Страница:
1725 год.28 января Петр умер «на руках Екатерины», которую даже едва живой не хотел видеть и не допускал к себе. И даже «царевен Петр не пустил к себе» для прощания. Поэтому Пушкин и пишет: «Кажется, при смерти помирился он с виновною супругой». А Меншиков у меня так и маячит перед глазами при этом.
Стряхнем «дохлых кошек» с царя
По–моему ни один царь, исключая советских генсеков, не написал столько указов. И плотность их в единицу времени – у него тоже выше всех. Сам этот факт может, конечно, характеризовать чрезвычайную царскую работоспособность. Если бы не факт написания им указов, когда его уже не было в живых. Если бы он не писал указов, сидя верхом на лошади, в карете, строгая корабельные доски, «вытягивая» в кузнице «полосы», и даже лежа в постели в стельку пьяным. Настолько плотны его указы в отпущенном богом сроке его жизни.
Признаюсь, я даже поражался его дальновидности, например указу о нерубке леса по берегам малых рек, ибо даже сегодня этот лес нещадно рубят. И в европейской России, исключая Карелию, по–моему, еще при нем все вырубили дочиста (береза, осина и кремлевские елки не в счет). И тут я усомнился в действенности указов вообще, и петровских в частности. Потом сообразил, что такую пропасть и плотность указов практически по всем проблемам человечества ни один царь написать не может. Разве что ООН в полном своем составе. И тогда я понял, что 9 из 10 Петр своих указов не писал, их написали в Третьем отделении, прототипе КГБ специально, чтобы вставить в его пустую биографию.
Это же очень ловко, ведь это «письменные свидетельства», которые так обожают историки, недаром ползают на коленях перед подделками типа «Кумранских свитков», подсунутых им ловкими людьми. Если бы я тоже кланялся «документам», а не логике, то никогда бы не представил на суд читателей еврейской истории и не назвал бы их Пупом Земли. Например, «Британника» – честная старуха, но очень уж узколобая. Она приблизительно так и пишет: подтверждения тому, что евреи произошли из Йемена не найдено. Как будто ищут глиняную табличку какой–то позапрошлой эры, на которой чистейшим английским языком было бы написано: «мы, такое–то торговое племя, придумали торговлю и пошли ее прививать всей Земле. Ищите нас во всех странах». Но ведь именно об этом, если подумать, сказано в самой «Британнике», только между строк. Я ведь все предпосылки своей теории именно оттуда и достал.
В общем, дальновидности Петра я перестал удивляться, а не удивленному легче поддается логика.
«20 января Петр повелел описать доходы монастырские; 22–го учинил казначея при Синоде».Эти два указа Петр «подписал» всего за неделю до смерти, «крича от нестерпимой боли», хотя и был действительным покойником уже около 10 лет назад. Заметьте, что Синод придумал якобы сам Петр, руководил Синодом Обер–прокурор, «назначаемый императором», что само по себе не только бессмыслица, но и явный юридический казус. Синод – это собрание, совещание, поэтому как может быть «прокурор совещания»? Ведь для совещания, собрания судей прокурор – только одна сторона, и не более того. Где вторая сторона? Прокурор только следит за выполнением закона и возбуждает дело перед судом при нарушении закона потенциальным преступником. А потенциальный преступник со своим адвокатом перед судом–собранием равны прокурору, как две сосенки в бору. Черт с ней, с юриспруденцией. Обратимся к сути.
Церковь сильна и независима своими богатствами и выборностью главаря или главной идеи. «Описав» ее доходы и «учинив» казначея от светской власти, эта самая светская власть в лице царя или генерального секретаря подчиняет церковь себе полностью и безраздельно. И если бы «злодей» Петр был бы не прав, написав сии чудовищные акты, то у Романовых было целых 200 лет, чтобы отменить это беззаконие. Вы думаете, отменили? Нет, не отменили, аж до самой победы большевиков в 1917 году. И даже ныне Синод, хотя и «совещательный орган» при нашем нынешнем патриархе, он его как огня боится. В этом Синоде главный и единственный начальник – представитель КГБ, по–старому «обер–прокурор».
Когда там у нас создалось Третье отделение, преобразованное из бывшего при Петре Преображенского(!) приказа? В 1826 году. Вот именно отсюда, или из близкого времени, попали эти указы в историю Петра. Впрочем, можете и сами посмотреть в истории православной русской церкви, когда она начала беднеть. Только не забудьте при сравнении бедности и богатства помнить: все наши самые крепкие и долговечные здания и сооружения построены именно до этих времен. Потом они только «реконструировались», то есть просто поддерживались, или разваливались. И при царе, и при коммунистах.
«Превратил мужские монастыри в военные гошпитали, монахов – в лазаретных смотрителей, а монахинь – в прядильниц, швей и кружевниц».Вы думаете так просто «превратить»? Не обольщайтесь. Это примерно то же самое, что сделать у нас сегодня так называемую «конверсию», то есть заставить танковые и ракетные заводы выпускать то, что действительно нужно людям. И это очень длительный, затратный и «умственный» процесс, который наша страна и ныне не может никак совершить за прошедшее с начала «перестройки» время. Для примера прикиньте, сколько надо знаний, труда и сил чтобы, например, «превратить» кондитерскую фабрику в больницу? А кондитеров «превратить» во врачей, сестер и сиделок. «Превратить» тестомесы и жарочные шкафы в рентгеновские аппараты и капельницы. Поэтому такие вопросы указами не решаются, они решаются постоянно поддерживаемой политикой, как например политикой образования. Это одна сторона. С другой стороны, монастыри и без этого указа всегда занимались, со дня своего основания, именно этими проблемами, не считая «кружев». И писать больнице указ лечить людей – это явная глупость. Она и без указа именно для этого предназначена. Бедный Петр!
