– Простите мою резкость, – не поднимая взгляда, попросил он и, не дожидаясь ответа, поспешил прочь.
Не рассчитывавшая на подобный жест, Дайна еще какое-то время сидела неподвижно, в страхе вспугнуть удивительное ощущение. Казалась, кто-то добрый надул внутри нее воздушный шарик, невероятно цветной и красивый. Но, увы... нельзя просидеть неподвижно целую вечность.
Старшеклассники небольшими группками проходили в темный класс и дисциплинированно занимали свободные стулья. Громким хлопком мисс Уиквилд зажгла над столами робкие лампы. Неживой свет настраивал на рабочий лад.
Захватить внимание этой аудитории оказалось почти так же просто, как и тех, что помладше. Стоило только иллюзорным картам раскрыться во всем их великолепии, дело пошло гораздо лучше. Если до того отдельные личности еще порывались заниматься своими делами, то спустя каких-то пять минут и их взоры оказались прикованы к Дайне, расположившейся в центре переливающейся паутины.
На мгновение в голову закралась странная мысль. Всматриваясь сквозь незамутненные глаза в души сидящих перед ней детей, не имеющих представления о том, что такое смерть и боль, открытых и чистых, как страницы ненаписанных книг, Дайна пыталась понять, на своем ли месте она ведет борьбу.
Статистика – неумолимая штука. Один из десяти обязательно попадет под влияние философии Дивных, а ведь это можно предотвратить уже сейчас! Достаточно взять ребят под руки и показать верный путь, научить и направить...
– Ай! – вскрикнула белокурая девочка за первой партой, а в воздухе отчетливо запахло озоном.
– В чем дело? – войдя в роль учительницы окончательно, мисс Уиквилд метнула на бедняжку суровый взгляд.
– Простите, – пролепетала та. – Я не хотела.
– Класс, – естественно, Дайна знала, что именно произошло, – попрошу шутника или шутников выйти ко мне самостоятельно, чтоб не тратить общее время.
Комната ответила гробовой тишиной, в которой стук упавшего на пол и укатившегося предмета прозвучал как громовой раскат.
– Спасибо и на этом. – Белесая палочка остановилась у самых ног. – Индекстрэ.
Предмет подпрыгнул и очутился прямо в руке. Ученики продолжали напряженно молчать, пока мисс Уиквилд-Ди'Анно вертела палочку перед глазами.
– Какая прелесть, – пренебрежительно начала она после паузы. – Слабейший заряд. Кому тут обратно в детский сад пора? Впрочем, можете не говорить, я сама узнаю, не сходя с этого места. Или все же хозяин милой штучки укомплектован не только юмором, но и некоторым количеством храбрости?
Взъерошенный мальчишка за последней партой заерзал, а его сосед прикинулся фонарным столбом. Без всякой магии ясно, кто виновен.
– Галерка, средний ряд, – растягивая слова, приказала Дайна. – Молодые люди! Я не привыкла повторять дважды.
– Мисс Ди'Анно, я сожалею, – взъерошенный выпрямился. – Нам осталось не так много времени... совсем скоро все мы превратимся в студентов, и тогда шалости останутся в прошлом.
– Занятно. – Она скрестила руки на груди. – Вы не думали о карьере юриста или... быть может, политика? Уж очень складно несете чушь. Мой урок не предназначен для... (как вы сказали?)... «шалостей».
– Но, мисс... – попытался возразить тот.
– Думаю, все со мной согласятся, – не обращая внимания на взъерошенного, продолжила Дайна, – что конца занятия «шалун» подождет за дверью. А после мы познакомимся поближе и немного прогуляемся... Нет, не под Луной. Хотите составить компанию?
Сосед нарушителя порядка закрыл рот и сделал вид, что превратился в камень.
– Вещи забрать можно? – насупившись, уточнил взъерошенный.
– Нет, – покачала головой мисс Уиквилд.
