Страница:
Труд писцов, собратьев моих...
Труд писцов, собратьев моих, тебе не по нраву!
[А ведь они по десять] гуров[153] зерна приносят!
Молодые люди! Любой из них десять гуров зерна отцу приносит,
Зерно, шерсть, масло, овец ему приносит!
5 Как уважаем такой человек!
Рядом с ним – ты не человек!
Да и можешь ли ты так же трудиться?
Мальчишка! Трудится и стар и млад!
Даже мне порой не угнаться за ними.
10 А уж моя голова повыше твоей!
Кто еще так недоволен сыном?
11а Среди моих собратьев не было таких!
Скажи-ка это родичам моим!
Побойся или постыдись!
Соученики твои и товарищи -
15 Не пример тебе?! Почему им не следуешь?
Друзья твои и сверстники – не пример тебе?!
Почему им не следуешь?
И со старших бери пример,
Да и с младших бери пример!
20 Мудрые люди, что средь нас живут,
С тех пор как Энки всему название дал,
Столь искусной работы, как дело писца, что я избрал,
Не могут назвать! Коль не умеешь петь,
До середины песни, как до морского берега,
25 Не добредешь! Так и дело писца!
Ты не думаешь о деле моем,
Уж не говорю – о деле отца моего!
[Эн]лиль уготовил людям судьбу,
С тех пор как всему название дал!
30 [Сын] да наследует [де]ло отца!
[А не то] – ни почета ему, ни привета!»
Один из трех литературных текстов из коллекции Государственного Эрмитажа (№15234, впервые был издан И. Т. Каневой, ВДИ,№2, 1966, стр. 68 – 78) является отрывком большой шумерской поэмы-притчи, восстановленной С.Н. Крамером из более чем двадцати фрагментов и табличек, хранящихся в музеях Европы и Америки, но до сих пор полностью не опубликованной. Эрмитажная табличка содержит часть монолога-сетования писца на своего непутевого сына, но при этом может рассматриваться и как вполне самостоятельное произведение. Такие тексты, равно как и другие произведения Эдуб-бы («Дома табличек»), были, по всей вероятности, составлены педагогами шумерских школ, чем и объясняется такое количество вариантов и композиций. Кроме чисто литературного интереса (ибо тексты эти в большой степени используют живую разговорную речь, вводят пословицы и поговорки), произведения Эдуббы дают необычайно богатый материал реалий, а также представлений о методах и системе школьного воспитания.
[А ведь они по десять] гуров[153] зерна приносят!
Молодые люди! Любой из них десять гуров зерна отцу приносит,
Зерно, шерсть, масло, овец ему приносит!
5 Как уважаем такой человек!
Рядом с ним – ты не человек!
Да и можешь ли ты так же трудиться?
Мальчишка! Трудится и стар и млад!
Даже мне порой не угнаться за ними.
10 А уж моя голова повыше твоей!
Кто еще так недоволен сыном?
11а Среди моих собратьев не было таких!
Скажи-ка это родичам моим!
Побойся или постыдись!
Соученики твои и товарищи -
15 Не пример тебе?! Почему им не следуешь?
Друзья твои и сверстники – не пример тебе?!
Почему им не следуешь?
И со старших бери пример,
Да и с младших бери пример!
20 Мудрые люди, что средь нас живут,
С тех пор как Энки всему название дал,
Столь искусной работы, как дело писца, что я избрал,
Не могут назвать! Коль не умеешь петь,
До середины песни, как до морского берега,
25 Не добредешь! Так и дело писца!
Ты не думаешь о деле моем,
Уж не говорю – о деле отца моего!
[Эн]лиль уготовил людям судьбу,
С тех пор как всему название дал!
30 [Сын] да наследует [де]ло отца!
[А не то] – ни почета ему, ни привета!»
Один из трех литературных текстов из коллекции Государственного Эрмитажа (№15234, впервые был издан И. Т. Каневой, ВДИ,№2, 1966, стр. 68 – 78) является отрывком большой шумерской поэмы-притчи, восстановленной С.Н. Крамером из более чем двадцати фрагментов и табличек, хранящихся в музеях Европы и Америки, но до сих пор полностью не опубликованной. Эрмитажная табличка содержит часть монолога-сетования писца на своего непутевого сына, но при этом может рассматриваться и как вполне самостоятельное произведение. Такие тексты, равно как и другие произведения Эдуб-бы («Дома табличек»), были, по всей вероятности, составлены педагогами шумерских школ, чем и объясняется такое количество вариантов и композиций. Кроме чисто литературного интереса (ибо тексты эти в большой степени используют живую разговорную речь, вводят пословицы и поговорки), произведения Эдуббы дают необычайно богатый материал реалий, а также представлений о методах и системе школьного воспитания.
