Страница:
Руперт взял Каролину под руку и представил ей новых гостей. Она вежливо спросила у Ти Джи, нет ли у них общих знакомых в лондонском аристократическом клубе «Будлз», и получила отрицательный ответ – впрочем неискренний. Она назвала еще несколько подобных клубов, но результат был тем же. Для Ти Джи не имела значения принадлежность к привилегированным клубам, делавшая людей членами высшего общества. Многие завсегдатаи этих клубов считались друзьями, но сам он ограничивался казино «Крокфордз».
Хозяева, поклонившись, направились к болгарской принцессе, и как раз в это время прозвучал гонг, оповещавший о начале трапезы. Очень чинно, с достоинством, словно усвоенным в покоях Букингемского дворца, вереница гостей, потянулась к столу. Райана усадили рядом с брунейским принцем, изъяснявшимся исключительно по-арабски, напротив них оказались Ти Джи и сногсшибательная итальянка, которую звали Лолой Чиатти. От Каролины эту пару отделяла одна французская чета. Райан еще в школе неплохо освоил французский, потом улучшил свои познания в Алжире. Однако, будучи представлен этим «дальним родственникам барона Ротшильда», он притворился, будто не может связать на их языке двух слов.
Потягивая вино, Райан наблюдал, как Лола кокетничает с Ти Джи. Пышная итальянка была не в его вкусе: они с Ти Джи предпочитали длинноногих блондинок. Тем не менее он, подмигинув принцу, разок-другой заглянул в умопомрачительный вырез ее платья, который был для этого и создан. Райан мотался по Африке уже несколько месяцев и соскучился по женскому телу.
– На прошлой неделе сюда переехал Ив Сен-Лоран, – сообщила Каролина родичам Ротшильда.
Велика важность! Райан исподтишка изучал Каролину и уже пришел к выводу, что та способна искренне улыбаться разве что собственному отражению в зеркале.
Лола не отпускала руку Ти Джи, едва не касаясь его плеча своей выдающейся грудью. По-английски она говорила неважно, по-французски – и того хуже, но все равно болтала с Ти Джи без остановки.
Учтиво беседуя с брунейским принцем по-арабски – тот, к сожалению, не проявил интереса к бурам, – Райан умудрялся слушать Каролину.
– Завтра мы нанесем визит графине де Бретей на ее вилле Тейлор. Она покажет вам башню, куда Черчилль велел отнести президента Рузвельта, чтобы тот полюбовался закатом в горах.
– О! Когда же это было?
– Кажется, в 1942 году, после конференции в Фесе, – ответила Каролина.
«В сорок третьем, – мысленно поправил ее Райан, – после конференции в Касабланке…» Он слушал, как небрежно Каролина роняет имена знаменитостей, и вспоминал провинциальных дур, которые когда-то заказывали его матери перешивать им платья. Они тоже сыпали именами, словно это могло быть кому-то интересно… Судя по всему, Каролина Армстронг недалеко от них ушла.
Райану надоело на нее смотреть, и он перенес внимание на отчаянно флиртующих Лолу и Ти Джи. Лола сыпала двусмысленными замечаниями, которые под влиянием спиртного постепенно превращались в откровенные непристойности. Райан понял, что этой парочке прямая дорога в постель.
На третьей перемене блюд брунейский племянник задремал. Лола объяснила, что им предлагают полакомиться макаронами с кускусом и чернилами кальмара.
– У нас это называется puta nesca – «волосы шлюхи», – последовало многозначительное уточнение.
Райан не употреблял в пищу ничего черного, поэтому отложил вилку. Каролина и лягушатники желали друг другу всего наилучшего и наперебой повторяли: «Sante!». Райан поднял свой бокал и тихо сказал Лоле по-итальянски:
– Acqua fresca, vino puro, figa stretta, catzo duro.
Лола встретила сальность таким задорным хохотом, что у Райана заложило уши, а Ти Джи густо покраснел, чего обычно за ним не водилось. Уроженец Брунея встрепенулся и уставился на груди хохотушки, потом закатил глаза и обратился к аллаху с негромкой тирадой – наверное, просил о снисхождении.
– Признавайтесь, что в этом смешного! – потребовала Каролина у Ти Джи.
– Ничего особенного, просто тост, – отмахнулся Ти Джи, не поднимая глаз.
– Нельзя ли произнести это по-английски? – спросила Каролина раздраженным тоном, и Райан сделал над собой усилие, чтобы не ухмыльнуться.
– Я не могу перевести дословно, – упирался Ти Джи.
– А вы постарайтесь.
Райан все-таки хмыкнул и получил от Ти Джи пинок ногой под столом.
– Свежая вода, – начал Ти Джи, – чистое вино… петухи-задиры и пушистые киски.
Каролина непонимающе нахмурилась, а Райан презрительно улыбнулся. С водой и вином Ти Джи ничего не напутал, но упоминание мужских и женских гениталий заменил какой-то белибердой.
– Что еще за киски? – спросила Лола.
– Одна такая у вас между ног, – шепотом просветил ее Ти Джи.
– Между ног?! – переспросила Лола так громко, что вздрогнул даже король Тонга, сидевший на противоположном конце стола.
Брунейский племянник широко улыбнулся, демонстрируя чистое золото во рту, и стал проявлять к оснащению Лолы еще более пристальный интерес. А она между тем со смехом начала рассказывать Ти Джи о том, как ее «киска» безобразничала в парижском отеле «Ритц». Лола запустила ее в «Ритц-клуб» и долго не могла найти – столько туда набилось танцоров. Нашла она «киску» только после того, как та угостилась экзотической рыбкой из аквариума…
Райан заметил, что Каролина не сводит глаз с Ти Джи. Судя по всему, издевательств она не прощала и знала, как превратить мужчину в камень одним-единственным ледяным взглядом. Райан с облегчением подумал, что не зря отдает предпочтение женщинам с улыбающимися глазами и искренним смехом. На стерв, вроде Каролины Армстронг, он никогда не клевал – в отличие от Ти Джи, для которого весь мир был сплошным вызовом, азартной игрой.
Вдоволь насмеявшись, Ти Джи осведомился у Лолы, привезла ли она с собой свою «киску». Утвердительный ответ последовал без промедления – иного Райан не ожидал. Лола сказала, что остановилась в «Мамунии» и с радостью продемонстрирует Ти Джи своего зверька. Райан, шепотом переводивший брунейцу эту идиотскую беседу, не стал выпускать и последнюю фразу.
Брунеец немедленно вызвался принять участие в осмотре.
