Сойер Мерил. Любовь, соблазны и грехи

   – Мне надо увидеться с Райаном.
   – Я не уверен, что он хочет этого, – сказал Игорь как можно мягче. – Я объяснял, что вы ни в чем не виноваты; он знает, что Барзан признался… Но при этом Райан продолжает твердить, что вы похожи на мать: если бы вы его любили, то не стали бы ничего от него скрывать.
   – Все равно я должна с ним увидеться – пусть в последний раз.
 
   Друзья подвезли ее к больнице. Дальше Лорен пошла сама. В тысячный раз она кляла себя за то, что так легкомысленно согласилась на предложение Барзана работать на него. Своей наивностью она чуть не убила любимого человека…
   Когда Лорен тихо вошла в палату, Райан спал. Она приготовила себя к тому, что его будет трудно узнать, но действительность оказалась хуже самых мрачных ожиданий. Увидев его туго перебинтованную голову и мертвенно-бледное лицо, Лорен с трудом подавила крик. Что же она наделала?!
   Руки Райана, белые и безжизненные, были вытянутые вдоль тела, к одной из них тянулась пластмассовая трубка капельницы. «Интересно, куда подевалось его кольцо с головой леопарда?..» – машинально подумала Лорен и тут же одернула себя. Только бы он смог ее простить! Неожиданно Райан пошевелился, открыл глаза, молча уставился на нее бессмысленным взглядом человека, недавно перенесшего наркоз.
   – Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила Лорен.
   Райан прищурился, словно не был уверен, что перед ним не призрак.
   – Что надо? – спросил он хрипло. Она попыталась дотронуться до него, но Райан отдернул руку.
   – Я хочу, чтобы ты знал, как я раскаиваюсь. Я никогда не прощу себе, что ты пострадал из-за меня, что из-за меня погибла Игги. Я понимаю, как ты переживаешь…
   – Ничего подобного! – зло бросил Райан. – она была выдрессирована на обнаружение пластиковой взрывчатки. Она делала то, чему ее научили, вот и все.
   Лорен знала, что он кривит душой, знала, что заслужила его презрение. Умное, любящее, совершенно невинное существо погибло из-за ее глупой доверчивости. Хорошо хоть, что потери ограничились только этим…
   – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы искупить свою вину. Все! Прошу тебя, поверь мне!
   – Перестань. Прошлое не изменить. – Райан поморщился, превозмогая боль. – Если бы ты хоть раз обмолвилась, что Барзан тебя финансирует…
   – Ты ведь тоже был со мной не до конца искренен. Ты утаил от меня правду о Ти Джи.
   – Это другое дело. Я участвовал в секретной операции государственных служб.
   – Ты прав, – вздохнула Лорен. – Я не понимала, как это важно, иначе обязательно рассказала бы тебе про Барзана.
   – А ведь я в последнюю минуту предоставил тебе еще один шанс! Помнишь, я спросил, не хочешь ли ты что-то мне рассказать? Надо было хотя бы тогда открыть правду.
   – Я не хотела загружать тебя своими проблемами. Пол…
   – Пол? Вечно этот Пол! Он спас тебя от Армстронга, и ты в благодарность решила посвятить ему всю жизнь?
   – Неправда! Я помогаю Полу, когда это ему нужно.
   – Вот и ступай к нему. Уходи! Мне ты не нужна.
 
   Прошло несколько часов, прежде чем Райан снова очнулся. Ему казалось, что он поднимается на поверхность с огромной глубины, борясь с грузом, который тянет его на дно. Открыв глаза, он увидел на табурете рядом с кроватью Пола. Их познакомили на выставке Игоря, но в тот раз они едва обменялись парой ничего не значащих фраз. Интересно, какого черта он здесь делает? Райану захотелось съездить ему по физиономии, он с трудом убедил себя, что Пол ни в чем не виноват. Что поделать, если он – копия своей сестры…
   – Если вы пришли в себя, я бы хотел с вами поговорить, – сказал Пол.
   – О чем?
   – О Руперте Армстронге.
   – Мне на него плевать, – пробурчал Райан. Он знал, что Армстронг наконец-то водворен туда, где ему самое место, – за решетку. Это, правда, все равно не могло воскресить Ти Джи…
   – Когда мать вышла за него замуж, я был очень юн и впечатлителен. – Пол говорил, не обращая внимания на то, что Райан недовольно нахмурился. – Мать мечтала о богатстве, и я тоже воображал, что деньги – самое главное на свете. Только после того, как я переехал во Францию и пережил неудачную любовь, я понял, что к чему. До меня дошло, что счастье за деньги не купишь.
