Страница:
У нас приказ всех выставить из этой территории – и немедленно! Как вы посмели не выполнить указ?" – "Что-что? Какой указ!? Там говорилось о трёхдневном сроке!" – "Не вашего ума дело! Указ есть указ! Как вы смели не покинуть в организованном порядке территорию?" – "Указа, как такового, не было, было переданное в странной форме объявление! По закону нам должны были выслать указ, чтобы мы расписались в получении. И даже в таком случае – у нас есть три дня, чтобы отреагировать…" – "А у нас предписание!" – рявкнул дубон, судя по всему, главарь.
Девочки, подходя к калитке, ведущей во двор общежития, услышали за спиной вопли.
Ренана оглянулась и остолбенела: прямо на них через площадь нёсся… Антон, на груди которого болтался безымянный жетон, судя по размеру, вожака звена штилей.
За ним лёгкой рысью неслись трое или четверо огромных широкоплечих парней, на бегу извлекающих откуда-то дубинки. Ренана оглянулась по сторонам и подняла с земли огромную картонную коробку и швырнула её под ноги Антону. У калитки началась свалка, в неё попали ещё несколько девушек, не успевших добраться до своих домиков. Антон почти ухватил за косу Ренану, и его пальцы скребанули по её плечу. Девушка, не успев задуматься, резко развернулась и обеими руками оттолкнула его и тут же, не соображая, что делает, размахнулась правой ногой и со всей силы пнула его. Антон громко взвыл от неожиданности и боли и отпустил девушку.
Ширли поскользнулась, упала, и на неё посыпались удары дубинок. Какая-то высокая девушка, налетев на Ширли, чудом устояла, рывком подняла упавшую Ширли, невзирая на дубинки, и потащила за собой. Потом Ширли рассказывала, что сама не понимала, откуда у неё взялись силы передвигаться в темпе, задаваемом спасительницей. Два штиля бросились за петляющими между тропинками девчонками, продолжая осыпать их ударами. Особенно усердствовал один непомерно широкорожий тип с удивительно тупым выражением лица, форменный громила. Как видно, он решил, что перед ним две тряпичные куклы, которых его лишили в тяжёлом, полном унижений детстве. Ренана, с трудом отведя потрясённый взгляд от корчившегося на земле Антона, увидела, что происходит с подругой и её спасительницей, оглушительно взвизгнула, бросилась к ним с громким улюлюканием. Штиль-громила оглянулся на звуки и бросился на неё – ему было всё равно, кого бить. Она, громко всхлипывая, чудом увернулась от его рук, которые он уже нацелился запустить ей в кофточку, и со всего размаха ударила его по лицу, одновременно лягнув его и уворачиваясь от подступающих к ней двух штилей. Неожиданно она пнула широкорожего штиля, как пять минут назад Антона – это случилось, когда он рванул на ней кофточку. Штиль взвыл, отпустил её и покатился с воем по земле. Другие девушки только закрывали лицо, голову, грудь, но отбиваться не решались. По всему двору разносились громкие и отчаянные девичьи вопли.
Неизвестно, чем бы закончилось это неравное сражение, если бы, к счастью девушек, главарь дубонов, орудовавших во дворе ульпены, не заметил отсутствия звена штилей и зачем-то понадобившегося ему Антона. Оглянувшись на крики и вопли, он заинтересовался происходящим по ту сторону площади. Он понял, что штили проявили чрезмерную инициативу и зачем-то погнались за девушками, уже покинувшими территорию ульпены, и теперь хозяйничают во дворе общежития, хотя такого приказа не было. Он тут же высвистал звено Антона, велел им вернуться и заняться на месте продолжением операции, обещав позже разобраться с нарушителями дубоньей дисциплины.
Антон еле добрёл до ворот и пожаловался главарю, что какая-то хулиганка его зверски избила, оскорбила мужское достоинство и временно вывела из строя. На это главарь отвечал, что все вопросы будут поставлены на обсуждение только по окончании операции выдворения нарушителей из закрытой зоны ЦК.
Группе девочек, в том числе Ренане с Ширли, чудом удалось ворваться в один из караванов и запереть двери. Оказавшись внутри каравана, девочки смогли перевести дух. Одна из них, растрёпанная и в порванной кофточке, тяжело дыша, с отчаянным выражением лица зашептала на ухо ничуть не лучше выглядевшей Ренане: "Надо поскорее уходить, нас будут разыскивать: нападение на представителей власти – это страшное преступление…" – "Не "нас", а меня! Уверена: на вас они даже внимания не обратили, а я – совсем другое дело… Похожа на близнецов! Правда, я не нападала, а защищалась, эти бандиты получили по заслугам, жаль, что мало!..
Тоже мне – власть!.. Дубоны!.. – охрипшим голосом зло огрызнулась Ренана и вдруг тихо вскрикнула: – А что с Ширли?!" Кто-то указал на Ширли: она еле стояла, уцепившись за стену, и её лицо чуть не сливалось с цветом стены. Ренана, шатаясь, подошла и спросила: "Что с тобой, Шир?" – "Ничего страшного… Он меня ударил по голове, теперь звенит внутри…" – еле слышно прошелестела девушка. – "Ты идти можешь? Нам надо смываться… Или спрятать тебя в туалете?" – "Нет, Ренана! – тихонько вскрикнула одна из девушек. – Эти звери могут придти сюда, с них станет в туалеты ворваться… Ты что, не видела, сколько дубонов нагнали? Надо уходить, и я знаю, как… За нашим караваном, он с краю… между кустарником, за мусорным контейнером…" – "Если Шир и другие избитые смогут идти…" – "Выхода нет… Я беседер, – слабо проговорила Ширли, – Дойду как-нибудь… Отсидимся за мусорным контейнером, он большой…" – "Да нет, это не дело… Вот только куда?.. А-а-а! – воскликнула Ренана. – Я знаю: тут недалеко Магидовичи… Может, кто-то там будет дома, может, и мы все там отсидимся…"
Девочки не помнили, как выбрались из каравана, как добрались до мусорного контейнера и пролезли через заросли кустарника на соседнюю тихую улочку, куда всё ещё доносились слабые отголоски происходящего в ульпене. Они стайкой пробирались вдоль тихой улочки, то и дело оглядываясь. Вдруг возле них остановилась маленькая странного вида машина, из окна которой высунулась веснушчатая физиономия в обрамлении светло-рыжей бороды и пейсов, в глубокой темно-фиолетовой кипе на такой же, как борода, кудрявой светло-рыжей голове.
Увидев мужское лицо, девочки остановились и испуганно вскрикнули, принялись судорожно приводить себя в порядок. Ренана тут же принялась застёгивать оставшиеся на кофточке пуговицы, пристально посмотрела и через силу улыбнулась:
"Ой… Да это же дядя Ширли, Арье Магидович! Откуда ты взялся?" – "Просто еду домой… с работы на обед, с папой надо посидеть, дать Тили и маме отдохнуть".
