Романовский Александр. Сбой реальности

   Но Чейн всего этого не видел.
   Он кричал вовсе не этому парню. Когда Мона Лиза сделала первый выстрел, наемник отвернулся от ее мишени, чтобы поглядеть в противоположную сторону. Искомое нашлось довольно быстро — такой же паренек, одетый в форменный пиджак. Когда всеобщее внимание обратилось на девицу с пистолетом, он начал осторожно пробираться в сторону входа. От Чейна не укрылось, что под пиджаком у него гораздо больше оружия, чем у рядового телохранителя.
   Тогда наемник закричал. Без толку.
   Передернув затвор, он бросился вперед, но было поздно. Парень доставал собственное оружие — такие же скорострельные игрушки, как у коллеги. Целых две штуки.
   Чейн опустился на одно колено и прицелился. Он знал, что у него всего один выстрел. Времени на то, чтобы копировать упражнения Моны Лизы, не оставалось. Те оперативники, что еще не открыли огонь, глазели на происходящее. Наемник успел пожалеть, что отказался от автомата. Если выстрелить в ногу, киллер вполне успеет всадить в делегатов десяток пуль.
   Спуская курок, наемник проклинал весь этот безумный мир.
   Пуля вошла в затылок, проделав в кости аккуратную дырку. Тело упало на асфальт, вызвав недоумение ближайших оперативников. Это еще кто?..
   Последний выстрел, как и первый, прогремел в гробовой тишине.
   Корейцев спешно впихнули в проем, и прозрачные створки закрылись. Оперативники внутренней службы застыли по ту сторону с автоматами наготове, готовые стрелять в любого, кто попытается пробраться внутрь. Им явно было недосуг разбираться, кто среди этого народу свой, а кто чужой. Суматоха, царившая снаружи, заставляла даже старых приятелей глядеть друг на друга с подозрением.
   Оба трупа обыскали. Помимо пары пистолетов-пулеметов, каждый был снабжен десятком длинных магазинов с сотнями патронов, которых с лихвой хватило бы, чтобы уложить всех охранников до единого. Ещё у каждого оказалась во рту капсула с цианистым калием, так и не раскушенная — не возникло нужды.
   Террористы были азиатами, но определиться точнее не представлялось возможным — смешение крови, в буквальном смысле, налицо. С одинаковым успехом это могли быть как местные, так и приезжие. Чейн надеялся, что запрос по отпечаткам пальцев и ретинограмме даст хоть какую-то зацепку.
   Пока же оставалось только надеяться. Оперативники оцепили территорию, после чего принялись проверять друг у друга документы.
   Приехала труповозка, чтобы забрать тела в корпоративный морг.
   На асфальте остались два красных пятна — побольше и поменьше.
 
   Отель — с первого этажа до пентхауза — охватило радостное оживление. Контраст с предыдущими днями, заполненными тоскливым ожиданием, был поразителен. Оперативники на постах выправили осанку и будто бы помолодели, будто им сообщили заряд некий энергии. Причиной этих перемен, разумеется, послужили две жестокие смерти.
   Всеобщее оживление почему-то обошло Чейна стороной. Он бродил по этажам, прислушиваясь к наивным разговорам. Завидев его мрачный взгляд, телохранители сразу тушевались, и в нотациях не возникало нужды. По мнению наемника, если убийцы ухитрились подобраться к делегатам буквально вплотную, поводов для радости было немного. Каждую минуту могло повториться нечто подобное.
   Само собой, меры безопасности были усилены.
   Вот уже вторую ночь Чейн собирался провести в гостинице, приспособив под штаб один из пустовавших номеров. Помощники облюбовали соседние. Все трое то и дело устраивали незапланированные проверки постов, стараясь держать под контролем все, имеющее какое-либо отношение к поддержанию жизни в пентхаузе. Особо в этом преуспела Мона Лиза, и невозмутимые японцы, похоже, уже начинали ее ненавидеть.