« Отмена в определениях и приговорах изречения: государь указал, а бояре приговорили» и указ « о небитии челом самому государю». Об этих двух «своих» указах живой Петр тоже ничего не знал. Давайте разбираться. Вы, надеюсь, знаете, что рядовое население России, так называемое тягло (крепостные), ни бояре, ни сам государь не судили. Рядовых рабов судили их «законные» владельцы. Мне даже стыдно об этом напоминать. Поэтому этот первый указ касается лишь самих рабовладельцев, всех их степеней. Поэтому фраза «государь указал, а бояре приговорили» сама по себе дорого стоит как свидетельство бывшей вольницы казаков–разбойников, очутившихся владельцами людей не по разбойному праву, а так сказать, на долговременной основе, как вещной собственности. Если указанное правило потребовалось отменять, значит, существовал порядок, что никакой государь (атаман разбойников) не мог единолично распоряжаться даже волоском с головы членов своей дружины. Он должен был (на современном языке) только возбудить дело и «указать» на предполагаемого виновника. А уж «бояре» решали виновен ли он, определяли степень его вины и назначали наказание. Но это же нормальная и общая казачья традиция, о которой даже школьники знают. И только отец может судить своего сына прямо, как Тарас Бульба.
Прежде, чем закончить прерванную мысль, обращусь ко второму указу «о небитии челом», то есть, о неподаче жалобы самому государю, непосредственно, а подавать ее по восходящим инстанциям. Ведь эти указы рядышком «сформировались» в голове Петра, значит, и причины у них – общие.
О «небитии челом» президенту Путину мне известно, потому что ему «бьют челом» примерно миллион человек в год, и я это могу доказать с фактами в руках, так как сам к нему «челом бил». И это совершенно понятно, мы хоть и вымираем, но нас все еще около 150 миллионов. Невозможно ему со всеми нами управиться. Барьер между «невозможно управиться» и «можно управиться» не так–то просто установить, но все же, давайте попробуем. Я уже доказал выше, что Петр в реальной своей ипостаси не контролировал в России ничего кроме окрестностей Петербурга и своего войска. И ему, безусловно «можно было управиться» со всеми челобитчиками, до единого. Поэтому сей идиотский указ даже не мог прийти ему в голову. За неимением причин, чтобы он пришел. И именно поэтому Петр никогда этот указ не писал, ему этот указ приписали.
По этой же самой причине малости сферы действия Петру незачем было отменять формулу «государь указал, бояре приговорили». По сути–то это же не формула меняется, а вся судебная система. С суда присяжных так сказать (бояр) на единовластную внесудебную систему сатрапии. Но я что–то не слышал о судебной реформе Петра. И после него до самой судебной реформы Александра II на Руси судили по Соборному уложению его «отца». Но не только в этом дело. Компиляторы его истории ведь сами направили его путешествовать на Запад, «прорубать туда окно». Он его «прорубил», увидел там нормальный состязательный суд, а у себя самого дома отменил суд аналогичный, по «отмененной» им формуле. Так что ли?
А вот «вольности дворянам» после Петра действительно прибавили, и этому есть причина: появилось много иностранцев из «окна». С этими новыми «боярами» поступать было нельзя как со своими, доморощенными. За что из бывшего «Преображенского приказа» на него так обиделись? И сейчас последует тому подтверждение. Он, оказывается еще и …
« Запретил писать в партикулярных (частных – мое) письмах о государственных делах». Ох, уж этот Петр. Делать ему было нечего, что ли? Ведь он, грубо говоря, один на всю Россию писать умел в те поры. А вот во времена создания ведомства Бенкендорфа – другое дело, там уже одних профессиональных писателей – целая куча в главе с потенциальным автором истории Петра. Вот тут–то уж точно надо было «запретить писать в партикулярных письмах о государственных делах», и приведенный стих поэта М.Ю. Лермонтова – тому порука. К тому же…
« Доносы ограничены тремя первыми пунктами: 1) о замысле на здравие государево; 2) о бунте и измене; 3) о похищении казны. С ними можно было являться прямо в царские покои». Только не в царские, а в «покои» ведомства Бенкендорфа. Ибо со всеми остальными доносами, типа «вор у вора шапку украл» это ведомство уже не справлялось из–за обширности «русских земель», невиданной при Петре. И само это ведомство организовывалось, как я писал выше и в другой упомянутой работе, именно по трем перечисленным пунктам. Остальное – мелочи.
Бедный Петр.
Налоги Петра
Наш царь Николай I «Палкин», как я описал его в уже упомянутой статье «Технология российского рабства», был в полной воле своего создания, Третьего отделения. Примерно как товарищ Сталин – в воле еще Бериевского КГБ. Притом он вел навязанную ему той же организацией тяжелейшую войну разом с турками, англичанами и французами. Война была не виртуальная как большинство Петровых войн, а самая настоящая. О нашем научно–техническом прогрессе я скажу ниже, а пока поверьте мне на слово: он был отвратителен. Поэтому вся тяжесть военных действий падала на живую силу, русских солдат. Их надо было очень много, так как несовершенство и недостаток оружия покрывался пушечным мясом. Аграрная Россия вообще осталась без мужиков, а тракторов–то ведь еще не изобрели. Да, и тракторов у нас было даже перед коммунистами – на пальцах пересчитать можно.
Что в таком случае делается? Правильно, неимоверные подати. Примерно такие, какие сегодня платят северные корейцы своему диктатору. Но ведь в это самое время компилировались «материалы» для истории Петра. И эти материалы чуть ли не ежедневно показываются императору для поддержания его и своего духа. И вина одновременно чувствуется за неудачную военную кампанию: не уберегли императора от стыда. И я это не выдумываю. Загляните сами в примечания к истории Карамзина: увидите, как он самолично читал Александру «свои» исторические изыскания и выслушивал его «пожелания». А Сталин вообще не надеялся на своих ротозеев, и сам лично написал свою историю под названием История ВКП (б).
Вот и попали подати Николая в подати Петра. Знаете, как приятно, что его предшественник сильнее народ грабил, чем он сам. Я немного выписал тут у Пушкина, смотрите.