Выдворив мальчишку вон, она поохладела к мысли о преподавании и его значимости. Сердце затосковало по форме Танцора. Совершенно точно, стоило взять «шалуна» на заметку... посмотреть: куда заведет такой длинный язык лет через десять.
Хоть сочинения и были успешно приняты, тревога не покидала Эмилию. Робин не появилась ни на предпоследнем уроке, ни на последнем.
– Что ты собираешься делать? – Никодемас старательно изображал жизнерадостность.
– Отправлюсь на поиски! – без колебаний отозвалась она.
– Здорово. – Друг не мигал и вообще походил на восковую фигуру.
– Ты со мной? – с надеждой в голосе спросила Эмили.
– Я всегда с тобой, – вздохнул тот.
– Тогда поищи ее в холле и во дворе, – предложила девочка. – А я посмотрю в уборных.
– Хорошо, – согласился Никодемас. – После встречаемся у входа на ступеньках.
Друзья разошлись в разные стороны: один отправился на первый этаж, другая – вглубь крыла.
Эмили спокойно шла, размышляя над тем, что именно скажет Роби и какими словами, чтоб все вернулось на свои места. Школа быстро пустела. Ученики второй смены не появлялись в этой части здания, а немногочисленные ребята – скорее всего, просто дежурные, спешащие в свои классы. Сложив руки рупором, девочка приготовилась крикнуть и уже набрала воздуху в грудь, но вовремя передумала.
– Вы заблудились, мисс? – неподалеку, из дверей кабинета с табличкой «Лаборантская», показалась блондинистая голова.
– Нет, вовсе нет, – смутилась Эмили. – Потеряла подругу.
– Вот как... – Чарли вышел в коридор. – Не хотите посмотреть опыты?
– Конечно, хочу. – Сразу говорить «нет» как-то невежливо, лучше найти правильное «но».
– Тогда проходите, – предложил он.
– К сожалению, не сегодня, – кокетливое сожаление удавалось ей особенно удачно. – Меня ждут.
Попрощавшись, пока Уэлш не успел опомниться, Эмили быстренько шмыгнула в ближайший поворот. Коридор показался знакомым, и сердце немного успокоилось. Отчего мы задумываемся о необходимости карты только тогда, когда уже стоим неизвестно где?
«Сворачивать не туда» постепенно превращалось в традицию. Мрачные стены, по обе стороны вереницы запертых дверей с порядковыми номерами на блестящих табличках – обычная среда обитания для старшеклассников, как про них рассказывала Би.
Решив разорвать порочный круг, Эмили развернулась и двинулась назад, чтоб снова встретить Чарли и воспользоваться его помощью. Главным теперь было не пропустить нужный поворот.
Кто мог подумать, что этих самых поворотов окажется не один и не два? Сохраняя присутствие духа, она возвращалась. Странный холодок скользнул по спине, заставив оглянуться, но коридор пустовал. Списав неприятное ощущение на волнение, Эмили собралась продолжить путь, как жуткий крик сотряс стены!
На испуг времени не осталось. Со всех ног девочка бросилась на голос, показавшийся знакомым.
Эмили была готова увидеть все что угодно, только не это! Робин сидела на полу, спрятав личико в ладони, а ничего не понимающий Никодемас пытался заставить ее подняться.
– Я... я... испугалась... – всхлипывала та.
– Чего ты, дуреха, испугалась?! – Черные глаза метали искры. – Так орать!
Но Би не слушала. Она подобрала ноги и принялась медленно вдыхать и выдыхать, сцепив пальцы замочком. «Только кажется... только воображение», – едва слышно бубнила бедняжка.
– Что за шум, а драки нет? – Бланка Мулиэр выросла у Эмили за спиной.
– Ничего... – Роби зажмурилась и стиснула пальцы так, что костяшки побелели. – Я решила напугать друзей и теперь очень сожалею.
– Запомните, юная леди, это школа, а не зверинец. – Бесцветная женщина-мышь поджала губы. – В этом крыле вам нечего делать, насколько мне известно. Потрудитесь найти выход.