   Сам наемник буквально только что спустился с верхнего этажа, где делегаты приступили к вечерней трапезе. Недавние волнительные события, естественно, способствовали росту аппетита. Все также приободрились и много смеялись. Впрочем, это было вполне понятно: кого-то смерть сегодня обошла стороной. Начальник делегации уже не казался мрачной тенью и даже смотрел на Чейна с некоторой приязнью во взгляде. Тем не менее наемник был вынужден отклонить приглашение, сославшись на множество забот.
   Дело было вовсе не в перспективе отравиться (хотя и доверие к собственным имплантантам у Чейна заметно пошатнулось) — еде уделялось особое внимание. Яства, которыми потчевали делегатов, были высочайшего качества, в чем Чейн убедился лично. Тем не менее банальный мышьяк, подсыпанный в кастрюлю с супом, мог иметь эффект авиабомбы, сброшенной на пентхауз. Хорошо было уже то, что поваров корейцы привезли из Сеула. Наемнику удалось договориться, что продукты в гостиницу поставляли с закрытой фермы, обслуживающей самого Председателя. И даже после этого абсолютно все, вплоть до последней редиски, проходило строгую проверку на токсичность.
   Отыскав обоих помощников — те ошивались в холле, очем-то допрашивая портье, — Чейн поманил их за собой. Они поднялись на предпоследний этаж и вышли на служебную лестницу. Чтобы открыть металлическую дверь, расположенную на самом верху, требовалось вставить чип-ключ.
   Выйдя на крышу, они оказались под пронизывающим дыханием соленого ветра. Четверо оперативников успели взять дверь на прицел, но, завидев руководство, тут же расслабились. Наемник кивнул в сторону лестницы, и японцы незамедлительно повиновались. Чейн не без удовлетворения признал, что его авторитет в последние часы заметно возрос.
   Как бы там ни было, только здесь он мог пообщаться с помощниками, до разумной степени не опасаясь, что сказанное попадет не в те уши. Менее часа назад он лично проконтролировал проверку на предмет закладных устройств. Да и кому понадобится их здесь устанавливать?..
   Помощники выжидающе на него поглядели.
   — Есть разговор, — сказал наемник. — Я прошу вас на время уехать из Токио. И даже из страны.
   Они подошли к краю крыши.
   Посадочная площадка, перечеркнутая красным крестом, пустовала. Над головами нависало угрюмое серое небо.
   Где-то внизу бурлила жизнь, столь незначительная с высоты небоскреба. Автомобили казались разноцветными кровяными тельцами, ползущими по артериям. Пешеходы и вовсе были микроскопическими точками, сливающимися в общую массу.
   — Вот как? — спросила Мона Лиза. — Куда же нам ехать?..
   — В Сеул, разумеется. На родину наших подопечных.
   — Что мы там забыли? — буркнул Штефнер.
   — Дело не в том, что вы забыли, — пояснил Чейн. — А в том, что вы можете НАЙТИ. Информация. Сведения, которые позволят нам отыскать террористов — до того, как они нанесут решающий удар.
   — Мне казалось, — сообщила девушка, — что сегодня мы неплохо сработали. Разве нет?..
   — Именно так. Тем не менее глупо их недооценивать. К новой атаке они подготовятся значительно лучше. — Чейн помолчал, разглядывая пролетевший вертолет. — У них были капсулы с ядом, а это о чем-то да говорит. Такие носят при себе профессиональные разведчики, которым слишком многое известно. Как бы там ни было, сегодня мы получили передышку. Было бы глупо ею не воспользоваться.
   — Что ты от нас хочешь? — спросил Штефнер.
   — Летите в Корею. Там, в пригороде Сеула, живет предыдущий Председатель «SAFO». Вот точный адрес. — Наемник протянул Гансу клочок бумаги. Чтобы получить эти сведения, ему пришлось около часа покопаться в Сети, возобновляя старые знакомства. — Не сомневаюсь, он в курсе многих старых дел. Возможно, кое-что сможет пролить свет и на наши проблемы.