Ширли безучастно глядела на своего дядю, даже не поняв, что он едет ухаживать за дедом. А Арье продолжил: "Всё равно заказов не стало… Вот Амихай и остался за меня, а мне одолжил своё авто. К нему Ирми с Максом приспособили Ю-змейку. Скоро без этого хитрого приспособления по Меирии ездить будет почти невозможно… – со слабой улыбкой произнёс Арье и вдруг взглянул на племянницу: – А что с Ширли?" – "Ой, не спрашивай! Нас дубоны побили во дворе общежития, вот и ей досталось!" – "Да брось ты, Ренана! Ничего особенного! Мне, как и всем…" – слабо протестовала Ширли. Арье изумлённо поднял брови и с недоверием спросил: "Кто это вас посмел избить? – потом, пытаясь усмехнуться, добавил: – Ведь не между собой вы подрались, девчата!" – "Конечно, нет! – сердито выкрикнула Ренана: – Ты что, не понимаешь, что я говорю? Или вообще ничего не знаешь? Постановления новой власти в Эрании не слышал?" – "Да… фанфароботы что-то там невнятно вякали…" – Что-что? Как ты их назвал?" – "Ну, воронки – это же фанфароботы! Но мы на работе заняты делом, некогда нам их кишкуш слушать, что они ещё придумают!" – "Вот поэтому ты ничего и не знаешь! А к нам в ульпену нагнали дубонов, они за нами до самого общежития гнались! Мы едва спаслись, но некоторым сильно досталось – и Ширли больше всех!" – "Давайте все к нам, отдохните у нас, потом подумаем, что делать!.." – "Нет, спасибо, Арье, ты девочек забирай, это важнее, а мне места в твоём лягушонке нет… Я сейчас постараюсь с Ирми связаться…" – "Забирайся сюда, отсюда и свяжешься… – пробормотал Арье, делая девочкам знак, чтобы потеснились. – Сейчас тут нет никакой полиции…" – "Тогда погоди…" И Ренана набрала номер Ирми. Подруги, понятия не имевшие о ницафоне, были несказанно удивлены, что ей удалось с кем-то связаться на скручиваемых в жгуты улицах нынешней Меирии. Голос Ирми доносился до неё, словно сквозь несколько слоёв шуршащей бумаги. Но он тут же понял, что она ему говорила, попросил передать аппарат Арье, тот ему пояснил, где они находятся, и отключился. "Арье, ну, зачем…
Я пойду ему навстречу, мы не разминёмся… А ты давай, поскорей отвези девочек!" – "Сиди уж!.. Да вот он уже идёт!" Ирми появился перед машиной внезапно, приветливо улыбнулся Арье, перебросился с ним парой слов. Ренана выскочила ему навстречу, и они, помахав рукой и Арье, и девочкам, скрылись за поворотом.
Они не знали о том, что произошло во дворе ульпены, пока Ренана с подругами отбивались от Антона и его штилей. Дубоны заполнили всю территорию. В суматохе, спасаясь от дубонов, никто – ни ученицы, ни учителя – не заметили, как несколько дюжих дубонов увидели перед собой лёгкую добычу. Это была высокая, стройная девушка с длинной чёрной косой, уложенной вокруг головы, но уже немного растрепавшейся. Она замешкалась, не успела добежать вслед за другими ученицами до ворот и застряла в одиночестве рядом с подиумом. Теперь она металась в поисках спасительной лазейки между стремительно окружавшими её плотоядно ухмыляющимися здоровенными мужиками. Один из них, прижав её вплотную к подиуму, схватил за руку, резко завернул её за спину и запустил огромную лапищу под кофточку. Девушка закричала от ужаса, стыда и боли. Но над пространством двора, а тем более возле самого подиума, висело такое плотное жужжание воронок, что её никто не услышал. Три дубона, воспользовавшись какофонией возникшей посреди двора свалки и звуками, несущимися из воронок, потащили девушку со двора; за ними двинулось ещё несколько человек. Они оглушительно гоготали, затаскивая девушку в соседний двор, и никто не слышал криков девушки о помощи.
На ульпену пало странное затишье, совсем не похожее на вязкую тишину фелио-эффекта.
Никто не заметил, что стало словно бы чуточку светлее. Те, кого ещё не успели вытолкать за ворота, с изумлением заметили, что экран на подиуме начал интенсивно выцветать, а движение силонокулл-туч становилось всё более вялым, и из них уже не вылетали тучи спиралек. Гроздья воронок вращались еле-еле, всё тише и тише завывал силонофон.
Ренана и Ирми медленно шли по улице, превратившейся в чужую и незнакомую, и опасливо оглядывались по сторонам, чтобы вовремя заметить опасность. Ирми знал, что дубоны охотятся за Доронами и всерьёз опасался за Ренану. Он осторожно накинул ей что-то на плечи и попросил закрыть волосы и лицо. Ренана пожала плечами и расправила накидку, надвинув её низко на лоб и укутав пышные волосы.
Только сейчас она обратила внимание, что и Ирми закутан в тёмный плащ, а сейчас ещё и накинул на голову капюшон. Ирми напомнил Ренане, чтобы она шла как можно ближе к серым заборам или стенам домов. Девушка не вполне понимала, куда он её ведёт, где они сворачивают.
Вдруг она увидела на неизвестно откуда возникшем между домами крохотном пустыре знакомую девушку в явно невменяемом состоянии. Блузка разодрана в клочья, из-под них просвечивает голое тело, одна нога без туфли, подол её сильно измятой юбки и ноги густо измазаны чем-то тёмным. Спотыкаясь, она словно через силу и очень медленно плелась навстречу очень странной походкой, широко расставив заплетающиеся ноги, и всхлипывала, озираясь вокруг дикими глазами. Лицо было всё в синяках и страшно распухло, волосы стояли дыбом, коса расплелась. Ренана с трудом узнала её и слабо вскрикнула: это была одна из первых красавиц ульпены и славилась особой аккуратностью, всегда элегантно и со вкусом одетая и причёсанная, сияла чистотой и ухоженностью. И вот она предстала перед Ренаной в пугающем обличье, не похожей на ту, какой её все знали.
Ренана остановилась, как вкопаная, и указала на неё Ирми. Потом тихо вскрикнула:
"Сареле! Это ты?.. Что с тобой, милая?" – "Эти… Ой… что они со мной сделали…
О-о-о… Жизнь кончена!" – "Что?" – заикаясь от страшной догадки и сильно побледнев, спросила Ренана. Но девушка не отвечала, только, едва шевеля посиневшими, распухшими и обкусанными губами, твердила одно и то же: "Жизнь кончена! О-о-о…" – и поводила во все стороны безумными глазами. Ренана подошла к истерзанной девушке вплотную, но та отшатнулась от неё, прижавшись к решётке забора: "Не… Я нечистая! Не трогай меня!" – твердила девушка, как в забытье.