– Да, мисс. – Би старалась не смотреть на фельдшерицу.
– Замечательно. – Бланка Мулиэр проводила ребят сердитым взглядом.
Робин виновато плелась вслед за друзьями, справедливо ожидавшими объяснений.
– Ты ничего не хочешь нам рассказать? – не выдержал Никодемас.
– Неудачный розыгрыш, простите.
Увы, врать она, похоже, не умела совсем.
– Не верю, – предупредила Эмили.
– Ну и пожалуйста! – ощетинилась та.
– Почему бы не сказать правду? – предложил друг.
– Сам лучше скажи, какие у тебя дела со Стальными Бабочками? – ловко перевела тему виновница.
– Так ты все слышала? – Он резко остановился.
– Да, – с легкостью призналась Би. – Я же пряталась в саду...
– Стоп! – Эмили громко хлопнула в ладоши.
Нить событий, и без того постоянно ускользавшая, теперь потерялась окончательно. Альхен наверняка уже ждала свою маленькую леди в холле, но ситуация требовала немедленного разрешения.
– Что происходит? – сердито осведомилась Эмили. – Кто такие «стальные бабочки»?
– Сам расскажешь? – Роби слегка подтолкнула Никодемаса в бок.
Вместо ответа тот просто промолчал.
– Драки в школе запрещены, – начала она загадочным шепотом. – Но разве запретишь мальчишкам ссориться? Вот они и выясняют отношения через кружок по самообороне. Играют в героев... вызовы друг дружке бросают. Можно ведь и по-простому... за углом, но эффект не тот.
– Никодемас, это правда? – осторожно спросила Эмили.
– Да, – он потупился. – Не знаю, что на меня нашло... Зачем мне калечить Уэлша?..
Последняя фраза явно была добавлена зря.
– Чарли тебя в порошок сотрет, – фыркнула Робин. – Не забывай, ему тринадцать!
– Угу... заболтает меня до смерти? Я от скуки засохну и рассыплюсь, – хмыкнул Никодемас.
– Достаточно! – Как же не хватало командного голоса мадам Александры. – Мы сейчас же идем к Уэлшу и отменяем весь этот бред!
– Еще чего! – запротестовал он. – Я не желаю опозориться.
– А в больницу угодить? – едко осведомилась Би.
– Слушай, я убью твоего ненаглядного Чарли. – Черные глаза пылали нешуточной злобой.
– У-у-у... – протянула Робин. – А ты сам болтун. Не говори о том, чего не сможешь сделать.
– Посмотрим! – огрызнулся Никодемас.
В холле действительно ждала Альхен – махнув дующимся друг на друга ребятам, Эмили погрузилась в собственные мысли.
Сегодня Альбоура подозрительно долго кружила над полями, аккуратными садиками и казавшимися с высоты игрушечными черепичными крышами незнакомых поселков.
– Почему мы еще не дома? – перекрикивая ветер, спросила девочка.
– Путаем след, – отозвалась мадам Александра.
Часто оставалось загадкой, говорит ли Альхен серьезно или это очередная странная шуточка в ее духе. Но на сей раз затянувшийся полет вполне устраивал всех.
Уже к вечеру, когда с уроками было покончено, Эмили переоделась в простое платье и выбралась из своей комнаты. Кормить крошку-пегаса ужином, да еще в обществе Люса, – о чем еще мечтать?
У входа в подвал на столе расположилась масляная лампа, самодовольно поблескивавшая начищенными боками, рядом с которой девочка обнаружила аккуратно свернутый лист бумаги и накрытую белой салфеткой корзинку. «Экзэквор», – крупные худые буквы, небрежно брошенные легкой рукой, говорили о многом.
Во-первых, Альхен нет дома, иначе она сама бы проводила свою маленькую леди. Во-вторых, Эмилии не придется в одиночку искать дорогу к бойлерной. Оставалось только прочесть заклинание, что она и сделала:
– Экзэквор!
