ливреи, навести глянец на сапоги, сбрую и ландо? Хозяин ходил точно во сне и
не в состоянии был ничем распорядиться. Камердинеру Юханссону пришлось по
собственному усмотрению выбрать ему подходящий к случаю костюм.
Но, по счастью, в имении были люди, которые знали, как принять молодую
хозяйку. И садовник и экономка помнили еще то время, когда хозяйкой Озерной
Дачи была лагманша Ольденкруна, и умели поддержать честь дома.
Экономка лишь для видимости спросила хозяина, какие будут распоряжения,
когда он в воскресенье утром уезжал со двора. Столь же осмотрительно
поступил и садовник. Собственно говоря, Шагерстрем не думал о какой-либо
торжественной встрече, но он ничего не будет иметь против, если фру Сэльберг
приготовит скромный свадебный обед, а садовник успеет поставить одну
цветочную арку.
Развязав себе таким образом руки, эти превосходные люди дожидались лишь
отъезда Шагерстрема, чтобы начать приготовления к поистине королевской
встрече.
- Обдумайте все хорошенько, фру Сэльберг! - сказал садовник.- Она ведь
из благородной фамилии и знает обычаи и порядки в богатых поместьях.
- Ну, жила-то она всего-навсего в пасторской усадьбе,- возразила
экономка,- так что едва ли она что-нибудь смыслит в этом. Но это,
разумеется, не мешает другим показать, на что они способны.
- Э, не скажите! - возразил садовник.- Я видел ее в церкви. Она вовсе
не похожа на обычную компаньонку. Видели бы вы, как она держит себя. Уж
она-то сумеет вернуть поместью его былую славу. У меня на душе потеплело,
когда я подумал об этом.
- Да бог с ней, со знатностью,- сказала экономка.- А я так просто рада,
что в доме появится молодая хозяйка. Пойдут балы да вечера, и можно будет
себя показать. Это не то что изо дня в день кормить мужчин, которые глотают
все подряд и вкуса не разбирают.
- Не больно-то радуйтесь! - рассмеялся садовник.- Девушка, которая
столько лет прожила под началом пасторши Форсиус, и сама знает толк в
хозяйстве.
С этими словами он поспешил прочь, потому что самая пора была
приниматься за дело. Если хочешь успеть поставить четыре цветочные арки да
еще украсить въезд в усадьбу цветочными вензелями, то прохлаждаться да лясы
точить не приходится.
И все-таки садовник не управился бы со всеми делами, если бы у него не
объявилось множество усердных помощников. Не следует забывать, что в усадьбе
и в заводе царило бурное ликование. Все были рады тому, что и в большом
господском доме снова появится хозяйка и будет к кому обращаться со своими
нуждами и заботами. Хозяйка в усадьбе важнее хозяина. Она всегда бывает
дома, с нею можно потолковать о детях, о скотине. Просто не верилось, что
она появится здесь уже сегодня.
Ребятишки разнесли весть по всей округе, и все мастеровые и арендаторы,
принарядившись как можно лучше, отправились на господский двор поглядеть
молодых. Но всякому, кто появлялся в усадьбе, тотчас же давали какое-нибудь
дело. Воздвигались арки, вдоль дороги вывешивались флаги, оставшиеся от
прежних владельцев. Во двор имения выкатили две небольшие пушечки для
салютов. Повсюду царили невообразимая толчея и суматоха.
Но зато когда молодые в шесть часов въехали в свои владения, все было
уже готово.
У первой арки, высившейся в глубине леса, их встретили все заводские
кузнецы с молотами на плечах; у второй арки, воздвигнутой на опушке леса,
приветственно махали лопатами крестьяне и арендаторы; у третьей арки,
отмечавшей въезд в аллею, кричали "ура" мукомолы и пильщики, у четвертой,
перед воротами усадьбы, садовник, окруженный своими помощниками, вручил
новобрачным великолепный букет цветов. И, наконец, у входа в дом стояли,
приветствуя их, главный управляющий, конторщики, инспекторы, экономка и
служанки.
Порядок при встрече не был столь образцовым, как могло бы показаться,
судя по этому описанию. Люди веселились и продолжали кричать "ура" во все
горло даже после того, как коляска проезжала ту арку, около которой они были
поставлены. Ребятня наперегонки бежала за экипажем, что несколько умаляло
торжественность встречи, а стрельба из пушечек раздавалась в самые
неожиданные моменты, но в целом все это выглядело столь красиво и
празднично, что если бы сама покойная лагманша могла взглянуть на землю с
небес, она осталась бы довольна и подумала бы, что Озерная Дача и ее старый
садовник не посрамили своей чести.
Шагерстрем, который отнюдь не помышлял о такой пышной встрече, готов
был уже рассердиться на вольность своих слуг, но, к счастью, прежде чем дать
выход чувствам, он случайно бросил взгляд на Шарлотту.
Она сидела, в волнении сжав руки, с улыбкой на губах, а в уголках ее
глаз блестели слезинки.
- О, как чудесно,- шептала она,- как чудесно!
Все это - арки, цветы, флаги, крики "ура", приветливые улыбки, стрельба
из маленьких пушечек - все это было в ее честь, все радовались ее приезду.
И она, которая за последние недели привыкла к тому, что люди презирают
и сторонятся ее, которая чувствовала, что каждый шаг ее вызывает осуждение и
подозрение, которая не смела выйти из дома, боясь подвергнуться
оскорблениям, теперь ощутила благодарность; она была растрогана всеми этими
почестями, как ей казалось, незаслуженными.
Не было ни хулительных песен, ни букетов из крапивы и терновника, ни
оскорбительно смеха. Все приветствовали ее с радостью и восторгом.
Она простерла к людям руки.
С этого мгновения она полюбила и это место и его обитателей. Ей
казалось, что она попала в новый, счастливый мир. Здесь она будет жить до
самой своей смерти.
Какое это счастье для новобрачного - вводить молодую жену в
великолепный дом. Ходить из комнаты в комнату, слыша ее восторженные
возгласы, и, опередив ее на несколько шагов, распахнуть дверь в следующую
залу и сказать: "Здесь, я полагаю тоже недурно". Видеть, как она порхает,
точно бабочка; то подбежит к роялю и тронет клавиши, то метнется к картине,
то бросит быстрый взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что
оно в выгодном свете отражает ее черты, то помчится к окну полюбоваться
живописным видом.
Но как пугается молодой муж, увидев, что она вдруг залилась слезами; с
какой тревогой допытывается он о причине ее горя, как горячо обещает помочь
ей во всех ее заботах.
И как рад он услышать, что дело лишь в том, что у нее есть сестра,
которая лежит больная в нищей, убогой комнате, в то время как сама она
совершенно незаслуженно наслаждается всем этим великолепием, всей этой
роскошью!
Какую гордость чувствует он, обещая ей, что теперь она сможет помочь
сестре во всем; если она пожелает, то можно уже сегодня вечером...
Нет, нет, не сегодня! Можно обождать и до завтра.
Итак, это огорчение устранено. Она забывает о нем, и осмотр дома
продолжается.
- На этом вот стуле,- говорит она,- должно быть, очень удобно сидеть. А
вон там, у окна,- подходящее место для рабочего столика.
Разумеется! Ей будет очень удобно за этим столиком, отвечает он, но тут
же вспоминает то, о чем чуть было не забыл. Ведь это не настоящий брак. Все
это фикция. Все это игра. Иногда кажется, что она смотрит на этот брак
всерьез, но ведь ему-то истина хорошо известна.
