Тогда Арагорн перечислил все, что произошло при попытке
перейти через карадрас и в последние дни; он говорил о Балине
и его книге, о сражении в комнате мазарбу, об огне и узком
мостике и о наступлении ужаса.
-- Это было зло древнего мира, я такого еще не видел ,
сказал Арагорн. - Оно было одновременно тенью и пламенем,
сильным и ужасным.
-- Это был балрог из моргота, - сказал Леголас, - самое
страшное из проклятий, за исключение одного, наложенного на
Башню Тьмы.
-- Да, я видел на мосту то, что превосходит самые страш-
ные из проклятий, я видел проклятие Дьюрина, - тихо сказал
Гимли, и в глазах его был ужас.
-- Увы! - сказал Келеборн. - Мы давно опасались того, что
под карадрасом спит ужас. И если бы я знал, что гномы снова
разбудили это зло в Мории, я запретил бы вам пересекать нашу
северную границу, вам и всем, кто идет с вами. И если только
это возможно, я бы мог подумать, что Гэндальф из своей мудрос-
ти впал в безумие, если он без необходимости отправился в тьму
Мории.
-- Тот впадает в безумие, кто говорит подобные вещи ,
серьезно сказала Галадриэль. - Ни одно из деяний Гэндальфа при
жизни не было бесцельным. Те, кто шел за ним, не знают всех
его замыслов и не могут рассказать о них. Но что бы ни случи-
лось с проводником, следовавшие за ним неповинны. Не сожалей о
том, что приветствовал гнома. Если бы наш народ был изгнан
давным-давно из лотлориена, кто из Галадрима, даже сам Келе-
борн мудрый, проходя мимо, не пожелал бы взглянуть на свое
древнее отечество, даже если бы оно стало жилищем драконов?
Темна вода в келед-зарам и холодны истоки кибил-пала,
прекрасны были многоколонные залы Казад-Дума в древние дни, до
падения великих королей. - Она взгялнула на Гимли, сидевшего
понуро и печально, и улыбнулась. И гном, слыша названия, про-
изнесенные на его древнем языке, поднял голову и встретился с
ее взглядом, ему показалось, что он заглянул в самое сердце
врага и увидел там любовь и сострадание. На лице его появилось
удивленное выражение, потом он улыбнулся в ответ.
Он неуклюже встал и поклонился по манере гномов, сказав:
-- Но еще прекраснее живая земля Лориен, а госпожа Галад-
риэль прекраснее всех драгоценностей в недрах земли.
Наступила тишина. Наконец вновь заговорил Келеборн.
-- Я не знал, что ваш путь был так труден, - сказал он. -
Пусть Гимли забудет мои резкие слова: я говорил от беспокойно-
го сердца. Я помогу вам, чем только смогу, каждому в соответс-
твии с его желанием и нуждами, но особенно тому из маленького
народа, кто несет ношу.
-- Ваша цель известна нам, - сказала Галадриэль, глядя на
Фродо. - Но мы не будем открыто говорить о ней. Но, может
быть, не напрасно пришли вы в эту землю в поисках помощи, как
и предполагал Гэндальф. Ибо господин галадрима считается муд-
рейшим из эльфов среднеземелья, и подарки его богаче, чем у
могущественнейших королей. На рассвете дней он жил на западе,
и я с ним жила неисчислимые годы, еще до падения нарготронда и
гондолина я перешла горы и мы вместе долгие века боролись,
постепенно уступая.
Это я впервые созвала белый совет. И если мои желания не
остались неосуществленными, то лишь благодаря Гэндальфу серо-
му. Без него, наверное, все пошло бы по-другому. Но даже сей-
час остается надежда. Я не буду давать вам совета, говоря, де-
лайте то или делайте это. Не в деянии, не в сопротивлении, не
в выборе того или иного пути могу я вам быть полезна, но лишь
в знании того, что будет. Но я говорю вам: ваш поиск проходит
по лезвию ножа - оступитесь хоть немного, и вы погибли, а
вместе с вами погибло все. Но пока все товарищество едино, еще
остается надежда.
Тут она обвела их глазами, по очереди пытливо вглядываясь
в каждого. Никто, кроме Леголаса и Арагорна не смог долго вы-
держать ее взгляд. Сэм быстро покраснел и повесил голову.
Наконец госпожа Галадриэль освободила их от своего взгля-
да и улыбнулась.