Если бы не мать моя
1 Если бы не мать моя, на улицу и в степь тебя бы прогнали!
Герой! Если бы не мать моя, на улицу и в степь тебя бы прогнали!
Если бы не мать моя Нингаль, на улицу и в степь тебя бы прогнали!
Если бы не Нингикуга, на улицу и в степь тебя бы прогнали!
5 Если б не отец мой Зувн, на улицу и в степь тебя бы прогнали!
Если бы не брат мой Уту, на улицу и в степь тебя бы прогнали![154]»
Девушка, не заводи ссоры!
Инанна, обменяемся речами достойно!
Инанна, не заводи ссоры!
10 Нинэгалла, посоветуемся спокойно!
Мой отец твоего не хуже!
Инанна, обменяемся речами достойно!
Мать моя твоей не хуже!
Нинэгалла[155], посоветуемся спокойно!
15 Гештинанна [сестры твоей] не хуже!
Инанна, обменяемся речами достойно!
Сам я бога Уту не хуже!
Нинэгалла, посоветуемся спокойно!
Бог Энки Зуэна не хуже[156]!
20 Инанна, обменяемся речами достойно!
Богиня Туртур[157] Нингаль не хуже!
Нинэгалла, посоветуемся спокойно!»
Речи, что сказаны,– речи желанья!
С ссорою в сердце вошло желанье!
25 Драгоценный камень! Драгоценный камень! Пусть он просверлит драгоценный камень![158]
Амаушумгальанна![159] Пусть он просверлит драгоценный камень!
Драгоценный камень! Драгоценный камень! [Он просверлил драгоценный камень!]
Драгоценный камень! Драгоценный камень! [Он просверлил драгоценный камень!]
[Он] наполнил [влагой кровлю], он наполнил ей влагой кровлю!
30 [Он] наполнил [влагой стены], он наполнил ей влагой стены!
[Его супр]уга, владычная жрица[160], Амаушумгальанне молвит:
Камни просверлены, камни просверлены, кто ей просверлил драгоценный камень?
Амаушумгальанна, кто ей просверлил драгоценный камень?
Драгоценные камни, их мелкие зерна – дивным ноздрям?
35 Драгоценные камни, их крупные зерна – дивной груди?»
Амаушумгальанна владычной жрице отвечает:
Отныне она – владычная жрица! Отныне она– моя супруга!»
Светлая Инанна, могучая жрица! Он ей просверлил драгоценный камень!»
Драгоценный камень! Драгоценный камень! Пусть он сверлит драгоценный камень!
40 Амаушумгальанна! Пусть он сверлит драгоценный камень!
Камни просверлены, камни просверлены, кто ей просверлил драгоценный камень?
Амаушумгальанна, камни просверлены! Кто ей просверлил драгоценный камень?[161]
Он, созданный для меня! Он, созданный для меня![162]
Темно-синий камень – его борода!
Дикий бык, Аном созданный для меня! Темно-синий камень его борода!
45 О, дикий бык! Его борода – темно-синий камень! Его борода – темно-синий камень!»
Эта песнь – «дургар» Инанны!
Написана палочкой из тростника!
Герой! Если бы не мать моя, на улицу и в степь тебя бы прогнали!
Если бы не мать моя Нингаль, на улицу и в степь тебя бы прогнали!
Если бы не Нингикуга, на улицу и в степь тебя бы прогнали!
5 Если б не отец мой Зувн, на улицу и в степь тебя бы прогнали!
Если бы не брат мой Уту, на улицу и в степь тебя бы прогнали![154]»
Девушка, не заводи ссоры!
Инанна, обменяемся речами достойно!
Инанна, не заводи ссоры!
10 Нинэгалла, посоветуемся спокойно!
Мой отец твоего не хуже!
Инанна, обменяемся речами достойно!
Мать моя твоей не хуже!
Нинэгалла[155], посоветуемся спокойно!
15 Гештинанна [сестры твоей] не хуже!
Инанна, обменяемся речами достойно!
Сам я бога Уту не хуже!
Нинэгалла, посоветуемся спокойно!
Бог Энки Зуэна не хуже[156]!
20 Инанна, обменяемся речами достойно!
Богиня Туртур[157] Нингаль не хуже!
Нинэгалла, посоветуемся спокойно!»
Речи, что сказаны,– речи желанья!
С ссорою в сердце вошло желанье!
25 Драгоценный камень! Драгоценный камень! Пусть он просверлит драгоценный камень![158]
Амаушумгальанна![159] Пусть он просверлит драгоценный камень!
Драгоценный камень! Драгоценный камень! [Он просверлил драгоценный камень!]
Драгоценный камень! Драгоценный камень! [Он просверлил драгоценный камень!]
[Он] наполнил [влагой кровлю], он наполнил ей влагой кровлю!
30 [Он] наполнил [влагой стены], он наполнил ей влагой стены!