Ему остается лишь одно: не подавать виду, пока можно; продолжать игру
еще несколько часов; забавляться так же, как забавляется она; скрыть в душе
тоску и наслаждаться счастьем этих минут. И тогда можно с прежним ощущением
радости продолжать осмотр дома, пока не явится лакей с докладом, что обед
подан.
А как чудесно предложить ей руку и вести ее к столу, роскошно
сервированному старинным фарфором, сверкающим хрусталем, блестящим серебром;
а затем сидеть с нею за истинно королевским обедом из восьми блюд, пить
искрящееся вино, смаковать кушанья, которые тают во рту!
Какое наслаждение - иметь подле себя молодую женщину, которая
олицетворяет для тебя все, что тебе дорого в этом мире, которая умна и
безыскусственна, которая умеет себя вести, но в то же время своевольна и
непосредственна, которая способна плакать и радоваться в одно и то же время
и которая с каждой минутой обнаруживает все новые пленительные свойства!
И, быть может, счастье - быть оторванным от всего этого в ту минуту,
когда начинаешь совершенно терять разум. Является садовник, выполняющий
сегодня роль церемониймейстера, и объявляет, что на гумне все готово для
танцев, но никто не хочет начинать до появления хозяев. Свадебный бал должны
открыть невеста и жених.
Как весело играть свадьбу именно так! Не среди равных, которые станут
исходить завистью или насмехаться исподтишка, но среди благожелательного
простого люда, который почти боготворит вас.
Как приятно для начала провести невесту в танце, а затем передать ее
другим кавалерам и любоваться на нее, глядя, как она кружится с кузнецами и
мельниками, со стариками и подростками все с той же радостной улыбкой на
лице. Как чудесно сидеть здесь, вспоминая старинные предания и легенды об
эльфах, которые присоединяются к пляшущим и заманивают в лес красивых
парней! Ибо когда видишь, как она мелькает в танце среди огрубелых рабочих
лиц, то начинает казаться, что она не создана из плоти, а соткана из чего-то
более нежного, неземного.
Сидеть здесь и в страхе думать о том, что минуты уходят, и наконец
увидеть, что время настало, что день свадьбы минул и снова начинается
пустая, тоскливая жизнь.
Что до Шарлотты, то в ушах ее непрестанно звучало предостережение
пасторши: "Присматривай сегодня весь день за мужем, друг мой! Он что-то
задумал. Не спускай с него глаз!"
Она и сама заметила эти резкие переходы от веселости к беспричинной
грусти и не начинала танца, не убедившись в том, что он находится тут же, на
гумне. А как только кавалер оставлял ее, она немедленно отыскивала мужа и
садилась рядом с ним.
Будучи от природы приметлива, она, идя на гумно мимо конюшни, обратила
внимание на то, что маленькая карета, которую Шагерстрем обычно использовал
для дальних поездок, вытащена из-под навеса. Это насторожило ее и усилило ее
беспокойство.
Танцуя с кучером, она сделала попытку выведать у него кое-что о планах
хозяина.
- Не слишком ли долго мы пляшем? - спросила она.- На какое время
назначен отъезд господина заводчика?
- Точного времени он не сказал. Да только вы, барыня, не извольте
беспокоиться. Карету я вытащил, лошади наготове. Так что ежели надо - я
мигом соберусь.
Вот как! Теперь она знала, что ей делать.
Но поскольку муж все еще оставался на гумне и мирно беседовал со своими
служащими, она сочла за благо не подавать вида, будто ей что-то известно.
"Быть может, он и собрался нынче ехать, а потом переменил намерение,-
подумала она.- Он понял, что меня нечего бояться, что я не так страшна, как
ему казалось".
Но вскоре, отплясав довольно длинную польку, она обнаружила, что
Шагерстрем исчез. На дворе уже стемнело, а гумно лишь слабо освещалось двумя
фонарями, но все же она тотчас убедилась, что мужа здесь нет. Она с
беспокойством огляделась, ища кучера и лакея. Они тоже исчезли.
Шарлотта накинула на себя мантилью, подошла к группе молодых людей,
которые стояли у широко открытых ворот гумна, чтобы охладиться после танцев,
сказала им несколько слов, а затем, никем не замеченная, молча ускользнула
во тьму.
Усадьба была ей незнакома, и она не знала, куда направиться, чтобы
выйти к господскому дому. Но она заметила невдалеке свет фонаря и быстро
пошла в ту сторону. Подойдя поближе, она увидела, что фонарь стоит на земле
у дверей конюшни. Кучер, как видно, собирался запрягать. Он уже вывел
лошадей.
Шарлотта неслышно пробралась к карете. Она решила улучить минуту, когда
кучер повернется к ней спиной, открыть дверцу и залезть в карету.
Когда экипаж затем будет подан к крыльцу и Шагерстрем займет свое
место, она выскажет ему все, что думает о подобном бегстве.
"Отчего он не откроет мне, что его мучит? - подумала она.- Он робеет,
точно мальчик".
Но она не успела осуществить свое намерение, потому что кучер быстро
справился со своим делом. Он повесил вожжи на козлы, снял с облучка свой
кучерский кафтан и надел его. Он собрался уже было залезть на облучок, но
вспомнил о фонаре. Успокоительно сказав лошадям: "Ну-ну, смирно, залетные!",
он вернулся к фонарю, погасил его и унес в конюшню.
Он, разумеется, сделал все это весьма проворно, но кое-кто оказался
проворнее его. Запирая дверь конюшни, он услышал щелканье кнута. Громкий
возглас тронул лошадей с места, и они, миновав ворота усадьбы, заранее
открытые кучером, понеслись по аллее. Карета скрылась в ночной тьме. Слышен
был лишь стук колес да цокот лошадиных копыт.
Если когда-либо кучер мчался быстрее своих лошадей, чтобы сообщить
хозяину, что какой-то негодный сорванец вскочил на облучок и угнал экипаж
прямо у него из-под носа, то это был кучер Лундман из Озерной Дачи.
В прихожей он наткнулся на хозяина, беседовавшего с экономкой. В эту
минуту она как раз говорила заводчику, что барыня исчезла.
- Вы велели мне, господин заводчик, передать барыне, что вам больше
недосуг оставаться на гумне, но что она может плясать, сколько пожелает, а
когда я пошла к ней...
Кучер не дал ей договорить. У него были более важные вести.
- Господин заводчик! - выпалил он.
Шагерстрем обернулся к нему.
- Что с тобой? - удивился он.- У тебя такой вид, точно лошадей украли.
- Так оно и есть, хозяин.
И он рассказал все, как было.
- Но лошади тут ни при чем, господин заводчик. Они сроду не понесли бы,
кабы кто-то не влез на козлы да не погнал их. Знай я только, какой наглец
осмелился...
Он внезапно умолк. Шагерстрем повел себя самым нелепым образом. Не
стесняясь присутствия кучера, лакея и экономки, он повалился на стул и, к
величайшему удивлению их, захохотал во все горло.
- Вот как, стало быть, вы не понимаете, кто осмелился украсть моих
лошадей,- давясь от смеха, проговорил он.
Все трое уставились на него в недоумении.
- Надо поймать вора,- сказал он наконец, успокоившись.- Ну-ка, Лундман,
оседлайте быстро трех верховых лошадей. А вы, Юханссон, помогите ему. Вы же,
фру Сэльберг, на всякий случай поднимитесь наверх и поглядите, там ли
барыня.
Экономка побежала наверх, но тотчас же спустилась назад и доложила, что
барыни там нет.
- Не случилось ли, сохрани Бог, какого несчастья, господин заводчик? -
воскликнула она.