   Помощники молчали, недоуменно таращась на буквы и цифры.
   — Что-нибудь не так? — Чейн поглядел на Штефнера. — У тебя были дела куда сложнее. Разумеется, его охраняют, но и вы ребята не промах. Он живет уединенно, так что общественность не помешает. Только осторожно — он уже не молод, и сердечко пошаливает. Какие-то проблемы?..
   — Да нет. — Немец задумчиво спрятал бумагу в нагрудный карман. — Я не думаю, что этому старцу что-нибудь известно. Ведь он до сих пор жив, не так ли? Если бы он действительно знал что-либо важное, добраться до него было бы гораздо сложнее, нежели ты описал.
   — Возможно, — кивнул Чейн. — А может, ты ошибаешься. В любом случае нужно проверить — другого шанса не будет. Мы должны обезвредить засранцев до того, как… В общем, вы поняли.
   Штефнер пожал плечами:
   — Ты шеф. Как скажешь.
   — Вот. Постарайтесь обойтись без жертв. — Наемник достал четыре пистолетные обоймы. — Лишняя кровь нам ни к чему.
   — Что это? — Немец принял обоймы и повертел их в руках.
   — Транквилизаторы.
   — Твои любимые?.. — Штефнер ухмыльнулся. — Говорят, отходняк — просто катастрофа. Но как, интересно, мы протащим их в самолет?..
   — Придумаем что-то. — Мона Лиза отобрала у напарника обоймы.
   — Вот-вот. Неужели я тебя должен учить?.. — Чейн протянул немцу пластиковую карточку. — Прошу, не стесняйтесь в расходах. Нас угощают.
   Помощники хитро переглянулись.
   — Если будет хвост — не церемоньтесь. Никто, включая наших нанимателей, не должен знать, на какой рейс вы сели. Понятно?
   — Так точно. — Штефнер шутливо отдал честь. — Разрешите идти?
   — С Богом. Если получится, я сам свяжусь с вами.
   Напарники развернулись и направились к двери.
   Чейн еще несколько минут постоял на краю, наблюдая за передвижением кровяных телец по артериям города. Где-то там затаился смертоносный вирус, готовящийся предпринять очередную вылазку. Наемник очень надеялся, что к тому времени у него появится необходимая сыворотка.
 
   Штефнер и Мона Лиза задумчиво таращились на электронное табло.
   Ближайший рейс в Сеул отправлялся через три часа, билеты же были давно распроданы. Напарники попытались заполучить места хотя бы в грузовом отсеке, но это, как оказалось, «Air Japan» не практиковалось Не помогла даже взятка — вернее, попытка таковой, -администратору рейсов. Странных европейцев попросили покинуть помещение и дожидаться следующего рейса не то им придется познакомиться с местной охраной.
   — Проклятые собакоеды, — проворчала Мона Лиза. — Чего это им приспичило рвануть домой? У них что, на сегодня Конец Света назначен?..
   — Потише. — Штефнер усмехнулся. — Расизм в наше время не в моде.
   — А, пошел ты, — беззлобно огрызнулась собеседница.
   Напарники отошли от табло и направились в глубь огромного помещения. По дороге в аэропорт они совершали сложные, запутанные маневры, однако слежки так и не обнаружили. По всей видимости, всем было на них наплевать, а у Чейна начинала прогрессировать паранойя. Неужели корпорации взбредет в голову следить за своими наемниками, вместо того, чтобы ловить террористов?.. Как бы там ни было, Мона Лиза держала эти соображения при себе.
   Вокруг перемещались сотни людей — подобно молекулам, помещенным под микроскоп великого Броуна. В их перемещениях не было никакой системы, все они суетились со своей необъятной поклажей, билетами и таможенными декларациями. К Моне Лизе уже раз пять подбегали чумазые ребятишки, в надежде выклянчить пару момент. Девица неизменно рекомендовала им заняться криминальной карьерой, самым же надоедливым показывала острые зубки. Тусклое детство самой Моны не располагало к сантиментам.