-- Пусть не тревожатся ваши сердца, - заметила она . Се-
годня ночью вы будете отдыхать в мире.
Они вздохнули и почувствовали неожиданную усталость, как
те, кого долго и упорно допрашивали, хотя ни одного слова не
было сказано открыто.
-- Теперь идите! - сказал Келеборн. - Вы отягощены пе-
чалью и трудом. Даже если бы ваш поиск не касался нас так тес-
но, вы бы смогли отдохнуть в этом городе, пока не восстановите
силы и не излечитесь. Теперь вы будете отдыхать, и мы пока не
станем говорить о вашем дальнейешем пути.
В эту ночь товарищество спало на земле, к большому удов-
летворению хоббитов. Эльфы воздвигли для них павильон среди
деревьев у фонтана и поставили в нем мягкие диваны. Затем,
проговорив своими прекрасными эльфийскими голосами пожелания
мира, покинули путников. Путешественники еще некоторое время
говорили о своей предыдущей ночи, и о дневном пути, и о госпо-
дине и о госпоже, но у них не хватало решимости заглядывать
дальше.
-- Почему ты покраснел, Сэм? - спросил Пиппин. - Можно
было подумать, что у тебя нечиста совесть. Надеюсь, ничего ху-
же замысла стащить у меня одеяла не было в твоем мозгу?
-- Я никогда не думаю о таких вещах, - ответил Сэм, не
настроенный шутить. - Если хотите знать, я почувствовал, что
на мне ничего нет, и мне это не понравилось. Она глядела
внутрь меня и спрашивала, что я буду делать, если она даст мне
возможность вернуться домой, в удел, в хорошенькую нору с... С
собственным небольшим садом.
-- Интересно, - сказал Мерри. - Я чувствовал почти то же
самое, только... Только... Больше я не буду говорить , скован-
но добавил он.
Все, казалось, испытали одно и то же: каждый чувствовал,
что ему предлагают выбор между лежащей впереди тьмой, полной
опасностей, и тем, что он страстно желает - это желание было
совсем рядом, и чтобы получить его, нужно было только свернуть
с дороги и предоставить поиск и войну с Сауроном остальным.
-- Мне кажется также, - сказал Гимли, - что мой выбор
сохранится в тайне и будет известен только мне.
-- Мне это кажется чрезвычайно странным, - заметил Боро-
мир. - Может, это было только испытание, и она хотела прочесть
наши мысли с добрым намерением, но я вынужден также сказать,
что она искушала нас и предлагала то, что в ее власти дать.
Нет необходимости говорить, что я отказался слушать. Люди ми-
нас Тирита верны своему слову...
Но что предлагала ему госпожа, Боромир так и не сказал.
Что же касается Фродо, то он не говорил ничего, хотя Бо-
ромир засыпал его вопросами.
-- Она дольше всего смотрела на вас, хранитель Кольца, -
сказал он.
-- Да, - ответил Фродо, - но что бы ни пришло мне в голо-
ву, путь там и останется.
-- Но поберегись! - сказал Боромир. - Я не очень верю
этой эльфийской госпоже и ее шуткам.
-- Не говорите злого слова о госпоже Галадриэль , строго
сказал Арагорн. - Вы не знаете, о чем говорите. Ни в ней, ни в
этой земле нет зла, если только человек не приносит его с со-
бой. Но пусть он тогда поберегется! И только сегодня ночью
впервые с Раздола я буду спать без страха. Я хочу крепко ус-
нуть и хоть на время забыть свое горе. Сердце мое и руки уста-
ли.
Он лег на диван и немедленно уснул.
Остальные вскоре последовали его примеру, и ничто не тре-
вожило их сон. Проснувшись, они увидели, что лужайка перед па-
вильоном освещена ярким светом дня и фонтан сверкает на солн-
це.
Несколько дней они провели в Лотлориене. Все это время
ярко светило солнце, только изредка выпадал мягкий теплый
дождь и, проходя, оставлял все живое свежим и чистым. Воздух
был прохладен и мягок, как ранней весной, однако путники чувс-
твовали, что вокруг усиливается зима. Им казалось, что они ни-
чего не делают, только едят, пьют, отдыхают и прогуливаются
меж деревьями, и этого было довольно.