Результат не заставил себя долго ждать. Зачарованный мадам Александрой светильник плавно оторвался от стола и повернулся к девочке ручкой так, чтоб та непременно за нее взялась. Пузатая лампа увлекала Эмилию все дальше и дальше за собой во влажную прохладную мглу.
Девочка держала источник света и «путеводную нить» высоко над головой, воображая себя храброй принцессой, запертой в жутком лабиринте. Правда, «лабиринт» довольно быстро закончился. Эмили, все еще не расставаясь со своим любимым образом, робко постучала в дверь бойлерной.
– Открыто, – отозвался Люс.
Горячий воздух пахнул в лицо, и заклинание Альхен рассеялось. Люсьен сидел на полу почти совсем рядом с кольчужной подстилкой, на которой грустно клевал носом Ветерок. Завидев девочку, малютка захлопал крыльями.
– Он рад тебя видеть, – улыбнулся Люс.
– А ты не рад? – Эмили сурово сдвинула брови.
– Рад, но было бы еще лучше, если бы ты догадалась принести мне немного воды, – признался тот.
– Посмотри, может, тут найдется что-нибудь похожее, – предложила девочка, протягивая Люсьену корзинку.
А пока тот изучал ее содержимое, Эмили подошла к подстилке, чтоб потрепать крошку-пегаса по пушистой челке.
– Что-то ты хмурая.
Обманывать старого друга занятие бесполезное.
– Есть немного, – призналась девочка. – Сегодня все разом спятили.
– Не говори так, – усмехнулся Люс. – Не все. Мы с тобой еще в своем уме. И вообще, откуда такая уверенность?
Ветерок пил молоко из бутылочки, а Эмили пересказывала последние события, стараясь ничего не упустить. Она верила, что когда с историей будет покончено, Люсьен запросто подскажет, как выпутаться из всего этого.
– Хм... – наморщил лоб тот. – Мы с тобой люди взрослые и понимаем, что единого рецепта нет.
– Так и нет? – Девочка убрала опустошенную бутылочку обратно в корзинку.
– Увы, – подтвердил Люс. – Но не отчаивайся. Понять причину – уже половина дела.
– Робин совершенно точно влюблена в Чарли, – подхватила мысль Эмили. – Если Никодемас влюблен в нее, то причем тут я?
– Смотри глубже, – предостерег Люсьен.
– В каком смысле? – Еще не озвученные рассуждения рассыпались прахом.
Она страшно боялась показаться глупой, поэтому готова была вывернуть свои мозги наизнанку, лишь бы не ударить лицом в грязь.
– Видишь ли... – друг старательно подбирал слова. – Если бы все так просто... просто любовь, просто ревность... но в жизни оно немного иначе. У человека много всяких разных качеств... Помимо прочего имеется жадность...
– При чем тут она? – удивилась Эмили.
– Одни не хотят делиться игрушками или конфетами, другие никому не дают денег в долг. – Люс будто рассказывал сказку. – А есть те, кто не хочет делиться друзьями. Жадина боится, что ему самому не хватит. Понимаешь теперь?
Лукавые огоньки загорелись в мечтательных серых глазах.
– Получается, жадине нужно объяснить, что дружба – не конфета? – Звучит слишком просто.
– Верно, – согласился Люсьен. – Тут с точностью до наоборот: чем больше друзей, тем больше дружба, если друзья настоящие.
– То есть, нужно найти способ подружить Уэлша и Рафли? – продолжила мысль она.
– Этот Никодемас упрям, как наша Сашхен, – возразил тот. – Мальчишки все равно столкнутся, или я ничего не смыслю в людях. Важно, какой урок они оба извлекут.
Внезапно Эмилию осенило:
– А... ты?.. – осторожно спросила она.
– Что я? – не понял Люс.
– Ты не обижаешься, что теперь у меня есть Роби и... Никодемас? – спросила и сама испугалась.
– Конечно, нет! Это здорово, – рассмеялся он. – Я из тех, кто не жаден от природы. А вот твоему отцу впору на тебя не то что обижаться... сердиться.
