Страница:
«Штатный киллер» падал, почти насилу разрывая лапами застывшее время. Это был не форсаж. Вероятно, таким время видится каждому, кто побывал в экстремальной ситуации наподобие этой — так сказать, изнутри, из батискафа субъективного отсчета, что мчит сквозь измерения, почти разрывая хрупкие преграды, скользя по лезвию, почти прорываясь за грань…
Наконец полет окончился. Курт рефлекторно сомкнул пальцы на запястьях противника; ему удалось развести пистолеты-пулеметы в противоположные стороны. И — столь же рефлекторно он вцепился клыками в черную шею. Из ран, аккурат между клыков, заструилась зеленая субстанция. Курт не чувствовал ни вкуса, ни запаха. Он старался не глотать — это было не трудно. Он превратился в механизм, гидравлический пресс. Клыки терзали и рвали виртуальную плоть; Старик вырывался; лапы интенсивно тянули…
Как ни странно, Волк почти физически ощущал нагрузку. Ничуть не менее явно, как если бы он боролся с «всадником» за пределами конструкта, в объективной действительности. Впрочем, там бой (если, конечно, избиение соответствовало бы определению «бой») длился бы считаные секунды. Здесь же, в своей киберобители, Старик был силен… Крайне силен, потому как речь шла не о физической мощи, а о ментальной. «Всадник» был по-прежнему силен духом и мыслью. Виртуальные мускулы натянулись корабельными канатами. Курт чувствовал, что сдает позиции. Старик высвобождался из волчьей хватки с неумолимостью локомотива, набирающего обороты.
Фактически противостояние продлилось мгновения. Бойцам же они казались вечностью. Курт втащил черного монстра в свой «батискаф». Изнутри они следили, как секунды проносились мимо — неповоротливыми жирными китами.
Череп продолжал палить «всаднику» в спину. Почти в упор и наверняка без промаха. Волк чувствовал изнутри, что это не приносит никакого результата (Старик выработал противоядие? «Зеленка» продолжала выделяться, но значило ли это что-либо?). Пистолеты-пулеметы сдвигались. Еще секунда, и синее пламя ворвется в Курта, точно под виртуальные ребра. Тогда он сам, вместо «всадника», отправился в RELOAD. Ледоруб сомнет его и раздавит…
Почему-то именно это соображение вызвало ярость. Ту самую, которой Курту так не хватало… Нет, не так окончит он свой жизненный путь. Не в этой берлоге, заставленной никчемным хламом. Не от руки бездушного вируса, не сознающего, кого и что он убивает… Еще ведь много незаконченных дел. К примеру, Ковбой. Старик стоял между ним и Куртом. Нет, гангстер не помешает Волку исполнить свой долг, свершить страшную месть. «Всадник» достаточно пожил; хватит цепляться за жизнь. Пора и честь знать…
Взревев, Курт поднатужился. Он давно оставил в покое шею чудовища, отстраненно убедившись, что причинил Старику незначительный вред. Да, из прокушенной шкуры сочилась «зеленка». Не более Ни клоков плоти, ни разорванных артерий… Ничего. Добраться до жизненно важной трахеи (стоит ее перегрызть, и легкие тотчас заполнятся кровью — это Курт знал на собственном опыте) также не представлялось возможным. Поэтому Волк сосредоточился на руках противника. Пистолеты-пулеметы нехотя разъехались в стороны… Но, словно натолкнувшись на незримую преграду, остановились.
Противостояние продолжилось. До Курта, что называется, дошло: так может продолжаться бесконечно… Вернее, до того момента, когда «портал» захлопнется, так и не дождавшись беглеца. (Глава Ордена, конечно же, успеет, предоставив драчунов друг другу: «Не стану мешать вам, ребята… Ну, пока».) Череп прекратил стрельбу, потому как Старику каким-то образом удалось развернуть Курта, прикрыться им, точно щитом. Противники рычали с натуги.
Извернувшись умопомрачительным кульбитом, Волк разжал хватку. Лапы «всадника» — и, соответственно, оружие — раскинулись под широким углом.
Стволы изрыгнули хвосты синего пламени. «Штатный киллер» намеревался было вцепиться Старику в шею, полоснуть когтями (сделать хоть что-нибудь!), но не тут-то было. Черный монстр поднял ногу и пнул низкорослого противника в живот. Курт пролетел некоторое расстояние и, впечатавшись в стеллаж, замер. Он не чувствовал боли, не слышал хруста костей, хотя и был уверен, что фолианты приобрели очертания его спины. Впрочем, еще больше его обеспокоило то обстоятельство, что «всадник» торопливо поднимал пулеметы… Куда быстрее, чем у Курта вышло бы прыгнуть к нему.
Курт не видел другого выхода, кроме… бегства. Он подпрыгнул, ухватился за стеллаж и перебросил себя на верхнюю плоскость. Вирусы яростно бились о фолианты — в опасной близости от Волка, по рваной синусоиде. Будто говорили: «Не уйдешь, гаденыш, не уйдешь!» Однако Курт все-таки ушел. Запрыгнув на «крышу», он перекатился на противоположную сторону, где на секунду завис, уцепившись когтями… Затем — мягко спружинил ногами.
Паркет издал предательский скрип.
На этом все кончилось. «Штатный киллер» прислушался. Нет, и правда —все. Ни звука. Ни грохота выстрелов, ни рыка, ни воплей Черепа. Тот, судя по всему, ухитрился найти убежище еще раньше Курта. Следовательно, Старик вновь остался в одиночестве. Что, как ни крути, давало шанс.
00:00.
Счетчик продолжал истошно мигать.
По-видимому, с момента истечения срока прошли секунды. Так Волку казалось, хотя, конечно, он был не уверен. Но… где же «портал»? Вроде бы — пора…
Едва Курт подумал об этом, как лабораторию озарила вспышка — яркая, белая, интенсивная до слепоты. Тягучая и вязкая, как сладкая патока. Не перегорающая нить накаливания, не шаровая молния, а скорее атомный взрыв.
Само собой, Курту стало любопытно. И неспроста: с этим любопытством был связан воистину жизненный интерес. «Портал» — первое, что пронеслось в голове. Разумеется, раскрылся «портал». Осталось узнать, где он располагается, далеко ли и какова дислокация обоих «соседей». Возможно, «всадник» уже там.
Эта мысль Волка страшно испугала. Подтянувшись, он забросил себя на стеллаж — на соседний, параллельный тому, за которым притаился Старик. С такой высоты вся лаборатория предстала пред ним, что называется, как на ладони.
Дверь в Сеть распахнулась не в стене, не в полу и даже не в потолке. Распахнулась она в наименее, казалось бы, предсказуемом месте. Среди нагромождения столов, стульев и стеллажей. Вовсе не в центре, как можно было бы предполагать. Но и не у самой стены. Скажем, на некотором расстоянии от нее, причем эта дистанция вполне соответствовала категории «произвольная». В точке координат, где Курт при всем желании не мог ждать столь знаменательного события, как открытие спасительного «портала».
