Страница:
Ширли сидела в своём уголке на низеньком пуфике, рядом с нею пристроилась Лиора.
Лиора не сводила глаз с хмурого лица отца и почти не смотрела на американского гостя, он её не интересовал, как, впрочем, и она его. Девочки попросили Морию подать им туда по чашке чуть сладкого чёрного кофе и тарелку с выпечкой. Ширли исподлобья наблюдала за исполненной карикатурной важности мимикой дядюшки, дивясь его бьющему через край наигранному самодовольству. В эти дни она много общалась со своими австралийскими родными, и в них ничего подобного не ощущалось.
А ведь дедушка Майк бизнесмен и крупнее, и круче, да и Эрез – успешный преемник своего отца! Она начала прислушиваться к словам гостя, только когда американский дядюшка неожиданно заявил: "Наш филиал недавно навёл солидные мосты с Арценой – и небезуспешно! К нам отсюда приезжали очень уважаемые и деловые люди. Вот – ваш видный адвокат Дани Кастахич! Привёз договор за подписью вашего крупного специалиста и бизнесмена Тима Пительмана…" – "Что? – закричала не своим голосом Рути. – Ты, мой брат Йоси…" – "Прошу прощения, я же просил называть меня Джо!.." – прервал её гость, поморщившись и сверкнув глазами. Рути, не обратив внимания, выкрикнула: "Ты… имеешь дело с этим мерзавцем и его прилипалкой, мошенником с дипломом юриста?" – "Да! А что? Очень солидные люди, их очень уважают у нас в Калифорнии! Благодаря моему деятельному участию в создании этих связей я и смог получить свой нынешний пост. Наше сотрудничество с самого начала оказалось очень плодотворным! Я даже смею полагать, что теперь мистер Неэман, особенно после всех его скандальных провалов здесь в Арцене… В чём-то, конечно, его детки виноваты: спутались с антистримерами… – презрительно скривив губы, скороговоркой процедил Джозеф, – Короче, Неэману придётся уйти на покой. Репутация у него сильно подмочена – после того, что его детки оказались одними из активных антистримеров, экстремистов! Весь мир знает, что они тут натворили! В Калифорнии все говорят, что его сыночек намерен жениться на дочери преступника, внучке сапожника! Ничего себе брак для сына видного бизнесмена! Зато теперь у меня появился реальный шанс занять место мистера Неэмана. Мистер Дани мне сказал, как он рад, что при подписании договора о производстве в Арцене руллокатов… впрочем, им давно уже дали нормальное современное название "флайерплейты"! Короче, он рад, что имеет дело с таким верным и обязательным, а главное – приятным человеком, как я! Когда они начали это дело в Арцене сами, что-то у них не клеилось, я уж не стал спрашивать. А у нас вся технология отработана, всё, что надо, из первых рук – и всё полностью защищено патентами! Неэман в своё время постарался… надо отдать должное…" Ширли уже не сводила с дяди ошеломлённого, яростного взгляда, пытаясь поймать момент, чтобы ответить по полной программе на его нападки на мистера Неэмана, который, как можно было догадаться, в своё время немало сделал для этого парня из Арцены. "Да вы понимаете, что он несёт?.." – беспомощно оглянулась она на Арье и Амихая и, наконец, не выдержала: "Ну, если сами Кастахич и Пительман считают вас, дя-дюш-ка, приятным и верным человеком, то нам с вами всё ясно! И как мы не поняли с самого начала, с первых ваших слов, когда вы сказали, что попрощаться с папой не могли приехать, потому что для вас бизнес превыше всего?!" – "Ширли, дочка, ну, зачем ты так! Он же твой дядя, уважаемый бизнесмен!" – недовольно повысила Рути голос на дочь. "Девочка, не надо так… – забормотала потрясённая Хана, по лицу которой, не переставая, текли слёзы. – Он же мой старший сынок, столько лет не виделись… Наконец-то, приехал… Жаль, что жену и деток не привёз с нами познакомить…" – "А я… разведён… Собираюсь снова жениться… Но это… ладно, моё дело…" – пробормотал в сторону Джозеф. – "Что?
Второй раз? Или это, кажется, уже третий брак? На ком же, если не секрет?" – спросил Арье, но Джозеф не ответил. Амихай отвернулся.
Джо уставился на Ширли и спросил: "А это кто? Называет меня "дядюшкой"…
Неужели это дочь моей старшей сестры? У моей сестры дочь – йеменитка?" – "Почему, она не йеменитка… – залепетала Рути. – Мой муж… покойный муж… Моти Блох…
Его прадед из Западной Украины…" – "Ладно… Пусть так… Но ведёт себя она диковато…" – "А вы моих друзей оскорбляете! Невеста Ирмиягу Неэмана – моя лучшая подруга! И Ирми, и Хели я хорошо знаю! Их все тут любят и уважают!
Скажите, мальчики, этому надутому индюку! – обернулась она к Цвике и Нахуми. – Я не позволю оскорблять моих друзей! За одно спасибо – что похвастал, как они вместе с нашими подонками обобрали истинных создателей руллокатов… Так сказать – полезная информация!" – "Ширли! – прикрикнула Рути, – Замолчи, пожалуйста! Не порти нам встречу с братом!" – "Да он сам всё испортил, сестричка… – вздохнул Арье. – Неспроста для мерзавцев и прохиндеев типа Кастахича с Пительманом он приятный и хороший человек, как и они для него. Нашли же друг друга! А ведь этот приятный человек Пительман погубил твоих сыновей и убил твоего мужа!" – "Не говори так, не говори мне об этом! И так болит… рана на всю жизнь…" – разрыдалась Рути.
Вошёл муж Мории рав Эльяшив. Джозеф пристально оглядел лицо альбиноса, заглянул в его красноватые глаза, перевёл взгляд на его глубокую чёрную кипу, потом на густые пейсы и свисающие цицит. Тут же вопросительно перевёл глаза на мать.
Мория тихо проговорила: "Это мой муж, рав Эльяшив Бен-Шило… Познакомьтесь: брат из Америки Йосеф… то есть Джозеф…" – она любовно глянула на мужа, который со смущённым недоумением поглядывал на странно уставившегося на него гостя, и плавным жестом указала на старшего брата. – "М-да-а… – протянул американский гость. – Мои сёстры, я вижу, большие оригиналки: одна вышла замуж за чёрного, а другая – за белого… Хотя… он в известном смысле… э-э-э… тоже "чёрный"…" – "Сынок… – залепетала старая Хана, всхлипнув, – ну, зачем ты так?" – "Мамаша, я, конечно, давно знал, что такое наша семья, знал, почему я не хотел, не мог тут оставаться… Я тут просто задыхался! Но надеялся, что за это время хотя бы молодёжь, мои братья и сёстры, немножко цивилизуются… Э-эх!" – и он махнул рукой, окинув взглядом присутствующих в салоне, задержав взор на головах племянников и на длинных юбках Ширли и Лиоры. Всем своим видом он выражал разочарование.
