Страница:
Как бы там ни было, желтый огонек неколебимо отдалялся. Операторы, из IP-каналов которых шло попеременное вещание, мчались где-то позади. Еще немного, и они потеряют объект, пропустив всего пару узлов, не уловив, куда свернул преследуемый. Стоит произойти такому, и киберкрыса покинет Сеть считанные секунды спустя, так и не «оголив» точку выхода. А следовательно, физическая дислокация также останется тайной.
И тогда наемнику не останется ничего другого, кроме как кусать локти, признавшись в обескураживающей некомпетентности. Йошиваки же, разумеется, придется уплатить некую сумму и с позором уволить начальника охраны, о котором уже поползут дурные слухи…
Все это промелькнуло в голове Чейна за какие-то мгновения.
Желтый уголек почти оторвался от преследования, как вдруг, на излете, произошло нечто совсем непредвиденное. На пути стремительной мошки, аккурат перед следующим узлом, появилась некая преграда. Она была черна, словно ночь, и аморфна. Приняв это как факт, в следующий миг Чейн вспомнил, что в Сети такого быть не могло — каждая деталь обладала там четкими геометрическими пропорциями, производимыми связкой «машина-человек». То, что это нечто ускользало от глаза, говорило лишь об одном: его внутренняя скорость была такова, что ни проекторы, ни компьютеры не могли за ней поспеть.
Один из парней, продолжавших погоню, озвучил мысли наемника:
— Что это такое, вашу мать?!.
— Даже представить боюсь, — отозвался Ишикава.
— Но, похоже, оно на нашей стороне, — заметил третий.
Это было действительно так. Преследуемый притормозил, с очевидным трудом избежав столкновения. Черное облако вытянуло ложноножки и легко приняло его из пространства, — так рыбак вынимает добычу из сетей. Светлячок трепыхался, но быстро затих. Хватка черного существа не оставляла выбора.
Чейн быстро понял, КТО именно пришел к ним на помощь. Мона Лиза, судя по удивленному взгляду, тоже. Никто другой в этом помещении не знал, что напарники общались с этим существом не далее как несколько часов назад. Причины, побудившие его лично вступить в игру, остались для наемника загадкой.
— Похоже, ЭТО нас ждет, — прозвучало из динамиков.
— Идем вперед, — велел синтезированный голос с модальностями Ишикавы. — Только осторожно. Не делайте ничего необдуманного.
Все три оператора медленно поплыли вперед. Это был какой-то заброшенный, пустынный узел с непривлекательными на вид массивами. Пользователей было всего несколько, да и те разлетелись в разные стороны при виде существа. Вероятно, — подумал Чейн, — они будут рассказывать об этом своим внукам.
Операторы придвинулись к черному облаку и остановились невдалеке. Светлячок тем временем все больше запутывался в клубке щупалец. Каждая попытка освободиться заканчивалась бездарным провалом, разбиваясь о железную волю Повелителя. Черные щупальца время от времени озарялись яркими вспышками — это добыча пыталась пустить в ход боевые вирусы, но без заметных результатов. Черный осьминог без труда удерживал светлую кляксу, с непринужденностью мужчины, взявшего младенца на руки. Ни для кого не осталось секретом, что, стоило ему только надавить чуть сильнее, и от киберкрысы остались бы одни воспоминания. Но, казалось, гигантское существо прекрасно понимало, чего от него ждут.
Несколько щупалец поднялись, будто маня операторов.
— Что делать? — спросил один.
— Не следует заставлять его ждать, — решил Ишикава. — Вероятно, он намерен передать нам объект. Идем ближе.
— Но почему он молчит?
— Откуда мне знать?.. Может, боится, что наши мозги перегорят от прямого контакта, как бывает, если тостер включить в триста вольт. У нас таких предохранителей нет.
— А что, если у него не мирные намерения?..
— Если бы это было так, он давно бы с нами покончил. Кроме того, советую воздержаться от резких высказываний. Открою небольшой секрет: почти минута, как он взломал наш обмен и слушает каждое слово.
— Гм… Понятно.
Операторы поползли вперед. Осьминог оторвал добычу от необъятного тела и протянул на черных щупальцах. В целом картина была фантасмагорическая. Холодный простор виртуальной реальности, заполненный могуществом древнего электронного бога. Киберкрыса, казалось, оставил все попытки к сопротивлению. Тем не менее он был жив, потому как в противном случае просто исчез бы из Сети.
Ложноножки вытянулись и разжали хватку.
Операторы, прыгнув вперед, окружили серую матрицу. Так лев бросает подачки гиенам. Вымогатель не пытался сопротивляться и несколько секунд спустя оказался спеленатым в какой-то блестящей паутине — подобие смирительной рубахи. Чейну приходилось наблюдать, как легавые используют нечто подобное. Киберкрысе придется изрядно повозиться, чтобы просто сдвинуться с места.
Взмахнув щупальцами на прощание, черный монстр полетел вдоль решетки. Неподалеку от очередного узла киберпространство будто разверзлось у него на пути. Образовалась огромная воронка, окруженная мириадами разрозненных байтов. Необъятное тело прыгнуло в середину и… исчезло, не оставив после себя ничего.
Все, кто находился снаружи, в информационном отделе, стояли и разглядывали голограмму. У некоторых отвисли челюсти — о таком, быть может, им снились разве что кошмары. Они считали, что знают о Сети все, теперь же приходилось расставлять приоритеты заново.
Мона Лиза пришла в себя первой (а может, и вовсе не заметила ничего примечательного). Пихнув напарника под ребра, она проворчала:
— Ну, и чего теперь?.. Твой дурацкий план сработал.
Очнувшись, наемник прокашлялся.
— Эй, народ! Они нас слышат?
— Превосходно, Волков-сан, — отозвался Ишикава. — Что это было?
— Так, старый знакомый, — буркнул Чейн, не подумав, и тут же о том пожалел — на него уставилась добрая половина сотрудников. — Доложите обстановку, пожалуйста.
— Мы его держим. Ваш знакомый что-то с ним сделал — похоже, он даже не пытается выкинуть какой-нибудь фокус. А впрочем, если бы даже пытался — нас все-таки трое, и мы не даром едим свой хлеб. Он может висеть с нами сколько угодно. Вот точка погружения. — Голопроектор высветил ряд символов. — А вот промежуточные…
— Вам лучше поторопиться, Волков-сан, — сказал другой.