[Его супр]уга, владычная жрица[160], Амаушумгальанне молвит:
Камни просверлены, камни просверлены, кто ей просверлил драгоценный камень?
Амаушумгальанна, кто ей просверлил драгоценный камень?
Драгоценные камни, их мелкие зерна – дивным ноздрям?
35 Драгоценные камни, их крупные зерна – дивной груди?»
Амаушумгальанна владычной жрице отвечает:
Отныне она – владычная жрица! Отныне она– моя супруга!»
Светлая Инанна, могучая жрица! Он ей просверлил драгоценный камень!»
Драгоценный камень! Драгоценный камень! Пусть он сверлит драгоценный камень!
40 Амаушумгальанна! Пусть он сверлит драгоценный камень!
Камни просверлены, камни просверлены, кто ей просверлил драгоценный камень?
Амаушумгальанна, камни просверлены! Кто ей просверлил драгоценный камень?[161]
Он, созданный для меня! Он, созданный для меня![162]
Темно-синий камень – его борода!
Дикий бык, Аном созданный для меня! Темно-синий камень его борода!
45 О, дикий бык! Его борода – темно-синий камень! Его борода – темно-синий камень!»
Эта песнь – «дургар» Инанны!
Написана палочкой из тростника!
Когда я, госпожа, в небесах сияла...
«Когда я, госпожа, в небесах сияла...»
Когда я, госпожа, в небесах сияла,
Когда я, госпожа, в небесах сияла,
«Когда я сияла, когда я плясала,
От рассвета до заката песни распевала,
5 Напротив меня, напротив меня,
Господин Кулианна[163] встал напротив меня!
Господин мою руку сжал,
Ушумгальанна обнял меня!
«Оставь меня, Дикий бык! Я должна идти домой!
10 Оставь меня, Кули-Энлиль! Я должна идти домой!
Что я матушке [моей] скажу-солгу,
Нингаль, матушке моей, скажу-солгу?»
«Дозволь научить тебя, дозволь научить тебя!
О Инанна, хитрейшая! Дозволь научить тебя!
15 Подруга моя завлекла меня гулять,
[Попеть-погулять], под бубен поплясать!
Ах, как песни ее хороши,– она распевала для меня!
Ах, веселилась я от души,– до рассвета веселилась я!»
Родимой матушке своей ты так скажи, ты так солги!
20 А мы с тобою в лунном сиянье будем ласкать-обнимать друг друга!
Я приготовлю светлое ложе, роскошное ложе, царское ложе!
Ах, настанет сладкое время, ах, придет веселье-радость!»
«Сагидда» – песня эта!
– Я, дева, [хожу] по улице,
25 [Хожу по улице] в сиянии дня,
26 [Я, Инанна, хожу по улице,]
Оборот
1 [Хожу по улице в сиянии дня!]
...............................
К воротам матушки пришла,
5 И вот я в радости хожу.
К воротам Нингаль подошла,
И вот я в радости хожу.
Матушке он скажет слово,
Кипарисовое масло изольет на землю,
10 Матушке Нингаль он скажет слово,
Кипарисовое масло изольет на землю!
Ароматов полно жилище его!
Ласки полно слово его!
Мой господин достоин светлого лона!
15 О, Амаушумгальанна, зять Зуэна!
Владыка Думузи достоин светлого лона!
О, Амаушумгальанна, зять Зуэна!
О, господин, как сладко твое желание для души!
В твоей степи твои травы, твои злаки как хороши!
20 Амаушумгальанна, сладко желанье твое для души!
В твоей степи твои травы, твои злаки как хороши!
«Сагарра» – песня эта, под барабаны песня эта,– Инанне!
