Страница:
Максим знаком показал, чтобы все встали ближе друг к другу, и прошелестел: "Советую включить антишумовые фильтры – тогда мы друг друга услышим, а не этот силуф…
Ренана, вы с Хели про себя повторяйте какой-нибудь псалом. От нас ни на шаг, что бы ни случилось! И вы, ребята! Поняли?" Ренана слабо кивнула, не сводя с Ирми отчаянного взгляда. "Ну, что ты, девочка моя! Всё будет хорошо! Видишь, сколько у тебя защитников! – прошептал он и обернулся к Ноаму: – Ноам, возьми братьев за руку. Ребята, вы знаете, что вам надо делать, что и как играть, не мне вам подсказывать…" – "Ну, и что это значит?" – спросил Ноам оживлённо; он уже настроил ницафон на тетрис. Ирми одобряюще кивнул головой.
Максим озабоченно прошептал что-то на ухо Ирми. "Неважно! – воскликнул Ирми. – Ноам, Максим, начинаем по моему знаку! Надо разрушить эту стену, как это делается в обычном тетрисе; тут в принципе то же самое. Стирать спиральки и крючки…" – "Выщёлкивать!" – усмехнулся Ноам. – "Именно! Выщёлкивать!!! А ну-ка, попробуем вместе!" Пальцы Ирми забегали по клавишам ницафона, словно бы наигрывая некую мелодию. Ноам внимательно следил за происходящим на стене. Время от времени он едва уловимым движением пробегал пальцами по клавишам – и снова пристально смотрел на сооружение, мельтешащее множеством фигур всевозможных форм и размеров. Его движения пальцев по клавишам и вправду напоминали щелчки.
Близнецы увлечённо импровизировали, мелодии следовали одна за другой. Казалось, они наслаждаются музицированием, не задумываясь, что участвуют в сложной и опасной игре. Их голоса звучали всё увереннее и задорнее. Шмулик вытащил из-за пазухи и приложил к губам угав. Над ребятами раскатилось громкое "ткуа" на высоких тонах, пошло гулять эхом по скалам, отражаясь и сталкиваясь. Рувик пел, нежно склонившись над гитарой и перебирая длинными пальцами струны.
Ноам увидел, что стена начинает таять и оседать на глазах. Ирми и Ноам переглянулись, заулыбались, и, снова посерьёзнев, уставились на стену, на экранчики своих ницафонов, и снова на стену… которая ещё чуть-чуть осела. "Ну-ка, сколько рядов мы с тобой выщелкали?" – улыбнулся Ноам. – "Продолжай щёлкать!
Рувик, не отвлекайся, не двигайся! Мы делаем наше дело, твоё дело – петь…" – выкрикнул Ирми, словно бы что-то наигрывая на ницафоне. Рувик удивлённо отвечал:
"А я никуда и не двигаюсь!" Ренана с Хели тихо шептали псалмы, время от времени поглядывая то на стоящих рядом братьев Дорон и Ирми, то на стену. Они тоже заметили, что всё меньше спиралек мелькает между тяжело оседающими фигурами, кружение которых ощутимо замедляется, а сами фигуры бледнеют на глазах.
Максим пристально взглянул на стену и раньше всех увидел: в просветах между обваливающимися фигурами появились фантомные изображения близнецов. Откуда-то издали на них наплывали мечущиеся из стороны в сторону изображения, отдалённо похожие на Гилада и Ронена…
И снова предвестником беды над головами ребят гнусаво и пронзительно завыл силонофон, а следом оглушительно загрохотал ботлофон. Это явилось сигналом к настоящему обвалу тел затейливых и жутковатых форм, между которыми зазмеились спиральки – они скрепляли их намертво в продолжающие падать с ужасающим грохотом блоки самых немыслимых форм. Мало-помалу стало ясно, что этот грохот – не что иное, как пронизывающие друг друга эхо несущихся звуковых каскадов.
Ирми оглянулся по сторонам и увидел: прямо на них несётся "Хипазон", грозя прижать, а то и чуть ли не размазать их по этой жуткой стене, которая на глазах снова вздымалась ввысь и закручивалась в немыслимый жгут. "Все немедленно ко мне!" – заревел Ирми, притягивая в себе сестру с Ренаной. Он напряжённо наблюдал за лихорадочными манипуляциями Максима с ницафоном, который вдруг завопил: "Ребя-а-ата!
Вы куда?!" – "Что такое, Макси?" – "Мальчишки Дорон на той стороне…" – тяжело дыша, едва выговорил Максим.
Ирми с тревогой оглядел девушек, поискал глазами братьев Дорон. Близнецов на месте не оказалось, зато неожиданно, охваченный страхом, он увидел: тонкая фигура Ноама словно бы колыхнулась и начала расплываться в туманной дымке, обволакивающей стремительный "Хипазон" мечущимся шлейфом, похожим на длинный хвост гигантского ящера. Ноам словно бы удалялся и растворялся в сотканном из крохотных спиралек тумане. Ирми в панике завопил, срывая голос: "Ноам!!! Где ты, Ноам?!" Но слабый, угасающий голос Ноама раздался словно бы издалека: "Там… я вижу наших мальчиков!.. Я за ними!.." – "Не надо, Ноам! Там фантом, приманка!
Иди сюда, Ноам, вернись!" – откуда-то раздался голос Рувика. Где-то вдалеке, по ту сторону разваливающейся стены в густеющем тумане Ренана неожиданно увидела руки брата, держащие гитару, и услышала его песню, в которую вплёлся ликующий голос Шмулика: "Ребята! Тут Гилад и Ронен! Мы с ними! Идём на Второй Турнир!
Прорывайтесь за нами через стену! Я вижу выход!" "Хипазон" пронёсся мимо, отгромыхав оглушительными пассажами ботлофона и почти заглушив призыв Шмулика. Силонофона ребята почему-то не услышали. Скорее, чем они могли себе представить, грохот сменился тишиной. Это не была давящая тишина фелиоэффекта, порождение злого гения Тумбеля, это была обычная умиротворяющая тишина. Но не было с ними ни Ноама, ни спасителей-близнецов, а стало быть, не было и умиротворения в тишине, в которой растворились братья.
Ирми с Максимом в потрясении оглядывались кругом. У девушек был растерянный и испуганный вид. Стена, за которой скрылись братья Дорон, словно бы обвалилась виртуальными обломками, которые вроде как пытались сами себя выстроить и окружить ребят. Зияющие бреши в стене, сквозь которые то и дело проскакивали редкие спирали, однако, не могли никого обмануть – пройти сквозь них ребята не могли, да и куда это их заведёт…
Ницафон Максима издал короткий тревожный сигнал. Он приложил его к уху, лицо его посерело. Он наклонился к Ирми и тихо прошептал: "Это Зеэв… Ширли каким-то образом удалось сбежать от них, он не знает, как… Или тоже потерялась…" – "Этого нам ещё не хватало!" Ирми виновато посмотрел в глаза Ренане, протянул руку, ласково дотронулся до плеча: "Нам надо идти за ними… найти, спасти… если нужна помощь… Может, всё ещё не так страшно, и они в зоне слышимости… Тогда…" – бормотал Ирми, скорее самому себе, чем Ренане.