   — Слушай, — бросила наконец она, — давай прижмем какого-нибудь собакоеда? Какая, в конце концов, ему разница, когда отправляться?..
   Штефнер едва заметно поморщился.
   — Почему тебя тянет на темную сторону Силы, дитя мое?
   — Извини, учитель Йода. — Девица надулась. — Можно и без криминала, как не претит мне эта мысль. Просто сделаем кому-нибудь предложение, от которого он не сможет отказаться. Нам ясно сказали — не жадничайте, ребята, живите в свое удовольствие…
   — Вот и я о том же. Мне пришла в голову идея получше…
   Выслушав ее, Мона Лиза пришла к выводу, что ей ещё многому нужно учиться. Прежде всего, следует всегда знать себе цену. Настоящие наемники привыкли жить на широкую ногу, а расходы — уже не их ума дело.
   Дальнейшее прошло как по маслу. Они с легкостью отыскали одну из коммерческих контор, чье представительство также находилось в аэропорту. Чартерные рейсы стояли первым пунктом в перечне услуг. Клерка, казалось, ничуть не удивило то обстоятельство, что полетит всего двое, багаж которых составляла только одежда. По виду этих двоих довольно затруднительно было предположить, что им по карману арендовать реактивный самолет, да еще и требовать немедленного вылета.
   Пункт назначения интересовал контору в последнюю очередь.
   Напарников провели на поле через отдельный выход, минуя таможню и остальные формальности. Наличие огнестрельного оружия у пассажиров, казалось, было само собой разумеющимся. Пилоты всего-навсего попросили сдать пистолеты и боеприпасы в специальный сейф.
   Для Моны Лизы так и осталось загадкой, как именно на ее коготки отреагируют металлоискатели.
 
   Звонок разбудил Чейна в два часа ночи.
   — Алло, это Каваджири. Не помешал?
   Наемник встал, протер глаза и поглядел на часы.
   — Какая теперь разница?.. Чего тебе нужно?
   — Мне кажется, мы ИХ нашли.
   Сонливость спала, будто кто-то отдернул плотные шторы.
   — Что ты говоришь?! — воскликнул он. — Кого?..
   — Тех ублюдков. Операция длится уже двое суток, задействованы десятки агентов. Как и предполагалось, они в Токио.
   — Чего же вы ждете?..
   — Спокойно. Они у нас под колпаком, теперь им никуда не деться.
   Чейн понял, о чем он говорит. На жаргоне «колпаком» называлось секретное наблюдение, которое в любую минуту могло перейти в открытые действия.
   — Захват произойдет рано утром, — продолжал начальник контрразведки. — Они будут вялые и сонные, совсем как ты сейчас. Все пройдет без сучка без задоринки.
   — Сплюнь, — посоветовал Чейн. — Я с вами.
   — Даже не знаю… Ты должен находиться с гостями.
   — Не беспокойся, у нас полно времени.
   — Ладно, я пришлю машину. Ровно в шесть будь у парадного. — Небольшая пауза. — Кстати, где твои помощники?
   — Не твое собачье дело.
   — Тогда до встречи. — В трубке раздались короткие гудки.
   Несколько минут наемник бродил по комнате, анализируя разговор.
   Его преследовало чувство, будто он совершил серьезную ошибку. Вместе с тем он ЗНАЛ, что не может не ехать, будто от этого зависит нечто серьезное. Встреча была назначена на девять утра, он должен успеть. Но даже если нет — террористы к тому времени попадут в надежные руки. Все остальное наверняка было простым совпадением.
   Списав беспокойство на легкий невроз, наемник вновь лег на кровать.
   Но сон не шел.