Любовные песни-диалоги «Если бы не мать моя...» и «Когда я, госпожа...» опубликованы С.Н. Крамером в 1963 г. в «Рrосееdings оf thе Аmеrican Philosophical Sosiety» (далее: РАРS), 107, № 6, р. 493—495, 499—501. Первая песня, названная «дургар» Инанны (значение жанра «дургар» непонятно), как бы распадается на две части: первую половину занимает разговор – ссора между Инанной и Думузи, которая, как говорит далее автор, ссора любовная («речи, что сказаны,– речи желания»), и второй диалог, в котором, возможно, участвует и хор и где, по-видимому, дается описание обряда священного брака. Песня «Когда я, госпожа...» называется «тиги-песня», то есть песня, исполняемая под какой-то ударный инструмент («тиги», по-видимому, род литавров). Значения «сагидда» и «сагарра» как каких-то жанровых подразделений непонятно. Вся песня исполняется от лица Инанны (за исключением, может быть, последних четырех строк, которые могли подхватываться и хором), и диалоги с Думузи в ее рассказ вставлены. Мир, в который вводят нас эти песни, соединяет в себе сразу несколько аспектов: важнейший для жизни общины обряд, с которым связано, по древним представлениям, само существование общины и в котором действующие лица выступают как воплощение сил природы; взаимоотношения богов, где явно привлекает сам процесс развертывания этих взаимоотношений (линия интриги), и, наконец, чисто земной уровень этих взаимоотношений, при котором важно не что происходит, а как именно это происходит: владычица Инанна, которая сияет в небесах (планета Венера), одновременно предстает перед нами и как какая-нибудь сельская девица, которая гуляет по улице, обманывает мать, довольно заносчиво препирается со своим поклонником, который также изображен этаким лихим деревенским ухажером, «пристающим» к девушке. Это создает ощущение удивительной реальности происходящего – едва ли не самое ценное, что мы можем вынести из шумерских песен, и вводит нас в круг поэзии народной (возможно, связанной с бытовым свадебным обрядом)
Когда я, госпожа, в небесах сияла,
Когда я, госпожа, в небесах сияла,
«Когда я сияла, когда я плясала,
От рассвета до заката песни распевала,
5 Напротив меня, напротив меня,
Господин Кулианна[163] встал напротив меня!
Господин мою руку сжал,
Ушумгальанна обнял меня!
«Оставь меня, Дикий бык! Я должна идти домой!
10 Оставь меня, Кули-Энлиль! Я должна идти домой!
Что я матушке [моей] скажу-солгу,
Нингаль, матушке моей, скажу-солгу?»
«Дозволь научить тебя, дозволь научить тебя!
О Инанна, хитрейшая! Дозволь научить тебя!
15 Подруга моя завлекла меня гулять,
[Попеть-погулять], под бубен поплясать!
Ах, как песни ее хороши,– она распевала для меня!
Ах, веселилась я от души,– до рассвета веселилась я!»
Родимой матушке своей ты так скажи, ты так солги!
20 А мы с тобою в лунном сиянье будем ласкать-обнимать друг друга!
Я приготовлю светлое ложе, роскошное ложе, царское ложе!
Ах, настанет сладкое время, ах, придет веселье-радость!»
«Сагидда» – песня эта!
– Я, дева, [хожу] по улице,
25 [Хожу по улице] в сиянии дня,
26 [Я, Инанна, хожу по улице,]
Оборот
1 [Хожу по улице в сиянии дня!]
...............................
К воротам матушки пришла,
5 И вот я в радости хожу.
К воротам Нингаль подошла,
И вот я в радости хожу.
Матушке он скажет слово,
Кипарисовое масло изольет на землю,
10 Матушке Нингаль он скажет слово,
Кипарисовое масло изольет на землю!
Ароматов полно жилище его!
Ласки полно слово его!
Мой господин достоин светлого лона!
15 О, Амаушумгальанна, зять Зуэна!
Владыка Думузи достоин светлого лона!
О, Амаушумгальанна, зять Зуэна!
О, господин, как сладко твое желание для души!
В твоей степи твои травы, твои злаки как хороши!
20 Амаушумгальанна, сладко желанье твое для души!
В твоей степи твои травы, твои злаки как хороши!
«Сагарра» – песня эта, под барабаны песня эта,– Инанне!
Любовные песни-диалоги «Если бы не мать моя...» и «Когда я, госпожа...» опубликованы С.Н. Крамером в 1963 г. в «Рrосееdings оf thе Аmеrican Philosophical Sosiety» (далее: РАРS), 107, № 6, р. 493—495, 499—501. Первая песня, названная «дургар» Инанны (значение жанра «дургар» непонятно), как бы распадается на две части: первую половину занимает разговор – ссора между Инанной и Думузи, которая, как говорит далее автор, ссора любовная («речи, что сказаны,– речи желания»), и второй диалог, в котором, возможно, участвует и хор и где, по-видимому, дается описание обряда священного брака. Песня «Когда я, госпожа...» называется «тиги-песня», то есть песня, исполняемая под какой-то ударный инструмент («тиги», по-видимому, род литавров). Значения «сагидда» и «сагарра» как каких-то жанровых подразделений непонятно. Вся песня исполняется от лица Инанны (за исключением, может быть, последних четырех строк, которые могли подхватываться и хором), и диалоги с Думузи в ее рассказ вставлены. Мир, в который вводят нас эти песни, соединяет в себе сразу несколько аспектов: важнейший для жизни общины обряд, с которым связано, по древним представлениям, само существование общины и в котором действующие лица выступают как воплощение сил природы; взаимоотношения богов, где явно привлекает сам процесс развертывания этих взаимоотношений (линия интриги), и, наконец, чисто земной уровень этих взаимоотношений, при котором важно не что происходит, а как именно это происходит: владычица Инанна, которая сияет в небесах (планета Венера), одновременно предстает перед нами и как какая-нибудь сельская девица, которая гуляет по улице, обманывает мать, довольно заносчиво препирается со своим поклонником, который также изображен этаким лихим деревенским ухажером, «пристающим» к девушке. Это создает ощущение удивительной реальности происходящего – едва ли не самое ценное, что мы можем вынести из шумерских песен, и вводит нас в круг поэзии народной (возможно, связанной с бытовым свадебным обрядом)
С великих небес к великим недрам...