— Они не могут разорвать контакт, не убив этого парня, — пояснил Ишикава. — Но, с другой стороны, кто их знает?..
Чейн кивнул. И, сообразив, что его не видят, сказал:
— Держите его так долго, как получится. Не дольше. Если подоспеют легавые, бросайте и уходите. Если на помощь к нему погрузятся свои — глядите по обстановке. Не рискуйте жизнями. — Наемник усмехнулся. — Теперь им не уйти.
— Вас поняли, шеф. Ждем.
Трое операторов разлетелись в стороны, окружив заложника.
Инструкции Чейна имели иод собой немаловажную основу. Американцам и европейцам, конечно, не нужно разъяснять, что рисковать своими жизнями ни в коем случае не стоит. Общаясь же с аборигенами, наемнику непрестанно приходилось напоминать себе о местной специфике. Эта троица в Сети, не отдай он четкий приказ, наверняка вступила бы в конфронтациею с полицией или с превосходящими силами врага, защищая добычу до последнего байта.
К Чейну подбежал парень, одетый в белый халат.
— Мы выяснили их местонахождение, господин. Это на Окраине.
— Разумеется. — Он действительно не ожидал другого. — Покажи-ка.
Парень подвел его к терминалу, оснащенному большим монитором. На плоском экране мерцала карта Осаки. И где-то у дальнего края, с противоположной заливу стороне, пульсировал красный прицел. Японец укрупнил изображение. Городские кварталы росли, стремительно надвигались. Вскоре показалась улица — прямая и широкая, словно проспект. Если даже объект располагался не в самом дремучем углу Окраин, то, во всяком случае, не слишком далеко от него. Дом, сияющий алым огнем, словно маяк на машине пожарников, насчитывал восемь этажей и выглядел вполне пристойно. Другие строения жались к нему, словно побитые псы. На крыше горело название хозяйствующего субъекта: «Цусима-Стар».
— Наш приятель погрузился через спутниковый ретранслятор, — сообщил оператор. — Телефонных линий, конечно, там уже никаких не осталось. Такая хитрость с их стороны немного осложнила задачу, но, как видите, мы их засекли…
Чейн продолжал изучать квартал. Карта была трехмерной, поэтому дом и окрестности разве что вверх тормашками не становился. Два входа — парадный и черный, полуподвальный этаж. Схематичные этажи с ровными рядами окон.
— Меня что-то смущает в этой картине. Что здесь не так?
— Ах, да… — Парень заметно смутился. — Видите ли, Окраины уже давно не картографировали. Со спутника это сделать очень легко, однако корпорации не желают использовать дорогостоящую технику ради районов, где приличные люди давно не живут. Этой карте больше десяти лет. Неизвестно, насколько успело обветшать это здание, да и сама улица…
Наемник воззрился на собеседника. Тот смущенно потупился.
— Ладно, разберемся на месте. Какая, собственно, разница?..
Развернувшись, Чейн направился к выходу.
Оперативники дожидались в буфете, как и было приказано. Каждый — в полном боевом облачении, бронежилетах и титановых накладках. Пистолеты отошли на второй план, уступив лидерство автоматам. Один вцепился в винтовку Драгунова. Вся группа составляла четырнадцать человек, не считая начальника и уличного самурая.
Все, как один, напряженно уставились на вошедших.
— Есть контакт! — объявил наемник.
Оперативники сдержанно возликовали, как умеют только японцы.
Без спешки и толкотни покидая столовую, они вежливо кланялись начальнику. Машины ожидали в гараже — прошедшие внеплановый осмотр, заправленные бензином и маслом под завязку. Запасные покрышки имелись на все четыре колеса. Вряд ли в Трущобах продолжал функционировать хотя бы один автосервис. Зато гвоздей, стекла и прочего колюще-режущего барахла, нужно полагать, там валялось несметное множество.
Напарники подошли к ближайшему столу, где их дожидались запасные комплекты: бронежилеты, рации, оружие, и другие незаменимые вещи. Мона Лиза, впрочем, сразу же отказалась от прибора ночного видения, заявив, что ей он будет только мешать.
В этот момент Чейн был не склонен настаивать. Натягивая бронежилет и амуницию, он размышлял, насколько далеко все может сегодня зайти. Вряд ли киберкрысы способны оказать серьезный отпор — разве что каким-то образом погрузить пятнадцать сильных мужчин (и одну не менее энергичную девицу) в киберпространство. Наемник встречал в своей жизни всего несколько хакеров, способных постоять за себя в уличной драке (как правило, это приходилось делать ему). Их сила заключалась в другом.
Как бы там ни было, не следовало недооценивать противника. Если они и впрямь проживали на Окраине, умения приспосабливаться им не занимать. В этих бетонных джунглях выживали только самые сильные и хитрые особи. Принимая во внимание это обстоятельство, Чейн надеялся с ходу исключить любые сюрпризы.
Запасные магазины были снаряжены транквилизаторами и боевыми патронами — пятьдесят на пятьдесят. Заметив, что напарница уверенно потянулась к боевым, Чейн покачал головой. Девушка скривилась, но все-таки зарядила автомат транквилизаторами. Наемник усмехнулся. Он никак не мог понять, отчего все, кроме него самого, терпеть не могут эти волшебные препараты (в особенности те, кто испытал их на собственной шкуре, в связи с чем пережившие жутчайшее похмелье в жизни).
Сборы заняли не более двух минут. Обвешавшись оружием, противогазами и баллонами со слезоточивым газом, напарники спустились в гараж. Их дожидался приземистый, черный «чероки» — остальные три стояли под парами на улице.
Четыре охранника — ночная смена — без особого энтузиазма провожали «экспедицию». Накануне весь силовой состав бросал жребий, кому достанется почет и слава, а кому — тоскливое бдение в конторе.
Без шума и особой спешки четыре джипа нырнули в ночь. К Окраинам предстоял неблизкий путь. Чейн с напарницей ехали в ведущей машине, контролируя маршрут и скорость. Невзирая на невероятную срочность предприятия, они подчинялись знакам и соблюдали все правила. У компании имелось разрешение как на содержание штата охраны, так и на ношение автоматического оружия. Но, невзирая на это, у Чейна не было настроения объясняться с легавыми по поводу того, куда это они собрались в такой час, вооруженные с ног до головы. Полиция Осаки весьма ревностно относилась к своим обязанностям и не терпела конкуренции.