   – Попрошу ближе к сути. – Райан недоумевал, зачем ему выслушивать историю жизни Пола.
   – Наберитесь терпения, иначе вы ничего не поймете. Так вот, мать довольно скоро перестала служить для меня авторитетом. Я понял, что она никогда никого не любила, кроме себя самой. Лорен было труднее это понять: ее ослепляла доброта.
   – Избавьте меня от упоминаний о Лорен!
   – Но я пришел, чтобы поговорить именно о ней. Лорен – поразительная женщина. Она вышла замуж за пожилого владельца третьеразрядной художественной галереи, и благодаря ей галерея превратилась в лучший выставочный зал акварелей во всем Париже. В Нью-Йорке она помогла мне преодолеть кризис, связанный со смертью моей первой жены…
   – Не вижу связи. При чем тут Армстронг?
   – Да при том, что Лорен постоянно не везет. Руперт Армстронг, пожилой больной муж, брат-слабак… И, наконец, Карлос Барзан.
   – Хотите уговорить меня предоставить ей последний шанс? Не выйдет!
   – Барзан использовал «Рависсан» как приманку. Вы упростили ему задачу, влюбившись в нее, и он…
   – Я в нее не влюблен!
   – Вот и хорошо. – Пол смотрел на него с нескрываемым отвращением. – Мне бы очень не хотелось, чтобы она с вами связывалась.
   Этот выпад застиг Райана врасплох. Он не понимал, куда клонит непрошеный гость.
   – Моя сестра для вас слишком хороша. У нее есть внутренняя сила, как у Игоря Макарова. Ради тех, кого любит, она готова на самопожертвование. Лорен ненавидела свою работу в нью-йоркском клубе «Саке Ситомо», где ей приходилось разыгрывать перед японскими бизнесменами гейшу, и все-таки не уходила оттуда, потому что хотела помочь мне. А ведь я меньше всего заслуживаю такой преданности…
   Голос Пола дрогнул, и Райан впервые посмотрел на него с интересом.
   – У меня всегда были трудности со сном. Часто я бродил ночью по вилле. Я многое видел и слышал. И однажды я заметил, как Руперт выходит из комнаты Лорен… – Глядя в окно на поздние июньские сумерки, Пол через силу продолжил: – Я был слишком молод и беспомощен. Я боялся Руперта и больше года ничего не предпринимал, но в конце концов не вытерпел. Однако вместо того, чтобы вывести мерзавца на чистую воду, я трусливо увез Лорен из Марракеша, пока он был в отъезде.
   Райану было тяжело его слушать. Приходилось то и дело напоминать себе, что Лорен ему безразлична. Иначе Полу не поздоровилось бы.
   – Она меня простила, – сказал Пол. – Как только мы покинули Марракеш, я открыл ей правду, и она тут же меня простила!
   – Значит, она еще глупее, чем я думал, – сквозь зубы процедил Райан.
   – Нет. Это значит, что вы недостойны ее.
 
   С неба падали снежинки небывалой величины; сугробы, в которых и без того можно было увязнуть по колено, увеличивались на глазах. Тучи висели так низко, что было ясно: снегопад продлится всю рождественскую ночь. Лорен заперла дверь своей галереи в Санта-Фе и даже не услышала щелчка: снег заглушал все звуки.
   «Радуга» – галерея, которую Лорен и Пол открыли через полгода после возвращения из Лондона, – находилась в конце пешеходной улицы. Это было не самое престижное место, но Лорен все равно гордилась своим детищем. Собой она тоже гордилась. За эти полгода ей удалось написать уже несколько картин, и она собиралась и дальше заниматься живописью. Лорен не слишком интересовало, как отнесутся к этим картинам посетители, однако ее произведения постепенно находили покупателей среди известных коллекционеров.
   Подъехав в темноте к дому, Лорен оставила машину под высокой осиной с облепленными снегом ветвями. В старой глинобитной гасиенде она жила теперь одна: Пол переехал к Джите.
   Проваливаясь в глубокий снег, Лорен заторопилась к двери, за которой надрывался телефон; звонок был явно международный.
   – Счастливого Рождества, Виола! – воскликнула она, даже не спросив, кто говорит.
   – Как ты догадалась, что это я?
   – Кто же еще будет звонить в такую поздноту? Ты наверняка только что кончила кормить малышей и решила позвонить лучшей подруге.
   – Так и есть, – засмеялась Виола. – Поздравляю с Рождеством! А теперь сногсшибательная новость: твоя мамаша вышла замуж за француза, с которым жила с тех пор, как посадили Руперта.