Каролина испепеляла всю четверку взглядом, но Лола слишком захмелела, чтобы замечать такие мелочи, Райану было наплевать, а брунеец был слишком занят грудью итальянки. Только Ти Джи поглядывал краешком глаза в сторону Каролины. Хозяйка виллы явно не привыкла, чтобы над ней потешались красивые мужчины.
– Терпеть не могу кошек! – неожиданно выпалила Каролина, прожигая Ти Джи взглядом. – У моей дочери был котенок, но я от него избавилась. Не выношу кошачий запах!
– Бедная киска!
Весь стол покатился со смеху, одна Каролина сохранила серьезность. Встав из-за стола, она надменно вскинула голову и покинула зал, словно королева, пренебрегшая неотесанными подданными. Райан усмехнулся: ко всему прочему, хозяйка дома оказалась настоящей ханжой.
После ужина все, кроме Каролины, отправились в «Мамунию» – играть. Пока Ти Джи и Райан сидели за карточным столом, брунеец с Лолой куда-то незаметно исчезли…
На следующий вечер Ти Джи и Райан попытались было уклониться от участия в ужине, но Руперт не пожелал ничего слышать. На сей раз Ти Джи оказался за столом рядом с Каролиной. После ужина он, сославшись на усталость, отказался поехать с остальными в «Мамунию».
Возвращаясь в свою комнату с карманами, набитыми выигранными деньгами, Райан задержался у двери Ти Джи. Он уже собирался постучать, как вдруг услышал голос Каролины Армстронг. Только этого и не хватало! Впрочем, Ти Джи виднее. Райан был уверен, что он сладит с любой женщиной.
18
Хозяева, поклонившись, направились к болгарской принцессе, и как раз в это время прозвучал гонг, оповещавший о начале трапезы. Очень чинно, с достоинством, словно усвоенным в покоях Букингемского дворца, вереница гостей, потянулась к столу. Райана усадили рядом с брунейским принцем, изъяснявшимся исключительно по-арабски, напротив них оказались Ти Джи и сногсшибательная итальянка, которую звали Лолой Чиатти. От Каролины эту пару отделяла одна французская чета. Райан еще в школе неплохо освоил французский, потом улучшил свои познания в Алжире. Однако, будучи представлен этим «дальним родственникам барона Ротшильда», он притворился, будто не может связать на их языке двух слов.
Потягивая вино, Райан наблюдал, как Лола кокетничает с Ти Джи. Пышная итальянка была не в его вкусе: они с Ти Джи предпочитали длинноногих блондинок. Тем не менее он, подмигинув принцу, разок-другой заглянул в умопомрачительный вырез ее платья, который был для этого и создан. Райан мотался по Африке уже несколько месяцев и соскучился по женскому телу.
– На прошлой неделе сюда переехал Ив Сен-Лоран, – сообщила Каролина родичам Ротшильда.
Велика важность! Райан исподтишка изучал Каролину и уже пришел к выводу, что та способна искренне улыбаться разве что собственному отражению в зеркале.
Лола не отпускала руку Ти Джи, едва не касаясь его плеча своей выдающейся грудью. По-английски она говорила неважно, по-французски – и того хуже, но все равно болтала с Ти Джи без остановки.
Учтиво беседуя с брунейским принцем по-арабски – тот, к сожалению, не проявил интереса к бурам, – Райан умудрялся слушать Каролину.
– Завтра мы нанесем визит графине де Бретей на ее вилле Тейлор. Она покажет вам башню, куда Черчилль велел отнести президента Рузвельта, чтобы тот полюбовался закатом в горах.
– О! Когда же это было?
– Кажется, в 1942 году, после конференции в Фесе, – ответила Каролина.
«В сорок третьем, – мысленно поправил ее Райан, – после конференции в Касабланке…» Он слушал, как небрежно Каролина роняет имена знаменитостей, и вспоминал провинциальных дур, которые когда-то заказывали его матери перешивать им платья. Они тоже сыпали именами, словно это могло быть кому-то интересно… Судя по всему, Каролина Армстронг недалеко от них ушла.
Райану надоело на нее смотреть, и он перенес внимание на отчаянно флиртующих Лолу и Ти Джи. Лола сыпала двусмысленными замечаниями, которые под влиянием спиртного постепенно превращались в откровенные непристойности. Райан понял, что этой парочке прямая дорога в постель.
На третьей перемене блюд брунейский племянник задремал. Лола объяснила, что им предлагают полакомиться макаронами с кускусом и чернилами кальмара.
– У нас это называется puta nesca – «волосы шлюхи», – последовало многозначительное уточнение.
Райан не употреблял в пищу ничего черного, поэтому отложил вилку. Каролина и лягушатники желали друг другу всего наилучшего и наперебой повторяли: «Sante!». Райан поднял свой бокал и тихо сказал Лоле по-итальянски:
– Acqua fresca, vino puro, figa stretta, catzo duro.
Лола встретила сальность таким задорным хохотом, что у Райана заложило уши, а Ти Джи густо покраснел, чего обычно за ним не водилось. Уроженец Брунея встрепенулся и уставился на груди хохотушки, потом закатил глаза и обратился к аллаху с негромкой тирадой – наверное, просил о снисхождении.
– Признавайтесь, что в этом смешного! – потребовала Каролина у Ти Джи.
– Ничего особенного, просто тост, – отмахнулся Ти Джи, не поднимая глаз.
– Нельзя ли произнести это по-английски? – спросила Каролина раздраженным тоном, и Райан сделал над собой усилие, чтобы не ухмыльнуться.
– Я не могу перевести дословно, – упирался Ти Джи.
– А вы постарайтесь.
Райан все-таки хмыкнул и получил от Ти Джи пинок ногой под столом.
– Свежая вода, – начал Ти Джи, – чистое вино… петухи-задиры и пушистые киски.
Каролина непонимающе нахмурилась, а Райан презрительно улыбнулся. С водой и вином Ти Джи ничего не напутал, но упоминание мужских и женских гениталий заменил какой-то белибердой.
– Что еще за киски? – спросила Лола.
– Одна такая у вас между ног, – шепотом просветил ее Ти Джи.
– Между ног?! – переспросила Лола так громко, что вздрогнул даже король Тонга, сидевший на противоположном конце стола.