– Почему? – изумилась Эмили.
– Не догадываешься? – заговорщически подмигнул Люс.
Девочка отрицательно покачала головой.
– Возможно, ему тоже есть, что сказать тебе, – пояснил тот. – А кто-то (не будем показывать пальцем) не торопится поделиться с ним своими тревогами. Мне бы на месте Ханса сделалось очень грустно.
– И что делать? – спохватилась Эмили.
– Вот тут я способен ответить точно. – Люсьен поднял с пола свою лампу. – Оставь нас с пегасом вдвоем и отправляйся наверх. Экзэквор!
– Я глупая? – прямо спросила Дайна, внимательно всматриваясь в янтарные глаза.
– Вовсе нет. – Гостья отхлебнула чая и добавила: – Но я дала бы неплохие деньги, чтоб увидеть твое лицо, когда тени вышли из подчинения.
– Злая шутка. – Мисс Уиквилд поежилась.
– Почему же? – Блондинка извлекла из кармана собственную табакерку. – Очень удачный порошок. Каюсь, стоило сказать о нем больше...
– Стоило сказать о нем хоть что-нибудь. – Сейчас Дайна могла сколько угодно иронизировать по поводу случившегося.
– Ближе к делу, – настойчиво попросила Леди Алекс. – Я все же лелею надежду уснуть в собственной постели.
За окном давно сгустились влажные сумерки, Руфус дал слово... А вот сдержит ли? Задернув штору, хозяйка дома вернулась к столу.
– Мое имя... – начала она. – Что в нем?
– Кто-то не учитывает «профессиональные проблемы с памятью», – фыркнула мадам Бонмонт.
– «Уиквилд»... – Испытующий взгляд грозил просверлить гостью насквозь.
– «Уиквилд»... – повторила та и умолкла.
Когда пауза затянулась и стало казаться, что женщина-загадка просто-напросто спит, странная улыбка расплылась по острому лицу:
– Никак предостережение? – Желтые глаза вспыхнули. – С меня станется... Что у тебя с...
Блондинка звонко хлопнула себя по лбу, подскочила и заметалась по кухне.
– Где? Где она? Где папка? – вопрос ставил в тупик. – Надеюсь, еще не в архиве?
– Нет, – нашлась Дайна. – Папка в спальне.
– Отлично! – Блондинка выскользнула из комнаты, а через несколько мгновений что-то глухо грохнуло на первом этаже.
Не успев обдумать свои действия как следует, мисс Уиквилд бросилась туда.
Открывшаяся взору картина живо напоминала дурной сон: почти в самом центре темной комнаты белесой призрачной фигурой замерла Алекс, у ее ног ковром лежали исписанные протокольные листы. Взгляд женщины был прикован к старому зеркалу.
– Что прои... – Навалившаяся внезапно тишина обезоруживала.
– Не сейчас! – оборвала мадам Бонмонт, походившая на полоумную.
Блондинка крепко вцепилась Дайне в запястье. Пытаться высвободиться из стальной хватки – заведомо бесполезно, оставалось ждать.
Звериным прыжком чокнутая преодолела остаток расстояния до стены, волоча за собой ничего не понимающую «жертву». Дрожащими пальцами Леди Александра коснулась гладкой темной поверхности стекла.
– Экзэквор, – голос прозвучал надрывно и хрипло.
Несколько секунд, показавшихся вечностью, все оставалось как есть.
– Мне больно... – Но полоумная грубо заломила руку Дайны за спину и, особо не церемонясь, зажала бедняжке рот, впившись когтями в щеку.
Внезапно отражение стало меняться. По ту сторону зеркала открывались чужие стены и серый силуэт, постепенно обретавшие формы.
Вот уже можно было различить осунувшееся женское лицо. Незнакомка выглядела как зомби: отсутствующий взгляд мутных глаз, бескровные тонкие губы, выпирающие скулы, обтянутые бледной кожей... Темные спутанные волосы колючим кустом торчали в разные стороны. Женщина уронила голову на грудь.