Они пронеслись по центральным проспектам плотной колонной, оставляя позади неоновый лоск и модные клубы. Молодежь веселилась вовсю, даже не догадываясь, что за жизнь бурлила вовне их уютного мира. Четыре импортных автомобиля с тонированными окнами пролетали мимо, о чем тут же забывали.
Полицейские, встречавшиеся на перекрестках, помнили об этом немногим дольше, однако повода для применения власти не находилось. Кроме того, подобные кортежи, как правило, относились к корпоративным службам, а этим было все нипочем.
Вспомнив кое о чем, Чейн совершил звонок:
— Алло, Йошиваки-сан?..
— Да, Чейн. Привет. Насколько я понял, вы в дороге?
Наемник выдержал паузу. Разумеется, директору обо всем доложили.
— Вы правильно поняли. Ничего не хотите нам сообщить? Какие-нибудь детали относительно людей, на поимку которых мы направляемся?..
— Нет. С чего ты взял?
— Вероятно, вы просто забыли рассказать мне о том, что уже имели дело с этими людьми. Так ведь?..
— Это тебя не касается, — отрезал директор.
— Я не люблю, когда наниматель чего-то недоговаривает.
— Не сомневаюсь, Чейн, так и есть. Во всяком случае, так было, когда ты сам решал, за какое дело браться, а какое отклонить. Теперь я — твой единственный работодатель. — Йошиваки помолчал, сообразив, что хватил лишку. — Как бы там ни было, ты их нашел, так ведь?..
— Еще не факт.
— Свяжись со мной. Я пока не ложусь.
Чейн отключил телефон, матерясь по-русски.
Двое оперативников, находившихся в машине, не повели даже бровью. Никто в «Надежных инвестициях» не мог признаться, положа руку на сердце, что особенно симпатизирует директору. Но даже если бы Иошиваки обладал внешностью Джаббы Хата из шестого эпизода «Звездных войн», его не могли бы любить еще меньше. Как-никак, он действительно являлся главным работодателем, а потому априори заслуживал звания сегуна.
Вскоре мимо потянулись спальные районы, смахивающие один на другой, словно близнецы. Бетонные коробки, в которых из сотни окон светилась лишь пара, владельцам которых не нужно было завтра на работу. Здесь веселья практически не было; над серыми зданиями, маячившими на фоне черного неба, висел ареол тоски и обреченности.
Промышленная зона подкралась незаметно, словно хищник из бетона и стали. Заводы, как правило, стояли в стороне от основной дороги, и подъезды к ним охранялись корпоративной охраной. Однако попадались места, где высокие заборы с колючей проволокой, протянутой по периметру, подступали к дороге вплотную. Прожектора вспарывали ночь желтыми лезвиями. В неживом свете возвышались колоссальные трубы, из которых валил белесый дым, — производственный процесс не замирал ни на минуту.
Окраины начались постепенно. Разруха никогда не подступает неожиданно, равно как и эпицентр взрыва не способен перемещаться вместе с ударной волной.
Вначале были только признаки: запущенные дома, давным-давно опустевшие, поваленные телефонные и фонарные столбы, горы мусора. Чейн пытался анализировать увиденное, но без особого успеха. Многие из зданий находились в относительно пристойном состоянии, что, принимая во внимание островную плотность населения, внушало недоумение.
Все это являлось наследием Великой японской депрессии, когда компании средней и малой руки разорялись по десятку за день. Выживали сильнейшие, акулы промышленного бизнеса. Уцелеть могли лишь те, которые догадались образовывать корпоративные союзы. Впоследствии эти образования и стали транснациональными монстрами, что без труда закидывали щупальца на континенты и страны.
В те нелегкие дни монополии распределялись по правилу первенства — кто первым успеет наложить лапу на труп мертвого зверя. Это была глобальная зачистка, спровоцированная правительством и рядом крупных компаний, недовольных собственным положением. Если принять за аксиому утверждение о том, что «бизнес — это война», то более всего случившееся походило на теннис ядерными боеголовками. Те, кто уцелел, превратились в гигантских монстров радиоактивных пустынь.
Но развалины, мелькающие за тонированным стеклом, остались необитаемы и по сегодняшний день. Аборигены предпочитали жить в тесноте, но в налаженном комфорте. В трущобах селились бедолаги, которым терять было нечего. Почему-то они не опасались пробудить призрак великой депрессии или же, напротив, искренне желали его возвращения.
Вскоре дорога стала походить на полосу препятствий танкового завода. Джипы сбавили ход, ползя, будто тонированные черепахи. На выщербленном асфальте то и дело попадались кирпичи и обломки бетона, а пару раз оперативникам пришлось оттаскивать рухнувшие столбы — к счастью, деревянные, уже почти не встречавшиеся в жилой части города. Эти небольшие проблемы наводили на ряд размышлений: то ли в Окраинах транспорта на ходу не осталось, то ли таковой использовался исключительно внутри трущоб.
Спустя пару километров Чейн более склонялся ко второй точке зрения. Фары вырвали из тьмы плотные заросли колючей проволоки, растянутой меж подобиями противотанковых «ежей». Вне сомнений, сооружения такого рода не появляются по прихоти природы.
Оперативники вновь вышли из машин и разведали местность. Ближайшие объездные пути были наглухо завалены обломками бетонных стен и каким-то металлическим хламом. Этого, в общем-то, следовало ожидать, ввиду того, что трудоемкие баррикады, как правило, сооружают в подходящих местах.
Делать нечего, пришлось расчищать. Оперативники привязали тросы к «колючке» и включили джипам задние передачи. «Ежи» нехотя сдвинулись к обочине, подгоняемые множеством лошадей, скрытых под капотами. Оперативники действовали слаженно и уверенно, словно им каждый день приходилось расчищать противотанковые заграждения. Наблюдая за их работой, наемник чувствовал затаенную радость. Препятствия, встречавшиеся у него на жизненном пути, научили главному: чем ближе цель, тем выше сопротивляемость среды.
Кто-то явно не желал, чтобы на Окраине шастали пришлые.
Расчистив дорогу, оперативники продолжили путь. Чейн то и дело бросал взгляд на монитор бортового компа, где мерцала алая точка. Кратчайший маршрут сократился едва на треть и, казалось, с каждым метром вытягивается еще на два. В нетерпении наемник топал ногой, но на пассажирском месте педаль газа была не предусмотрена. Двигаться быстрее было нельзя — кирпичи и прочий хлам грозили серьезными осложнениями.