Брунейский племянник широко улыбнулся, демонстрируя чистое золото во рту, и стал проявлять к оснащению Лолы еще более пристальный интерес. А она между тем со смехом начала рассказывать Ти Джи о том, как ее «киска» безобразничала в парижском отеле «Ритц». Лола запустила ее в «Ритц-клуб» и долго не могла найти – столько туда набилось танцоров. Нашла она «киску» только после того, как та угостилась экзотической рыбкой из аквариума…
Райан заметил, что Каролина не сводит глаз с Ти Джи. Судя по всему, издевательств она не прощала и знала, как превратить мужчину в камень одним-единственным ледяным взглядом. Райан с облегчением подумал, что не зря отдает предпочтение женщинам с улыбающимися глазами и искренним смехом. На стерв, вроде Каролины Армстронг, он никогда не клевал – в отличие от Ти Джи, для которого весь мир был сплошным вызовом, азартной игрой.
Вдоволь насмеявшись, Ти Джи осведомился у Лолы, привезла ли она с собой свою «киску». Утвердительный ответ последовал без промедления – иного Райан не ожидал. Лола сказала, что остановилась в «Мамунии» и с радостью продемонстрирует Ти Джи своего зверька. Райан, шепотом переводивший брунейцу эту идиотскую беседу, не стал выпускать и последнюю фразу.
Брунеец немедленно вызвался принять участие в осмотре.
Каролина испепеляла всю четверку взглядом, но Лола слишком захмелела, чтобы замечать такие мелочи, Райану было наплевать, а брунеец был слишком занят грудью итальянки. Только Ти Джи поглядывал краешком глаза в сторону Каролины. Хозяйка виллы явно не привыкла, чтобы над ней потешались красивые мужчины.
– Терпеть не могу кошек! – неожиданно выпалила Каролина, прожигая Ти Джи взглядом. – У моей дочери был котенок, но я от него избавилась. Не выношу кошачий запах!
– Бедная киска!
Весь стол покатился со смеху, одна Каролина сохранила серьезность. Встав из-за стола, она надменно вскинула голову и покинула зал, словно королева, пренебрегшая неотесанными подданными. Райан усмехнулся: ко всему прочему, хозяйка дома оказалась настоящей ханжой.
После ужина все, кроме Каролины, отправились в «Мамунию» – играть. Пока Ти Джи и Райан сидели за карточным столом, брунеец с Лолой куда-то незаметно исчезли…
На следующий вечер Ти Джи и Райан попытались было уклониться от участия в ужине, но Руперт не пожелал ничего слышать. На сей раз Ти Джи оказался за столом рядом с Каролиной. После ужина он, сославшись на усталость, отказался поехать с остальными в «Мамунию».
Возвращаясь в свою комнату с карманами, набитыми выигранными деньгами, Райан задержался у двери Ти Джи. Он уже собирался постучать, как вдруг услышал голос Каролины Армстронг. Только этого и не хватало! Впрочем, Ти Джи виднее. Райан был уверен, что он сладит с любой женщиной.
18
– Завтра я улетаю в Лондон, – объявил Райан Ти Джи.
Они уже около полутора месяцев сидели в Марракеше, готовя с Рупертом Армстронгом фосфатную сделку, и Райан погибал от скуки.
– Что ж, улетай, – спокойно ответил Ти Джи. – А у меня еще остаются здесь кое-какие дела.
Райан отлично знал причину, по которой Ти Джи захотелось задержаться подольше. Сделка с Рупертом была готова, все соглашения подписаны, так что теперь Ти Джи удерживала в Марракеше только Каролина Армстронг.
Они давно уже перебрались в «Мамунию», и Гриффит даже ни разу не упоминал ее имени, но Райан и без того отлично знал, что происходит. Не было дня, чтобы Ти Джи, придумав какую-нибудь отговорку, не отправлялся в Медину, на свидание с Каролиной. А вечерами, пока Райан сидел за картами, Ти Джи вел светскую жизнь, опять-таки встречаясь с Каролиной.
На протяжении следующих шести месяцев Райан постоянно курсировал между Лондоном и Марракешем. Ти Джи был слишком занят, чтобы самому появиться в Лондоне и заняться делами, поэтому он предоставил Райану карт-бланш. Райан заправлял теперь всем бизнесом Гриффита. Казалось бы, он должен был испытывать восторг от такого могущества, но никакого восторга не было. В конце концов он был вынужден признаться самому себе, что скучает по Ти Джи…
Сдалась ему эта Каролина Армстронг! И что он в ней нашел?
Однажды вечером Ти Джи неожиданно объявился в «Крокфордз» и вытащил Райана из-за рулетки в тот самый момент, когда тот нацелился на крупный выигрыш.
– Мы перебазируемся в Марракеш, – объявил Ти Джи.
Райан только пожал плечами.
– Перебазируйтесь, если хотите. Я останусь здесь. Найду себе другую работу.
– Пойдем к тебе. Обсудим все там.
Райан нехотя согласился, хотя не представлял, что может сказать ему Ти Джи, чтобы заставить его передумать. Причиной внезапного желания Ти Джи перебраться в Марракеш могла быть только Каролина Армстронг, и Райан чувствовал, что перестает его уважать. Что он нашел в ней такого, чтобы настолько потерять голову?
У себя в Мейфэр он налил две рюмки «Будлз» и вопросительно взглянул на Ти Джи. Тот уселся в кресло и довольно долго молчал.
– Я очень люблю Каролину, – сказал он наконец. – Знаю, она кажется холодной, но на самом деле она не такая. У нее была нелегкая жизнь…
Ти Джи сделал паузу, чтобы промочить горло, а Райан вспомнил свою мать. Каролина Армстронг понятия не имеет, что такое нелегкая жизнь!
– Она родилась в очень бедной семье, – продолжил Ти Джи. – Ее первым мужем был американец, работавший в лондонском посольстве. Потом его перевели в Токио. Каролина его обожала, но он погиб. Ей пришлось выйти за Армстронга, потому что не на что было содержать двоих детей. Но она никогда его не любила.
– А теперь ее мужем собрались стать вы?
Ти Джи молча кивнул. Райану было трудно скрыть удивление. Он плохо знал Каролину, но успел наслушаться в Марракеше рассказов о ее отчаянном стремлении покорить свет. Все сходились на том, что она воображает себя принцессой. Что ж, теперь ей придется забыть об амбициях. Ти Джи не из тех, кто готов бездельничать, попивая старое винцо.
– Поехали вместе, Райан. Я купил виллу, мы сможем…
– Нет!
Ти Джи поднял рюмку, делая вид, будто любуется янтарной жидкостью, но Райан успел заметить в его глазах тревогу.
– Ну что ж, в таком случае ты будешь отвечать за работу лондонского офиса. Я постараюсь помогать тебе из Марракеша. Ты будешь приезжать ко мне всякий раз, когда тебе понадобится что-то сказать мне с глазу на глаз.
