Страница:
Хотел бы и Волк испытывать такую уверенность. В том, что хакер «проследит», по мнению Волка, и заключалось наиболее уязвимое место. Пока разум будет путешествовать в Сети (о душе Курт старался не думать), физическая оболочка, тело, останется снаружи. В гребаной «операторской». Пусть за крепкой дверью. Пусть под защитой камеры, передающей сигнал непосредственно в Сеть. Это ничего не меняло. За годы существования в этом сильном, мохнатом теле Курт Страйкер изрядно к нему привязался. Да, он не раз оставлял его снаружи, подключаясь к киберспейсу, однако тогда ему нечего было бояться. Сейчас же — иная история.
Даже во сне «штатный киллер» мог слышать, — к примеру, чьи-то шаги, — а значит, мог разорвать противнику глотку, не приходя полностью в сознание. «Машинный» сон представлял собой нечто куда более сложное. Равно как и опасное. Будучи подключенным к Сети, Волк не услышит пушечного выстрела, не говоря о шагах… И, вероятно, ничего не почувствует, даже если ему перережут глотку, — ведь сознание будет далеко… Вопрос доверия, как зачастую бывает. Вот только Курт попросту не мог никому доверять. Кому? Мало знакомым личностям, побившим все рекорды по «синхронным подключениям», у которых, очевидно, от электромагнитного облучения шарики зашли за ролики? Кто знает, на что они способны? Да, причинить вред метаморфу, не говоря о боссе, они в открытую не смогут, — «черепа» разорвут их на части. Однако в их мозгах, претерпевших жуткие операции шунтирования и воспаленных от повышенного радиационного фона (каждый из представленных процессоров имел частоту не менее 5000 Гц), могла зародиться какая угодно идея, бредовая сущность коей отнюдь не исключала исполнения. — Кто знает, вдруг эти персонажи до такой степени возненавидели Черепа, что расправятся сперва с объектом своей ненависти, а затем составят ему (вернее, им, потому как оставлять «штатного киллера» в живых нет резона) компанию — по пути на тот свет? Не столь невероятно, как кажется. Массовый суицид случается сплошь и рядом. Кто только этим не занимается — от клерков, угодивших под сокращение штатов (что объяснимо), до религиозных фанатиков (что традиционно) и защитников экологии, пытающихся собственной смертью привлечь внимание к уничтожению акул в Тихом океане (что уже чересчур). Так что Курт ожидал от киберкрыс даже такого.
Доверие — недопустимая роскошь. Особенно во времена негодяев. Волк не мог расслабляться. Не мог идти на глупый риск. Инстинкты врубили сирену.
Пока он будет там витать в бездонной информационной пучине, тело останется здесь. Беспомощное, беззащитное. Тело — не куль сахара, который можно отложить, а потом вернуться… Курт жил в этом теле.
Будто прочтя его мысли, Череп тихо сказал:
— Верь мне.
Курт подавил усмешку. Как раз этого он не мог себе позволить.
— Чего мы ждем? — Глава Ордена смерил оператора угрожающим взглядом.
— Да-да, сейчас.
Хакер бросился к коллегам, остановился, метнулся обратно… Что ни говори, в объективной реальности перемещения происходят далеко не так шустро, как в Сети. Усилия воли отнюдь не достаточно. Оператор, вероятно, пытался делать несколько дел одновременно, присутствовать сразу повсюду. Создавалось впечатление, что парень не привык к белковому телу наподобие того, как иные не могли свыкнуться с виртуальной матрицей. Еще бы — к помощи своей тощей оболочки безволосый прибегал значительно реже, чем к матрице… В конце концов определившись, киберкрыса двинулся в дальний угол. Там, под брезентом, покоились два кресла для киберпогружений. Крякнув от натуги, парень вцепился в одно и потащил в центр помещения. При этом он напоминал муравья, что, не секрет, способен тащить груз, во много крат превышающий вес самой букашки… Кресло пассивно сопротивлялось.
Череп поглядел на Курта, кивнул.
Подавив недовольство, «штатный киллер» схватил кресло и рывком подтащил к прочим, стоявшим рядком (как на космическом корабле — на ум, совершенно некстати, сразу же приходили «Alien», «Alien» и присные; с учетом близящегося подключения, не самые благоприятные аналогии). Второе кресло полетело следом. Переноска грузов — не считая, в редких случаях, мертвецов — не входила в должностные обязанности метаморфа. Да и сам киберкрыса, похоже, был не в восторге от такой помощи.
Очевидно, кресла предназначались для Черепа и «штатного киллера». Не сдержав любопытства, Курт тщательно оглядел оба предмета. На первый взгляд они представляли собой вполне обычную мебель — кушетки, обтянутые черной кожей — хотя на самом деле были далеки от посредственности. Кушетки предназначались в первую очередь для погружений в киберпространство, но могли сойти и для просмотра футбольных матчей по головизору — с пивом и здоровенной упаковкой чипсов. Предельно комфортного просмотра, на протяжении которого у болельщика не возникнет ни малейшего желания сменить позу. Тем не менее кресла для подключений стоили слишком дорого, чтобы использовать их не по назначению, баснословно дорого. Поэтому позволить себе такую, с позволения сказать, мебель мог лишь узкий круг профессионалов, люди с больными позвоночниками и… очень-очень расточительные фанаты головидения.
Что же такого особенного было в этих кушетках? Во-первых, они подстраивались под фигуру хозяина — таким образом, что у лежащего появлялось ощущение, будто он покоится на мягчайших в мире перинах. Во-вторых, хозяин мог по собственной прихоти регулировать углы наклона спинки, положение подголовника и подлокотников… Наконец, самое главное: посредством особых датчиков кресло «ощупывало» тело лежащего на предмет затекания мышц, нарушенного кровообращения и прочих аномалий, вызванных долгим пребыванием в неподвижном положении. Обнаружив таковые, кресло включало функцию «массажа», в считаные мгновения восстанавливавшего кровообращение и мышечный тонус.
Человек, чей сеанс в Сети растянулся на многие часы, благодаря заботам «умной» мебели, отключаясь, был свеж и бодр, как огурчик.
Обе кушетки пребывали в значительно лучшем состоянии, нежели остальные. В сущности, были практически новыми. Хакеры, вероятно, приберегали их для подобных случаев — визиты начальства случались отнюдь не часто. Это первое, о чем Курт подумал. Второе же заключалось в том, что специальные кресла вряд ли вообще необходимы.