Максим огляделся кругом, внимательно посмотрел на развалины того, что совсем недавно, до нашествия "Хипазона", было стеной, которой, казалось, им никогда не преодолеть. Он медленно заговорил, взвешивая каждое слово: "Я тоже думаю, стоит попробовать пойти за ними. А там… посмотрим…" – "Но как мы без братишек! – истерически вскричала Ренана. – Они нас держали своей игрой…" – продолжать она не могла, разрыдалась.
Ирми раз за разом набирал на приборе позывные Ноама, вытянув такринатор до отказа и поводя им из стороны в сторону. Услышал плач Ренаны, он прервал своё занятие и сказал: "Макс прав. Мы идём в ту сторону, куда скрылись мальчики!
Пошли… Хели, сестрёнка, позаботься о Ренане…"
Хели успокаивала Ренану, тяжело переживающую исчезновение всех троих братьев в бесформенных прорехах жуткой стены. Ирми и Максим продолжали попытки пробить ницафонами пространство спутанных витков – ведь именно там могли сейчас блуждать братья Дорон. Так прошло несколько часов. Стемнело. Ирми решил остановиться на ночь в очередном овраге. Хели разделила между всеми взятые из домика припасы еды.
Ирми устраивал место для ночлега, где, по его предположению, им предстояло немного задержаться, пока не прояснится ситуация.
Друзья продолжали прощупывать эфир – Ирми занимался этим днём, а Максим по ночам.
Каково же было его удивление, когда спустя чуть больше полутора суток после исчезновения братьев Дорон он услышал незнакомые, но явно дружественные позывные ницафона едва знакомого ему паренька, старшего сына Гидона, Цуриэля. Наскоро объяснившись друг с другом, они прояснили друг для друга ситуацию. Максим прервал на считанные секунды разговор с Цури, чтобы сообщить Ренане: "Близнецы нашлись! Они в порядке! Рядом с ними Ронен и Гилад. А это – Цуриэль, сын нашего Гиди…" – "А Ноам?" – тут же взвизгнула Ренана. Ирми обнял её, прижал к себе и нежно, но твёрдо произнёс: "Мы идём на встречу с ними, а там… Может, по дороге…
Ведь он за ними пошёл, может, где-то там бродит поблизости…" – но конец фразы он выговорил уже не столь уверенно, как её начало.
"Ирми, – обратился Максим к Ирми. – Они собираются направиться к берегу так называемого "Полусухого моря Окуянь". Что это такое, не пытайтесь понять, ясно только, что почему-то фанфаразматикам именно в местечке с таким странным названием взгрустнулось устроить новый Турнир. Цури говорит, что, судя по топографии этого так называемого "моря", они намерены оттуда основательно забить атмосферу уже всей Арцены силонокуллом. Я так понял, что места уже распределены, но наши всё равно решили пробиваться! Цури им доставит руллокаты, а нам пришлёт карту местности. Говорят, без руллокатов туда не пробраться, но Цури говорит, что есть какой-то ход, даже проще и быстрее". – "А что нам, да и им тоже… там делать? – недоумевал Ирми. – Ведь они даже не смогут принять участие в Турнире, их никто не заявлял. Они ещё и в розыске…" – "Успокойся: мы все в розыске, и ты тоже!" – "И я тоже? – слабым голосом спросил Ирми, беспомощно оглянувшись на Ренану, поедающую его огромными мокрыми глазами. – А я-то при чём?" – "Ты…
Тебе повод или истинную причину? Или ты всё-таки поймёшь, что сейчас у нас другие, более важные задачи?" – "Да, ты прав! Это не самое важное. Главное – на этом Турнире, наконец-то, раздолбать в пыль их силуфокульт…" – "Ну, вот, наконец-то! А Турнир, как мы поняли, самый удобный момент для этого. Цури говорит, главное – поймать резонанс; этим и они, и мы сейчас занимаемся. Ну, да не мне тебе рассказывать. Выше голову, девчата!" Максим склонился над ницафоном, изучая крохотную карту местности, которую ему прислал Цури, потом постарался аккуратно наложить её на карту, присланную Бени.
Спустя некоторое время он поднял голову, явно собираясь что-то сказать, но не успел. Неожиданно Хели воскликнула: "Посмотрите-ка, мальчики! Ширли!" – "Как?
Что?! Отку-да-а-а!!!" – возопил Ирми. Ренана уставилась туда, куда указывала Хели. Ирми сердито нахмурился. Лицо Ренаны выражало такую смесь ошеломления и радости, что Максим еле удержался от смеха.
Из зарослей колючек выбиралась усталая и измученная хрупкая, маленькая девушка, закутанная с головой в измятый плащ странного вида и цвета. На сильно осунувшемся сером личике горели только чёрные глаза, губы, казалось, приобрели тот же сероватый оттенок. Как видно, такой вид её облику придавали бесчисленные колючки, унизавшие не только плащ, но и брюки, в которых она путешествовала по "Цедефошрии".
Ренана бросилась к ней и принялась извлекать колючки из её одежды и сильно растрепавшихся волос. "Но как ты могла!.. Одна по "Цедефошрии"!.. А если бы тебя поймали братишки?" – "Да я им, наверно, и не нужна, наверно, забыли, что у них есть сестра… Не иначе, на своём "Хипазоне" катаются, пьют и накуриваются…" – слабым, угасающим голосом пролепетала Ширли. – "Ты так думаешь? – саркастически обронил Максим. – А вот нам известно, что они тебя ищут, потому что "продали" Ад-Малеку и обещали к нему тебя доставить… Ведь не зря Ноам так за тебя боялся! Но почему ты не поехала с кузенами к родным?" – "Я хочу с вами…" – "Там мама в депрессии… из-за папы – его похитили из больницы. Дедушка умирает…" – укоризненно проговорила Хели. – "Ой… Вы ничего не сказали…" – покачнулась Ширли, и на лице появились пятнышки болезненного румянца, глаза наполнились слезами. – "Да… Мы не хотели вам говорить, чтобы не волновать… Наверно, зря…
А папа… с тех пор, как его похитили, мы не смогли узнать, где его прячут…
Мама твоя с бабушкой, там почти все ваши, кроме Мории с семьёй и Лиоры – она тоже у Мории… Поэтому мы вас туда и отправили…" "Ну, – нахмурился Ирми, – ты сделала ошибку, Ширли… Не ожидал от тебя… Такая тихая, хрупкая девушка, и вдруг… побег за побегом… Не ожидал!" – "А где Ноам, близнецы?" – "А мы их потеряли…" – "Потеряли-и?.." – "Угу… Но не переживай: мы их непременно найдём… Поэтому, девчата, отдыхайте. Профессиональную беглянку напоите, накормите, успокойте, пусть отдохнёт… Даже более крепкому человеку перед тем, что нам предстоит, требуется отдых, а тем более – беглянке…
Выступим после того, как будем готовы. И поменьше частных инициатив, слушать меня или Макса! Понятно?" – грозно сведя брови, заговорил Ирми, сверкнув глазами на Ширли. И они с Максимом снова склонились над ницафонами. Девушки не вслушивались в их беседы, они сидели в обнимку и шёпотом делились пережитым.
