Страница:
Незнакомец в пальто открыл рот, хотел что-то изречь, передумал и сказал:
— Выложите свои пушки. У тебя, Череп, твои любимые ТТ. У Волка — одна.
— Кажется, меня подводит слух, — проговорил Череп. — Или я чего-то не понимаю. Ты, Хендрикс, вроде попросил, потому как требовать чего-либо от меня не может ни одна живая душа, отдать стволы вам?
— Не обязательно. Достаточно положить пистолеты на расстоянии, не угрожающем нашей обоюдной безопасности… Где ими не смогла бы воспользоваться ни одна сторона. — «Всадник» указал на «додж». — Скажем, на капот.
Глава Ордена обернулся, поглядел на собственный броневик, тогда как Курт не сводил глаз с четверки бандитов. Они просили (даже если это действительно так) непозволительно много. Волк мысленно представил себе, как Череп, сохраняя молчание, достает носовой платок, расстилает его на капоте «доджа», вынимает оба ТТ и бережно кладет на платок. А глава
Ордена, похоже, мог представить себе подобное лишь в кошмарном сне. Он не привык отказываться от принципов.
— Хендрикс, — сказал Череп после напряженной паузы. — Вероятно, об этой встрече будут ходить анекдоты. Ступай-ка лучше домой. Вижу, тебе нездоровится. Кто ты такой, чтобы просить меня, Черепа, — бандит говорил твердо, с расстановкой, относительно спокойно, но в этом голосе громыхала оружейная сталь, — расстаться со своими стволами?! Знаешь, от кого я их получил? — Курт навострил уши. Конечно, хотелось узнать. — Ты забил «стрелку» с такой помпой, будто речь шла о приеме на высотном Ярусе. Один провожатый, не Волк, да еще и оставить оружие. Хендрикс, ты в своем уме?! Сам пришел с тремя «быками». Их может оказаться целое стадо — с учетом того обстоятельства, что место выбрал ты. — Гангстер со значением повел рукой, будто пытаясь охватить перекресток — нагромождение углов и плоскостей, прекрасное убежище для партизанской армии средних размеров. — Мы-то не принесли с собой сканеры, хотя я отнюдь не забыл, как кое-кто мог решить, что наши Семьи находятся в состоянии открытой войны. Твое положение — как, впрочем, и прочих «всадников», — не располагает к каким-либо просьбам, не говоря о требованиях. Ноты, несомненно, продолжаешь внушать себе опасные иллюзии… Действительно, для самообмана достаточно того, что Череп лично явился на «стрелку», еще и с метаморфом. Все это вполне естественно. Тем не менее всем заблуждениям рано или поздно приходит конец. Если ты всерьез думаешь, что я, Череп, выложу свои ТТ, это диагноз. — Глава Ордена покрутил у виска указательным пальцем.
«Быки» напыжились, состроили мрачные мины. Очевидно, они не могли припомнить, чтобы кто-либо обращался с боссом подобным образом. Вместе с тем показное хладнокровие легендарного Волка не располагало к открытому недовольству — если, разумеется, не считать таковым невнятное ворчание.
— Вижу, ситуация зашла в тупик, — пожаловался Хендрикс.
— Напротив. — Череп покачал головой. — Она вот-вот найдет единственно правильный выход. В том случае, если ты перестанешь валять дурака (не забывай, кто с тобой разговаривает) и возьмешься за ум.
«Всадник» предпринял последнюю попытку:
— Оставите оружие?
— Естественно. — Глава Ордена кивнул, точно это самая очевидная вещь на свете — как гравитация для человека, стоящего на крыше небоскреба. — Более того, мы развернемся и отправимся восвояси, ежели ты решишь настаивать. Это твоя «стрелка». Я могу решить вопросы из Конторы.
— Черт с тобой.
Хендрикс кивнул «быкам», те отступили, а шеф продвинулся еще на несколько шагов. Череп взглянул на Страйкера: мол, «стой здесь» (свет фонаря захлебнулся и утонул в черных стеклах очков), и тоже двинулся вперед.
Сойдясь, два гангстера остановились на расстоянии метра. Ни один не подал руки.
«Всадники» недружелюбно поглядывали на «штатного киллера».
Череп повел бритым затылком:
— Ну?
— Зачем тебе понадобился Бэнкс?! Толстяк вообще не при делах. — Хендрикс говорил тихо, вполголоса; достаточно тихо, чтобы «быки» не могли разобрать ничего, как ни пытались. Зато Курт слышал все — без каких-либо усилий, словно бандиты находились в полуметре. Хендрикс о такой вероятности просто не знал. Неудивительно, ведь даже Череп временами упускал из виду уникальные способности штатного киллера», а Волк не спешил о них напоминать. Всегда полезно узнать то, что тебе не предназначено.
— Пригодится, — резонно заметил глава Ордена. — Для подстраховки.
— Успел расколоть?
— Предпочитаю оставить это при себе. Да и, в конце концов, какая разница?
— Интересно. — «Всадник» пожал плечами. — Почему именно он? — В ночи повисла тишина, и Хендрикс продолжил: — Думаю, мы его больше не увидим?
— И это тоже не принципиально, — буркнул Череп. — О собственной шкуре пекись. Это для тебя по-настоящему важно. Сделал, о чем договаривались?
«Всадник» кивнул:
— Да. Сущие пустяки. Никто не пожелал ввязываться, поэтому мою инициативу ожидал ошеломляющий успех. Все следуют твоему совету: пекутся о собственных шкурах. Мне поручили переместить его куда-нибудь в безопасное место. На мое усмотрение. — Хендрикс помолчал. — Даже в лучшие годы мне не оказывали такого доверия. И вот, теперь я…
«Всадник» замолчал. Этому джентльмену, обладающему уверенным взглядом и повадками босса, было трудно говорить. Голос неуверенно дрожал.
— Значит, ты все сделал правильно, — утешил Череп. — Они тебя не ценили, так пусть получают, что заслужили… — Безволосый говорил со знанием дела. Вопреки распространенному мнению, люди (доверчивые и хрупкие существа) не часто нуждаются в здравом смысле или логике. Но им необходимо, чтобы кто-то разделял их заблуждения, иллюзии либо самообман. — Не казни себя. У тебя просто не было выхода. Если, конечно, не считать таковым лежание в могиле… — Гангстер осклабился.
Хендрикса передернуло. Взгляд его наполнился глубиной и твердостью.
— Я сдержал данное слово, — произнес «всадник». — Сделал… Вернее, ничего не предпринимал. Он остается там, где и обычно. Пока. Рабочие каналы отключены, однако, при должной сноровке, пробиться можно…
— Сноровки у нас хоть отбавляй, — сказал Череп. — Не говоря о желании. Он даже ничего не почувствует. И всем — сам увидишь — станет куда проще.