Они не видели больше господина и госпожу и мало разгова-
ривали с эльфами: мало кто из лесного народа знал язык вест-
рон. Халдир распрощался с ними у шел обратно к северным гран-
цам, где были установлены сильные посты после тех новостей о
Мории, что принесли путники. Леголас почти все время проводил
с галадримом и после первой ночи не спал с товарищами, хотя
возвращался, чтобы поесть и поговорить с ними. Уходя, он часто
брал с собой Гимли, и остальные удивлялись этой перемене.
Путешественники часто говорили о Гэндальфе, и то, что
каждый знал о нем, ярко вставало перед их глазами. Когда прош-
ли усталость и боль, горе от потери стало осознаваться острее.
Они часто слышали поблизости голоса эльфов и знали, что те
слагают плачи о гибели Гэндальфа: они часто слышали это имя
среди мягких звучных слов, которых не могли понять.
Митрандир, Митрандир, - пели эльфы, - о Серый Пилигрим!
Так они любили называть его. Но когда Леголас был с товари-
ществом, он не переводил им песни, сказав, что не обладает
нужным искусством и что горе его так велико, что вызывает сле-
зы, а не песню.
Фродо был первым, кто попытался излить свое горе в запо-
минающихся словах. Ему редко хотелось сочинить песню или сти-
хотворение, даже в Раздоле он слушал, но сам не пел, хотя в
памяти его хранилось множество стихотворных строк. Но сейчас,
когда он сидел у фонтана в лориене и слышал вокруг голоса эль-
фов, его мысли приняли форму песни, и песня эта показалась ему
красивой. Но когда он попытался повторить ее Сэму, то смог
вспомнить лишь часть.
Когда сгущался в уделе вечер,
Серой тенью ушел он вдаль,
Провожал его только ветер,
В песне ветра была печаль.
Долги были его дороги,
Реки помнят о нем и леса,
Помнят южных холмов отроги,
И камней говорят голоса.
Он не знал преград в Средиземье,
Проходил он сквозь двери острогов,
Сквозь болота и сквозь метели,
И сквозь ужас драконьих логов.
Все народы от лун до харада
Знал, как братьев своих и сестер.
Говорил он со зверем лохматым
И с поющим на ветке дроздом.
Среди магов был величайший,
Страшен в гневе и весел с друзьями
Странник Серый в одежде рваной,
Проходящий между холмами.
Победил он и тень, и пламя.
Он один стоял на мосту...
Его посох разбился о камни,
Канул гений его в темноту.
-- Вы скоро превзойдете мастера Бильбо, - заметил Сэм.
-- Боюсь, что нет, - ответил Фродо. - Но это лучшее, что
я могу сочинить.
-- Ну, мастер Фродо, если вы еще раз попробуете, вставь-
те, пожалуйста словечко о его фейерверках, - сказал Сэм. - Что
-нибудь вроде этого:
Был он волшебником света,
Фейерверки делал из звезд,
Делал лучшие в мире ракеты,
Что горели, как огненный дождь.
-- Нет, это я оставлю тебе, Сэм. Или, может, Бильбо. Но -
хватит, я не могу больше говорить об этом. Не могу предста-
вить, как сообщу ему эту новость.
Однажды вечером Фродо и Сэм прогуливались в прохладных
сумерках. Оба вновь почувствовали беспокойство. На Фродо вне-
запно пала тень предстоящего расставания: он каким-то образом
знал, что близко время, когда он должен будет покинуть лотло-
риен.
-- Что ты думаешь теперь об эльфах, Сэм? - спросил он. -
Я задаю тебе тот же вопрос, что и раньше - кажется, это было
много веков назад, но с тех пор ты многое повидал.
-- Да уж! - согласился Сэм. - И я считаю, что есть эльфы
и... Эльфы. Все они достаточно эльфы, но по-разному. Этот на-
род в Лориене, больше не путешествует бездомно и больше похож
на нас: эльфы кажутся сроднившимися с лориеном больше, чем
хоббиты с уделом. Трудно сказать, они ли сделали землю такой
или земля сделали их, если мы понимаете, что я имею в виду.
Здесь удивительно спокойно. Кажется, ничего не происходит, и
никто не хочет, чтобы происходило. Если в этом какое-то вол-
шебство, то оно настолько глубоко, что я его не вижу.
-- Ты сможешь увидеть все, что только захочешь, - сказал
Фродо.