   – Вот это да! Мою мать ничто не вышибет из седла, – сказала Лорен без всякого воодушевления – она уже давно отказалась от попыток понять Каролину.
   По правде говоря, Лорен гораздо больше интересовало, нет ли у Виолы и Игоря новостей от Райана, но спрашивать она не решалась, боясь, что начнет кровоточить незажившая рана. Она знала только, что после регистрации патента на изобретение компания «Гриффит интернэшнл» вошла в число ведущих в мире.
   – Как твои дела? – спросила Виола. – Я-то знаю, как тяжело проводить одной Рождество.
   – Не волнуйся за меня, – ответила Лорен с притворной бодростью. – Я не одна. Пол, Джита и два их чудовища живут напротив. Я как раз готовлю для них рождественский ужин.
   На самом деле Лорен погибала от одиночества. Она запретила себе вспоминать Райана, но он все равно стоял у нее перед глазами. Она не могла забыть, с какой ненавистью он смотрел на нее в последний раз.
   Стараясь отвлечься, Лорен принесла дров и разожгла камин. Когда в дверь постучали, она вспомнила, что обещала Дими зажечь вместе с ним свечи на крыльце, и взяла горсть длинных каминных спичек.
   Тяжелая дубовая дверь распахнулась – и Лорен застыла, прижав к груди руку с нелепыми спичками. На крыльце стоял Райан! На нем была кожаная летная куртка Гриффита с поднятым воротником, в волосах искрились снежинки.
   – Ну и холод! – Райан стряхнул снег с волос. Лорен отступила, позволяя ему войти. Неужели он ее простил? Только не унижаться, не говорить ему в сотый раз о своем раскаянии.
   Когда Райан властно заключил ее в объятия, Лорен испугалась, что сердце сейчас выпрыгнет у нее из груди. Она уже привыкла к мысли, что никогда больше его не увидит. Но одного прикосновения губ Райана к ее губам хватило, чтобы все сомнения и страхи исчезли.
   – Прости меня. Я был мерзавцем, – прошептал он, ненадолго оторвавшись от нее.
   – Ты тоже меня прости…
   Новый поцелуй не дал ей договорить. Лорен почувствовала, что у нее закружилась голова. Она, наверное, упала бы, если бы Райан так крепко не прижимал ее к себе.
   – Но ведь ты же не хотел меня видеть, – пробормотала Лорен, слегка отстранившись. – Что заставило тебя передумать?
   – Постарались твои друзья и брат. Представь, даже Питер Стирлинг – и тот принял твою сторону! Но мне все равно понадобилось время, чтобы осознать правду. Правда же состоит в том, что мы с тобой оба были былинками, а все происходившее – ураганом. – Его зеленые глаза смотрели на нее очень серьезно и нежно. – Теперь я понимаю, что хотел наказать не тебя, а Каролину – она обманула доверие Гриффита. Но мы не должны расплачиваться за грехи своих родителей. И ты совсем не похожа на свою мать.
   Из глаз Лорен покатились слезы, и Райан провел пальцем по ее щеке. Лорен заслуживала любви, как ни одна женщина на свете. А он… Он с самого начала чувствовал, что, наказывая ее, причиняет боль самому себе.
   – Может, мы все-таки попытаемся исправить свои ошибки? Ты выйдешь за меня замуж?
   – Да, – прошептала она.
   Райан надел ей на палец свое кольцо с головой леопарда.
   – Я объявился бы раньше, но на прошлой неделе скончалась тетя Тилли. Оказывается, она уже давно скрывала от меня, что у нее рак. Я узнал о ее болезни, только когда вышел из больницы, и все это время провел с ней рядом.
   – Ужасно! – воскликнула Лорен. – Она была такая хорошая…
   Райан тяжело вздохнул:
   – Ты знаешь, ведь именно тетя Тилли помогла мне разобраться в моих чувствах к тебе. Она говорила, что простила бы дяде Гарту все, что угодно, лишь бы он жил. Но он погиб. Я все думаю о своем отце… Я ведь ни разу не говорил Ти Джи, что люблю его. Гордость не позволяла. И я очень рад, что наконец решился сказать тебе о своей любви.
   – А я люблю тебя, – чуть слышно произнесла Лорен. – Я бы продолжала тебя любить, даже если бы ты не вернулся ко мне.
   – Я не мог не вернуться. – Он поцеловал ее так страстно, что она едва не задохнулась. – Ты слишком нужна мне, Лорен.