Хендрикс вяло кивнул:
— Надеюсь, не в братской могиле?
— Что?! — Глава Ордена умело изобразил праведное негодование. — Я дал тебе слово. Слово Черепа — спроси у любого — стоит многого. Надежнее, чем швей царский банк. Ты будешь в порядке, не сомневайся.
— Надеюсь.
— Какие, говоришь, координаты?
— Я не говорил, — заметил Хендрикс — Сперва об говорим кое-какие детали.
Череп молчал. Похоже, ему меньше всего хотелось торговаться о «деталях». Предатели, сжигая за собой мосты, всегда пытаются что-то обсудить.
— … Насчет членства в твоей бригаде.
Глава Ордена фыркнул — пренебрежительно, оскорбительно. Для господина с надменным взглядом — возможно. Для подлого предателя — вряд ли.
— Ты не понял, — поспешно сказал Хендрикс — Я приду не один. Со мной придут вот такие персонажи. — Гангстер указал на «быков». — Две дюжины надежных, проверенных парней. Отличная команда на дороге не валяется, верно?
— Орден переполнен. — Череп покачал головой. — И с чего ты взял, что вообще можешь стать «черепом»?! Лысина определенно тебе не к лицу.
«Всадник» рефлекторно пригладил шевелюру.
— И потом, — продолжал гангстер, — я лично подбираю бойцов. Не играют роли ни деньги, ни обширные связи, ни влиятельные родичи. В процесс отбора не вмешивается никто и ничто. Рано или поздно мои парни оказываются в ситуации, где от каждого зависит многое, а связи и деньги, напротив, не имеют значения. Если кто-то облажается, в том будет лишь моя вина. — Череп скорбно кивнул, точно сержант, не единожды отправлявший солдат на верную смерть. — Не могу ни чего обещать.
Хендрикс надулся, мгновенно превратившись в щекастую, усатую жабу.
Глава Ордена пожал плечами. Дескать, «я-то не против, но обстоятельства…». Кроме того, в последних стычках ваши молодчики показали себя не лучшим образом. Этот неуклюжий налет на нашу Контору… — Череп кивнул в сторону Курта. — Волчонок расшвырял их одной левой. Да ты, естественно, в курсе…
— Мои парни в этом не участвовали, — сказал «всадник».
— Правда?! Не думаю, чтобы их участие что-то изменило. — Глава Ордена выдержал паузу. — Я не желал касаться этого вопроса, однако, если уж об этом зашел разговор… Что вообще значил тот бестолковый налет?
— Не думаю, что расставлю ВСЕ точки над «i». — Хендрикс смутился. — Это была операция Барса. Меня не удосужились посвятить в подробности. — «Всадник» смутился еще больше. — Очевидно, налет на твою штаб-квартиру должен был отвлечь Орден от нас, пока я не… позабочусь о… — «Всадник» сглотнул. — В общем, ты понял. Но это мои допущения, не более.
— — Разумеется, — согласился Череп. — Наши допущения во многом совпадают.
— Они ждали, пока вы разгрохаете наш очередной объект, — поощренный, вещал Хендрикс — Все знают, «черепа» действуют с размахом — значит, Контора в Гавани будет практически беззащитна. То, что нападению подверглась именно «Лавина», разозлило многие горячие головы. Саймон предпочитал развлекаться именно там… — «Всадник» улыбнулся. — Бедняга.
— Сам виноват, — огрызнулся глава Ордена. — Впрочем, все это уже совершенно не важно. Я не могу удовлетворить твою просьбу, если это действительно просьба. Два десятка пришлых бойцов — это бомба с часовым механизмом. Рано или поздно она даст о себе знать… Так, во всяком случае, будут думать. Порой слухи важнее реальных событий. Твои парни окажутся в серьезной опасности. Я этого не хочу, а потому говорю
«нет».
Хендрикс шагнул вперед.
— Ты, вероятно, не понял меня, — прошептал он. — Я прошу не просто зачислить мою бригаду в Орден.
— Не спорю, я жизненно в том заинтересован. Мстители всегда остаются. — Курт вздрогнул. Уж он-то знал это лучше кого бы то ни было. — Но, если мы станем «черепами», никто не посмеет даже глянуть в нашу сторону… Поэтому я собираюсь купить свою безопасность. Банковские вклады, объекты, отлаженные линии… Это, так сказать, станет паевой долей, залогом предстоящего сотрудничества.
— Хм… — Череп почесал голый затылок. — Это со всем другой разговор. Не могу сказать, что меня это не интересует… Покалякаем. Что за объекты? Банковские счета в наше смутное время ничего не значат. Не банкротство, так национализация. Не национализация, так арест. Давно проверял?
— Намедни. Ста… В общем, — поправился «всадник», — никто о них не знает.
— Скажи-ка номера, проверю. — Череп деловито вытащил сотовый. — Давай.
Хендрикс напрягся:
— Не так быстро. Мои счета в полном порядке. В противном случае я бы ничего не обещал. Какой смысл врать? Скажи лучше — мы приняты?
— Не так быстро, — усмехнулся глава Ордена. — Вначале я проверю счета. Посмотрю, что за объекты и линии. Мы же деловые люди, разве не так?
«Всадник» колебался. Затем, решившись, также достал мобильный, исполнил на клавиатуре короткую симфонию и в ожидании замер. Какое-то мгновение спустя телефон Черепа издал короткий писк. Бандит бегло просмотрел сообщение, удовлетворенно кивнул и убрал сотовый в карман.
— Хорошо, проверим, — сказал он. — Так что, говоришь, за объекты? И линии?
Хендрикс в отчаянии прикусил губу.
— Слушай, так же нельзя! — сказал (как взмолился) он. — Ты еще не сказал, будем ли мы приняты, а уже хочешь все знать! Это серьезные данные, не шутки! Я пошел на безумный риск, связавшись с тобой, сделал немало, чтобы заработать кое-какие преимущества, а ты все давишь на газ! Череп нахмурился:
— Разумеется. Если хочешь вступить в Орден… если хочешь купить безопасность — говори. Меня не интересуют коты в мешках. Что же касается выполненной тобою работы, о ее результате еще только предстоит судить. Никто тебя не заставлял. Более того, вопрос не стоял ни о каких перспективах. Это я делаю тебе одолжение, просто говоря об этом. По той причине, что мы крепко повязаны, а партнеру принято идти навстречу.
Испустив гневно-разочарованный звук, в чем-то напоминавший рычание, Хендрикс шагнул вперед. Склонил голову к розовому скальпу Черепа и принялся шептать на ухо. Оба гангстера при этом старательно избегали прикосновений. На лице «всадника» проступила гадливость. Он мог рьяно требовать защиты и покровительства, испытывая к главе Ордена всепоглощающую ненависть. Таков мир «деловых людей», где балом правил порок.
