работу.
— Не подумайте плохого. Я вам не какой-нибудь там гомик или вроде того. Я вообще не могу понять, с какой радости парням трахать друг друга, когда кругом полно женщин. Но, вы же понимаете: живи и не мешай другим.
— Трогательная философия, Рэндал. А теперь по делу.
Он подергал себя за нос, еще раз переступил с ноги на ногу.
— Ну, просто… когда меня взяли после той драки… в последний раз… Они сказали, что я должен контролировать свой гнев и всякое такое дерьмо… в общем, чтобы я перестал задираться и лезть в драку. А я чего? Никого я не задирал! В жизни никому не врезал, если он сам не напрашивался!
Ева решила, что у нее порочная натура, но этот парень начинал ей нравиться.
— Мне знакомо это чувство.
— А вот они, черт бы их драл, велели мне заняться этой — как ее? — терапией. Трудовой, отвлекающей, расслабляющей. Куча всякого дерьма. Ну, я и записался на эти курсы — как их? — рукоделия.
— Вы занимаетесь рукоделием?!
— Эй, я же вам говорил, я не гомик какой-нит будь! — Он бросил железный взгляд на Рорка, всем своим видом предупреждая, что пусть только тот посмеет усомниться.
— Это вы сшили занавески? — любезно осведомился Рорк.
— Да. Ну и что? — Руки Рэндала сжались в кулаки.
— Отличная работа. Я бы сказал — творческий подход к использованию ткани и цвета.
Рэндал изучил Рорка недоверчивым взглядом и пожал плечами.
— Что ж, у меня неплохо получается. Они говорят — созидательная работа, терапевтический эффект и все такое. Я вроде как даже увлекся. Теперь я делаю наволочки в магазине «Все ремесла», у них там эти — ну… клубы по интересам. И преподаватели, и все дела. Вот где я был в тот вечер, что вы спрашиваете. Они скидку дают на материал и всякое такое дерьмо, а хочешь работать на их машинах — пожалуйста. В общем, это интересно, вот и все. У меня сегодня урок по вышиванию. Знаете, когда наловчишься, можно черт знает сколько понаделать разного дерьма.