Решение было принято. Следующие четыре месяца Райан редко разговаривал с Ти Джи и ни разу не наведался в Марракеш. Ему казалось, что Ти Джи не слишком счастлив, но он не считал возможным лезть ему в душу с вопросами.
Наконец возникла необходимость получить подпись Ти Джи под важным документом, и Райану пришлось лететь в Марракеш. К полудню он добрался до огороженных высокой стеной владений Гриффита на городской окраине. Ти Джи сам открыл ему дверь.
– Что происходит? – спросил Райан, войдя. – У вас отвратительный вид.
– Немудрено, – ответил Ти Джи неожиданно откровенно. – Я очень редко вижусь с Каролиной – только когда ей удается улизнуть из дома.
– Разве она не собиралась уйти от Армстронга?
– Собиралась – и уйдет, но ей не хочется его ранить. Он был очень добр к ней и детям. Она ждет удобного момента, чтобы поставить его в известность.
Райан с трудом подавил вздох. Интересно, сколько еще месяцев будет продолжаться ожидание? Наблюдая, как Ти Джи подписывает документ, Райан заметил, что он сильно постарел: в волосах добавилось седины, глаза утратили прежний блеск.
– Пообедаем на бульваре? Посидим в уличном кафе, поглазеем на девушек…
Райан хотел было отказаться, но умоляющий взгляд Ти Джи заставил его смириться.
Они выбрали столик в открытом кафе на бульваре Мохаммеда V, под апельсиновым деревом, и, попивая местное вино стали разглядывать мусульманок в черных чадрах и женщин, одетых по-европейски.
– Мне пора, – сказал наконец Ти Джи. – У меня свидание с Каролиной.
– Разве вы встречаетесь с ней не у себя?
Ти Джи покачал головой:
– Каролина не хочет рисковать. Вдруг ее увидят? Ведь она еще не ушла от Руперта. Для конспирации она переодевается в местную одежду. Я специально снимаю для наших встреч домик в Меллахе.
Райан знал, что так называется старый еврейский квартал. Даже по меркам арабской Медины он состоял из трущоб. Надо же, тащить даму в такое мрачное место! Как у самого Ти Джи хватает духу ежедневно туда наведываться?
Райан несколько раз плутал в Медине и, попадая в еврейский квартал, поражался его убожеству и запущенности. Зато здесь уж точно никому не пришло бы в голову разыскивать Каролину…
На протяжении следующих шести месяцев Райан довольно часто наведывался в Марракеш. Однажды, заскучав на вилле, он взялся проверять контракты по вывозу принадлежащих Армстронгу фосфатов, которыми занимался сам Ти Джи, и сразу понял: что-то тут нечисто. Африканский опыт и общение с пройдохами, умудряющимися обходить законный рынок алмазов, развили в нем шестое чувство. Он сразу чуял, когда от него что-то скрывают.
Зная, что Ти Джи проводит время в Меллахе, Райан отправился на склад с намерением изучить ход фосфатных поставок. Склад находился в восточной части Медины, неподалеку от красилен, где настриженную овечью шерсть замачивали во врытых в землю чанах. Внутри постройки из саманного кирпича было полутемно, однако Райану хватило света, проникающего сквозь щели в крыше. В первых проверенных им ящиках действительно лежало фосфатное сырье. Потом он заметил на некоторых контейнерах пометку «X». Открыв крышку одного такого контейнера, он засунул внутрь руку – и нащупал огромный слоновый бивень! Перед его мысленным взором сразу возникло несчастное животное, оставленное умирать под безжалостным африканским солнцем: слоновья шкура слишком толста, чтобы пристрелить слона на месте. Представил он и браконьеров, отпиливающих у умирающего слона бивни…
Соседние контейнеры тоже оказались набиты слоновой костью. Райан уже догадывался, откуда она доставлена: из кенийского национального парка Масаи-Мара. Недаром они впервые встретили Армстронга в Найроби.
Несмотря на действующие в большинстве африканских стран суровые законы, карающие браконьерство, бедность мешала им претворять эти законы в жизнь. Райану сразу стало ясно, зачем Армстронгу понадобилось соглашение с Гриффитом: он хотел загребать жар руками Ти Джи! Страной-получателем была, естественно, Япония, питающая пристрастие к слоновой кости и готовая платить за нее максимальную цену.
Остаток дня Райан отдирал от контейнеров наклейки с надписью «Гриффит интернэшнл», и наклеивал другие, на которых значилось «Армстронг анлимитед». На следующее утро, не предупредив Ти Джи, он улетел в Лондон, где засел за компьютер и постарался свести ущерб к минимуму. Довольный результатом, Райан отправился к доктору Дентону Дигсби.
Однажды он познакомился в «Крокфордз» с членом парламента, который признался, что обязан успехом на выборах бывшему проповеднику, превратившемуся в имиджмейкера. Этот кудесник мог сделать сенсацию из любого, даже самого заурядного события. Однако, приближаясь к офису Дигсби, расположенному неподалеку от приемной королевского гинеколога и других сверхдорогих медиков, Райан не был уверен в успехе. Сомнения усилились, когда на зов язвительной косоглазой секретарши выскочил, как лев из логова, сам чудотворец. Тот, правда, быстро присмирел, узнав от Райана, в чем состоит суть дела, и покачал головой с искренним осуждением.
– Не для того господь надоумил Ноя спасти тварей своих, погрузив по паре в ковчег, чтобы в наше время их разила алчность! Я готов помочь вам и использую для этого все доступные мне средства.
Райан покинул проповедника обнадеженным, но решил, что не помешает все-таки привлечь силы закона и для верности обратился в Интерпол.
Прежде чем Райан успел позвонить Гриффиту и проинформировать его о принятых мерах, тот объявился в Лондоне собственной персоной.
– Я перебираюсь сюда, – с порога заявил он.
– Почему? – изумленно воскликнул Райан, забыв, что это не его ума дело.
Ти Джи подошел к заиндевевшему окну и некоторое время смотрел на улицу.
– Я предъявил Каролине ультиматум, – сказал он наконец с отчаянием в голосе. – Я или Армстронг! Она ответила, что любит меня больше всех на свете, но я не могу обеспечить ей соответствующее положение в обществе.
«Моя мать последовала бы за тобой на край света…» – подумал Райан.
Вечером, за ужином в «Крокфордз», он рассказал Ти Джи о контрабанде слоновой кости. Гриффит еще находился под впечатлением от решения Каролины, поэтому ответил коротко:
– Ты хорошо сработал.
– Вы что, не понимаете, что я говорю? – Райан пытался достучаться до сознания Ти Джи. – Армстронг не ограничивается отстрелом взрослых слонов, он поднимает руку даже на слонят! Два ящика были набиты бивнями длиной всего шесть дюймов. Сколько же за них можно выручить?