Как Курт ни старался, он слышал лишь обрывки фраз, «…склад у Заречной…», «…кабак „Навес“, „…угнанные тачки, гараж…“. Навыки же чтения по губам пребывали в зачаточном, неразвитом состоянии. Хендрикс, без сомнения, был стреляный воробей. Говорил быстро, пряча губы за поднятым воротником плаща Черепа. Это ощутимо затрудняло задачу.
Наконец «сеанс» завершился. Безволосые разъединились. Точно коннектор из гнезда. Оба — с очевидным облегчением — отступили друг от друга.
— Хорошо, проверим, — повторил глава Ордена. — Так что там с координатами?
— Вначале скажи — приняты мы или нет.
— Координаты.
— Мы приняты? — настаивал Хендрикс — Я рас сказал все, что сам знал о себе. Теперь и ты это знаешь. Все мои объекты, депозиты и линии. Вроде бы неплохой задаток. По любым понятиям. Теперь — дай слово.
Череп молчал. Волк впервые видел, что гангстер в чем-то сомневается. Как правило, он знал свои поступки на три шага вперед. Оппонентов — на пять. Если он и колебался, это выглядело не слишком убедительно.
— Ладно. Даю слово, — выдавил он. — Вы будете приняты в Орден, если… информация, которую ты передал и передашь сейчас, окажется верной.
«Всадник» расплылся в ухмылке:
— Она верна. И значит, мы приняты. Спасибо. А координаты… — Он вновь сделал шаг вперед, наклонился к сплюснутому уху Черепа. Лицо главы Ордена Волк не мог разглядеть и все же не сомневался, что оно излучало искреннюю заинтересованность. Гангстер даже подался вперед.
Мгновение спустя они расступились.
Оглянувшись, Череп подмигнул «штатному киллеру». Его улыбке, казалось, могла бы позавидовать сама Смерть. Очки, по обыкновению, куда-то подевались. На дне зрачков появились крохотные перекрестья прицелов.
Хендрикс не мог поверить собственному счастью:
— Итак, мы теперь «черепа»?! Почему же руководство не приносит поздравлений?
«Быки» переминались с ноги на ногу. Ухмылялись во всю ширину щербатых ртов, хотя вряд ли кто-то понимал, что тут вообще происходит.
«Занятно, что он так выразился, — думал Курт. — „Руководство не приносит поздравлений“… Обычно люди говорят — „приносят соболезнования“.
— Поздравляю, — с неохотой процедило «руководство». — Впрочем, это ненадолго.
В следующую секунду Череп сделал то, что в настоящий момент ожидалось от него менее всего. Конечно, надувание воздушных шаров или примерка полицейской униформы не входили в этот перечень, однако Курт удивился бы меньше, кинься гангстер Хендриксу в объятия. Вместо этого Череп выкинул фокус вполне предсказуемый и вместе с тем нежданный и оглушающий, как гром с ясного неба. Это потрясало до глубины души.
А именно — глава Ордена выхватил оба ТТ и продырявил «всаднику» голову. Два выстрела: один в лоб, другой — в левую щеку. Хендрикс упал замертво. Глаза его были широко открыты. Вероятно, даже сообразить ничего не успел. Что касается внезапности, то здесь все козыри выпали Черепу. Один из лучших ганслингеров обитаемого Гетто, он приобрел навык неожиданности и мастерски им воспользовался — никто и глазом не успел моргнуть, как пистолеты со свистом вылетели из-под плаща. Длинноствольные металлические вихри, изрыгающие раскаленную смерть.
Не успел «всадник» коснуться земли, как Череп направил ТТ на остальных. Перекрестья прицелов, горящие на дне зрачков, поймали новую цель.
Курки ударили о бойки, бойки вскрыли капсюли. Двойной грохот. Из стволов вырвались снопы искр, следом повалил белесый дым. Один из «быков» опрокинулся навзничь. Пули пробили шею и грудную клетку. Из разорванной артерии хлестала темная, лоснящаяся в сером свете кровь.
Остались двое. Глава Ордена перевел вектор стрельбы. Прицелы зрачков ухватили новый персонаж. «Не уйдешь!» Для Курта происходящее разворачивалось неторопливо и размеренно, словно кто-то загодя заснял эту сцену, а теперь прокручивал в замедленном режиме. Пока еще не форсаж, но близко. Череп нажал на спусковые крючки. Курки о бойки, бойки о капсюли. Стволы вновь изрыгнули пламя и дым — рокот грома ворвался в черепную коробку. Пули устремились к цели, и вот новый боевик получает одновременно два смертельных ранения: в живот и грудь.
Похоже, прямо в сердце. Кусочек металла, обладавший огромной кинетической массой, во мгновение ока разорвал сердечную мышцу. А как хорошо начиналось! Соседи в восторге, «какой милый молодой человек», от девиц из старого квартала проходу нет, только получил повышение, «бригада Хендрикса — не хухры-мухры!», и — на тебе… Череп не промахивался.
… Он мог не успеть.
Когда указательные пальцы (пальцы профессионального ганфайтера с Дикого Запада) только давили на спусковые крючки, третий — и последний — «всадник» распахивал пиджак, чтобы достать какое-то оружие (вряд ли он собирался угостить главу Ордена сигарой — все знали, Череп не курит). Не пистолет, даже не автомат, а крохотный пистолет-пулемет, какой удобно носить в плечевой кобуре. У таких игрушек был даже собственный рекламный слоган, выработанный кинематографом: скорострельность, мол, такая, что «деревья можно валить!». «Всадник» действительно рассчитывал кое-кого повалить — столетний (сообразно с людскими мерками) кряжистый дуб, намертво вцепившийся корнями в землю и вооруженный парой пистолетов русского производства. Эти самые пистолеты уже укокошили троих товарищей «всадника», включая, «о горе!», Хендрикса, но убить ЕГО — пристрелить, как шелудивого пса — он не позволит, нет!
Мини — «узи» стремительно менял положение. Ствол разворачивался в сторону Черепа. Тот едва успел выстрелить. Пули пробили брюшину, разорвали сердце. Курт сознавал, — медленно, заторможено, как и все вокруг, — что бритоголовый гангстер не успеет. «Узи» вот-вот изрыгнет фонтан свинцового пламени. Очередь разрежет Черепа надвое. «О, — подумал Волк, — это было бы прекрасно… Если бы не то, что случится вскорости». (Проверять, есть ли у него в голове субмарина, начиненная взрывчаткой, Курт не желал. Пока еще нет.) Он сорвался с места, будто пружина.
«Всадник» неумолимо приближался. Нужно отдать ему должное, он был хорош. Рефлексы — как у кошки на раскаленной крыше. Пистолет-пулемет парень держал у бедра, что выдавало умелого стрелка. Левая рука держала смертоносную машинку сверху, дабы гасить жесткую отдачу.