Когда Ренана рассказала Ширли, как сначала близнецы, а за ними и Ноам исчезли за ужасной стеной, которую, казалось, уже удалось пробить, Ширли качнуло, она крепко зажмурила глаза и закусила губу. Ренана очень хорошо понимала состояние подруги и поспешила сказать: "Максиму удалось связаться с одним парнишкой… это старший сынок Гиди. Как раз перед тем, как ты появилась… Он сказал, что близнецы уже с ними, там Гилад и Ронен, они пробираются на Турнир. Я уверена – и Ноам где-то там, и в районе Турнира мы с ним встретимся". – "Да?" – с сомнением, желая, и боясь верить, протянула Ширли. – "Да… – пытаясь придать голосу непоколебимую уверенность, подтвердила Ренана. – Ну, давай, поспим, пока мальчики готовят наш выход…" Девушки облокотились на сухое дерево и задремали…
Чудо-аккордеон Гилада и Ронена Как оказалось, Шмулик с Рувиком рванули к расплывчатым изображениям Гилада и Ронена и сразу же за прорехой в стене оказались на тихом перекрёстке. В глаза сразу бросилась парочка в тёмных очках на фоне серой стены и в длинных бесформенных серых балахонах, в мешковатых, вислых штанах из дерюги. Из-под балахонов едва выглядывали кончики цицит, а на головы по самые брови цвета белёсой пыли были нахлобучены картузы непонятного цвета.
Ронен сидел на камне, склонив голову и наигрывая простенькие мелодии на странном, необычайно громоздком аккордеоне. Было непонятно, как он его удерживает на коленях. Шмулику показалось, что этот огромный аккордеон издаёт до боли знакомые звуки. Между ним и стоящим Гиладом прямо на влажной земле валялся сероватый грязный картуз, и в нём сиротливо мелькало несколько мелких монеток. Гилад улыбался, поглядывая на Ронена, и пел под его наигрыши. Даже сквозь тёмные очки видно было, каким озорством сверкают его глаза.
Братья подошли к артистам поближе. Ронен первый увидел их, еле заметно, уголком губ, улыбнулся, давая понять, что узнал их, и продолжил играть. Как он привлёк к ним внимание Гилада, ребята не заметили. Гилад, не прекращая пения, ухитрился вставить в песню слова: "Подождите, ребята, не уходите. Только инструменты спрячьте…" Близнецы удивились: ведь на перекрёстке в этот час почти не было людей, только изредка туда-сюда шмыгали фигуры, похожие на бледные тени. Но сделали то, что им сказали их учителя. Их потряс откровенно жалкий вид артистов, некогда кумиров всей религиозной Арцены, но они решили не делать скороспелых выводов. Шмулик подумал, что всё станет ясно после того, как они поговорят.
Честно говоря, он не представлял, где и как им удастся поговорить.
Какая-то унылая тень снова прошествовала мимо уличных музыкантов, в картузе звякнуло несколько монеток. Так продолжалось довольно долго. Близнецы с угрюмым любопытством оглядывались по сторонам. Им показалось, что они попали в самую гущу грубых театральных декораций, изображающих безлюдные трущобы на окраине большого города. Они тихо присели неподалёку от музыкантов, стараясь не привлекать к себе внимания. Шмулик с интересом разглядывал огромный аккордеон, который непонятно как удерживал на коленях его учитель. С обеих сторон аккордеона он с удивлением увидел клавиатуру фортепиано, клавиши по размеру казались крупнее, чем они к этому привыкли, но и числом поменьше. Клавиатура диковинного аккордеона Ронена навевала мысль о гибриде фортепиано с компьютером.
Внезапно он понял, почему звучание этого странного аккордеона так взволновало его, показавшись неуловимо знакомым: он услышал, как сквозь наигрываемую мелодию время от времени слабым эхом перекликаются знакомые ткуа. Рувик тоже, кажется, что-то заметил и слегка толкнул брата в плечо: как раз в этот момент в обычные аккордеонные звучания на краткие миги вплелись шварим. Братья одновременно вспомнили малыша Цвику, который больше всего любил эти пассажи, а Рувик, конечно, тут же вспомнил Ширли. Он тяжело вздохнул, Шмулик прошелестел одними губами: "Не унывай! Скоро всё разъяснится… Всё будет беседер…" Смеркалось. Над унылым, казалось бы, полностью обесцвеченным перекрёстком, от которого разбегались в разные стороны узкие улочки без тротуаров и уставленные низенькими строениями со слепыми окнами, быстро сгущалась тьма. Ронен прекратил играть, дал знак Гиладу, и тот замолк. Ронен встал, кряхтя, зачехлил аккордеон и закинул его за спину. Гилад подхватил картуз, ссыпал медяки в бездонный карман.
Оба медленно поплелись, чуть заметно дав знак мальчикам, чтобы следовали за ними в некотором отдалении.
Гилад и Ронен шли и шли по узким улочкам, уставленным такими же обшарпанными приземистыми строениями со слепыми, а порой и заколоченными окнами, минуя один перекрёсток за другим. Мальчики шли за ними, стараясь держаться поближе к стенам домов. Под ногами – всё тот же бугристый "ракушатник". Артисты привели мальчиков в запущенный парк, провели по пустынным аллеям, вызвавшим у мальчиков неприятную ассоциацию с Радужными Дюнами. Было уже около полуночи, когда они подошли к раздолбанной беседке, расположенной в гуще ощипанных кустов.
Гилад и Ронен дали близнецам знак следовать за ними вовнутрь. Внутри мальчики увидели прямо на земле сваленные матрасы. Один матрас пошире был небрежно закреплён сверху наподобие навеса. Оказалось, пока они шли сюда, Гилад успел купить на ужин кое-какую провизию. В уголке, в жестяной коробке стоял старенький примус. Похожий мальчики видели у дедушки Натана: начищенный и сверкающий, он стоял в углу салона этаким декоративным украшением, символизируя своеобразную ностальгию по былым временам.
"Ну, рассказывайте, мальчики…" – предложил Ронен, когда они устало плюхнулись рядышком на тощий матрас. – "Погоди, дай сначала нам всем подкрепиться. Мне сдаётся, мальчики с утра ничего не ели – вон, вид какой измученный и голодный…" – "Ну, не совсем так! Мы же два дня отсидели в убежище, там было в кайф!.. Потом Ирми сказал, что Максим вроде как обнаружил какой-то ход, который выведёт нас к шоссе в Неве-Меирию… Мы же много дней кружили по этой дурацкой "Цедефошрии"! А там просто немного отдохнули…" – и Шмулик поведал артистам и в бытность создателям студии их приключения. Только о том, как попали сюда, ни тот, ни другой рассказать связно не смогли.