Когда у второго джипа пробило покрышку, пришлось и вовсе выйти из салонов — по всей видимости, надолго. Колесо заменили за считанные секунды, как на гонках «Формулы-1». Тем не менее подобными темпами все запасы могли быстро подойти к концу.
Придя к такому выводу, Чейн оставил в салонах только водителей. Все остальные шагали впереди, тщательно изучая при свете фар поверхность дороги. Наемник шел впереди и постоянно отшвыривал к обочине острые железки. Было похоже на то, что их здесь разбросали с определенной целью — полиция, как правило, разъезжала на гусеничных бронетранспортерах только в самых крайних случаях. Хотя, собственно, легавым в трущобах делать было нечего.
Мощные фонари, установленные на крышах автомобилей, резали тьму по обе стороны колонны. Тени, расступаясь, обнажали серые стены, блестящие клыки битых окон и пустые проемы. Еще там раздавались какие-то звуки, заставлявшие оперативников то и дело напрягаться. Крысы перемещались стадами, не особенно остерегаясь людей и черных железных зверей. Один раз на свет и шум моторов прибежал облезлый пес, ополоумевший от болезней и голода. Японец, стоявший ближе всех, выхватил пистолет, хотя в другой руке уже держал автомат. Громыхнул выстрел; пес повалился с дырой в черепе, не издав ни звука. Чейн хотел сделать замечание, но, приглядевшись, заметил на боку собаки чудовищные язвы. Смерть от пули была избавлением.
Колонна мало-помалу продвигалась в глубь Окраин. Цивилизация, с ее неоновым лоском, голографическими кинотеатрами и заведениями мгновенного питания осталась далеко позади. Оперативники не подавали виду, однако Чейн чувствовал, что им не но себе, — ему и самому было не по себе. Угроза могла подстерегать на каждом шагу, а Йошиваки вряд ли раскошелится на внеплановую премию. Это не в его привычках.
Шагая по разбитой дороге, наемник дал зарок уволиться завтра же.
Ну а сейчас…
Не прошло двадцати минут, как на колонну совершили нападение очередные бешеные псы, уже другого рода. Да и нападение, по сути, с натяжкой можно было назвать таковым.
Из-за серых уродливых стен, сковавших дорогу, выскочили пятеро или шестеро оборванцев, вооруженных тяжелым металлическим хламом — трубами и кусками арматуры. Чейн понятия не имел, на что они рассчитывали. Вероятно, обреченность и желудочные муки проделали с ними ту же штуку, что и с облезлой собакой. Угодив под мощные лучи прожекторов, бедолаги сразу ослепли, выразив недовольство громкими воплями. Но, быстро оправившись, попытались возобновить атаку.
Двое оперативники сделали по выстрелу в воздух. Звуковые волны врезались в уши, прокатились по унылому пейзажу. Бродяги, вновь завопив — на сей раз испуганно, — развернулись и в беспорядке отступили. Чейн усмехнулся. Рассчитывать на то, что каждая проблема разрешится таким образом, было несколько преждевременно. Они просто брели в темноте, время от времени натыкаясь на старые пехотные мины.
Почему-то собственная мысль наемнику не слишком понравилась.
Им еще дважды пришлось отражать такие «атаки», обходясь без потерь как с чужой, так и со своей стороны. Это не могло продолжаться бесконечно, и вскоре ситуация подверглась коренным переменам.
Первым изменился ландшафт. Побитые энтропией дома расступились в стороны, благодаря чему полотно дороги расширилось, а помех на ней стало значительно меньше. Здания увеличились в объеме, и приобрели какое-то подобие величия — если таковое способно присутствовать в необратимом упадке. На нескольких фасадах даже сохранились вывески и клыкастые обломки иероглифов. Как то: «Кл…б Аполло…», «Пар…херская», и «Пр…кты 24 часа». Чип-переводчик Чейна с натугой справился с нелегкой задачей, подсовывая варианты расшифровок в сознание. Некоторый казус вышел с «Парикмахерской», но наемнику было не до смеха.
Судя по всему, эти здания уже больше двух десятков лет не выполняли тех задач, для которых предназначались, и даже круглосуточные «Продукты» давно позабыли, когда в их стенах бывала свежая еда.
Чейн поднял руку. Колонна остановилась.
Они двигались, не особенно мудря над маршрутом. Собственно, умничать не имело смысла — они доверились бортовому компу, в течение наносекунд состряпавшему оптимальный маршрут. Закавыка была в том, что в трущобах программы руководствовались теми принципами, что и в благоустроенных центральных районах. Мрачные реалии не играли никакого значения. Разведать же путь не представлялось возможным — у фирмы не было ни собственных спутников, ни даже вертолета.
Как бы там ни было, наемник понял, что и сам дал маху. Ему следовало бы сперва ознакомиться хотя бы с теми старыми картами, что ему показали в информационном отделе, а уже после утверждать маршрут. Он этого не сделал, а потому только сейчас его посетила запоздалая догадка.
Определенно, все это время они ползли по жилым районам — промышленные сектора даже в трущобах стояли на отшибе. Было весьма предсказуемо, что рано или поздно они отыщут некий центр общественной жизни (или, по крайней мере, что от него осталось). Проблемой могло обернуться то обстоятельство, что, не исключено, оный центр по-прежнему играл свою роль. Эдакая столица государства Отверженных.
В голове Чейна пронесся спектр малопривлекательных образов. Он даже придумал парочку слоганов, вроде «Путешествие в Долину Смерти» либо «Царство Анархии — наконец-то!». Ведь, как ни крути, перед ними простиралась мечта радикальных экстремистов, on-line, однако наемник не чувствовал особого восторга по этому поводу.
Там, где не существует государства и права, появляется вакуум, заполненный животными страстями. Так было, когда Великая депрессия покидала эти места, а тысячи безработных вышли на улицы в поисках еды и тепла. Но, как это бывает, вскоре из кровавого хаоса родился Новый порядок. Чейн ничего не знал о местных неурядицах, зато он любил историю. Знания, помноженные на интуицию и опыт, подсказали верные ответы. Власть взяла в свои руки группа сильных, взрослых мужчин. Они-то и стали неким подобием государства, насаждая свои правила силой кулаков и оружия. Диктатура пролетариата — какая она есть.