Безволосый пригнулся и бросился в сторону, боком, намереваясь, по-видимому, сбить Черепу прицел. Удавалось — глава Ордена поворачивал пистолеты в убийственно-замедленном темпе. Не успевал. Еще мгновение, и все будет кончено. Боевик просунул палец в предохранительную скобу. «Штатного киллера», как ни удивительно, парень пока не замечал.
Это, собственно, был тот самый единственный шанс, о котором принято судачить в подобных ситуациях (для того, чтобы стать компетентным специалистом — к примеру, коронером, — следовало:
1) отбыть образовательный срок;
2) раздать по окончании кучу взяток и, наконец,
3) пристроить зад в какое-нибудь теплое кресло.
Лишь после этого можно с полным правом топтаться вокруг горы трупов, недоумевая, кто, кого, когда и почему пристрелил). Курт рассчитывал воспользоваться своим шансом — во что бы то ни стало. Он пригнулся и, когда обе лапы заняли необходимую «толчковую» позицию (мышцы и сухожилия натянулись, точно тетивы арбалетов), выстрелил собою в воздух.
«Всадник» нажал на курок. Целил он, разумеется, в Черепа. Будучи осведомленным о том, что при более-менее продолжительной очереди из автоматического оружия (особенно — пистолетов-пулеметов) ствол отбрасывает влево и кверху (трудно представить, что некоторые субъекты всерьез надеялись поразить движущуюся цель из столь грубого и неаккуратного оружия), Череп начал заваливаться набок — не потому, что его задело шальной пулей, а из сугубо практических соображений. Падая, он давил и давил на гашетки ТТ. Прицелы вцепились в боевика мертвой хваткой.
Очередь, предназначенная главе Ордена, вышла на редкость корявой и смазанной. А также короткой: пять-шесть пуль пронеслись рядом с падающим Черепом, две-три ошиблись метрами. Повторить попытку парню не удалось. Он заметил, что к нему приближается грозный метаморф — лапы расставлены, выставленные когти рассекают воздух; капюшон, полощущийся боевым штандартом, обнажил жуткую волосатую морду: горящие во тьме глаза, распахнутая пасть, полная острых клыков…
Очевидно, именно страх повлиял на реакцию «всадника».
Он с поспешностью направил пулемет на «штатного киллера» и, даже не потрудившись прицелиться (действительно, зачем? Если можно деревья валить…), вновь вдавил спусковой крючок. Гром выстрелов, слившихся в сплошную канонаду. Для ускоренного восприятия (теперь уже истинный форсаж) Курта эти колебания показались исполинскими, сросшимися телами металлическими близнецами, танцующими джигу в хороводе. Он ощутил, как над правым ухом просвистели злющие шершни. Раскаленный воздух коснулся кожи и, казалось, даже опалил шерсть.
На периферии происходящего Череп ни на секунду не прекращал пальбу. Обоймы находились в опасной близости к полному истощению, когда две пули наконец достигли цели. Выпущенные из столь мощного длинноствольного оружия, как тульский Токарева, они представляли собой колоссальную опасность. Раскаленные кусочки металла ударили «всадника» в правое плечо. Сообщенная энергия была такова, что парня развернуло на двадцать-тридцать градусов, будто флюгер, подхваченный шквальным порывом. «Узи» в руках боевика продолжал извергать фонтаны пуль. Очередь ушла в сторону, не представляя для Волка никакой опасности.
Вся сцена заняла мгновения. Вряд ли кто-либо из участников — не считая, конечно, «форсированного» Курта — заметил и осознал хотя бы треть описанных деталей. Для стороннего наблюдателя происходящее предстало бы в образе гигантского, лязгающего затворами, мчащегося по шпалам бронепоезда.
Курт настиг свою жертву. Траектория закончилась там, где и предполагалось. Парень опрокинулся наземь, сбитый мощным ударом. Не вполне понимая, что делает, Волк разинул пасть и, нагнувшись, в мгновение ока сцепил зубы на обнаженной, беззащитной шее. Под розовой кожей отчетливо проступили артерии и вены. Курту показалось, что эти каналы пульсируют, источая глубокий внутренний свет. Жизнь. Отчего-то «штатный киллер» решил, что имеет полное право и, более того, должен оборвать эти хрупкие нити. Он сдавил клыки сильнее — рот наполнился медной проволокой. Кровь хлынула в гортань. «Всадник» кричал, «узи» в его руке фонтанировал огнем. Эти звуки затихли почти одновременно. В обойме израсходовался боекомплект, а Волк мощным рывком разорвал трахею. Пустотелая трубка мерзостно хрустнула на зубах.
Это и привело Курта в чувство. Разомкнув челюсти, он оторвался от «всадника». Отер кровь со рта; отстраненно посмотрел на то, что он наделал. Шея парня превратилась в огромную рану: лохмотья мышц, клочки артерий и вен. Как обесточенные провода, торчащие из развороченного системного блока. И — ни следа жизни, открывшейся на мгновение.
Оттолкнувшись от трупа, словно отвергая самое действительность, пасмурную и неприглядную и все-таки вполне реальную, — он поднялся на ноги. С подбородка стекала кровь. Брезгливо поморщившись, Курт размазал ее тыльной стороной ладони. Преисполнившись яростного презрения к себе, в отчаянии огляделся. Вокруг лежали мертвецы с огнестрельными ранениями. Лишь один — с разорванной глоткой. Волк осмотрел лапы, на удивление чистые. Сплюнул. Слюна отдавала вкусом меди.
Неужели ему уготовано остаться зверем навсегда?! Неужели он не сумеет обуздать свою ярость — волчье сердце, исполненное огня и безумия? Неужели это выше его сил, а гены, доставшиеся от предков — пожизненный рок?! Может, хватит строить иллюзии — от судьбы не уйдешь.
Ищущий взгляд наткнулся на Черепа. Вот он — ублюдок, ради которого Курт вновь обагрил душу кровью. Сколько этот кошмар будет продолжаться? Зачем понадобилось спасать гангстеру шкуру, рисковать своей? Сдох, и ладно. Земля не должна носить таких чудовищ. Вместо этого он, «штатный киллер», поступил вопреки своей воле, воле Небес. Презрение обернулось всепоглощающей ненавистью — опять же к себе.
Быть может, не откладывать это в долгий ящик и решить вопрос прямо сейчас? Настичь единственным прыжком и свернуть мерзавцу шею (погнушавшись марать клыки в ядовитой крови)? Это решило бы массу проблем. Сохранило бы множество жизней. Исполнило бы волю Небес…
Точно завороженный, Курт сделал шаг вперед. Из транса его вывела резкая боль. В ладонях, пронзаемых острыми когтями, — Волк сам не заметил, как крепко сжал кулаки. Напрасно, ведь он, по гладиаторской привычке, продолжал затачивать когти. Опомнившись, «штатный киллер» замер на месте.