Волк пробудет в Сети недостаточно долго.
Правда?
Ответа не дал никто. Более того, окружающие вели себя собранно и деловито, как умалишенные хирурги. С серьезными минами — как все обалдуи, совершающие очередную глупость. Курт хотел было пригрозить, припугнуть киберкрыс: дескать, он этими самыми лапами порежет их на ремни, если с ним или с Черепом что-нибудь случится, но глава Ордена зорко за ним наблюдал. Впрочем, в угрозах не было особенной нужды: безволосые и сами понимали, что от этой парочки добра ждать не приходится…
Приведя кушетки в «полную боевую готовность», оператор повел рукой:
— Прошу, располагайтесь.
Глава Ордена не заставил себя ждать. Распластался, поерзал, не снимая ботинок. Прикрыл глаза, точно задремал. Впечатление, конечно, было в корне обманчиво. Между веками — теми же жалюзи — белела тонкая полоска, благодаря которой Череп по-прежнему держал ситуацию под тотальным контролем, пристально следил за всеми и каждым в отдельности.
Киберкрыса повторил жест. Предназначался он на сей раз персонально Волку.
«Штатный киллер» стиснул челюсти. Кушетка ассоциировалась в его воображении с самим киберпространством — черным порталом, из которого на Курта вытаращилась бездна голодных глаз. Единственный неверный шаг, и…
Однако…
Черная кожа выглядела так привлекательно — почти эротично, — что мечты о мягкой постели приобрели конкретное воплощение. Поколебавшись, Волк сел. Кресло с покорностью и, казалось, энтузиазмом приняло ягодицы. Курт лег. Кресло охотно заключило его тело в объятия. Хрустнув, кожа охотно подстроилась под рельефные контуры спины.
Безволосый щелкнул тумблером. Кушетка пробудилась к жизни — войлочно-электронные кишки тихо загудели. Мягкая машина породила вибрацию.
Курт почувствовал, как спинка, опускаясь, изменяет угол наклона; как подголовник обнимает шею; как подлокотники придают лапам горизонтальное положение… Лишь угодив в этот соблазнительный капкан, Волк понял, как он вымотался за эту бесконечную ночь. Стоило немалых усилий держать глаза открытыми, дабы не проломить невзначай хрупкий лед бодрствования и не скатиться прямиком в муторную тьму. Сонная поволока смыкалась вокруг. Усталость протянула к векам невидимые нити и, казалось, тянула на себя. Курт стиснул челюсти.
Он не уступит. Его нервы — проволока из нержавеющей стали. Он пропустит усталость сквозь себя, под собой и над собой. Она уйдет, не оставив следа. Череп не шевелился. Молчал. Операторы некоторое время колдовали над оборудованием — тихо шелестели вентиляторы, шуршали дисководы и винчестеры, мигали диоды, — после чего, один за другим, занимали кресла. Со стороны это походило на то, как если бы старые друзья, хорошо поработав, теперь собирались вздремнуть. На самом деле лишь единицы из присутствующих были друзьями. Да и основная работа, в сущности, еще не начиналась.
Киберкрысы оставались собранными и немногословными. Зачем слова, если все ясно без них? Тишина сгустилась в «операторской». Хакеры, раздвигая это безмолвие худыми плечами, готовились задраить люки и начать погружение. Осторожность и концентрация, сквозившие в каждом взгляде, в любом движении, выдавали истинных профессионалов. Невольно Курт почувствовал уважение к этим парням. Они шли на дело. Готовились рисковать своими жизнями. Физические оболочки, их тела будут здесь, однако любой из хакеров мог не вернуться обратно. Одно из тел, копошащееся вокруг «железа» или лежащее на кушетке, могло остаться без хозяина. Безволосые, конечно, были достойны уважения.
В эти минуты, последние перед стартом, киберкрысы походили на бандитов (что более-менее соответствовало истине), готовящихся к ограблению Национального банка; на киллера, собирающего винтовку, из которой он застрелит президента; на экипаж подлодки, плывущей к границе противника, чтобы запустить атомные ракеты «вода-воздух-земля»; на десантников, летящих к островной державе с целью ликвидировать Государственного секретаря и произвести демократическую революцию…
Все эти аналогии вполне уместны по отношению к хакерам, готовящим взлом. Кибернырялыцики, один за другим, бесстрашно прыгали в информационный океан. Шунты бережно погружались в разъемы, — казалось, операторы совершают необычное, экзотическое самоубийство, спаивая человеческий мозг и машины. Между первым и вторым тянулись оптоволоконные пуповины. Единственное, что позволяло ныряльщикам не терять connect с реальностью. Столь же важное, сколь и полые шланги, качающие кислород. Тонкие путеводные нити. Стоит их разорвать, и…
Курт очнулся. Над ним стоял «вожак» киберкрыс. В руках у него болтались троды.
Волк бросил взгляд на гангстера. Тот был готов к подключению — тело неподвижно, глаза закрыты, на бледном скальпе контрастно чернеет резиновая полоса. Она будто разрезает гладкий череп. Под резиной, через равные промежутки, находятся электроды. Две «пуповины» тянутся к кибердеке. Троды. Не способные убить, зато превращающие в овощ.
Безволосый не решался что-либо сказать. Тем более не решался сделать.
Поколебавшись, Курт кивнул, приподнял голову. «Интеллектуальное» кресло пришло в движение, подголовник опустился. Оператор, не мешкая, проворно натянул на метаморфа троды. Курт чувствовал, как лоб, виски и затылок стянула прохладная резина. В кожу впились электроды. Волку не понравилось это ощущение (что, конечно, было предубеждением — ему и ранее доводилось примерять троды).
Через эти кусочки электроники, через оптоволоконную пуповину, через черепные кости в мозг будет закачан не воздух, но информация. А равно будет выводиться обратно… Если, конечно, Курта не отправят на овощебазу…
… Чего нельзя исключать.
Поправив кабели — так, чтобы они свободно свисали с кушетки, — парень отошел. Лег на единственное свободное кресло, воткнул шунты. Закрыл глаза.