Настала очередь Гилада и Ронена. Они рассказали, что выбраться из Меирии оказалось на удивление легко. Только благополучно миновав границу посёлка, они поняли, что покинуть Меирию, в которой начался агрессивный процесс ораковения, было проще, чем они могли себе представить. Они даже думали было повернуть обратно и прихватить их всех с собой, да не тут-то было: ораковение уже шло полным ходом. Ничего не оставалось, как продолжать путь в Неве-Меирию. Они очень переживали, что даже сообщить об этом не могут.
Фанфаризаторы Тумбеля ("Мы их зовём фанфаразматики!" – заметил Шмулик, на что Гилад и Ронен неопределённо усмехнулись.) были вплотную заняты ораковением и обитателями Меирии, которые ни за что не хотели покидать свои дома. Поэтому на них обоих (конечно же, основательно загримированных) дубоны внимания не обратили.
Тем более, при них не было никаких инструментов, да и фиолетовые свои одеяния они спрятали под плащами из мешковины. "Вы бы видели, кто у них стоит на блок-посту!
Или постоянно пьяные, или накурившиеся!" – воскликнул Гилад. "Но где же напасёшься на всех "маск-халатов"!" – резонно заметил Шмулик. Гилад ухмыльнулся, потрепал парнишку по плечу, и они по очереди продолжили свой рассказ.
Добравшись до места, они сразу же, не заходя домой, пошли в "Неэманию", провели там безвылазно несколько дней, где и познакомились с сыном Гидона Цуриэлем. "Цури к нам сюда придёт, познакомитесь!" – ухмыльнулся Ронен.
В "Неэмании" сейчас, конечно, балаган, как, впрочем, во всей Арцене. Мистер Неэман и его супруга собирались покидать Арцену, но неожиданно у них возникли какие-то непонятные проблемы с возвращением именно в Калифорнию, а там и вообще в Штаты. Ирми с Максимом где-то в бегах, Гиди и Бенци вышли временно из игры, но всё-таки бизнес идёт ни шатко, ни валко. Ронен рассказал, как вместе с Цуриэлем они собрали "большой угав", спрятав его в одном из классов в йешиват-тихоне, замаскировав его под обычное старое пианино, словно бы сиротливо стоящее в углу.
Сейчас этот "большой угав" дорабатывают и время от времени запускают.
"Когда монтаж "большого угава" в Неве-Меирии подходил к концу, я вспомнил одну твою, Рувик, идею!.." – "Какую именно? У меня их много было!.." – смущённо потупился парнишка. – "А вот эту!.. Мол, неплохо бы попробовать сконструировать, скажем так, "средний угав" на основе аккордеона. Цури эта идея привела в восторг, он прямо-таки загорелся ею!.. Очень кстати он вспомнил рассказ своего деда, что аккордеон был одним из любимых музыкальных инструментов в кибуцах Арцены". – "Я сказал, – вставил Гилад, – что против аккордеона, как такового, никакой Тумбель не будет возражать. А врубиться ему в его глубоко запрятанное содержимое – с его-то "незамутнёнными ушами" будет очень непросто… Так оно и вышло! Пока что…" – "Правда, как можно видеть, – усмехнулся Ронен, – мы немножко переделали конструкцию: так нам показалось удобней! И ведь никто нам ничего (до сих пор!) не сказал! Тумбелю это всё по барабану – лишь бы не "мракобесный шофар", оказавшийся для его фелио бумерангом и истинным проклятием!" – "А главное – почему-то нас в такой одёжке даже не узнали, или за этим монстром с зубами-клавишами не обратили внимания. Ну, ясное дело, тёмные очки…" Шмулик удивлённо переглянулся с Рувиком и тихо пробормотал: "А может, и нам в мешковину обрядиться, тогда никто на нас внимания не обратит? Где бы достать старые мешки! Жаль, нет с нами сестрёнки, она бы нам такой наряд сварганила!.." – "Попробуйте, – пожал плечами Гилад. – Вот нам, как видите, пришлось временно отказаться от любимого фиолетового…" "И вот – смотрите и удивляйтесь!" – ласково и горделиво улыбнулся Ронен. – "Но там же не всё время звучит наш классический угав, то бишь – шофар!" – "Конечно!
Тут, на глазах всего народа – преждевременно! Даём его в малых дозах, чтобы не забывали, но не более того! – пояснил Ронен. – Мы как прослышали, что хотят снова организовать Турнир, так перебрались сюда поближе…" – "А не рискованно?" – "Нет… не думаю… Они сейчас заняты под завязку этим самым Турниром…" – протянул Гилад. – "У нас же самая последняя модификация ницафона! Сейчас Гиди не может нам помочь, зато вместо него Цури… Отличный парень и такая же светлая голова, как у отца! Есть там ещё ребятишки. Пока ни о чём не спрашивайте! Неве-Меирия – место, которое держится (хотим верить!) не без помощи нашего большого угава! С фанфароботами у них ничего не выходит. И ваш дедушка просто молодец! Трудно было ему поверить, что на самом деле происходит, но уж когда понял!.. – широко улыбнулся Ронен и вдруг помрачнел: – ценой ареста Бенци… и всего прочего…" Перекусив и попив жидкого чаю, оба артиста показали мальчикам, где они будут ночевать, и помогли устроиться поудобнее. "Приходится терпеть вот такие негигиеничные условия. Нашли бы хоть какой бывший душ, но чтобы вода текла…" – "У нас там… в смысле – в убежище… душ был! Согревали мы воду ницафонами. А в последний раз мы вчетвером для этого закатили концерт…" – с печальной улыбкой вспоминал Рувик.
"А ваши все где? Где "Типуль Нимрац"?" – спросил снова Ронен. Шмулик коротко рассказал. Затем Гилад принялся рассказывать мальчикам об их маме, которая, пережив стресс ареста мужа и попривыкнув к ситуации, взяла себя в руки и вплотную занялась обоими младшими детьми. Хозяйство, конечно, ведут её родители, да и братья приходят, помогают, особенно Эйяль с женой. Первым делом она настояла, чтобы Шилат больше времени уделяла урокам, чем братику. Большую роль сыграла тут помощь и поддержка миссис Неэман, да и с женой Гиди Нехама подружилась, на почве общей беды обе женщины близко сошлись. Ница очень помогает Нехаме с младшим сыном Бухи, который превратился в бойкого, неугомонного, непослушного ребёнка. "Ница?" – спросил Рувик. – "Ага! Ты разве не знал, что Гиди в честь жены так назвал прибор, к тому же "ница" призвана – и способна! – прорвать "фелио"!" – "А-а-а! Красиво!" – слабо улыбнулся Рувик.