 

* * *

 
   …По словам Штефнера, выходило, что они «занимаются наружным наблюдением». Мона Лиза же считала, что они попросту тратят бесценное время, пока ее напарник пытается измыслить какой-нибудь гениальный план. За те полтора часа, что они безвылазно сидели в машине, на улице произошло всего два события: дорогу перебежала белая кошка, и на дальнем перекрестке мелькнула мусороуборочная машина.
   Дом, за которым и велось наблюдение, находился в абсолютном покое. Вернее, напарники глазели на высокий забор и прочные ворота, превосходно скрывавшие все остальное от посторонних глаз. Это был фешенебельный загородный район, преимущественно состоящий из внушительных особняков. Их состоятельные владельцы поклонялись своим богам — деньгам и уединению.
   Но как бы там ни было, Мона Лиза начинала терять терпение. Машину они взяли напрокат прямо в аэропорту — серый неприметный седан, с умопомрачительно неудобными креслами. Штефнер настоял, чтобы машина стояла на расстоянии не менее пятидесяти метров, откуда они и наблюдали за домом — посредством дорогих имплантантов и дешевого бинокля, купленного в том же аэропорту.
   — Все, с меня хватит, — заявила наконец Мона Лиза. — Мое терпение истощилось. Мы сидим здесь второй час, и что узнали?..
   — Имеющий глаза да увидит, — сказал Ганс, поднимая бинокль.
   — То, что там на каждом углу камеры, я увидела в первые секунды. Еще присутствуют здоровенные ворота и переговорное устройство. Но как насчет охраны?..
   — Она есть, можешь не сомневаться. Как правило, в таких домах, если не ждут нападения, всего двое или трое. Ночью бодрствуют. Днем отдыхают, но у нас нет времени ждать.
   — Что ж, это все упрощает. — Мона Лиза достала пистолет и начала прикручивать глушитель.
   — Чейн велел обойтись без жертв. Не забыла?
   — Тогда позвони и спроси, что бы он предпринял на нашем месте. — Девушка сунула ствол за пояс. — Они не откроют ворота. Если мы полезем через забор, камеры нас засекут. Эффект неожиданности испарится, и кого-нибудь придется пристрелить. Второй тем временем успеет включить сигнализацию. У нас есть единственный шанс — хватать старика, сажать в багажник и сваливать. Как тебе мой план?
   — Весьма неплох. — Штефнер усмехнулся. — Теперь послушай мой…
   Выслушав, уличный самурай уставилась на собеседника. Оскалившись от возмущения, она сжала кулаки. Услышанное привело ее в ярость. От таких вещей девушка и предостерегала потенциальных клиентов.
   — Что-нибудь не так? — спросил немец, после чего смерил ее взглядом. — По-моему, все должно получиться. Есть другие предложения?..
   Постаравшись успокоиться, Мона Лиза вновь просчитала варианты.
   Выбора действительно не было.
   — Ладно, — проворчала она. — Хрен с тобой…
 
   Пару минут спустя она уже шагала по улице. Короткая куртка развязно приспущена, пуговицы на блузке расстегнуты до самого лифа. Чуть ниже белел идеальный живот. Штефнер заявил, что это придаст убедительности — уж он-то разбирается в подобных вещах.
   — Не сомневаюсь, — буркнула Мона Лиза.
   Пистолет пришлось оставить в машине, что, впрочем, было меньшее из всех неудобств. Ей никогда не удавалось заполучить разрешение на ношение оружия, даже невзирая на профессиональную деятельность. Именно поэтому уличный самурай и решила обзавестись боевыми имплантантами, стоившими много дороже, нежели ракетная установка. То, каким образом удалось заработать деньги, необходимые для операции, — отдельная история.