Ренана обняла её за плечи и осторожно повела в сторону ближайшего подобия скверика, где усадила на каменную скамью, каких в Меирии Ренана не припомнит.
Ирми шёл за ними следом, потом присел немного поодаль, чтобы не смущать девушек.
Он сразу всё понял, поэтому тут же вытащил ницафон и, отвернувшись и прикрывшись ладонями, связался с Максимом и Хели.
Ренана склонилась над девушкой и начала осторожно расспрашивать: "Что случилось?" Но Сареле только твердила, как автомат: "Жизнь кончена… Жизнь кончена…
Менахем… Зачем мы познакомились… Зачем… О-о-о…" – и сразу же начала жарко бормотать, прильнув искусанными губами к уху Ренаны. Та с трудом улавливала из бессвязного бормотания Сареле жуткий рассказ о случившемся. Не сразу, но с нарастающим ужасом Ренана начала понимать сбивчивую речь Сареле.
Сареле, как, впрочем, все в Меирии, ничего не знала о планируемой на этот день людьми Пительмана и Арпадофеля операции колпакования. Она была на класс старше Ренаны и Ширли и училась в Неве-Меирийском филиале на отделении дизайна модной одежды. Её старшая сестра когда-то занималась на частных курсах у бабушки Шошаны Дорон, а сейчас жила в Шалеме с мужем и 4-мя или 5-ю детьми. Сегодня Сареле приехала из Неве-Меирии, чтобы встретиться со своей учительницей и обсудить курсовую работу.
Почти прикоснувшись посиневшими, искусанными губами к уху Ренаны, Сареле горячо и бессвязно продолжала шептать: "…изнасиловали… О-о-о-о!.." – "КАК!? И никто не видел, не слышал?" – "Я… не знаю, не знаю… как… Я кричала… их было много… они… окружили… тащили… били… я плакала… они смеялись… потом… зажали рот… я ничего не могла… они держали… четверо держат, один… Они сильные… их много… а вокруг воет и воет… никто не слышал… вытащили за ворота и… какой-то грязный двор… вдруг темно…" – глядя в пространство, твердила Сареле, то всхлипывая, то громко постанывая и дико озираясь.
Ренана знала, что у Сареле есть жених по имени Менахем, блестящий студент одной из лучших столичных йешив. Полгода назад Сареле исполнилось 17 лет, и в конце ближайшего лета у них должна была состояться помолвка. И вот – такая трагедия, такая катастрофа, сломавшая несчастной Сареле жизнь…
Вдруг Сареле приподнялась, пристально глянула на Ренану, как будто только что её увидела, и отшатнулась, истерически взвизгнув: "Ты что!.. Не прикасайся ко мне!..
Я нечистая… И этот… пусть не прикасается!" – указав на сидящего к ним спиной Ирми. Ирми всё ещё по-английски говорил по ницафону, но о чём, девушки не слышали.
"Ну, что ты, Сареле!.." – испуганно воскликнула Ренана. – "Нет-нет!.. – твердила девушка почти в забытье. – Жизнь кончена… Менахем меня бросит… На что я ему… нечистая… Нечистая, нечистая… Ой, Менахем, Менахем… Прощай, родной мой…" Ренана, глотая слёзы, крепко обняла девушку, взяла руку несчастной в обе свои руки и слегка поглаживала ей ладонь. Сареле, похоже, впала в полузабытьё, только мерно раскачивалась и стонала, привалившись к Ренане, теряющей душевные силы от пережитого кошмара, а главное – от рассказа Сареле.
Прошло несколько минут, показавшихся нескончаемо длинными, и неподалёку от них остановился какой-то маленький и необычный похожий на лягушонка драндулет с маленьким оранжевым маген-давидом на лобовом стекле. Ренана в оторопи уставилась на него. Оттуда выскочили Максим и Эльяшив с Бени. За ними вышла Хели. Она тут же подсела к девушке и начала что-то ей говорить ласковым голосом, взяла в свои руки её обе руки и принялась поглаживать. Та сначала в страхе отшатнулась, потом, впав, на глазах потрясённой Ренаны, в полусонное состояние, позволила отвести себя в машину. Хели обернулась к брату и Ренане: "Мы отвезём её к нам, успокоим и постараемся привести в порядок. Вот только не знаю, когда мы сможем её расспросить, чтобы узнать, кто это сделал…" – "Как я поняла, дубоны… их было… то ли пять, то ли больше…" – пробормотала Ренана. Хели побледнела, лицо её закаменело. Побледнели и Ирми, и парни, приехавшие с Максимом.
Ренана смотрела в спины медбратьев, укладывающих Сареле в машину, стараясь не коснуться её, расширенными от ужаса глазами и молчала, не в силах сказать ни слова. Максим обернулся к Ирми и Ренане: "Я бы не советовал вам тут рассиживать!
Садитесь к нам, мы вас подбросим… Потом на полной скорости нам придётся выбираться отсюда. У нас нечто вроде подпольной клиники в самом центре Эрании.
Ну, давайте, скорее…" Поколесив по перепутавшимся улицам Меирии и наконец, найдя знакомый дом, Максим высадил Ренану и Ирми. После чего странная машина поспешила покинуть странное и мрачное место, в которое постепенно превращался некогда весёлый и светлый посёлок в предместье Эрании.
Группировка дубонов, брошенная на операцию колпакования, неожиданно получила приказ прекратить осаду ульпены, вступить в переговоры и постараться мирно вывести всех учениц и преподавателей с территории. Помня приказ действовать на этом этапе с чувствительностью и решительностью, они рассеялись по всей территории ульпены, заходили во все домики-классы, заглядывали во все углы, даже в женские туалеты, правда, уже больше никого руками не трогали. Впрочем, и девушек осталось немного, основная масса успела покинуть ульпену.
Главари вновь прибывших групп отделили преподавателей от учениц и аккуратно выпроводили первых за ворота. После этого гораздо проще оказалось расправиться с парой десятков испуганных, плачущих девушек. Чтобы избежать побоев и прикосновений, девушки согласились сами покинуть территорию.
Только назавтра по Эрании-Юд-Гимель пошла гулять ужасающая весть: внезапный уход дубонов был связан с преступлением звена, сформированного из уголовников эранийской тюрьмы. Рассказывали, что под прикрытием шума и большого числа посланных в ульпену дубонов, они похитили ученицу, затащили на соседний двор и изнасиловали. Имени девушки никто, естественно, не называл…
Основной причиной внезапного прекращения погрома в ульпене послужила не только и не столько история с похищением и изнасилованием одной из учениц, сколько то, что как раз в этот момент фанфаризаторы Пительмана закончили испытания новой программы, назначение которой – ускоренное ораковение не только отдельных домов, но и целых улиц. Это была всё та же программа, но она создавала силонокулл-поле повышенной мощности, поскольку угишотрию запускал новый чрезвычайно агрессивный силонокулл-пассаж. Тим так и сказал автору этого пассажа Аль-Тарейфа (кто не забыл: творческий псевдоним – Ад-Малек): "Твой взбрыньк – наше секретное оружие против антистримерства, и до полной победы силонокулла мы его не обнародуем! Вот только… э-э-э… когда ещё удастся испытать его на фелиофоне – против мультишофара… Я надеюсь, что твой взбрыньк сотрёт его в порошок! Где бы мультишофар раздобыть… и тех, кто с ним играется… Тогда бы можно было поэкспериментировать! А вообще-то… Ты гений, Ад-Малек!" Его восторги основательно притушил звонок Минея, поведавшего об изнасиловании группой дубонов ученицы ульпены. "Ты понимаешь, насколько это серьёзно, Тимми?