Подати на все и вся, что только может прийти в голову: с товаров, с дров, сена, хлеба и другой еды, налог с продаж (читайте Ельцин и Путин), с весов и мер, мостов и перевозов, с рыбных ловель, с ульев и меду. С пустошей, с лавок и киосков (шалашей), со всего хмельного, с извозчиков, с нанимателей работников, с постоялых дворов, с лошадей, с рыбы. С договоров, челобитен, за приложение печати, с любых сделок, с венчаний, свадеб иноверческих, с гербовой бумаги. Налог «на флот и армию», подушная подать. Сбор для ладожского канала. С иностранных купцов, торгующих в Сибири (раньше не брали). Ежегодный сбор с хлебопашцев. Подоходный налог с казенного жалования (кроме иностранцев), включая духовников. Государственная монополия: рыбий клей, икра (монополия церкви), соболи, ревень, поташ, смольчуг и табак. В Европу, Персию и Китай – только казенные товары.
Да, перечень впечатляет. По–моему пра–чекисты просто открыли английскую энциклопедию и переписали из нее всю статью на букву «П»: «пошлины», от древних египтян и вавилонян до наших, вернее, своих дней. А потом вставили ее в «материалы» по истории Петра.
Вы знаете, господа читатели, как и на чем «ловят» писателей, пишущих из наших дней о днях прошлых, притом выставляя себя свидетелями тех прошлых дней, очевидцами? Отвечаю: за счет вскрытия нынешней психологии, которая не могла быть присущей психологии тех прошлых, далеких дней. Ну, просто никак не могла. Например, описывая разговор какого–нибудь египетского фараона с Навуходоноссором и войдя в раж, нынешний писатель вставляет «для оживления» разговора в уста древнего фараона фразу: «Ну, и пылит твоя колесница, прямо как паровоз». На что Навуходоносор отвечает: «Ты на джинсысвои посмотри, они у тебя не от «левис», а – польскаяподделка». Это, конечно, – грубый пример, зато очень понятный. Практически невозможно избавиться от подобных ляпсусов, сколь не перечитывай свое творение. Кажется, именно поэтому Пушкин после приведенного перечня налогов вставляет: «Голиков замечает, что большая часть этих податей уже существовала». Хотя и Голиков со своей вставкой не вписывается в психологию. Ну, какие могли быть многочисленные мосты, с которых Петр собрался брать налоги, когда в те поры не только мостов, дорог–то не было. Ведь мам Петр собрался строить дорогу из Петербурга в Москву, и только начал ее, и вскоре помер.
Дальше. Ну, скажите, кто покупал еду в петровские времена? Это же представить себе невозможно даже и при Николае Палкине, сто лет спустя. Все деревни, а их население составляло 99,9 процента, ели свою собственную еду. И неужто будет большая прибыль бюджету государства, если какой–нибудь посол купит себе литр молока? Вот видите, и я оплошал психологически. Надо было написать не литр молока, а кринку молока. Или ендову молока. Тогда бы выглядело правдоподобнее.
Почти то же самое относится и к указу Петра «О клаже в тертый табак золы по фунту и 38 золотников на фунт». Вообще–то это государством узаконенное нарушение прав потребителей, как и продажа водки с крепостью ниже 40 градусов, но не в этом дело. Ведь табак нюхали при Петре только в его дворце в Петербурге, ну и, может быть, иностранные офицеры в войсках. То есть считанный перечень людей из всего государства. Правда, при императоре Николае Палкине табак нюхали уже даже некоторые петербургские извозчики. Но, к Петру–то это какое имеет отношение? Зачем именно ему потребовался этот идиотский указ «о клаже…»?
Государственные «символы» Петра
Вы и без меня знаете, какой флаг страны ныне мы имеем, за «осквернение» которого хоть словами, хоть руками, наш нынешний парламент, набитый идиотами как селедками бочка, чуть не пересадил нас всех в тюрьму. Петровский, трехполосый, спертый с взаимным перемещением полос у голландцев. Знаете вы и то, что герб с двуглавым уродом, примерно как в Кунсткамере, для которой автор указов приказал собирать «уродов» по всей России, – это тоже изобретение Петра. Но это не совсем изобретение, это скорее тоже плагиат. Так как точно такой же герб был у Византии, а потом у Турции, пока она окончательно не заменила его на исламский полумесяц. Такой герб, хотя и уродливый, имел для Византии и Турции глубокий внутренний смысл: связи Востока и Запада через Босфор. Ибо никакой Византии не было, а был город Византий (нынешний Константинополь), куда Моисей нацелил свой торговый народ, и который за немалую плату просто так, за здорово живешь, пропускал или не пропускал корабли с Запада на Восток, и обратно. Именно поэтому орел с двумя головами поглядывал разом в обе стороны, чтобы не пропустить бесплатно ни одного корабля. И не казался уродом. Более того, он выглядел очень хитрым. Можно подумать, и умным. Нам же в России для осуществления такой мечты потребуется орлов в десятки тысяч раз больше, и все – с двумя головами. Чтобы расставить их по границе от Черного моря до Балтики. Нам скорее больше подошел бы Змей–Горыныч, у него хотя бы голов больше. Притом они у него думают все по–разному, точно так же как все головы народа и их правителей в России. Да, Змей–Горыныч для нашего герба был бы настоящей, революционной находкой. С Соловьем–разбойником на каждом загорбке.
Все наши спецслужбы, как прошлые, так и нынешние, могут радоваться, хоть в гробу, хоть наяву. Я не буду критиковать их за назначение Петра создателем российского герба. Мне это безразлично, ибо сам Петр в своем следующем указе о гербе раскритиковал себя сам. Смотрите: « Всем печатям страны один вид – с орлом, кроме посольского приказа». Видите, как наш мифический царь застеснялся? Наши уездные грамоты за границей читать не будут, вот их и можно с ворованным орлом. А теми бумагами, что идут за границу от посольского приказа (министерства иностранных дел) сим воровством, вернее употреблением отходов из мусорного ведра, – не позорить империю!
Следующий указ Петра я привожу только как курьез. Иначе бы наши дворяне не писали друг другу писем с подписью «Ваш раб и покорный слуга такой–то нижайше кланяется», аж до самой революции 17 года. У Пушкина это пишется так: «К государю письменно обращаться не словом холоп, а словом раб (serviteur)». Французская расшифровка – Пушкина. Хотя надо бы расшифровывать латынью, латынь – греческим, а греческий – древнееврейским. И получится, что это не раб, а – обременение, обременяемый. И это совсем не обидно. Что касается слова раб, то у меня об этом слове достаточно других работ. Удивительно, тоже ведь от корня раб.