Ренана, вы с Хели про себя повторяйте какой-нибудь псалом. От нас ни на шаг, что бы ни случилось! И вы, ребята! Поняли?" Ренана слабо кивнула, не сводя с Ирми отчаянного взгляда. "Ну, что ты, девочка моя! Всё будет хорошо! Видишь, сколько у тебя защитников! – прошептал он и обернулся к Ноаму: – Ноам, возьми братьев за руку. Ребята, вы знаете, что вам надо делать, что и как играть, не мне вам подсказывать…" – "Ну, и что это значит?" – спросил Ноам оживлённо; он уже настроил ницафон на тетрис. Ирми одобряюще кивнул головой.
Максим озабоченно прошептал что-то на ухо Ирми. "Неважно! – воскликнул Ирми. – Ноам, Максим, начинаем по моему знаку! Надо разрушить эту стену, как это делается в обычном тетрисе; тут в принципе то же самое. Стирать спиральки и крючки…" – "Выщёлкивать!" – усмехнулся Ноам. – "Именно! Выщёлкивать!!! А ну-ка, попробуем вместе!" Пальцы Ирми забегали по клавишам ницафона, словно бы наигрывая некую мелодию. Ноам внимательно следил за происходящим на стене. Время от времени он едва уловимым движением пробегал пальцами по клавишам – и снова пристально смотрел на сооружение, мельтешащее множеством фигур всевозможных форм и размеров. Его движения пальцев по клавишам и вправду напоминали щелчки.
Близнецы увлечённо импровизировали, мелодии следовали одна за другой. Казалось, они наслаждаются музицированием, не задумываясь, что участвуют в сложной и опасной игре. Их голоса звучали всё увереннее и задорнее. Шмулик вытащил из-за пазухи и приложил к губам угав. Над ребятами раскатилось громкое "ткуа" на высоких тонах, пошло гулять эхом по скалам, отражаясь и сталкиваясь. Рувик пел, нежно склонившись над гитарой и перебирая длинными пальцами струны.
Ноам увидел, что стена начинает таять и оседать на глазах. Ирми и Ноам переглянулись, заулыбались, и, снова посерьёзнев, уставились на стену, на экранчики своих ницафонов, и снова на стену… которая ещё чуть-чуть осела. "Ну-ка, сколько рядов мы с тобой выщелкали?" – улыбнулся Ноам. – "Продолжай щёлкать!
Рувик, не отвлекайся, не двигайся! Мы делаем наше дело, твоё дело – петь…" – выкрикнул Ирми, словно бы что-то наигрывая на ницафоне. Рувик удивлённо отвечал:
"А я никуда и не двигаюсь!" Ренана с Хели тихо шептали псалмы, время от времени поглядывая то на стоящих рядом братьев Дорон и Ирми, то на стену. Они тоже заметили, что всё меньше спиралек мелькает между тяжело оседающими фигурами, кружение которых ощутимо замедляется, а сами фигуры бледнеют на глазах.
Максим пристально взглянул на стену и раньше всех увидел: в просветах между обваливающимися фигурами появились фантомные изображения близнецов. Откуда-то издали на них наплывали мечущиеся из стороны в сторону изображения, отдалённо похожие на Гилада и Ронена…
***
И снова предвестником беды над головами ребят гнусаво и пронзительно завыл силонофон, а следом оглушительно загрохотал ботлофон. Это явилось сигналом к настоящему обвалу тел затейливых и жутковатых форм, между которыми зазмеились спиральки – они скрепляли их намертво в продолжающие падать с ужасающим грохотом блоки самых немыслимых форм. Мало-помалу стало ясно, что этот грохот – не что иное, как пронизывающие друг друга эхо несущихся звуковых каскадов.
Ирми оглянулся по сторонам и увидел: прямо на них несётся "Хипазон", грозя прижать, а то и чуть ли не размазать их по этой жуткой стене, которая на глазах снова вздымалась ввысь и закручивалась в немыслимый жгут. "Все немедленно ко мне!" – заревел Ирми, притягивая в себе сестру с Ренаной. Он напряжённо наблюдал за лихорадочными манипуляциями Максима с ницафоном, который вдруг завопил: "Ребя-а-ата!
Вы куда?!" – "Что такое, Макси?" – "Мальчишки Дорон на той стороне…" – тяжело дыша, едва выговорил Максим.
Ирми с тревогой оглядел девушек, поискал глазами братьев Дорон. Близнецов на месте не оказалось, зато неожиданно, охваченный страхом, он увидел: тонкая фигура Ноама словно бы колыхнулась и начала расплываться в туманной дымке, обволакивающей стремительный "Хипазон" мечущимся шлейфом, похожим на длинный хвост гигантского ящера. Ноам словно бы удалялся и растворялся в сотканном из крохотных спиралек тумане. Ирми в панике завопил, срывая голос: "Ноам!!! Где ты, Ноам?!" Но слабый, угасающий голос Ноама раздался словно бы издалека: "Там… я вижу наших мальчиков!.. Я за ними!.." – "Не надо, Ноам! Там фантом, приманка!
Иди сюда, Ноам, вернись!" – откуда-то раздался голос Рувика. Где-то вдалеке, по ту сторону разваливающейся стены в густеющем тумане Ренана неожиданно увидела руки брата, держащие гитару, и услышала его песню, в которую вплёлся ликующий голос Шмулика: "Ребята! Тут Гилад и Ронен! Мы с ними! Идём на Второй Турнир!
Прорывайтесь за нами через стену! Я вижу выход!" "Хипазон" пронёсся мимо, отгромыхав оглушительными пассажами ботлофона и почти заглушив призыв Шмулика. Силонофона ребята почему-то не услышали. Скорее, чем они могли себе представить, грохот сменился тишиной. Это не была давящая тишина фелиоэффекта, порождение злого гения Тумбеля, это была обычная умиротворяющая тишина. Но не было с ними ни Ноама, ни спасителей-близнецов, а стало быть, не было и умиротворения в тишине, в которой растворились братья.
Ирми с Максимом в потрясении оглядывались кругом. У девушек был растерянный и испуганный вид. Стена, за которой скрылись братья Дорон, словно бы обвалилась виртуальными обломками, которые вроде как пытались сами себя выстроить и окружить ребят. Зияющие бреши в стене, сквозь которые то и дело проскакивали редкие спирали, однако, не могли никого обмануть – пройти сквозь них ребята не могли, да и куда это их заведёт…
Ницафон Максима издал короткий тревожный сигнал. Он приложил его к уху, лицо его посерело. Он наклонился к Ирми и тихо прошептал: "Это Зеэв… Ширли каким-то образом удалось сбежать от них, он не знает, как… Или тоже потерялась…" – "Этого нам ещё не хватало!" Ирми виновато посмотрел в глаза Ренане, протянул руку, ласково дотронулся до плеча: "Нам надо идти за ними… найти, спасти… если нужна помощь… Может, всё ещё не так страшно, и они в зоне слышимости… Тогда…" – бормотал Ирми, скорее самому себе, чем Ренане.