— Выложите свои пушки. У тебя, Череп, твои любимые ТТ. У Волка — одна.
— Кажется, меня подводит слух, — проговорил Череп. — Или я чего-то не понимаю. Ты, Хендрикс, вроде попросил, потому как требовать чего-либо от меня не может ни одна живая душа, отдать стволы вам?
— Не обязательно. Достаточно положить пистолеты на расстоянии, не угрожающем нашей обоюдной безопасности… Где ими не смогла бы воспользоваться ни одна сторона. — «Всадник» указал на «додж». — Скажем, на капот.
Глава Ордена обернулся, поглядел на собственный броневик, тогда как Курт не сводил глаз с четверки бандитов. Они просили (даже если это действительно так) непозволительно много. Волк мысленно представил себе, как Череп, сохраняя молчание, достает носовой платок, расстилает его на капоте «доджа», вынимает оба ТТ и бережно кладет на платок. А глава
Ордена, похоже, мог представить себе подобное лишь в кошмарном сне. Он не привык отказываться от принципов.
— Хендрикс, — сказал Череп после напряженной паузы. — Вероятно, об этой встрече будут ходить анекдоты. Ступай-ка лучше домой. Вижу, тебе нездоровится. Кто ты такой, чтобы просить меня, Черепа, — бандит говорил твердо, с расстановкой, относительно спокойно, но в этом голосе громыхала оружейная сталь, — расстаться со своими стволами?! Знаешь, от кого я их получил? — Курт навострил уши. Конечно, хотелось узнать. — Ты забил «стрелку» с такой помпой, будто речь шла о приеме на высотном Ярусе. Один провожатый, не Волк, да еще и оставить оружие. Хендрикс, ты в своем уме?! Сам пришел с тремя «быками». Их может оказаться целое стадо — с учетом того обстоятельства, что место выбрал ты. — Гангстер со значением повел рукой, будто пытаясь охватить перекресток — нагромождение углов и плоскостей, прекрасное убежище для партизанской армии средних размеров. — Мы-то не принесли с собой сканеры, хотя я отнюдь не забыл, как кое-кто мог решить, что наши Семьи находятся в состоянии открытой войны. Твое положение — как, впрочем, и прочих «всадников», — не располагает к каким-либо просьбам, не говоря о требованиях. Ноты, несомненно, продолжаешь внушать себе опасные иллюзии… Действительно, для самообмана достаточно того, что Череп лично явился на «стрелку», еще и с метаморфом. Все это вполне естественно. Тем не менее всем заблуждениям рано или поздно приходит конец. Если ты всерьез думаешь, что я, Череп, выложу свои ТТ, это диагноз. — Глава Ордена покрутил у виска указательным пальцем.
«Быки» напыжились, состроили мрачные мины. Очевидно, они не могли припомнить, чтобы кто-либо обращался с боссом подобным образом. Вместе с тем показное хладнокровие легендарного Волка не располагало к открытому недовольству — если, разумеется, не считать таковым невнятное ворчание.
— Вижу, ситуация зашла в тупик, — пожаловался Хендрикс.
— Напротив. — Череп покачал головой. — Она вот-вот найдет единственно правильный выход. В том случае, если ты перестанешь валять дурака (не забывай, кто с тобой разговаривает) и возьмешься за ум.
«Всадник» предпринял последнюю попытку:
— Оставите оружие?
— Естественно. — Глава Ордена кивнул, точно это самая очевидная вещь на свете — как гравитация для человека, стоящего на крыше небоскреба. — Более того, мы развернемся и отправимся восвояси, ежели ты решишь настаивать. Это твоя «стрелка». Я могу решить вопросы из Конторы.
— Черт с тобой.
Хендрикс кивнул «быкам», те отступили, а шеф продвинулся еще на несколько шагов. Череп взглянул на Страйкера: мол, «стой здесь» (свет фонаря захлебнулся и утонул в черных стеклах очков), и тоже двинулся вперед.
Сойдясь, два гангстера остановились на расстоянии метра. Ни один не подал руки.
«Всадники» недружелюбно поглядывали на «штатного киллера».
Череп повел бритым затылком:
— Ну?
— Зачем тебе понадобился Бэнкс?! Толстяк вообще не при делах. — Хендрикс говорил тихо, вполголоса; достаточно тихо, чтобы «быки» не могли разобрать ничего, как ни пытались. Зато Курт слышал все — без каких-либо усилий, словно бандиты находились в полуметре. Хендрикс о такой вероятности просто не знал. Неудивительно, ведь даже Череп временами упускал из виду уникальные способности штатного киллера», а Волк не спешил о них напоминать. Всегда полезно узнать то, что тебе не предназначено.
— Пригодится, — резонно заметил глава Ордена. — Для подстраховки.
— Успел расколоть?
— Предпочитаю оставить это при себе. Да и, в конце концов, какая разница?
— Интересно. — «Всадник» пожал плечами. — Почему именно он? — В ночи повисла тишина, и Хендрикс продолжил: — Думаю, мы его больше не увидим?
— И это тоже не принципиально, — буркнул Череп. — О собственной шкуре пекись. Это для тебя по-настоящему важно. Сделал, о чем договаривались?
«Всадник» кивнул:
— Да. Сущие пустяки. Никто не пожелал ввязываться, поэтому мою инициативу ожидал ошеломляющий успех. Все следуют твоему совету: пекутся о собственных шкурах. Мне поручили переместить его куда-нибудь в безопасное место. На мое усмотрение. — Хендрикс помолчал. — Даже в лучшие годы мне не оказывали такого доверия. И вот, теперь я…
«Всадник» замолчал. Этому джентльмену, обладающему уверенным взглядом и повадками босса, было трудно говорить. Голос неуверенно дрожал.
— Значит, ты все сделал правильно, — утешил Череп. — Они тебя не ценили, так пусть получают, что заслужили… — Безволосый говорил со знанием дела. Вопреки распространенному мнению, люди (доверчивые и хрупкие существа) не часто нуждаются в здравом смысле или логике. Но им необходимо, чтобы кто-то разделял их заблуждения, иллюзии либо самообман. — Не казни себя. У тебя просто не было выхода. Если, конечно, не считать таковым лежание в могиле… — Гангстер осклабился.
Хендрикса передернуло. Взгляд его наполнился глубиной и твердостью.
— Я сдержал данное слово, — произнес «всадник». — Сделал… Вернее, ничего не предпринимал. Он остается там, где и обычно. Пока. Рабочие каналы отключены, однако, при должной сноровке, пробиться можно…
— Сноровки у нас хоть отбавляй, — сказал Череп. — Не говоря о желании. Он даже ничего не почувствует. И всем — сам увидишь — станет куда проще.
Хендрикс вяло кивнул:
— Надеюсь, не в братской могиле?