Наемник вздрогнул, когда Мона Лиза его позвала.
— Что-то не так? — спросила она.
— Не знаю. — Чейн помедлил. — Мне что-то подсказывает…
Он замолчал, пытаясь уловить тревожные образы.
И тогда наемнику не останется ничего другого, кроме как кусать локти, признавшись в обескураживающей некомпетентности. Йошиваки же, разумеется, придется уплатить некую сумму и с позором уволить начальника охраны, о котором уже поползут дурные слухи…
Все это промелькнуло в голове Чейна за какие-то мгновения.
Желтый уголек почти оторвался от преследования, как вдруг, на излете, произошло нечто совсем непредвиденное. На пути стремительной мошки, аккурат перед следующим узлом, появилась некая преграда. Она была черна, словно ночь, и аморфна. Приняв это как факт, в следующий миг Чейн вспомнил, что в Сети такого быть не могло — каждая деталь обладала там четкими геометрическими пропорциями, производимыми связкой «машина-человек». То, что это нечто ускользало от глаза, говорило лишь об одном: его внутренняя скорость была такова, что ни проекторы, ни компьютеры не могли за ней поспеть.
Один из парней, продолжавших погоню, озвучил мысли наемника:
— Что это такое, вашу мать?!.
— Даже представить боюсь, — отозвался Ишикава.
— Но, похоже, оно на нашей стороне, — заметил третий.
Это было действительно так. Преследуемый притормозил, с очевидным трудом избежав столкновения. Черное облако вытянуло ложноножки и легко приняло его из пространства, — так рыбак вынимает добычу из сетей. Светлячок трепыхался, но быстро затих. Хватка черного существа не оставляла выбора.
Чейн быстро понял, КТО именно пришел к ним на помощь. Мона Лиза, судя по удивленному взгляду, тоже. Никто другой в этом помещении не знал, что напарники общались с этим существом не далее как несколько часов назад. Причины, побудившие его лично вступить в игру, остались для наемника загадкой.
— Похоже, ЭТО нас ждет, — прозвучало из динамиков.
— Идем вперед, — велел синтезированный голос с модальностями Ишикавы. — Только осторожно. Не делайте ничего необдуманного.
Все три оператора медленно поплыли вперед. Это был какой-то заброшенный, пустынный узел с непривлекательными на вид массивами. Пользователей было всего несколько, да и те разлетелись в разные стороны при виде существа. Вероятно, — подумал Чейн, — они будут рассказывать об этом своим внукам.
Операторы придвинулись к черному облаку и остановились невдалеке. Светлячок тем временем все больше запутывался в клубке щупалец. Каждая попытка освободиться заканчивалась бездарным провалом, разбиваясь о железную волю Повелителя. Черные щупальца время от времени озарялись яркими вспышками — это добыча пыталась пустить в ход боевые вирусы, но без заметных результатов. Черный осьминог без труда удерживал светлую кляксу, с непринужденностью мужчины, взявшего младенца на руки. Ни для кого не осталось секретом, что, стоило ему только надавить чуть сильнее, и от киберкрысы остались бы одни воспоминания. Но, казалось, гигантское существо прекрасно понимало, чего от него ждут.
Несколько щупалец поднялись, будто маня операторов.
— Что делать? — спросил один.
— Не следует заставлять его ждать, — решил Ишикава. — Вероятно, он намерен передать нам объект. Идем ближе.
— Но почему он молчит?
— Откуда мне знать?.. Может, боится, что наши мозги перегорят от прямого контакта, как бывает, если тостер включить в триста вольт. У нас таких предохранителей нет.
— А что, если у него не мирные намерения?..
— Если бы это было так, он давно бы с нами покончил. Кроме того, советую воздержаться от резких высказываний. Открою небольшой секрет: почти минута, как он взломал наш обмен и слушает каждое слово.
— Гм… Понятно.
Операторы поползли вперед. Осьминог оторвал добычу от необъятного тела и протянул на черных щупальцах. В целом картина была фантасмагорическая. Холодный простор виртуальной реальности, заполненный могуществом древнего электронного бога. Киберкрыса, казалось, оставил все попытки к сопротивлению. Тем не менее он был жив, потому как в противном случае просто исчез бы из Сети.
Ложноножки вытянулись и разжали хватку.
Операторы, прыгнув вперед, окружили серую матрицу. Так лев бросает подачки гиенам. Вымогатель не пытался сопротивляться и несколько секунд спустя оказался спеленатым в какой-то блестящей паутине — подобие смирительной рубахи. Чейну приходилось наблюдать, как легавые используют нечто подобное. Киберкрысе придется изрядно повозиться, чтобы просто сдвинуться с места.
Взмахнув щупальцами на прощание, черный монстр полетел вдоль решетки. Неподалеку от очередного узла киберпространство будто разверзлось у него на пути. Образовалась огромная воронка, окруженная мириадами разрозненных байтов. Необъятное тело прыгнуло в середину и… исчезло, не оставив после себя ничего.
Все, кто находился снаружи, в информационном отделе, стояли и разглядывали голограмму. У некоторых отвисли челюсти — о таком, быть может, им снились разве что кошмары. Они считали, что знают о Сети все, теперь же приходилось расставлять приоритеты заново.
Мона Лиза пришла в себя первой (а может, и вовсе не заметила ничего примечательного). Пихнув напарника под ребра, она проворчала:
— Ну, и чего теперь?.. Твой дурацкий план сработал.
Очнувшись, наемник прокашлялся.
— Эй, народ! Они нас слышат?
— Превосходно, Волков-сан, — отозвался Ишикава. — Что это было?
— Так, старый знакомый, — буркнул Чейн, не подумав, и тут же о том пожалел — на него уставилась добрая половина сотрудников. — Доложите обстановку, пожалуйста.
— Мы его держим. Ваш знакомый что-то с ним сделал — похоже, он даже не пытается выкинуть какой-нибудь фокус. А впрочем, если бы даже пытался — нас все-таки трое, и мы не даром едим свой хлеб. Он может висеть с нами сколько угодно. Вот точка погружения. — Голопроектор высветил ряд символов. — А вот промежуточные…
— Вам лучше поторопиться, Волков-сан, — сказал другой.
— Они не могут разорвать контакт, не убив этого парня, — пояснил Ишикава. — Но, с другой стороны, кто их знает?..