С [Великих Небес] к Великим Недрам помыслы обрати[ла].
Богиня с Великих Небес к Великим Недрам помыслы обратила.
Инанна с Великих Небес к Великим Недрам помыслы обрати[ла].
Моя госпожа покинула небо, покинула землю, в нутро земное она уходит.
5 Инанна покинула небо, покинула землю, в нутро земное она уходит.
Жреца власть покинула, жрицы власть покинула, в нутро земное она уходит.
В Уруке храм Эану покинула, в нутро земное она уходит.
В Бадтибире Эмушкаламу покинула, в нутро земное она уходит.
В Забаламе Гигуну покинула, в нутро земное она уходит.
10 В Адабе Эшарру покинула, в нутро земное она уходит.
В Ништуре Барадургару покинула, в нутро земное она уходит.
В Кише Хурсангкаламу покинула, в нутро земное она уходит.
В Аккадэ Эульмаш покинула, в нутро земное она уходит[164].
Свои тайные силы – их семь – собрала.
15 Собрала силы, в руке зажала.
Свои тайные силы у ног сложила.
На ее голове – венец Эдена, «Шугур»[165].
На ее челе – налобная лента «Прелесть чела»[166].
В ее руках – знаки владычества и суда[167].
20 Ожерелье лазурное обнимает шею.
Двойная подвеска [укра]шает груди.
Золотые запястья обвивают руки.
Прикрыты груди сеткой «Ко мне, мужчина, ко мне».
Прикрыты бедра повязкой, одеяньем владычиц.
25 Притираньем «Приди, приди» подведены глаза[168].
Инанна в подземное царство идет.
Ее посол Ниншубур[169] с нею [рядом] идет.
Светлая Инанна говорит Ниншубуру:
Гонец мой, гонец!
30 Глашатай слов милосердных моих!
Вестник слов быстрокрылых моих!
Когда в подземный мир я сойду,
Когда в подземный мир я войду,
На холмах погребальных заплачь обо мне,
35 В доме собраний забей в барабан,
Храмы богов для меня обойди,
Лицо расцарапай, рот раздери,
Тело ради меня изрань,
Рубище, точно бедняк, надень!
40 В Экур, храм Энлиля, одиноко войди.
Когда в Экур, храм Энлиля, войдешь,
Перед Энлилем зарыдай:
«Отец Энлиль, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
45 Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
И когда Энлиль на эти слова не отзовется[170], в Ур иди!
В городе Урс, в Элидкаламе,
50 В Экишнугаль[171], к Нанне войдя,
Перед Наиной зарыдай:
«Отец Наина, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
55 Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
И когда Наина на эти слова не отзовется, в Эреду иди!
Когда в Эреду, в храм Эвки войдешь,
Перед Энки зарыдай:
60 «Отец Энки, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
65 Отец Энки мудр и [мо]гуч,
Травы жизни знает он, воды жизни знает он,
Он меня и оживит!»
Инанна в подземное царство идет,
Ниншубуру, послу своему, говорит:
70 «Ступай, возвращайся, Ниншубур!
Моих нака[зов] не забы[вай!»]
Инанна ко дворцу, лазурной горе, подходит,
К воротам подземного царства[172] спешит, полна гнева,
У ворот подземного царства кричит гневно:
75 «Открой дворец, привратник, открой!
Открой дворец, Нети, открой, и к единой моей[173] я да войду!»
Нети, главный страж царства,
Светлой Инанне отвечает:
«Кто же ты, кто?»
80 «Я – звезда солнечного восхода!»
«Если ты – звезда солнечного восхода,
Зачем пришла к «Стране без возврата»?
Как твое сердце тебя послало на путь, откуда нет возврата?»
Светлая Инанна ему отвечает:
85 «К великой владычице, Эрешкигаль,
Ибо мертв Гугальанна, ее супруг,-
Погребальные травы ему воскурить.
Погребальное пиво ему возлить. Воистину так, воистину так![174]»
Нети, главный страж царства,
90 Светлой Инанне отвечает:
Постой, о Инанна, моей госпоже о тебе доложу!
Моей госпоже Эрешкигаль о тебе скажу, о тебе доложу!»
Нети, главный страж царства,
К Эрешкигаль, своей госпоже, приходит и так говорит:
95 «О госпожа моя! Там дева!
Богам подобна величьем и [статью].
[У] ворот [«Страны без возврата»].
............................