Курт обмер. Ну? Неужто все? Вряд ли. Все мониторы, за исключением одного, ревниво показывали какие-то графики, диаграммы и схемы. Большие цифры, сменяя друг друга, отсчитывали время, оставшееся, насколько можно было судить, до коллективного подключения. 36…35…34…
Курт напрягся. Подняла уродливую голову паника — возникло инстинктивное желание сорвать с себя электроды, вскочить с кушетки, — но, собравшись, Волк раздавил ее одним решительным ударом. Возможно, следовало вести мысленный отсчет, думать о чем-то особом… Ежели и так, его не ставили в известность о том. Кроме того, прежде, совершая экскурсы в Сеть, Курт (еще не «штатный киллер», не гладиатор, — просто волчонок) не предпринимал ничего особенного. Жал на кнопку, и…
Сознание проваливалось в бурный, стремительный поток. Стоило нажать на кнопку… Палец, лишенный руководства, безвольно опускался.
Здесь же, в «операторской», процессом заправляли машины. Так удобнее. Особенно — для лиц, занятых в Сети каким-либо нелегальным промыслом. Не всегда взломщикам, угодившим в хитроумные ловушки, удавалось катапультироваться вон из Сети… Как резидентный «spike», «лед» блокировал эти функции, пока не прибывали особо уполномоченные лица. Ввиду этого автоматическое, «внешнее» катапультирование было весьма востребовано в узких профессиональных кругах. Жизненно необходимо.
12…11…10…
Вот, вот, сейчас…
Кибердеки раскроют створки шлюзов; поток байтов безжалостно смоет пользователей, временно лишенных белкового мяса, в чуждую, безбрежную информационную среду… Вот, вот, сейчас… Последний отсчет…
4…3…2…
1.
Курт чувствовал, как троды покалывают кожу. В глаза хлестнула тьма. Казалось, это сам предвечный мрак, из которого Создатель сотворил Землю, небо, звезды на небе и человека. А человек породил машины, — видимо, себе на замену. И в качестве идеальной среды для «машинного разума» появился киберспейс. Само собой, когда пришел срок.
Во тьме мелькнул свет. Разноцветные пятна кружили и мелькали в никчемном хороводе. «Что за дурацкие шутки?» — думал Курт. Он видел такое впервые. Возможно, местное оборудование работало как-то иначе, с большей скоростью, объемами и эффективностью? Не исключено.
Мысли были бесцеремонно прерваны — к торпедным аппаратам подали давление. Какая-то бестелесная сила схватила и потащила Курта, точно слепого щенка… А потом швырнула в открытый черный люк, усмехнувшись вослед.
Волк падал, падал, не ощущая падения, прямо в бездонную тьму. Близ самого дна распускались тусклые, крохотные звезды. Не светила, призванные вращать на гравитационной юбке планеты, спутники и астероиды. Не шары раскаленного газа, а блеклые светлячки, что потрясали воображение одиночеством, бесполезностью и бессмысленностью существования… Люди.
Нет, не совсем. По причине отсутствия тел — потопользователи. Тысячи.
Курт пришел в себя. Да, падение окончилось. Однако он отнюдь не на дне — повис в пустоте, лишенный веса и массы, зато снабженный объемом; где-то — в месте, лишенном формальностей гравитации, если не считать притяжения огромных массивов. Висит меж небом и землей — в абстрактном месте, где существует лишь информация. Ни плоти, ни крови, ни воды. Ничего.
Прежде всего Курта поразило то, что он утратил обоняние. Конечно, в киберпространстве нет запахов. Это просто невозможно, не вяжется с концепцией. Волк это знал, и все же удивился. Какие-то секунды назад его рецепторы регистрировали десятки запахов и оттенков: безволосые, дезодоранты и пот; горячий металл; паленая изоляция; кожа «умной» кушетки… Курт не придавал этому многообразию значения. Запахи крутились на периферии сознания, не досаждая и не проявляя настойчивости. Но теперь, оказавшись без такого подспорья, Волк ощутил сокрушительную, оглушающую беспомощность… Как если бы он оказался совершенно голым в переполненном супермаркете.
Здесь, в киберспейсе, все были голыми. Или — одетыми. Разница, прежде всего, зависела от индивидуального взгляда. Подумав об этом, Курт попытался себя оглядеть. Конечно, он был обнажен. В Сети отсутствовала не только гравитация, но и потребность в одежде. К чему защитные попоны в месте, где не существуют ни температура, ни давление, ни влажность? Где, в сущности, отсутствует само физическое тело, нуждающееся в одежде. Курт был в той же мере одет, сколь и обнажен.
Все зависело от субъективного взгляда. Ведь отсутствие одежды, в сущности, поражало далеко не так, как отсутствие тела! «Штатный киллер» попытался запеленговать свои руки. И, как и ожидал, потерпел неудачу.
К ощущению наготы, супермаркета и любопытных взглядов прибавилось чувство катастрофической неполноценности. У него исчезли руки, ноги, а также все прилегающее, находившееся посередине.
В этот момент преодолеть нахлынувшую панику оказалось не так просто.
Спокойно, подумал Волк. Все это уже происходило, причем не раз… Усилие, затраченное на поиск конечностей, привело к обратному результату: Курт переместился. Отплыл в сторону. Как космонавт, сделавший неосторожное движение в невесомости. Классифицировать маневр Курта в метрах, сантиметрах или даже в миллиметрах (а также в других единицах измерения — световых годах, килограммах и литрах, ежели применять категории массы к категории движения) не представлялось возможным. В Сети не имелось как такового пространства, где работали бы законы физики. Не существовало субстанций, на которые распространялись бы означенные законы и к которым — в той либо иной степени — были бы применимы понятия «литр», «километр» и «грамм».
В киберпространстве (уникальной среде, не имеющей аналогов в известной Вселенной) находилась лишь информация, а работало лишь всемогущее Время. Таким образом, отсчет шел исключительно на байты и секунды.
Волк переместился на 564 Кб/сек.
Для этого маневра ему не понадобилось ни рук, ни ног. Только усилие воли. Действительно, к чему в среде, лишенной метров и граммов, пятипалые придатки? Хватательный рефлекс? Чтобы взять что-либо в Сети — этим «чем-либо» непременно оказывался определенный набор байтов, — следовало отдать команду матрице (если требовалось, заплатить) и впитать информацию, ибо «брать» или «касаться» — не вполне подходящие глаголы для объектов, не имеющих материального воплощения…
Конечности вырастали тогда, когда в том возникала нужда. Эта необходимость диктовалась разумной целесообразностью и ничем более. Например, посещение виртуального салуна или борделей начисто лишалось внятного смысла, — если посетитель не имел в своем распоряжении подобия физического тела… Необходимость, вызванная примитивными желаниями. Многие, впрочем, обходились бестелесными матрицами.