Ну да ладно.
Самое скверное заключалось в том, что «форточка» открылась на изрядном отдалении. Курту и, возможно, Черепу («возможно» оттого, что гангстер мог мчаться к «порталу» так, что пятки горели — в этот самый момент) придется преодолеть немалый путь. Учитывая гигантские масштабы лаборатории…
Впрочем, дорогу осилит идущий.
Да и Старику, вздумай он пробиваться к свободе, придется пройти ту же дистанцию.
Таким образом, расстояние могло быть не самым скверным обстоятельством. На это звание претендовала другая величина — время. Волк не знал элементарного: сколько его — то есть времени — у них и, в частности, персонально у него.
СКОЛЬКО?
10 секунд? 15? 20?
А потом срок истечет. Они (Курт и Череп) либо выберутся наружу, либо останутся в конструкте. Киберкрысы или обезвредят свой ледоруб, или предоставят ему возможность действовать. Все зависит от того, кто останется внутри (Курт, Череп или Старик).
Почему операторы не посчитали нужным сообщить точные цифры? Почему ни глава Ордена (знал?), ни сам Волк не сочли нужным уточнить? Тогда это казалось несущественным. Казалось, что 7 минут — чудовищный срок. Курт возрадовался, что Череп вообще согласился на отключение ледоруба.
Как бы там ни было, «портал» открылся. Киберкрысы оставались на постах.
Приглядевшись, Курт смог без труда рассмотреть детали. «Портал» не был похож ни на дверь, ни на окно. Его не окружал ни геометрически ровный проем, ни рама — какая-нибудь массивная конструкция, украшенная фресками, как в фильмах по рассказам Лавкрафта, — ни что-либо иное, не считая самой лаборатории. У «портала» вообще отсутствовали четкие границы: углы, плоскости, окантовки. Белоснежное пятно ни на мгновение не прекращало внутренней бурной деятельности. Его контуры беспрестанно менялись, дрожали и струились, словно капли бензина в лужице разлитого молока.
Разглядеть что-то внутри проема не представлялось возможным. Он был непроницаемо белым — таким непроглядным, каким могла быть самая черная тьма. «Портал» соединял в себе конструкт и внешнюю Сеть, являлся мостом из одной сферы в иную. Не окно, а скорее лифт. В него нельзя ни заглянуть снаружи, ни выглянуть изнутри. Можно лишь переступить порог и, спустя неуловимое мгновение, заледеневшее в вечности (рождение и смерть, переплетенные в тугом клубке), оказаться там. Или здесь… Разноцветные пятна, плывшие по белой поверхности, являлись информационным парадоксом. Там и здесь одновременно. Еще не Сеть, но уже и не конструкт…
«Портал» медленно вращался вокруг абстрактной оси. Волк убедился, что пятно было плоским, как… самая плоская вещь, которую он видел в жизни. Абсолютно, непогрешимо плоским. Толщиной не в атом, но в байт.
Мебель, касавшаяся «портала», приобрела микроскопически-тонкие разрезы — опять же, толщиной в байт, — почти незаметные, если бы «отрезанные» части не утратили устойчивость и не падали на пол. Модели были безнадежно испорчены, нуждаясь в скорейшей перезагрузке. Линия «распила» (тонкие, неприметные байты) первой перенеслась в открытую Сеть. Далее последовали те куски моделей, которые, за счет вращения, поглотил «портал». Самой двери было глубоко наплевать, кого или что распылять на байты.
Вокруг массива появились никчемные обломки, никоим образом не являвшиеся ни Куртом, ни Черепом. Недоумение киберкрыс можно лишь представить. Они внедрили «портал» наугад, не имея никакого представления, где тому предстояло раскрыться. Посреди острова, дворца или где-то еще.
Возможно, именно этим и объяснялась одна несуразная на первый взгляд деталь. Над «порталом» лениво покачивалась, лоснилась блестящими плоскостями — ярко-зеленными, цвета тропической зелени, — огромная, поразительная… указательная стрелка. Она располагалась аккурат над белым пятном и указывала, вне сомнений, исключительно на него. У Курта усилилось ощущение — терроризировавшее его довольно долго, — что он находится внутри дурацкой компьютерной игры. Ведь именно в играх, с целью облегчить жизнь незадачливым игрокам применяются подобного рода подсказки…
Заметить указатель мог не только Волк, с высоты книжного стеллажа, но и оба «соседа», стоявшие на полу, — без каких-либо усилий. Курт едва не поддался панике. Конечно, киберкрысы хотели как лучше (не думали ведь они, что босс будет копаться так долго!), но… Присутствие зеленой стрелки посреди старинной лаборатории казалось некоей сюрреалистической издевкой…
Если Старик еще не мчался со всех ног к этой подсказке, стало быть, Курт его недооценил. Если и так, следовало спасать собственную шкуру. Это не его бой, не его враг — Черепа. Кроме того, глава Ордена не станет мешкать.
«Анализ, сопоставление: 90%». Символы мигнули, привлекая внимание.
Приподнявшись, Волк огляделся. Никого.
Тишина.
Он бесшумно перепрыгнул на соседний ряд. На стеллаж, вплотную прилегавший к тому, за которым оставался Старик. Прильнув к виртуальному корпусу, Курт осторожно выглянул. И тут — никого. В голове Курта пронесся груженый состав всевозможных догадок и предположений. «Всадник» сбежал в «портал»? Дерется где-то с Черепом? Покончил жизнь самоубийством?
Впрочем, выбирать Волку не пришлось.
Пребывая в полном смятении, он резко выглянул с противоположной стороны. Чуть более резко, чуть более небрежно, чем следовало. И — тут же поплатился.
Все, что Курт уловил — в большей степени почувствовал, чем увидел — это стремительное, нечеловечески-быстрое движение. Затем — сомкнулась тьма. Не перезагрузка, отнюдь. Пока нет. Курт воспринимал действительность (пусть виртуальную — за неимением лучшего…) и ощущал себя в ней. Просто ему закрыли глаза. Убили обзор. И — с силой потащили вниз. В неизвестность.
На мгновение Волк запаниковал. Забил лапами, точно тонущий пловец. А потом почувствовал, что его удары попадают в цель. Стало быть, он в родной стихии.
Мрак рассеялся и прямо перед собой Курт увидел жуткую оскаленную морду…
Случилось вот что. Не успел «штатный киллер» выглянуть со стеллажа, как из пустоты материализовалась огромная лапа. Все это время «всадник» сидел внизу и с терпеливостью удава дожидался, пока противник явит себя. Удар был нанесен с молниеносной скоростью. Ладонь чудовища была столь огромна, что накрыла лицо Курта и сомкнула пальцы на затылке. Стащить Курта со стеллажа не составило никакого труда. Бойцы сцепились.