"Ну, почему, мистер Джо! Наша Рути вышла замуж за светского человека, обладателя второй академической степени по компьютерам Моти Блоха! Если бы вы, ваше превосходительство, познакомились с её сынками – их внешние и внутренние данные вас бы вполне устроили! – едко заговорил Арье, тогда как Амихай молчал, глядя в пол и презрительно кривя губы. – Вот это люди вашего круга! Дубоны! Небось, ваш друг мистер Кастахич вам рассказал, кто такие дубоны, какие подвиги они совершили? А ведь ваши старшие племяннички были в их кругу… На их счету много подвигов… в том числе, и мой арест…" Но тут Рути истерически взвизгнула: "Арье, я тебя прошу! Мало я пережила? Зачем ты бередишь мои раны? Сначала моя дочь, а теперь ты, мой брат… Я не хочу слышать об этом!" – и она разрыдалась. Арье с Амихаем сразу виновато потупились, забормотав: "Прости, сестра… Тебя мы ни в чём не виним, ты сама пострадавшая…" Рути рыдала, а Мория обняла её и принялась успокаивать, обернувшись к братьям и погрозив им кулаком. Эльяшив поспешил покинуть салон.
После неловкого молчания Джо, как ни в чём не бывало, вернулся к разговору. Он снова принялся едко высмеивать основателя и главу его фирмы мистера Неэмана: "Да что он забыл в крохотной, провинциальной Арцене! Ведь вот приехал, основал филиальчик в глухой, неведомой, дикой деревушке Неве-Меирии, да ещё на землях, которые Арцене не принадлежат – и потерпел фиаско!" Арье не выдержал и прервал, глаза его метали иронические молнии: "А где мы сейчас находимся? Ты не потрудился поинтересоваться, братик, куда такси тебя довезло?" Амихай подхватил:
"Тебе было бы нелишне наведаться в этот самый филиал, посмотреть на это, как ты называешь, "фиаско"! Посмотреть, какие там та-фоны выпускают!" – "Какую оригинальную систему Интернет-радио и ТВ массового применения там разработали! – снова подхватил Арье: – на основе принципа непересекающихся плоскостей! Знаешь, что это такое? И вообще!.. Продукция нашего филиала пользуется спросом по всему миру! Там работают классные специалисты! Его сын – один из них!" Джозеф на минуту растерялся, потом вдруг спросил: "А фирма получила разрешение на разработку этой самой системы Интернет-радио, прошла утверждение в Управлении по новым технологиям… или как-это-у-вас-называется? Или эти работы производились, так сказать, "контрабандой"? Я бизнесмен, а не специалист по, так сказать, экзотической тематике, но… У вас всё-таки страна… э-э-э… непростая… проблематичная… воюющая… Тут, по определению, информация, как и самые новые разработки должны находиться в одних крепких контролирующих руках!
Это вам не Америка, не свободный Запад! Не может быть такого, чтобы кто попало мог вещать обо всём в любых направлениях, чтобы это было доступно кому попало!" – "Да ты о чём! Где ты этой пошлости нахватался?" – взорвался Амихай. Джозеф отмахнулся и с деланно озабоченным видом спросил: "К тому же… Кто может поручиться, что в этой вашей… как-её… непересекающейся системе… отсутствуют вредные излучения, наконец, помехи, влияющие на безопасность полётов?" – "Специалисты фирмы специально разработали помехозащищённую в обоих направлениях систему непересекающихся плоскостей – это её главная особенность!
Изобретатель системы – талантливейший человек! Над ним, кстати, твои новые друзья и компаньоны поиздевались всласть, когда хотели заставить работать на себя! Вот с кем ты дружбу водишь!" – закипая от ярости, выкрикнул Арье, а Амихай подбавил жару: "Конечно! Это твои друзья фанфаразматики (так мы их теперь зовём!) распускали слухи, что наши устройства создают помехи, представляющие опасность для аэродромов, для взлетающих и приземляющихся самолётов! А фирма, между прочим, далеко от аэропорта… Наверно, это они и тебе рассказывали… А когда, сейчас уже, проверили, оказалось, что эти помехи излучают силонофоны, которые их "мирмейские друзья" специально задействовали в окрестностях Аувен-Мирмия. Но "умельцев" Аль-Тарейфы никто же не станет привлекать к ответственности, легче нас, фиолетовых, обвинить!
Даже сейчас, после всего, когда столько всплыло на поверхность!.." Джо с удивлением глянул на братьев, пожал плечами и ядовито заметил: "Да, братишка, твой последний рассказ убедил меня, что на этом арценском филиале фирмы властям есть чем заняться – узнали бы много нового и интересного! Но ладно…
Я же про мистера Неэмана! Вы не задавались вопросом, зачем он и его ненормальные дети, которые были прекрасно устроены у себя в стране, решили связать свои судьбы с этой дикой и не очень любимой в мире Арценой – особенно после того, что здесь произошло?.. Уж если после того, как всему миру надоела новая музыкальная мода, вы по какой-то местной причине не захотели от неё отказываться, то почему от участия в развитии этого течения вы отстранили мирмеев, да ещё и одного из создателей этого течения? Почему Ад-Малек был вынужден покинуть Арцену? Кто посмел выдающегося артиста и общественного деятеля сделать тут персоной нон-грата?
Вот и потерпели на этом фиаско! Вы думаете, мир вам простит такую дискриминацию и преследование по национальным мотивам? Или по вашему Интернет-радио об этом беззаконии не сообщали? Что, у каждой противоборствующей стороны свои идеологические фильтры? Ну, да, Б-г с вами! Вам, мои дорогие, я по-хорошему, зная ситуацию в мире, советую поскорее отсюда перебираться… ну, скажем, в Эранию – для начала… Меирию-то свою вы разрушили…" – "Что-о?! – нестройным хором вскричали Арье с Амихаем и их старшие сыновья. – Ты судишь издалека на основании сплетен и клеветы, а мы всё это тут на своей шкуре пережили! И не мы, а наши офанфаревшие власти разрушили Меирию, чтобы нас оттуда выселить! Так сказать, ораковение! Знаешь, что это такое?" Арье приблизил покрасневшее лицо к брату и возбуждённо, зло заговорил: "У нас с братом тоже был бизнес, конечно, не такой крупный, как у тебя: мы же не меняли ни имён, ни фамилии, ни места проживания! Но жить можно! Ремонт и эстетика интерьера квартир… Нам не только разрушили дело, но и никаких компенсаций не выплатили… И не только нам!.. Мы с братом – одни из тех немногих, кому по крохам, по капелькам удалось что-то восстановить… уже здесь, в Неве-Меирии.