Оные матрицы ничем не напоминали физические тела, дожидавшиеся хозяев вовне. Пользователи — пустотелые светящиеся лампочки — сновали по 3D-пространству Сети. Ежели на просторах Вселенной обитали информационные формы жизни, их существование в точности походило на киберпространство. Мечты фантастов и астрофизиков воплощались прямо под носом. Информационные существа находились в Сети. И — нигде более. Для того чтобы информационная жизнь обрела свою нишу (предельно далекую от биологической), информация должна где-то закрепляться. На кремниевых, оптических, волоконных либо иных носителях. В свою очередь, носители также требовалось создать. Создатели — раса Прародителей.
Наиболее популярное, на данный момент, пророчество о том, как человечество окончит свой путь, утверждало следующее: поверхность планеты станет окончательно непригодной для жизни, Ульи падут. Чтобы не исчезнуть, не оставив после себя и следа, последние представители рода человеческого проецируют сознание в Сеть. Носители же — надежные, почти неподвластные энтропии, — будут вмурованы в толщу земной коры.
Возможно, не обретя рая во плоти, люди найдут его глубоко под землей…
Вечный рай.
Возможно, это будет утопия, к которой во все времена интуитивно стремились философы, мыслители и поэты. Утопия без насилия, голода, страданий… Без смерти, без немощной плоти, обремененной пороком.
Однако едва Курт попытался представить эту картину — тот рай под землей, — как его охватил острый приступ клаустрофобии. Ему показалось, будто эти времена уже наступили… Будто он — просто песчинка на дне информационного моря. У него никогда не было физического тела. А если и было, он никогда не вернется обратно. Так и будет, неприкаянный, скитаться по этой бездне… Бесконечно, ибо время утратило смысл.
Матрица качнулась, рванулась вниз, словно лифт, удерживаемый единственным тросом. Переместилась на несколько делений по вертикальной шкале координат. Не к югу, не к северу. Полярные шапки остались где-то вовне, наедине с гравитацией. Вертикаль, горизонталь. Лишь это имело значение. И — географические зоны, области, сектора, не игравшие, впрочем, принципиальной роли, означенные для удобства навигации. Какие могли появиться затруднения, когда «перелет» из одной географической зоны в другую занимал доли секунды, тогда как в реальности (при помощи, безусловно, наиболее оперативного транспорта) на это ушли бы многие и многие часы?! Формальности, не более.
Придя в кратковременное смятение от маневра, Курт усилием воли взял себя в руки (учитывая обстоятельства, этот оборот обретал новый смысл). Здесь, в Сети, эмоции и мысли следует держать под неусыпным контролем… Вот оно! — эмоции. Производная химических реакций в организме. Стало быть, Курт до сих пор привязан к физическому телу. Оно где-то близко, хотя и вне пределов досягаемости. А значит, подземное будущее пока не настало. Подумав так, Волк успокоился.
Зависнув в пустоте, он обратил взор к тому, что считалось в этом месте горизонтом («воображаемой линией, где соприкасаются земля и небо». За отсутствием как первого, так и второго линия тянулась воистину в воображении). В бесконечность, непроглядную даль уходили разнобойные ряды геометрических фигур — кубы, ромбы, квадраты, цилиндры… Информационные массивы. На большинстве стояли пометки — названия компаний, фирм, корпораций, учреждений и служб. Все, что обеспечивало инфраструктуру вовне, отображалось, как в кривом зеркале, в Сети.
Дна — не разглядеть. «Небо» — тянулось в глубину, запредельный космос. Серая туманная масса. Светлячки-пользователи пролетали там редко. Сколько бы сетевые астронавты ни пытались побить рекорд высоты, они замирали, на одном и том же пороге. Киберспейс не понимал высоты, не имел границ, которые можно нарушить… Информационная галактика — то ли «веретено», то ли Млечный Путь, то ли «тарелка», — усыпанная яркими песчинками, одиноко вращающаяся в безграничном вакууме…
Так, во всяком случае, Сеть представляли художники, философы, мыслители, озабоченные поиском — неуловимой, как обычно, — истины. Никто и никогда не изучал киберпространство со стороны, потому как бесконечное по определению не имеет пределов… А те, что трепались, будто видели, были или лгунами, или помешанными. Или гениями.
Киберпространство бурлило цветами и красками: невозможными, фантастическими. Лед. Защитные программы, сковавшие массивы. Интенсивность и частота воспринималось визуально (что, конечно, тоже не являлось правдой, но об этом чуть позже). Едкий зеленый, мерзлый синий, взрывоопасный красный… Черный — бездонный, как ночь; он-то и представлял наибольшую опасность. Массивы (ни объем, ни размеры коих не имели принципиального значения, — под обликом неприметного квадрата мог скрываться преступный анклав или правительственная спецслужба) блистали черными гранями, острыми, словно бритвенные лезвия. Сквозь лед проникали считаные светлячки. Кто знал, кем они были? — курьерами, акулами преступного мира или агентами, выполняющими задания по всей планете? Не суть важно. Лед пропускал их внутрь, предварительно подвергнув детальной проверке. При этом поверхность защиты оставалась непогрешимо ровной, без единой прорехи, оконца или двери. Лед был гладким, непроницаемым и блестящим, будто стекло… Отражающее все, что попадало в пределы досягаемости…
Стекло в солнцезащитных очках.
Курт знал, что это — обман. Мираж, иллюзия, галлюцинации. Всего этого попросту нет. «Машинный» сон. Компьютер «рассказывал» волчьему разуму, что он должен видеть, сообразовывая эти бредни с информационными потоками Сети. Импульсы содержали те или иные данные, поступавшие напрямую в кору головного мозга. Машина говорила: «черный», «красный», «зеленый». Именно по этой причине Курт восторгался немыслимым, невозможным в реальности спектром. Органы зрения не участвовали в этом пире, который, по большому счету, не был визуальным. Свет не проникал в глаза, не преломлялся в хрусталике, не обрабатывался сетчаткой. Оптический нерв не посылал сигнал по вышестоящим инстанциям. Все происходило по значительно упрощенной, схеме. Четкость образов, цветовая гамма и прочие характеристики имели место в предельной полноте и максимальном объеме. Глаза, со всеми недостатками (как и любой оптический прибор, органы зрения имеют свой предел), не выдерживали конкуренции. Не напрягаясь, «штатный киллер» видел далеко-далеко, до самого горизонта, пока массивы не сливались в сплошную разноцветную массу… На многие километры, — если бы таковые имели в киберспейсе хоть какое-то значение.