Обретя зрение вторично, Волк ощутил прилив сил. Ярость поднялась в нем горячей волной. Да как он посмел? Атаковать его, истинного, — не какую-то там виртуальную фальшивку! — метаморфа? «Штатный киллер» растопырил пальцы и принялся хлестать Старика: нещадно, наотмашь, по всему, чего касался взгляд. Брызги «зеленки» бурлили вокруг, как из перегретой бутылки шампанского. «Всадник» удерживал противника над полом, а потому не мог оказать достойного сопротивления. Но — до определенного момента…
Курт позабыл о кое-какой немаловажной детали. Вернее, сразу о двух крупнокалиберных деталях. Впрочем, мог и не забыть. Может, ему было плевать.
Он не видел, как Старик поднимал пулемет. Не видел, как приставлял к боку ствол. Не видел, как жал на гашетку… Почувствовал, как в него проникает нечто чужеродное, чего в нем быть не должно. Это была не боль — зеркальное отражение боли, ее родная сестра. Аутентичный дубликат, хотя и подделка. Нервные волокна не участвовали в этой реакции. Повреждено было не физическое тело, а виртуальная матрица. Оборудование понимало, что это скверно, а потому старалось внушить мозгу ту же информацию. Настолько эффективно, насколько могло. Болью это можно назвать лишь с натяжкой…
Перед глазами вспыхнули кроваво-красные строки: «Внимание!! Заражение! ОПАСНО! ОПАСНО!! Неизвестный продукт! Повреждены сектора №74 и 34!»
Курт понимал, что это «ОПАСНО!». Не понимал он того, зачем понадобилось повторять это дважды, да еще с тремя (в общей сложности) восклицательными знаками.
Пулемет стрелял в упор. Ствол наполовину погрузился в жуткую рану. Пули, начиненные вирусом, хлестали внутрь матрицы. Синяя фосфоресцирующая гадость фонтанировала наружу. «Штатный киллер» почти лишился рассудка от ярости. Ему казалось, что все это происходит на самом деле. Не в Сети, а по-настоящему. Все смешалось. Курт не отдавал себе отчета в том, что происходит. Красные буквы, синяя отрава, светящаяся «зеленка» — калейдоскоп кружился перед глазами. Это напоминало сумасшествие.
Курт полосовал Старика когтями, автоматически, точно заведенный. Он был разъярен достаточно, чтобы не чувствовать усталости, и слишком — чтобы не видеть очевидного. Его потуги были совершенно бесплодны. Раны противника зарастали на глазах. Яд продолжал бить ключом, но, очевидно, успел утратить силу.
Неожиданно, без запинки, Волк нашарил взглядом глаза. Огромные, желтые, горящие неукротимым огнем. «Всадник» знал, что убивает, и радовался этому.
Решение родилось инстинктивно. Поднялось к Курту из каких-то глубинных слоев, где царили хаос, ненависть и животная жестокость. Не успев как следует подумать, Курт сделал ЭТО — поднял лапу и, распрямив указательный палец, всадил его Старику в левую глазницу. Со всей силы, вложив в удар всю свою ярость, все бешенство. Коготь без труда пробил тонкую преграду.
Волку показалось, что он расслышал звон. В сердцевине желтого глаза — аккурат против зрачка — образовалась дыра, обрамленная тонкими трещинами. Точно Курт и впрямь пробил не глаз, а самое настоящее стекло. Смотровое стекло, посредством которого «всадник» сумрачно взирал на Сеть.
Глаз помутнел и как-то потух. В одно мгновение его оставила жизнь. Потух неукротимый огонь, словно задули свечу. Теперь это и впрямь было стекло. Курт почувствовал сопротивление. Из глаза, пробиваясь в щели меж пальцем и «стеклом», хлестала отрава. Волк решил, что это конвульсии — противник, несомненно, был мертв. Мертвее бывают только снаружи, в реальности. Точнее, умерла виртуальная матрица. Ее же обитатель вернулся в системные дебри, проходить перезагрузку… На это потребуется какое-то время.
Волк выдернул палец из глазницы. Влажное чмоканье. Полилась «зеленка». Фосфоресцирующая гадость стекала по морде к подбородку и, зависнув над бездной, срывалась вниз. Кислотные потеки избороздили морду: щеку, губы, клыки. Физиономия не проявляла ни малейших признаков жизни.
Внезапно Курт понял, что в конструкте стоит тишина. Она сгустилась вокруг, опутала окружающее липкими нитями. Пулеметы уже не грохотали, а, выпав из обессилевших пальцев, лежали на полу кусками виртуального железа.
Краем глаза Курт запеленговал движение. Вздрогнув, повернулся.
Череп.
Странно все это, подумал Волк. Трижды Старик погибал, и ни единого раза глава Ордена не совершил убийства. Несмотря на то, что «всадник» в первую очередь был его врагом… Не Курта. Череп же сыграл скромную вспомогательную роль — статиста. Он, безусловно, старался, но ни разу не нанес Старику таких повреждений, от которых тот мог отправиться в перезагрузку…
Вновь безволосый убил чужими руками. В который раз использовал Курта Страйкера в своих интересах. Обставил все так, что даже смерть кровного врага легла на Волка.
Убийца он и есть убийца. Одно хорошо — не потребуется выскребать кровь из-под когтей.
На сей раз гангстер не улыбался, а лишь ощупывал матрицу Старика пристальным взглядом. По-видимому, недоумевал, отчего та по-прежнему стоит. А именно: находится в вертикальном положении, хотя и неподвижно.
Действительно, чудовище застыло неподвижным изваянием. Его желтые глаза заворожено таращились в вечность, бессильные как закрыться, так и отвести взгляд.
Череп не выпускал ТТ из рук. Молча пялился, точно приказывал: «Падай! Падай!»
И — черный колосс подчинился. Покачнувшись, он плашмя рухнул на пол.
Курта преследовало устойчивое ощущение дежа-вю. Где-то он уже это видел… Старик падает как подкошенный; «зеленка» разлетается в разные стороны; виртуальное тело обрушивается на паркет и, раскинув конечности, затихает…
Взгляды босса и «штатного киллера» встретились. Курт не мог понять, о чем бандит думает, но на всякий случай сконцентрировался на ТТ. Глаза киберматриц передавали мысли и настроение владельца из рук вон плохо (если вообще передавали), но в определенной мере являлись «зеркалом души»… Что-что, а души находились здесь поблизости. За тонкой невидимой чертой.