— Что?! — Глава Ордена умело изобразил праведное негодование. — Я дал тебе слово. Слово Черепа — спроси у любого — стоит многого. Надежнее, чем швей царский банк. Ты будешь в порядке, не сомневайся.
— Надеюсь.
— Какие, говоришь, координаты?
— Я не говорил, — заметил Хендрикс — Сперва об говорим кое-какие детали.
Череп молчал. Похоже, ему меньше всего хотелось торговаться о «деталях». Предатели, сжигая за собой мосты, всегда пытаются что-то обсудить.
— … Насчет членства в твоей бригаде.
Глава Ордена фыркнул — пренебрежительно, оскорбительно. Для господина с надменным взглядом — возможно. Для подлого предателя — вряд ли.
— Ты не понял, — поспешно сказал Хендрикс — Я приду не один. Со мной придут вот такие персонажи. — Гангстер указал на «быков». — Две дюжины надежных, проверенных парней. Отличная команда на дороге не валяется, верно?
— Орден переполнен. — Череп покачал головой. — И с чего ты взял, что вообще можешь стать «черепом»?! Лысина определенно тебе не к лицу.
«Всадник» рефлекторно пригладил шевелюру.
— И потом, — продолжал гангстер, — я лично подбираю бойцов. Не играют роли ни деньги, ни обширные связи, ни влиятельные родичи. В процесс отбора не вмешивается никто и ничто. Рано или поздно мои парни оказываются в ситуации, где от каждого зависит многое, а связи и деньги, напротив, не имеют значения. Если кто-то облажается, в том будет лишь моя вина. — Череп скорбно кивнул, точно сержант, не единожды отправлявший солдат на верную смерть. — Не могу ни чего обещать.
Хендрикс надулся, мгновенно превратившись в щекастую, усатую жабу.
Глава Ордена пожал плечами. Дескать, «я-то не против, но обстоятельства…». Кроме того, в последних стычках ваши молодчики показали себя не лучшим образом. Этот неуклюжий налет на нашу Контору… — Череп кивнул в сторону Курта. — Волчонок расшвырял их одной левой. Да ты, естественно, в курсе…
— Мои парни в этом не участвовали, — сказал «всадник».
— Правда?! Не думаю, чтобы их участие что-то изменило. — Глава Ордена выдержал паузу. — Я не желал касаться этого вопроса, однако, если уж об этом зашел разговор… Что вообще значил тот бестолковый налет?
— Не думаю, что расставлю ВСЕ точки над «i». — Хендрикс смутился. — Это была операция Барса. Меня не удосужились посвятить в подробности. — «Всадник» смутился еще больше. — Очевидно, налет на твою штаб-квартиру должен был отвлечь Орден от нас, пока я не… позабочусь о… — «Всадник» сглотнул. — В общем, ты понял. Но это мои допущения, не более.
— — Разумеется, — согласился Череп. — Наши допущения во многом совпадают.
— Они ждали, пока вы разгрохаете наш очередной объект, — поощренный, вещал Хендрикс — Все знают, «черепа» действуют с размахом — значит, Контора в Гавани будет практически беззащитна. То, что нападению подверглась именно «Лавина», разозлило многие горячие головы. Саймон предпочитал развлекаться именно там… — «Всадник» улыбнулся. — Бедняга.
— Сам виноват, — огрызнулся глава Ордена. — Впрочем, все это уже совершенно не важно. Я не могу удовлетворить твою просьбу, если это действительно просьба. Два десятка пришлых бойцов — это бомба с часовым механизмом. Рано или поздно она даст о себе знать… Так, во всяком случае, будут думать. Порой слухи важнее реальных событий. Твои парни окажутся в серьезной опасности. Я этого не хочу, а потому говорю
«нет».
Хендрикс шагнул вперед.
— Ты, вероятно, не понял меня, — прошептал он. — Я прошу не просто зачислить мою бригаду в Орден.
— Не спорю, я жизненно в том заинтересован. Мстители всегда остаются. — Курт вздрогнул. Уж он-то знал это лучше кого бы то ни было. — Но, если мы станем «черепами», никто не посмеет даже глянуть в нашу сторону… Поэтому я собираюсь купить свою безопасность. Банковские вклады, объекты, отлаженные линии… Это, так сказать, станет паевой долей, залогом предстоящего сотрудничества.
— Хм… — Череп почесал голый затылок. — Это со всем другой разговор. Не могу сказать, что меня это не интересует… Покалякаем. Что за объекты? Банковские счета в наше смутное время ничего не значат. Не банкротство, так национализация. Не национализация, так арест. Давно проверял?
— Намедни. Ста… В общем, — поправился «всадник», — никто о них не знает.
— Скажи-ка номера, проверю. — Череп деловито вытащил сотовый. — Давай.
Хендрикс напрягся:
— Не так быстро. Мои счета в полном порядке. В противном случае я бы ничего не обещал. Какой смысл врать? Скажи лучше — мы приняты?
— Не так быстро, — усмехнулся глава Ордена. — Вначале я проверю счета. Посмотрю, что за объекты и линии. Мы же деловые люди, разве не так?
«Всадник» колебался. Затем, решившись, также достал мобильный, исполнил на клавиатуре короткую симфонию и в ожидании замер. Какое-то мгновение спустя телефон Черепа издал короткий писк. Бандит бегло просмотрел сообщение, удовлетворенно кивнул и убрал сотовый в карман.
— Хорошо, проверим, — сказал он. — Так что, говоришь, за объекты? И линии?
Хендрикс в отчаянии прикусил губу.
— Слушай, так же нельзя! — сказал (как взмолился) он. — Ты еще не сказал, будем ли мы приняты, а уже хочешь все знать! Это серьезные данные, не шутки! Я пошел на безумный риск, связавшись с тобой, сделал немало, чтобы заработать кое-какие преимущества, а ты все давишь на газ! Череп нахмурился:
— Разумеется. Если хочешь вступить в Орден… если хочешь купить безопасность — говори. Меня не интересуют коты в мешках. Что же касается выполненной тобою работы, о ее результате еще только предстоит судить. Никто тебя не заставлял. Более того, вопрос не стоял ни о каких перспективах. Это я делаю тебе одолжение, просто говоря об этом. По той причине, что мы крепко повязаны, а партнеру принято идти навстречу.
Испустив гневно-разочарованный звук, в чем-то напоминавший рычание, Хендрикс шагнул вперед. Склонил голову к розовому скальпу Черепа и принялся шептать на ухо. Оба гангстера при этом старательно избегали прикосновений. На лице «всадника» проступила гадливость. Он мог рьяно требовать защиты и покровительства, испытывая к главе Ордена всепоглощающую ненависть. Таков мир «деловых людей», где балом правил порок.
