Страница:
Что касается Вольного царя, Огненного щита, Пламенного копья, то не слишком ли много прозвищ на одного? Там ведь не графья жили, а разбойники, для которых достаточно прозвищ типа современных в уголовном мире: Косой, Кривой и тому подобное. Речь в сказке, скорее всего, идет о нескольких людях, самостийных, так сказать, и дравшихся между собой, и друживших. Недаром до самого последнего времени там были и русские селения бок о бок, и татарские. Огненный же щит, скорее всего, именно щит из огня, когда поджигаешь сухую степь с наветренной для наступающего противника, и с подветренной для себя, стороны. А Пламенное копье – это тоже копье, когда степь поджигает нападающий, с наветренной от себя стороны. Само упоминание же о темнице, выевшей глаза, тоже, на мой взгляд, историческое. Темниц таких не сыщешь и по сей день в Поволжье, темница эта – метафора. Глаза же узникам просто выкалывать мода была, почитайте историю, там через одного правители ослепленные. И никакими мазями их не заставишь прозреть. Поэтому в сказке здесь чистейшей воды поэзия. А наказ сходить и отомстить Подонской орде – быль.
Немного не доехал Еруслан до Подонской орды и опять увидел рать побитую, а в той рати побитой лежит богатырская Голова отделенная от тела и глаголет: «Был я богатырь Задонской орды, сын Прохора–царя, а та рать со мною лежит Вольного царя, Огненного щита, Пламенного копья; а побивал ее я, а по имени меня зовут Рослонеем». Воевал же Рослоней за дочь Задонского царя, но только голова от него в живых осталась.
Тут не совсем понятно, почему Рослоней, подданный Задонского царя, воевал с Подонским царем из–за дочери Задонского царя? Но для сказки и не надо, чтобы все было логично и понятно. Сказано воевал, значит воевал. В историческом плане, наверное, просто Задонские и Подонские цари воевали за сферы влияния так сказать, и дополнительные вопросы тут неуместны. Но дальше начинается еще большая ерунда.
Приехал Еруслан к Задонскому царю; понравился ему, на службу устроился, выше всех его богатырей стал. Полгода служил. И узнал, что под Головой Рослонея лежит меч, исключительно только которым можно убить Задонского царя. Но взять в целях безопасности себе этот меч Задонский царь не может, слишком Голова тяжелая, не сдвинешь. Поехал Еруслан добывать меч из–под Головы, Голова по–доброму отодвинулась, Еруслан завладел мечом, возвратился и убил этим мечом Задонского царя. Потом вернулся к Голове, оживил ее, соединив с телом, а потом подружился с «восстановленным» Рослонеем. А затем женил его на дочери Задонского царя (смотри выше), а сам поехал к «татарскому» князю Даниле Белому решать «недорешенные» проблемы: во–первых, доложить в темнице о выполнении задания, во–вторых, наказать «мурз и татар» Данилиных. Он их «прибил и присек, и конем притоптал мурз и татар 170000, а черных людей и младенцев девяти лет от роду – в крещеную веру привел». А самого князя Данила Белого сослал в монастырь и «велел пострищи».
Как же здесь не ерунда? Во–первых, зачем Еруслан поехал к Задонскому царю, когда ехать ему надо по наказу батюшки к Подонскому царю убивать его «до смерти» и добывать зелье для лечения батюшкиной слепоты? Во–вторых, зачем Еруслану на работу устраиваться к Задонскому царю? Ему же батюшкой другая задача поставлена. А, устроившись на работу и получив царскую любовь и признание, зачем вызнавать тайны царские, чтобы добро царское отплатить злом, убийством доверившегося ему царя? А в действительной истории вы много найдете логики? Да она же сплошь алогична. Вспомните хотя бы Гитлера, который, не успев получить все составы с зерном от Сталина, открыл против него войну. Шибко здесь логикой пахнет? Я имею в виду нормативную, а не обманную логику, называемую политикой. И это же не сказка уже получается, а истинная история, такая, какой она была в действительности.
А сам Рослоней, Голова живая от которого в поле валяется? Тут тоже не фунт изюма, а сплошная шекспировщина по страстям. Воюет он против противника своего царя, жениться, видите ли, собрался на его дочери. Невольно подумаешь, что жениться–то он собрался не по любви, а в расчете на возможность свалить царя и самому сесть на царство. Зачем Голова его подвинулась, давая возможность Еруслану достать меч, погибельный для его царя? Он что, не знал? И он ведь подружился–то с Ерусланом уже после того, как тот убил его царя бывшего. Надо бы воевать с Ерусланом, а он сдруживается. Хотя и Еруслан тот еще дипломат: пришил Рослонееву голову куда надо, да еще и женил, великую услугу оказал.
Да так же и бывает всегда в истории. Только современной истории мы не удивляемся, понимаем, что к чему, а вот в прежних действиях правителей подавай нам логику. Да в жизнь не было общей логики в истории, логика всегда была частная, приватизированная, как сейчас говорят. А жизнь–то течет, я имею в виду собственную, царскую жизнь. И вкусы хотя бы меняются, на солененькое иногда тянет. Вот и логика приватизированная меняется согласно вкусам. И нельзя же все эти тонкие чувства передать в простой сказке, дай бог события сами не упустить из виду, запомнить.
Но все же мне надо добраться до Задонской орды, от Еруслана этого, из всего видно, не дождешься. Ведь неизвестно же, восстановил ли тот отцовское зрение, или так его слепым домой повез? И вообще, повез ли? Главное, он войска «татарина» Данилы разбил. И еще, что весьма немаловажно, всех детей «татарских» в православие обратил, а мусульманина–царя постриг в православные монахи. Ловко это у него вышло. Поэтому–то он его и не убивает уже второй раз подряд, несмотря на то, что уж очень «легкая» у него рука на убийства, включая и те, когда патрон доверяет ему свою охрану, а он убивает патрона. Совсем как в бандитских шайках, включая сюда и состоящие в государственном реестре под названием «олигархи».
Итак, Задонская орда носит это имя в зависимости от того, откуда на нее смотреть, с востока или с запада. И не только поэтому. Почему–то сказка стесняется назвать «мать городов русских» – Волгу. Ни разу не упомянута, о чем я должен сказать: неспроста. Я ведь недаром столько в энциклопедии копался и установил, что река Еруслан, одноименная с богатырем, впадает в Волгу, притом в самом интересном для разбойников месте, на транзите поваренной соли с Эльтона и Баскунчака. Соли я посвятил большой кусок своей книги и здесь на этом вновь останавливаться не собираюсь. Мне важно здесь узнать, где же находится Задонское царство, или Орда, что, собственно, одно и то же? В сказке эти сведения завуалированы, сами же видите. Так вот, с запада на Задонское царство смотреть неоткуда. Там никто в те поры не жил, а смотреть аж с самого Днепра, глаза испортишь. Смотреть же с востока через Дон тоже не на что, ничего там не было до самой Екатерины II. А вот с самого Дона, если посмотреть на восток, притом на месте нынешнего канала Волго–Дон, многое можно увидеть, тут и Еруслан недалеко в Волгу впадает, да и сама Волга как на ладони. И близко, ближе не бывает. Вот поэтому–то я и думаю, что Задонское царство или Орда и были в этом самом месте, только не на Дону, а на Волге. А Задонской Ордой ее тоже назвали неспроста, в целях конспирации. Ибо к концу сказки рабынь в низовьях Волги перестали покупать, популяция женщин на Востоке восстановилась (подробнее – в моей книге). А больше по Волге нечем было торговать с Востоком. Беличьих и собольих шкурок можно было на весь Восток, разумеется, для царей, а не для всего населения, на одном верблюде привезти.