Хотя и теперь мы не знаем, как это у нас тут пойдёт – строительство-то почти заглохло…" Цвика и Нахуми буравили глазами дядюшку, самодовольство которого основательно полиняло после последних слов брата. Видно было, что он растерялся, но быстро взял себя в руки и проговорил: "Ладно… Тебе хочется так думать – думай!.." На этом закончился первый и последний визит к ближайшим родственникам старшего сына Гедальи и Ханы Магидович. Он встал, отодвинул недопитую чашку чая и процедил: "Ладно, познакомились – на всю жизнь хватит!.. Я и не знал, что мои арценские родственнички… как это у вас называют? – антистримеры! Особенно некоторые племяннички! Ладно, раз я уж тут, то помогу с выдачей тела твоего шлимазла-мужа, сестра, и вы сможете его похоронить. Придётся, наверно, раскошелиться, но я не жадный! В кои-то веки сделаю что-то для сестры… для мамаши… Ведь его папаша-бизнесмен, как я смекаю, не догадался заплатить… денег, наверно, пожалел… А я – так уж и быть! Чтобы помнили брата Джозефа Мегеда!" – "Спасибо, братик, будем помнить…" – потерянно пролепетала Рути.
Ширли отвернулась и молчала. Она не позволила себе крикнуть матери, чтобы не принимала подачек от этого человека. Вдруг вспомнила своих братьев, которые сделали её несчастной только потому, что возненавидели Ноама, и вообще – чем они-то по сути лучше этого дядюшки? Если они вдруг объявятся, разве сможет она перед матерью, несчастной вдовой, поставить вопрос – или я, или они?
Джозеф выполнил обещание – организовал получение семьёй тела Моти, помог похоронить его и отбыл к себе в Лос-Анджелес. После отъезда старшего сына Хана слегла и долго болела. Если бы не ласковый и профессиональный уход за нею младшей дочери, не помощь сыновей, может статься, семье пришлось бы похоронить и её.
Ширли и Рути сидели шива по Моти в разных углах салона дома Мории. Они не смотрели друг на друга и почти не разговаривали. Когда к вечеру визитёры оставляли их в покое, Рути начинала разговоры с дочерью. Несколько вечеров она пыталась убедить дочь ничего не говорить своим друзьям о визите старшего брата Джозефа, а главное – про его рассказ с Кастахичем и Пительманом. Ширли отмалчивалась и только упрямо качала головой. На третий вечер Рути не выдержала и повысила голос: "Ты что, не понимаешь, как ты опозоришь… нет не Йоси… э-э-э…
Джо, а всю нашу семью?! Имей в виду: Дороны и жених их девчонки и с тобой знаться не захотят! Сначала твои братья… так они считают, – убили их мальчика, а тут ещё твой родной дядя, якобы, украл бизнес у… э-э-э… у жениха твоей подруги! Лучше, чтобы они об этом не знали! Не будь дурой!" – вдруг закричала Рути, вглядываясь в упрямое лицо дочери. – "Мама, во время шива нельзя кричать… нам с тобой… э-э-э… друг на друга… Жаль, что ты этого не знаешь…" – тихо проговорила Ширли, и глаза её наполнились слезами. После этого замолчала, не откликаясь ни на одно слово, с которым мать пыталась к ней обратиться.
Рути до глубины души возмутило упрямство дочери, а главное – то, что её упорное молчание она расценила, как оправдание Доронов и Бенци, а ещё и обвинение в адрес исчезнувших Галя и Гая. Рути, пожалуй, была единственной, что и не хотела, и всё-таки верила, что обвинение Бенци в смерти её Мотеле имеет под собой некоторые основания. С чувствами своей дочери на фоне собственных переживаний она считаться не хотела и не могла. Так между матерью и дочерью постепенно вырастала ледяная стена, которой слишком долго не суждено было растаять…
После отъезда австралийской родни Ширли вернулась в ульпену, все классы которой переехали в Неве-Меирию. Они с Ренаной много занимались вместе, стараясь наверстать пропущенное, а главное – заглушить неизбывную горечь утрат. Они, не сговариваясь, решили поскорей закончить учёбу, за год пройти курс двух последних классов.
Ренана поступила на медицинское отделение неве-меирийского колледжа, а попутно начала готовиться к свадьбе. С Ирми они в это время виделись редко, только когда он с Максимом и Хели, не так давно тихо отпраздновавшими свою свадьбу, приходил в гости к Доронам на шабат, растерявший былое веселье в отсутствие Ноама и отца.
В будние дни Ренана и Ирми ежедневно перезванивались. Родители Ирми не оставляли мысли вернуться в Калифорнию после женитьбы сына. Но от Ширли и Цвики с Нахуми они с потрясением узнали, что сотворил старший сын Гедальи Магидовича ради карьеры. Тогда-то им стало ясно, с чем связаны возникшие у них проблемы с властями штата, давшими понять, что возвращение в Калифорнию Неэманов нежелательно. Ведь, как им услужливо дали понять арценские фанфаризаторы, Неэманы, если не пособники врага, то уж точно злостные экстремисты антистримерской направленности, почти члены преступной группировки.
Как Ширли предполагала и надеялась, никого из семьи Магидовичей Неэманы совершенно искренне ни в чём не обвиняли. "Что поделать! Не каждой семье удаётся обойтись без червоточины…" – говаривал мистер Неэман.
Шмуэль и Реувен тоже заканчивали учёбу в йешиват-тихоне, с яростным упорством навёрстывая пропущенное время. Не раз они с благодарностью и неутолимой болью вспоминали уроки старшего брата Ноама, которые он давал им в Меирии во времена убежища и студии "большого угава". Шмуэль решил идти по линии музыки, совершенствуясь в игре на духовых инструментах. У него уже появились ученики, и он мечтал со временем основать такую же студию для мальчиков, которую в своё время открыли в Меирии Гилад и Ронен.
Реувен решил стать журналистом. Вместе с друзьями Максима, которые тоже поселились в Неве-Меирии, они начали осуществлять его давнюю мечту – создание студии компьютерных мультифильмов, где Зеэв, Бени и Эльяшив занимались озвучиванием создаваемых фильмов, а он к тому же сочинял музыку для гитары, флейты, угава. Хели и Ренане не сразу удалось уговорить Ширли, начавшую учёбу в художественном колледже, принять участие в работе студии. Сначала девушка наотрез отказывалась от этой идеи, но со временем оттаяла. Впрочем, она довольно долгое время после гибели Ноама старалась, даже работая в студии, соблюдать необходимую дистанцию в общении с близнецами.
Цвика и Нахуми долго не могли придти в себя после пережитого. На них очень сильно подействовал настоящий обвал смертей: дедушка Гедалья, потом, чуть ли не в один день, брат их друзей близнецов Дорон, Ноам, и муж тёти Рути, отец Ширли, Моти Блох. Кроме того, Нахуми тогда же узнал об окончательном разрыве между родителями, об отъезде матери с младшим братишкой в Шалем, что было для него немалым потрясением.