Научно–технический прогресс при Петре, и даже после него
Первым приведу указ 1700 года о дровах, ведь мы живем в стране лесов и холодной зимы. «Десятую часть дров не рубить, а только пилить». Красивый указ, не правда ли? Но совершенно непонятный современному человеку. Каждый дурак ныне знает, что пилить легче и быстрее, чем рубить бревно на чурочки, которые только и подлежат ныне рубке, вернее – колке на поленья для печки. А вот при Петре всего этого не знали, иначе указа не было бы. А не знали потому, что пилу не удосужились изобрести, живя в сплошных лесах. Может, потребуете доказательств? Пожалуйста. Я мог бы начать с Гоголя, с его знаменитой фразы о Руси–тройке, которую нас заставляли учить наизусть в школе. Дескать, «ярославский мужик с одним топором, да долотом…» и так далее. Но, чувствую, что это не убедительно, так как поэтически, а не научно. Тогда напомню, что Россия в это время вообще не знала пиленых досок и, например, пол в избах стелился из обаполов. Обапол – это обе половины, то есть бревно раскалывалось по оси пополам, а потом слегка обструганное в месте раскола. Кстати, и долото – это почти тот же самый топор, только маленький и с узким лезыием с рукояткой не под 90 градусов, а по оси «топора». Поэтому долото тоже действует ударом. И только при Петре у нас появились пилы с Запада, но очень мало, одна десятая часть от потребности.
Петр в 1723 г., накануне своей «продолженной» смерти произвел «Запрет долбленых гробов из дуба и сосны, еловые, березовые и ольховые разрешено долбить». Это тоже подтверждает отсутствие пил на Руси, ибо долбить гроб из целого обрубка дерева – занятие не для лентяев, ибо пока долбишь, покойник завоняет. Но он не из–за «охраны труда» запретил, а из чистой экономии корабельного леса, сосны и дуба. Вот и подумаем, в России, где и сегодня, спустя века сплошных порубок, все еще треть мировых запасов леса, так мелочно экономить лес? Это же чистейший кретинизм, а Петр считается умным царем. Тогда эта экономия – факт, что в распоряжении Петра не было ни сосны, ни дуба. Прибалтийские дюны, на которых растет прекрасная корабельная сосна, ему недоступны. Вокруг Питера, Великого Новгорода, на болотах сосна не растет, только на пригорках. По традиционному пути «из варяг в греки (у меня он несколько другой – см. др. работы) вверх по рекам не повезешь. Из Московии вообще никакой дороги нет. С дубом – то же самое, только еще хуже. Он – более южное растение. Можно, конечно, возить сосну с Ладоги, но что–то мешало ему. Я думаю то, что москвитяне уже прижали того двойного Петра, часть которого с севера, к самому «синю морю». Вот и вся разгадка. Западничество России на этом закончилось, наступала восточная сатрапия. И именно поэтому наступила настоящая чехарда на его опустевшем троне. Притом с точки зрения логики эта чехарда вызывает большую жалость, даже недоумение. В ведомстве Бенкендорфа не справились с задачей хоть какой–то естественности процесса.
Второй указ «О гнили, оказавшейся в кораблях, потому что не вовремя, с соком рублены» говорит о том, что на Руси как бы не знали технологии деревообработки. Это притом, что жили в сплошных лесах. Это может быть потому, что первые уроки цивилизации часть будущих россиян получила от хазар, которые прибыли из Центральной Азии. Там технологии деревообработки не знали по определению. По причинам, лежащим в областях физики воды и цитологии живого дерева, лес можно рубить только глубокой осенью, перед самым выпадением снега. Во всех остальных случаях корабли «загниют». У нас же до сих пор лес рубят круглый год. Вторая причина гнили – сплав леса по рекам, в воде он заражается грибком, и вновь корабли «гниют». Между тем, в тех же самых местах, где Петр строил свои корабли, почти с петровских времен и поныне стоят деревянные церкви. И ничего им не делается, не «гниют». В результате, я думаю, у «гнили кораблей» двойственная причина. С одной стороны спешка, дескать, давай – давай, некогда рассусоливать, как поступали спецслужбы в лесоповальных лагерях, валя лес круглогодично. С другой стороны – действительное незнание технологии, которая опять же досконально соблюдалась при строительстве церквей. Замечу напоследок, чтобы меня не обвинили в незнании современного лесоповала, что сегодня лес можно рубить круглогодично, и сплавлять можно, только технология его последующей сушки и переработки настолько сложна и дорогостояща, что в петровские времена о ней не могло быть и речи.
Мы все привыкли считать, что «русские» печи в домах – действительно русское изобретение. Письмо Петра в Сенат «с вод»: «о печном мастере Шенпорте» опровергает наше самомнение. В действительности чисто русская печь – это нечто вроде английского камина, прямоточного типа: костер в избе с дыркой в потолке. Так и поныне топятся наши бани «по черному», а при Петре отапливались все дома. И пока топится печь, в доме – тепло, потухла – температура как на улице. И если вы не забыли, то до «парового» отопления существовали так называемые голландские печи – голландки, у которых не было плиты, и служили они для чистого отопления, а не для варки пищи и отопления. Основной их задачей было сохранение тепла не от самого пламени, а от нагретого, горячим дымом большого объема кирпича. Для этого в этом объеме закладывались так называемые по–русски колена (дымоходы), по которым горячий дым проходил, постепенно отдавая кирпичам тепло. Эта «голландка» отдавала тепло раз в пять дольше, чем ее топили. Вот, Шенпорт и должен был научить русских класть такие печи. Постепенно, уже русские умельцы, к «голландке» пристроили сперва глубокий «камин» с обширным подом, потом и плиту. И получилась «русская» печь, которой мы очень гордимся. Но, не для этого я устроил вам этот «ликбез». Тут выводы можно сделать более солидные.
Дело в том, что для постройки «голландки» требуется кирпич, на обжиг которого голландцы – большие мастера. Из дикого природного камня печь класть, как кладут городские стены и дома, нельзя, камень растрескается и печь обрушится. Ведь именно таким способом древние рудокопы проходили свои подземные горные выработки: нагревали забой костром, а затем быстро охлаждали водой с уксусом. Может быть, поэтому мы не смогли изобрести голландку сами? Из–за отсутствия кирпича.