- А это уж как кому покажется, фру Сэльберг. Попомните мои слова!
Отныне мы больше не в своей власти, у нас теперь объявился хозяин!
- Что ж, мы будем только рады, господин заводчик,- сказала экономка.
И в ответ на это Шагерстрем - сам Шагерстрем! - потрепал старуху по
жирному плечу, закружил ее в вальсе и воскликнул:
- Фру Сэльберг безропотно покоряется своей участи. Если бы и я мог
поступить так же!
И он выбежал из дома, чтобы вместе с кучером и лакеем отправиться в
погоню за беглянкой.
Вскоре все было кончено. Пойманная беглянка сидела в углу кареты рядом
с Шагерстремом. Лундман взобрался на облучок и шагом ехал назад в усадьбу, а
Юханссон вел под уздцы верховых лошадей.
Шарлотта гнала лошадей галопом примерно с полмили, но затем дорога
пошла круто в гору, и никакие удары кнутом не могли принудить лошадей
двигаться иначе, как шагом. Так что в конце концов Шарлотте пришлось
сдаться.
Несколько минут в карете было тихо, но затем Шарлотта спросила:
- Ну, каково?
- Это было ошеломляюще,- сказал Шагерстрем.- Теперь я понимаю, как
должна чувствовать себя жена, когда муж убегает от нее.
- Этого-то я и хотела,- сказала Шарлотта.
Минуту спустя Шагерстрем почувствовал, как кто-то сильно потряс его за
плечо.
- Ты притворяешься! Ты смеешься. Ты не веришь, что я хотела убежать.
- Любимая моя,- сказал Шагерстрем,- единственным истинно счастливым
мгновением, которое я пережил за весь день, было то, когда Лундман прибежал
и сказал, что ты украла моих лошадей.
- Почему же? - спросила Шарлотта почти беззвучно.
- Моя любимая, я понял, что ты не хотела отпускать меня.
- И вовсе нет! - вырвалось у Шарлотты.- Я об этом и не думала. Просто
вся деревня судачила обо мне целых три недели, и если бы ты теперь уехал...
- Понимаю,- сказал Шагерстрем.- Этого бы ты не смогла вынести.
Он засмеялся от любви и счастья, но затем сказал очень серьезно:
- Любимая моя, давай наконец объяснимся! Скажи, ты поняла, отчего я
нынче вечером хотел уехать?
- Да,- твердо ответила девушка.- Это я поняла.
- Зачем же ты помешала мне?
Шарлотта молчала. Он долго ждал ответа, но в карете не слышно было ни
единого звука.
- Когда мы вернемся домой,- сказал новобрачный,- ты найдешь у себя в
комнате письмо от меня. В этом письме я говорю, что не хочу воспользоваться
обстоятельствами, которые бросили тебя в мои объятия. Я хочу, чтобы ты была
совершенно свободна. Ты можешь считать наш брак фиктивным.
Он умолк, дожидаясь ответа, но Шарлотта все еще ничего не говорила.
- В этом письме я также уведомляю тебя, что в доказательство моей любви
и во искупление тех страданий, что я причинил тебе, я намерен передать тебе
в собственность мое поместье Озерную Дачу. После того как развод наш будет
оформлен законным порядком, мне будет приятно сознавать, что ты осталась
жить здесь, где все успели тебя полюбить.
Снова долгое молчание, и никакого ответа от Шарлотты.
- Это маленькое происшествие ни в коей мере не отменяет сказанного мною
в письме. Вначале я истолковал его неверно. Но теперь я понимаю, что это
была с твоей стороны лишь шутка, которую ты сыграла со мной, дабы избежать
новых насмешек в деревне.
Шарлотта придвинулась к нему поближе, а затем он почувствовал на своей
щеке ее теплое дыхание и услышал ее шепот у самого уха:
- Самый безмозглый болван из всех, какие ходят по божьей земле.
- Что, что?
- Прикажешь повторить?
Он быстро обнял ее и прижал к себе.
- Шарлотта,- произнес он,- говори же. Я должен знать, как мне
поступить.
- Ну что ж,- сказала она резко,- говорить об этом не слишком приятно,
но, быть может, ты будешь рад узнать, что вчера, примерно в это время,
Карл-Артур убил мою любовь.
- Неужто?
- Он убил мою любовь. Она, видно, надоела ему. Я готова думать, что он
сделал это намеренно.
- Любимая! - сказал Шагерстрем.- Оставь Карла-Артура в покое! Говори
обо мне! Если твоя любовь к Карлу-Артуру умерла, то ведь это вовсе не
означает...
- Разумеется, нет. Но... Ах, если бы тебе не нужно было так долго все
объяснять!..
- Ты ведь знаешь, до чего я глуп.
- Видишь ли,- сказала Шарлотта медленно и задумчиво,- все это очень
странно. Я не люблю тебя, но мне с тобой хорошо, покойно. Я могу говорить с
тобой обо всем, я могу попросить тебя о чем угодно, я могу шутить с тобой.
Мне с тобой приятно и спокойно, точно мы прожили в браке уже тридцать лет.
- Совсем как пастор и пасторша,- вставил Шагерстрем с легкой горечью.
- Да, что-то вроде этого,- продолжала Шарлотта все тем же задумчивым
тоном.- Быть может, ты не вполне доволен таким признанием, но мне кажется,
что это немало после одного только дня. Мне нравится, что ты сидишь около
меня в карете, что ты следишь за мною взглядом, когда я танцую. Мне нравится
сидеть рядом с тобою за столом и жить в твоем доме. Я благодарна тебе за то,
что ты избавил меня от всего этого ужаса. Озерная Дача великолепна, но без
тебя я не хотела бы оставаться здесь ни одного дня. Я никак не смогла бы
примириться с тем, что ты уехал от меня. Но все-таки... Если то, что я
чувствовала к Карлу-Артуру, было любовью, то, значит, мое чувство к тебе не
любовь.
- Но может стать любовью,- тихо ответил Шагерстрем, и по голосу его
чувствовалось, что он растроган.
- Быть может, и так,- ответила Шарлотта.- И знаешь что? Я, пожалуй,
ничего не имела бы против, если бы ты меня поцеловал.
Карета Шагерстрема была превосходным экипажем; она катила по дороге без
тряски и толчков. Молодой супруг вполне мог воспользоваться данным ему
разрешением.
С. 86. Фру Леннгрен - Анна Мария Леннгрен (1755 - 1817), известная
поэтесса, автор сатирических стихов, эпиграмм, шуточных песен. Была одной из
самых просвещенных женщин своего времени и пользовалась большой
популярностью среди шведских читателей, которые обычно называли ее "фру
Леннгрен".
Епископ Тегнер - Тегнер Эсайас (1782 - 1846), шведский поэт, уроженец
Вермланда. Окончив Лундский университет, сделал блестящую ученую карьеру и
получил звание профессора. В 1812 г. написал поэму "Свеа", принесшую ему
первую премию и звание члена Шведской Академии. Автор поэмы "Сага о
Фритьофе". В 1824 г. был назначен епископом в Векше.
С. 87. Кронпринц - кронпринц Оскар (1799 - 1859), впоследствии король
Швеции и Норвегии Оскар I. Сын французского маршала Бернадота, ставшего
королем Карлом XIV Юханом. В 1818 г., после вступления отца на престол, был
провозглашен наследным принцем. В том же году был избран канцлером
Упсальского университета, где посещал публичные лекции Гейера (см. примеч. к
с. 88) и других. Близко сошелся с преподавательской и студенческой средой и
оказывал значительное влияние на культурную жизнь университета.