В конце концов, Цвика и Нахуми перебрались в Неве-Меирию, поступили в музыкальный йешиват-тихон, где преподавал их дядя, рав Эльяшив, и очень редко появлялись у родителей в Эрании, предпочитая семьи своей тёти Мории и Доронов.
Лиора после всех событий так и осталась жить в доме Мории, где нашла то тепло, которого долго была лишена. Амихай пытался было уговорить её перебраться жить к ним с Идо, но девочка заявила, что собирается поступать в Неве-меирийскую ульпену… и вообще – она привыкла к тётушке, очень любит двоюродных сестричек и… тут у неё появились подружки, с которыми она не хотела бы расставаться.
Изредка то Нахуми, то Лиора шабат проводили у отца и младшего брата Идо, но чаще Амихай и Идо приезжали в Неве-Меирию. Все трое не хотели видеться с матерью.
Разве что раз в месяц вместе с отцом приезжали в Шалем, только чтобы повидаться с маленьким Мойшеле, но в дом к матери не заходили. Это продолжалось до тех пор, пока Адина не поставила условие – либо Лиора переезжает жить к ней, либо ни они, ни Амихай больше Мойшеле не увидят. На это Лиора ответила резким отказом, разрыв с матерью был полным. Старшие дети Амихая так и не смогли простить, как она обошлась со слишком мягким и добрым отцом, которого любили и жалели, особенно Идо, но максималист Нахуми не мог втайне не осуждать его за чрезмерную мягкость.
Гилад и Ронен с семьями неожиданно перебрались в Шалем, а потом и вовсе исчезли из поля зрения. Туда же переехала из Неве-Меирии семья Гидона Левина, который почти пришёл в себя, но это уже не был тот яркий и искромётный изобретатель в бытность в "Лулиании". Его старший сын Цуриэль заканчивал неве-меирийскую военную йешиву (туда же поступили ещё два сына Гидона) и раздумывал, что делать дальше. После того, что произошло в Эрании, после жуткого периода силонокулла и "Цедефошрии" парень серьёзно опасался, что всё-таки ему с его сильной близорукостью, придётся идти служить в армию, которая у многих фиолетовых ассоциировалась с дубонами. Им трудно было поверить, что зловещую бригаду действительно распустили почти сразу с началом расследования многочисленных уголовных дел – начиная от бесчинств в секторе Юд-Гимель на Первом Турнире, налёта на меирийскую ульпену и изнасилования Сареле и кончая издевательствами над Ноамом Дороном и его ужасной таинственной смертью. Виновников, как и следовало ожидать, найти не удалось, поэтому поспешили распустить на всех наводившую страх бригаду дубонов, символ фанфаразматической эпохи силонокулла.
Кошель Шибушич снова вернулся к поискам места под хоть каким-то солнышком, открывая то один, то другой бизнесы, которые у него исправно прогорали.
Единственно, с чем ему, в конце концов, повезло – это с женитьбой на дочери некоего европейского бизнесмена, который пригрел молодую семью и увёз его из Арцены. Там, на просторах Европы, следы Кошеля (превратившегося из Шауля Шибушича в Пауля Себича) затерялись.
Точно так же бесследно (в те дни хотелось верить!.. – навсегда) исчез из Арцены Коба Арпадофель, и никто не знал, где в следующий раз вынырнет и зловеще сверкнёт его левый глаз-прожектор. Дани Кастахич договорился о месте юриста в лос-анджелесском филиале фирмы "Флайерплейт", где ему удалось надёжно "лечь на дно" в самый разгар следствия по всем вышеупомянутым делам. Уж он-то как юрист ощущал всей своей сверхчувствительной шкурой, что его непревзойдённые таланты ему и его приятелям на сей раз могут выйти боком. Неожиданно всплыли подробности первой операции дубонов, связанной с налётом на магазин спорттоваров Иммануэля и ликвидацией этого небольшого, но процветающего бизнеса, и это Кастахича нервировало более всего. Спасибо Джозефу Мегеду – он протянул некогда процветавшему арценскому адвокату спасительный канат. Мезимотес и Пительман исчезли, чтобы в скором времени обнаружиться в одном из закрытых городков на Юге Арцены. Чем они там занимались, никого не интересовало – а напрасно!
Первое время после похорон Моти Мория взяла на себя заботу о сестре и матери.
Потеряв дом в ораковевшей Меирии, брать Арье и Амихай пытались возродить свой бизнес в Неве-Меирии, где жила семья Мории, но там дело, по понятным причинам, которые Арье изложил Джозефу, не пошло. И им пришлось перебраться в один из недорогих пригородов Эрании, где проживала в основном беднота, поближе к матери и овдовевшей сестре. После развода Амихай с 10-летним Идо поселился в доме у брата. Об устройстве своей расколотой жизни он даже думать не хотел, жил как бы по инерции, только ради сына, которого надо было поднять на ноги. Также он чувствовал свой долг перед старшими, Нахуми и Лиорой, которые жили и учились в Неве-Меирии.
Кое-как устроившись, братья старались материально поддержать двух несчастных женщин – маму и старшую сестру. Именно для этого они и поселились в том же городке, одном из недорогих предместий Эрании, где Рути нашла и сняла себе и маме маленькую квартирку. Коттедж в Эрании-Далет отпугивал Рути, жить там она не могла и не хотела. Ей удалось сдать дом семье бывших коллег покойного мужа.
Так Рути и старая Хана зажили вдвоём своей вдовьей жизнью. Когда Рути узнала, что из их дома в Эрании-Далет исчезло её пианино, она была в таком шоке, что на несколько лет забросила музыку, живя на крохотную вдовью пенсию и доходы со сдачи коттеджа – этого им с матерью хватало. Она занималась хозяйством, а то подолгу сидела и смотрела в окно. Порой она проникалась безумной надеждой, что сейчас появятся или Моти, или её мальчики, или Ширли вернётся из Неве-Меирии…
Дочка Ширли, из-за которой, она была уверена, все беды в их семье и начались…
Потом встряхивалась – "мол, что это со мной?" – и шла на кухню, или к стиральной машине.
Главным досугом Рути в то время было рассматривание альбомов с фотокарточками, на которых были изображены её красавец Мотеле и детки, маленькие, сладкие, любимые. Хана садилась рядом с нею, и они обе рассматривали альбомы, в том числе и старые альбомы Магидовичей. Они долго рассматривали старые фотографии: первенца Йоси, который в 16 лет ушёл из семьи, и умерших в раннем детстве, до рождения Рути, близнецов, и маленькой Рути, и Арье с Амихаем, и Мории. После рассматривания альбомов обе снова садились к окну и смотрели, смотрели, смотрели…
Лиора не сводила глаз с хмурого лица отца и почти не смотрела на американского гостя, он её не интересовал, как, впрочем, и она его. Девочки попросили Морию подать им туда по чашке чуть сладкого чёрного кофе и тарелку с выпечкой. Ширли исподлобья наблюдала за исполненной карикатурной важности мимикой дядюшки, дивясь его бьющему через край наигранному самодовольству. В эти дни она много общалась со своими австралийскими родными, и в них ничего подобного не ощущалось.