Даже во сне «штатный киллер» мог слышать, — к примеру, чьи-то шаги, — а значит, мог разорвать противнику глотку, не приходя полностью в сознание. «Машинный» сон представлял собой нечто куда более сложное. Равно как и опасное. Будучи подключенным к Сети, Волк не услышит пушечного выстрела, не говоря о шагах… И, вероятно, ничего не почувствует, даже если ему перережут глотку, — ведь сознание будет далеко… Вопрос доверия, как зачастую бывает. Вот только Курт попросту не мог никому доверять. Кому? Мало знакомым личностям, побившим все рекорды по «синхронным подключениям», у которых, очевидно, от электромагнитного облучения шарики зашли за ролики? Кто знает, на что они способны? Да, причинить вред метаморфу, не говоря о боссе, они в открытую не смогут, — «черепа» разорвут их на части. Однако в их мозгах, претерпевших жуткие операции шунтирования и воспаленных от повышенного радиационного фона (каждый из представленных процессоров имел частоту не менее 5000 Гц), могла зародиться какая угодно идея, бредовая сущность коей отнюдь не исключала исполнения. — Кто знает, вдруг эти персонажи до такой степени возненавидели Черепа, что расправятся сперва с объектом своей ненависти, а затем составят ему (вернее, им, потому как оставлять «штатного киллера» в живых нет резона) компанию — по пути на тот свет? Не столь невероятно, как кажется. Массовый суицид случается сплошь и рядом. Кто только этим не занимается — от клерков, угодивших под сокращение штатов (что объяснимо), до религиозных фанатиков (что традиционно) и защитников экологии, пытающихся собственной смертью привлечь внимание к уничтожению акул в Тихом океане (что уже чересчур). Так что Курт ожидал от киберкрыс даже такого.
Доверие — недопустимая роскошь. Особенно во времена негодяев. Волк не мог расслабляться. Не мог идти на глупый риск. Инстинкты врубили сирену.
Пока он будет там витать в бездонной информационной пучине, тело останется здесь. Беспомощное, беззащитное. Тело — не куль сахара, который можно отложить, а потом вернуться… Курт жил в этом теле.
Будто прочтя его мысли, Череп тихо сказал:
— Верь мне.
Курт подавил усмешку. Как раз этого он не мог себе позволить.
— Чего мы ждем? — Глава Ордена смерил оператора угрожающим взглядом.
— Да-да, сейчас.
Хакер бросился к коллегам, остановился, метнулся обратно… Что ни говори, в объективной реальности перемещения происходят далеко не так шустро, как в Сети. Усилия воли отнюдь не достаточно. Оператор, вероятно, пытался делать несколько дел одновременно, присутствовать сразу повсюду. Создавалось впечатление, что парень не привык к белковому телу наподобие того, как иные не могли свыкнуться с виртуальной матрицей. Еще бы — к помощи своей тощей оболочки безволосый прибегал значительно реже, чем к матрице… В конце концов определившись, киберкрыса двинулся в дальний угол. Там, под брезентом, покоились два кресла для киберпогружений. Крякнув от натуги, парень вцепился в одно и потащил в центр помещения. При этом он напоминал муравья, что, не секрет, способен тащить груз, во много крат превышающий вес самой букашки… Кресло пассивно сопротивлялось.
Череп поглядел на Курта, кивнул.
Подавив недовольство, «штатный киллер» схватил кресло и рывком подтащил к прочим, стоявшим рядком (как на космическом корабле — на ум, совершенно некстати, сразу же приходили «Alien», «Alien» и присные; с учетом близящегося подключения, не самые благоприятные аналогии). Второе кресло полетело следом. Переноска грузов — не считая, в редких случаях, мертвецов — не входила в должностные обязанности метаморфа. Да и сам киберкрыса, похоже, был не в восторге от такой помощи.
Очевидно, кресла предназначались для Черепа и «штатного киллера». Не сдержав любопытства, Курт тщательно оглядел оба предмета. На первый взгляд они представляли собой вполне обычную мебель — кушетки, обтянутые черной кожей — хотя на самом деле были далеки от посредственности. Кушетки предназначались в первую очередь для погружений в киберпространство, но могли сойти и для просмотра футбольных матчей по головизору — с пивом и здоровенной упаковкой чипсов. Предельно комфортного просмотра, на протяжении которого у болельщика не возникнет ни малейшего желания сменить позу. Тем не менее кресла для подключений стоили слишком дорого, чтобы использовать их не по назначению, баснословно дорого. Поэтому позволить себе такую, с позволения сказать, мебель мог лишь узкий круг профессионалов, люди с больными позвоночниками и… очень-очень расточительные фанаты головидения.
Что же такого особенного было в этих кушетках? Во-первых, они подстраивались под фигуру хозяина — таким образом, что у лежащего появлялось ощущение, будто он покоится на мягчайших в мире перинах. Во-вторых, хозяин мог по собственной прихоти регулировать углы наклона спинки, положение подголовника и подлокотников… Наконец, самое главное: посредством особых датчиков кресло «ощупывало» тело лежащего на предмет затекания мышц, нарушенного кровообращения и прочих аномалий, вызванных долгим пребыванием в неподвижном положении. Обнаружив таковые, кресло включало функцию «массажа», в считаные мгновения восстанавливавшего кровообращение и мышечный тонус.
Человек, чей сеанс в Сети растянулся на многие часы, благодаря заботам «умной» мебели, отключаясь, был свеж и бодр, как огурчик.
Обе кушетки пребывали в значительно лучшем состоянии, нежели остальные. В сущности, были практически новыми. Хакеры, вероятно, приберегали их для подобных случаев — визиты начальства случались отнюдь не часто. Это первое, о чем Курт подумал. Второе же заключалось в том, что специальные кресла вряд ли вообще необходимы.
Волк пробудет в Сети недостаточно долго.
Правда?