Зато на Дону спрос на рабов, в основном мужского пола, резко возрос в связи с изобретением галер, у которых весла на каждом борту – аж в два ряда. Хотя и женщинами не пренебрегали. Недаром говорят, что все колыбельные песни на Ближнем Востоке нашего происхождения. И я не могу себе представить, чтобы граждан Венеции, Византии и так далее садили за эти весла, приковывая цепью. В связи с этим обострились нападки русских историков на крымских татар, дескать, они лет сто кряду воровали наших подданных по 100 тысяч разом. Подробности – в других моих работах. Отмечу только, что «украденных» у нас рабов было раз в сто больше чем самих «воров». Вот в этом месте, по–моему, и заканчивается сказка про Еруслана. Ибо пошла самая настоящая фантастика, а не историческое описание, как выше.
Наконец–то Еруслан поехал добывать прекрасную царевну Настасью в город Дербию, к царю Варфоломею. А у Варфоломея о ту пору появилось Чудо Лютое о трех головах и начало поедать царских людей, а само жило в озере. Отсек Еруслан Чуде все три головы и забрал у него чудо–камень самоцвет, а затем уже направился в город Дербию к царю Варфоломею, который на удивление оказался православным, за почестями, которые и получил, а в придачу – царевну Настасью Прекрасную. Она: «Нет тебя храбрее. Ты, государь, князя Ивана, русского богатыря, побил; ты, государь, князя Данило Белого побил и царство его попленил; ты, государь, Ивашка, Белую Епанчу побил; ты Индейского царя устрашил; ты, государь, Вольного царя, Огненного щита, Поломянного копья убил; ты, государь, Рослонея–богатыря оживил; ты, государь, отца своего воскресил и Змея убил. Я ж, государь, что за красна! Как есть, государь, а в Девичьем царстве, в Солнечном граде, царевна Понария сама царством владеет, и меня вдесятеро краше». Еруслан, встав поутру с постели, отдал своей жене Настасье камень самоцветный, Змеев, и говорит: «Родишь сына, вделай сей камень в перстень, родишь дочь, — дай камень в приданое», а сам пошел с царем–тестем пьянствовать. Затем, естественно, направился в Девичье царство. И, естественно, забыв свою жену, женился на Понарии.
Меж тем жена его бывшая, Настасья, родила сына, «вделала» ему в перстень камень–самоцвет и ждет, не дождется мужа своего. Сын же ее по имени Иван, а прозвищем Еруслан Ерусланович, стал таким же богатырем как папа: за руку кого схватит – выдернет, за голову – голова с плеч. Затем поехал отца искать. Нашел и как водится начал с ним сражаться, чуть не поубивали друг друга, (совсем как Илья Муромец с сыном своим жидовином) пока Еруслан первый не увидел на Еруслане втором перстень, а в перстне – камень–самоцвет. Потом поехали к маме, а там тесть–царь Варфоломей преставился. Кому же там царствовать как не Еруслану Лазаревичу, первому?
Куда делось царство искони Ерусланово, вернее Картаусово – неизвестно.
Я, наверное, зря сказал, что пошла сплошь фантастика, лирика и поэтика. Кое–что историческое и здесь проскакивает. Хотя не каждый это заметит. Я говорю о Девичьем царстве во главе с царицей Понарией. Я понимаю, что большинство из вас как раз Девичье царство и отнесет к лирике и фантастике, ведь и амазонки, скажете вы, красивая, но фантастическая сказка. А я так не думаю. Дело в том, что амазонкам я посвятил немало страниц в своей книге, и со всей отчетливостью хочу вновь повторить, что амазонки не фантастика, а историческая реальность. Мало того, это по историческим меркам происходило совсем недавно. Последних амазонок сожгли на кострах по пожеланию Козимо Медичи, выраженному в знаменитом «Маллеусе». Да, да! Кроме инициирования Возрождения Медичи раз и навсегда закончил переход от матриархата к патриархату, хотя начал этот переход еще Моисей. Я бы и не вспомнил даже об этом здесь, я это описал в других своих работах. Здесь же я просто не упускаю возможность еще раз продемонстрировать сказкой про Еруслана Лазаревича, то есть Евреича, то, что амазонки все–таки существовали, Еруслан не даст соврать.
По моим расчетам амазонки как раз и жили в степях Причерноморья, между Киевом, Одессой и Бессарабией. Поэтому я и хочу добавить некоторые сведения к этой сказке. Во–первых, амазонки жили не только в Причерноморье. Жили они и в Италии под именем сабинянки. Во–вторых, в эпосе Киевской Руси, в отличие от Руси Московской, отношение к женщине самое уважительное, даже трепетное, как в рыцарских романах. На это еще Белинский обращал наше русское внимание. В третьих, киевские князь и княгиня жили абсолютно равноправно, не по русскому Домострою, а приблизительно так, как живут нынешние американские жена и муж, и, случалось, что княгиня хвасталась личной своей дружиной перед князем–мужем, причем в самых энергичных выражениях. И, в четвертых, только в Киевской Руси то и дело княжествовали женщины, притом так успешно и умно, что мужики завидовали. И даже отчества у некоторых киевских мужиков были Ольговичи, не Олеговичи, а именно Ольговичи, от Ольги. Так что Еруслану Лазаревичу и на самом деле можно было сходить в Девичье царство, оно недалеко было. Но сам–то он там царствовать, естественно, не мог, кишка тонка. Пришлось пристраиваться, иначе не назовешь, в Дербии.
Общая же моя оценка этой сказки весьма высока. Это вовсе и не сказка, а устный пересказ истории, притом не до нашей эры, а совсем недавней истории, лет не более 500–600 назад. Вот так она, история, и сохранялась в устных преданиях, с пятого на десятое, без хронологии, без причинно–следственных связей и даже без привычной для нас логики. Зато можно не сомневаться, что все пересказанное было в действительности, кроме Змея–Горыныча, естественно. А, может быть, и Змей–Горыныч был, только несколько пореальней в действительности, например, в виде каких–либо друживших трех шаек разбойников, неуловимых как Стенька Разин или Мата Хари.