Чейн кивнул. И, сообразив, что его не видят, сказал:
— Держите его так долго, как получится. Не дольше. Если подоспеют легавые, бросайте и уходите. Если на помощь к нему погрузятся свои — глядите по обстановке. Не рискуйте жизнями. — Наемник усмехнулся. — Теперь им не уйти.
— Вас поняли, шеф. Ждем.
Трое операторов разлетелись в стороны, окружив заложника.
Инструкции Чейна имели иод собой немаловажную основу. Американцам и европейцам, конечно, не нужно разъяснять, что рисковать своими жизнями ни в коем случае не стоит. Общаясь же с аборигенами, наемнику непрестанно приходилось напоминать себе о местной специфике. Эта троица в Сети, не отдай он четкий приказ, наверняка вступила бы в конфронтациею с полицией или с превосходящими силами врага, защищая добычу до последнего байта.
К Чейну подбежал парень, одетый в белый халат.
— Мы выяснили их местонахождение, господин. Это на Окраине.
— Разумеется. — Он действительно не ожидал другого. — Покажи-ка.
Парень подвел его к терминалу, оснащенному большим монитором. На плоском экране мерцала карта Осаки. И где-то у дальнего края, с противоположной заливу стороне, пульсировал красный прицел. Японец укрупнил изображение. Городские кварталы росли, стремительно надвигались. Вскоре показалась улица — прямая и широкая, словно проспект. Если даже объект располагался не в самом дремучем углу Окраин, то, во всяком случае, не слишком далеко от него. Дом, сияющий алым огнем, словно маяк на машине пожарников, насчитывал восемь этажей и выглядел вполне пристойно. Другие строения жались к нему, словно побитые псы. На крыше горело название хозяйствующего субъекта: «Цусима-Стар».
— Наш приятель погрузился через спутниковый ретранслятор, — сообщил оператор. — Телефонных линий, конечно, там уже никаких не осталось. Такая хитрость с их стороны немного осложнила задачу, но, как видите, мы их засекли…
Чейн продолжал изучать квартал. Карта была трехмерной, поэтому дом и окрестности разве что вверх тормашками не становился. Два входа — парадный и черный, полуподвальный этаж. Схематичные этажи с ровными рядами окон.
— Меня что-то смущает в этой картине. Что здесь не так?
— Ах, да… — Парень заметно смутился. — Видите ли, Окраины уже давно не картографировали. Со спутника это сделать очень легко, однако корпорации не желают использовать дорогостоящую технику ради районов, где приличные люди давно не живут. Этой карте больше десяти лет. Неизвестно, насколько успело обветшать это здание, да и сама улица…
Наемник воззрился на собеседника. Тот смущенно потупился.
— Ладно, разберемся на месте. Какая, собственно, разница?..
Развернувшись, Чейн направился к выходу.
Оперативники дожидались в буфете, как и было приказано. Каждый — в полном боевом облачении, бронежилетах и титановых накладках. Пистолеты отошли на второй план, уступив лидерство автоматам. Один вцепился в винтовку Драгунова. Вся группа составляла четырнадцать человек, не считая начальника и уличного самурая.
Все, как один, напряженно уставились на вошедших.
— Есть контакт! — объявил наемник.
Оперативники сдержанно возликовали, как умеют только японцы.
Без спешки и толкотни покидая столовую, они вежливо кланялись начальнику. Машины ожидали в гараже — прошедшие внеплановый осмотр, заправленные бензином и маслом под завязку. Запасные покрышки имелись на все четыре колеса. Вряд ли в Трущобах продолжал функционировать хотя бы один автосервис. Зато гвоздей, стекла и прочего колюще-режущего барахла, нужно полагать, там валялось несметное множество.
Напарники подошли к ближайшему столу, где их дожидались запасные комплекты: бронежилеты, рации, оружие, и другие незаменимые вещи. Мона Лиза, впрочем, сразу же отказалась от прибора ночного видения, заявив, что ей он будет только мешать.
В этот момент Чейн был не склонен настаивать. Натягивая бронежилет и амуницию, он размышлял, насколько далеко все может сегодня зайти. Вряд ли киберкрысы способны оказать серьезный отпор — разве что каким-то образом погрузить пятнадцать сильных мужчин (и одну не менее энергичную девицу) в киберпространство. Наемник встречал в своей жизни всего несколько хакеров, способных постоять за себя в уличной драке (как правило, это приходилось делать ему). Их сила заключалась в другом.
Как бы там ни было, не следовало недооценивать противника. Если они и впрямь проживали на Окраине, умения приспосабливаться им не занимать. В этих бетонных джунглях выживали только самые сильные и хитрые особи. Принимая во внимание это обстоятельство, Чейн надеялся с ходу исключить любые сюрпризы.
Запасные магазины были снаряжены транквилизаторами и боевыми патронами — пятьдесят на пятьдесят. Заметив, что напарница уверенно потянулась к боевым, Чейн покачал головой. Девушка скривилась, но все-таки зарядила автомат транквилизаторами. Наемник усмехнулся. Он никак не мог понять, отчего все, кроме него самого, терпеть не могут эти волшебные препараты (в особенности те, кто испытал их на собственной шкуре, в связи с чем пережившие жутчайшее похмелье в жизни).
Сборы заняли не более двух минут. Обвешавшись оружием, противогазами и баллонами со слезоточивым газом, напарники спустились в гараж. Их дожидался приземистый, черный «чероки» — остальные три стояли под парами на улице.
Четыре охранника — ночная смена — без особого энтузиазма провожали «экспедицию». Накануне весь силовой состав бросал жребий, кому достанется почет и слава, а кому — тоскливое бдение в конторе.
Без шума и особой спешки четыре джипа нырнули в ночь. К Окраинам предстоял неблизкий путь. Чейн с напарницей ехали в ведущей машине, контролируя маршрут и скорость. Невзирая на невероятную срочность предприятия, они подчинялись знакам и соблюдали все правила. У компании имелось разрешение как на содержание штата охраны, так и на ношение автоматического оружия. Но, невзирая на это, у Чейна не было настроения объясняться с легавыми по поводу того, куда это они собрались в такой час, вооруженные с ног до головы. Полиция Осаки весьма ревностно относилась к своим обязанностям и не терпела конкуренции.
Они пронеслись по центральным проспектам плотной колонной, оставляя позади неоновый лоск и модные клубы. Молодежь веселилась вовсю, даже не догадываясь, что за жизнь бурлила вовне их уютного мира. Четыре импортных автомобиля с тонированными окнами пролетали мимо, о чем тут же забывали.