Стряхнем «дохлых кошек» с царя
По–моему ни один царь, исключая советских генсеков, не написал столько указов. И плотность их в единицу времени – у него тоже выше всех. Сам этот факт может, конечно, характеризовать чрезвычайную царскую работоспособность. Если бы не факт написания им указов, когда его уже не было в живых. Если бы он не писал указов, сидя верхом на лошади, в карете, строгая корабельные доски, «вытягивая» в кузнице «полосы», и даже лежа в постели в стельку пьяным. Настолько плотны его указы в отпущенном богом сроке его жизни.
Признаюсь, я даже поражался его дальновидности, например указу о нерубке леса по берегам малых рек, ибо даже сегодня этот лес нещадно рубят. И в европейской России, исключая Карелию, по–моему, еще при нем все вырубили дочиста (береза, осина и кремлевские елки не в счет). И тут я усомнился в действенности указов вообще, и петровских в частности. Потом сообразил, что такую пропасть и плотность указов практически по всем проблемам человечества ни один царь написать не может. Разве что ООН в полном своем составе. И тогда я понял, что 9 из 10 Петр своих указов не писал, их написали в Третьем отделении, прототипе КГБ специально, чтобы вставить в его пустую биографию.
Это же очень ловко, ведь это «письменные свидетельства», которые так обожают историки, недаром ползают на коленях перед подделками типа «Кумранских свитков», подсунутых им ловкими людьми. Если бы я тоже кланялся «документам», а не логике, то никогда бы не представил на суд читателей еврейской истории и не назвал бы их Пупом Земли. Например, «Британника» – честная старуха, но очень уж узколобая. Она приблизительно так и пишет: подтверждения тому, что евреи произошли из Йемена не найдено. Как будто ищут глиняную табличку какой–то позапрошлой эры, на которой чистейшим английским языком было бы написано: «мы, такое–то торговое племя, придумали торговлю и пошли ее прививать всей Земле. Ищите нас во всех странах». Но ведь именно об этом, если подумать, сказано в самой «Британнике», только между строк. Я ведь все предпосылки своей теории именно оттуда и достал.
В общем, дальновидности Петра я перестал удивляться, а не удивленному легче поддается логика.
«20 января Петр повелел описать доходы монастырские; 22–го учинил казначея при Синоде».Эти два указа Петр «подписал» всего за неделю до смерти, «крича от нестерпимой боли», хотя и был действительным покойником уже около 10 лет назад. Заметьте, что Синод придумал якобы сам Петр, руководил Синодом Обер–прокурор, «назначаемый императором», что само по себе не только бессмыслица, но и явный юридический казус. Синод – это собрание, совещание, поэтому как может быть «прокурор совещания»? Ведь для совещания, собрания судей прокурор – только одна сторона, и не более того. Где вторая сторона? Прокурор только следит за выполнением закона и возбуждает дело перед судом при нарушении закона потенциальным преступником. А потенциальный преступник со своим адвокатом перед судом–собранием равны прокурору, как две сосенки в бору. Черт с ней, с юриспруденцией. Обратимся к сути.
Церковь сильна и независима своими богатствами и выборностью главаря или главной идеи. «Описав» ее доходы и «учинив» казначея от светской власти, эта самая светская власть в лице царя или генерального секретаря подчиняет церковь себе полностью и безраздельно. И если бы «злодей» Петр был бы не прав, написав сии чудовищные акты, то у Романовых было целых 200 лет, чтобы отменить это беззаконие. Вы думаете, отменили? Нет, не отменили, аж до самой победы большевиков в 1917 году. И даже ныне Синод, хотя и «совещательный орган» при нашем нынешнем патриархе, он его как огня боится. В этом Синоде главный и единственный начальник – представитель КГБ, по–старому «обер–прокурор».
Когда там у нас создалось Третье отделение, преобразованное из бывшего при Петре Преображенского(!) приказа? В 1826 году. Вот именно отсюда, или из близкого времени, попали эти указы в историю Петра. Впрочем, можете и сами посмотреть в истории православной русской церкви, когда она начала беднеть. Только не забудьте при сравнении бедности и богатства помнить: все наши самые крепкие и долговечные здания и сооружения построены именно до этих времен. Потом они только «реконструировались», то есть просто поддерживались, или разваливались. И при царе, и при коммунистах.
«Превратил мужские монастыри в военные гошпитали, монахов – в лазаретных смотрителей, а монахинь – в прядильниц, швей и кружевниц».Вы думаете так просто «превратить»? Не обольщайтесь. Это примерно то же самое, что сделать у нас сегодня так называемую «конверсию», то есть заставить танковые и ракетные заводы выпускать то, что действительно нужно людям. И это очень длительный, затратный и «умственный» процесс, который наша страна и ныне не может никак совершить за прошедшее с начала «перестройки» время. Для примера прикиньте, сколько надо знаний, труда и сил чтобы, например, «превратить» кондитерскую фабрику в больницу? А кондитеров «превратить» во врачей, сестер и сиделок. «Превратить» тестомесы и жарочные шкафы в рентгеновские аппараты и капельницы. Поэтому такие вопросы указами не решаются, они решаются постоянно поддерживаемой политикой, как например политикой образования. Это одна сторона. С другой стороны, монастыри и без этого указа всегда занимались, со дня своего основания, именно этими проблемами, не считая «кружев». И писать больнице указ лечить людей – это явная глупость. Она и без указа именно для этого предназначена. Бедный Петр!