Генерал фон Эссен - граф Ханс Хенрик фон Эссен (1755 - 1824), отпрыск
старинного аристократического рода. Государственный деятель и военачальник.
Густав III (1746 - 1792) - король Швеции (1771 - 1792). Получил
гуманитарное образование, что обусловило в дальнейшем его интерес к
литературе, искусству и театру. Двор Густава III был центром культурной
жизни Швеции того времени.
С. 88. Эрик Густав Гейер (1783 - 1847) - историк, поэт, философ,
музыкант. Уроженец Вермланда. Профессор истории в Упсальском университете,
автор трудов, снискавших ему славу лучшего историка Швеции. Член Шведской
Академии. Гейер был центральной фигурой в культурных и литературных кругах
Упсалы. В доме его обычно собирались наиболее просвещенные представители
упсальского общества, в том числе и упоминаемые в романе полковница
Сильверстольпе и поэт Аттербум.
Упсальский университет - В описываемое в романе время Упсала была
крупным университетским и научным центром Швеции.
Губернатор Йерта - Ханс Йерта (1774 - 1847), политический деятель и
литератор. Был государственным секретарем и губернатором. Директор
государственного архива, член Шведской Академии. Издавал
литературно-критический журнал.
Полковница Сильверстольпе Магдалена (Малла) (1782 - 1861) - жена
полковника Давида Сильверстольпе, одна из наиболее просвещенных женщин
своего времени, хозяйка широко известного в Упсале литературного салона.
Опубликовала мемуары, в которых описала многих выдающихся представителей
шведской культуры.
С. 89. ...на лекции знаменитого поэта-романтика Аттербума... - Пер
Даниэль Амадеус Аттербум (1790 - 1855) - поэт, профессор философии и
эстетики в Упсальском университете, член Шведской Академии. Автор
монографического исследования по истории шведской поэзии. Основатель
романтической школы в шведской поэзии.
С. 90. Карл Линней (1707 - 1778) - выдающийся ученый,
естествоиспытатель и натуралист, профессор медицины и естественной истории в
Упсальском университете. Один из основателей шведской Академии наук и первый
ее президент (1739). Создатель системы классификации растений и животного
мира, автор всемирно известного труда "Системы природы", а также других
выдающихся работ в области ботаники, зоологии и медицины.
С. 92. Шведская Академия - Основана королем Густавом III по образцу
Французской Академии с целью совершенствования отечественной словесности.
Восемнадцать членов Академии избирались из числа выдающихся деятелей
шведской культуры - писателей, поэтов, ученых. Раз в год, 20 декабря,
происходила торжественная церемония избрания новых членов и вручения
ежегодных премий, присуждаемых за выдающиеся работы в области искусства и
науки. В период царствования Густава III Академия пользовалась большим
почетом, но с возникновением романтической школы стала предметом нападок и
обвинений в консерватизме со стороны романтиков.
Губернатор фон Кремер - Роберт фон Кремер (1791 - 1880), губернатор
Упсалы. В 1866 г. опубликовал свои мемуары.
С. 95. ...в Кавлосе у Гюлленхоллов... - Гюлленхоллы - шведское
аристократическое семейство. Вероятно, имеется в виду Леонард Гюлленхолл
(1759 - 1840), крупный ученый-энтомолог, ученик Линнея, член шведской
Академии наук. Кавлос - поместье, принадлежавшее графам фон Эссен.
С. 97. Пиетизм - религиозное течение внутри лютеранской церкви,
возникшее в XVII в. в Голландии и окончательно оформившееся в Германии.
Пиетизм проник также в другие страны, и в частности в Швецию (конец XVII
в.). Теоретики пиетизма выступали против ортодоксальной церкви и, проповедуя
идею "нравственного самоусовершенствования", ратовали за аскетизм в быту и
отказ от всех мирских удовольствий - танцев, театра, курения, употребления
спиртных напитков и чтения светских книг.
С. 98. Фру Торслов - Сара Торслов (1795 - 1858), выдающаяся шведская
трагедийная актриса, игравшая в труппе своего мужа, известного актера Улофа
Ульрика Торслова.
С. 103. Англез - общее название для ряда танцев английского
происхождения, модных в XVII - XIX вв.
С. 132. Далекарлия, или Даларна,- область в центральной Швеции,
граничащая на юго-западе с Вермландом. Горная, малонаселенная местность с
разбросанными в горах деревнями. Во многих деревнях Далекарлии жители долго
сохраняли старинные обычаи и одежду.
С. 137. Альмквист Карл Юнас (1793 - 1866) - крупнейший шведский
писатель, философ и педагог. Хотя Альмквист и не примыкал к романтическому
направлению, творчество его было близко романтикам по духу и пользовалось
большой популярностью в упсальских литературных салонах Маллы Сильверстольпе
и Густава Гейера. Наиболее известным и значительным в его творчестве
является цикл повестей, поэм и романов, объединенных под общим названием
"Книга шиповника" (1832 - 1851). Примечателен один из эпизодов биографии
Альмквиста. В 1824 г. он под влиянием руссоистских идей уехал в деревню и
женился на крестьянской девушке Анне Лундстрем. Однако брак оказался
неудачным, и вскоре Альмквист, оставив жену, возвратился в Стокгольм. Не
исключено, что этот факт, который был известен Сельме Лагерлеф, послужил
поводом для написания истории Анны Сверд.
Стагнелиус Эрик Юхан (1793 - 1823) - выдающийся шведский поэт-романтик,
автор ряда сборников стихов и драматических произведений. Поэзии Стагнелиуса
были присущи богатая фантазия и необычайная мелодичность стиха.
С. 143. Тебя пошлют на север в нищие финские приходы.- Имеется в виду
захолустный лесной район на севере Вермланда, место поселения финских
колонистов, которые жили в большой нужде.
С. 160. Фидеикомис - фамильное имущество, передаваемое последовательно
ряду представителей одного рода или семьи, вступающих в наследство один
после другого.
С. 182. Коронный фогт, или фогт,- должностное лицо, исполнявшее в
приходе функции полицейского.
С. 199. ...они получили от нее столько-то цветков в котильоне... -
Приглашение на танец в котильоне (старинный бальный танец типа кадрили)
обычно сопровождалось вручением цветка или какого-либо другого знака отличия
(например, звезды, вырезанной из бумаги).
С. 200. ...сын президента... - Президентом в Швеции XIX в. назывался
человек, занимавший одну из высших судебных должностей.
С. 206. Масонский приют, вдовьи кассы - благотворительные организации.
Масонский приют находился в Кристинеберге и существовал за счет шведского
масонского ордена. Помощь нуждающимся детям была основной стороной
благотворительной деятельности шведских масонов.
С. 267. ...сочиняла стихи к рождественской каше... обряжала
рождественского козла? - Речь идет о рождественских обрядах, принятых в
Скандинавии. Первый заключался в том, что сидящие за праздничным ужином
сочиняли шуточные рифмованные двустишия в честь рождественской каши.
Рождественский козел - одна из главных фигур-масок рождественских
представлений, маскарадов, игр. Среди ходивших по дворам ряженых непременно
был кто-нибудь, изображавший козла. Он обычно нес корзину с рождественскими
подарками. Эта маска восходит к языческим временам празднования Рождества,
когда козел символизировал плодородие и достаток.
С. 275. Она была истинная Кайса Варг. - Кристина (Кайса) Варг (1703 -
1769) - составительница широко известной поваренной книги "В помощь молодой
хозяйке" (1755).
С. 292. Лагман - до 1849 г. административная должность в областях
Швеции. Обычно лагманы назначались из числа самых знатных и родовитых
семейств.