– Мне страшно... – прошептала она.
Узкие плечи неестественно дернулись, а когда незнакомка вновь подняла лицо, Дайна крепко пожалела, что не зажмурилась. Те же черты, но совершенно другой человек. Нездоровый блеск в мертвых глазах, улыбка, похожая скорее на гримасу...
Женщина будто видела себя впервые. Она придирчиво изучала собственное лицо, ощупывала голову и шею, а под конец зашлась истерическим хохотом, от которого кровь стыла в венах.
Вдруг что-то насторожило незнакомку. Она смежила веки и выпрямилась, явно прислушиваясь. В глубине комнаты скользнула крошечная тень.
– Найджел... – шепот прозвучал, как змеиное шипение.
Зеркало стремительно темнело, а место жуткой незнакомки занимало лишенное эмоций лицо Леди Александры с широко распахнутыми глазами.
Удерживать Дайну дольше не было смысла, так что Бонмонт разжала пальцы. Вязкая тишина обволакивала, странное чувство камнем давило на грудь, мешая дышать.
У мисс Уиквилд не нашлось слов. Ошеломленная, она только и могла, что вопрошающе смотреть в спину гостье. Щека и запястье саднили, но это не имело значения.
– Ненавижу Дивных!.. – процедила сквозь зубы Леди Александра и, опустившись на колено, принялась собирать разбросанные бумаги.
Дайна молча села на кровать, все пытаясь избавиться от камня на сердце. Взгляд «женщины из-за стекла» оставил глубокий след где-то внутри.
– Что с моим зеркалом? – наконец выдавила она.
– Ничего, – не оборачиваясь, ответила блондинка. – Ты познакомилась с его прежней хозяйкой.
– Это был ментальный захват? – Дайна скорее констатировала, чем спрашивала.
– Да, – голос дрогнул. – Моя память хранила воспоминания о предмете, с виду безобидные, а на поверку...
Александра Бонмонт снова разметала по полу едва собранное. С минуту она ползала на четвереньках в поисках нужного листка, но так ничего и не обнаружила.
– Здесь нет заключения Смотрящих в ночь, – не скрывая досады, сообщила Алекс. – Протокола посмертной экспертизы Помоны Томсон.
– Так это... – мисс Уиквилд зажала себе рот обеими руками, чтоб не вскрикнуть.
– Да, моя дорогая, – тон не предвещал ничего хорошего. – Женщина, которую мы видели, – Танцор. Многие считают мою предусмотрительность паранойей, но она, как показывает практика, весьма полезна.
– Простейшее заклятье для неодушевленных объектов «исполнить отложенное действие», – запоздало удивилась Дайна.
– Угу... – кивнула блондинка. – Домоводство... школьная программа.
Внезапно оживший дверной колокольчик прервал беседу на самом интересном. Мисс Уиквилд, ничуть не сомневавшаяся в личности очередного гостя, открыла без лишних вопросов.
– Айни, на тебе лица нет... – Баламут взял подругу за плечи и легонько встряхнул.
– Перестань, – попросила Дайна. – Лучше выкладывай все, что разузнал.
– А тут незадача... – Руфус шагал за хозяйкой дома по лестнице на кухню.
– Без предисловий, – оборвала его она.
– Что ж... – пожал плечами Баламут. – Конфискованная пленка цела. Более того, ничего похожего на тот кадр на ней нет.
– Провокация? – Внутреннее равновесие начало восстанавливаться.
– Еще одна деталь к нашей головоломке. – Мадам Бонмонт стояла у окна спиной к вошедшим. – Доброй ночи, молодой человек, приятно познакомиться с вами поближе.
Руфус замер как вкопанный, не в силах вымолвить ни слова:
– Что она здесь делает? – справившись с собой, возмутился он.
– Ты дал слово, помнишь? – одернула Баламута Дайна.
– Да, – нехотя согласился тот. – Доброй ночи и вам, Леди.