Про кремли, чети, засеки, первых Романовых
и казаков–разбойников
Эта статья навеяна «праздником русских кремлей», который проходил в городе Коломне, но я на нем не был, хотя и находился в Коломне. Я посчитал более полезным, почитать Большую советскую энциклопедию на эту тему. Кремли были перечислены в статье, сообщавшей об этом празднике русских кремлей. Я их сгруппировал по своему усмотрению, не забыв, что главный наш Кремль как–то не участвовал в этом торжестве. И то, — подумал я, — какой же народный праздник может быть в осажденной этим самым народом крепости? Кто позволит, пока еда, вода и порох у осажденных в наличии, а гарнизон пока не предал?
Начну перечислять с тех городов, которые стояли на пути «из варяг в греки», но только не на реку Ловать, что совершенное идиотство, а, отклоняясь от пути на нее, от Смоленска на восток, через Волок Ламский, до Вологды, Костромы и далее до Урала, ибо здесь он и был, этот путь из варяг в греки, а вовсе не по Ловати до Новгорода. (См. мои другие работы).
Вологда.Расположена на пересечении пути Москва — Архангельск и Великий Новгород — Вятка (Киров). Основана Новгородским княжеством на волокемежду реками Сухоной и Шексной (1147г.), ровесница Москвы. С основания Петербурга значение города упало, он превратился в ссыльный город. Вологодское масло, вологодские кружева. Кресты на церквах – католические, соборы киевского типа, итальянские портики с колоннами на первом этаже зданий.
Углич,Ярославская область (937г,). Принадлежал Владимиро–Суздальскому княжеству до 12 века, затем – Ростовскому, с 1329 – Московскому. В Угличе погиб царевич Дмитрий Иванович, сын мифического царя Ивана Грозного, состоящего из четырех царей по данным новой хронологии Носовского и Фоменко. «Угличское дело» по этому поводу вел князь Шуйский, ставший впоследствии царем Шуйским. В 1608 -11 разрушен «поляками», которые не меньше русские, чем весь русский народ. Кремль построен на высоком мысу, далеко вдающемся в Волгу. Дворец угличских князей (дворец царевича Дмитрия) совершенно североитальянского типа, даже печная труба расположена выступом на наружной стене дома, как бы пристроена к стене. Русские так никогда бы не построили. Им надо, чтобы труба отдавала тепло внутрь здания, а не улицу грела зимой. Итальянцам же совершенно не нужен такой обогрев дома, надо, наоборот, чтобы тепло от печи не оставалось внутри дома, без этого жарко. И до сих пор в Италии так трубы сооружают, сам видел.
Изборск.Древнейший русский город, как пишут в БСЭ, но ныне простое село, расположен в 30 километрах от Пскова на запад (862г.). Здесь было труворово городище дескать, хотя самого Трувора никогда не было в живых, как это доказано ныне. «Братья Рюрик, Синеус и Трувор» – это по современным понятиям лингвистики «Рюрик с дружиной, чадами и домочадцами», что–то вроде этого. В 1303 году перенесен на 250 метров восточнее, то есть ближе к современной деревне, на Жеравью гору (Журавью?), где в 1330 году построена каменная крепость — кремль. Считается, что именно здесь записаны «Изборники Святослава» в 1073 году, которые представляют собой жизненные поучения, а также основы грамматики, логики, поэтики, включая притчи, загадки. Странный это город, но докапываться не хочу.
Дмитров.Расположен на реке Яхроме в бассейне Волги, основан, как и Москва, Юрием Долгоруким в 1154 году. До 13 века – центр удельного княжества, с 14 века присоединен к Московскому княжеству. Постройки – тоже итальянского типа, барокко. Но есть и деревянные срубы – жилища с глинобитными печами в раскопах 12 века. «Присоединение» к Московскому княжеству не очень хорошо согласуется с постройкой Дмитрова Долгоруким. Если он построил как Москву, так и Дмитров, то и княжество одно должно быть. А тут Москве пришлось его «присоединять», как какие–то Казань или Новгород, Смоленск и так далее.
Смоленск.Кривичи, дескать, построили в 863 году на пути из варяг в греки на берегу Днепра. Что из варяг в греки – это точно, как раз здесь–то путь и проходил, и как раз здесь свернул направо от задолбанного нам историками. Принадлежал Киевской Руси, а, по–моему, вообще – итальянским торговцам лесом, как и сама Киевская Русь во главе с Киевом. Ибо храмы все древние – киевского типа, а последние – итальянского, или византийского, если хотите. Кресты на храмах – тоже католические, с одной перекладиной. С 12 века центр Смоленского княжества, что совершенно правильно, так как новый, мой, путь из варяг в греки разделился на отрезки самовластные. Вот их, эти отрезки, и завоевывала, покоряла, присоединяла и «брала» впоследствии Московская Русь. Не было бы этой завоевательской Руси, карта Восточной Европы точности была бы сегодня такой же «лоскутной» как и Западной Европы. Но «взять» Смоленск, этот стратегический пункт на пути русской лиственницы на Запад, и в первую очередь, в Венецию, было не так–то просто. В 1404 -1514 годах Смоленское княжество захватила Литва, затем у Литвы его отобрала Москва. В 1609 году Польша оказалась сильнее в этих краях. С 1667 года в результате Андрусовского перемирия Смоленское княжество снова перешло к Московской Руси. По этому перемирию, сотворенному Ватиканом на 13,5 лет, даже Киев должен был остаться за Москвой до 1969 года, чтобы не разрывалась «лесная цепочка». Но Москва «удержала» его за собой до самого «вечного мира» от 1686 года. Запорожская Сечь осталась под «совместным управлением» Польши и России, Левобережная Украина за Москвой, Правобережнаяя Украина и Белоруссия – за Польшей. Смоленск, как и Новгород, характеризуется деревянными мостовыми в 21 ярус, берестяными грамотами. А чем же ему еще характеризоваться? Он и принадлежал как страна–вассал огромной Новгородской империи, простиравшейся от Смоленска до Соловков и до Урала, а Московской империи вообще тогда не было.
Новгородская империя резко отличалась от Московской империи. Это была торговая империя, она не вмешивалась во внутреннюю жизнь своих стран–вассалов. Она только осуществляла в них свою торговую политику, потому и казалось, что это империя. Просто новгородцы пронизывали все эти, будем говорить, страны своими товарами и поддерживали экспорт лиственницы до Днепра, осуществляли охрану этого пути со всеми волоками и организовывая на этом пути лесорубные и транспортные работы. Поэтому всем странам и народам, входившим в это «СНГ», жилось хорошо, даже лучше чем, если бы империи не было. Об этом говорит хотя бы тот факт, что Великий Новгород жил довольно скромно и не накопил таких богатств как Москва. То есть это была нормальная католическая не только по названию, но и по сути, империя западного типа, такая как империя Габсбургов, Гогенцоллернов и так далее, но не наполеоновская завоевательная, разумеется. Я хочу сказать, что это была чисто идеологическая империя, основанная на католичестве вере, которое на Западе потом преобразовалась путем Реформации ее в суверенные государства на базе протестантизма.