А ведь дедушка Майк бизнесмен и крупнее, и круче, да и Эрез – успешный преемник своего отца! Она начала прислушиваться к словам гостя, только когда американский дядюшка неожиданно заявил: "Наш филиал недавно навёл солидные мосты с Арценой – и небезуспешно! К нам отсюда приезжали очень уважаемые и деловые люди. Вот – ваш видный адвокат Дани Кастахич! Привёз договор за подписью вашего крупного специалиста и бизнесмена Тима Пительмана…" – "Что? – закричала не своим голосом Рути. – Ты, мой брат Йоси…" – "Прошу прощения, я же просил называть меня Джо!.." – прервал её гость, поморщившись и сверкнув глазами. Рути, не обратив внимания, выкрикнула: "Ты… имеешь дело с этим мерзавцем и его прилипалкой, мошенником с дипломом юриста?" – "Да! А что? Очень солидные люди, их очень уважают у нас в Калифорнии! Благодаря моему деятельному участию в создании этих связей я и смог получить свой нынешний пост. Наше сотрудничество с самого начала оказалось очень плодотворным! Я даже смею полагать, что теперь мистер Неэман, особенно после всех его скандальных провалов здесь в Арцене… В чём-то, конечно, его детки виноваты: спутались с антистримерами… – презрительно скривив губы, скороговоркой процедил Джозеф, – Короче, Неэману придётся уйти на покой. Репутация у него сильно подмочена – после того, что его детки оказались одними из активных антистримеров, экстремистов! Весь мир знает, что они тут натворили! В Калифорнии все говорят, что его сыночек намерен жениться на дочери преступника, внучке сапожника! Ничего себе брак для сына видного бизнесмена! Зато теперь у меня появился реальный шанс занять место мистера Неэмана. Мистер Дани мне сказал, как он рад, что при подписании договора о производстве в Арцене руллокатов… впрочем, им давно уже дали нормальное современное название "флайерплейты"! Короче, он рад, что имеет дело с таким верным и обязательным, а главное – приятным человеком, как я! Когда они начали это дело в Арцене сами, что-то у них не клеилось, я уж не стал спрашивать. А у нас вся технология отработана, всё, что надо, из первых рук – и всё полностью защищено патентами! Неэман в своё время постарался… надо отдать должное…" Ширли уже не сводила с дяди ошеломлённого, яростного взгляда, пытаясь поймать момент, чтобы ответить по полной программе на его нападки на мистера Неэмана, который, как можно было догадаться, в своё время немало сделал для этого парня из Арцены. "Да вы понимаете, что он несёт?.." – беспомощно оглянулась она на Арье и Амихая и, наконец, не выдержала: "Ну, если сами Кастахич и Пительман считают вас, дя-дюш-ка, приятным и верным человеком, то нам с вами всё ясно! И как мы не поняли с самого начала, с первых ваших слов, когда вы сказали, что попрощаться с папой не могли приехать, потому что для вас бизнес превыше всего?!" – "Ширли, дочка, ну, зачем ты так! Он же твой дядя, уважаемый бизнесмен!" – недовольно повысила Рути голос на дочь. "Девочка, не надо так… – забормотала потрясённая Хана, по лицу которой, не переставая, текли слёзы. – Он же мой старший сынок, столько лет не виделись… Наконец-то, приехал… Жаль, что жену и деток не привёз с нами познакомить…" – "А я… разведён… Собираюсь снова жениться… Но это… ладно, моё дело…" – пробормотал в сторону Джозеф. – "Что?
Второй раз? Или это, кажется, уже третий брак? На ком же, если не секрет?" – спросил Арье, но Джозеф не ответил. Амихай отвернулся.
Джо уставился на Ширли и спросил: "А это кто? Называет меня "дядюшкой"…
Неужели это дочь моей старшей сестры? У моей сестры дочь – йеменитка?" – "Почему, она не йеменитка… – залепетала Рути. – Мой муж… покойный муж… Моти Блох…
Его прадед из Западной Украины…" – "Ладно… Пусть так… Но ведёт себя она диковато…" – "А вы моих друзей оскорбляете! Невеста Ирмиягу Неэмана – моя лучшая подруга! И Ирми, и Хели я хорошо знаю! Их все тут любят и уважают!
Скажите, мальчики, этому надутому индюку! – обернулась она к Цвике и Нахуми. – Я не позволю оскорблять моих друзей! За одно спасибо – что похвастал, как они вместе с нашими подонками обобрали истинных создателей руллокатов… Так сказать – полезная информация!" – "Ширли! – прикрикнула Рути, – Замолчи, пожалуйста! Не порти нам встречу с братом!" – "Да он сам всё испортил, сестричка… – вздохнул Арье. – Неспроста для мерзавцев и прохиндеев типа Кастахича с Пительманом он приятный и хороший человек, как и они для него. Нашли же друг друга! А ведь этот приятный человек Пительман погубил твоих сыновей и убил твоего мужа!" – "Не говори так, не говори мне об этом! И так болит… рана на всю жизнь…" – разрыдалась Рути.
Вошёл муж Мории рав Эльяшив. Джозеф пристально оглядел лицо альбиноса, заглянул в его красноватые глаза, перевёл взгляд на его глубокую чёрную кипу, потом на густые пейсы и свисающие цицит. Тут же вопросительно перевёл глаза на мать.
Мория тихо проговорила: "Это мой муж, рав Эльяшив Бен-Шило… Познакомьтесь: брат из Америки Йосеф… то есть Джозеф…" – она любовно глянула на мужа, который со смущённым недоумением поглядывал на странно уставившегося на него гостя, и плавным жестом указала на старшего брата. – "М-да-а… – протянул американский гость. – Мои сёстры, я вижу, большие оригиналки: одна вышла замуж за чёрного, а другая – за белого… Хотя… он в известном смысле… э-э-э… тоже "чёрный"…" – "Сынок… – залепетала старая Хана, всхлипнув, – ну, зачем ты так?" – "Мамаша, я, конечно, давно знал, что такое наша семья, знал, почему я не хотел, не мог тут оставаться… Я тут просто задыхался! Но надеялся, что за это время хотя бы молодёжь, мои братья и сёстры, немножко цивилизуются… Э-эх!" – и он махнул рукой, окинув взглядом присутствующих в салоне, задержав взор на головах племянников и на длинных юбках Ширли и Лиоры. Всем своим видом он выражал разочарование.