Полицейские, встречавшиеся на перекрестках, помнили об этом немногим дольше, однако повода для применения власти не находилось. Кроме того, подобные кортежи, как правило, относились к корпоративным службам, а этим было все нипочем.
Вспомнив кое о чем, Чейн совершил звонок:
— Алло, Йошиваки-сан?..
— Да, Чейн. Привет. Насколько я понял, вы в дороге?
Наемник выдержал паузу. Разумеется, директору обо всем доложили.
— Вы правильно поняли. Ничего не хотите нам сообщить? Какие-нибудь детали относительно людей, на поимку которых мы направляемся?..
— Нет. С чего ты взял?
— Вероятно, вы просто забыли рассказать мне о том, что уже имели дело с этими людьми. Так ведь?..
— Это тебя не касается, — отрезал директор.
— Я не люблю, когда наниматель чего-то недоговаривает.
— Не сомневаюсь, Чейн, так и есть. Во всяком случае, так было, когда ты сам решал, за какое дело браться, а какое отклонить. Теперь я — твой единственный работодатель. — Йошиваки помолчал, сообразив, что хватил лишку. — Как бы там ни было, ты их нашел, так ведь?..
— Еще не факт.
— Свяжись со мной. Я пока не ложусь.
Чейн отключил телефон, матерясь по-русски.
Двое оперативников, находившихся в машине, не повели даже бровью. Никто в «Надежных инвестициях» не мог признаться, положа руку на сердце, что особенно симпатизирует директору. Но даже если бы Иошиваки обладал внешностью Джаббы Хата из шестого эпизода «Звездных войн», его не могли бы любить еще меньше. Как-никак, он действительно являлся главным работодателем, а потому априори заслуживал звания сегуна.
Вскоре мимо потянулись спальные районы, смахивающие один на другой, словно близнецы. Бетонные коробки, в которых из сотни окон светилась лишь пара, владельцам которых не нужно было завтра на работу. Здесь веселья практически не было; над серыми зданиями, маячившими на фоне черного неба, висел ареол тоски и обреченности.
Промышленная зона подкралась незаметно, словно хищник из бетона и стали. Заводы, как правило, стояли в стороне от основной дороги, и подъезды к ним охранялись корпоративной охраной. Однако попадались места, где высокие заборы с колючей проволокой, протянутой по периметру, подступали к дороге вплотную. Прожектора вспарывали ночь желтыми лезвиями. В неживом свете возвышались колоссальные трубы, из которых валил белесый дым, — производственный процесс не замирал ни на минуту.
Окраины начались постепенно. Разруха никогда не подступает неожиданно, равно как и эпицентр взрыва не способен перемещаться вместе с ударной волной.
Вначале были только признаки: запущенные дома, давным-давно опустевшие, поваленные телефонные и фонарные столбы, горы мусора. Чейн пытался анализировать увиденное, но без особого успеха. Многие из зданий находились в относительно пристойном состоянии, что, принимая во внимание островную плотность населения, внушало недоумение.
Все это являлось наследием Великой японской депрессии, когда компании средней и малой руки разорялись по десятку за день. Выживали сильнейшие, акулы промышленного бизнеса. Уцелеть могли лишь те, которые догадались образовывать корпоративные союзы. Впоследствии эти образования и стали транснациональными монстрами, что без труда закидывали щупальца на континенты и страны.
В те нелегкие дни монополии распределялись по правилу первенства — кто первым успеет наложить лапу на труп мертвого зверя. Это была глобальная зачистка, спровоцированная правительством и рядом крупных компаний, недовольных собственным положением. Если принять за аксиому утверждение о том, что «бизнес — это война», то более всего случившееся походило на теннис ядерными боеголовками. Те, кто уцелел, превратились в гигантских монстров радиоактивных пустынь.
Но развалины, мелькающие за тонированным стеклом, остались необитаемы и по сегодняшний день. Аборигены предпочитали жить в тесноте, но в налаженном комфорте. В трущобах селились бедолаги, которым терять было нечего. Почему-то они не опасались пробудить призрак великой депрессии или же, напротив, искренне желали его возвращения.
Вскоре дорога стала походить на полосу препятствий танкового завода. Джипы сбавили ход, ползя, будто тонированные черепахи. На выщербленном асфальте то и дело попадались кирпичи и обломки бетона, а пару раз оперативникам пришлось оттаскивать рухнувшие столбы — к счастью, деревянные, уже почти не встречавшиеся в жилой части города. Эти небольшие проблемы наводили на ряд размышлений: то ли в Окраинах транспорта на ходу не осталось, то ли таковой использовался исключительно внутри трущоб.
Спустя пару километров Чейн более склонялся ко второй точке зрения. Фары вырвали из тьмы плотные заросли колючей проволоки, растянутой меж подобиями противотанковых «ежей». Вне сомнений, сооружения такого рода не появляются по прихоти природы.
Оперативники вновь вышли из машин и разведали местность. Ближайшие объездные пути были наглухо завалены обломками бетонных стен и каким-то металлическим хламом. Этого, в общем-то, следовало ожидать, ввиду того, что трудоемкие баррикады, как правило, сооружают в подходящих местах.
Делать нечего, пришлось расчищать. Оперативники привязали тросы к «колючке» и включили джипам задние передачи. «Ежи» нехотя сдвинулись к обочине, подгоняемые множеством лошадей, скрытых под капотами. Оперативники действовали слаженно и уверенно, словно им каждый день приходилось расчищать противотанковые заграждения. Наблюдая за их работой, наемник чувствовал затаенную радость. Препятствия, встречавшиеся у него на жизненном пути, научили главному: чем ближе цель, тем выше сопротивляемость среды.
Кто-то явно не желал, чтобы на Окраине шастали пришлые.
Расчистив дорогу, оперативники продолжили путь. Чейн то и дело бросал взгляд на монитор бортового компа, где мерцала алая точка. Кратчайший маршрут сократился едва на треть и, казалось, с каждым метром вытягивается еще на два. В нетерпении наемник топал ногой, но на пассажирском месте педаль газа была не предусмотрена. Двигаться быстрее было нельзя — кирпичи и прочий хлам грозили серьезными осложнениями.