Возможно, именно поэтому спустя неуловимое мгновение Волк все понял. Черепу не требовалось ни говорить, ни даже переводить взгляд — на гигантскую, потрясающую… указательную стрелку. Она покачивалась в отдалении, словно была сделана из монолитного куска зеленого студня… Весом в пару тонн.
Не сговариваясь — вообще не произнося ни слова, — гангстер и Курт сорвались с места.
Тут только Курт осознал, что все не так просто, как могло показаться. Вирус, поселившийся в его виртуальном теле, взялся за работу. Это проявлялось в незначительных сбоях и погрешностях, не становившихся от этого приятнее. Как-то: ноги у Волка заплетались или же вовсе отказывались повиноваться (несколько раз «штатный киллер» едва не растянулся на полу); руки почти не сгибались в суставах, а взгляд, стоило лишь сфокусироваться на некоем объекте, начинал терять резкость. Изображение покрывалось сетью помех, расслаивалось на квадраты, из-за чего разглядеть очертания предмета становилось практически невозможно. Курт чувствовал, что разваливается по кускам — деревянная марионетка, за нити которой безжалостно тянет невидимый кукольник. Рано или поздно что-то порвется.
Нити или сам Курт.
«Анализ, сопоставление:
1) вирусоподобный продукт А: 96%;
2) вирусоподобный продукт В: 2%…
Что-что, а буквы и цифры Волк видел отчетливо. И мог сделать определенные выводы. Во-первых, вряд ли стоило опасаться «вирусоподобного продукта А» — он уже не жилец. Во-вторых, основную опасность представлял «вирусоподобный продукт В». Или он добьет Курта, или… Впрочем, сделать что-то с резидентом защитные системы уже не успеют… Все, что Волк мог, это бежать…
Он бежал так быстро и яростно, как только мог. Как не бежал, наверное, ни разу в жизни. Та ночь, когда он нес сестру-волчицу на плече — не в счет. Пол сотрясался под ногами; очертания мебели размывались на глазах — то ли скоростью, то ли сбоем софта, передававшего импульсы на оптические нервы, — наподобие того, как свежая акварель размывается тугой водной струей.
Невзирая на помехи, одно «штатный киллер» видел по-прежнему четко: потрясающий указатель. Слишком велик, чтобы помехи могли затмить очертания; слишком зеленый, чтобы спутать с чем-либо другим. Это была единственная броская… вещь во всем конструкте. Не считая, естественно, «портала».
Однако его-то как раз метаморф и не видел. И не считал нужным раздумывать — отчего.
Вдруг он понял, что кто-то бежит рядом. Практически плечом к плечу. Череп. Гангстер перепрыгивал невысокие преграды, огибал массивные и так же, как Курт, зажимал руками раны. Те продолжали «кровоточить». Синяя отрава густо сочилась между пальцев. Курту казалось, что он мог бы просунуть в собственный бок целую лапу — по локоть. Но ничего поделать нельзя…
… А далеко позади, между стеллажей, растворялось чудовищное тело Старика.
Убийцы бежали прочь. Словно псы войны, потрепанные в очередной бойне: спотыкаясь, шатаясь на негнущихся ногах, теряя координацию, задевая предметы обстановки… Ситуация обострялась с каждым быстротечным мгновением.
Перескакивая через невысокий диванчик, не представлявший ничего необычного, Курт споткнулся о спинку. И — кубарем полетел на пол. Что называется, не взял высоту. Окружающее, и без того размытое «снегом» помех, взвихрилось волчком. Курт лежал на полу, пытаясь поднять себя непослушными руками, под кожу которых, казалось, набили клочья ваты. Деревянные ноги бессильно скребли по паркету, изрядно уступая ему в подвижности.
Время уходило и никого, по обыкновению, не собиралось дожидаться.
Волк трепыхался на паркете, точно выброшенная на берег рыба. Он почти смирился с тем, что останется здесь (подохнет в гребаном конструкте, на виртуальном паркете! — ярость бурлила и клокотала, не находя выхода), когда… почувствовал, что его поднимают и ставят на ноги. Размытая помехами, мимо проплыла физиономия Черепа. С этой стороны «штатный киллер» ждал помощи менее всего. Вообще не надеялся, что такое может случиться.
Невероятно, но факт.
Гангстер пришел на помощь. Курту не оставалось ничего иного, кроме как принять эту помощь. В подобной ситуации, конечно, он пришел бы на выручку боссу. Это его долг и, как ни крути, жизненно важная необходимость: как только Череп отдаст концы, крохотная бомба в голове Курта сделает харакири.
Однако… над бандитом эта угроза не нависала. Он мог оставить Волка в ловушке и бежать к «порталу», не рискуя ни собственной жизнью, ни смертью заклятого врага. Вместо этого Череп предпочел потерять драгоценное время.
Курт этого не понимал… Не принимал. Он ненавидел гангстера до глубины своей волчьей души. Курт был вынужден работать на Черепа и, тихо его презирая, дожидался своего часа. Чтобы выпустить кишки. Не в конструкте, а по-настоящему. То, что глава Ордена сделал, не вписывалось в эту стройную картину. Совершенно не вписывалось. Получалось, что гангстер спас Волку жизнь. По неизвестным причинам. Когда мог бы оставить на произвол судьбы. И теперь, нужно полагать, Курт должен быть ему благодарен.
Но вместо этого он возненавидел Черепа еще больше. Никогда узник не будет благодарен тюремщикам. И «стокгольмский синдром» здесь ни при чем.
Остановившись на этом, Волк для собственного удобства придумал бандиту «оправдание»: тот вытащил его лишь потому, что и ему, главе Ордена, могла понадобиться помощь. До того, как они покинут конструкт… и после.
Действительно, вряд ли им удалось бы выбраться из лаборатории поодиночке. Вирус пустил корни, врос в виртуальное нутро. Отказывали то руки, то ноги, то координация… Видимость опустилась до считанных килобайт/секунд.
Красные строки — единственное постоянство в окружающем хаосе — с непоколебимым усердием оповещали о проделанной работе. «Вирусоподобный продукт А: 98%… Вирусоподобный продукт В: 4%…» Трудовых подвигов, само собой, ожидать не приходилось. Надеяться можно было только на то, что «продукты» не соберутся с силами и не разорвут матрицы одним ударом…
Опираясь друг на друга, убийцы бежали по лаборатории к выходу и спасительному зеленому указателю, горевшему подобно маяку в ночи. То один, то другой оступался, спотыкался или оскальзывался, но плечо соседа оказывалось рядом. Когда отнимались ноги, Курт буквально волочил шефа за собой. И — наоборот… Определенно, поодиночке сквозь этот хаос не прошел бы ни один.
Старик преподал им последний урок.
Впрочем… не последний.