Ответа не дал никто. Более того, окружающие вели себя собранно и деловито, как умалишенные хирурги. С серьезными минами — как все обалдуи, совершающие очередную глупость. Курт хотел было пригрозить, припугнуть киберкрыс: дескать, он этими самыми лапами порежет их на ремни, если с ним или с Черепом что-нибудь случится, но глава Ордена зорко за ним наблюдал. Впрочем, в угрозах не было особенной нужды: безволосые и сами понимали, что от этой парочки добра ждать не приходится…
Приведя кушетки в «полную боевую готовность», оператор повел рукой:
— Прошу, располагайтесь.
Глава Ордена не заставил себя ждать. Распластался, поерзал, не снимая ботинок. Прикрыл глаза, точно задремал. Впечатление, конечно, было в корне обманчиво. Между веками — теми же жалюзи — белела тонкая полоска, благодаря которой Череп по-прежнему держал ситуацию под тотальным контролем, пристально следил за всеми и каждым в отдельности.
Киберкрыса повторил жест. Предназначался он на сей раз персонально Волку.
«Штатный киллер» стиснул челюсти. Кушетка ассоциировалась в его воображении с самим киберпространством — черным порталом, из которого на Курта вытаращилась бездна голодных глаз. Единственный неверный шаг, и…
Однако…
Черная кожа выглядела так привлекательно — почти эротично, — что мечты о мягкой постели приобрели конкретное воплощение. Поколебавшись, Волк сел. Кресло с покорностью и, казалось, энтузиазмом приняло ягодицы. Курт лег. Кресло охотно заключило его тело в объятия. Хрустнув, кожа охотно подстроилась под рельефные контуры спины.
Безволосый щелкнул тумблером. Кушетка пробудилась к жизни — войлочно-электронные кишки тихо загудели. Мягкая машина породила вибрацию.
Курт почувствовал, как спинка, опускаясь, изменяет угол наклона; как подголовник обнимает шею; как подлокотники придают лапам горизонтальное положение… Лишь угодив в этот соблазнительный капкан, Волк понял, как он вымотался за эту бесконечную ночь. Стоило немалых усилий держать глаза открытыми, дабы не проломить невзначай хрупкий лед бодрствования и не скатиться прямиком в муторную тьму. Сонная поволока смыкалась вокруг. Усталость протянула к векам невидимые нити и, казалось, тянула на себя. Курт стиснул челюсти.
Он не уступит. Его нервы — проволока из нержавеющей стали. Он пропустит усталость сквозь себя, под собой и над собой. Она уйдет, не оставив следа. Череп не шевелился. Молчал. Операторы некоторое время колдовали над оборудованием — тихо шелестели вентиляторы, шуршали дисководы и винчестеры, мигали диоды, — после чего, один за другим, занимали кресла. Со стороны это походило на то, как если бы старые друзья, хорошо поработав, теперь собирались вздремнуть. На самом деле лишь единицы из присутствующих были друзьями. Да и основная работа, в сущности, еще не начиналась.
Киберкрысы оставались собранными и немногословными. Зачем слова, если все ясно без них? Тишина сгустилась в «операторской». Хакеры, раздвигая это безмолвие худыми плечами, готовились задраить люки и начать погружение. Осторожность и концентрация, сквозившие в каждом взгляде, в любом движении, выдавали истинных профессионалов. Невольно Курт почувствовал уважение к этим парням. Они шли на дело. Готовились рисковать своими жизнями. Физические оболочки, их тела будут здесь, однако любой из хакеров мог не вернуться обратно. Одно из тел, копошащееся вокруг «железа» или лежащее на кушетке, могло остаться без хозяина. Безволосые, конечно, были достойны уважения.
В эти минуты, последние перед стартом, киберкрысы походили на бандитов (что более-менее соответствовало истине), готовящихся к ограблению Национального банка; на киллера, собирающего винтовку, из которой он застрелит президента; на экипаж подлодки, плывущей к границе противника, чтобы запустить атомные ракеты «вода-воздух-земля»; на десантников, летящих к островной державе с целью ликвидировать Государственного секретаря и произвести демократическую революцию…
Все эти аналогии вполне уместны по отношению к хакерам, готовящим взлом. Кибернырялыцики, один за другим, бесстрашно прыгали в информационный океан. Шунты бережно погружались в разъемы, — казалось, операторы совершают необычное, экзотическое самоубийство, спаивая человеческий мозг и машины. Между первым и вторым тянулись оптоволоконные пуповины. Единственное, что позволяло ныряльщикам не терять connect с реальностью. Столь же важное, сколь и полые шланги, качающие кислород. Тонкие путеводные нити. Стоит их разорвать, и…
Курт очнулся. Над ним стоял «вожак» киберкрыс. В руках у него болтались троды.
Волк бросил взгляд на гангстера. Тот был готов к подключению — тело неподвижно, глаза закрыты, на бледном скальпе контрастно чернеет резиновая полоса. Она будто разрезает гладкий череп. Под резиной, через равные промежутки, находятся электроды. Две «пуповины» тянутся к кибердеке. Троды. Не способные убить, зато превращающие в овощ.
Безволосый не решался что-либо сказать. Тем более не решался сделать.
Поколебавшись, Курт кивнул, приподнял голову. «Интеллектуальное» кресло пришло в движение, подголовник опустился. Оператор, не мешкая, проворно натянул на метаморфа троды. Курт чувствовал, как лоб, виски и затылок стянула прохладная резина. В кожу впились электроды. Волку не понравилось это ощущение (что, конечно, было предубеждением — ему и ранее доводилось примерять троды).
Через эти кусочки электроники, через оптоволоконную пуповину, через черепные кости в мозг будет закачан не воздух, но информация. А равно будет выводиться обратно… Если, конечно, Курта не отправят на овощебазу…
… Чего нельзя исключать.
Поправив кабели — так, чтобы они свободно свисали с кушетки, — парень отошел. Лег на единственное свободное кресло, воткнул шунты. Закрыл глаза.
Курт обмер. Ну? Неужто все? Вряд ли. Все мониторы, за исключением одного, ревниво показывали какие-то графики, диаграммы и схемы. Большие цифры, сменяя друг друга, отсчитывали время, оставшееся, насколько можно было судить, до коллективного подключения. 36…35…34…
Курт напрягся. Подняла уродливую голову паника — возникло инстинктивное желание сорвать с себя электроды, вскочить с кушетки, — но, собравшись, Волк раздавил ее одним решительным ударом. Возможно, следовало вести мысленный отсчет, думать о чем-то особом… Ежели и так, его не ставили в известность о том. Кроме того, прежде, совершая экскурсы в Сеть, Курт (еще не «штатный киллер», не гладиатор, — просто волчонок) не предпринимал ничего особенного. Жал на кнопку, и…
Сознание проваливалось в бурный, стремительный поток. Стоило нажать на кнопку… Палец, лишенный руководства, безвольно опускался.