По Юд-Гимелю уже всякие слухи гуляют…" – "Я… э-э-э… думаю… Just a moment…
Придётся свернуть операцию… Тем более у нас появилась… – да, только что!.. – отличная программа!" – "Я рад за вас, я всегда говорил, что надо такие вопросы решать с применением техники, а не силовых средств… Надо бы подключить Офелию к решению неожиданной… э-э-э… проблемы с той девицей: она знает, как такие вещи делаются. И… нет, лучше я сам поговорю с Кастахичем – он постарается посодействовать на своём хлебном, так сказать, профессиональном, уровне…" – "А почему вы мне не доверяете обговорить это с Дани? Он же мой дружбан!" – "Вот поэтому и не… нет, не в доверии дело. Вопрос в том, как нам это прикрыть как можно аккуратней… А кстати, где эта девушка?" – "Н-не знаю… Это же вы мне об этом сообщили!" – "Непременно разыщи! Она не могла уйти далеко, я вообще не уверен, что она куда-то с того места сдвинулась! Надо найти её и сделать всё, чтобы она молчала! На крайний случай – 6-е отделение… Ты меня понял?
Сворачивай операцию! Это приказ!" – "Но, Миней, ведь это я исполняю обязанности рош-ирия Эрании! Так о каких приказах вы мне говорите?" – обиженно пробурчал в аппарат Тим. – "Послушай, зайчик, ты хочешь выиграть или нет? Я лучше тебя чувствую ситуацию! Поэтому слушай более опытного товарища и друга твоего папы.
Считай, что это отец приказал… э-э-э… даже такому большому начальнику, каким ты являешься на данный момент. Я же не при всех тебе говорю!" – "Да, адони, вы правы – я всё ещё от вас завишу… Тов, постараюсь выполнить ваш… э-э-э… Мне было бы приятнее, если бы это был не приказ, а совет…" – "О-кей, дорогуша, считай, что я тебе посоветовал. Ведь нынче в СТАФИ я и вправду на должности советника". Тим словно увидел добродушную ухмылку Мезимотеса. Он тут же покинул Центропульт, позвонил Шибушичу и дал команду осторожно свернуть осаду ульпены и вообще всех учебных заведений Юд-Гимеля, вывести дубонов с территории и осторожно замять дело. Шибушич недовольно бурчал: "Фиолетовые хулиганки зверски избили целый взвод штилей… Не знаю, смогут ли они теперь… э-э-э… быть мужиками…" – "Хулиганок разыскать и арестовать! Но ещё важней найти девицу, с которой зачем-то поразвлеклись твои новые кадры! Понял? Сейчас самое главное – без пыли и шума прекратить силовое колпакование. У нас появились гораздо лучшие колпакователи, действуют безотказно и… э-э-э… без-эксцессно… Короче, иди, выполняй. Потом доложишь!" Тяжёлый день в семействе Блох Рути только что проводила последнюю в этот день ученицу и удобно устроилась в кресле, поглядывая в телевизор и попивая кофе со сдобными булочками. Она ждала прихода мужа с работы и надеялась на звонок от дочки, с которой ей так и не удалось толком поговорить и даже попрощаться перед её возвращением в Меирию. И вчера девочка почему-то не позвонила, хотя они с Моти ждали до позднего вечера.
О том, что произошло накануне в меирийской ульпене, в новостях до сих пор не сообщали. То ли эранийские власти и боссы Офелии ещё не придумали, в каком виде донести это до народа, то ли решили для себя, что эти события не должны (до поры, до времени!) представлять общественного интереса. Поэтому Рути и Моти уже более суток не имели понятия, что с дочкой и где она. Рути привычно себя убеждала, что с нею всё в порядке.
Неожиданно Рути услышала, как хлопнула входная дверь. Она взглянула на часы и подумала: "Что-то рано Мотеле нынче…" – но тут же вздрогнула, услышав грузный топот, совсем не похожий на стремительную походку Моти. В следующее же мгновение боковым зрением она увидела дурашливую улыбку Тимми, в которой её неприятно поразила помесь странного торжества и больших надежд. Рути демонстративно уставилась в экран, и, поднося чашку ко рту, сквозь зубы пробормотала: "Моти ещё не пришёл, и близнецов тоже нет дома. В своих казармах, по-видимому… Извини…
Я занята…" – и машинально надкусила булочку, не сводя глаз с экрана, где мелькала привычная, мало интересная ей, дребедень.
"А я как раз не к ним, а к тебе! Во-первых, привет, дорогая! – Тим, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло, пододвинул его поближе к Рути и заглянул ей в глаза. Рути изобразила сухой кивок и что-то пробормотала в ответ с каменным выражением лица. – Как я понимаю, ты уверена, что ты жена главного специалиста "Лулиании", не так ли?" – "Да… А что? – недоуменно скосила глаза на него Рути. – Чего вдруг ты это спрашиваешь? Как будто не знаешь, что Моти – мой муж…" – "Ты не так поняла! Я имею в виду конкретно, что ты – жена главного специалиста "Лулиании".
Так вот… я предлагаю тебе таковой остаться, что бы ни случилось…" – "А я и не собираюсь разводиться с Моти – что бы ни случилось!" – пожала плечами Рути, подчеркнув последние слова, и наконец-то бросила прямой ледяной взгляд на незваного гостя. – "Опять ты не поняла, милочка!" – и Тим попытался своей огромной ручищей накрыть маленькую пухленькую ручку Рути. Она резко выпростала свою руку из-под его руки. Но Тим то ли и впрямь оказался недостаточно сообразительным, то ли решил таковым прикинуться, поэтому, не обращая внимания на её молчаливый протест, он продолжал: "Я хочу предложить тебе оставаться женой главного специалиста, кто бы им ни оказался! "Лулиании" больше не существует, а есть – СТАФИ!" – "Что-о?!" – так и подскочила Рути. – "Видишь ли, дорогуша, твой Мотеле сильно проштрафился. Я его даже понимаю: он хотел как-то помочь старому армейскому приятелю. Многодетному… хе-хе… По-человечески это очень даже можно понять. Но в духе нашей струи, которая, как ты знаешь, безоговорочно завоевала массы, это недопустимо. Тем более приятель-то этот – злостный антистример!" – "Не понимаю, о чём ты говоришь…" – уставившись в экран, пробормотала Рути, хотя внутри у неё всё похолодело. – "Ну, как же! Ты что, не слышала, что Дорона арестовали на Турнире за… Много за что, но в основном – за сопротивление властям и органам законности и правопорядка. Ну, и дети его!..