Максим огляделся кругом, внимательно посмотрел на развалины того, что совсем недавно, до нашествия "Хипазона", было стеной, которой, казалось, им никогда не преодолеть. Он медленно заговорил, взвешивая каждое слово: "Я тоже думаю, стоит попробовать пойти за ними. А там… посмотрим…" – "Но как мы без братишек! – истерически вскричала Ренана. – Они нас держали своей игрой…" – продолжать она не могла, разрыдалась.
Ирми раз за разом набирал на приборе позывные Ноама, вытянув такринатор до отказа и поводя им из стороны в сторону. Услышал плач Ренаны, он прервал своё занятие и сказал: "Макс прав. Мы идём в ту сторону, куда скрылись мальчики!
Пошли… Хели, сестрёнка, позаботься о Ренане…"
***
Хели успокаивала Ренану, тяжело переживающую исчезновение всех троих братьев в бесформенных прорехах жуткой стены. Ирми и Максим продолжали попытки пробить ницафонами пространство спутанных витков – ведь именно там могли сейчас блуждать братья Дорон. Так прошло несколько часов. Стемнело. Ирми решил остановиться на ночь в очередном овраге. Хели разделила между всеми взятые из домика припасы еды.
Ирми устраивал место для ночлега, где, по его предположению, им предстояло немного задержаться, пока не прояснится ситуация.
Друзья продолжали прощупывать эфир – Ирми занимался этим днём, а Максим по ночам.
Каково же было его удивление, когда спустя чуть больше полутора суток после исчезновения братьев Дорон он услышал незнакомые, но явно дружественные позывные ницафона едва знакомого ему паренька, старшего сына Гидона, Цуриэля. Наскоро объяснившись друг с другом, они прояснили друг для друга ситуацию. Максим прервал на считанные секунды разговор с Цури, чтобы сообщить Ренане: "Близнецы нашлись! Они в порядке! Рядом с ними Ронен и Гилад. А это – Цуриэль, сын нашего Гиди…" – "А Ноам?" – тут же взвизгнула Ренана. Ирми обнял её, прижал к себе и нежно, но твёрдо произнёс: "Мы идём на встречу с ними, а там… Может, по дороге…
Ведь он за ними пошёл, может, где-то там бродит поблизости…" – но конец фразы он выговорил уже не столь уверенно, как её начало.
"Ирми, – обратился Максим к Ирми. – Они собираются направиться к берегу так называемого "Полусухого моря Окуянь". Что это такое, не пытайтесь понять, ясно только, что почему-то фанфаразматикам именно в местечке с таким странным названием взгрустнулось устроить новый Турнир. Цури говорит, что, судя по топографии этого так называемого "моря", они намерены оттуда основательно забить атмосферу уже всей Арцены силонокуллом. Я так понял, что места уже распределены, но наши всё равно решили пробиваться! Цури им доставит руллокаты, а нам пришлёт карту местности. Говорят, без руллокатов туда не пробраться, но Цури говорит, что есть какой-то ход, даже проще и быстрее". – "А что нам, да и им тоже… там делать? – недоумевал Ирми. – Ведь они даже не смогут принять участие в Турнире, их никто не заявлял. Они ещё и в розыске…" – "Успокойся: мы все в розыске, и ты тоже!" – "И я тоже? – слабым голосом спросил Ирми, беспомощно оглянувшись на Ренану, поедающую его огромными мокрыми глазами. – А я-то при чём?" – "Ты…
Тебе повод или истинную причину? Или ты всё-таки поймёшь, что сейчас у нас другие, более важные задачи?" – "Да, ты прав! Это не самое важное. Главное – на этом Турнире, наконец-то, раздолбать в пыль их силуфокульт…" – "Ну, вот, наконец-то! А Турнир, как мы поняли, самый удобный момент для этого. Цури говорит, главное – поймать резонанс; этим и они, и мы сейчас занимаемся. Ну, да не мне тебе рассказывать. Выше голову, девчата!" Максим склонился над ницафоном, изучая крохотную карту местности, которую ему прислал Цури, потом постарался аккуратно наложить её на карту, присланную Бени.
Спустя некоторое время он поднял голову, явно собираясь что-то сказать, но не успел. Неожиданно Хели воскликнула: "Посмотрите-ка, мальчики! Ширли!" – "Как?
Что?! Отку-да-а-а!!!" – возопил Ирми. Ренана уставилась туда, куда указывала Хели. Ирми сердито нахмурился. Лицо Ренаны выражало такую смесь ошеломления и радости, что Максим еле удержался от смеха.
Из зарослей колючек выбиралась усталая и измученная хрупкая, маленькая девушка, закутанная с головой в измятый плащ странного вида и цвета. На сильно осунувшемся сером личике горели только чёрные глаза, губы, казалось, приобрели тот же сероватый оттенок. Как видно, такой вид её облику придавали бесчисленные колючки, унизавшие не только плащ, но и брюки, в которых она путешествовала по "Цедефошрии".
Ренана бросилась к ней и принялась извлекать колючки из её одежды и сильно растрепавшихся волос. "Но как ты могла!.. Одна по "Цедефошрии"!.. А если бы тебя поймали братишки?" – "Да я им, наверно, и не нужна, наверно, забыли, что у них есть сестра… Не иначе, на своём "Хипазоне" катаются, пьют и накуриваются…" – слабым, угасающим голосом пролепетала Ширли. – "Ты так думаешь? – саркастически обронил Максим. – А вот нам известно, что они тебя ищут, потому что "продали" Ад-Малеку и обещали к нему тебя доставить… Ведь не зря Ноам так за тебя боялся! Но почему ты не поехала с кузенами к родным?" – "Я хочу с вами…" – "Там мама в депрессии… из-за папы – его похитили из больницы. Дедушка умирает…" – укоризненно проговорила Хели. – "Ой… Вы ничего не сказали…" – покачнулась Ширли, и на лице появились пятнышки болезненного румянца, глаза наполнились слезами. – "Да… Мы не хотели вам говорить, чтобы не волновать… Наверно, зря…
А папа… с тех пор, как его похитили, мы не смогли узнать, где его прячут…
Мама твоя с бабушкой, там почти все ваши, кроме Мории с семьёй и Лиоры – она тоже у Мории… Поэтому мы вас туда и отправили…" "Ну, – нахмурился Ирми, – ты сделала ошибку, Ширли… Не ожидал от тебя… Такая тихая, хрупкая девушка, и вдруг… побег за побегом… Не ожидал!" – "А где Ноам, близнецы?" – "А мы их потеряли…" – "Потеряли-и?.." – "Угу… Но не переживай: мы их непременно найдём… Поэтому, девчата, отдыхайте. Профессиональную беглянку напоите, накормите, успокойте, пусть отдохнёт… Даже более крепкому человеку перед тем, что нам предстоит, требуется отдых, а тем более – беглянке…
Выступим после того, как будем готовы. И поменьше частных инициатив, слушать меня или Макса! Понятно?" – грозно сведя брови, заговорил Ирми, сверкнув глазами на Ширли. И они с Максимом снова склонились над ницафонами. Девушки не вслушивались в их беседы, они сидели в обнимку и шёпотом делились пережитым.