В Эане [оставила свои владенья}.
100 Свои тайные силы – их семь – собрала.
Собрала силы, в руке зажала.
Свои тайные силы у ног сложила.
На ее голове – венец Эдена, «Шугур».
На ее челе – налобная лента «Прелесть чела».
105 В ее руках – знаки владычества и суда.
Ожерелье лазурное обнимает шею.
Двойная подвеска украшает груди.
Золотые запястья обвивают руки.
Прикрыты груди сеткой «Ко мне, мужчина, ко мне».
110 Прикрыты бедра повязкой, одеяньем владычиц.
Притираньем «Приди, приди» подведены глаза».
Эрешкигалъ ударила себя по ляжкам,
112а В лице изменилась, за голову схватилась.
Нети, главному стражу царства, дает наказы:
«О Нети, главный страж царства,
115 То, что скажу я, да не преступишь!
Подземного мира семь [отодвинь] засовов,
Во дворце Ганзира[175], [что пред подземным миром] первый, врата раствори!
И ее, когда она войдет
И, склонясь, приблизится, [сама я встречу».]
120 Нети, главный страж царства,
Слова своей госпожи сла[вит].
Подземного мира семь отодвинул засовов,
Во дворце Ганзира, что пред подземным миром первый, врата растворил.
Светлой Инанне молвит так:
125 «Войди же, Инанна!»
И у нее, когда она вошла,
Венец Эдена, «Шугур», снял с головы.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
130 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла во вторые ворота,
Знаки владычества и суда у нее отобрал.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
135 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла она в третьи ворота,
Ожерелье лазурное с шеи снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
140 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла в четвертые ворота,
Двойную подвеску с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
145 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в пятые вошла ворота,
Золотые запястья с рук ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
150 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла в шестые ворота,
Сетку «Ко мне, мужчина, ко мне» с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
155 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в седьмые вошла ворота,
Повязку, одеянье владычиц, с бедер снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
160 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И она вошла и, склонясь, приблизилась.
161а Сестра ее вскочила с трона.
Затем снова на трон уселась.
Семь судей-ануннаков пред нею суд вершат.
На Инанну взглянула – взгляд ее смерть!
165 Слова изрекла – в словах ее гнев!
Крик издала – проклятья крик!
Ту, что вошла, обратила в труп.
Труп повесила на крюк.
Когда прошло три дня и три ночи,
170 Ниншубур, ее посол,
Глашатай слов милосердных ее,
Вестник слов быстрокрылых ее.
На холмах погребальных заплакал о ней,
В доме собраний забил в барабан,
175 Храмы богов для нее обошел,
Лицо расцарапал, рот разодрал,
Тело изранил ради нее,
Рубище, точно бедняк, надел.
В Экур, храм Энлиля, одиноко побрел.
180 Когда в Экур, храм Энлиля, вошел,
Перед Энлилем зарыдал:
«Отец Энлиль! Не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
185 Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
Отец Энлиль Ниншубуру отвечает:
«Дочь моя Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала,
Инанна Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала,
190 Подземного мира всесильны законы, вековечны ему приношенъя,
Кто же здесь о ней скажет, за нее замолвит слово?»
Отец Энлиль на мольбы его не отозвался, и в Ур он пошел,
В Уре, в Эмудкаламе,
В Экишнугаль к Нанне войдя,
195 Перед Нанной зарыдал:
«Отец Нанна, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
200 Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
Отец Наина Ниншубуру отвечает:
«Дочь моя Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала,
Инанна Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала!
Подземного мира всесильны законы, вековечны ему приношенъя,
205 Кто же здесь о ней скажет, за нее замолвит слово?»
Отец Нанна на мольбы его не отозвался, и в Эреду он пошел.
В Эреду, к богу Энки войдя,
Перед Энки зарыдал:
«Отец Энки, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
210 Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
Отец Энки Ниншубуру отвечает:
215 «Дочь моя! Что с ней случилось? Я тревожусь!
Инанна! Что с ней случилось? Я тревожусь!
Владычица стран! Что с ней случилось? Я тревожусь!
Жрица небес! Что с ней случилось? Я тревожусь!»
Из-под ногтей своих грязи достал, кургара сделал,
220 Из-под ногтей своих, крашенных красным, грязи достал, гала[тура] сделал[176].
Кургару травы жизни [дал].
Галатуру воды жизни [дал].
Отец Энки молвит кургару и галатуру:
«Ступайте, в подземный мир отправьтесь!
225 У врат подземных, как мухи, летайте,
У оси дверной, как змеи, вейтесь!
Мать-роженица в муках родов,
Эрешкигаль лежит и страждет!
Ее белые бедра не покрыты одеждой,
230 Ее груди, как чаши, ничем не прикрыты,
Ее голос как звонкая медь звенит,
Растрепаны косы, как лук-порей.