***
Девочки, подходя к калитке, ведущей во двор общежития, услышали за спиной вопли.
Ренана оглянулась и остолбенела: прямо на них через площадь нёсся… Антон, на груди которого болтался безымянный жетон, судя по размеру, вожака звена штилей.
За ним лёгкой рысью неслись трое или четверо огромных широкоплечих парней, на бегу извлекающих откуда-то дубинки. Ренана оглянулась по сторонам и подняла с земли огромную картонную коробку и швырнула её под ноги Антону. У калитки началась свалка, в неё попали ещё несколько девушек, не успевших добраться до своих домиков. Антон почти ухватил за косу Ренану, и его пальцы скребанули по её плечу. Девушка, не успев задуматься, резко развернулась и обеими руками оттолкнула его и тут же, не соображая, что делает, размахнулась правой ногой и со всей силы пнула его. Антон громко взвыл от неожиданности и боли и отпустил девушку.
Ширли поскользнулась, упала, и на неё посыпались удары дубинок. Какая-то высокая девушка, налетев на Ширли, чудом устояла, рывком подняла упавшую Ширли, невзирая на дубинки, и потащила за собой. Потом Ширли рассказывала, что сама не понимала, откуда у неё взялись силы передвигаться в темпе, задаваемом спасительницей. Два штиля бросились за петляющими между тропинками девчонками, продолжая осыпать их ударами. Особенно усердствовал один непомерно широкорожий тип с удивительно тупым выражением лица, форменный громила. Как видно, он решил, что перед ним две тряпичные куклы, которых его лишили в тяжёлом, полном унижений детстве. Ренана, с трудом отведя потрясённый взгляд от корчившегося на земле Антона, увидела, что происходит с подругой и её спасительницей, оглушительно взвизгнула, бросилась к ним с громким улюлюканием. Штиль-громила оглянулся на звуки и бросился на неё – ему было всё равно, кого бить. Она, громко всхлипывая, чудом увернулась от его рук, которые он уже нацелился запустить ей в кофточку, и со всего размаха ударила его по лицу, одновременно лягнув его и уворачиваясь от подступающих к ней двух штилей. Неожиданно она пнула широкорожего штиля, как пять минут назад Антона – это случилось, когда он рванул на ней кофточку. Штиль взвыл, отпустил её и покатился с воем по земле. Другие девушки только закрывали лицо, голову, грудь, но отбиваться не решались. По всему двору разносились громкие и отчаянные девичьи вопли.
Неизвестно, чем бы закончилось это неравное сражение, если бы, к счастью девушек, главарь дубонов, орудовавших во дворе ульпены, не заметил отсутствия звена штилей и зачем-то понадобившегося ему Антона. Оглянувшись на крики и вопли, он заинтересовался происходящим по ту сторону площади. Он понял, что штили проявили чрезмерную инициативу и зачем-то погнались за девушками, уже покинувшими территорию ульпены, и теперь хозяйничают во дворе общежития, хотя такого приказа не было. Он тут же высвистал звено Антона, велел им вернуться и заняться на месте продолжением операции, обещав позже разобраться с нарушителями дубоньей дисциплины.
Антон еле добрёл до ворот и пожаловался главарю, что какая-то хулиганка его зверски избила, оскорбила мужское достоинство и временно вывела из строя. На это главарь отвечал, что все вопросы будут поставлены на обсуждение только по окончании операции выдворения нарушителей из закрытой зоны ЦК.
***
Группе девочек, в том числе Ренане с Ширли, чудом удалось ворваться в один из караванов и запереть двери. Оказавшись внутри каравана, девочки смогли перевести дух. Одна из них, растрёпанная и в порванной кофточке, тяжело дыша, с отчаянным выражением лица зашептала на ухо ничуть не лучше выглядевшей Ренане: "Надо поскорее уходить, нас будут разыскивать: нападение на представителей власти – это страшное преступление…" – "Не "нас", а меня! Уверена: на вас они даже внимания не обратили, а я – совсем другое дело… Похожа на близнецов! Правда, я не нападала, а защищалась, эти бандиты получили по заслугам, жаль, что мало!..
Тоже мне – власть!.. Дубоны!.. – охрипшим голосом зло огрызнулась Ренана и вдруг тихо вскрикнула: – А что с Ширли?!" Кто-то указал на Ширли: она еле стояла, уцепившись за стену, и её лицо чуть не сливалось с цветом стены. Ренана, шатаясь, подошла и спросила: "Что с тобой, Шир?" – "Ничего страшного… Он меня ударил по голове, теперь звенит внутри…" – еле слышно прошелестела девушка. – "Ты идти можешь? Нам надо смываться… Или спрятать тебя в туалете?" – "Нет, Ренана! – тихонько вскрикнула одна из девушек. – Эти звери могут придти сюда, с них станет в туалеты ворваться… Ты что, не видела, сколько дубонов нагнали? Надо уходить, и я знаю, как… За нашим караваном, он с краю… между кустарником, за мусорным контейнером…" – "Если Шир и другие избитые смогут идти…" – "Выхода нет… Я беседер, – слабо проговорила Ширли, – Дойду как-нибудь… Отсидимся за мусорным контейнером, он большой…" – "Да нет, это не дело… Вот только куда?.. А-а-а! – воскликнула Ренана. – Я знаю: тут недалеко Магидовичи… Может, кто-то там будет дома, может, и мы все там отсидимся…"
***
Девочки не помнили, как выбрались из каравана, как добрались до мусорного контейнера и пролезли через заросли кустарника на соседнюю тихую улочку, куда всё ещё доносились слабые отголоски происходящего в ульпене. Они стайкой пробирались вдоль тихой улочки, то и дело оглядываясь. Вдруг возле них остановилась маленькая странного вида машина, из окна которой высунулась веснушчатая физиономия в обрамлении светло-рыжей бороды и пейсов, в глубокой темно-фиолетовой кипе на такой же, как борода, кудрявой светло-рыжей голове.
Увидев мужское лицо, девочки остановились и испуганно вскрикнули, принялись судорожно приводить себя в порядок. Ренана тут же принялась застёгивать оставшиеся на кофточке пуговицы, пристально посмотрела и через силу улыбнулась:
"Ой… Да это же дядя Ширли, Арье Магидович! Откуда ты взялся?" – "Просто еду домой… с работы на обед, с папой надо посидеть, дать Тили и маме отдохнуть".