Когда Ренана рассказала Ширли, как сначала близнецы, а за ними и Ноам исчезли за ужасной стеной, которую, казалось, уже удалось пробить, Ширли качнуло, она крепко зажмурила глаза и закусила губу. Ренана очень хорошо понимала состояние подруги и поспешила сказать: "Максиму удалось связаться с одним парнишкой… это старший сынок Гиди. Как раз перед тем, как ты появилась… Он сказал, что близнецы уже с ними, там Гилад и Ронен, они пробираются на Турнир. Я уверена – и Ноам где-то там, и в районе Турнира мы с ним встретимся". – "Да?" – с сомнением, желая, и боясь верить, протянула Ширли. – "Да… – пытаясь придать голосу непоколебимую уверенность, подтвердила Ренана. – Ну, давай, поспим, пока мальчики готовят наш выход…" Девушки облокотились на сухое дерево и задремали…
Чудо-аккордеон Гилада и Ронена Как оказалось, Шмулик с Рувиком рванули к расплывчатым изображениям Гилада и Ронена и сразу же за прорехой в стене оказались на тихом перекрёстке. В глаза сразу бросилась парочка в тёмных очках на фоне серой стены и в длинных бесформенных серых балахонах, в мешковатых, вислых штанах из дерюги. Из-под балахонов едва выглядывали кончики цицит, а на головы по самые брови цвета белёсой пыли были нахлобучены картузы непонятного цвета.
Ронен сидел на камне, склонив голову и наигрывая простенькие мелодии на странном, необычайно громоздком аккордеоне. Было непонятно, как он его удерживает на коленях. Шмулику показалось, что этот огромный аккордеон издаёт до боли знакомые звуки. Между ним и стоящим Гиладом прямо на влажной земле валялся сероватый грязный картуз, и в нём сиротливо мелькало несколько мелких монеток. Гилад улыбался, поглядывая на Ронена, и пел под его наигрыши. Даже сквозь тёмные очки видно было, каким озорством сверкают его глаза.
Братья подошли к артистам поближе. Ронен первый увидел их, еле заметно, уголком губ, улыбнулся, давая понять, что узнал их, и продолжил играть. Как он привлёк к ним внимание Гилада, ребята не заметили. Гилад, не прекращая пения, ухитрился вставить в песню слова: "Подождите, ребята, не уходите. Только инструменты спрячьте…" Близнецы удивились: ведь на перекрёстке в этот час почти не было людей, только изредка туда-сюда шмыгали фигуры, похожие на бледные тени. Но сделали то, что им сказали их учителя. Их потряс откровенно жалкий вид артистов, некогда кумиров всей религиозной Арцены, но они решили не делать скороспелых выводов. Шмулик подумал, что всё станет ясно после того, как они поговорят.
Честно говоря, он не представлял, где и как им удастся поговорить.
Какая-то унылая тень снова прошествовала мимо уличных музыкантов, в картузе звякнуло несколько монеток. Так продолжалось довольно долго. Близнецы с угрюмым любопытством оглядывались по сторонам. Им показалось, что они попали в самую гущу грубых театральных декораций, изображающих безлюдные трущобы на окраине большого города. Они тихо присели неподалёку от музыкантов, стараясь не привлекать к себе внимания. Шмулик с интересом разглядывал огромный аккордеон, который непонятно как удерживал на коленях его учитель. С обеих сторон аккордеона он с удивлением увидел клавиатуру фортепиано, клавиши по размеру казались крупнее, чем они к этому привыкли, но и числом поменьше. Клавиатура диковинного аккордеона Ронена навевала мысль о гибриде фортепиано с компьютером.
Внезапно он понял, почему звучание этого странного аккордеона так взволновало его, показавшись неуловимо знакомым: он услышал, как сквозь наигрываемую мелодию время от времени слабым эхом перекликаются знакомые ткуа. Рувик тоже, кажется, что-то заметил и слегка толкнул брата в плечо: как раз в этот момент в обычные аккордеонные звучания на краткие миги вплелись шварим. Братья одновременно вспомнили малыша Цвику, который больше всего любил эти пассажи, а Рувик, конечно, тут же вспомнил Ширли. Он тяжело вздохнул, Шмулик прошелестел одними губами: "Не унывай! Скоро всё разъяснится… Всё будет беседер…" Смеркалось. Над унылым, казалось бы, полностью обесцвеченным перекрёстком, от которого разбегались в разные стороны узкие улочки без тротуаров и уставленные низенькими строениями со слепыми окнами, быстро сгущалась тьма. Ронен прекратил играть, дал знак Гиладу, и тот замолк. Ронен встал, кряхтя, зачехлил аккордеон и закинул его за спину. Гилад подхватил картуз, ссыпал медяки в бездонный карман.
Оба медленно поплелись, чуть заметно дав знак мальчикам, чтобы следовали за ними в некотором отдалении.
***
Гилад и Ронен шли и шли по узким улочкам, уставленным такими же обшарпанными приземистыми строениями со слепыми, а порой и заколоченными окнами, минуя один перекрёсток за другим. Мальчики шли за ними, стараясь держаться поближе к стенам домов. Под ногами – всё тот же бугристый "ракушатник". Артисты привели мальчиков в запущенный парк, провели по пустынным аллеям, вызвавшим у мальчиков неприятную ассоциацию с Радужными Дюнами. Было уже около полуночи, когда они подошли к раздолбанной беседке, расположенной в гуще ощипанных кустов.
Гилад и Ронен дали близнецам знак следовать за ними вовнутрь. Внутри мальчики увидели прямо на земле сваленные матрасы. Один матрас пошире был небрежно закреплён сверху наподобие навеса. Оказалось, пока они шли сюда, Гилад успел купить на ужин кое-какую провизию. В уголке, в жестяной коробке стоял старенький примус. Похожий мальчики видели у дедушки Натана: начищенный и сверкающий, он стоял в углу салона этаким декоративным украшением, символизируя своеобразную ностальгию по былым временам.
"Ну, рассказывайте, мальчики…" – предложил Ронен, когда они устало плюхнулись рядышком на тощий матрас. – "Погоди, дай сначала нам всем подкрепиться. Мне сдаётся, мальчики с утра ничего не ели – вон, вид какой измученный и голодный…" – "Ну, не совсем так! Мы же два дня отсидели в убежище, там было в кайф!.. Потом Ирми сказал, что Максим вроде как обнаружил какой-то ход, который выведёт нас к шоссе в Неве-Меирию… Мы же много дней кружили по этой дурацкой "Цедефошрии"! А там просто немного отдохнули…" – и Шмулик поведал артистам и в бытность создателям студии их приключения. Только о том, как попали сюда, ни тот, ни другой рассказать связно не смогли.