Меня очень заинтересовала Кострома, не обладающая почему–то кремлем, как все выше перечисленные древние русские города, поэтому не вошедшая в список «празднования кремлей» («Собор российских кремлей»), опубликованных Московском комсомольце за 24 августа 2001 года, откуда я и взял вышеперечисленные города, а остальные добавлю в дальнейшем. Чем Кострома характерна? Во–первых, тем, что эта область была заполнена как раз той лиственницей, которая требовалась для свай в Венеции. На остальном необозримом пространстве Восточной Европы, не говоря уже о Западной Европе, лиственницы практически нигде нет. За исключением высокогорной, кривой и разлапистой. И даже Петр I, которому понадобилась лиственница на сваи под Исаакий, и вообще под весь Петербург, «Северную Венецию», возил ее отсюда, а потом стал искусственно разводить в самой Прибалтике. И современные данные ботаники («Жизнь растений») говорят о том, что лиственницу в Костроме всю извели, так что приходилось за ней ходить все дальше на восток, аж на Средне–Северный Урал, и еще дальше, в Зауралье, на реку Конда.
Во–вторых, о древней Костроме Большой советской энциклопедии практически ничего не известно. Разве следующее, это известия? «Основана в 12 веке, впервые упоминается в Тверской летописи под 1213. С начала 13 и до 17 века (400 лет, не мало) неоднократно подвергалась опустошительным набегам татарами, новогородскими ушкуйниками, полько–литовскими войсками. В середине 13 века – удельное княжество, в середине 14 века вошла в состав Московского государства. Во время польско–шведской интервенции начала 17 века Кострома сыграла видную роль в организации ополчения Минина и Пожарского». С 1719 года, заметьте, специально отмечено: «провинциальный город», даже и не губернский, или как сейчас – областной. Вот и вся история. Но Вы же видели, что даже для более мелких древнерусских городов нашлись более глубокие сведения об их основании и строительстве. Я чувствую здесь преднамеренное умаление и утаивание ранней истории Костромы в БСЭ, тем более что советская энциклопедия переписана в историческом отношении с царских книг. Патриот–крестьянин Иван Сусанин – тоже из Костромы и именно там водил поляков по болотам. И как там народились разом Минин, Пожарский и Сусанин – основные благодетели Романовых? И даже «временный» царь Шуйский.
В третьих, другие сведения о Костроме, по недосмотру туда попавшие, вызывают тоже размышления. Там развито производство сыра, какового по всей России нет, за исключением «голландского» сыра, привезенного Петром. Там, оказывается, развито в деревне Красной ювелирное производство, словно это Венеция российская. Там имеется специфическая порода высокопроизводительных коров (костромская порода), каковых во всей остальной России нет. Там, как кочка среди болота, образовалось кожевенное обувное производство среди остальных просторов «русских лаптей». Словно это тоже Италия попала в Кострому. О древней архитектуре Костромы не сказано ни слова. Однако есть картинка, на которой нарисовано древнее строение – почти точная копия вологодского строения, с итальянскими портиками, поддерживаемыми колоннадой вдоль дома – типично венецианские.
В четвертых, слово итальянское «конд», ставшее в русском языке «кондовый», «некондиция» и так далее, раньше, на первых порах, согласно Владимиру Далю относилось только к древесине, именно к лесу на корню потом «прилепилось»к тонкослоистому, крепкому, не с болота, лесу как материалу вообще, а затем — еще шире, и стало обозначать просто хорошее и плохое, в том числе и к «кондовым» старикам, крепким и румяньм как яблочко. А затем, когда лиственницу в Костроме всю вырубили, а железобетонных свай еще не придумали, стали пробираться на восток вслед за лиственницей, и добрались до Урала, и даже перешагнули через него в Ханты–Мансийский национальный округ, им встетилось такое обилие ровных как свечка лиственниц, что даже реку, в пойме которой находились эти чудо–леса, назвали рекой Конда, то есть «кондиция», или то, что нужно. Притом здесь на карте есть даже обширная низменность, названная Кондинской. Сама Конда впадает в Иртыш, но верховье ее — река Тура и река Усьва практически стекают с одной горы, по разные ее стороны, только Усьва уже относится к бассейну Волги. Но все это может показаться простым совпадением?
Давайте разбираться. Кондоминиум – [от лат. сon (cum) – вместе и dominium – владение] – совместное управление одной и той же территорией двумя или несколькими государствами, например, Великобритания и Египет когда–то установили кондоминиум над Суданом. Кондак – (от греч. Kontaktion) – жанр ранневизантийской церковной поэзии и музыки, вытесненный впоследствии каноном (как жанром гимнографии). Тут нас словарь пытается сбить с толку. Вместо того, чтобы сказать, что кондак – хоровое пение, совместное пение, начинает нести околесицу. Кондакарное пение – характерное для богослужения при княжеском дворе в Киевской Руси. Опять же несут несуразицу, надо сказать хоровое пение, хотя бы и церковное, ибо «конгломерат – скученный, механическое соединение чего–либо разнородного», а «конденсат – (от лат. condensatus – уплотненный, сгущенный) – жидкость от конденсации газа или пара». То есть везде применяется слово «кон» – вместе. Если этого мало, то продолжу, «кондотьеры (итальянск. Condottieri) – предводители наемных военных отрядов», хотя надо было бы сказать «объединители, а потому и предводители своих отрядов». Например, «кондукт (от лат. conduco – веду, сопровождаю) – жанр многоголосой музыки», а кондуит – надо сказать не от франц. Conduite – поведение – журнал для записи проступков, а от «кон» – вместе, список всех учеников, независимо от их поведения. И тогда станет понятие слово кондуктор, собиратель всех, а вовсе не «кондуктор (от лат. conductor – сопровождающий) – направляющая в механике, кондуктор трамвая», ибо кондуктор в трамвае не имеет ничего общего с направляющей в механике. Конкубинат в основе своей не – «лат. – сожительство мужчины и женщины без заключения брака», а все–таки и в первую очередь, просто нахождение вместе, в совокупности. А для уточнения «без заключения брака» надо бы добавить дополнительное «лат.» словечко, какое? – не знаю. Очень хорошо подобрано словечко для божества: «Конкордия (лат. – согласие), древнеримское божество, олицетворяющее согласие граждан». Неплохо и «консилиум – лат. совет», хотя главное здесь не совет, а совместное заключение. Обратите внимание на двоякое написание слова «вместе»: кон и кум. И вам станет понятнее слово «комиций [от лат. co(m)ire – собираться] – народное собрание в Римской республике». Перехожу к Словарю Даля. По нему «конда – (вологодск., пермск. – боровая, не болотная сосна, крепкая, мелкослойная и смолистая, растущая на сухом месте, вообще превосходный, первой руки лес», а кондолай – лось», то есть житель этого хорошего леса. Добавлю, что Кондома – левый приток реки Томь в Сибири, а какой там лес хороший был – вы и не узнаете теперь, весь его «зэка» вырубили. Я еще должен обратить ваше внимание, что слово «вместе» превратилось по смыслу в слово «хороший» потому, что русские не сразу догадались, что итальянцы хотели сказать не только «хороший», но – «все как один», или «один к одному». Вот и подумайте теперь, как итальянское слово «кон» в дополнение к слову «баста» попало аж за Урал?