– За такие маленькие? Меньше фунта стерлингов за штуку, то есть пару долларов. По-настоящему ценятся только крупные бивни.
– Правильно. Но он не жалеет малышей, обрекая их на медленную смерть рядом с застреленными матерями. И зарабатывает этим зверством жалкий фунт!
Ти Джи покачал головой. Райан знал, о чем он думает: Каролина предпочла ему Руперта Армстронга. Теперь Ти Джи предстояло проявить характер, но сначала он должен был осознать, что Каролина, при всей своей красоте, мелка душой и недостойна его любви. Райан-то понимал это с самого начала… Неожиданно до него дошло, почему Гриффит так надолго привязался к Каролине Армстронг, Всю жизнь он одерживал победы, завоевывая одну женщину за другой, и вот теперь потерпел поражение. Каролина привлекла его даже не красотой: он увидел в возможности ее покорить очередной вызов судьбы. Интересно, способен ли Гриффит на настоящую любовь, по гроб жизни? На такую, о какой мечтал сам Райан?.. Ти Джи прервал его мысли:
– Надеюсь, пресса оставит от Армстронга рожки да ножки.
Так и получилось. Бывший проповедник натравил на Армстронга телевидение, и камеры зафиксировали конфискацию в Японии принадлежащих «Армстронг анлимитед» контейнеров. Кроме всего прочего, огласка произошла в очень удачный момент: холодная война отошла в прошлое, в парламенте не происходило ничего интересного, никого из Виндзоров не ловили в последнее время в объятиях неподобающих лиц. Пресса обсасывала тему браконьерства не одну неделю.
Армстронг отчаянно юлил: он ничего не знал, произошла ошибка, он ни при чем… Но Дигсби снабдил желтую прессу компрометирующими фотографиями, Армстронг с трудом отбивался от репортеров, готовых его растерзать. Неприятности испытывал не только Руперт, который не показывался в Великобритании уже много лет, но и его могущественные родственники. В конце концов семейству пришлось капитулировать. Гаррик Армстронг, папаша Руперта, купил целую страницу рекламного приложения к «Таймс», где разделал сына под орех, и торжественно отрекся от него.
Райан был доволен. Главное достижение кампании состояло в том, что Би-би-си направила в Африку операторов, снявших целый фильм, который обошел весь мир и привлек всеобщее внимание к истреблению слонов. Райан был готов к тому, что Дигсби выставит колоссальный счет, но так его и не получил. На его недоуменный вопрос бывший проповедник ответил:
– Господь никогда не берет платы за защиту тех, кто не способен защититься сам!
– Аминь, – пробормотал Райан и повесил трубку. Через некоторое время Ти Джи пришел в себя. Он перестал упоминать Армстронгов, но виллу в Марракеше, судя по всему, продавать не собирался, и Райан опасался, что он не потерял надежду.
Желая отвлечь Ти Джи и заинтересовать его чем-то новым, Райан вовлек его в охоту за промышленными алмазами для космической программы НАСА. Охота оказалась достаточно азартной: пришлось столкнуться с жестокой конкуренцией, особенно со стороны израильтян. Наконец им удалось обнаружить в Заире 13-каратовый алмаз с нужными параметрами. Оставалось доставить его в Америку. Но темной ночью в аэропорту Катанги, когда они уже направлялись к самолету, из остановившегося рядом грузовика выскочил чернокожий человек, вооруженный до зубов, и потребовал алмаз себе.
– Бегите! – крикнул Райан Гриффиту и бросился на противника.
Ему удалось повалить его на землю и отнять оружие, но было непонятно, что делать с ним дальше. Райан знал одно: главное – не допустить, чтобы этот чернокожий рассказал полиции, что они занимаются вывозом алмазов. Алмаз лежал у Ти Джи в чемоданчике, спрятанный в кассету от фотопленки, так как у них не было разрешения на экспорт.
Райан решил задержать грабителя, пока Ти Джи не взлетит: тогда можно будет сказать полиции, что никакого алмаза он в глаза не видел. Он позволил противнику встать, но тот внезапно выхватил десантный нож и бросился на Райана, метя ножом ему в сердце. Ни секунды не размышляя, Райан выстрелил, и нападавший упал как подкошенный.
Полиция в шортах цвета хаки появилась как из-под земли. Поскольку Райан действовал в целях самозащиты, он не ожидал больших затруднений. Однако затруднения возникли, и какие! Десантный нож куда-то подевался, и Райану пришлось объяснять, почему он стрелял в безоружного. Впервые он понял, что реальная жизнь не имеет ничего общего с детективами, которые он смотрел когда-то в детстве по телевизору. Ему не зачитали прав, не позволили позвонить адвокату, в посольство, вообще снять телефонную трубку. О законности нечего было и мечтать.
Его поволокли в бетонную тюрьму с крохотными, забранными решеткой отверстиями под потолком вместо окон. Уже войдя в коридор он чуть не задохнулся от сочной экваториальной смеси запахов: сырой земли, отбросов, пота и испражнений. Глубоко во чреве тюрьмы охранники поставили его перед дверью в камеру площадью двенадцать квадратных футов и разбудили лучами фонариков девятерых аборигенов.
Некоторые были так слабы, что не смогли встать, зато у остальных были глаза диких хищников. Так смотрели на него когда-то вьетконговцы. Приученные к насилию и смерти, эти люди не ценили никого и ничего. Человеческая жизнь казалась им бессмысленной, ибо они не помнили счастливого прошлого и не ждали ничего хорошего от будущего. Смерть была для них пустым звуком – даже своя собственная, а тем более его.
Райан с животным страхом следил за заключенными, которые сгрудились у противоположной стены. Наконец охранники втолкнули его в душную камеру, заперли дверь, и он оказался в кромешной тьме. Не прошло и нескольких секунд, как сокамерники набросились на него. Одни срывали с него одежду, другие искали у него в карманах съестное, третьи шарили между ног. Райан отбивался изо всех сил. Он знал: лучше погибнуть сразу, чем сдаться.
В темноте не было видно ни зги, но, судя по всему, некоторые его удары достигли цели. Во всяком случае, Райан услышал удаляющиеся шаги. Он привалился спиной к двери – Вьетнам научил его в первую очередь оберегать тыл – и ждал повторения нападения, но его не последовало: очевидно, повторение было отложено, но вряд ли надолго.