Указатель подступал все ближе. Нависал над беглецами зеленой студенистой колонной: жуткий пришелец из иного мира, где обитают рыбоподобные гуманоиды, а мирозданием правят колоссальные Древние… В такой Вселенной (где-то ведь она существовала! — затерялась в необъятности космоса) такие столпы встречались сплошь и рядом. То ли строения, то ли деревья…
Наконец полет окончился. Курт рефлекторно сомкнул пальцы на запястьях противника; ему удалось развести пистолеты-пулеметы в противоположные стороны. И — столь же рефлекторно он вцепился клыками в черную шею. Из ран, аккурат между клыков, заструилась зеленая субстанция. Курт не чувствовал ни вкуса, ни запаха. Он старался не глотать — это было не трудно. Он превратился в механизм, гидравлический пресс. Клыки терзали и рвали виртуальную плоть; Старик вырывался; лапы интенсивно тянули…
Как ни странно, Волк почти физически ощущал нагрузку. Ничуть не менее явно, как если бы он боролся с «всадником» за пределами конструкта, в объективной действительности. Впрочем, там бой (если, конечно, избиение соответствовало бы определению «бой») длился бы считаные секунды. Здесь же, в своей киберобители, Старик был силен… Крайне силен, потому как речь шла не о физической мощи, а о ментальной. «Всадник» был по-прежнему силен духом и мыслью. Виртуальные мускулы натянулись корабельными канатами. Курт чувствовал, что сдает позиции. Старик высвобождался из волчьей хватки с неумолимостью локомотива, набирающего обороты.
Фактически противостояние продлилось мгновения. Бойцам же они казались вечностью. Курт втащил черного монстра в свой «батискаф». Изнутри они следили, как секунды проносились мимо — неповоротливыми жирными китами.
Череп продолжал палить «всаднику» в спину. Почти в упор и наверняка без промаха. Волк чувствовал изнутри, что это не приносит никакого результата (Старик выработал противоядие? «Зеленка» продолжала выделяться, но значило ли это что-либо?). Пистолеты-пулеметы сдвигались. Еще секунда, и синее пламя ворвется в Курта, точно под виртуальные ребра. Тогда он сам, вместо «всадника», отправился в RELOAD. Ледоруб сомнет его и раздавит…
Почему-то именно это соображение вызвало ярость. Ту самую, которой Курту так не хватало… Нет, не так окончит он свой жизненный путь. Не в этой берлоге, заставленной никчемным хламом. Не от руки бездушного вируса, не сознающего, кого и что он убивает… Еще ведь много незаконченных дел. К примеру, Ковбой. Старик стоял между ним и Куртом. Нет, гангстер не помешает Волку исполнить свой долг, свершить страшную месть. «Всадник» достаточно пожил; хватит цепляться за жизнь. Пора и честь знать…
Взревев, Курт поднатужился. Он давно оставил в покое шею чудовища, отстраненно убедившись, что причинил Старику незначительный вред. Да, из прокушенной шкуры сочилась «зеленка». Не более Ни клоков плоти, ни разорванных артерий… Ничего. Добраться до жизненно важной трахеи (стоит ее перегрызть, и легкие тотчас заполнятся кровью — это Курт знал на собственном опыте) также не представлялось возможным. Поэтому Волк сосредоточился на руках противника. Пистолеты-пулеметы нехотя разъехались в стороны… Но, словно натолкнувшись на незримую преграду, остановились.
Противостояние продолжилось. До Курта, что называется, дошло: так может продолжаться бесконечно… Вернее, до того момента, когда «портал» захлопнется, так и не дождавшись беглеца. (Глава Ордена, конечно же, успеет, предоставив драчунов друг другу: «Не стану мешать вам, ребята… Ну, пока».) Череп прекратил стрельбу, потому как Старику каким-то образом удалось развернуть Курта, прикрыться им, точно щитом. Противники рычали с натуги.
Извернувшись умопомрачительным кульбитом, Волк разжал хватку. Лапы «всадника» — и, соответственно, оружие — раскинулись под широким углом.
Стволы изрыгнули хвосты синего пламени. «Штатный киллер» намеревался было вцепиться Старику в шею, полоснуть когтями (сделать хоть что-нибудь!), но не тут-то было. Черный монстр поднял ногу и пнул низкорослого противника в живот. Курт пролетел некоторое расстояние и, впечатавшись в стеллаж, замер. Он не чувствовал боли, не слышал хруста костей, хотя и был уверен, что фолианты приобрели очертания его спины. Впрочем, еще больше его обеспокоило то обстоятельство, что «всадник» торопливо поднимал пулеметы… Куда быстрее, чем у Курта вышло бы прыгнуть к нему.
Курт не видел другого выхода, кроме… бегства. Он подпрыгнул, ухватился за стеллаж и перебросил себя на верхнюю плоскость. Вирусы яростно бились о фолианты — в опасной близости от Волка, по рваной синусоиде. Будто говорили: «Не уйдешь, гаденыш, не уйдешь!» Однако Курт все-таки ушел. Запрыгнув на «крышу», он перекатился на противоположную сторону, где на секунду завис, уцепившись когтями… Затем — мягко спружинил ногами.
Паркет издал предательский скрип.
На этом все кончилось. «Штатный киллер» прислушался. Нет, и правда —все. Ни звука. Ни грохота выстрелов, ни рыка, ни воплей Черепа. Тот, судя по всему, ухитрился найти убежище еще раньше Курта. Следовательно, Старик вновь остался в одиночестве. Что, как ни крути, давало шанс.
00:00.
Счетчик продолжал истошно мигать.
По-видимому, с момента истечения срока прошли секунды. Так Волку казалось, хотя, конечно, он был не уверен. Но… где же «портал»? Вроде бы — пора…
Едва Курт подумал об этом, как лабораторию озарила вспышка — яркая, белая, интенсивная до слепоты. Тягучая и вязкая, как сладкая патока. Не перегорающая нить накаливания, не шаровая молния, а скорее атомный взрыв.
Само собой, Курту стало любопытно. И неспроста: с этим любопытством был связан воистину жизненный интерес. «Портал» — первое, что пронеслось в голове. Разумеется, раскрылся «портал». Осталось узнать, где он располагается, далеко ли и какова дислокация обоих «соседей». Возможно, «всадник» уже там.
Эта мысль Волка страшно испугала. Подтянувшись, он забросил себя на стеллаж — на соседний, параллельный тому, за которым притаился Старик. С такой высоты вся лаборатория предстала пред ним, что называется, как на ладони.
Дверь в Сеть распахнулась не в стене, не в полу и даже не в потолке. Распахнулась она в наименее, казалось бы, предсказуемом месте. Среди нагромождения столов, стульев и стеллажей. Вовсе не в центре, как можно было бы предполагать. Но и не у самой стены. Скажем, на некотором расстоянии от нее, причем эта дистанция вполне соответствовала категории «произвольная». В точке координат, где Курт при всем желании не мог ждать столь знаменательного события, как открытие спасительного «портала».