Немного не доехал Еруслан до Подонской орды и опять увидел рать побитую, а в той рати побитой лежит богатырская Голова отделенная от тела и глаголет: «Был я богатырь Задонской орды, сын Прохора–царя, а та рать со мною лежит Вольного царя, Огненного щита, Пламенного копья; а побивал ее я, а по имени меня зовут Рослонеем». Воевал же Рослоней за дочь Задонского царя, но только голова от него в живых осталась.
Тут не совсем понятно, почему Рослоней, подданный Задонского царя, воевал с Подонским царем из–за дочери Задонского царя? Но для сказки и не надо, чтобы все было логично и понятно. Сказано воевал, значит воевал. В историческом плане, наверное, просто Задонские и Подонские цари воевали за сферы влияния так сказать, и дополнительные вопросы тут неуместны. Но дальше начинается еще большая ерунда.
Приехал Еруслан к Задонскому царю; понравился ему, на службу устроился, выше всех его богатырей стал. Полгода служил. И узнал, что под Головой Рослонея лежит меч, исключительно только которым можно убить Задонского царя. Но взять в целях безопасности себе этот меч Задонский царь не может, слишком Голова тяжелая, не сдвинешь. Поехал Еруслан добывать меч из–под Головы, Голова по–доброму отодвинулась, Еруслан завладел мечом, возвратился и убил этим мечом Задонского царя. Потом вернулся к Голове, оживил ее, соединив с телом, а потом подружился с «восстановленным» Рослонеем. А затем женил его на дочери Задонского царя (смотри выше), а сам поехал к «татарскому» князю Даниле Белому решать «недорешенные» проблемы: во–первых, доложить в темнице о выполнении задания, во–вторых, наказать «мурз и татар» Данилиных. Он их «прибил и присек, и конем притоптал мурз и татар 170000, а черных людей и младенцев девяти лет от роду – в крещеную веру привел». А самого князя Данила Белого сослал в монастырь и «велел пострищи».
Как же здесь не ерунда? Во–первых, зачем Еруслан поехал к Задонскому царю, когда ехать ему надо по наказу батюшки к Подонскому царю убивать его «до смерти» и добывать зелье для лечения батюшкиной слепоты? Во–вторых, зачем Еруслану на работу устраиваться к Задонскому царю? Ему же батюшкой другая задача поставлена. А, устроившись на работу и получив царскую любовь и признание, зачем вызнавать тайны царские, чтобы добро царское отплатить злом, убийством доверившегося ему царя? А в действительной истории вы много найдете логики? Да она же сплошь алогична. Вспомните хотя бы Гитлера, который, не успев получить все составы с зерном от Сталина, открыл против него войну. Шибко здесь логикой пахнет? Я имею в виду нормативную, а не обманную логику, называемую политикой. И это же не сказка уже получается, а истинная история, такая, какой она была в действительности.
А сам Рослоней, Голова живая от которого в поле валяется? Тут тоже не фунт изюма, а сплошная шекспировщина по страстям. Воюет он против противника своего царя, жениться, видите ли, собрался на его дочери. Невольно подумаешь, что жениться–то он собрался не по любви, а в расчете на возможность свалить царя и самому сесть на царство. Зачем Голова его подвинулась, давая возможность Еруслану достать меч, погибельный для его царя? Он что, не знал? И он ведь подружился–то с Ерусланом уже после того, как тот убил его царя бывшего. Надо бы воевать с Ерусланом, а он сдруживается. Хотя и Еруслан тот еще дипломат: пришил Рослонееву голову куда надо, да еще и женил, великую услугу оказал.
Да так же и бывает всегда в истории. Только современной истории мы не удивляемся, понимаем, что к чему, а вот в прежних действиях правителей подавай нам логику. Да в жизнь не было общей логики в истории, логика всегда была частная, приватизированная, как сейчас говорят. А жизнь–то течет, я имею в виду собственную, царскую жизнь. И вкусы хотя бы меняются, на солененькое иногда тянет. Вот и логика приватизированная меняется согласно вкусам. И нельзя же все эти тонкие чувства передать в простой сказке, дай бог события сами не упустить из виду, запомнить.
Но все же мне надо добраться до Задонской орды, от Еруслана этого, из всего видно, не дождешься. Ведь неизвестно же, восстановил ли тот отцовское зрение, или так его слепым домой повез? И вообще, повез ли? Главное, он войска «татарина» Данилы разбил. И еще, что весьма немаловажно, всех детей «татарских» в православие обратил, а мусульманина–царя постриг в православные монахи. Ловко это у него вышло. Поэтому–то он его и не убивает уже второй раз подряд, несмотря на то, что уж очень «легкая» у него рука на убийства, включая и те, когда патрон доверяет ему свою охрану, а он убивает патрона. Совсем как в бандитских шайках, включая сюда и состоящие в государственном реестре под названием «олигархи».
Итак, Задонская орда носит это имя в зависимости от того, откуда на нее смотреть, с востока или с запада. И не только поэтому. Почему–то сказка стесняется назвать «мать городов русских» – Волгу. Ни разу не упомянута, о чем я должен сказать: неспроста. Я ведь недаром столько в энциклопедии копался и установил, что река Еруслан, одноименная с богатырем, впадает в Волгу, притом в самом интересном для разбойников месте, на транзите поваренной соли с Эльтона и Баскунчака. Соли я посвятил большой кусок своей книги и здесь на этом вновь останавливаться не собираюсь. Мне важно здесь узнать, где же находится Задонское царство, или Орда, что, собственно, одно и то же? В сказке эти сведения завуалированы, сами же видите. Так вот, с запада на Задонское царство смотреть неоткуда. Там никто в те поры не жил, а смотреть аж с самого Днепра, глаза испортишь. Смотреть же с востока через Дон тоже не на что, ничего там не было до самой Екатерины II. А вот с самого Дона, если посмотреть на восток, притом на месте нынешнего канала Волго–Дон, многое можно увидеть, тут и Еруслан недалеко в Волгу впадает, да и сама Волга как на ладони. И близко, ближе не бывает. Вот поэтому–то я и думаю, что Задонское царство или Орда и были в этом самом месте, только не на Дону, а на Волге. А Задонской Ордой ее тоже назвали неспроста, в целях конспирации. Ибо к концу сказки рабынь в низовьях Волги перестали покупать, популяция женщин на Востоке восстановилась (подробнее – в моей книге). А больше по Волге нечем было торговать с Востоком. Беличьих и собольих шкурок можно было на весь Восток, разумеется, для царей, а не для всего населения, на одном верблюде привезти.