не в состоянии был ничем распорядиться. Камердинеру Юханссону пришлось по
собственному усмотрению выбрать ему подходящий к случаю костюм.
Но, по счастью, в имении были люди, которые знали, как принять молодую
хозяйку. И садовник и экономка помнили еще то время, когда хозяйкой Озерной
Дачи была лагманша Ольденкруна, и умели поддержать честь дома.
Экономка лишь для видимости спросила хозяина, какие будут распоряжения,
когда он в воскресенье утром уезжал со двора. Столь же осмотрительно
поступил и садовник. Собственно говоря, Шагерстрем не думал о какой-либо
торжественной встрече, но он ничего не будет иметь против, если фру Сэльберг
приготовит скромный свадебный обед, а садовник успеет поставить одну
цветочную арку.
Развязав себе таким образом руки, эти превосходные люди дожидались лишь
отъезда Шагерстрема, чтобы начать приготовления к поистине королевской
встрече.
- Обдумайте все хорошенько, фру Сэльберг! - сказал садовник.- Она ведь
из благородной фамилии и знает обычаи и порядки в богатых поместьях.
- Ну, жила-то она всего-навсего в пасторской усадьбе,- возразила
экономка,- так что едва ли она что-нибудь смыслит в этом. Но это,
разумеется, не мешает другим показать, на что они способны.
- Э, не скажите! - возразил садовник.- Я видел ее в церкви. Она вовсе
не похожа на обычную компаньонку. Видели бы вы, как она держит себя. Уж
она-то сумеет вернуть поместью его былую славу. У меня на душе потеплело,
когда я подумал об этом.
- Да бог с ней, со знатностью,- сказала экономка.- А я так просто рада,
что в доме появится молодая хозяйка. Пойдут балы да вечера, и можно будет
себя показать. Это не то что изо дня в день кормить мужчин, которые глотают
все подряд и вкуса не разбирают.
- Не больно-то радуйтесь! - рассмеялся садовник.- Девушка, которая
столько лет прожила под началом пасторши Форсиус, и сама знает толк в
хозяйстве.
С этими словами он поспешил прочь, потому что самая пора была
приниматься за дело. Если хочешь успеть поставить четыре цветочные арки да
еще украсить въезд в усадьбу цветочными вензелями, то прохлаждаться да лясы
точить не приходится.
И все-таки садовник не управился бы со всеми делами, если бы у него не
объявилось множество усердных помощников. Не следует забывать, что в усадьбе
и в заводе царило бурное ликование. Все были рады тому, что и в большом
господском доме снова появится хозяйка и будет к кому обращаться со своими
нуждами и заботами. Хозяйка в усадьбе важнее хозяина. Она всегда бывает
дома, с нею можно потолковать о детях, о скотине. Просто не верилось, что
она появится здесь уже сегодня.
Ребятишки разнесли весть по всей округе, и все мастеровые и арендаторы,
принарядившись как можно лучше, отправились на господский двор поглядеть
молодых. Но всякому, кто появлялся в усадьбе, тотчас же давали какое-нибудь
дело. Воздвигались арки, вдоль дороги вывешивались флаги, оставшиеся от
прежних владельцев. Во двор имения выкатили две небольшие пушечки для
салютов. Повсюду царили невообразимая толчея и суматоха.
Но зато когда молодые в шесть часов въехали в свои владения, все было
уже готово.
У первой арки, высившейся в глубине леса, их встретили все заводские
кузнецы с молотами на плечах; у второй арки, воздвигнутой на опушке леса,
приветственно махали лопатами крестьяне и арендаторы; у третьей арки,
отмечавшей въезд в аллею, кричали "ура" мукомолы и пильщики, у четвертой,
перед воротами усадьбы, садовник, окруженный своими помощниками, вручил
новобрачным великолепный букет цветов. И, наконец, у входа в дом стояли,
приветствуя их, главный управляющий, конторщики, инспекторы, экономка и
служанки.
Порядок при встрече не был столь образцовым, как могло бы показаться,
судя по этому описанию. Люди веселились и продолжали кричать "ура" во все
горло даже после того, как коляска проезжала ту арку, около которой они были
поставлены. Ребятня наперегонки бежала за экипажем, что несколько умаляло
торжественность встречи, а стрельба из пушечек раздавалась в самые
неожиданные моменты, но в целом все это выглядело столь красиво и
празднично, что если бы сама покойная лагманша могла взглянуть на землю с
небес, она осталась бы довольна и подумала бы, что Озерная Дача и ее старый
садовник не посрамили своей чести.
Шагерстрем, который отнюдь не помышлял о такой пышной встрече, готов
был уже рассердиться на вольность своих слуг, но, к счастью, прежде чем дать
выход чувствам, он случайно бросил взгляд на Шарлотту.
Она сидела, в волнении сжав руки, с улыбкой на губах, а в уголках ее
глаз блестели слезинки.
- О, как чудесно,- шептала она,- как чудесно!
Все это - арки, цветы, флаги, крики "ура", приветливые улыбки, стрельба
из маленьких пушечек - все это было в ее честь, все радовались ее приезду.
И она, которая за последние недели привыкла к тому, что люди презирают
и сторонятся ее, которая чувствовала, что каждый шаг ее вызывает осуждение и
подозрение, которая не смела выйти из дома, боясь подвергнуться
оскорблениям, теперь ощутила благодарность; она была растрогана всеми этими
почестями, как ей казалось, незаслуженными.
Не было ни хулительных песен, ни букетов из крапивы и терновника, ни
оскорбительно смеха. Все приветствовали ее с радостью и восторгом.
Она простерла к людям руки.
С этого мгновения она полюбила и это место и его обитателей. Ей
казалось, что она попала в новый, счастливый мир. Здесь она будет жить до
самой своей смерти.
Какое это счастье для новобрачного - вводить молодую жену в
великолепный дом. Ходить из комнаты в комнату, слыша ее восторженные
возгласы, и, опередив ее на несколько шагов, распахнуть дверь в следующую
залу и сказать: "Здесь, я полагаю тоже недурно". Видеть, как она порхает,
точно бабочка; то подбежит к роялю и тронет клавиши, то метнется к картине,
то бросит быстрый взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что
оно в выгодном свете отражает ее черты, то помчится к окну полюбоваться
живописным видом.
Но как пугается молодой муж, увидев, что она вдруг залилась слезами; с
какой тревогой допытывается он о причине ее горя, как горячо обещает помочь
ей во всех ее заботах.
И как рад он услышать, что дело лишь в том, что у нее есть сестра,
которая лежит больная в нищей, убогой комнате, в то время как сама она
совершенно незаслуженно наслаждается всем этим великолепием, всей этой
роскошью!
Какую гордость чувствует он, обещая ей, что теперь она сможет помочь
сестре во всем; если она пожелает, то можно уже сегодня вечером...
Нет, нет, не сегодня! Можно обождать и до завтра.
Итак, это огорчение устранено. Она забывает о нем, и осмотр дома
продолжается.
- На этом вот стуле,- говорит она,- должно быть, очень удобно сидеть. А
вон там, у окна,- подходящее место для рабочего столика.
Разумеется! Ей будет очень удобно за этим столиком, отвечает он, но тут
же вспоминает то, о чем чуть было не забыл. Ведь это не настоящий брак. Все
это фикция. Все это игра. Иногда кажется, что она смотрит на этот брак
всерьез, но ведь ему-то истина хорошо известна.