В мутное окошко пробились первые лучи зари, а Райан все стоял, прижавшись к двери. Когда в камере стало светлее, он огляделся, надеясь определить главаря: ни одна дикая стая не обходится без главаря. Его выбор пал на рослого детину с кривыми, похожими на клыки зубами. Дождавшись, когда кривозубый подошел к зловонной дыре в полу и начал мочиться, Райан подскочил к нему, схватил за мошонку и крутанул. Другой рукой он вцепился ему в глотку. Бросок – и детина был приперт к стене. Райан несколько раз ударил его затылком о бетон.
– Чтобы никто ко мне не прикасался, понял, паскуда? Никто!
Едва ли кривозубый знал больше пяти английских слов, но ужас в его глазах свидетельствовал о том, что Райана он понял. Выпустив его, Райан двинулся в угол камеры – самое элитное место, поскольку сидящий в углу защищен с двух сторон. Два уголовника беспрекословно подвинулись, не сводя с него глаз, на черных лицах поблескивали белоснежные белки. Они, очевидно, приняли его за сумасшедшего. Что ж, тем лучше: оптимальная защита – это нападение.
Райана оставили в покое, и первые дни он терпеливо ждал: у них с Ти Джи был разработан для подобного случая специальный план. Оставшийся на воле должен был тотчас обратиться к влиятельным людям и предложить выкуп: в Африке все решают деньги. Но когда дни ожидания сменились неделями, им овладело беспокойство. Не погиб ли Ти Джи? Почему от него нет вестей?
Они уже около полутора месяцев сидели в Марракеше, готовя с Рупертом Армстронгом фосфатную сделку, и Райан погибал от скуки.
– Что ж, улетай, – спокойно ответил Ти Джи. – А у меня еще остаются здесь кое-какие дела.
Райан отлично знал причину, по которой Ти Джи захотелось задержаться подольше. Сделка с Рупертом была готова, все соглашения подписаны, так что теперь Ти Джи удерживала в Марракеше только Каролина Армстронг.
Они давно уже перебрались в «Мамунию», и Гриффит даже ни разу не упоминал ее имени, но Райан и без того отлично знал, что происходит. Не было дня, чтобы Ти Джи, придумав какую-нибудь отговорку, не отправлялся в Медину, на свидание с Каролиной. А вечерами, пока Райан сидел за картами, Ти Джи вел светскую жизнь, опять-таки встречаясь с Каролиной.
На протяжении следующих шести месяцев Райан постоянно курсировал между Лондоном и Марракешем. Ти Джи был слишком занят, чтобы самому появиться в Лондоне и заняться делами, поэтому он предоставил Райану карт-бланш. Райан заправлял теперь всем бизнесом Гриффита. Казалось бы, он должен был испытывать восторг от такого могущества, но никакого восторга не было. В конце концов он был вынужден признаться самому себе, что скучает по Ти Джи…
Сдалась ему эта Каролина Армстронг! И что он в ней нашел?
Однажды вечером Ти Джи неожиданно объявился в «Крокфордз» и вытащил Райана из-за рулетки в тот самый момент, когда тот нацелился на крупный выигрыш.
– Мы перебазируемся в Марракеш, – объявил Ти Джи.
Райан только пожал плечами.
– Перебазируйтесь, если хотите. Я останусь здесь. Найду себе другую работу.
– Пойдем к тебе. Обсудим все там.
Райан нехотя согласился, хотя не представлял, что может сказать ему Ти Джи, чтобы заставить его передумать. Причиной внезапного желания Ти Джи перебраться в Марракеш могла быть только Каролина Армстронг, и Райан чувствовал, что перестает его уважать. Что он нашел в ней такого, чтобы настолько потерять голову?
У себя в Мейфэр он налил две рюмки «Будлз» и вопросительно взглянул на Ти Джи. Тот уселся в кресло и довольно долго молчал.
– Я очень люблю Каролину, – сказал он наконец. – Знаю, она кажется холодной, но на самом деле она не такая. У нее была нелегкая жизнь…
Ти Джи сделал паузу, чтобы промочить горло, а Райан вспомнил свою мать. Каролина Армстронг понятия не имеет, что такое нелегкая жизнь!
– Она родилась в очень бедной семье, – продолжил Ти Джи. – Ее первым мужем был американец, работавший в лондонском посольстве. Потом его перевели в Токио. Каролина его обожала, но он погиб. Ей пришлось выйти за Армстронга, потому что не на что было содержать двоих детей. Но она никогда его не любила.
– А теперь ее мужем собрались стать вы?
Ти Джи молча кивнул. Райану было трудно скрыть удивление. Он плохо знал Каролину, но успел наслушаться в Марракеше рассказов о ее отчаянном стремлении покорить свет. Все сходились на том, что она воображает себя принцессой. Что ж, теперь ей придется забыть об амбициях. Ти Джи не из тех, кто готов бездельничать, попивая старое винцо.
– Поехали вместе, Райан. Я купил виллу, мы сможем…
– Нет!
Ти Джи поднял рюмку, делая вид, будто любуется янтарной жидкостью, но Райан успел заметить в его глазах тревогу.
– Ну что ж, в таком случае ты будешь отвечать за работу лондонского офиса. Я постараюсь помогать тебе из Марракеша. Ты будешь приезжать ко мне всякий раз, когда тебе понадобится что-то сказать мне с глазу на глаз.
Решение было принято. Следующие четыре месяца Райан редко разговаривал с Ти Джи и ни разу не наведался в Марракеш. Ему казалось, что Ти Джи не слишком счастлив, но он не считал возможным лезть ему в душу с вопросами.
Наконец возникла необходимость получить подпись Ти Джи под важным документом, и Райану пришлось лететь в Марракеш. К полудню он добрался до огороженных высокой стеной владений Гриффита на городской окраине. Ти Джи сам открыл ему дверь.
– Что происходит? – спросил Райан, войдя. – У вас отвратительный вид.
– Немудрено, – ответил Ти Джи неожиданно откровенно. – Я очень редко вижусь с Каролиной – только когда ей удается улизнуть из дома.
– Разве она не собиралась уйти от Армстронга?
– Собиралась – и уйдет, но ей не хочется его ранить. Он был очень добр к ней и детям. Она ждет удобного момента, чтобы поставить его в известность.
Райан с трудом подавил вздох. Интересно, сколько еще месяцев будет продолжаться ожидание? Наблюдая, как Ти Джи подписывает документ, Райан заметил, что он сильно постарел: в волосах добавилось седины, глаза утратили прежний блеск.
– Пообедаем на бульваре? Посидим в уличном кафе, поглазеем на девушек…
Райан хотел было отказаться, но умоляющий взгляд Ти Джи заставил его смириться.