Зато на Дону спрос на рабов, в основном мужского пола, резко возрос в связи с изобретением галер, у которых весла на каждом борту – аж в два ряда. Хотя и женщинами не пренебрегали. Недаром говорят, что все колыбельные песни на Ближнем Востоке нашего происхождения. И я не могу себе представить, чтобы граждан Венеции, Византии и так далее садили за эти весла, приковывая цепью. В связи с этим обострились нападки русских историков на крымских татар, дескать, они лет сто кряду воровали наших подданных по 100 тысяч разом. Подробности – в других моих работах. Отмечу только, что «украденных» у нас рабов было раз в сто больше чем самих «воров». Вот в этом месте, по–моему, и заканчивается сказка про Еруслана. Ибо пошла самая настоящая фантастика, а не историческое описание, как выше.
Наконец–то Еруслан поехал добывать прекрасную царевну Настасью в город Дербию, к царю Варфоломею. А у Варфоломея о ту пору появилось Чудо Лютое о трех головах и начало поедать царских людей, а само жило в озере. Отсек Еруслан Чуде все три головы и забрал у него чудо–камень самоцвет, а затем уже направился в город Дербию к царю Варфоломею, который на удивление оказался православным, за почестями, которые и получил, а в придачу – царевну Настасью Прекрасную. Она: «Нет тебя храбрее. Ты, государь, князя Ивана, русского богатыря, побил; ты, государь, князя Данило Белого побил и царство его попленил; ты, государь, Ивашка, Белую Епанчу побил; ты Индейского царя устрашил; ты, государь, Вольного царя, Огненного щита, Поломянного копья убил; ты, государь, Рослонея–богатыря оживил; ты, государь, отца своего воскресил и Змея убил. Я ж, государь, что за красна! Как есть, государь, а в Девичьем царстве, в Солнечном граде, царевна Понария сама царством владеет, и меня вдесятеро краше». Еруслан, встав поутру с постели, отдал своей жене Настасье камень самоцветный, Змеев, и говорит: «Родишь сына, вделай сей камень в перстень, родишь дочь, — дай камень в приданое», а сам пошел с царем–тестем пьянствовать. Затем, естественно, направился в Девичье царство. И, естественно, забыв свою жену, женился на Понарии.
Меж тем жена его бывшая, Настасья, родила сына, «вделала» ему в перстень камень–самоцвет и ждет, не дождется мужа своего. Сын же ее по имени Иван, а прозвищем Еруслан Ерусланович, стал таким же богатырем как папа: за руку кого схватит – выдернет, за голову – голова с плеч. Затем поехал отца искать. Нашел и как водится начал с ним сражаться, чуть не поубивали друг друга, (совсем как Илья Муромец с сыном своим жидовином) пока Еруслан первый не увидел на Еруслане втором перстень, а в перстне – камень–самоцвет. Потом поехали к маме, а там тесть–царь Варфоломей преставился. Кому же там царствовать как не Еруслану Лазаревичу, первому?
Куда делось царство искони Ерусланово, вернее Картаусово – неизвестно.
Я, наверное, зря сказал, что пошла сплошь фантастика, лирика и поэтика. Кое–что историческое и здесь проскакивает. Хотя не каждый это заметит. Я говорю о Девичьем царстве во главе с царицей Понарией. Я понимаю, что большинство из вас как раз Девичье царство и отнесет к лирике и фантастике, ведь и амазонки, скажете вы, красивая, но фантастическая сказка. А я так не думаю. Дело в том, что амазонкам я посвятил немало страниц в своей книге, и со всей отчетливостью хочу вновь повторить, что амазонки не фантастика, а историческая реальность. Мало того, это по историческим меркам происходило совсем недавно. Последних амазонок сожгли на кострах по пожеланию Козимо Медичи, выраженному в знаменитом «Маллеусе». Да, да! Кроме инициирования Возрождения Медичи раз и навсегда закончил переход от матриархата к патриархату, хотя начал этот переход еще Моисей. Я бы и не вспомнил даже об этом здесь, я это описал в других своих работах. Здесь же я просто не упускаю возможность еще раз продемонстрировать сказкой про Еруслана Лазаревича, то есть Евреича, то, что амазонки все–таки существовали, Еруслан не даст соврать.
По моим расчетам амазонки как раз и жили в степях Причерноморья, между Киевом, Одессой и Бессарабией. Поэтому я и хочу добавить некоторые сведения к этой сказке. Во–первых, амазонки жили не только в Причерноморье. Жили они и в Италии под именем сабинянки. Во–вторых, в эпосе Киевской Руси, в отличие от Руси Московской, отношение к женщине самое уважительное, даже трепетное, как в рыцарских романах. На это еще Белинский обращал наше русское внимание. В третьих, киевские князь и княгиня жили абсолютно равноправно, не по русскому Домострою, а приблизительно так, как живут нынешние американские жена и муж, и, случалось, что княгиня хвасталась личной своей дружиной перед князем–мужем, причем в самых энергичных выражениях. И, в четвертых, только в Киевской Руси то и дело княжествовали женщины, притом так успешно и умно, что мужики завидовали. И даже отчества у некоторых киевских мужиков были Ольговичи, не Олеговичи, а именно Ольговичи, от Ольги. Так что Еруслану Лазаревичу и на самом деле можно было сходить в Девичье царство, оно недалеко было. Но сам–то он там царствовать, естественно, не мог, кишка тонка. Пришлось пристраиваться, иначе не назовешь, в Дербии.
Общая же моя оценка этой сказки весьма высока. Это вовсе и не сказка, а устный пересказ истории, притом не до нашей эры, а совсем недавней истории, лет не более 500–600 назад. Вот так она, история, и сохранялась в устных преданиях, с пятого на десятое, без хронологии, без причинно–следственных связей и даже без привычной для нас логики. Зато можно не сомневаться, что все пересказанное было в действительности, кроме Змея–Горыныча, естественно. А, может быть, и Змей–Горыныч был, только несколько пореальней в действительности, например, в виде каких–либо друживших трех шаек разбойников, неуловимых как Стенька Разин или Мата Хари.
Про кремли, чети, засеки, первых Романовых
и казаков–разбойников
Эта статья навеяна «праздником русских кремлей», который проходил в городе Коломне, но я на нем не был, хотя и находился в Коломне. Я посчитал более полезным, почитать Большую советскую энциклопедию на эту тему. Кремли были перечислены в статье, сообщавшей об этом празднике русских кремлей. Я их сгруппировал по своему усмотрению, не забыв, что главный наш Кремль как–то не участвовал в этом торжестве. И то, — подумал я, — какой же народный праздник может быть в осажденной этим самым народом крепости? Кто позволит, пока еда, вода и порох у осажденных в наличии, а гарнизон пока не предал?