"Ну, почему, мистер Джо! Наша Рути вышла замуж за светского человека, обладателя второй академической степени по компьютерам Моти Блоха! Если бы вы, ваше превосходительство, познакомились с её сынками – их внешние и внутренние данные вас бы вполне устроили! – едко заговорил Арье, тогда как Амихай молчал, глядя в пол и презрительно кривя губы. – Вот это люди вашего круга! Дубоны! Небось, ваш друг мистер Кастахич вам рассказал, кто такие дубоны, какие подвиги они совершили? А ведь ваши старшие племяннички были в их кругу… На их счету много подвигов… в том числе, и мой арест…" Но тут Рути истерически взвизгнула: "Арье, я тебя прошу! Мало я пережила? Зачем ты бередишь мои раны? Сначала моя дочь, а теперь ты, мой брат… Я не хочу слышать об этом!" – и она разрыдалась. Арье с Амихаем сразу виновато потупились, забормотав: "Прости, сестра… Тебя мы ни в чём не виним, ты сама пострадавшая…" Рути рыдала, а Мория обняла её и принялась успокаивать, обернувшись к братьям и погрозив им кулаком. Эльяшив поспешил покинуть салон.
***
После неловкого молчания Джо, как ни в чём не бывало, вернулся к разговору. Он снова принялся едко высмеивать основателя и главу его фирмы мистера Неэмана: "Да что он забыл в крохотной, провинциальной Арцене! Ведь вот приехал, основал филиальчик в глухой, неведомой, дикой деревушке Неве-Меирии, да ещё на землях, которые Арцене не принадлежат – и потерпел фиаско!" Арье не выдержал и прервал, глаза его метали иронические молнии: "А где мы сейчас находимся? Ты не потрудился поинтересоваться, братик, куда такси тебя довезло?" Амихай подхватил:
"Тебе было бы нелишне наведаться в этот самый филиал, посмотреть на это, как ты называешь, "фиаско"! Посмотреть, какие там та-фоны выпускают!" – "Какую оригинальную систему Интернет-радио и ТВ массового применения там разработали! – снова подхватил Арье: – на основе принципа непересекающихся плоскостей! Знаешь, что это такое? И вообще!.. Продукция нашего филиала пользуется спросом по всему миру! Там работают классные специалисты! Его сын – один из них!" Джозеф на минуту растерялся, потом вдруг спросил: "А фирма получила разрешение на разработку этой самой системы Интернет-радио, прошла утверждение в Управлении по новым технологиям… или как-это-у-вас-называется? Или эти работы производились, так сказать, "контрабандой"? Я бизнесмен, а не специалист по, так сказать, экзотической тематике, но… У вас всё-таки страна… э-э-э… непростая… проблематичная… воюющая… Тут, по определению, информация, как и самые новые разработки должны находиться в одних крепких контролирующих руках!
Это вам не Америка, не свободный Запад! Не может быть такого, чтобы кто попало мог вещать обо всём в любых направлениях, чтобы это было доступно кому попало!" – "Да ты о чём! Где ты этой пошлости нахватался?" – взорвался Амихай. Джозеф отмахнулся и с деланно озабоченным видом спросил: "К тому же… Кто может поручиться, что в этой вашей… как-её… непересекающейся системе… отсутствуют вредные излучения, наконец, помехи, влияющие на безопасность полётов?" – "Специалисты фирмы специально разработали помехозащищённую в обоих направлениях систему непересекающихся плоскостей – это её главная особенность!
Изобретатель системы – талантливейший человек! Над ним, кстати, твои новые друзья и компаньоны поиздевались всласть, когда хотели заставить работать на себя! Вот с кем ты дружбу водишь!" – закипая от ярости, выкрикнул Арье, а Амихай подбавил жару: "Конечно! Это твои друзья фанфаразматики (так мы их теперь зовём!) распускали слухи, что наши устройства создают помехи, представляющие опасность для аэродромов, для взлетающих и приземляющихся самолётов! А фирма, между прочим, далеко от аэропорта… Наверно, это они и тебе рассказывали… А когда, сейчас уже, проверили, оказалось, что эти помехи излучают силонофоны, которые их "мирмейские друзья" специально задействовали в окрестностях Аувен-Мирмия. Но "умельцев" Аль-Тарейфы никто же не станет привлекать к ответственности, легче нас, фиолетовых, обвинить!
Даже сейчас, после всего, когда столько всплыло на поверхность!.." Джо с удивлением глянул на братьев, пожал плечами и ядовито заметил: "Да, братишка, твой последний рассказ убедил меня, что на этом арценском филиале фирмы властям есть чем заняться – узнали бы много нового и интересного! Но ладно…
Я же про мистера Неэмана! Вы не задавались вопросом, зачем он и его ненормальные дети, которые были прекрасно устроены у себя в стране, решили связать свои судьбы с этой дикой и не очень любимой в мире Арценой – особенно после того, что здесь произошло?.. Уж если после того, как всему миру надоела новая музыкальная мода, вы по какой-то местной причине не захотели от неё отказываться, то почему от участия в развитии этого течения вы отстранили мирмеев, да ещё и одного из создателей этого течения? Почему Ад-Малек был вынужден покинуть Арцену? Кто посмел выдающегося артиста и общественного деятеля сделать тут персоной нон-грата?
Вот и потерпели на этом фиаско! Вы думаете, мир вам простит такую дискриминацию и преследование по национальным мотивам? Или по вашему Интернет-радио об этом беззаконии не сообщали? Что, у каждой противоборствующей стороны свои идеологические фильтры? Ну, да, Б-г с вами! Вам, мои дорогие, я по-хорошему, зная ситуацию в мире, советую поскорее отсюда перебираться… ну, скажем, в Эранию – для начала… Меирию-то свою вы разрушили…" – "Что-о?! – нестройным хором вскричали Арье с Амихаем и их старшие сыновья. – Ты судишь издалека на основании сплетен и клеветы, а мы всё это тут на своей шкуре пережили! И не мы, а наши офанфаревшие власти разрушили Меирию, чтобы нас оттуда выселить! Так сказать, ораковение! Знаешь, что это такое?" Арье приблизил покрасневшее лицо к брату и возбуждённо, зло заговорил: "У нас с братом тоже был бизнес, конечно, не такой крупный, как у тебя: мы же не меняли ни имён, ни фамилии, ни места проживания! Но жить можно! Ремонт и эстетика интерьера квартир… Нам не только разрушили дело, но и никаких компенсаций не выплатили… И не только нам!.. Мы с братом – одни из тех немногих, кому по крохам, по капелькам удалось что-то восстановить… уже здесь, в Неве-Меирии.