Ну да ладно.
Самое скверное заключалось в том, что «форточка» открылась на изрядном отдалении. Курту и, возможно, Черепу («возможно» оттого, что гангстер мог мчаться к «порталу» так, что пятки горели — в этот самый момент) придется преодолеть немалый путь. Учитывая гигантские масштабы лаборатории…
Впрочем, дорогу осилит идущий.
Да и Старику, вздумай он пробиваться к свободе, придется пройти ту же дистанцию.
Таким образом, расстояние могло быть не самым скверным обстоятельством. На это звание претендовала другая величина — время. Волк не знал элементарного: сколько его — то есть времени — у них и, в частности, персонально у него.
СКОЛЬКО?
10 секунд? 15? 20?
А потом срок истечет. Они (Курт и Череп) либо выберутся наружу, либо останутся в конструкте. Киберкрысы или обезвредят свой ледоруб, или предоставят ему возможность действовать. Все зависит от того, кто останется внутри (Курт, Череп или Старик).
Почему операторы не посчитали нужным сообщить точные цифры? Почему ни глава Ордена (знал?), ни сам Волк не сочли нужным уточнить? Тогда это казалось несущественным. Казалось, что 7 минут — чудовищный срок. Курт возрадовался, что Череп вообще согласился на отключение ледоруба.
Как бы там ни было, «портал» открылся. Киберкрысы оставались на постах.
Приглядевшись, Курт смог без труда рассмотреть детали. «Портал» не был похож ни на дверь, ни на окно. Его не окружал ни геометрически ровный проем, ни рама — какая-нибудь массивная конструкция, украшенная фресками, как в фильмах по рассказам Лавкрафта, — ни что-либо иное, не считая самой лаборатории. У «портала» вообще отсутствовали четкие границы: углы, плоскости, окантовки. Белоснежное пятно ни на мгновение не прекращало внутренней бурной деятельности. Его контуры беспрестанно менялись, дрожали и струились, словно капли бензина в лужице разлитого молока.
Разглядеть что-то внутри проема не представлялось возможным. Он был непроницаемо белым — таким непроглядным, каким могла быть самая черная тьма. «Портал» соединял в себе конструкт и внешнюю Сеть, являлся мостом из одной сферы в иную. Не окно, а скорее лифт. В него нельзя ни заглянуть снаружи, ни выглянуть изнутри. Можно лишь переступить порог и, спустя неуловимое мгновение, заледеневшее в вечности (рождение и смерть, переплетенные в тугом клубке), оказаться там. Или здесь… Разноцветные пятна, плывшие по белой поверхности, являлись информационным парадоксом. Там и здесь одновременно. Еще не Сеть, но уже и не конструкт…
«Портал» медленно вращался вокруг абстрактной оси. Волк убедился, что пятно было плоским, как… самая плоская вещь, которую он видел в жизни. Абсолютно, непогрешимо плоским. Толщиной не в атом, но в байт.
Мебель, касавшаяся «портала», приобрела микроскопически-тонкие разрезы — опять же, толщиной в байт, — почти незаметные, если бы «отрезанные» части не утратили устойчивость и не падали на пол. Модели были безнадежно испорчены, нуждаясь в скорейшей перезагрузке. Линия «распила» (тонкие, неприметные байты) первой перенеслась в открытую Сеть. Далее последовали те куски моделей, которые, за счет вращения, поглотил «портал». Самой двери было глубоко наплевать, кого или что распылять на байты.
Вокруг массива появились никчемные обломки, никоим образом не являвшиеся ни Куртом, ни Черепом. Недоумение киберкрыс можно лишь представить. Они внедрили «портал» наугад, не имея никакого представления, где тому предстояло раскрыться. Посреди острова, дворца или где-то еще.
Возможно, именно этим и объяснялась одна несуразная на первый взгляд деталь. Над «порталом» лениво покачивалась, лоснилась блестящими плоскостями — ярко-зеленными, цвета тропической зелени, — огромная, поразительная… указательная стрелка. Она располагалась аккурат над белым пятном и указывала, вне сомнений, исключительно на него. У Курта усилилось ощущение — терроризировавшее его довольно долго, — что он находится внутри дурацкой компьютерной игры. Ведь именно в играх, с целью облегчить жизнь незадачливым игрокам применяются подобного рода подсказки…
Заметить указатель мог не только Волк, с высоты книжного стеллажа, но и оба «соседа», стоявшие на полу, — без каких-либо усилий. Курт едва не поддался панике. Конечно, киберкрысы хотели как лучше (не думали ведь они, что босс будет копаться так долго!), но… Присутствие зеленой стрелки посреди старинной лаборатории казалось некоей сюрреалистической издевкой…
Если Старик еще не мчался со всех ног к этой подсказке, стало быть, Курт его недооценил. Если и так, следовало спасать собственную шкуру. Это не его бой, не его враг — Черепа. Кроме того, глава Ордена не станет мешкать.
«Анализ, сопоставление: 90%». Символы мигнули, привлекая внимание.
Приподнявшись, Волк огляделся. Никого.
Тишина.
Он бесшумно перепрыгнул на соседний ряд. На стеллаж, вплотную прилегавший к тому, за которым оставался Старик. Прильнув к виртуальному корпусу, Курт осторожно выглянул. И тут — никого. В голове Курта пронесся груженый состав всевозможных догадок и предположений. «Всадник» сбежал в «портал»? Дерется где-то с Черепом? Покончил жизнь самоубийством?
Впрочем, выбирать Волку не пришлось.
Пребывая в полном смятении, он резко выглянул с противоположной стороны. Чуть более резко, чуть более небрежно, чем следовало. И — тут же поплатился.
Все, что Курт уловил — в большей степени почувствовал, чем увидел — это стремительное, нечеловечески-быстрое движение. Затем — сомкнулась тьма. Не перезагрузка, отнюдь. Пока нет. Курт воспринимал действительность (пусть виртуальную — за неимением лучшего…) и ощущал себя в ней. Просто ему закрыли глаза. Убили обзор. И — с силой потащили вниз. В неизвестность.
На мгновение Волк запаниковал. Забил лапами, точно тонущий пловец. А потом почувствовал, что его удары попадают в цель. Стало быть, он в родной стихии.
Мрак рассеялся и прямо перед собой Курт увидел жуткую оскаленную морду…
Случилось вот что. Не успел «штатный киллер» выглянуть со стеллажа, как из пустоты материализовалась огромная лапа. Все это время «всадник» сидел внизу и с терпеливостью удава дожидался, пока противник явит себя. Удар был нанесен с молниеносной скоростью. Ладонь чудовища была столь огромна, что накрыла лицо Курта и сомкнула пальцы на затылке. Стащить Курта со стеллажа не составило никакого труда. Бойцы сцепились.