Начну перечислять с тех городов, которые стояли на пути «из варяг в греки», но только не на реку Ловать, что совершенное идиотство, а, отклоняясь от пути на нее, от Смоленска на восток, через Волок Ламский, до Вологды, Костромы и далее до Урала, ибо здесь он и был, этот путь из варяг в греки, а вовсе не по Ловати до Новгорода. (См. мои другие работы).
Вологда.Расположена на пересечении пути Москва — Архангельск и Великий Новгород — Вятка (Киров). Основана Новгородским княжеством на волокемежду реками Сухоной и Шексной (1147г.), ровесница Москвы. С основания Петербурга значение города упало, он превратился в ссыльный город. Вологодское масло, вологодские кружева. Кресты на церквах – католические, соборы киевского типа, итальянские портики с колоннами на первом этаже зданий.
Углич,Ярославская область (937г,). Принадлежал Владимиро–Суздальскому княжеству до 12 века, затем – Ростовскому, с 1329 – Московскому. В Угличе погиб царевич Дмитрий Иванович, сын мифического царя Ивана Грозного, состоящего из четырех царей по данным новой хронологии Носовского и Фоменко. «Угличское дело» по этому поводу вел князь Шуйский, ставший впоследствии царем Шуйским. В 1608 -11 разрушен «поляками», которые не меньше русские, чем весь русский народ. Кремль построен на высоком мысу, далеко вдающемся в Волгу. Дворец угличских князей (дворец царевича Дмитрия) совершенно североитальянского типа, даже печная труба расположена выступом на наружной стене дома, как бы пристроена к стене. Русские так никогда бы не построили. Им надо, чтобы труба отдавала тепло внутрь здания, а не улицу грела зимой. Итальянцам же совершенно не нужен такой обогрев дома, надо, наоборот, чтобы тепло от печи не оставалось внутри дома, без этого жарко. И до сих пор в Италии так трубы сооружают, сам видел.
Изборск.Древнейший русский город, как пишут в БСЭ, но ныне простое село, расположен в 30 километрах от Пскова на запад (862г.). Здесь было труворово городище дескать, хотя самого Трувора никогда не было в живых, как это доказано ныне. «Братья Рюрик, Синеус и Трувор» – это по современным понятиям лингвистики «Рюрик с дружиной, чадами и домочадцами», что–то вроде этого. В 1303 году перенесен на 250 метров восточнее, то есть ближе к современной деревне, на Жеравью гору (Журавью?), где в 1330 году построена каменная крепость — кремль. Считается, что именно здесь записаны «Изборники Святослава» в 1073 году, которые представляют собой жизненные поучения, а также основы грамматики, логики, поэтики, включая притчи, загадки. Странный это город, но докапываться не хочу.
Дмитров.Расположен на реке Яхроме в бассейне Волги, основан, как и Москва, Юрием Долгоруким в 1154 году. До 13 века – центр удельного княжества, с 14 века присоединен к Московскому княжеству. Постройки – тоже итальянского типа, барокко. Но есть и деревянные срубы – жилища с глинобитными печами в раскопах 12 века. «Присоединение» к Московскому княжеству не очень хорошо согласуется с постройкой Дмитрова Долгоруким. Если он построил как Москву, так и Дмитров, то и княжество одно должно быть. А тут Москве пришлось его «присоединять», как какие–то Казань или Новгород, Смоленск и так далее.
Смоленск.Кривичи, дескать, построили в 863 году на пути из варяг в греки на берегу Днепра. Что из варяг в греки – это точно, как раз здесь–то путь и проходил, и как раз здесь свернул направо от задолбанного нам историками. Принадлежал Киевской Руси, а, по–моему, вообще – итальянским торговцам лесом, как и сама Киевская Русь во главе с Киевом. Ибо храмы все древние – киевского типа, а последние – итальянского, или византийского, если хотите. Кресты на храмах – тоже католические, с одной перекладиной. С 12 века центр Смоленского княжества, что совершенно правильно, так как новый, мой, путь из варяг в греки разделился на отрезки самовластные. Вот их, эти отрезки, и завоевывала, покоряла, присоединяла и «брала» впоследствии Московская Русь. Не было бы этой завоевательской Руси, карта Восточной Европы точности была бы сегодня такой же «лоскутной» как и Западной Европы. Но «взять» Смоленск, этот стратегический пункт на пути русской лиственницы на Запад, и в первую очередь, в Венецию, было не так–то просто. В 1404 -1514 годах Смоленское княжество захватила Литва, затем у Литвы его отобрала Москва. В 1609 году Польша оказалась сильнее в этих краях. С 1667 года в результате Андрусовского перемирия Смоленское княжество снова перешло к Московской Руси. По этому перемирию, сотворенному Ватиканом на 13,5 лет, даже Киев должен был остаться за Москвой до 1969 года, чтобы не разрывалась «лесная цепочка». Но Москва «удержала» его за собой до самого «вечного мира» от 1686 года. Запорожская Сечь осталась под «совместным управлением» Польши и России, Левобережная Украина за Москвой, Правобережнаяя Украина и Белоруссия – за Польшей. Смоленск, как и Новгород, характеризуется деревянными мостовыми в 21 ярус, берестяными грамотами. А чем же ему еще характеризоваться? Он и принадлежал как страна–вассал огромной Новгородской империи, простиравшейся от Смоленска до Соловков и до Урала, а Московской империи вообще тогда не было.
Новгородская империя резко отличалась от Московской империи. Это была торговая империя, она не вмешивалась во внутреннюю жизнь своих стран–вассалов. Она только осуществляла в них свою торговую политику, потому и казалось, что это империя. Просто новгородцы пронизывали все эти, будем говорить, страны своими товарами и поддерживали экспорт лиственницы до Днепра, осуществляли охрану этого пути со всеми волоками и организовывая на этом пути лесорубные и транспортные работы. Поэтому всем странам и народам, входившим в это «СНГ», жилось хорошо, даже лучше чем, если бы империи не было. Об этом говорит хотя бы тот факт, что Великий Новгород жил довольно скромно и не накопил таких богатств как Москва. То есть это была нормальная католическая не только по названию, но и по сути, империя западного типа, такая как империя Габсбургов, Гогенцоллернов и так далее, но не наполеоновская завоевательная, разумеется. Я хочу сказать, что это была чисто идеологическая империя, основанная на католичестве вере, которое на Западе потом преобразовалась путем Реформации ее в суверенные государства на базе протестантизма.