-- Ну, - ответил Сэм, - я хочу сказать, что никто этим не
занимается. Никаких фейервеков, которые обычно показывал бед-
ный старый Гэндальф. Интересно, что мы не видим в эти дни гос-
подина и госпожу. Теперь мне кажется, что о н а может делать
удивительные вещи, если захочет. Мне так хочется посмотреть
эльфийское волшебство, мастер Фродо!
-- А я не хочу, - сказал Фродо. - Я удовлетворен. И мне
не хватает не фейерверков Гэндальфа, а его густых бровей, его
вспыльчивого характера, его голоса.
-- Вы правы, - согласился Сэм. - И не думайте, что мне не
грустно без него. Просто я хотел взглянуть на колдовство, о
котором рассказывают старые сказки. Никогда я не видел земли
прекраснее этой. Как будто ты дома в праздник, если вы меня
понимаете. Я не хочу уходить отсюда. Но я чувствую, что нам
придется уходить и нужно это делать побыстрее.
"Если будешь затягивать работу, лучше и не начинай ее",
- говорил обычно мой старик. Не думаю, чтобы этот народ мог
еще чем-то, даже волшебством, помочь нам.
-- Боюсь, что ты прав, Сэм, - сказал Фродо. - Но я очень
надеюсь, что перед уходом мы еще раз увидим госпожу эльфов.
Как бы в ответ на его слова, к ним приблизилась госпожа
Галадриэль. Высокая, белоснежная, прекрасная, шла она под де-
ревом. Не сказав ни слова, она поманила их.
Повернувшись, она повела их на южный склон холма карас
галадон. Пройдя через ворота в высокой живой изгороди, они
оказались в замкнутом пространстве. Здесь не росли деревья, и
оно лежало открытым под небом. Взошла вечерняя звезда и свер-
кала белым огнем над западными лесами. Госпожа по длинноу
лестничному пролету спустилась в глубокую зеленую лощину, че-
рез которую, журча, пробегал серебряный ручей, начинавшийся от
фонтана на холме. На дне лощины на низком пьедестале, вырезан-
ном в форме ветвистого дерева, стоял серебряный бассейн, широ-
кий и неглубкий, а рядом с ним - серебряный кувшин.
Галадриэль водой из ручья до краев наполнила бассейн,
дохнула на воду и, когда вода успокоилась, заговорила.
-- Это зеркало Галадриэль, - сказала она. - Я привела вас
сюда, чтобы вы взглянули в него, если захотите.
Воздух был тих, долина темна и глубока. Госпожа высока и
бледна.
-- Зачем нам смотреть и что мы увидим? - спросил Фродо,
полный благоговейного страха.
-- Я могу приказать зеркалу открыть многое, - ответила
она, - и некоторым я могу показать то, что они желают видеть.
Но зеркало также показывает и непрошенное, и эти картины часто
более неожиданны и ценны, чем то, что мы хотим увидеть. Что вы
увидите, если зеркало будет показывать свободно, я не могу
сказать. Оно показывает то, что было, и то, что есть, и то,
что может быть. Но кто что увидит, не может предсказать даже
мудрейший. Хотите посмотреть?
Фродо не ответил.
-- А вы? - спросила она, оборачиваясь к Сэму. - Я думаю,
именно это ваш народ называет магией, хотя я не совсем ясно
понимаю, что вы имеете в виду: иногда вы то же слово использу-
ете для коварства врага. Но это, если хотите, магия Галадри-
эль. Разве вы не говорили, что хотите увидеть эльфийское вол-
шебство?
-- Говорил, - ответил Сэм, немного дрожа от страха и лю-
бопытства. - Я взгляну, госпожа, если вы того хотите.
-- Хотелось бы бросить взгляд на то, что происходит дома,
- сказал он в сторону Фродо. - Кажется, ужасно много времени
прошло с тех пор, как мы ушли из него. Но я увижу только звез-
ды или что-то, чего я не понимаю.
Госпожа мягко рассмеялась.
-- Смотрите и не притрагивайтесь к воде, - сказал она.
Сэм взобрался на пьедестал и склонился над бассейном. Во-
да выглядела холодной и темной. В ней отражались звезды.