Ему остается лишь одно: не подавать виду, пока можно; продолжать игру
еще несколько часов; забавляться так же, как забавляется она; скрыть в душе
тоску и наслаждаться счастьем этих минут. И тогда можно с прежним ощущением
радости продолжать осмотр дома, пока не явится лакей с докладом, что обед
подан.
А как чудесно предложить ей руку и вести ее к столу, роскошно
сервированному старинным фарфором, сверкающим хрусталем, блестящим серебром;
а затем сидеть с нею за истинно королевским обедом из восьми блюд, пить
искрящееся вино, смаковать кушанья, которые тают во рту!
Какое наслаждение - иметь подле себя молодую женщину, которая
олицетворяет для тебя все, что тебе дорого в этом мире, которая умна и
безыскусственна, которая умеет себя вести, но в то же время своевольна и
непосредственна, которая способна плакать и радоваться в одно и то же время
и которая с каждой минутой обнаруживает все новые пленительные свойства!
И, быть может, счастье - быть оторванным от всего этого в ту минуту,
когда начинаешь совершенно терять разум. Является садовник, выполняющий
сегодня роль церемониймейстера, и объявляет, что на гумне все готово для
танцев, но никто не хочет начинать до появления хозяев. Свадебный бал должны
открыть невеста и жених.
Как весело играть свадьбу именно так! Не среди равных, которые станут
исходить завистью или насмехаться исподтишка, но среди благожелательного
простого люда, который почти боготворит вас.
Как приятно для начала провести невесту в танце, а затем передать ее
другим кавалерам и любоваться на нее, глядя, как она кружится с кузнецами и
мельниками, со стариками и подростками все с той же радостной улыбкой на
лице. Как чудесно сидеть здесь, вспоминая старинные предания и легенды об
эльфах, которые присоединяются к пляшущим и заманивают в лес красивых
парней! Ибо когда видишь, как она мелькает в танце среди огрубелых рабочих
лиц, то начинает казаться, что она не создана из плоти, а соткана из чего-то
более нежного, неземного.
Сидеть здесь и в страхе думать о том, что минуты уходят, и наконец
увидеть, что время настало, что день свадьбы минул и снова начинается
пустая, тоскливая жизнь.
Что до Шарлотты, то в ушах ее непрестанно звучало предостережение
пасторши: "Присматривай сегодня весь день за мужем, друг мой! Он что-то
задумал. Не спускай с него глаз!"
Она и сама заметила эти резкие переходы от веселости к беспричинной
грусти и не начинала танца, не убедившись в том, что он находится тут же, на
гумне. А как только кавалер оставлял ее, она немедленно отыскивала мужа и
садилась рядом с ним.
Будучи от природы приметлива, она, идя на гумно мимо конюшни, обратила
внимание на то, что маленькая карета, которую Шагерстрем обычно использовал
для дальних поездок, вытащена из-под навеса. Это насторожило ее и усилило ее
беспокойство.
Танцуя с кучером, она сделала попытку выведать у него кое-что о планах
хозяина.
- Не слишком ли долго мы пляшем? - спросила она.- На какое время
назначен отъезд господина заводчика?
- Точного времени он не сказал. Да только вы, барыня, не извольте
беспокоиться. Карету я вытащил, лошади наготове. Так что ежели надо - я
мигом соберусь.
Вот как! Теперь она знала, что ей делать.
Но поскольку муж все еще оставался на гумне и мирно беседовал со своими
служащими, она сочла за благо не подавать вида, будто ей что-то известно.
"Быть может, он и собрался нынче ехать, а потом переменил намерение,-
подумала она.- Он понял, что меня нечего бояться, что я не так страшна, как
ему казалось".
Но вскоре, отплясав довольно длинную польку, она обнаружила, что
Шагерстрем исчез. На дворе уже стемнело, а гумно лишь слабо освещалось двумя
фонарями, но все же она тотчас убедилась, что мужа здесь нет. Она с
беспокойством огляделась, ища кучера и лакея. Они тоже исчезли.
Шарлотта накинула на себя мантилью, подошла к группе молодых людей,
которые стояли у широко открытых ворот гумна, чтобы охладиться после танцев,
сказала им несколько слов, а затем, никем не замеченная, молча ускользнула
во тьму.
Усадьба была ей незнакома, и она не знала, куда направиться, чтобы
выйти к господскому дому. Но она заметила невдалеке свет фонаря и быстро
пошла в ту сторону. Подойдя поближе, она увидела, что фонарь стоит на земле
у дверей конюшни. Кучер, как видно, собирался запрягать. Он уже вывел
лошадей.
Шарлотта неслышно пробралась к карете. Она решила улучить минуту, когда
кучер повернется к ней спиной, открыть дверцу и залезть в карету.
Когда экипаж затем будет подан к крыльцу и Шагерстрем займет свое
место, она выскажет ему все, что думает о подобном бегстве.
"Отчего он не откроет мне, что его мучит? - подумала она.- Он робеет,
точно мальчик".
Но она не успела осуществить свое намерение, потому что кучер быстро
справился со своим делом. Он повесил вожжи на козлы, снял с облучка свой
кучерский кафтан и надел его. Он собрался уже было залезть на облучок, но
вспомнил о фонаре. Успокоительно сказав лошадям: "Ну-ну, смирно, залетные!",
он вернулся к фонарю, погасил его и унес в конюшню.
Он, разумеется, сделал все это весьма проворно, но кое-кто оказался
проворнее его. Запирая дверь конюшни, он услышал щелканье кнута. Громкий
возглас тронул лошадей с места, и они, миновав ворота усадьбы, заранее
открытые кучером, понеслись по аллее. Карета скрылась в ночной тьме. Слышен
был лишь стук колес да цокот лошадиных копыт.
Если когда-либо кучер мчался быстрее своих лошадей, чтобы сообщить
хозяину, что какой-то негодный сорванец вскочил на облучок и угнал экипаж
прямо у него из-под носа, то это был кучер Лундман из Озерной Дачи.
В прихожей он наткнулся на хозяина, беседовавшего с экономкой. В эту
минуту она как раз говорила заводчику, что барыня исчезла.
- Вы велели мне, господин заводчик, передать барыне, что вам больше
недосуг оставаться на гумне, но что она может плясать, сколько пожелает, а
когда я пошла к ней...
Кучер не дал ей договорить. У него были более важные вести.
- Господин заводчик! - выпалил он.
Шагерстрем обернулся к нему.
- Что с тобой? - удивился он.- У тебя такой вид, точно лошадей украли.
- Так оно и есть, хозяин.
И он рассказал все, как было.
- Но лошади тут ни при чем, господин заводчик. Они сроду не понесли бы,
кабы кто-то не влез на козлы да не погнал их. Знай я только, какой наглец
осмелился...
Он внезапно умолк. Шагерстрем повел себя самым нелепым образом. Не
стесняясь присутствия кучера, лакея и экономки, он повалился на стул и, к
величайшему удивлению их, захохотал во все горло.
- Вот как, стало быть, вы не понимаете, кто осмелился украсть моих
лошадей,- давясь от смеха, проговорил он.
Все трое уставились на него в недоумении.
- Надо поймать вора,- сказал он наконец, успокоившись.- Ну-ка, Лундман,
оседлайте быстро трех верховых лошадей. А вы, Юханссон, помогите ему. Вы же,
фру Сэльберг, на всякий случай поднимитесь наверх и поглядите, там ли
барыня.
Экономка побежала наверх, но тотчас же спустилась назад и доложила, что
барыни там нет.
- Не случилось ли, сохрани Бог, какого несчастья, господин заводчик? -
воскликнула она.
- А это уж как кому покажется, фру Сэльберг. Попомните мои слова!