Меня очень заинтересовала Кострома, не обладающая почему–то кремлем, как все выше перечисленные древние русские города, поэтому не вошедшая в список «празднования кремлей» («Собор российских кремлей»), опубликованных Московском комсомольце за 24 августа 2001 года, откуда я и взял вышеперечисленные города, а остальные добавлю в дальнейшем. Чем Кострома характерна? Во–первых, тем, что эта область была заполнена как раз той лиственницей, которая требовалась для свай в Венеции. На остальном необозримом пространстве Восточной Европы, не говоря уже о Западной Европе, лиственницы практически нигде нет. За исключением высокогорной, кривой и разлапистой. И даже Петр I, которому понадобилась лиственница на сваи под Исаакий, и вообще под весь Петербург, «Северную Венецию», возил ее отсюда, а потом стал искусственно разводить в самой Прибалтике. И современные данные ботаники («Жизнь растений») говорят о том, что лиственницу в Костроме всю извели, так что приходилось за ней ходить все дальше на восток, аж на Средне–Северный Урал, и еще дальше, в Зауралье, на реку Конда.
Во–вторых, о древней Костроме Большой советской энциклопедии практически ничего не известно. Разве следующее, это известия? «Основана в 12 веке, впервые упоминается в Тверской летописи под 1213. С начала 13 и до 17 века (400 лет, не мало) неоднократно подвергалась опустошительным набегам татарами, новогородскими ушкуйниками, полько–литовскими войсками. В середине 13 века – удельное княжество, в середине 14 века вошла в состав Московского государства. Во время польско–шведской интервенции начала 17 века Кострома сыграла видную роль в организации ополчения Минина и Пожарского». С 1719 года, заметьте, специально отмечено: «провинциальный город», даже и не губернский, или как сейчас – областной. Вот и вся история. Но Вы же видели, что даже для более мелких древнерусских городов нашлись более глубокие сведения об их основании и строительстве. Я чувствую здесь преднамеренное умаление и утаивание ранней истории Костромы в БСЭ, тем более что советская энциклопедия переписана в историческом отношении с царских книг. Патриот–крестьянин Иван Сусанин – тоже из Костромы и именно там водил поляков по болотам. И как там народились разом Минин, Пожарский и Сусанин – основные благодетели Романовых? И даже «временный» царь Шуйский.
В третьих, другие сведения о Костроме, по недосмотру туда попавшие, вызывают тоже размышления. Там развито производство сыра, какового по всей России нет, за исключением «голландского» сыра, привезенного Петром. Там, оказывается, развито в деревне Красной ювелирное производство, словно это Венеция российская. Там имеется специфическая порода высокопроизводительных коров (костромская порода), каковых во всей остальной России нет. Там, как кочка среди болота, образовалось кожевенное обувное производство среди остальных просторов «русских лаптей». Словно это тоже Италия попала в Кострому. О древней архитектуре Костромы не сказано ни слова. Однако есть картинка, на которой нарисовано древнее строение – почти точная копия вологодского строения, с итальянскими портиками, поддерживаемыми колоннадой вдоль дома – типично венецианские.
В четвертых, слово итальянское «конд», ставшее в русском языке «кондовый», «некондиция» и так далее, раньше, на первых порах, согласно Владимиру Далю относилось только к древесине, именно к лесу на корню потом «прилепилось»к тонкослоистому, крепкому, не с болота, лесу как материалу вообще, а затем — еще шире, и стало обозначать просто хорошее и плохое, в том числе и к «кондовым» старикам, крепким и румяньм как яблочко. А затем, когда лиственницу в Костроме всю вырубили, а железобетонных свай еще не придумали, стали пробираться на восток вслед за лиственницей, и добрались до Урала, и даже перешагнули через него в Ханты–Мансийский национальный округ, им встетилось такое обилие ровных как свечка лиственниц, что даже реку, в пойме которой находились эти чудо–леса, назвали рекой Конда, то есть «кондиция», или то, что нужно. Притом здесь на карте есть даже обширная низменность, названная Кондинской. Сама Конда впадает в Иртыш, но верховье ее — река Тура и река Усьва практически стекают с одной горы, по разные ее стороны, только Усьва уже относится к бассейну Волги. Но все это может показаться простым совпадением?
Давайте разбираться. Кондоминиум – [от лат. сon (cum) – вместе и dominium – владение] – совместное управление одной и той же территорией двумя или несколькими государствами, например, Великобритания и Египет когда–то установили кондоминиум над Суданом. Кондак – (от греч. Kontaktion) – жанр ранневизантийской церковной поэзии и музыки, вытесненный впоследствии каноном (как жанром гимнографии). Тут нас словарь пытается сбить с толку. Вместо того, чтобы сказать, что кондак – хоровое пение, совместное пение, начинает нести околесицу. Кондакарное пение – характерное для богослужения при княжеском дворе в Киевской Руси. Опять же несут несуразицу, надо сказать хоровое пение, хотя бы и церковное, ибо «конгломерат – скученный, механическое соединение чего–либо разнородного», а «конденсат – (от лат. condensatus – уплотненный, сгущенный) – жидкость от конденсации газа или пара». То есть везде применяется слово «кон» – вместе. Если этого мало, то продолжу, «кондотьеры (итальянск. Condottieri) – предводители наемных военных отрядов», хотя надо было бы сказать «объединители, а потому и предводители своих отрядов». Например, «кондукт (от лат. conduco – веду, сопровождаю) – жанр многоголосой музыки», а кондуит – надо сказать не от франц. Conduite – поведение – журнал для записи проступков, а от «кон» – вместе, список всех учеников, независимо от их поведения. И тогда станет понятие слово кондуктор, собиратель всех, а вовсе не «кондуктор (от лат. conductor – сопровождающий) – направляющая в механике, кондуктор трамвая», ибо кондуктор в трамвае не имеет ничего общего с направляющей в механике. Конкубинат в основе своей не – «лат. – сожительство мужчины и женщины без заключения брака», а все–таки и в первую очередь, просто нахождение вместе, в совокупности. А для уточнения «без заключения брака» надо бы добавить дополнительное «лат.» словечко, какое? – не знаю. Очень хорошо подобрано словечко для божества: «Конкордия (лат. – согласие), древнеримское божество, олицетворяющее согласие граждан». Неплохо и «консилиум – лат. совет», хотя главное здесь не совет, а совместное заключение. Обратите внимание на двоякое написание слова «вместе»: кон и кум. И вам станет понятнее слово «комиций [от лат. co(m)ire – собираться] – народное собрание в Римской республике». Перехожу к Словарю Даля. По нему «конда – (вологодск., пермск. – боровая, не болотная сосна, крепкая, мелкослойная и смолистая, растущая на сухом месте, вообще превосходный, первой руки лес», а кондолай – лось», то есть житель этого хорошего леса. Добавлю, что Кондома – левый приток реки Томь в Сибири, а какой там лес хороший был – вы и не узнаете теперь, весь его «зэка» вырубили. Я еще должен обратить ваше внимание, что слово «вместе» превратилось по смыслу в слово «хороший» потому, что русские не сразу догадались, что итальянцы хотели сказать не только «хороший», но – «все как один», или «один к одному». Вот и подумайте теперь, как итальянское слово «кон» в дополнение к слову «баста» попало аж за Урал?