Обретя зрение вторично, Волк ощутил прилив сил. Ярость поднялась в нем горячей волной. Да как он посмел? Атаковать его, истинного, — не какую-то там виртуальную фальшивку! — метаморфа? «Штатный киллер» растопырил пальцы и принялся хлестать Старика: нещадно, наотмашь, по всему, чего касался взгляд. Брызги «зеленки» бурлили вокруг, как из перегретой бутылки шампанского. «Всадник» удерживал противника над полом, а потому не мог оказать достойного сопротивления. Но — до определенного момента…
Курт позабыл о кое-какой немаловажной детали. Вернее, сразу о двух крупнокалиберных деталях. Впрочем, мог и не забыть. Может, ему было плевать.
Он не видел, как Старик поднимал пулемет. Не видел, как приставлял к боку ствол. Не видел, как жал на гашетку… Почувствовал, как в него проникает нечто чужеродное, чего в нем быть не должно. Это была не боль — зеркальное отражение боли, ее родная сестра. Аутентичный дубликат, хотя и подделка. Нервные волокна не участвовали в этой реакции. Повреждено было не физическое тело, а виртуальная матрица. Оборудование понимало, что это скверно, а потому старалось внушить мозгу ту же информацию. Настолько эффективно, насколько могло. Болью это можно назвать лишь с натяжкой…
Перед глазами вспыхнули кроваво-красные строки: «Внимание!! Заражение! ОПАСНО! ОПАСНО!! Неизвестный продукт! Повреждены сектора №74 и 34!»
Курт понимал, что это «ОПАСНО!». Не понимал он того, зачем понадобилось повторять это дважды, да еще с тремя (в общей сложности) восклицательными знаками.
Пулемет стрелял в упор. Ствол наполовину погрузился в жуткую рану. Пули, начиненные вирусом, хлестали внутрь матрицы. Синяя фосфоресцирующая гадость фонтанировала наружу. «Штатный киллер» почти лишился рассудка от ярости. Ему казалось, что все это происходит на самом деле. Не в Сети, а по-настоящему. Все смешалось. Курт не отдавал себе отчета в том, что происходит. Красные буквы, синяя отрава, светящаяся «зеленка» — калейдоскоп кружился перед глазами. Это напоминало сумасшествие.
Курт полосовал Старика когтями, автоматически, точно заведенный. Он был разъярен достаточно, чтобы не чувствовать усталости, и слишком — чтобы не видеть очевидного. Его потуги были совершенно бесплодны. Раны противника зарастали на глазах. Яд продолжал бить ключом, но, очевидно, успел утратить силу.
Неожиданно, без запинки, Волк нашарил взглядом глаза. Огромные, желтые, горящие неукротимым огнем. «Всадник» знал, что убивает, и радовался этому.
Решение родилось инстинктивно. Поднялось к Курту из каких-то глубинных слоев, где царили хаос, ненависть и животная жестокость. Не успев как следует подумать, Курт сделал ЭТО — поднял лапу и, распрямив указательный палец, всадил его Старику в левую глазницу. Со всей силы, вложив в удар всю свою ярость, все бешенство. Коготь без труда пробил тонкую преграду.
Волку показалось, что он расслышал звон. В сердцевине желтого глаза — аккурат против зрачка — образовалась дыра, обрамленная тонкими трещинами. Точно Курт и впрямь пробил не глаз, а самое настоящее стекло. Смотровое стекло, посредством которого «всадник» сумрачно взирал на Сеть.
Глаз помутнел и как-то потух. В одно мгновение его оставила жизнь. Потух неукротимый огонь, словно задули свечу. Теперь это и впрямь было стекло. Курт почувствовал сопротивление. Из глаза, пробиваясь в щели меж пальцем и «стеклом», хлестала отрава. Волк решил, что это конвульсии — противник, несомненно, был мертв. Мертвее бывают только снаружи, в реальности. Точнее, умерла виртуальная матрица. Ее же обитатель вернулся в системные дебри, проходить перезагрузку… На это потребуется какое-то время.
Волк выдернул палец из глазницы. Влажное чмоканье. Полилась «зеленка». Фосфоресцирующая гадость стекала по морде к подбородку и, зависнув над бездной, срывалась вниз. Кислотные потеки избороздили морду: щеку, губы, клыки. Физиономия не проявляла ни малейших признаков жизни.
Внезапно Курт понял, что в конструкте стоит тишина. Она сгустилась вокруг, опутала окружающее липкими нитями. Пулеметы уже не грохотали, а, выпав из обессилевших пальцев, лежали на полу кусками виртуального железа.
Краем глаза Курт запеленговал движение. Вздрогнув, повернулся.
Череп.
Странно все это, подумал Волк. Трижды Старик погибал, и ни единого раза глава Ордена не совершил убийства. Несмотря на то, что «всадник» в первую очередь был его врагом… Не Курта. Череп же сыграл скромную вспомогательную роль — статиста. Он, безусловно, старался, но ни разу не нанес Старику таких повреждений, от которых тот мог отправиться в перезагрузку…
Вновь безволосый убил чужими руками. В который раз использовал Курта Страйкера в своих интересах. Обставил все так, что даже смерть кровного врага легла на Волка.
Убийца он и есть убийца. Одно хорошо — не потребуется выскребать кровь из-под когтей.
На сей раз гангстер не улыбался, а лишь ощупывал матрицу Старика пристальным взглядом. По-видимому, недоумевал, отчего та по-прежнему стоит. А именно: находится в вертикальном положении, хотя и неподвижно.
Действительно, чудовище застыло неподвижным изваянием. Его желтые глаза заворожено таращились в вечность, бессильные как закрыться, так и отвести взгляд.
Череп не выпускал ТТ из рук. Молча пялился, точно приказывал: «Падай! Падай!»
И — черный колосс подчинился. Покачнувшись, он плашмя рухнул на пол.
Курта преследовало устойчивое ощущение дежа-вю. Где-то он уже это видел… Старик падает как подкошенный; «зеленка» разлетается в разные стороны; виртуальное тело обрушивается на паркет и, раскинув конечности, затихает…
Взгляды босса и «штатного киллера» встретились. Курт не мог понять, о чем бандит думает, но на всякий случай сконцентрировался на ТТ. Глаза киберматриц передавали мысли и настроение владельца из рук вон плохо (если вообще передавали), но в определенной мере являлись «зеркалом души»… Что-что, а души находились здесь поблизости. За тонкой невидимой чертой.
Возможно, именно поэтому спустя неуловимое мгновение Волк все понял. Черепу не требовалось ни говорить, ни даже переводить взгляд — на гигантскую, потрясающую… указательную стрелку. Она покачивалась в отдалении, словно была сделана из монолитного куска зеленого студня… Весом в пару тонн.