-- Только звезды, как я и думал, - сказал Сэм. Потом
удивленно взохнул: звезды исчезли. Как будто отдернули темную
вуаль. Зеркало посерело, потом стало ясным. Светило солнце, и
ветви деревьев раскачивались на ветру. Но прежде чем Сэм по-
нял, что он видит, свет померк. Теперь ему показалось, что он
видит Фродо, который с бледным лицом спал под большим темным
утесом. Потом он увидел самого себя идущим по тусклым проходам
и взбирающимся по бесконечным извивающимся лестницам. Внезапно
он понял, что ищет что-то крайне необходимое, но что именно,
он не знал. Подобно сновидению, изображение растаяло, и он
снова увидел деревья. Но на этот раз они не были так близко, и
он смог разглядеть, что происходит: ветви раскачивались не от
ветра, они падали на землю.
-- Ой! - воскликнул он гневным голосом. - Это, должно
быть, тэдди сэндимен спиливает деревья. Нельзя этого делать,
это та самая аллея за мельницей, что затеняет дорогу в при-
речье. Если бы только добраться до тэда!
Но тут Сэм заметил, что старая мельница исчезла и на ее
месте стоит большое здание из красного кирпича. В нем и около
него работало множество людей. Поблизости дымила высокая крас-
ная труба. И черные клубы дыма постепенно затянули поверхность
зеркала.
-- Какая-то дьявольщина происходит в уделе, - сказал Сэм.
- Элронд знал, что делал, когда хотел отослать назад мастера
Мерри. - Неожиданно Сэм издал крик и отскочил. - Я не могу
здесь оставаться, словно в беспамятстве сказал он. - Я должен
вернуться домой. Вся исторбинка перекопана, а бедный старик
везет свои пожитки в тачке вниз по холму. Я должен вернуться
домой!
-- Вы не можете вернуться домой в одиночестве, - сказала
госпожа. - Вы ведь не хотели возвращаться домой без хозяина до
того, как заглянули в зеркало. Помните, что зеркало показывает
множество картин, и не все из них сбываются. Некоторые никогда
не сбудутся, если только вы не свернете с истинной дороги,
чтобы предотвратить увиденное. Зеркало опасный проводник в де-
лах.
Сэм уселся на землю и зажал голову в руках.
-- Хотел бы я никогда не приходить сюда. Больше не хочу
видеть волшебство, - сказал он и замолчал. Через некоторое
время он снова заговорил, заговорил хрипло, как бы борясь со
слезами. - Нет, я вернусь домой только долгой дорогой вместе с
мастером Фродо или не вернусь домой. Если то, что я видел,
окажется правдой, кому-то будет очень горячо!
-- Хотите посмотреть, Фродо? - спросила госпожа Галадри-
эль. - Вы ведь не хотели бы видеть эльфийское волшебство и бы-
ли удовлетворены.
-- Вы советуете мне посмотреть? - спросил Фродо.
-- Нет, - ответила она. - Я вообще не даю вам совета. Вы
можете увидеть что-нибудь: и плохое, и хорошее, и увиденное
может оказаться полезным для вас, а может - и нет. Смотреть -
одновременно хорошо и опасно. Но я думаю, Фродо, что у вас
хватит храбрости и мужества, иначе я не привела бы вас сюда.
Поступайте, как хотите.
-- Я посмотрю, - сказал Фродо. Он взобрался на пьедестал
и наклонился над темной водой. Немедленно зеркало прояснилось,
и он увидел сумеречную землю. На фоне бедного неба в отдалении
возвышались горы. Длинная серая дорога уходила из поля зрения.
Вдали на ней показалась фигура, вначале слабо видимая и ма-
ленькая, она медленно приближалась и становилась все больше и
четче. Неожиданно Фродо понял, что фигура напоминает ему Гэн-
дальфа. Он чуть не позвал мага громко по имени, но тут увидел,
что фигура одета не в серое, а в белое, в руке у нее был белый
посох. Голова была наклонена, так что Фродо не мог разглядеть
лица, вот фигура миновала поворот дороги и ушла из поля зрения
зеркала. Фродо сомневался: видел ли он Гэндальфа в одном из
его прошлых путешествий или это был Саруман.
Картина изменилась. На короткий миг, но очень ясно он
разглядел Бильбо, без отдыха ходившего по своей комнате. Стол
был покрыт беспорядочными грудами бумаг, за окном шумел дождь.