   Подойдя к воротам, девушка принялась ломать комедию. По уверениям Штефнера, все девицы подобного рода — круглые дуры, уж он-то знает. Мона Лиза огляделась, словно не в состоянии найти табличку с номером дома. Наконец, заметив таковую, она счастливо всплеснула руками. Спина тем временем зудела от напряженных взглядов — она стояла аккурат под камерой слежения, а Штефнер хохотал в машине, наблюдая за ее ужимками.
   Мона Лиза поправила блузку и шагнула к переговорнику. Кнопка поддалась с неохотой, будто также не жаловала незваных гостей.
   — Да?.. — незамедлительно донеслось из динамика.
   — Привет. — Мона Лиза хихикнула. — Мне сообщили, будто вам, ребята, сегодня очень одиноко. И вот я здесь! — Она развернулась и, отставив ножку, помахала в камеру.
   — Минутку. — Переговорник отключился.
   Прошло сорок секунд, когда дверь щелкнула запорами и распахнулась. На пороге стоял приземистый кореец лет тридцати, в плечевой кобуре. Темные глаза внимательно оглядели Мону Лизу и пустынную улицу.
   — Заходи. — Он посторонился, освобождая дорогу.
   Девушка вошла, дверь тут же захлопнулась. Они стояли на подъездной аллее, ведущей к роскошному двухэтажному особняку, украшенному колоннами. вдоль асфальтовой полосы раскинулись цветочные клумбы и декоративный кустарник.
   Охранник вновь окинул ее взглядом, на этот раз плотоядным:
   — Кто тебя прислал?
   — Какой-то господин. — Мона Лиза равнодушно пожала плечами. — Мне-то что?.. Заказы поступают каждый день, мне не сообщают подробностей.
   — Это были не мы. Мы на работе.
   — Да какая разница-то?.. — Она томно улыбнулась. — За все заплачено.
   Кореец сглотнул. Взгляд его погрузился в разрез блузки.
   — Ладно, — буркнул он наконец. — Наверное, хозяин пошутил…
   — Вот и я о том же. Не все ли равно?..
   — Обыщи ее, придурок, — неожиданно донеслось из рации.
   Кореец вздрогнул от неожиданности, но Мона Лиза не нуждалась в пояснениях. Развернувшись, она нагнулась и оперлась руками о ворота. Наглые руки легли ей на спину, скользнули к животу. Бедрам, затянутым в кожаные штаны, было уделено особое внимание, хотя спрятать там что-либо не представлялось возможным. Пока длился обыск, девушка успела улыбнуться равнодушной камере.
   — Вроде чисто. Пойдем. — Охранник развернулся и потопал по аллее.
   Мона Лиза шагала следом, внутренне полыхая от унижения. Ничего, он за это заплатит. Она могла бы прикончить его уже сейчас, голыми руками, но решила подождать, пока горячее блюдо немного остынет.
   Оптические имплантанты фильтровали тьму, выделяя из серо-зеленого пейзажа каждую мелочь. Среди буйной активности, казалось, не было ничего постороннего. Забор маячил в отдалении серым гребнем. Не было ни лазеров, ни других хитроумных игрушек.
   Зато рядом с домом обнаружилась одноэтажная пристройка, из распахнутой двери лился желтый свет. Кореец отступил в сторону, пропуская гостью. Мона Лиза вошла и в очередной раз глупо хихикнула:
   — Как у вас уютно, мальчики!..
   Действительно, у стены стоял широкий диван. Второй кореец, чуть постарше напарника, сидел у пульта с десятком мониторов. Картинка периметра получалась довольно плотная, но ни Штефнера, ни машины видно не было.
   — Хозяин?.. — Второй охранник кивнул на гостью.
   Напарник пожал плечами и начал стаскивать кобуру. Другой откровенно изучал Мону Лизу, сползая взглядом все ниже. Девушка сомневалась, что им слишком уж часто делают такие подарки, — в особенности белых, привлекательных девушек, нашпигованных дорогими имплантантами. Уличный самурай знала себе цену.
   Ещё она знала, что все это вот-вот закончится.