Не сговариваясь — вообще не произнося ни слова, — гангстер и Курт сорвались с места.
Тут только Курт осознал, что все не так просто, как могло показаться. Вирус, поселившийся в его виртуальном теле, взялся за работу. Это проявлялось в незначительных сбоях и погрешностях, не становившихся от этого приятнее. Как-то: ноги у Волка заплетались или же вовсе отказывались повиноваться (несколько раз «штатный киллер» едва не растянулся на полу); руки почти не сгибались в суставах, а взгляд, стоило лишь сфокусироваться на некоем объекте, начинал терять резкость. Изображение покрывалось сетью помех, расслаивалось на квадраты, из-за чего разглядеть очертания предмета становилось практически невозможно. Курт чувствовал, что разваливается по кускам — деревянная марионетка, за нити которой безжалостно тянет невидимый кукольник. Рано или поздно что-то порвется.
Нити или сам Курт.
«Анализ, сопоставление:
1) вирусоподобный продукт А: 96%;
2) вирусоподобный продукт В: 2%…
Что-что, а буквы и цифры Волк видел отчетливо. И мог сделать определенные выводы. Во-первых, вряд ли стоило опасаться «вирусоподобного продукта А» — он уже не жилец. Во-вторых, основную опасность представлял «вирусоподобный продукт В». Или он добьет Курта, или… Впрочем, сделать что-то с резидентом защитные системы уже не успеют… Все, что Волк мог, это бежать…
Он бежал так быстро и яростно, как только мог. Как не бежал, наверное, ни разу в жизни. Та ночь, когда он нес сестру-волчицу на плече — не в счет. Пол сотрясался под ногами; очертания мебели размывались на глазах — то ли скоростью, то ли сбоем софта, передававшего импульсы на оптические нервы, — наподобие того, как свежая акварель размывается тугой водной струей.
Невзирая на помехи, одно «штатный киллер» видел по-прежнему четко: потрясающий указатель. Слишком велик, чтобы помехи могли затмить очертания; слишком зеленый, чтобы спутать с чем-либо другим. Это была единственная броская… вещь во всем конструкте. Не считая, естественно, «портала».
Однако его-то как раз метаморф и не видел. И не считал нужным раздумывать — отчего.
Вдруг он понял, что кто-то бежит рядом. Практически плечом к плечу. Череп. Гангстер перепрыгивал невысокие преграды, огибал массивные и так же, как Курт, зажимал руками раны. Те продолжали «кровоточить». Синяя отрава густо сочилась между пальцев. Курту казалось, что он мог бы просунуть в собственный бок целую лапу — по локоть. Но ничего поделать нельзя…
… А далеко позади, между стеллажей, растворялось чудовищное тело Старика.
Убийцы бежали прочь. Словно псы войны, потрепанные в очередной бойне: спотыкаясь, шатаясь на негнущихся ногах, теряя координацию, задевая предметы обстановки… Ситуация обострялась с каждым быстротечным мгновением.
Перескакивая через невысокий диванчик, не представлявший ничего необычного, Курт споткнулся о спинку. И — кубарем полетел на пол. Что называется, не взял высоту. Окружающее, и без того размытое «снегом» помех, взвихрилось волчком. Курт лежал на полу, пытаясь поднять себя непослушными руками, под кожу которых, казалось, набили клочья ваты. Деревянные ноги бессильно скребли по паркету, изрядно уступая ему в подвижности.
Время уходило и никого, по обыкновению, не собиралось дожидаться.
Волк трепыхался на паркете, точно выброшенная на берег рыба. Он почти смирился с тем, что останется здесь (подохнет в гребаном конструкте, на виртуальном паркете! — ярость бурлила и клокотала, не находя выхода), когда… почувствовал, что его поднимают и ставят на ноги. Размытая помехами, мимо проплыла физиономия Черепа. С этой стороны «штатный киллер» ждал помощи менее всего. Вообще не надеялся, что такое может случиться.
Невероятно, но факт.
Гангстер пришел на помощь. Курту не оставалось ничего иного, кроме как принять эту помощь. В подобной ситуации, конечно, он пришел бы на выручку боссу. Это его долг и, как ни крути, жизненно важная необходимость: как только Череп отдаст концы, крохотная бомба в голове Курта сделает харакири.
Однако… над бандитом эта угроза не нависала. Он мог оставить Волка в ловушке и бежать к «порталу», не рискуя ни собственной жизнью, ни смертью заклятого врага. Вместо этого Череп предпочел потерять драгоценное время.
Курт этого не понимал… Не принимал. Он ненавидел гангстера до глубины своей волчьей души. Курт был вынужден работать на Черепа и, тихо его презирая, дожидался своего часа. Чтобы выпустить кишки. Не в конструкте, а по-настоящему. То, что глава Ордена сделал, не вписывалось в эту стройную картину. Совершенно не вписывалось. Получалось, что гангстер спас Волку жизнь. По неизвестным причинам. Когда мог бы оставить на произвол судьбы. И теперь, нужно полагать, Курт должен быть ему благодарен.
Но вместо этого он возненавидел Черепа еще больше. Никогда узник не будет благодарен тюремщикам. И «стокгольмский синдром» здесь ни при чем.
Остановившись на этом, Волк для собственного удобства придумал бандиту «оправдание»: тот вытащил его лишь потому, что и ему, главе Ордена, могла понадобиться помощь. До того, как они покинут конструкт… и после.
Действительно, вряд ли им удалось бы выбраться из лаборатории поодиночке. Вирус пустил корни, врос в виртуальное нутро. Отказывали то руки, то ноги, то координация… Видимость опустилась до считанных килобайт/секунд.
Красные строки — единственное постоянство в окружающем хаосе — с непоколебимым усердием оповещали о проделанной работе. «Вирусоподобный продукт А: 98%… Вирусоподобный продукт В: 4%…» Трудовых подвигов, само собой, ожидать не приходилось. Надеяться можно было только на то, что «продукты» не соберутся с силами и не разорвут матрицы одним ударом…
Опираясь друг на друга, убийцы бежали по лаборатории к выходу и спасительному зеленому указателю, горевшему подобно маяку в ночи. То один, то другой оступался, спотыкался или оскальзывался, но плечо соседа оказывалось рядом. Когда отнимались ноги, Курт буквально волочил шефа за собой. И — наоборот… Определенно, поодиночке сквозь этот хаос не прошел бы ни один.
Старик преподал им последний урок.
Впрочем… не последний.
Указатель подступал все ближе. Нависал над беглецами зеленой студенистой колонной: жуткий пришелец из иного мира, где обитают рыбоподобные гуманоиды, а мирозданием правят колоссальные Древние… В такой Вселенной (где-то ведь она существовала! — затерялась в необъятности космоса) такие столпы встречались сплошь и рядом. То ли строения, то ли деревья…