Блондинка развернулась на каблуках, подняла янтарный взгляд и, громко хлопнув в ладоши, заговорила:
– Три головы лучше, чем две. – Утверждение, с которым трудно поспорить. – Давайте подумаем вместе.
Пока мисс Уиквилд готовила крепкий кофе, Александра Бонмонт вводила Руфуса в курс дела. В глубине души Дайна надеялась, что Баламуту понравится эксцентричная блондинка с кучей занятных странностей.
Спустя некоторое время все трое с кофейными чашечками наперевес горячо обсуждали открывшиеся факты. Довольно сложно оказалось поверить в то, что волей Танцора можно манипулировать, тем более Руфу, не видевшему этого своими глазами. К несчастью, зеркало не могло повторить все, что называется, на бис. Чары рассеялись, как только заложенное много лет назад действие было выполнено.
– Как глупая фотография в занюханной газетенке связана с расследованием пятнадцатилетней давности? – Чашечка Баламута звякнула о блюдце.
– Если бы знать наверняка, – фыркнула мадам Бонмонт. – Моя искореженная память дает сбои. Я могу доподлинно воспроизвести события, произошедшие сто лет назад, и не вспомнить, что случилось на прошлой неделе.
– Как мило! – Руфус закатил глаза.
– Хотела бы я посмотреть на тебя, сопляк. – Леди Алекс нависла над столом. – Двести двадцать девять лет совсем не игрушки. Попрошу воздержаться от едких комментариев.
– Слово, дружок, – рыкнула Дайна.
– Простите, дамы, – Баламут отошел к окну. – Проветрюсь немного...
Колыхнулись занавески, и Руф исчез из виду.
– Он не со зла... – Опять напакостил Тангл, а отдувается Уиквилд, как в годы студенчества...
– Я тоже погорячилась, – искренне покаялась блондинка. – С другой стороны... хорошо, что мальчишка отлучился на время. Слушай меня сейчас предельно внимательно. От того, насколько серьезно ты отнесешься к моим словам, зависит твое (и не только) будущее.
– Я вся превратилась в слух. – Дайна настороженно притихла.
– Уязвимость твоей воли теперь для нас константа, – мадам Бонмонт говорила быстро и четко. – Никаких других объяснений фамилии я подобрать не в силах. Фотографиями же кто-то пытается подорвать твою уверенность. Сопротивляемость воли прямо пропорциональна самооценке. Будь внимательна. Обдумывай каждый шаг. Это трудно, но не используй интуицию по возможности. Ее решения могут быть навязанными.
Сердце бешено колотилось, грозя переломать ребра, дыхание сбилось, а на лбу выступил холодный пот.
– Советую предупредить своего Связного, – продолжала блондинка. – Хотя... тут, смотря... в каких вы отношениях. Попроси другого Танцора присмотреть за тобой. Мальчишка вполне с этим справится. И... самое главное: держи меня в курсе.
Мисс Уиквилд проводила гостью до дверей, стараясь не думать о перспективе остаться в одиночестве. Завтрашний день предстал перед Дайной в новом свете. Не доверять другим просто, а вот как не доверять себе?
Глава 10.
Гренни объявляет войну
Отец ложился спать рано, поэтому Эмили решила во что бы то ни стало поговорить с ним утром. Сидя в постели, она думала о Робин, Никодемасе и... Чарли. У всех есть свои странности, только у друзей их, казалось, чересчур много.
«Скорей бы настало утро», – девочка повернулась на бок и крепко зажмурилась, но сон никак не шел. Пролежав так битый час, Эмили не выдержала: выбралась из-под одеяла и направилась к столу с твердой уверенностью переложить тревоги на бумагу.
Стараясь не шуметь, она проплыла до нужного места и осторожно открыла заветный нижний ящик. Вдруг что-то крошечное выскочило оттуда и бросилось прочь! Не растерявшись, девочка сорвала со стула мирно висевшее платье для походов в подвал и воспользовалась им как сачком.