***
Настала очередь Гилада и Ронена. Они рассказали, что выбраться из Меирии оказалось на удивление легко. Только благополучно миновав границу посёлка, они поняли, что покинуть Меирию, в которой начался агрессивный процесс ораковения, было проще, чем они могли себе представить. Они даже думали было повернуть обратно и прихватить их всех с собой, да не тут-то было: ораковение уже шло полным ходом. Ничего не оставалось, как продолжать путь в Неве-Меирию. Они очень переживали, что даже сообщить об этом не могут.
Фанфаризаторы Тумбеля ("Мы их зовём фанфаразматики!" – заметил Шмулик, на что Гилад и Ронен неопределённо усмехнулись.) были вплотную заняты ораковением и обитателями Меирии, которые ни за что не хотели покидать свои дома. Поэтому на них обоих (конечно же, основательно загримированных) дубоны внимания не обратили.
Тем более, при них не было никаких инструментов, да и фиолетовые свои одеяния они спрятали под плащами из мешковины. "Вы бы видели, кто у них стоит на блок-посту!
Или постоянно пьяные, или накурившиеся!" – воскликнул Гилад. "Но где же напасёшься на всех "маск-халатов"!" – резонно заметил Шмулик. Гилад ухмыльнулся, потрепал парнишку по плечу, и они по очереди продолжили свой рассказ.
Добравшись до места, они сразу же, не заходя домой, пошли в "Неэманию", провели там безвылазно несколько дней, где и познакомились с сыном Гидона Цуриэлем. "Цури к нам сюда придёт, познакомитесь!" – ухмыльнулся Ронен.
В "Неэмании" сейчас, конечно, балаган, как, впрочем, во всей Арцене. Мистер Неэман и его супруга собирались покидать Арцену, но неожиданно у них возникли какие-то непонятные проблемы с возвращением именно в Калифорнию, а там и вообще в Штаты. Ирми с Максимом где-то в бегах, Гиди и Бенци вышли временно из игры, но всё-таки бизнес идёт ни шатко, ни валко. Ронен рассказал, как вместе с Цуриэлем они собрали "большой угав", спрятав его в одном из классов в йешиват-тихоне, замаскировав его под обычное старое пианино, словно бы сиротливо стоящее в углу.
Сейчас этот "большой угав" дорабатывают и время от времени запускают.
"Когда монтаж "большого угава" в Неве-Меирии подходил к концу, я вспомнил одну твою, Рувик, идею!.." – "Какую именно? У меня их много было!.." – смущённо потупился парнишка. – "А вот эту!.. Мол, неплохо бы попробовать сконструировать, скажем так, "средний угав" на основе аккордеона. Цури эта идея привела в восторг, он прямо-таки загорелся ею!.. Очень кстати он вспомнил рассказ своего деда, что аккордеон был одним из любимых музыкальных инструментов в кибуцах Арцены". – "Я сказал, – вставил Гилад, – что против аккордеона, как такового, никакой Тумбель не будет возражать. А врубиться ему в его глубоко запрятанное содержимое – с его-то "незамутнёнными ушами" будет очень непросто… Так оно и вышло! Пока что…" – "Правда, как можно видеть, – усмехнулся Ронен, – мы немножко переделали конструкцию: так нам показалось удобней! И ведь никто нам ничего (до сих пор!) не сказал! Тумбелю это всё по барабану – лишь бы не "мракобесный шофар", оказавшийся для его фелио бумерангом и истинным проклятием!" – "А главное – почему-то нас в такой одёжке даже не узнали, или за этим монстром с зубами-клавишами не обратили внимания. Ну, ясное дело, тёмные очки…" Шмулик удивлённо переглянулся с Рувиком и тихо пробормотал: "А может, и нам в мешковину обрядиться, тогда никто на нас внимания не обратит? Где бы достать старые мешки! Жаль, нет с нами сестрёнки, она бы нам такой наряд сварганила!.." – "Попробуйте, – пожал плечами Гилад. – Вот нам, как видите, пришлось временно отказаться от любимого фиолетового…" "И вот – смотрите и удивляйтесь!" – ласково и горделиво улыбнулся Ронен. – "Но там же не всё время звучит наш классический угав, то бишь – шофар!" – "Конечно!
Тут, на глазах всего народа – преждевременно! Даём его в малых дозах, чтобы не забывали, но не более того! – пояснил Ронен. – Мы как прослышали, что хотят снова организовать Турнир, так перебрались сюда поближе…" – "А не рискованно?" – "Нет… не думаю… Они сейчас заняты под завязку этим самым Турниром…" – протянул Гилад. – "У нас же самая последняя модификация ницафона! Сейчас Гиди не может нам помочь, зато вместо него Цури… Отличный парень и такая же светлая голова, как у отца! Есть там ещё ребятишки. Пока ни о чём не спрашивайте! Неве-Меирия – место, которое держится (хотим верить!) не без помощи нашего большого угава! С фанфароботами у них ничего не выходит. И ваш дедушка просто молодец! Трудно было ему поверить, что на самом деле происходит, но уж когда понял!.. – широко улыбнулся Ронен и вдруг помрачнел: – ценой ареста Бенци… и всего прочего…" Перекусив и попив жидкого чаю, оба артиста показали мальчикам, где они будут ночевать, и помогли устроиться поудобнее. "Приходится терпеть вот такие негигиеничные условия. Нашли бы хоть какой бывший душ, но чтобы вода текла…" – "У нас там… в смысле – в убежище… душ был! Согревали мы воду ницафонами. А в последний раз мы вчетвером для этого закатили концерт…" – с печальной улыбкой вспоминал Рувик.
"А ваши все где? Где "Типуль Нимрац"?" – спросил снова Ронен. Шмулик коротко рассказал. Затем Гилад принялся рассказывать мальчикам об их маме, которая, пережив стресс ареста мужа и попривыкнув к ситуации, взяла себя в руки и вплотную занялась обоими младшими детьми. Хозяйство, конечно, ведут её родители, да и братья приходят, помогают, особенно Эйяль с женой. Первым делом она настояла, чтобы Шилат больше времени уделяла урокам, чем братику. Большую роль сыграла тут помощь и поддержка миссис Неэман, да и с женой Гиди Нехама подружилась, на почве общей беды обе женщины близко сошлись. Ница очень помогает Нехаме с младшим сыном Бухи, который превратился в бойкого, неугомонного, непослушного ребёнка. "Ница?" – спросил Рувик. – "Ага! Ты разве не знал, что Гиди в честь жены так назвал прибор, к тому же "ница" призвана – и способна! – прорвать "фелио"!" – "А-а-а! Красиво!" – слабо улыбнулся Рувик.