« Отмена в определениях и приговорах изречения: государь указал, а бояре приговорили» и указ « о небитии челом самому государю». Об этих двух «своих» указах живой Петр тоже ничего не знал. Давайте разбираться. Вы, надеюсь, знаете, что рядовое население России, так называемое тягло (крепостные), ни бояре, ни сам государь не судили. Рядовых рабов судили их «законные» владельцы. Мне даже стыдно об этом напоминать. Поэтому этот первый указ касается лишь самих рабовладельцев, всех их степеней. Поэтому фраза «государь указал, а бояре приговорили» сама по себе дорого стоит как свидетельство бывшей вольницы казаков–разбойников, очутившихся владельцами людей не по разбойному праву, а так сказать, на долговременной основе, как вещной собственности. Если указанное правило потребовалось отменять, значит, существовал порядок, что никакой государь (атаман разбойников) не мог единолично распоряжаться даже волоском с головы членов своей дружины. Он должен был (на современном языке) только возбудить дело и «указать» на предполагаемого виновника. А уж «бояре» решали виновен ли он, определяли степень его вины и назначали наказание. Но это же нормальная и общая казачья традиция, о которой даже школьники знают. И только отец может судить своего сына прямо, как Тарас Бульба.
Прежде, чем закончить прерванную мысль, обращусь ко второму указу «о небитии челом», то есть, о неподаче жалобы самому государю, непосредственно, а подавать ее по восходящим инстанциям. Ведь эти указы рядышком «сформировались» в голове Петра, значит, и причины у них – общие.
О «небитии челом» президенту Путину мне известно, потому что ему «бьют челом» примерно миллион человек в год, и я это могу доказать с фактами в руках, так как сам к нему «челом бил». И это совершенно понятно, мы хоть и вымираем, но нас все еще около 150 миллионов. Невозможно ему со всеми нами управиться. Барьер между «невозможно управиться» и «можно управиться» не так–то просто установить, но все же, давайте попробуем. Я уже доказал выше, что Петр в реальной своей ипостаси не контролировал в России ничего кроме окрестностей Петербурга и своего войска. И ему, безусловно «можно было управиться» со всеми челобитчиками, до единого. Поэтому сей идиотский указ даже не мог прийти ему в голову. За неимением причин, чтобы он пришел. И именно поэтому Петр никогда этот указ не писал, ему этот указ приписали.
По этой же самой причине малости сферы действия Петру незачем было отменять формулу «государь указал, бояре приговорили». По сути–то это же не формула меняется, а вся судебная система. С суда присяжных так сказать (бояр) на единовластную внесудебную систему сатрапии. Но я что–то не слышал о судебной реформе Петра. И после него до самой судебной реформы Александра II на Руси судили по Соборному уложению его «отца». Но не только в этом дело. Компиляторы его истории ведь сами направили его путешествовать на Запад, «прорубать туда окно». Он его «прорубил», увидел там нормальный состязательный суд, а у себя самого дома отменил суд аналогичный, по «отмененной» им формуле. Так что ли?
А вот «вольности дворянам» после Петра действительно прибавили, и этому есть причина: появилось много иностранцев из «окна». С этими новыми «боярами» поступать было нельзя как со своими, доморощенными. За что из бывшего «Преображенского приказа» на него так обиделись? И сейчас последует тому подтверждение. Он, оказывается еще и …
« Запретил писать в партикулярных (частных – мое) письмах о государственных делах». Ох, уж этот Петр. Делать ему было нечего, что ли? Ведь он, грубо говоря, один на всю Россию писать умел в те поры. А вот во времена создания ведомства Бенкендорфа – другое дело, там уже одних профессиональных писателей – целая куча в главе с потенциальным автором истории Петра. Вот тут–то уж точно надо было «запретить писать в партикулярных письмах о государственных делах», и приведенный стих поэта М.Ю. Лермонтова – тому порука. К тому же…
« Доносы ограничены тремя первыми пунктами: 1) о замысле на здравие государево; 2) о бунте и измене; 3) о похищении казны. С ними можно было являться прямо в царские покои». Только не в царские, а в «покои» ведомства Бенкендорфа. Ибо со всеми остальными доносами, типа «вор у вора шапку украл» это ведомство уже не справлялось из–за обширности «русских земель», невиданной при Петре. И само это ведомство организовывалось, как я писал выше и в другой упомянутой работе, именно по трем перечисленным пунктам. Остальное – мелочи.
Бедный Петр.
Налоги Петра
Наш царь Николай I «Палкин», как я описал его в уже упомянутой статье «Технология российского рабства», был в полной воле своего создания, Третьего отделения. Примерно как товарищ Сталин – в воле еще Бериевского КГБ. Притом он вел навязанную ему той же организацией тяжелейшую войну разом с турками, англичанами и французами. Война была не виртуальная как большинство Петровых войн, а самая настоящая. О нашем научно–техническом прогрессе я скажу ниже, а пока поверьте мне на слово: он был отвратителен. Поэтому вся тяжесть военных действий падала на живую силу, русских солдат. Их надо было очень много, так как несовершенство и недостаток оружия покрывался пушечным мясом. Аграрная Россия вообще осталась без мужиков, а тракторов–то ведь еще не изобрели. Да, и тракторов у нас было даже перед коммунистами – на пальцах пересчитать можно.
Что в таком случае делается? Правильно, неимоверные подати. Примерно такие, какие сегодня платят северные корейцы своему диктатору. Но ведь в это самое время компилировались «материалы» для истории Петра. И эти материалы чуть ли не ежедневно показываются императору для поддержания его и своего духа. И вина одновременно чувствуется за неудачную военную кампанию: не уберегли императора от стыда. И я это не выдумываю. Загляните сами в примечания к истории Карамзина: увидите, как он самолично читал Александру «свои» исторические изыскания и выслушивал его «пожелания». А Сталин вообще не надеялся на своих ротозеев, и сам лично написал свою историю под названием История ВКП (б).
Вот и попали подати Николая в подати Петра. Знаете, как приятно, что его предшественник сильнее народ грабил, чем он сам. Я немного выписал тут у Пушкина, смотрите.
Подати на все и вся, что только может прийти в голову: с товаров, с дров, сена, хлеба и другой еды, налог с продаж (читайте Ельцин и Путин), с весов и мер, мостов и перевозов, с рыбных ловель, с ульев и меду. С пустошей, с лавок и киосков (шалашей), со всего хмельного, с извозчиков, с нанимателей работников, с постоялых дворов, с лошадей, с рыбы. С договоров, челобитен, за приложение печати, с любых сделок, с венчаний, свадеб иноверческих, с гербовой бумаги. Налог «на флот и армию», подушная подать. Сбор для ладожского канала. С иностранных купцов, торгующих в Сибири (раньше не брали). Ежегодный сбор с хлебопашцев. Подоходный налог с казенного жалования (кроме иностранцев), включая духовников. Государственная монополия: рыбий клей, икра (монополия церкви), соболи, ревень, поташ, смольчуг и табак. В Европу, Персию и Китай – только казенные товары.