И когда она скажет: «Увы, утроба моя!»
«О ты, [что страждешь,] госпожа наша, увы, утроба твоя!» – [так ей скажите].
235 И когда она скажет: [«Увы], о лик мой!»
Богиня с Великих Небес к Великим Недрам помыслы обратила.
Инанна с Великих Небес к Великим Недрам помыслы обрати[ла].
Моя госпожа покинула небо, покинула землю, в нутро земное она уходит.
5 Инанна покинула небо, покинула землю, в нутро земное она уходит.
Жреца власть покинула, жрицы власть покинула, в нутро земное она уходит.
В Уруке храм Эану покинула, в нутро земное она уходит.
В Бадтибире Эмушкаламу покинула, в нутро земное она уходит.
В Забаламе Гигуну покинула, в нутро земное она уходит.
10 В Адабе Эшарру покинула, в нутро земное она уходит.
В Ништуре Барадургару покинула, в нутро земное она уходит.
В Кише Хурсангкаламу покинула, в нутро земное она уходит.
В Аккадэ Эульмаш покинула, в нутро земное она уходит[164].
Свои тайные силы – их семь – собрала.
15 Собрала силы, в руке зажала.
Свои тайные силы у ног сложила.
На ее голове – венец Эдена, «Шугур»[165].
На ее челе – налобная лента «Прелесть чела»[166].
В ее руках – знаки владычества и суда[167].
20 Ожерелье лазурное обнимает шею.
Двойная подвеска [укра]шает груди.
Золотые запястья обвивают руки.
Прикрыты груди сеткой «Ко мне, мужчина, ко мне».
Прикрыты бедра повязкой, одеяньем владычиц.
25 Притираньем «Приди, приди» подведены глаза[168].
Инанна в подземное царство идет.
Ее посол Ниншубур[169] с нею [рядом] идет.
Светлая Инанна говорит Ниншубуру:
Гонец мой, гонец!
30 Глашатай слов милосердных моих!
Вестник слов быстрокрылых моих!
Когда в подземный мир я сойду,
Когда в подземный мир я войду,
На холмах погребальных заплачь обо мне,
35 В доме собраний забей в барабан,
Храмы богов для меня обойди,
Лицо расцарапай, рот раздери,
Тело ради меня изрань,
Рубище, точно бедняк, надень!
40 В Экур, храм Энлиля, одиноко войди.
Когда в Экур, храм Энлиля, войдешь,
Перед Энлилем зарыдай:
«Отец Энлиль, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
45 Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
И когда Энлиль на эти слова не отзовется[170], в Ур иди!
В городе Урс, в Элидкаламе,
50 В Экишнугаль[171], к Нанне войдя,
Перед Наиной зарыдай:
«Отец Наина, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
55 Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
И когда Наина на эти слова не отзовется, в Эреду иди!
Когда в Эреду, в храм Эвки войдешь,
Перед Энки зарыдай:
60 «Отец Энки, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
65 Отец Энки мудр и [мо]гуч,
Травы жизни знает он, воды жизни знает он,
Он меня и оживит!»
Инанна в подземное царство идет,
Ниншубуру, послу своему, говорит:
70 «Ступай, возвращайся, Ниншубур!
Моих нака[зов] не забы[вай!»]
Инанна ко дворцу, лазурной горе, подходит,
К воротам подземного царства[172] спешит, полна гнева,
У ворот подземного царства кричит гневно:
75 «Открой дворец, привратник, открой!
Открой дворец, Нети, открой, и к единой моей[173] я да войду!»
Нети, главный страж царства,
Светлой Инанне отвечает:
«Кто же ты, кто?»
80 «Я – звезда солнечного восхода!»
«Если ты – звезда солнечного восхода,
Зачем пришла к «Стране без возврата»?
Как твое сердце тебя послало на путь, откуда нет возврата?»
Светлая Инанна ему отвечает:
85 «К великой владычице, Эрешкигаль,
Ибо мертв Гугальанна, ее супруг,-
Погребальные травы ему воскурить.
Погребальное пиво ему возлить. Воистину так, воистину так![174]»
Нети, главный страж царства,
90 Светлой Инанне отвечает:
Постой, о Инанна, моей госпоже о тебе доложу!
Моей госпоже Эрешкигаль о тебе скажу, о тебе доложу!»
Нети, главный страж царства,
К Эрешкигаль, своей госпоже, приходит и так говорит:
95 «О госпожа моя! Там дева!
Богам подобна величьем и [статью].
[У] ворот [«Страны без возврата»].
............................
В Эане [оставила свои владенья}.
100 Свои тайные силы – их семь – собрала.
Собрала силы, в руке зажала.
Свои тайные силы у ног сложила.
На ее голове – венец Эдена, «Шугур».
На ее челе – налобная лента «Прелесть чела».