Когда у второго джипа пробило покрышку, пришлось и вовсе выйти из салонов — по всей видимости, надолго. Колесо заменили за считанные секунды, как на гонках «Формулы-1». Тем не менее подобными темпами все запасы могли быстро подойти к концу.
Придя к такому выводу, Чейн оставил в салонах только водителей. Все остальные шагали впереди, тщательно изучая при свете фар поверхность дороги. Наемник шел впереди и постоянно отшвыривал к обочине острые железки. Было похоже на то, что их здесь разбросали с определенной целью — полиция, как правило, разъезжала на гусеничных бронетранспортерах только в самых крайних случаях. Хотя, собственно, легавым в трущобах делать было нечего.
Мощные фонари, установленные на крышах автомобилей, резали тьму по обе стороны колонны. Тени, расступаясь, обнажали серые стены, блестящие клыки битых окон и пустые проемы. Еще там раздавались какие-то звуки, заставлявшие оперативников то и дело напрягаться. Крысы перемещались стадами, не особенно остерегаясь людей и черных железных зверей. Один раз на свет и шум моторов прибежал облезлый пес, ополоумевший от болезней и голода. Японец, стоявший ближе всех, выхватил пистолет, хотя в другой руке уже держал автомат. Громыхнул выстрел; пес повалился с дырой в черепе, не издав ни звука. Чейн хотел сделать замечание, но, приглядевшись, заметил на боку собаки чудовищные язвы. Смерть от пули была избавлением.
Колонна мало-помалу продвигалась в глубь Окраин. Цивилизация, с ее неоновым лоском, голографическими кинотеатрами и заведениями мгновенного питания осталась далеко позади. Оперативники не подавали виду, однако Чейн чувствовал, что им не но себе, — ему и самому было не по себе. Угроза могла подстерегать на каждом шагу, а Йошиваки вряд ли раскошелится на внеплановую премию. Это не в его привычках.
Шагая по разбитой дороге, наемник дал зарок уволиться завтра же.
Ну а сейчас…
Не прошло двадцати минут, как на колонну совершили нападение очередные бешеные псы, уже другого рода. Да и нападение, по сути, с натяжкой можно было назвать таковым.
Из-за серых уродливых стен, сковавших дорогу, выскочили пятеро или шестеро оборванцев, вооруженных тяжелым металлическим хламом — трубами и кусками арматуры. Чейн понятия не имел, на что они рассчитывали. Вероятно, обреченность и желудочные муки проделали с ними ту же штуку, что и с облезлой собакой. Угодив под мощные лучи прожекторов, бедолаги сразу ослепли, выразив недовольство громкими воплями. Но, быстро оправившись, попытались возобновить атаку.
Двое оперативники сделали по выстрелу в воздух. Звуковые волны врезались в уши, прокатились по унылому пейзажу. Бродяги, вновь завопив — на сей раз испуганно, — развернулись и в беспорядке отступили. Чейн усмехнулся. Рассчитывать на то, что каждая проблема разрешится таким образом, было несколько преждевременно. Они просто брели в темноте, время от времени натыкаясь на старые пехотные мины.
Почему-то собственная мысль наемнику не слишком понравилась.
Им еще дважды пришлось отражать такие «атаки», обходясь без потерь как с чужой, так и со своей стороны. Это не могло продолжаться бесконечно, и вскоре ситуация подверглась коренным переменам.
Первым изменился ландшафт. Побитые энтропией дома расступились в стороны, благодаря чему полотно дороги расширилось, а помех на ней стало значительно меньше. Здания увеличились в объеме, и приобрели какое-то подобие величия — если таковое способно присутствовать в необратимом упадке. На нескольких фасадах даже сохранились вывески и клыкастые обломки иероглифов. Как то: «Кл…б Аполло…», «Пар…херская», и «Пр…кты 24 часа». Чип-переводчик Чейна с натугой справился с нелегкой задачей, подсовывая варианты расшифровок в сознание. Некоторый казус вышел с «Парикмахерской», но наемнику было не до смеха.
Судя по всему, эти здания уже больше двух десятков лет не выполняли тех задач, для которых предназначались, и даже круглосуточные «Продукты» давно позабыли, когда в их стенах бывала свежая еда.
Чейн поднял руку. Колонна остановилась.
Они двигались, не особенно мудря над маршрутом. Собственно, умничать не имело смысла — они доверились бортовому компу, в течение наносекунд состряпавшему оптимальный маршрут. Закавыка была в том, что в трущобах программы руководствовались теми принципами, что и в благоустроенных центральных районах. Мрачные реалии не играли никакого значения. Разведать же путь не представлялось возможным — у фирмы не было ни собственных спутников, ни даже вертолета.
Как бы там ни было, наемник понял, что и сам дал маху. Ему следовало бы сперва ознакомиться хотя бы с теми старыми картами, что ему показали в информационном отделе, а уже после утверждать маршрут. Он этого не сделал, а потому только сейчас его посетила запоздалая догадка.
Определенно, все это время они ползли по жилым районам — промышленные сектора даже в трущобах стояли на отшибе. Было весьма предсказуемо, что рано или поздно они отыщут некий центр общественной жизни (или, по крайней мере, что от него осталось). Проблемой могло обернуться то обстоятельство, что, не исключено, оный центр по-прежнему играл свою роль. Эдакая столица государства Отверженных.
В голове Чейна пронесся спектр малопривлекательных образов. Он даже придумал парочку слоганов, вроде «Путешествие в Долину Смерти» либо «Царство Анархии — наконец-то!». Ведь, как ни крути, перед ними простиралась мечта радикальных экстремистов, on-line, однако наемник не чувствовал особого восторга по этому поводу.
Там, где не существует государства и права, появляется вакуум, заполненный животными страстями. Так было, когда Великая депрессия покидала эти места, а тысячи безработных вышли на улицы в поисках еды и тепла. Но, как это бывает, вскоре из кровавого хаоса родился Новый порядок. Чейн ничего не знал о местных неурядицах, зато он любил историю. Знания, помноженные на интуицию и опыт, подсказали верные ответы. Власть взяла в свои руки группа сильных, взрослых мужчин. Они-то и стали неким подобием государства, насаждая свои правила силой кулаков и оружия. Диктатура пролетариата — какая она есть.
Наемник вздрогнул, когда Мона Лиза его позвала.
— Что-то не так? — спросила она.
— Не знаю. — Чейн помедлил. — Мне что-то подсказывает…
Он замолчал, пытаясь уловить тревожные образы.