Здесь же, в «операторской», процессом заправляли машины. Так удобнее. Особенно — для лиц, занятых в Сети каким-либо нелегальным промыслом. Не всегда взломщикам, угодившим в хитроумные ловушки, удавалось катапультироваться вон из Сети… Как резидентный «spike», «лед» блокировал эти функции, пока не прибывали особо уполномоченные лица. Ввиду этого автоматическое, «внешнее» катапультирование было весьма востребовано в узких профессиональных кругах. Жизненно необходимо.
12…11…10…
Вот, вот, сейчас…
Кибердеки раскроют створки шлюзов; поток байтов безжалостно смоет пользователей, временно лишенных белкового мяса, в чуждую, безбрежную информационную среду… Вот, вот, сейчас… Последний отсчет…
4…3…2…
1.
Курт чувствовал, как троды покалывают кожу. В глаза хлестнула тьма. Казалось, это сам предвечный мрак, из которого Создатель сотворил Землю, небо, звезды на небе и человека. А человек породил машины, — видимо, себе на замену. И в качестве идеальной среды для «машинного разума» появился киберспейс. Само собой, когда пришел срок.
Во тьме мелькнул свет. Разноцветные пятна кружили и мелькали в никчемном хороводе. «Что за дурацкие шутки?» — думал Курт. Он видел такое впервые. Возможно, местное оборудование работало как-то иначе, с большей скоростью, объемами и эффективностью? Не исключено.
Мысли были бесцеремонно прерваны — к торпедным аппаратам подали давление. Какая-то бестелесная сила схватила и потащила Курта, точно слепого щенка… А потом швырнула в открытый черный люк, усмехнувшись вослед.
Волк падал, падал, не ощущая падения, прямо в бездонную тьму. Близ самого дна распускались тусклые, крохотные звезды. Не светила, призванные вращать на гравитационной юбке планеты, спутники и астероиды. Не шары раскаленного газа, а блеклые светлячки, что потрясали воображение одиночеством, бесполезностью и бессмысленностью существования… Люди.
Нет, не совсем. По причине отсутствия тел — потопользователи. Тысячи.
Курт пришел в себя. Да, падение окончилось. Однако он отнюдь не на дне — повис в пустоте, лишенный веса и массы, зато снабженный объемом; где-то — в месте, лишенном формальностей гравитации, если не считать притяжения огромных массивов. Висит меж небом и землей — в абстрактном месте, где существует лишь информация. Ни плоти, ни крови, ни воды. Ничего.
Прежде всего Курта поразило то, что он утратил обоняние. Конечно, в киберпространстве нет запахов. Это просто невозможно, не вяжется с концепцией. Волк это знал, и все же удивился. Какие-то секунды назад его рецепторы регистрировали десятки запахов и оттенков: безволосые, дезодоранты и пот; горячий металл; паленая изоляция; кожа «умной» кушетки… Курт не придавал этому многообразию значения. Запахи крутились на периферии сознания, не досаждая и не проявляя настойчивости. Но теперь, оказавшись без такого подспорья, Волк ощутил сокрушительную, оглушающую беспомощность… Как если бы он оказался совершенно голым в переполненном супермаркете.
Здесь, в киберспейсе, все были голыми. Или — одетыми. Разница, прежде всего, зависела от индивидуального взгляда. Подумав об этом, Курт попытался себя оглядеть. Конечно, он был обнажен. В Сети отсутствовала не только гравитация, но и потребность в одежде. К чему защитные попоны в месте, где не существуют ни температура, ни давление, ни влажность? Где, в сущности, отсутствует само физическое тело, нуждающееся в одежде. Курт был в той же мере одет, сколь и обнажен.
Все зависело от субъективного взгляда. Ведь отсутствие одежды, в сущности, поражало далеко не так, как отсутствие тела! «Штатный киллер» попытался запеленговать свои руки. И, как и ожидал, потерпел неудачу.
К ощущению наготы, супермаркета и любопытных взглядов прибавилось чувство катастрофической неполноценности. У него исчезли руки, ноги, а также все прилегающее, находившееся посередине.
В этот момент преодолеть нахлынувшую панику оказалось не так просто.
Спокойно, подумал Волк. Все это уже происходило, причем не раз… Усилие, затраченное на поиск конечностей, привело к обратному результату: Курт переместился. Отплыл в сторону. Как космонавт, сделавший неосторожное движение в невесомости. Классифицировать маневр Курта в метрах, сантиметрах или даже в миллиметрах (а также в других единицах измерения — световых годах, килограммах и литрах, ежели применять категории массы к категории движения) не представлялось возможным. В Сети не имелось как такового пространства, где работали бы законы физики. Не существовало субстанций, на которые распространялись бы означенные законы и к которым — в той либо иной степени — были бы применимы понятия «литр», «километр» и «грамм».
В киберпространстве (уникальной среде, не имеющей аналогов в известной Вселенной) находилась лишь информация, а работало лишь всемогущее Время. Таким образом, отсчет шел исключительно на байты и секунды.
Волк переместился на 564 Кб/сек.
Для этого маневра ему не понадобилось ни рук, ни ног. Только усилие воли. Действительно, к чему в среде, лишенной метров и граммов, пятипалые придатки? Хватательный рефлекс? Чтобы взять что-либо в Сети — этим «чем-либо» непременно оказывался определенный набор байтов, — следовало отдать команду матрице (если требовалось, заплатить) и впитать информацию, ибо «брать» или «касаться» — не вполне подходящие глаголы для объектов, не имеющих материального воплощения…
Конечности вырастали тогда, когда в том возникала нужда. Эта необходимость диктовалась разумной целесообразностью и ничем более. Например, посещение виртуального салуна или борделей начисто лишалось внятного смысла, — если посетитель не имел в своем распоряжении подобия физического тела… Необходимость, вызванная примитивными желаниями. Многие, впрочем, обходились бестелесными матрицами.