Отныне мы больше не в своей власти, у нас теперь объявился хозяин!
- Что ж, мы будем только рады, господин заводчик,- сказала экономка.
И в ответ на это Шагерстрем - сам Шагерстрем! - потрепал старуху по
жирному плечу, закружил ее в вальсе и воскликнул:
- Фру Сэльберг безропотно покоряется своей участи. Если бы и я мог
поступить так же!
И он выбежал из дома, чтобы вместе с кучером и лакеем отправиться в
погоню за беглянкой.
Вскоре все было кончено. Пойманная беглянка сидела в углу кареты рядом
с Шагерстремом. Лундман взобрался на облучок и шагом ехал назад в усадьбу, а
Юханссон вел под уздцы верховых лошадей.
Шарлотта гнала лошадей галопом примерно с полмили, но затем дорога
пошла круто в гору, и никакие удары кнутом не могли принудить лошадей
двигаться иначе, как шагом. Так что в конце концов Шарлотте пришлось
сдаться.
Несколько минут в карете было тихо, но затем Шарлотта спросила:
- Ну, каково?
- Это было ошеломляюще,- сказал Шагерстрем.- Теперь я понимаю, как
должна чувствовать себя жена, когда муж убегает от нее.
- Этого-то я и хотела,- сказала Шарлотта.
Минуту спустя Шагерстрем почувствовал, как кто-то сильно потряс его за
плечо.
- Ты притворяешься! Ты смеешься. Ты не веришь, что я хотела убежать.
- Любимая моя,- сказал Шагерстрем,- единственным истинно счастливым
мгновением, которое я пережил за весь день, было то, когда Лундман прибежал
и сказал, что ты украла моих лошадей.
- Почему же? - спросила Шарлотта почти беззвучно.
- Моя любимая, я понял, что ты не хотела отпускать меня.
- И вовсе нет! - вырвалось у Шарлотты.- Я об этом и не думала. Просто
вся деревня судачила обо мне целых три недели, и если бы ты теперь уехал...
- Понимаю,- сказал Шагерстрем.- Этого бы ты не смогла вынести.
Он засмеялся от любви и счастья, но затем сказал очень серьезно:
- Любимая моя, давай наконец объяснимся! Скажи, ты поняла, отчего я
нынче вечером хотел уехать?
- Да,- твердо ответила девушка.- Это я поняла.
- Зачем же ты помешала мне?
Шарлотта молчала. Он долго ждал ответа, но в карете не слышно было ни
единого звука.
- Когда мы вернемся домой,- сказал новобрачный,- ты найдешь у себя в
комнате письмо от меня. В этом письме я говорю, что не хочу воспользоваться
обстоятельствами, которые бросили тебя в мои объятия. Я хочу, чтобы ты была
совершенно свободна. Ты можешь считать наш брак фиктивным.
Он умолк, дожидаясь ответа, но Шарлотта все еще ничего не говорила.
- В этом письме я также уведомляю тебя, что в доказательство моей любви
и во искупление тех страданий, что я причинил тебе, я намерен передать тебе
в собственность мое поместье Озерную Дачу. После того как развод наш будет
оформлен законным порядком, мне будет приятно сознавать, что ты осталась
жить здесь, где все успели тебя полюбить.
Снова долгое молчание, и никакого ответа от Шарлотты.
- Это маленькое происшествие ни в коей мере не отменяет сказанного мною
в письме. Вначале я истолковал его неверно. Но теперь я понимаю, что это
была с твоей стороны лишь шутка, которую ты сыграла со мной, дабы избежать
новых насмешек в деревне.
Шарлотта придвинулась к нему поближе, а затем он почувствовал на своей
щеке ее теплое дыхание и услышал ее шепот у самого уха:
- Самый безмозглый болван из всех, какие ходят по божьей земле.
- Что, что?
- Прикажешь повторить?
Он быстро обнял ее и прижал к себе.
- Шарлотта,- произнес он,- говори же. Я должен знать, как мне
поступить.
- Ну что ж,- сказала она резко,- говорить об этом не слишком приятно,
но, быть может, ты будешь рад узнать, что вчера, примерно в это время,
Карл-Артур убил мою любовь.
- Неужто?
- Он убил мою любовь. Она, видно, надоела ему. Я готова думать, что он
сделал это намеренно.
- Любимая! - сказал Шагерстрем.- Оставь Карла-Артура в покое! Говори
обо мне! Если твоя любовь к Карлу-Артуру умерла, то ведь это вовсе не
означает...
- Разумеется, нет. Но... Ах, если бы тебе не нужно было так долго все
объяснять!..
- Ты ведь знаешь, до чего я глуп.
- Видишь ли,- сказала Шарлотта медленно и задумчиво,- все это очень
странно. Я не люблю тебя, но мне с тобой хорошо, покойно. Я могу говорить с
тобой обо всем, я могу попросить тебя о чем угодно, я могу шутить с тобой.
Мне с тобой приятно и спокойно, точно мы прожили в браке уже тридцать лет.
- Совсем как пастор и пасторша,- вставил Шагерстрем с легкой горечью.
- Да, что-то вроде этого,- продолжала Шарлотта все тем же задумчивым
тоном.- Быть может, ты не вполне доволен таким признанием, но мне кажется,
что это немало после одного только дня. Мне нравится, что ты сидишь около
меня в карете, что ты следишь за мною взглядом, когда я танцую. Мне нравится
сидеть рядом с тобою за столом и жить в твоем доме. Я благодарна тебе за то,
что ты избавил меня от всего этого ужаса. Озерная Дача великолепна, но без
тебя я не хотела бы оставаться здесь ни одного дня. Я никак не смогла бы
примириться с тем, что ты уехал от меня. Но все-таки... Если то, что я
чувствовала к Карлу-Артуру, было любовью, то, значит, мое чувство к тебе не
любовь.
- Но может стать любовью,- тихо ответил Шагерстрем, и по голосу его
чувствовалось, что он растроган.
- Быть может, и так,- ответила Шарлотта.- И знаешь что? Я, пожалуй,
ничего не имела бы против, если бы ты меня поцеловал.
Карета Шагерстрема была превосходным экипажем; она катила по дороге без
тряски и толчков. Молодой супруг вполне мог воспользоваться данным ему
разрешением.
С. 86. Фру Леннгрен - Анна Мария Леннгрен (1755 - 1817), известная
поэтесса, автор сатирических стихов, эпиграмм, шуточных песен. Была одной из
самых просвещенных женщин своего времени и пользовалась большой
популярностью среди шведских читателей, которые обычно называли ее "фру
Леннгрен".
Епископ Тегнер - Тегнер Эсайас (1782 - 1846), шведский поэт, уроженец
Вермланда. Окончив Лундский университет, сделал блестящую ученую карьеру и
получил звание профессора. В 1812 г. написал поэму "Свеа", принесшую ему
первую премию и звание члена Шведской Академии. Автор поэмы "Сага о
Фритьофе". В 1824 г. был назначен епископом в Векше.
С. 87. Кронпринц - кронпринц Оскар (1799 - 1859), впоследствии король
Швеции и Норвегии Оскар I. Сын французского маршала Бернадота, ставшего
королем Карлом XIV Юханом. В 1818 г., после вступления отца на престол, был
провозглашен наследным принцем. В том же году был избран канцлером
Упсальского университета, где посещал публичные лекции Гейера (см. примеч. к
с. 88) и других. Близко сошелся с преподавательской и студенческой средой и
оказывал значительное влияние на культурную жизнь университета.