Ширли безучастно глядела на своего дядю, даже не поняв, что он едет ухаживать за дедом. А Арье продолжил: "Всё равно заказов не стало… Вот Амихай и остался за меня, а мне одолжил своё авто. К нему Ирми с Максом приспособили Ю-змейку. Скоро без этого хитрого приспособления по Меирии ездить будет почти невозможно… – со слабой улыбкой произнёс Арье и вдруг взглянул на племянницу: – А что с Ширли?" – "Ой, не спрашивай! Нас дубоны побили во дворе общежития, вот и ей досталось!" – "Да брось ты, Ренана! Ничего особенного! Мне, как и всем…" – слабо протестовала Ширли. Арье изумлённо поднял брови и с недоверием спросил: "Кто это вас посмел избить? – потом, пытаясь усмехнуться, добавил: – Ведь не между собой вы подрались, девчата!" – "Конечно, нет! – сердито выкрикнула Ренана: – Ты что, не понимаешь, что я говорю? Или вообще ничего не знаешь? Постановления новой власти в Эрании не слышал?" – "Да… фанфароботы что-то там невнятно вякали…" – Что-что? Как ты их назвал?" – "Ну, воронки – это же фанфароботы! Но мы на работе заняты делом, некогда нам их кишкуш слушать, что они ещё придумают!" – "Вот поэтому ты ничего и не знаешь! А к нам в ульпену нагнали дубонов, они за нами до самого общежития гнались! Мы едва спаслись, но некоторым сильно досталось – и Ширли больше всех!" – "Давайте все к нам, отдохните у нас, потом подумаем, что делать!.." – "Нет, спасибо, Арье, ты девочек забирай, это важнее, а мне места в твоём лягушонке нет… Я сейчас постараюсь с Ирми связаться…" – "Забирайся сюда, отсюда и свяжешься… – пробормотал Арье, делая девочкам знак, чтобы потеснились. – Сейчас тут нет никакой полиции…" – "Тогда погоди…" И Ренана набрала номер Ирми. Подруги, понятия не имевшие о ницафоне, были несказанно удивлены, что ей удалось с кем-то связаться на скручиваемых в жгуты улицах нынешней Меирии. Голос Ирми доносился до неё, словно сквозь несколько слоёв шуршащей бумаги. Но он тут же понял, что она ему говорила, попросил передать аппарат Арье, тот ему пояснил, где они находятся, и отключился. "Арье, ну, зачем…
Я пойду ему навстречу, мы не разминёмся… А ты давай, поскорей отвези девочек!" – "Сиди уж!.. Да вот он уже идёт!" Ирми появился перед машиной внезапно, приветливо улыбнулся Арье, перебросился с ним парой слов. Ренана выскочила ему навстречу, и они, помахав рукой и Арье, и девочкам, скрылись за поворотом.
***
Они не знали о том, что произошло во дворе ульпены, пока Ренана с подругами отбивались от Антона и его штилей. Дубоны заполнили всю территорию. В суматохе, спасаясь от дубонов, никто – ни ученицы, ни учителя – не заметили, как несколько дюжих дубонов увидели перед собой лёгкую добычу. Это была высокая, стройная девушка с длинной чёрной косой, уложенной вокруг головы, но уже немного растрепавшейся. Она замешкалась, не успела добежать вслед за другими ученицами до ворот и застряла в одиночестве рядом с подиумом. Теперь она металась в поисках спасительной лазейки между стремительно окружавшими её плотоядно ухмыляющимися здоровенными мужиками. Один из них, прижав её вплотную к подиуму, схватил за руку, резко завернул её за спину и запустил огромную лапищу под кофточку. Девушка закричала от ужаса, стыда и боли. Но над пространством двора, а тем более возле самого подиума, висело такое плотное жужжание воронок, что её никто не услышал. Три дубона, воспользовавшись какофонией возникшей посреди двора свалки и звуками, несущимися из воронок, потащили девушку со двора; за ними двинулось ещё несколько человек. Они оглушительно гоготали, затаскивая девушку в соседний двор, и никто не слышал криков девушки о помощи.
***
На ульпену пало странное затишье, совсем не похожее на вязкую тишину фелио-эффекта.
Никто не заметил, что стало словно бы чуточку светлее. Те, кого ещё не успели вытолкать за ворота, с изумлением заметили, что экран на подиуме начал интенсивно выцветать, а движение силонокулл-туч становилось всё более вялым, и из них уже не вылетали тучи спиралек. Гроздья воронок вращались еле-еле, всё тише и тише завывал силонофон.
***
Ренана и Ирми медленно шли по улице, превратившейся в чужую и незнакомую, и опасливо оглядывались по сторонам, чтобы вовремя заметить опасность. Ирми знал, что дубоны охотятся за Доронами и всерьёз опасался за Ренану. Он осторожно накинул ей что-то на плечи и попросил закрыть волосы и лицо. Ренана пожала плечами и расправила накидку, надвинув её низко на лоб и укутав пышные волосы.
Только сейчас она обратила внимание, что и Ирми закутан в тёмный плащ, а сейчас ещё и накинул на голову капюшон. Ирми напомнил Ренане, чтобы она шла как можно ближе к серым заборам или стенам домов. Девушка не вполне понимала, куда он её ведёт, где они сворачивают.
Вдруг она увидела на неизвестно откуда возникшем между домами крохотном пустыре знакомую девушку в явно невменяемом состоянии. Блузка разодрана в клочья, из-под них просвечивает голое тело, одна нога без туфли, подол её сильно измятой юбки и ноги густо измазаны чем-то тёмным. Спотыкаясь, она словно через силу и очень медленно плелась навстречу очень странной походкой, широко расставив заплетающиеся ноги, и всхлипывала, озираясь вокруг дикими глазами. Лицо было всё в синяках и страшно распухло, волосы стояли дыбом, коса расплелась. Ренана с трудом узнала её и слабо вскрикнула: это была одна из первых красавиц ульпены и славилась особой аккуратностью, всегда элегантно и со вкусом одетая и причёсанная, сияла чистотой и ухоженностью. И вот она предстала перед Ренаной в пугающем обличье, не похожей на ту, какой её все знали.
Ренана остановилась, как вкопаная, и указала на неё Ирми. Потом тихо вскрикнула:
"Сареле! Это ты?.. Что с тобой, милая?" – "Эти… Ой… что они со мной сделали…
О-о-о… Жизнь кончена!" – "Что?" – заикаясь от страшной догадки и сильно побледнев, спросила Ренана. Но девушка не отвечала, только, едва шевеля посиневшими, распухшими и обкусанными губами, твердила одно и то же: "Жизнь кончена! О-о-о…" – и поводила во все стороны безумными глазами. Ренана подошла к истерзанной девушке вплотную, но та отшатнулась от неё, прижавшись к решётке забора: "Не… Я нечистая! Не трогай меня!" – твердила девушка, как в забытье.
Ренана обняла её за плечи и осторожно повела в сторону ближайшего подобия скверика, где усадила на каменную скамью, каких в Меирии Ренана не припомнит.
Ирми шёл за ними следом, потом присел немного поодаль, чтобы не смущать девушек.
Он сразу всё понял, поэтому тут же вытащил ницафон и, отвернувшись и прикрывшись ладонями, связался с Максимом и Хели.