Оные матрицы ничем не напоминали физические тела, дожидавшиеся хозяев вовне. Пользователи — пустотелые светящиеся лампочки — сновали по 3D-пространству Сети. Ежели на просторах Вселенной обитали информационные формы жизни, их существование в точности походило на киберпространство. Мечты фантастов и астрофизиков воплощались прямо под носом. Информационные существа находились в Сети. И — нигде более. Для того чтобы информационная жизнь обрела свою нишу (предельно далекую от биологической), информация должна где-то закрепляться. На кремниевых, оптических, волоконных либо иных носителях. В свою очередь, носители также требовалось создать. Создатели — раса Прародителей.
Наиболее популярное, на данный момент, пророчество о том, как человечество окончит свой путь, утверждало следующее: поверхность планеты станет окончательно непригодной для жизни, Ульи падут. Чтобы не исчезнуть, не оставив после себя и следа, последние представители рода человеческого проецируют сознание в Сеть. Носители же — надежные, почти неподвластные энтропии, — будут вмурованы в толщу земной коры.
Возможно, не обретя рая во плоти, люди найдут его глубоко под землей…
Вечный рай.
Возможно, это будет утопия, к которой во все времена интуитивно стремились философы, мыслители и поэты. Утопия без насилия, голода, страданий… Без смерти, без немощной плоти, обремененной пороком.
Однако едва Курт попытался представить эту картину — тот рай под землей, — как его охватил острый приступ клаустрофобии. Ему показалось, будто эти времена уже наступили… Будто он — просто песчинка на дне информационного моря. У него никогда не было физического тела. А если и было, он никогда не вернется обратно. Так и будет, неприкаянный, скитаться по этой бездне… Бесконечно, ибо время утратило смысл.
Матрица качнулась, рванулась вниз, словно лифт, удерживаемый единственным тросом. Переместилась на несколько делений по вертикальной шкале координат. Не к югу, не к северу. Полярные шапки остались где-то вовне, наедине с гравитацией. Вертикаль, горизонталь. Лишь это имело значение. И — географические зоны, области, сектора, не игравшие, впрочем, принципиальной роли, означенные для удобства навигации. Какие могли появиться затруднения, когда «перелет» из одной географической зоны в другую занимал доли секунды, тогда как в реальности (при помощи, безусловно, наиболее оперативного транспорта) на это ушли бы многие и многие часы?! Формальности, не более.
Придя в кратковременное смятение от маневра, Курт усилием воли взял себя в руки (учитывая обстоятельства, этот оборот обретал новый смысл). Здесь, в Сети, эмоции и мысли следует держать под неусыпным контролем… Вот оно! — эмоции. Производная химических реакций в организме. Стало быть, Курт до сих пор привязан к физическому телу. Оно где-то близко, хотя и вне пределов досягаемости. А значит, подземное будущее пока не настало. Подумав так, Волк успокоился.
Зависнув в пустоте, он обратил взор к тому, что считалось в этом месте горизонтом («воображаемой линией, где соприкасаются земля и небо». За отсутствием как первого, так и второго линия тянулась воистину в воображении). В бесконечность, непроглядную даль уходили разнобойные ряды геометрических фигур — кубы, ромбы, квадраты, цилиндры… Информационные массивы. На большинстве стояли пометки — названия компаний, фирм, корпораций, учреждений и служб. Все, что обеспечивало инфраструктуру вовне, отображалось, как в кривом зеркале, в Сети.
Дна — не разглядеть. «Небо» — тянулось в глубину, запредельный космос. Серая туманная масса. Светлячки-пользователи пролетали там редко. Сколько бы сетевые астронавты ни пытались побить рекорд высоты, они замирали, на одном и том же пороге. Киберспейс не понимал высоты, не имел границ, которые можно нарушить… Информационная галактика — то ли «веретено», то ли Млечный Путь, то ли «тарелка», — усыпанная яркими песчинками, одиноко вращающаяся в безграничном вакууме…
Так, во всяком случае, Сеть представляли художники, философы, мыслители, озабоченные поиском — неуловимой, как обычно, — истины. Никто и никогда не изучал киберпространство со стороны, потому как бесконечное по определению не имеет пределов… А те, что трепались, будто видели, были или лгунами, или помешанными. Или гениями.
Киберпространство бурлило цветами и красками: невозможными, фантастическими. Лед. Защитные программы, сковавшие массивы. Интенсивность и частота воспринималось визуально (что, конечно, тоже не являлось правдой, но об этом чуть позже). Едкий зеленый, мерзлый синий, взрывоопасный красный… Черный — бездонный, как ночь; он-то и представлял наибольшую опасность. Массивы (ни объем, ни размеры коих не имели принципиального значения, — под обликом неприметного квадрата мог скрываться преступный анклав или правительственная спецслужба) блистали черными гранями, острыми, словно бритвенные лезвия. Сквозь лед проникали считаные светлячки. Кто знал, кем они были? — курьерами, акулами преступного мира или агентами, выполняющими задания по всей планете? Не суть важно. Лед пропускал их внутрь, предварительно подвергнув детальной проверке. При этом поверхность защиты оставалась непогрешимо ровной, без единой прорехи, оконца или двери. Лед был гладким, непроницаемым и блестящим, будто стекло… Отражающее все, что попадало в пределы досягаемости…
Стекло в солнцезащитных очках.
Курт знал, что это — обман. Мираж, иллюзия, галлюцинации. Всего этого попросту нет. «Машинный» сон. Компьютер «рассказывал» волчьему разуму, что он должен видеть, сообразовывая эти бредни с информационными потоками Сети. Импульсы содержали те или иные данные, поступавшие напрямую в кору головного мозга. Машина говорила: «черный», «красный», «зеленый». Именно по этой причине Курт восторгался немыслимым, невозможным в реальности спектром. Органы зрения не участвовали в этом пире, который, по большому счету, не был визуальным. Свет не проникал в глаза, не преломлялся в хрусталике, не обрабатывался сетчаткой. Оптический нерв не посылал сигнал по вышестоящим инстанциям. Все происходило по значительно упрощенной, схеме. Четкость образов, цветовая гамма и прочие характеристики имели место в предельной полноте и максимальном объеме. Глаза, со всеми недостатками (как и любой оптический прибор, органы зрения имеют свой предел), не выдерживали конкуренции. Не напрягаясь, «штатный киллер» видел далеко-далеко, до самого горизонта, пока массивы не сливались в сплошную разноцветную массу… На многие километры, — если бы таковые имели в киберспейсе хоть какое-то значение.