Они выбрали столик в открытом кафе на бульваре Мохаммеда V, под апельсиновым деревом, и, попивая местное вино стали разглядывать мусульманок в черных чадрах и женщин, одетых по-европейски.
– Мне пора, – сказал наконец Ти Джи. – У меня свидание с Каролиной.
– Разве вы встречаетесь с ней не у себя?
Ти Джи покачал головой:
– Каролина не хочет рисковать. Вдруг ее увидят? Ведь она еще не ушла от Руперта. Для конспирации она переодевается в местную одежду. Я специально снимаю для наших встреч домик в Меллахе.
Райан знал, что так называется старый еврейский квартал. Даже по меркам арабской Медины он состоял из трущоб. Надо же, тащить даму в такое мрачное место! Как у самого Ти Джи хватает духу ежедневно туда наведываться?
Райан несколько раз плутал в Медине и, попадая в еврейский квартал, поражался его убожеству и запущенности. Зато здесь уж точно никому не пришло бы в голову разыскивать Каролину…
На протяжении следующих шести месяцев Райан довольно часто наведывался в Марракеш. Однажды, заскучав на вилле, он взялся проверять контракты по вывозу принадлежащих Армстронгу фосфатов, которыми занимался сам Ти Джи, и сразу понял: что-то тут нечисто. Африканский опыт и общение с пройдохами, умудряющимися обходить законный рынок алмазов, развили в нем шестое чувство. Он сразу чуял, когда от него что-то скрывают.
Зная, что Ти Джи проводит время в Меллахе, Райан отправился на склад с намерением изучить ход фосфатных поставок. Склад находился в восточной части Медины, неподалеку от красилен, где настриженную овечью шерсть замачивали во врытых в землю чанах. Внутри постройки из саманного кирпича было полутемно, однако Райану хватило света, проникающего сквозь щели в крыше. В первых проверенных им ящиках действительно лежало фосфатное сырье. Потом он заметил на некоторых контейнерах пометку «X». Открыв крышку одного такого контейнера, он засунул внутрь руку – и нащупал огромный слоновый бивень! Перед его мысленным взором сразу возникло несчастное животное, оставленное умирать под безжалостным африканским солнцем: слоновья шкура слишком толста, чтобы пристрелить слона на месте. Представил он и браконьеров, отпиливающих у умирающего слона бивни…
Соседние контейнеры тоже оказались набиты слоновой костью. Райан уже догадывался, откуда она доставлена: из кенийского национального парка Масаи-Мара. Недаром они впервые встретили Армстронга в Найроби.
Несмотря на действующие в большинстве африканских стран суровые законы, карающие браконьерство, бедность мешала им претворять эти законы в жизнь. Райану сразу стало ясно, зачем Армстронгу понадобилось соглашение с Гриффитом: он хотел загребать жар руками Ти Джи! Страной-получателем была, естественно, Япония, питающая пристрастие к слоновой кости и готовая платить за нее максимальную цену.
Остаток дня Райан отдирал от контейнеров наклейки с надписью «Гриффит интернэшнл», и наклеивал другие, на которых значилось «Армстронг анлимитед». На следующее утро, не предупредив Ти Джи, он улетел в Лондон, где засел за компьютер и постарался свести ущерб к минимуму. Довольный результатом, Райан отправился к доктору Дентону Дигсби.
Однажды он познакомился в «Крокфордз» с членом парламента, который признался, что обязан успехом на выборах бывшему проповеднику, превратившемуся в имиджмейкера. Этот кудесник мог сделать сенсацию из любого, даже самого заурядного события. Однако, приближаясь к офису Дигсби, расположенному неподалеку от приемной королевского гинеколога и других сверхдорогих медиков, Райан не был уверен в успехе. Сомнения усилились, когда на зов язвительной косоглазой секретарши выскочил, как лев из логова, сам чудотворец. Тот, правда, быстро присмирел, узнав от Райана, в чем состоит суть дела, и покачал головой с искренним осуждением.
– Не для того господь надоумил Ноя спасти тварей своих, погрузив по паре в ковчег, чтобы в наше время их разила алчность! Я готов помочь вам и использую для этого все доступные мне средства.
Райан покинул проповедника обнадеженным, но решил, что не помешает все-таки привлечь силы закона и для верности обратился в Интерпол.
Прежде чем Райан успел позвонить Гриффиту и проинформировать его о принятых мерах, тот объявился в Лондоне собственной персоной.
– Я перебираюсь сюда, – с порога заявил он.
– Почему? – изумленно воскликнул Райан, забыв, что это не его ума дело.
Ти Джи подошел к заиндевевшему окну и некоторое время смотрел на улицу.
– Я предъявил Каролине ультиматум, – сказал он наконец с отчаянием в голосе. – Я или Армстронг! Она ответила, что любит меня больше всех на свете, но я не могу обеспечить ей соответствующее положение в обществе.
«Моя мать последовала бы за тобой на край света…» – подумал Райан.
Вечером, за ужином в «Крокфордз», он рассказал Ти Джи о контрабанде слоновой кости. Гриффит еще находился под впечатлением от решения Каролины, поэтому ответил коротко:
– Ты хорошо сработал.
– Вы что, не понимаете, что я говорю? – Райан пытался достучаться до сознания Ти Джи. – Армстронг не ограничивается отстрелом взрослых слонов, он поднимает руку даже на слонят! Два ящика были набиты бивнями длиной всего шесть дюймов. Сколько же за них можно выручить?
– За такие маленькие? Меньше фунта стерлингов за штуку, то есть пару долларов. По-настоящему ценятся только крупные бивни.
– Правильно. Но он не жалеет малышей, обрекая их на медленную смерть рядом с застреленными матерями. И зарабатывает этим зверством жалкий фунт!
Ти Джи покачал головой. Райан знал, о чем он думает: Каролина предпочла ему Руперта Армстронга. Теперь Ти Джи предстояло проявить характер, но сначала он должен был осознать, что Каролина, при всей своей красоте, мелка душой и недостойна его любви. Райан-то понимал это с самого начала… Неожиданно до него дошло, почему Гриффит так надолго привязался к Каролине Армстронг, Всю жизнь он одерживал победы, завоевывая одну женщину за другой, и вот теперь потерпел поражение. Каролина привлекла его даже не красотой: он увидел в возможности ее покорить очередной вызов судьбы. Интересно, способен ли Гриффит на настоящую любовь, по гроб жизни? На такую, о какой мечтал сам Райан?.. Ти Джи прервал его мысли:
– Надеюсь, пресса оставит от Армстронга рожки да ножки.