Хотя и теперь мы не знаем, как это у нас тут пойдёт – строительство-то почти заглохло…" Цвика и Нахуми буравили глазами дядюшку, самодовольство которого основательно полиняло после последних слов брата. Видно было, что он растерялся, но быстро взял себя в руки и проговорил: "Ладно… Тебе хочется так думать – думай!.." На этом закончился первый и последний визит к ближайшим родственникам старшего сына Гедальи и Ханы Магидович. Он встал, отодвинул недопитую чашку чая и процедил: "Ладно, познакомились – на всю жизнь хватит!.. Я и не знал, что мои арценские родственнички… как это у вас называют? – антистримеры! Особенно некоторые племяннички! Ладно, раз я уж тут, то помогу с выдачей тела твоего шлимазла-мужа, сестра, и вы сможете его похоронить. Придётся, наверно, раскошелиться, но я не жадный! В кои-то веки сделаю что-то для сестры… для мамаши… Ведь его папаша-бизнесмен, как я смекаю, не догадался заплатить… денег, наверно, пожалел… А я – так уж и быть! Чтобы помнили брата Джозефа Мегеда!" – "Спасибо, братик, будем помнить…" – потерянно пролепетала Рути.
Ширли отвернулась и молчала. Она не позволила себе крикнуть матери, чтобы не принимала подачек от этого человека. Вдруг вспомнила своих братьев, которые сделали её несчастной только потому, что возненавидели Ноама, и вообще – чем они-то по сути лучше этого дядюшки? Если они вдруг объявятся, разве сможет она перед матерью, несчастной вдовой, поставить вопрос – или я, или они?
***
Джозеф выполнил обещание – организовал получение семьёй тела Моти, помог похоронить его и отбыл к себе в Лос-Анджелес. После отъезда старшего сына Хана слегла и долго болела. Если бы не ласковый и профессиональный уход за нею младшей дочери, не помощь сыновей, может статься, семье пришлось бы похоронить и её.
Ширли и Рути сидели шива по Моти в разных углах салона дома Мории. Они не смотрели друг на друга и почти не разговаривали. Когда к вечеру визитёры оставляли их в покое, Рути начинала разговоры с дочерью. Несколько вечеров она пыталась убедить дочь ничего не говорить своим друзьям о визите старшего брата Джозефа, а главное – про его рассказ с Кастахичем и Пительманом. Ширли отмалчивалась и только упрямо качала головой. На третий вечер Рути не выдержала и повысила голос: "Ты что, не понимаешь, как ты опозоришь… нет не Йоси… э-э-э…
Джо, а всю нашу семью?! Имей в виду: Дороны и жених их девчонки и с тобой знаться не захотят! Сначала твои братья… так они считают, – убили их мальчика, а тут ещё твой родной дядя, якобы, украл бизнес у… э-э-э… у жениха твоей подруги! Лучше, чтобы они об этом не знали! Не будь дурой!" – вдруг закричала Рути, вглядываясь в упрямое лицо дочери. – "Мама, во время шива нельзя кричать… нам с тобой… э-э-э… друг на друга… Жаль, что ты этого не знаешь…" – тихо проговорила Ширли, и глаза её наполнились слезами. После этого замолчала, не откликаясь ни на одно слово, с которым мать пыталась к ней обратиться.
Рути до глубины души возмутило упрямство дочери, а главное – то, что её упорное молчание она расценила, как оправдание Доронов и Бенци, а ещё и обвинение в адрес исчезнувших Галя и Гая. Рути, пожалуй, была единственной, что и не хотела, и всё-таки верила, что обвинение Бенци в смерти её Мотеле имеет под собой некоторые основания. С чувствами своей дочери на фоне собственных переживаний она считаться не хотела и не могла. Так между матерью и дочерью постепенно вырастала ледяная стена, которой слишком долго не суждено было растаять…
***
После отъезда австралийской родни Ширли вернулась в ульпену, все классы которой переехали в Неве-Меирию. Они с Ренаной много занимались вместе, стараясь наверстать пропущенное, а главное – заглушить неизбывную горечь утрат. Они, не сговариваясь, решили поскорей закончить учёбу, за год пройти курс двух последних классов.
Ренана поступила на медицинское отделение неве-меирийского колледжа, а попутно начала готовиться к свадьбе. С Ирми они в это время виделись редко, только когда он с Максимом и Хели, не так давно тихо отпраздновавшими свою свадьбу, приходил в гости к Доронам на шабат, растерявший былое веселье в отсутствие Ноама и отца.
В будние дни Ренана и Ирми ежедневно перезванивались. Родители Ирми не оставляли мысли вернуться в Калифорнию после женитьбы сына. Но от Ширли и Цвики с Нахуми они с потрясением узнали, что сотворил старший сын Гедальи Магидовича ради карьеры. Тогда-то им стало ясно, с чем связаны возникшие у них проблемы с властями штата, давшими понять, что возвращение в Калифорнию Неэманов нежелательно. Ведь, как им услужливо дали понять арценские фанфаризаторы, Неэманы, если не пособники врага, то уж точно злостные экстремисты антистримерской направленности, почти члены преступной группировки.
Как Ширли предполагала и надеялась, никого из семьи Магидовичей Неэманы совершенно искренне ни в чём не обвиняли. "Что поделать! Не каждой семье удаётся обойтись без червоточины…" – говаривал мистер Неэман.
***
Шмуэль и Реувен тоже заканчивали учёбу в йешиват-тихоне, с яростным упорством навёрстывая пропущенное время. Не раз они с благодарностью и неутолимой болью вспоминали уроки старшего брата Ноама, которые он давал им в Меирии во времена убежища и студии "большого угава". Шмуэль решил идти по линии музыки, совершенствуясь в игре на духовых инструментах. У него уже появились ученики, и он мечтал со временем основать такую же студию для мальчиков, которую в своё время открыли в Меирии Гилад и Ронен.
Реувен решил стать журналистом. Вместе с друзьями Максима, которые тоже поселились в Неве-Меирии, они начали осуществлять его давнюю мечту – создание студии компьютерных мультифильмов, где Зеэв, Бени и Эльяшив занимались озвучиванием создаваемых фильмов, а он к тому же сочинял музыку для гитары, флейты, угава. Хели и Ренане не сразу удалось уговорить Ширли, начавшую учёбу в художественном колледже, принять участие в работе студии. Сначала девушка наотрез отказывалась от этой идеи, но со временем оттаяла. Впрочем, она довольно долгое время после гибели Ноама старалась, даже работая в студии, соблюдать необходимую дистанцию в общении с близнецами.
***
Цвика и Нахуми долго не могли придти в себя после пережитого. На них очень сильно подействовал настоящий обвал смертей: дедушка Гедалья, потом, чуть ли не в один день, брат их друзей близнецов Дорон, Ноам, и муж тёти Рути, отец Ширли, Моти Блох. Кроме того, Нахуми тогда же узнал об окончательном разрыве между родителями, об отъезде матери с младшим братишкой в Шалем, что было для него немалым потрясением.