Как Курт ни старался, он слышал лишь обрывки фраз, «…склад у Заречной…», «…кабак „Навес“, „…угнанные тачки, гараж…“. Навыки же чтения по губам пребывали в зачаточном, неразвитом состоянии. Хендрикс, без сомнения, был стреляный воробей. Говорил быстро, пряча губы за поднятым воротником плаща Черепа. Это ощутимо затрудняло задачу.
Наконец «сеанс» завершился. Безволосые разъединились. Точно коннектор из гнезда. Оба — с очевидным облегчением — отступили друг от друга.
— Хорошо, проверим, — повторил глава Ордена. — Так что там с координатами?
— Вначале скажи — приняты мы или нет.
— Координаты.
— Мы приняты? — настаивал Хендрикс — Я рас сказал все, что сам знал о себе. Теперь и ты это знаешь. Все мои объекты, депозиты и линии. Вроде бы неплохой задаток. По любым понятиям. Теперь — дай слово.
Череп молчал. Волк впервые видел, что гангстер в чем-то сомневается. Как правило, он знал свои поступки на три шага вперед. Оппонентов — на пять. Если он и колебался, это выглядело не слишком убедительно.
— Ладно. Даю слово, — выдавил он. — Вы будете приняты в Орден, если… информация, которую ты передал и передашь сейчас, окажется верной.
«Всадник» расплылся в ухмылке:
— Она верна. И значит, мы приняты. Спасибо. А координаты… — Он вновь сделал шаг вперед, наклонился к сплюснутому уху Черепа. Лицо главы Ордена Волк не мог разглядеть и все же не сомневался, что оно излучало искреннюю заинтересованность. Гангстер даже подался вперед.
Мгновение спустя они расступились.
Оглянувшись, Череп подмигнул «штатному киллеру». Его улыбке, казалось, могла бы позавидовать сама Смерть. Очки, по обыкновению, куда-то подевались. На дне зрачков появились крохотные перекрестья прицелов.
Хендрикс не мог поверить собственному счастью:
— Итак, мы теперь «черепа»?! Почему же руководство не приносит поздравлений?
«Быки» переминались с ноги на ногу. Ухмылялись во всю ширину щербатых ртов, хотя вряд ли кто-то понимал, что тут вообще происходит.
«Занятно, что он так выразился, — думал Курт. — „Руководство не приносит поздравлений“… Обычно люди говорят — „приносят соболезнования“.
— Поздравляю, — с неохотой процедило «руководство». — Впрочем, это ненадолго.
В следующую секунду Череп сделал то, что в настоящий момент ожидалось от него менее всего. Конечно, надувание воздушных шаров или примерка полицейской униформы не входили в этот перечень, однако Курт удивился бы меньше, кинься гангстер Хендриксу в объятия. Вместо этого Череп выкинул фокус вполне предсказуемый и вместе с тем нежданный и оглушающий, как гром с ясного неба. Это потрясало до глубины души.
А именно — глава Ордена выхватил оба ТТ и продырявил «всаднику» голову. Два выстрела: один в лоб, другой — в левую щеку. Хендрикс упал замертво. Глаза его были широко открыты. Вероятно, даже сообразить ничего не успел. Что касается внезапности, то здесь все козыри выпали Черепу. Один из лучших ганслингеров обитаемого Гетто, он приобрел навык неожиданности и мастерски им воспользовался — никто и глазом не успел моргнуть, как пистолеты со свистом вылетели из-под плаща. Длинноствольные металлические вихри, изрыгающие раскаленную смерть.
Не успел «всадник» коснуться земли, как Череп направил ТТ на остальных. Перекрестья прицелов, горящие на дне зрачков, поймали новую цель.
Курки ударили о бойки, бойки вскрыли капсюли. Двойной грохот. Из стволов вырвались снопы искр, следом повалил белесый дым. Один из «быков» опрокинулся навзничь. Пули пробили шею и грудную клетку. Из разорванной артерии хлестала темная, лоснящаяся в сером свете кровь.
Остались двое. Глава Ордена перевел вектор стрельбы. Прицелы зрачков ухватили новый персонаж. «Не уйдешь!» Для Курта происходящее разворачивалось неторопливо и размеренно, словно кто-то загодя заснял эту сцену, а теперь прокручивал в замедленном режиме. Пока еще не форсаж, но близко. Череп нажал на спусковые крючки. Курки о бойки, бойки о капсюли. Стволы вновь изрыгнули пламя и дым — рокот грома ворвался в черепную коробку. Пули устремились к цели, и вот новый боевик получает одновременно два смертельных ранения: в живот и грудь.
Похоже, прямо в сердце. Кусочек металла, обладавший огромной кинетической массой, во мгновение ока разорвал сердечную мышцу. А как хорошо начиналось! Соседи в восторге, «какой милый молодой человек», от девиц из старого квартала проходу нет, только получил повышение, «бригада Хендрикса — не хухры-мухры!», и — на тебе… Череп не промахивался.
… Он мог не успеть.
Когда указательные пальцы (пальцы профессионального ганфайтера с Дикого Запада) только давили на спусковые крючки, третий — и последний — «всадник» распахивал пиджак, чтобы достать какое-то оружие (вряд ли он собирался угостить главу Ордена сигарой — все знали, Череп не курит). Не пистолет, даже не автомат, а крохотный пистолет-пулемет, какой удобно носить в плечевой кобуре. У таких игрушек был даже собственный рекламный слоган, выработанный кинематографом: скорострельность, мол, такая, что «деревья можно валить!». «Всадник» действительно рассчитывал кое-кого повалить — столетний (сообразно с людскими мерками) кряжистый дуб, намертво вцепившийся корнями в землю и вооруженный парой пистолетов русского производства. Эти самые пистолеты уже укокошили троих товарищей «всадника», включая, «о горе!», Хендрикса, но убить ЕГО — пристрелить, как шелудивого пса — он не позволит, нет!
Мини — «узи» стремительно менял положение. Ствол разворачивался в сторону Черепа. Тот едва успел выстрелить. Пули пробили брюшину, разорвали сердце. Курт сознавал, — медленно, заторможено, как и все вокруг, — что бритоголовый гангстер не успеет. «Узи» вот-вот изрыгнет фонтан свинцового пламени. Очередь разрежет Черепа надвое. «О, — подумал Волк, — это было бы прекрасно… Если бы не то, что случится вскорости». (Проверять, есть ли у него в голове субмарина, начиненная взрывчаткой, Курт не желал. Пока еще нет.) Он сорвался с места, будто пружина.
«Всадник» неумолимо приближался. Нужно отдать ему должное, он был хорош. Рефлексы — как у кошки на раскаленной крыше. Пистолет-пулемет парень держал у бедра, что выдавало умелого стрелка. Левая рука держала смертоносную машинку сверху, дабы гасить жесткую отдачу.