Ренана склонилась над девушкой и начала осторожно расспрашивать: "Что случилось?" Но Сареле только твердила, как автомат: "Жизнь кончена… Жизнь кончена…
Менахем… Зачем мы познакомились… Зачем… О-о-о…" – и сразу же начала жарко бормотать, прильнув искусанными губами к уху Ренаны. Та с трудом улавливала из бессвязного бормотания Сареле жуткий рассказ о случившемся. Не сразу, но с нарастающим ужасом Ренана начала понимать сбивчивую речь Сареле.
Сареле, как, впрочем, все в Меирии, ничего не знала о планируемой на этот день людьми Пительмана и Арпадофеля операции колпакования. Она была на класс старше Ренаны и Ширли и училась в Неве-Меирийском филиале на отделении дизайна модной одежды. Её старшая сестра когда-то занималась на частных курсах у бабушки Шошаны Дорон, а сейчас жила в Шалеме с мужем и 4-мя или 5-ю детьми. Сегодня Сареле приехала из Неве-Меирии, чтобы встретиться со своей учительницей и обсудить курсовую работу.
Почти прикоснувшись посиневшими, искусанными губами к уху Ренаны, Сареле горячо и бессвязно продолжала шептать: "…изнасиловали… О-о-о-о!.." – "КАК!? И никто не видел, не слышал?" – "Я… не знаю, не знаю… как… Я кричала… их было много… они… окружили… тащили… били… я плакала… они смеялись… потом… зажали рот… я ничего не могла… они держали… четверо держат, один… Они сильные… их много… а вокруг воет и воет… никто не слышал… вытащили за ворота и… какой-то грязный двор… вдруг темно…" – глядя в пространство, твердила Сареле, то всхлипывая, то громко постанывая и дико озираясь.
Ренана знала, что у Сареле есть жених по имени Менахем, блестящий студент одной из лучших столичных йешив. Полгода назад Сареле исполнилось 17 лет, и в конце ближайшего лета у них должна была состояться помолвка. И вот – такая трагедия, такая катастрофа, сломавшая несчастной Сареле жизнь…
Вдруг Сареле приподнялась, пристально глянула на Ренану, как будто только что её увидела, и отшатнулась, истерически взвизгнув: "Ты что!.. Не прикасайся ко мне!..
Я нечистая… И этот… пусть не прикасается!" – указав на сидящего к ним спиной Ирми. Ирми всё ещё по-английски говорил по ницафону, но о чём, девушки не слышали.
"Ну, что ты, Сареле!.." – испуганно воскликнула Ренана. – "Нет-нет!.. – твердила девушка почти в забытье. – Жизнь кончена… Менахем меня бросит… На что я ему… нечистая… Нечистая, нечистая… Ой, Менахем, Менахем… Прощай, родной мой…" Ренана, глотая слёзы, крепко обняла девушку, взяла руку несчастной в обе свои руки и слегка поглаживала ей ладонь. Сареле, похоже, впала в полузабытьё, только мерно раскачивалась и стонала, привалившись к Ренане, теряющей душевные силы от пережитого кошмара, а главное – от рассказа Сареле.
Прошло несколько минут, показавшихся нескончаемо длинными, и неподалёку от них остановился какой-то маленький и необычный похожий на лягушонка драндулет с маленьким оранжевым маген-давидом на лобовом стекле. Ренана в оторопи уставилась на него. Оттуда выскочили Максим и Эльяшив с Бени. За ними вышла Хели. Она тут же подсела к девушке и начала что-то ей говорить ласковым голосом, взяла в свои руки её обе руки и принялась поглаживать. Та сначала в страхе отшатнулась, потом, впав, на глазах потрясённой Ренаны, в полусонное состояние, позволила отвести себя в машину. Хели обернулась к брату и Ренане: "Мы отвезём её к нам, успокоим и постараемся привести в порядок. Вот только не знаю, когда мы сможем её расспросить, чтобы узнать, кто это сделал…" – "Как я поняла, дубоны… их было… то ли пять, то ли больше…" – пробормотала Ренана. Хели побледнела, лицо её закаменело. Побледнели и Ирми, и парни, приехавшие с Максимом.
Ренана смотрела в спины медбратьев, укладывающих Сареле в машину, стараясь не коснуться её, расширенными от ужаса глазами и молчала, не в силах сказать ни слова. Максим обернулся к Ирми и Ренане: "Я бы не советовал вам тут рассиживать!
Садитесь к нам, мы вас подбросим… Потом на полной скорости нам придётся выбираться отсюда. У нас нечто вроде подпольной клиники в самом центре Эрании.
Ну, давайте, скорее…" Поколесив по перепутавшимся улицам Меирии и наконец, найдя знакомый дом, Максим высадил Ренану и Ирми. После чего странная машина поспешила покинуть странное и мрачное место, в которое постепенно превращался некогда весёлый и светлый посёлок в предместье Эрании.
***
Группировка дубонов, брошенная на операцию колпакования, неожиданно получила приказ прекратить осаду ульпены, вступить в переговоры и постараться мирно вывести всех учениц и преподавателей с территории. Помня приказ действовать на этом этапе с чувствительностью и решительностью, они рассеялись по всей территории ульпены, заходили во все домики-классы, заглядывали во все углы, даже в женские туалеты, правда, уже больше никого руками не трогали. Впрочем, и девушек осталось немного, основная масса успела покинуть ульпену.
Главари вновь прибывших групп отделили преподавателей от учениц и аккуратно выпроводили первых за ворота. После этого гораздо проще оказалось расправиться с парой десятков испуганных, плачущих девушек. Чтобы избежать побоев и прикосновений, девушки согласились сами покинуть территорию.
Только назавтра по Эрании-Юд-Гимель пошла гулять ужасающая весть: внезапный уход дубонов был связан с преступлением звена, сформированного из уголовников эранийской тюрьмы. Рассказывали, что под прикрытием шума и большого числа посланных в ульпену дубонов, они похитили ученицу, затащили на соседний двор и изнасиловали. Имени девушки никто, естественно, не называл…
***
Основной причиной внезапного прекращения погрома в ульпене послужила не только и не столько история с похищением и изнасилованием одной из учениц, сколько то, что как раз в этот момент фанфаризаторы Пительмана закончили испытания новой программы, назначение которой – ускоренное ораковение не только отдельных домов, но и целых улиц. Это была всё та же программа, но она создавала силонокулл-поле повышенной мощности, поскольку угишотрию запускал новый чрезвычайно агрессивный силонокулл-пассаж. Тим так и сказал автору этого пассажа Аль-Тарейфа (кто не забыл: творческий псевдоним – Ад-Малек): "Твой взбрыньк – наше секретное оружие против антистримерства, и до полной победы силонокулла мы его не обнародуем! Вот только… э-э-э… когда ещё удастся испытать его на фелиофоне – против мультишофара… Я надеюсь, что твой взбрыньк сотрёт его в порошок! Где бы мультишофар раздобыть… и тех, кто с ним играется… Тогда бы можно было поэкспериментировать! А вообще-то… Ты гений, Ад-Малек!" Его восторги основательно притушил звонок Минея, поведавшего об изнасиловании группой дубонов ученицы ульпены. "Ты понимаешь, насколько это серьёзно, Тимми?