105 В ее руках – знаки владычества и суда.
Ожерелье лазурное обнимает шею.
Двойная подвеска украшает груди.
Золотые запястья обвивают руки.
Прикрыты груди сеткой «Ко мне, мужчина, ко мне».
110 Прикрыты бедра повязкой, одеяньем владычиц.
Притираньем «Приди, приди» подведены глаза».
Эрешкигалъ ударила себя по ляжкам,
112а В лице изменилась, за голову схватилась.
Нети, главному стражу царства, дает наказы:
«О Нети, главный страж царства,
115 То, что скажу я, да не преступишь!
Подземного мира семь [отодвинь] засовов,
Во дворце Ганзира[175], [что пред подземным миром] первый, врата раствори!
И ее, когда она войдет
И, склонясь, приблизится, [сама я встречу».]
120 Нети, главный страж царства,
Слова своей госпожи сла[вит].
Подземного мира семь отодвинул засовов,
Во дворце Ганзира, что пред подземным миром первый, врата растворил.
Светлой Инанне молвит так:
125 «Войди же, Инанна!»
И у нее, когда она вошла,
Венец Эдена, «Шугур», снял с головы.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
130 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла во вторые ворота,
Знаки владычества и суда у нее отобрал.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
135 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла она в третьи ворота,
Ожерелье лазурное с шеи снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
140 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла в четвертые ворота,
Двойную подвеску с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
145 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в пятые вошла ворота,
Золотые запястья с рук ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
150 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла в шестые ворота,
Сетку «Ко мне, мужчина, ко мне» с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
155 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в седьмые вошла ворота,
Повязку, одеянье владычиц, с бедер снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
160 Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И она вошла и, склонясь, приблизилась.
161а Сестра ее вскочила с трона.
Затем снова на трон уселась.
Семь судей-ануннаков пред нею суд вершат.
На Инанну взглянула – взгляд ее смерть!
165 Слова изрекла – в словах ее гнев!
Крик издала – проклятья крик!
Ту, что вошла, обратила в труп.
Труп повесила на крюк.
Когда прошло три дня и три ночи,
170 Ниншубур, ее посол,
Глашатай слов милосердных ее,
Вестник слов быстрокрылых ее.
На холмах погребальных заплакал о ней,
В доме собраний забил в барабан,
175 Храмы богов для нее обошел,
Лицо расцарапал, рот разодрал,
Тело изранил ради нее,
Рубище, точно бедняк, надел.
В Экур, храм Энлиля, одиноко побрел.
180 Когда в Экур, храм Энлиля, вошел,
Перед Энлилем зарыдал:
«Отец Энлиль! Не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
185 Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
Отец Энлиль Ниншубуру отвечает:
«Дочь моя Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала,
Инанна Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала,
190 Подземного мира всесильны законы, вековечны ему приношенъя,
Кто же здесь о ней скажет, за нее замолвит слово?»
Отец Энлиль на мольбы его не отозвался, и в Ур он пошел,
В Уре, в Эмудкаламе,
В Экишнугаль к Нанне войдя,
195 Перед Нанной зарыдал:
«Отец Нанна, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
200 Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
Отец Наина Ниншубуру отвечает:
«Дочь моя Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала,
Инанна Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала!
Подземного мира всесильны законы, вековечны ему приношенъя,
205 Кто же здесь о ней скажет, за нее замолвит слово?»
Отец Нанна на мольбы его не отозвался, и в Эреду он пошел.
В Эреду, к богу Энки войдя,
Перед Энки зарыдал:
«Отец Энки, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
210 Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире!
Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!»
Отец Энки Ниншубуру отвечает:
215 «Дочь моя! Что с ней случилось? Я тревожусь!
Инанна! Что с ней случилось? Я тревожусь!
Владычица стран! Что с ней случилось? Я тревожусь!
Жрица небес! Что с ней случилось? Я тревожусь!»
Из-под ногтей своих грязи достал, кургара сделал,
220 Из-под ногтей своих, крашенных красным, грязи достал, гала[тура] сделал[176].
Кургару травы жизни [дал].
Галатуру воды жизни [дал].
Отец Энки молвит кургару и галатуру:
«Ступайте, в подземный мир отправьтесь!
225 У врат подземных, как мухи, летайте,
У оси дверной, как змеи, вейтесь!
Мать-роженица в муках родов,
Эрешкигаль лежит и страждет!
Ее белые бедра не покрыты одеждой,
230 Ее груди, как чаши, ничем не прикрыты,
Ее голос как звонкая медь звенит,
Растрепаны косы, как лук-порей.
И когда она скажет: «Увы, утроба моя!»
«О ты, [что страждешь,] госпожа наша, увы, утроба твоя!» – [так ей скажите].
235 И когда она скажет: [«Увы], о лик мой!»