Последовала пауза, и затем картины стали быстро сменять
друг друга. Фродо каким-то образом знал, что это части большой
истории, в которой он принимает участие... Туман разошелся, и
он увидел картину, которой никогда не видел раньше, но это мо-
ре. Опустилась тьма. Море вскипело яростным штормом. Потом он
снова увидел солнце, кроваво-красным пятном светившее сквозь
разрыв в облаках, увидел черные очертания большого корабля с
изорванными парусами, плывушего на запад. Затем - широкая ре-
ка, текущая через многонаселенный город. Снова корабль с чер-
ными парусами, но на этот раз было утро, и вода светилась, а
на знаменах корабля под сволнцем сверкала эмблема - белое де-
рево. Поднялся дым и пыль огромной битвы, и вновь солнце пото-
нуло в кроваво-красной мгле, и в этой мгле вдаль уходил ма-
ленький корабль, мерцая огнями. Все исчезло. Фродо вздохнул и
приготовился отойти.
Но неожиданно зеркало снова потемнело, как будто превра-
тившись в темную глубинную дыру, и Фродо смотрел в пустоту. В
темной пропасти возник единственный глаз. Он медленно увеличи-
вался, пока не заполнил собой все зеркало. Он был так ужасен,
что Фродо прирос к месту, не способный ни крикнуть, ни отвести
взгляда. Глаз был обрамлен огнем, но сам был желтый, как у
кошки, внимательный и пронзительный, и черный зрачок в нем от-
крывался как пропасть, как окно в ничто.
Но вот взгляд глаза начал блуждать, ища чего-то. И Фродо
с уверенностью и ужасом осознал, что глаз ищет именно его. Но
он также знал, что сейчас глаз не может его увидеть, пока не
может. Кольцо, висевшее у него на груди на цепи, потяжелело и
стало тяжелее большого камня, голову Фродо потянуло вниз. Ка-
залось, зеркало стало горячим и облака пара поднялись с по-
верхности воды. Фродо пошатнулся.
-- Не касайтесь воды! - быстро сказала госпожа Галадри-
эль. Видение померкло, и Фродо увидел отражение звезд в сереб-
ряном бассейне. Шатаясь, он отступил и взглянул на госпожу.
-- Я знаю, что вы видели последним, - заметила она. - Я
тоже видела это. Но не бойтесь! И не думайте, что лотлориен
защищена от врага только пением среди деревьев и слабыми стре-
лами эльфийских луков. Скажу вам, Фродо, что даже говоря с ва-
ми, я ощущаю врага, Повелителя Тьмы, я знаю все его мысли и
замыслы, касающиеся эльфов. А он тоже стремится увидеть меня и
мои мысли. Но дверь до сих пор была закрыта!
Она подняла свои белые руки и жестом отказа протянула ла-
дони к востоку. Эрендил, вечерняя звезда, наиболее любимая
эльфами, ярко сверкал в небе. Свет его был так ярок, что фигу-
ра эльфийской госпожи отбрасывала на землю тусклую тень. Лучи
звезды отразились в кольце на ее пальце, кольцо сверкало, как
полированное золото, выложенное серебром, и белый камень в нем
мерцал, как вечерняя звезда, присевшая отдохнуть на ладони
госпожи. Фродо с благоговением смотрел на кольцо: ему неожи-
данно показалось, что он понял.
-- Да, - сказал она, отвечая его мыслям, - об этом не
позволено говорить, и даже Элронд не сказал об этом. Но его
нельзя скрыть от хранителя Кольца, от видевшего глаз. Сила ло-
риена в кольце, одном из трех колец, что носит на пальце Га-
ладриэль. А это нэин, кольцо с алмазом, и я его хранительница.
Он подозревает об этом, но точно не знает - пока не зна-
ет. Теперь вы видите, что вы пришли к нам вестником самой
судьбы. Если вы потерпите поражение, мы все попадем под власть
врага. Но если вы победите, если вы уничтожите Кольцо, наша
власть исчезнет, лотлориен опустеет, и путы времени сомкнутся
над нами. Мы должны будем уплыть на запад или превратимся в
пугливый народ ущелий и пещер, будем забыты и забудем все са-
ми.
Фродо склонил голову.
-- Чего же вы хотите? - спросил он.