По Юд-Гимелю уже всякие слухи гуляют…" – "Я… э-э-э… думаю… Just a moment…
Придётся свернуть операцию… Тем более у нас появилась… – да, только что!.. – отличная программа!" – "Я рад за вас, я всегда говорил, что надо такие вопросы решать с применением техники, а не силовых средств… Надо бы подключить Офелию к решению неожиданной… э-э-э… проблемы с той девицей: она знает, как такие вещи делаются. И… нет, лучше я сам поговорю с Кастахичем – он постарается посодействовать на своём хлебном, так сказать, профессиональном, уровне…" – "А почему вы мне не доверяете обговорить это с Дани? Он же мой дружбан!" – "Вот поэтому и не… нет, не в доверии дело. Вопрос в том, как нам это прикрыть как можно аккуратней… А кстати, где эта девушка?" – "Н-не знаю… Это же вы мне об этом сообщили!" – "Непременно разыщи! Она не могла уйти далеко, я вообще не уверен, что она куда-то с того места сдвинулась! Надо найти её и сделать всё, чтобы она молчала! На крайний случай – 6-е отделение… Ты меня понял?
Сворачивай операцию! Это приказ!" – "Но, Миней, ведь это я исполняю обязанности рош-ирия Эрании! Так о каких приказах вы мне говорите?" – обиженно пробурчал в аппарат Тим. – "Послушай, зайчик, ты хочешь выиграть или нет? Я лучше тебя чувствую ситуацию! Поэтому слушай более опытного товарища и друга твоего папы.
Считай, что это отец приказал… э-э-э… даже такому большому начальнику, каким ты являешься на данный момент. Я же не при всех тебе говорю!" – "Да, адони, вы правы – я всё ещё от вас завишу… Тов, постараюсь выполнить ваш… э-э-э… Мне было бы приятнее, если бы это был не приказ, а совет…" – "О-кей, дорогуша, считай, что я тебе посоветовал. Ведь нынче в СТАФИ я и вправду на должности советника". Тим словно увидел добродушную ухмылку Мезимотеса. Он тут же покинул Центропульт, позвонил Шибушичу и дал команду осторожно свернуть осаду ульпены и вообще всех учебных заведений Юд-Гимеля, вывести дубонов с территории и осторожно замять дело. Шибушич недовольно бурчал: "Фиолетовые хулиганки зверски избили целый взвод штилей… Не знаю, смогут ли они теперь… э-э-э… быть мужиками…" – "Хулиганок разыскать и арестовать! Но ещё важней найти девицу, с которой зачем-то поразвлеклись твои новые кадры! Понял? Сейчас самое главное – без пыли и шума прекратить силовое колпакование. У нас появились гораздо лучшие колпакователи, действуют безотказно и… э-э-э… без-эксцессно… Короче, иди, выполняй. Потом доложишь!" Тяжёлый день в семействе Блох Рути только что проводила последнюю в этот день ученицу и удобно устроилась в кресле, поглядывая в телевизор и попивая кофе со сдобными булочками. Она ждала прихода мужа с работы и надеялась на звонок от дочки, с которой ей так и не удалось толком поговорить и даже попрощаться перед её возвращением в Меирию. И вчера девочка почему-то не позвонила, хотя они с Моти ждали до позднего вечера.
О том, что произошло накануне в меирийской ульпене, в новостях до сих пор не сообщали. То ли эранийские власти и боссы Офелии ещё не придумали, в каком виде донести это до народа, то ли решили для себя, что эти события не должны (до поры, до времени!) представлять общественного интереса. Поэтому Рути и Моти уже более суток не имели понятия, что с дочкой и где она. Рути привычно себя убеждала, что с нею всё в порядке.
Неожиданно Рути услышала, как хлопнула входная дверь. Она взглянула на часы и подумала: "Что-то рано Мотеле нынче…" – но тут же вздрогнула, услышав грузный топот, совсем не похожий на стремительную походку Моти. В следующее же мгновение боковым зрением она увидела дурашливую улыбку Тимми, в которой её неприятно поразила помесь странного торжества и больших надежд. Рути демонстративно уставилась в экран, и, поднося чашку ко рту, сквозь зубы пробормотала: "Моти ещё не пришёл, и близнецов тоже нет дома. В своих казармах, по-видимому… Извини…
Я занята…" – и машинально надкусила булочку, не сводя глаз с экрана, где мелькала привычная, мало интересная ей, дребедень.
"А я как раз не к ним, а к тебе! Во-первых, привет, дорогая! – Тим, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло, пододвинул его поближе к Рути и заглянул ей в глаза. Рути изобразила сухой кивок и что-то пробормотала в ответ с каменным выражением лица. – Как я понимаю, ты уверена, что ты жена главного специалиста "Лулиании", не так ли?" – "Да… А что? – недоуменно скосила глаза на него Рути. – Чего вдруг ты это спрашиваешь? Как будто не знаешь, что Моти – мой муж…" – "Ты не так поняла! Я имею в виду конкретно, что ты – жена главного специалиста "Лулиании".
Так вот… я предлагаю тебе таковой остаться, что бы ни случилось…" – "А я и не собираюсь разводиться с Моти – что бы ни случилось!" – пожала плечами Рути, подчеркнув последние слова, и наконец-то бросила прямой ледяной взгляд на незваного гостя. – "Опять ты не поняла, милочка!" – и Тим попытался своей огромной ручищей накрыть маленькую пухленькую ручку Рути. Она резко выпростала свою руку из-под его руки. Но Тим то ли и впрямь оказался недостаточно сообразительным, то ли решил таковым прикинуться, поэтому, не обращая внимания на её молчаливый протест, он продолжал: "Я хочу предложить тебе оставаться женой главного специалиста, кто бы им ни оказался! "Лулиании" больше не существует, а есть – СТАФИ!" – "Что-о?!" – так и подскочила Рути. – "Видишь ли, дорогуша, твой Мотеле сильно проштрафился. Я его даже понимаю: он хотел как-то помочь старому армейскому приятелю. Многодетному… хе-хе… По-человечески это очень даже можно понять. Но в духе нашей струи, которая, как ты знаешь, безоговорочно завоевала массы, это недопустимо. Тем более приятель-то этот – злостный антистример!" – "Не понимаю, о чём ты говоришь…" – уставившись в экран, пробормотала Рути, хотя внутри у неё всё похолодело. – "Ну, как же! Ты что, не слышала, что Дорона арестовали на Турнире за… Много за что, но в основном – за сопротивление властям и органам законности и правопорядка. Ну, и дети его!..