Так и получилось. Бывший проповедник натравил на Армстронга телевидение, и камеры зафиксировали конфискацию в Японии принадлежащих «Армстронг анлимитед» контейнеров. Кроме всего прочего, огласка произошла в очень удачный момент: холодная война отошла в прошлое, в парламенте не происходило ничего интересного, никого из Виндзоров не ловили в последнее время в объятиях неподобающих лиц. Пресса обсасывала тему браконьерства не одну неделю.
Армстронг отчаянно юлил: он ничего не знал, произошла ошибка, он ни при чем… Но Дигсби снабдил желтую прессу компрометирующими фотографиями, Армстронг с трудом отбивался от репортеров, готовых его растерзать. Неприятности испытывал не только Руперт, который не показывался в Великобритании уже много лет, но и его могущественные родственники. В конце концов семейству пришлось капитулировать. Гаррик Армстронг, папаша Руперта, купил целую страницу рекламного приложения к «Таймс», где разделал сына под орех, и торжественно отрекся от него.
Райан был доволен. Главное достижение кампании состояло в том, что Би-би-си направила в Африку операторов, снявших целый фильм, который обошел весь мир и привлек всеобщее внимание к истреблению слонов. Райан был готов к тому, что Дигсби выставит колоссальный счет, но так его и не получил. На его недоуменный вопрос бывший проповедник ответил:
– Господь никогда не берет платы за защиту тех, кто не способен защититься сам!
– Аминь, – пробормотал Райан и повесил трубку. Через некоторое время Ти Джи пришел в себя. Он перестал упоминать Армстронгов, но виллу в Марракеше, судя по всему, продавать не собирался, и Райан опасался, что он не потерял надежду.
Желая отвлечь Ти Джи и заинтересовать его чем-то новым, Райан вовлек его в охоту за промышленными алмазами для космической программы НАСА. Охота оказалась достаточно азартной: пришлось столкнуться с жестокой конкуренцией, особенно со стороны израильтян. Наконец им удалось обнаружить в Заире 13-каратовый алмаз с нужными параметрами. Оставалось доставить его в Америку. Но темной ночью в аэропорту Катанги, когда они уже направлялись к самолету, из остановившегося рядом грузовика выскочил чернокожий человек, вооруженный до зубов, и потребовал алмаз себе.
– Бегите! – крикнул Райан Гриффиту и бросился на противника.
Ему удалось повалить его на землю и отнять оружие, но было непонятно, что делать с ним дальше. Райан знал одно: главное – не допустить, чтобы этот чернокожий рассказал полиции, что они занимаются вывозом алмазов. Алмаз лежал у Ти Джи в чемоданчике, спрятанный в кассету от фотопленки, так как у них не было разрешения на экспорт.
Райан решил задержать грабителя, пока Ти Джи не взлетит: тогда можно будет сказать полиции, что никакого алмаза он в глаза не видел. Он позволил противнику встать, но тот внезапно выхватил десантный нож и бросился на Райана, метя ножом ему в сердце. Ни секунды не размышляя, Райан выстрелил, и нападавший упал как подкошенный.
Полиция в шортах цвета хаки появилась как из-под земли. Поскольку Райан действовал в целях самозащиты, он не ожидал больших затруднений. Однако затруднения возникли, и какие! Десантный нож куда-то подевался, и Райану пришлось объяснять, почему он стрелял в безоружного. Впервые он понял, что реальная жизнь не имеет ничего общего с детективами, которые он смотрел когда-то в детстве по телевизору. Ему не зачитали прав, не позволили позвонить адвокату, в посольство, вообще снять телефонную трубку. О законности нечего было и мечтать.
Его поволокли в бетонную тюрьму с крохотными, забранными решеткой отверстиями под потолком вместо окон. Уже войдя в коридор он чуть не задохнулся от сочной экваториальной смеси запахов: сырой земли, отбросов, пота и испражнений. Глубоко во чреве тюрьмы охранники поставили его перед дверью в камеру площадью двенадцать квадратных футов и разбудили лучами фонариков девятерых аборигенов.
Некоторые были так слабы, что не смогли встать, зато у остальных были глаза диких хищников. Так смотрели на него когда-то вьетконговцы. Приученные к насилию и смерти, эти люди не ценили никого и ничего. Человеческая жизнь казалась им бессмысленной, ибо они не помнили счастливого прошлого и не ждали ничего хорошего от будущего. Смерть была для них пустым звуком – даже своя собственная, а тем более его.
Райан с животным страхом следил за заключенными, которые сгрудились у противоположной стены. Наконец охранники втолкнули его в душную камеру, заперли дверь, и он оказался в кромешной тьме. Не прошло и нескольких секунд, как сокамерники набросились на него. Одни срывали с него одежду, другие искали у него в карманах съестное, третьи шарили между ног. Райан отбивался изо всех сил. Он знал: лучше погибнуть сразу, чем сдаться.
В темноте не было видно ни зги, но, судя по всему, некоторые его удары достигли цели. Во всяком случае, Райан услышал удаляющиеся шаги. Он привалился спиной к двери – Вьетнам научил его в первую очередь оберегать тыл – и ждал повторения нападения, но его не последовало: очевидно, повторение было отложено, но вряд ли надолго.
В мутное окошко пробились первые лучи зари, а Райан все стоял, прижавшись к двери. Когда в камере стало светлее, он огляделся, надеясь определить главаря: ни одна дикая стая не обходится без главаря. Его выбор пал на рослого детину с кривыми, похожими на клыки зубами. Дождавшись, когда кривозубый подошел к зловонной дыре в полу и начал мочиться, Райан подскочил к нему, схватил за мошонку и крутанул. Другой рукой он вцепился ему в глотку. Бросок – и детина был приперт к стене. Райан несколько раз ударил его затылком о бетон.
– Чтобы никто ко мне не прикасался, понял, паскуда? Никто!
Едва ли кривозубый знал больше пяти английских слов, но ужас в его глазах свидетельствовал о том, что Райана он понял. Выпустив его, Райан двинулся в угол камеры – самое элитное место, поскольку сидящий в углу защищен с двух сторон. Два уголовника беспрекословно подвинулись, не сводя с него глаз, на черных лицах поблескивали белоснежные белки. Они, очевидно, приняли его за сумасшедшего. Что ж, тем лучше: оптимальная защита – это нападение.
Райана оставили в покое, и первые дни он терпеливо ждал: у них с Ти Джи был разработан для подобного случая специальный план. Оставшийся на воле должен был тотчас обратиться к влиятельным людям и предложить выкуп: в Африке все решают деньги. Но когда дни ожидания сменились неделями, им овладело беспокойство. Не погиб ли Ти Джи? Почему от него нет вестей?