В конце концов, Цвика и Нахуми перебрались в Неве-Меирию, поступили в музыкальный йешиват-тихон, где преподавал их дядя, рав Эльяшив, и очень редко появлялись у родителей в Эрании, предпочитая семьи своей тёти Мории и Доронов.
Лиора после всех событий так и осталась жить в доме Мории, где нашла то тепло, которого долго была лишена. Амихай пытался было уговорить её перебраться жить к ним с Идо, но девочка заявила, что собирается поступать в Неве-меирийскую ульпену… и вообще – она привыкла к тётушке, очень любит двоюродных сестричек и… тут у неё появились подружки, с которыми она не хотела бы расставаться.
Изредка то Нахуми, то Лиора шабат проводили у отца и младшего брата Идо, но чаще Амихай и Идо приезжали в Неве-Меирию. Все трое не хотели видеться с матерью.
Разве что раз в месяц вместе с отцом приезжали в Шалем, только чтобы повидаться с маленьким Мойшеле, но в дом к матери не заходили. Это продолжалось до тех пор, пока Адина не поставила условие – либо Лиора переезжает жить к ней, либо ни они, ни Амихай больше Мойшеле не увидят. На это Лиора ответила резким отказом, разрыв с матерью был полным. Старшие дети Амихая так и не смогли простить, как она обошлась со слишком мягким и добрым отцом, которого любили и жалели, особенно Идо, но максималист Нахуми не мог втайне не осуждать его за чрезмерную мягкость.
***
Гилад и Ронен с семьями неожиданно перебрались в Шалем, а потом и вовсе исчезли из поля зрения. Туда же переехала из Неве-Меирии семья Гидона Левина, который почти пришёл в себя, но это уже не был тот яркий и искромётный изобретатель в бытность в "Лулиании". Его старший сын Цуриэль заканчивал неве-меирийскую военную йешиву (туда же поступили ещё два сына Гидона) и раздумывал, что делать дальше. После того, что произошло в Эрании, после жуткого периода силонокулла и "Цедефошрии" парень серьёзно опасался, что всё-таки ему с его сильной близорукостью, придётся идти служить в армию, которая у многих фиолетовых ассоциировалась с дубонами. Им трудно было поверить, что зловещую бригаду действительно распустили почти сразу с началом расследования многочисленных уголовных дел – начиная от бесчинств в секторе Юд-Гимель на Первом Турнире, налёта на меирийскую ульпену и изнасилования Сареле и кончая издевательствами над Ноамом Дороном и его ужасной таинственной смертью. Виновников, как и следовало ожидать, найти не удалось, поэтому поспешили распустить на всех наводившую страх бригаду дубонов, символ фанфаразматической эпохи силонокулла.
Кошель Шибушич снова вернулся к поискам места под хоть каким-то солнышком, открывая то один, то другой бизнесы, которые у него исправно прогорали.
Единственно, с чем ему, в конце концов, повезло – это с женитьбой на дочери некоего европейского бизнесмена, который пригрел молодую семью и увёз его из Арцены. Там, на просторах Европы, следы Кошеля (превратившегося из Шауля Шибушича в Пауля Себича) затерялись.
Точно так же бесследно (в те дни хотелось верить!.. – навсегда) исчез из Арцены Коба Арпадофель, и никто не знал, где в следующий раз вынырнет и зловеще сверкнёт его левый глаз-прожектор. Дани Кастахич договорился о месте юриста в лос-анджелесском филиале фирмы "Флайерплейт", где ему удалось надёжно "лечь на дно" в самый разгар следствия по всем вышеупомянутым делам. Уж он-то как юрист ощущал всей своей сверхчувствительной шкурой, что его непревзойдённые таланты ему и его приятелям на сей раз могут выйти боком. Неожиданно всплыли подробности первой операции дубонов, связанной с налётом на магазин спорттоваров Иммануэля и ликвидацией этого небольшого, но процветающего бизнеса, и это Кастахича нервировало более всего. Спасибо Джозефу Мегеду – он протянул некогда процветавшему арценскому адвокату спасительный канат. Мезимотес и Пительман исчезли, чтобы в скором времени обнаружиться в одном из закрытых городков на Юге Арцены. Чем они там занимались, никого не интересовало – а напрасно!
***
Первое время после похорон Моти Мория взяла на себя заботу о сестре и матери.
Потеряв дом в ораковевшей Меирии, брать Арье и Амихай пытались возродить свой бизнес в Неве-Меирии, где жила семья Мории, но там дело, по понятным причинам, которые Арье изложил Джозефу, не пошло. И им пришлось перебраться в один из недорогих пригородов Эрании, где проживала в основном беднота, поближе к матери и овдовевшей сестре. После развода Амихай с 10-летним Идо поселился в доме у брата. Об устройстве своей расколотой жизни он даже думать не хотел, жил как бы по инерции, только ради сына, которого надо было поднять на ноги. Также он чувствовал свой долг перед старшими, Нахуми и Лиорой, которые жили и учились в Неве-Меирии.
Кое-как устроившись, братья старались материально поддержать двух несчастных женщин – маму и старшую сестру. Именно для этого они и поселились в том же городке, одном из недорогих предместий Эрании, где Рути нашла и сняла себе и маме маленькую квартирку. Коттедж в Эрании-Далет отпугивал Рути, жить там она не могла и не хотела. Ей удалось сдать дом семье бывших коллег покойного мужа.
Так Рути и старая Хана зажили вдвоём своей вдовьей жизнью. Когда Рути узнала, что из их дома в Эрании-Далет исчезло её пианино, она была в таком шоке, что на несколько лет забросила музыку, живя на крохотную вдовью пенсию и доходы со сдачи коттеджа – этого им с матерью хватало. Она занималась хозяйством, а то подолгу сидела и смотрела в окно. Порой она проникалась безумной надеждой, что сейчас появятся или Моти, или её мальчики, или Ширли вернётся из Неве-Меирии…
Дочка Ширли, из-за которой, она была уверена, все беды в их семье и начались…
Потом встряхивалась – "мол, что это со мной?" – и шла на кухню, или к стиральной машине.
Главным досугом Рути в то время было рассматривание альбомов с фотокарточками, на которых были изображены её красавец Мотеле и детки, маленькие, сладкие, любимые. Хана садилась рядом с нею, и они обе рассматривали альбомы, в том числе и старые альбомы Магидовичей. Они долго рассматривали старые фотографии: первенца Йоси, который в 16 лет ушёл из семьи, и умерших в раннем детстве, до рождения Рути, близнецов, и маленькой Рути, и Арье с Амихаем, и Мории. После рассматривания альбомов обе снова садились к окну и смотрели, смотрели, смотрели…