Да, перечень впечатляет. По–моему пра–чекисты просто открыли английскую энциклопедию и переписали из нее всю статью на букву «П»: «пошлины», от древних египтян и вавилонян до наших, вернее, своих дней. А потом вставили ее в «материалы» по истории Петра.
Вы знаете, господа читатели, как и на чем «ловят» писателей, пишущих из наших дней о днях прошлых, притом выставляя себя свидетелями тех прошлых дней, очевидцами? Отвечаю: за счет вскрытия нынешней психологии, которая не могла быть присущей психологии тех прошлых, далеких дней. Ну, просто никак не могла. Например, описывая разговор какого–нибудь египетского фараона с Навуходоноссором и войдя в раж, нынешний писатель вставляет «для оживления» разговора в уста древнего фараона фразу: «Ну, и пылит твоя колесница, прямо как паровоз». На что Навуходоносор отвечает: «Ты на джинсысвои посмотри, они у тебя не от «левис», а – польскаяподделка». Это, конечно, – грубый пример, зато очень понятный. Практически невозможно избавиться от подобных ляпсусов, сколь не перечитывай свое творение. Кажется, именно поэтому Пушкин после приведенного перечня налогов вставляет: «Голиков замечает, что большая часть этих податей уже существовала». Хотя и Голиков со своей вставкой не вписывается в психологию. Ну, какие могли быть многочисленные мосты, с которых Петр собрался брать налоги, когда в те поры не только мостов, дорог–то не было. Ведь мам Петр собрался строить дорогу из Петербурга в Москву, и только начал ее, и вскоре помер.
Дальше. Ну, скажите, кто покупал еду в петровские времена? Это же представить себе невозможно даже и при Николае Палкине, сто лет спустя. Все деревни, а их население составляло 99,9 процента, ели свою собственную еду. И неужто будет большая прибыль бюджету государства, если какой–нибудь посол купит себе литр молока? Вот видите, и я оплошал психологически. Надо было написать не литр молока, а кринку молока. Или ендову молока. Тогда бы выглядело правдоподобнее.
Почти то же самое относится и к указу Петра «О клаже в тертый табак золы по фунту и 38 золотников на фунт». Вообще–то это государством узаконенное нарушение прав потребителей, как и продажа водки с крепостью ниже 40 градусов, но не в этом дело. Ведь табак нюхали при Петре только в его дворце в Петербурге, ну и, может быть, иностранные офицеры в войсках. То есть считанный перечень людей из всего государства. Правда, при императоре Николае Палкине табак нюхали уже даже некоторые петербургские извозчики. Но, к Петру–то это какое имеет отношение? Зачем именно ему потребовался этот идиотский указ «о клаже…»?
Государственные «символы» Петра
Вы и без меня знаете, какой флаг страны ныне мы имеем, за «осквернение» которого хоть словами, хоть руками, наш нынешний парламент, набитый идиотами как селедками бочка, чуть не пересадил нас всех в тюрьму. Петровский, трехполосый, спертый с взаимным перемещением полос у голландцев. Знаете вы и то, что герб с двуглавым уродом, примерно как в Кунсткамере, для которой автор указов приказал собирать «уродов» по всей России, – это тоже изобретение Петра. Но это не совсем изобретение, это скорее тоже плагиат. Так как точно такой же герб был у Византии, а потом у Турции, пока она окончательно не заменила его на исламский полумесяц. Такой герб, хотя и уродливый, имел для Византии и Турции глубокий внутренний смысл: связи Востока и Запада через Босфор. Ибо никакой Византии не было, а был город Византий (нынешний Константинополь), куда Моисей нацелил свой торговый народ, и который за немалую плату просто так, за здорово живешь, пропускал или не пропускал корабли с Запада на Восток, и обратно. Именно поэтому орел с двумя головами поглядывал разом в обе стороны, чтобы не пропустить бесплатно ни одного корабля. И не казался уродом. Более того, он выглядел очень хитрым. Можно подумать, и умным. Нам же в России для осуществления такой мечты потребуется орлов в десятки тысяч раз больше, и все – с двумя головами. Чтобы расставить их по границе от Черного моря до Балтики. Нам скорее больше подошел бы Змей–Горыныч, у него хотя бы голов больше. Притом они у него думают все по–разному, точно так же как все головы народа и их правителей в России. Да, Змей–Горыныч для нашего герба был бы настоящей, революционной находкой. С Соловьем–разбойником на каждом загорбке.
Все наши спецслужбы, как прошлые, так и нынешние, могут радоваться, хоть в гробу, хоть наяву. Я не буду критиковать их за назначение Петра создателем российского герба. Мне это безразлично, ибо сам Петр в своем следующем указе о гербе раскритиковал себя сам. Смотрите: « Всем печатям страны один вид – с орлом, кроме посольского приказа». Видите, как наш мифический царь застеснялся? Наши уездные грамоты за границей читать не будут, вот их и можно с ворованным орлом. А теми бумагами, что идут за границу от посольского приказа (министерства иностранных дел) сим воровством, вернее употреблением отходов из мусорного ведра, – не позорить империю!
Следующий указ Петра я привожу только как курьез. Иначе бы наши дворяне не писали друг другу писем с подписью «Ваш раб и покорный слуга такой–то нижайше кланяется», аж до самой революции 17 года. У Пушкина это пишется так: «К государю письменно обращаться не словом холоп, а словом раб (serviteur)». Французская расшифровка – Пушкина. Хотя надо бы расшифровывать латынью, латынь – греческим, а греческий – древнееврейским. И получится, что это не раб, а – обременение, обременяемый. И это совсем не обидно. Что касается слова раб, то у меня об этом слове достаточно других работ. Удивительно, тоже ведь от корня раб.