Безволосый пригнулся и бросился в сторону, боком, намереваясь, по-видимому, сбить Черепу прицел. Удавалось — глава Ордена поворачивал пистолеты в убийственно-замедленном темпе. Не успевал. Еще мгновение, и все будет кончено. Боевик просунул палец в предохранительную скобу. «Штатного киллера», как ни удивительно, парень пока не замечал.
Это, собственно, был тот самый единственный шанс, о котором принято судачить в подобных ситуациях (для того, чтобы стать компетентным специалистом — к примеру, коронером, — следовало:
1) отбыть образовательный срок;
2) раздать по окончании кучу взяток и, наконец,
3) пристроить зад в какое-нибудь теплое кресло.
Лишь после этого можно с полным правом топтаться вокруг горы трупов, недоумевая, кто, кого, когда и почему пристрелил). Курт рассчитывал воспользоваться своим шансом — во что бы то ни стало. Он пригнулся и, когда обе лапы заняли необходимую «толчковую» позицию (мышцы и сухожилия натянулись, точно тетивы арбалетов), выстрелил собою в воздух.
«Всадник» нажал на курок. Целил он, разумеется, в Черепа. Будучи осведомленным о том, что при более-менее продолжительной очереди из автоматического оружия (особенно — пистолетов-пулеметов) ствол отбрасывает влево и кверху (трудно представить, что некоторые субъекты всерьез надеялись поразить движущуюся цель из столь грубого и неаккуратного оружия), Череп начал заваливаться набок — не потому, что его задело шальной пулей, а из сугубо практических соображений. Падая, он давил и давил на гашетки ТТ. Прицелы вцепились в боевика мертвой хваткой.
Очередь, предназначенная главе Ордена, вышла на редкость корявой и смазанной. А также короткой: пять-шесть пуль пронеслись рядом с падающим Черепом, две-три ошиблись метрами. Повторить попытку парню не удалось. Он заметил, что к нему приближается грозный метаморф — лапы расставлены, выставленные когти рассекают воздух; капюшон, полощущийся боевым штандартом, обнажил жуткую волосатую морду: горящие во тьме глаза, распахнутая пасть, полная острых клыков…
Очевидно, именно страх повлиял на реакцию «всадника».
Он с поспешностью направил пулемет на «штатного киллера» и, даже не потрудившись прицелиться (действительно, зачем? Если можно деревья валить…), вновь вдавил спусковой крючок. Гром выстрелов, слившихся в сплошную канонаду. Для ускоренного восприятия (теперь уже истинный форсаж) Курта эти колебания показались исполинскими, сросшимися телами металлическими близнецами, танцующими джигу в хороводе. Он ощутил, как над правым ухом просвистели злющие шершни. Раскаленный воздух коснулся кожи и, казалось, даже опалил шерсть.
На периферии происходящего Череп ни на секунду не прекращал пальбу. Обоймы находились в опасной близости к полному истощению, когда две пули наконец достигли цели. Выпущенные из столь мощного длинноствольного оружия, как тульский Токарева, они представляли собой колоссальную опасность. Раскаленные кусочки металла ударили «всадника» в правое плечо. Сообщенная энергия была такова, что парня развернуло на двадцать-тридцать градусов, будто флюгер, подхваченный шквальным порывом. «Узи» в руках боевика продолжал извергать фонтаны пуль. Очередь ушла в сторону, не представляя для Волка никакой опасности.
Вся сцена заняла мгновения. Вряд ли кто-либо из участников — не считая, конечно, «форсированного» Курта — заметил и осознал хотя бы треть описанных деталей. Для стороннего наблюдателя происходящее предстало бы в образе гигантского, лязгающего затворами, мчащегося по шпалам бронепоезда.
Курт настиг свою жертву. Траектория закончилась там, где и предполагалось. Парень опрокинулся наземь, сбитый мощным ударом. Не вполне понимая, что делает, Волк разинул пасть и, нагнувшись, в мгновение ока сцепил зубы на обнаженной, беззащитной шее. Под розовой кожей отчетливо проступили артерии и вены. Курту показалось, что эти каналы пульсируют, источая глубокий внутренний свет. Жизнь. Отчего-то «штатный киллер» решил, что имеет полное право и, более того, должен оборвать эти хрупкие нити. Он сдавил клыки сильнее — рот наполнился медной проволокой. Кровь хлынула в гортань. «Всадник» кричал, «узи» в его руке фонтанировал огнем. Эти звуки затихли почти одновременно. В обойме израсходовался боекомплект, а Волк мощным рывком разорвал трахею. Пустотелая трубка мерзостно хрустнула на зубах.
Это и привело Курта в чувство. Разомкнув челюсти, он оторвался от «всадника». Отер кровь со рта; отстраненно посмотрел на то, что он наделал. Шея парня превратилась в огромную рану: лохмотья мышц, клочки артерий и вен. Как обесточенные провода, торчащие из развороченного системного блока. И — ни следа жизни, открывшейся на мгновение.
Оттолкнувшись от трупа, словно отвергая самое действительность, пасмурную и неприглядную и все-таки вполне реальную, — он поднялся на ноги. С подбородка стекала кровь. Брезгливо поморщившись, Курт размазал ее тыльной стороной ладони. Преисполнившись яростного презрения к себе, в отчаянии огляделся. Вокруг лежали мертвецы с огнестрельными ранениями. Лишь один — с разорванной глоткой. Волк осмотрел лапы, на удивление чистые. Сплюнул. Слюна отдавала вкусом меди.
Неужели ему уготовано остаться зверем навсегда?! Неужели он не сумеет обуздать свою ярость — волчье сердце, исполненное огня и безумия? Неужели это выше его сил, а гены, доставшиеся от предков — пожизненный рок?! Может, хватит строить иллюзии — от судьбы не уйдешь.
Ищущий взгляд наткнулся на Черепа. Вот он — ублюдок, ради которого Курт вновь обагрил душу кровью. Сколько этот кошмар будет продолжаться? Зачем понадобилось спасать гангстеру шкуру, рисковать своей? Сдох, и ладно. Земля не должна носить таких чудовищ. Вместо этого он, «штатный киллер», поступил вопреки своей воле, воле Небес. Презрение обернулось всепоглощающей ненавистью — опять же к себе.
Быть может, не откладывать это в долгий ящик и решить вопрос прямо сейчас? Настичь единственным прыжком и свернуть мерзавцу шею (погнушавшись марать клыки в ядовитой крови)? Это решило бы массу проблем. Сохранило бы множество жизней. Исполнило бы волю Небес…
Точно завороженный, Курт сделал шаг вперед. Из транса его вывела резкая боль. В ладонях, пронзаемых острыми когтями, — Волк сам не заметил, как крепко сжал кулаки. Напрасно, ведь он, по гладиаторской привычке, продолжал затачивать когти. Опомнившись, «штатный киллер» замер на месте.