-- Пусть будет то, что должно быть, - ответила она . Лю-
бовь эльфов к их земле глубже глубины моря, их печаль бесс-
мертна и ее невозможно будет утешить. Но они скорее бросят
все, чем подчинятся Саурону: они знают его теперь. Но вы не
отвечаете за судьбу Лотлориена, только за выполнение собствен-
ной задачи. Но я хотела бы, хоть это и невозможно, чтобы Коль-
цо никогда не было изготовлено или чтобы оно так и не было бы
найдено.
-- Вы мудры, бесстрашны и прекрасны, госпожа Галадриэль,
- сказал Фродо. - Я отдал бы вам Кольцо, если бы вы захотели
этого. Для меня это слишком тяжелая ноша.
Галадриэль неожиданно рассмеялась чистым смехом.
-- Может, госпожа Галадриэль и мудра, - сказала она , од-
нако она встретила достойного партнера в вежливости. Вы очень
вежливо отомстили за мою попытку испытать ваше сердце при на-
шей первой встрече. Не стану отрицать, что сердце мое страстно
жаждет то, что вы предлагаете. Долгие годы я размышляла, что
сделала бы я, если бы Великое Кольцо оказалось у меня в руках,
и смотрите! Оно уже здесь. Зло родилось давно и существует -
живет Саурон или нет, разве не было бы это злом, если бы я
взяла кольцо силой или страхом у моего гостя?
И вот оно пришло. Вы готовы добровольно отдать мне Коль-
цо! На месте Повелителя Тьмы вы посадите королеву. И я не буду
темна, я буду прекрасна и ужасна, как утро и ночь! Прекрасна,
как море и как солнце, и как снег в горах! Ужасна, как буря и
как молния! Я буду крепче, чем основание мира! Все будут лю-
бить меня и отчаиваться!
Она подняла руки, и от ее кольца сверкнул яркий свет, ос-
ветивший ее и оставивший все окружающее во тьме. Она стояла
перед Фродо и казалась удивительно высокой, прекрасной, ужас-
ной и внушающей почтение к себе. Потом рука ее опустилась и
свет погас, а она неожиданно рассмеялась - и вот, она уменьши-
лась, стала обычной эльфийской женщиной, одетой в простую бе-
лую одежду, чей прекрасный голос был мягок и печален.
-- Я выдержала испытание, - сказала она. - Я уйду на за-
пад и останусь Галадриэлью.
Они долго стояли молча. Наконец госпожа снова заговорила.
-- Вернемся, - сказала она. - Утром вы должны уйти: мы
сделали выбор, и узы судьбы нерасторжимы.
-- Перед уходом я хочу задать один вопрос, - сказал Фро-
до. - Я все время хотел спросить об этом Гэндальфа в Раздо-
ле... Мне позволено хранить одно кольцо, но почему я не могу
видеть остальные кольца и знать мысли их хранителей?
-- А вы и не пытались, - ответила она. - И лишь трижды вы
надевали на палец Кольцо с тех пор, как узнали о его власти. И
не пытайтесь! Это уничтожит вас. Разве Гэндальф не говорил
вам, что Кольцо дает власть в соответствии с возможностями
каждого своего обладателя. Прежде чем использовать эту власть,
вы должны стать гораздо сильнее и взрастить свою волю, подчи-
няя себе волю других. Но даже просто так, как хранитель Коль-
ца, как тот, кто носил его на пальце, вы обладаете теперь бо-
лее острым взором. Вы проникли в мои мысли легче и глубже, чем
многие, считавшиеся мудрецами. Вы видели глаз того, кто владе-
ет семью и девятью. И разве вы не увидели и не узнали кольцо
на моем пальце?... А вы видите мое кольцо? - спросила она, об-
перейти через карадрас и в последние дни; он говорил о Балине
и его книге, о сражении в комнате мазарбу, об огне и узком
мостике и о наступлении ужаса.
-- Это было зло древнего мира, я такого еще не видел ,
сказал Арагорн. - Оно было одновременно тенью и пламенем,
сильным и ужасным.
-- Это был балрог из моргота, - сказал Леголас, - самое
страшное из проклятий, за исключение одного, наложенного на
Башню Тьмы.
-- Да, я видел на мосту то, что превосходит самые страш-
ные из проклятий, я видел проклятие Дьюрина, - тихо сказал
Гимли, и в глазах его был ужас.