Научно–технический прогресс при Петре, и даже после него
Первым приведу указ 1700 года о дровах, ведь мы живем в стране лесов и холодной зимы. «Десятую часть дров не рубить, а только пилить». Красивый указ, не правда ли? Но совершенно непонятный современному человеку. Каждый дурак ныне знает, что пилить легче и быстрее, чем рубить бревно на чурочки, которые только и подлежат ныне рубке, вернее – колке на поленья для печки. А вот при Петре всего этого не знали, иначе указа не было бы. А не знали потому, что пилу не удосужились изобрести, живя в сплошных лесах. Может, потребуете доказательств? Пожалуйста. Я мог бы начать с Гоголя, с его знаменитой фразы о Руси–тройке, которую нас заставляли учить наизусть в школе. Дескать, «ярославский мужик с одним топором, да долотом…» и так далее. Но, чувствую, что это не убедительно, так как поэтически, а не научно. Тогда напомню, что Россия в это время вообще не знала пиленых досок и, например, пол в избах стелился из обаполов. Обапол – это обе половины, то есть бревно раскалывалось по оси пополам, а потом слегка обструганное в месте раскола. Кстати, и долото – это почти тот же самый топор, только маленький и с узким лезыием с рукояткой не под 90 градусов, а по оси «топора». Поэтому долото тоже действует ударом. И только при Петре у нас появились пилы с Запада, но очень мало, одна десятая часть от потребности.
Петр в 1723 г., накануне своей «продолженной» смерти произвел «Запрет долбленых гробов из дуба и сосны, еловые, березовые и ольховые разрешено долбить». Это тоже подтверждает отсутствие пил на Руси, ибо долбить гроб из целого обрубка дерева – занятие не для лентяев, ибо пока долбишь, покойник завоняет. Но он не из–за «охраны труда» запретил, а из чистой экономии корабельного леса, сосны и дуба. Вот и подумаем, в России, где и сегодня, спустя века сплошных порубок, все еще треть мировых запасов леса, так мелочно экономить лес? Это же чистейший кретинизм, а Петр считается умным царем. Тогда эта экономия – факт, что в распоряжении Петра не было ни сосны, ни дуба. Прибалтийские дюны, на которых растет прекрасная корабельная сосна, ему недоступны. Вокруг Питера, Великого Новгорода, на болотах сосна не растет, только на пригорках. По традиционному пути «из варяг в греки (у меня он несколько другой – см. др. работы) вверх по рекам не повезешь. Из Московии вообще никакой дороги нет. С дубом – то же самое, только еще хуже. Он – более южное растение. Можно, конечно, возить сосну с Ладоги, но что–то мешало ему. Я думаю то, что москвитяне уже прижали того двойного Петра, часть которого с севера, к самому «синю морю». Вот и вся разгадка. Западничество России на этом закончилось, наступала восточная сатрапия. И именно поэтому наступила настоящая чехарда на его опустевшем троне. Притом с точки зрения логики эта чехарда вызывает большую жалость, даже недоумение. В ведомстве Бенкендорфа не справились с задачей хоть какой–то естественности процесса.
Второй указ «О гнили, оказавшейся в кораблях, потому что не вовремя, с соком рублены» говорит о том, что на Руси как бы не знали технологии деревообработки. Это притом, что жили в сплошных лесах. Это может быть потому, что первые уроки цивилизации часть будущих россиян получила от хазар, которые прибыли из Центральной Азии. Там технологии деревообработки не знали по определению. По причинам, лежащим в областях физики воды и цитологии живого дерева, лес можно рубить только глубокой осенью, перед самым выпадением снега. Во всех остальных случаях корабли «загниют». У нас же до сих пор лес рубят круглый год. Вторая причина гнили – сплав леса по рекам, в воде он заражается грибком, и вновь корабли «гниют». Между тем, в тех же самых местах, где Петр строил свои корабли, почти с петровских времен и поныне стоят деревянные церкви. И ничего им не делается, не «гниют». В результате, я думаю, у «гнили кораблей» двойственная причина. С одной стороны спешка, дескать, давай – давай, некогда рассусоливать, как поступали спецслужбы в лесоповальных лагерях, валя лес круглогодично. С другой стороны – действительное незнание технологии, которая опять же досконально соблюдалась при строительстве церквей. Замечу напоследок, чтобы меня не обвинили в незнании современного лесоповала, что сегодня лес можно рубить круглогодично, и сплавлять можно, только технология его последующей сушки и переработки настолько сложна и дорогостояща, что в петровские времена о ней не могло быть и речи.
Мы все привыкли считать, что «русские» печи в домах – действительно русское изобретение. Письмо Петра в Сенат «с вод»: «о печном мастере Шенпорте» опровергает наше самомнение. В действительности чисто русская печь – это нечто вроде английского камина, прямоточного типа: костер в избе с дыркой в потолке. Так и поныне топятся наши бани «по черному», а при Петре отапливались все дома. И пока топится печь, в доме – тепло, потухла – температура как на улице. И если вы не забыли, то до «парового» отопления существовали так называемые голландские печи – голландки, у которых не было плиты, и служили они для чистого отопления, а не для варки пищи и отопления. Основной их задачей было сохранение тепла не от самого пламени, а от нагретого, горячим дымом большого объема кирпича. Для этого в этом объеме закладывались так называемые по–русски колена (дымоходы), по которым горячий дым проходил, постепенно отдавая кирпичам тепло. Эта «голландка» отдавала тепло раз в пять дольше, чем ее топили. Вот, Шенпорт и должен был научить русских класть такие печи. Постепенно, уже русские умельцы, к «голландке» пристроили сперва глубокий «камин» с обширным подом, потом и плиту. И получилась «русская» печь, которой мы очень гордимся. Но, не для этого я устроил вам этот «ликбез». Тут выводы можно сделать более солидные.
Дело в том, что для постройки «голландки» требуется кирпич, на обжиг которого голландцы – большие мастера. Из дикого природного камня печь класть, как кладут городские стены и дома, нельзя, камень растрескается и печь обрушится. Ведь именно таким способом древние рудокопы проходили свои подземные горные выработки: нагревали забой костром, а затем быстро охлаждали водой с уксусом. Может быть, поэтому мы не смогли изобрести голландку сами? Из–за отсутствия кирпича.