   Кореец наконец-то снял кобуру и небрежно бросил ее на стол, придвинутый к дальней стене. Мона Лиза не очень огорчилась, осознав, что пистолет останется вне досягаемости, — второй охранник наверняка успеет достать собственный. Но, по сути, это ничего не меняло. Самурай намеревалась проявить оригинальность.
   — Ну же, иди сюда, — поманила она.
   Кореец, сражавшийся с рубашкой, бросил на нее нетерпеливый взгляд. Мона Лиза потянулась к блузке и ловко расстегнула обе оставшиеся пуговки. Она всегда гордилась собственным телом, а потому предпочитала носить откровенное белье. Символический лиф только подчеркивал идеальную форму груди.
   Не выдержав, охранник бросился к ней. Девушка подалась навстречу и ловко ушла от поцелуя в губы. Кореец, казалось, не удивился — шлюхи целуются по двойному тарифу. Обвив рукой девичью талию, он присосался, будто вампир, к белоснежной шее. Его рот был горячим и мокрым, а еще внутри находились острые зубы. Мона Лиза решила, что это уже чересчур; дзайбацу за такое не рассчитаться.
   Просунув руки под клешни охранника, девушка без труда разжала объятия. Кореец недоуменно застыл. Видимо, не ожидал, что в этом хрупком теле скрывается подобная мощь. Мона Лиза не собиралась его разочаровывать. Размахнувшись, она шагнула вперед и сомкнула ладони на голове охранника, аккурат над ушами. Вскрикнув, он пошатнулся. Но самурай не позволила ему упасть, а, скользнув за спину, развернула приземистое тело к напарнику.
   Тот тем временем судорожно пытался достать пистолет — тугая кобура упорно не желала расставаться с содержимым. На лице его застыло удивленно-испуганное выражение.
   — Советую этого не делать, — предостерегла Мона Лиза.
   Она поднесла руки к самой шее заложника. Короткие лезвия выскользнули из кулаков. Уличный самурай могла за какие-то мгновения оторвать корейцу голову, причем для этого потребовалось бы приложить совсем немного усилий. Лезвия тускло мерцали в свете лампы, касаясь обнаженной кожи.
   — Хорошо. Не убивай его. — Охранник поднял руки. — Что тебе нужно?
   Мона Лиза усмехнулась:
   — Не все сразу. Достань ствол, только осторожно. Затем положи на пол и толкни в нашу сторону. Приступай.
   Кореец осторожно выполнил инструкции, будто сапер, колдующий над вражеской бомбой. Пистолет прошуршал по линолеуму и затормозил о ботинок Моны Лизы.
   Девушка осторожно усадила заложника на пол. Тот не пытался освободиться, не предпринял ни одной бесполезной попытки. В данный момент его, похоже, интересовал лишь звон медных колоколов, звучавших внутри черепной коробки.
   Мона Лиза подняла пистолет, но не убрала руки от шеи охранника, пока не убедилась в пригодности оружия. Кто их, в конце концов, знает?.. Затем сняла с предохранителя и передернула затвор.
   — На колени, — велела она, поднимаясь. — Развернись к стене. Руки за голову, скрести ноги. Время пошло.
   Кореец приступил к выполнению, справившись за пару секунд.
   Второй не принимал ни единой акустической волны из внешнего мира, поэтому его пришлось развернуть к стене пинками. Из обоих ушей у него сочилась кровь.
   — Ничего, до свадьбы заживет, — пробормотала Мона Лиза.
   Не выпуская корейцев из виду, она принялась изучать комнатенку.
   Возле двери обнаружился рубильник, открывающий ворота, и самурай не преминула им воспользоваться. Минуту спустя в щель проскользнула долговязая фигура, в деталях отобразившаяся на мониторах. Щтефнер запер ворота и не спеша зашагал по аллейке, с любопытством оглядываясь по сторонам. При этом немец выглядел столь беззаботным, будто зашел в гости к старым друзьям.