Генерал фон Эссен - граф Ханс Хенрик фон Эссен (1755 - 1824), отпрыск
старинного аристократического рода. Государственный деятель и военачальник.
Густав III (1746 - 1792) - король Швеции (1771 - 1792). Получил
гуманитарное образование, что обусловило в дальнейшем его интерес к
литературе, искусству и театру. Двор Густава III был центром культурной
жизни Швеции того времени.
С. 88. Эрик Густав Гейер (1783 - 1847) - историк, поэт, философ,
музыкант. Уроженец Вермланда. Профессор истории в Упсальском университете,
автор трудов, снискавших ему славу лучшего историка Швеции. Член Шведской
Академии. Гейер был центральной фигурой в культурных и литературных кругах
Упсалы. В доме его обычно собирались наиболее просвещенные представители
упсальского общества, в том числе и упоминаемые в романе полковница
Сильверстольпе и поэт Аттербум.
Упсальский университет - В описываемое в романе время Упсала была
крупным университетским и научным центром Швеции.
Губернатор Йерта - Ханс Йерта (1774 - 1847), политический деятель и
литератор. Был государственным секретарем и губернатором. Директор
государственного архива, член Шведской Академии. Издавал
литературно-критический журнал.
Полковница Сильверстольпе Магдалена (Малла) (1782 - 1861) - жена
полковника Давида Сильверстольпе, одна из наиболее просвещенных женщин
своего времени, хозяйка широко известного в Упсале литературного салона.
Опубликовала мемуары, в которых описала многих выдающихся представителей
шведской культуры.
С. 89. ...на лекции знаменитого поэта-романтика Аттербума... - Пер
Даниэль Амадеус Аттербум (1790 - 1855) - поэт, профессор философии и
эстетики в Упсальском университете, член Шведской Академии. Автор
монографического исследования по истории шведской поэзии. Основатель
романтической школы в шведской поэзии.
С. 90. Карл Линней (1707 - 1778) - выдающийся ученый,
естествоиспытатель и натуралист, профессор медицины и естественной истории в
Упсальском университете. Один из основателей шведской Академии наук и первый
ее президент (1739). Создатель системы классификации растений и животного
мира, автор всемирно известного труда "Системы природы", а также других
выдающихся работ в области ботаники, зоологии и медицины.
С. 92. Шведская Академия - Основана королем Густавом III по образцу
Французской Академии с целью совершенствования отечественной словесности.
Восемнадцать членов Академии избирались из числа выдающихся деятелей
шведской культуры - писателей, поэтов, ученых. Раз в год, 20 декабря,
происходила торжественная церемония избрания новых членов и вручения
ежегодных премий, присуждаемых за выдающиеся работы в области искусства и
науки. В период царствования Густава III Академия пользовалась большим
почетом, но с возникновением романтической школы стала предметом нападок и
обвинений в консерватизме со стороны романтиков.
Губернатор фон Кремер - Роберт фон Кремер (1791 - 1880), губернатор
Упсалы. В 1866 г. опубликовал свои мемуары.
С. 95. ...в Кавлосе у Гюлленхоллов... - Гюлленхоллы - шведское
аристократическое семейство. Вероятно, имеется в виду Леонард Гюлленхолл
(1759 - 1840), крупный ученый-энтомолог, ученик Линнея, член шведской
Академии наук. Кавлос - поместье, принадлежавшее графам фон Эссен.
С. 97. Пиетизм - религиозное течение внутри лютеранской церкви,
возникшее в XVII в. в Голландии и окончательно оформившееся в Германии.
Пиетизм проник также в другие страны, и в частности в Швецию (конец XVII
в.). Теоретики пиетизма выступали против ортодоксальной церкви и, проповедуя
идею "нравственного самоусовершенствования", ратовали за аскетизм в быту и
отказ от всех мирских удовольствий - танцев, театра, курения, употребления
спиртных напитков и чтения светских книг.
С. 98. Фру Торслов - Сара Торслов (1795 - 1858), выдающаяся шведская
трагедийная актриса, игравшая в труппе своего мужа, известного актера Улофа
Ульрика Торслова.
С. 103. Англез - общее название для ряда танцев английского
происхождения, модных в XVII - XIX вв.
С. 132. Далекарлия, или Даларна,- область в центральной Швеции,
граничащая на юго-западе с Вермландом. Горная, малонаселенная местность с
разбросанными в горах деревнями. Во многих деревнях Далекарлии жители долго
сохраняли старинные обычаи и одежду.
С. 137. Альмквист Карл Юнас (1793 - 1866) - крупнейший шведский
писатель, философ и педагог. Хотя Альмквист и не примыкал к романтическому
направлению, творчество его было близко романтикам по духу и пользовалось
большой популярностью в упсальских литературных салонах Маллы Сильверстольпе
и Густава Гейера. Наиболее известным и значительным в его творчестве
является цикл повестей, поэм и романов, объединенных под общим названием
"Книга шиповника" (1832 - 1851). Примечателен один из эпизодов биографии
Альмквиста. В 1824 г. он под влиянием руссоистских идей уехал в деревню и
женился на крестьянской девушке Анне Лундстрем. Однако брак оказался
неудачным, и вскоре Альмквист, оставив жену, возвратился в Стокгольм. Не
исключено, что этот факт, который был известен Сельме Лагерлеф, послужил
поводом для написания истории Анны Сверд.
Стагнелиус Эрик Юхан (1793 - 1823) - выдающийся шведский поэт-романтик,
автор ряда сборников стихов и драматических произведений. Поэзии Стагнелиуса
были присущи богатая фантазия и необычайная мелодичность стиха.
С. 143. Тебя пошлют на север в нищие финские приходы.- Имеется в виду
захолустный лесной район на севере Вермланда, место поселения финских
колонистов, которые жили в большой нужде.
С. 160. Фидеикомис - фамильное имущество, передаваемое последовательно
ряду представителей одного рода или семьи, вступающих в наследство один
после другого.
С. 182. Коронный фогт, или фогт,- должностное лицо, исполнявшее в
приходе функции полицейского.
С. 199. ...они получили от нее столько-то цветков в котильоне... -
Приглашение на танец в котильоне (старинный бальный танец типа кадрили)
обычно сопровождалось вручением цветка или какого-либо другого знака отличия
(например, звезды, вырезанной из бумаги).
С. 200. ...сын президента... - Президентом в Швеции XIX в. назывался
человек, занимавший одну из высших судебных должностей.
С. 206. Масонский приют, вдовьи кассы - благотворительные организации.
Масонский приют находился в Кристинеберге и существовал за счет шведского
масонского ордена. Помощь нуждающимся детям была основной стороной
благотворительной деятельности шведских масонов.
С. 267. ...сочиняла стихи к рождественской каше... обряжала
рождественского козла? - Речь идет о рождественских обрядах, принятых в
Скандинавии. Первый заключался в том, что сидящие за праздничным ужином
сочиняли шуточные рифмованные двустишия в честь рождественской каши.
Рождественский козел - одна из главных фигур-масок рождественских
представлений, маскарадов, игр. Среди ходивших по дворам ряженых непременно
был кто-нибудь, изображавший козла. Он обычно нес корзину с рождественскими
подарками. Эта маска восходит к языческим временам празднования Рождества,
когда козел символизировал плодородие и достаток.
С. 275. Она была истинная Кайса Варг. - Кристина (Кайса) Варг (1703 -
1769) - составительница широко известной поваренной книги "В помощь молодой
хозяйке" (1755).
С. 292. Лагман - до 1849 г. административная должность в областях
Швеции. Обычно лагманы назначались из числа самых знатных и родовитых
семейств.