-- Увы! - сказал Келеборн. - Мы давно опасались того, что
под карадрасом спит ужас. И если бы я знал, что гномы снова
разбудили это зло в Мории, я запретил бы вам пересекать нашу
северную границу, вам и всем, кто идет с вами. И если только
это возможно, я бы мог подумать, что Гэндальф из своей мудрос-
ти впал в безумие, если он без необходимости отправился в тьму
Мории.
-- Тот впадает в безумие, кто говорит подобные вещи ,
серьезно сказала Галадриэль. - Ни одно из деяний Гэндальфа при
жизни не было бесцельным. Те, кто шел за ним, не знают всех
его замыслов и не могут рассказать о них. Но что бы ни случи-
лось с проводником, следовавшие за ним неповинны. Не сожалей о
том, что приветствовал гнома. Если бы наш народ был изгнан
давным-давно из лотлориена, кто из Галадрима, даже сам Келе-
борн мудрый, проходя мимо, не пожелал бы взглянуть на свое
древнее отечество, даже если бы оно стало жилищем драконов?
Темна вода в келед-зарам и холодны истоки кибил-пала,
прекрасны были многоколонные залы Казад-Дума в древние дни, до
падения великих королей. - Она взгялнула на Гимли, сидевшего
понуро и печально, и улыбнулась. И гном, слыша названия, про-
изнесенные на его древнем языке, поднял голову и встретился с
ее взглядом, ему показалось, что он заглянул в самое сердце
врага и увидел там любовь и сострадание. На лице его появилось
удивленное выражение, потом он улыбнулся в ответ.
Он неуклюже встал и поклонился по манере гномов, сказав:
-- Но еще прекраснее живая земля Лориен, а госпожа Галад-
риэль прекраснее всех драгоценностей в недрах земли.
Наступила тишина. Наконец вновь заговорил Келеборн.
-- Я не знал, что ваш путь был так труден, - сказал он. -
Пусть Гимли забудет мои резкие слова: я говорил от беспокойно-
го сердца. Я помогу вам, чем только смогу, каждому в соответс-
твии с его желанием и нуждами, но особенно тому из маленького
народа, кто несет ношу.
-- Ваша цель известна нам, - сказала Галадриэль, глядя на
Фродо. - Но мы не будем открыто говорить о ней. Но, может
быть, не напрасно пришли вы в эту землю в поисках помощи, как
и предполагал Гэндальф. Ибо господин галадрима считается муд-
рейшим из эльфов среднеземелья, и подарки его богаче, чем у
могущественнейших королей. На рассвете дней он жил на западе,
и я с ним жила неисчислимые годы, еще до падения нарготронда и
гондолина я перешла горы и мы вместе долгие века боролись,
постепенно уступая.
Это я впервые созвала белый совет. И если мои желания не
остались неосуществленными, то лишь благодаря Гэндальфу серо-
му. Без него, наверное, все пошло бы по-другому. Но даже сей-
час остается надежда. Я не буду давать вам совета, говоря, де-
лайте то или делайте это. Не в деянии, не в сопротивлении, не
в выборе того или иного пути могу я вам быть полезна, но лишь
в знании того, что будет. Но я говорю вам: ваш поиск проходит
по лезвию ножа - оступитесь хоть немного, и вы погибли, а
вместе с вами погибло все. Но пока все товарищество едино, еще
остается надежда.
Тут она обвела их глазами, по очереди пытливо вглядываясь
в каждого. Никто, кроме Леголаса и Арагорна не смог долго вы-
держать ее взгляд. Сэм быстро покраснел и повесил голову.
Наконец госпожа Галадриэль освободила их от своего взгля-
да и улыбнулась.
-- Пусть не тревожатся ваши сердца, - заметила она . Се-
годня ночью вы будете отдыхать в мире.
Они вздохнули и почувствовали неожиданную усталость, как
те, кого долго и упорно допрашивали, хотя ни одного слова не
было сказано открыто.
-- Теперь идите! - сказал Келеборн. - Вы отягощены пе-
чалью и трудом. Даже если бы ваш поиск не касался нас так тес-
но, вы бы смогли отдохнуть в этом городе, пока не восстановите
силы и не излечитесь. Теперь вы будете отдыхать, и мы пока не
станем говорить о вашем дальнейешем пути.
В эту ночь товарищество спало на земле, к большому удов-
летворению хоббитов. Эльфы воздвигли для них павильон среди
деревьев у фонтана и поставили в нем мягкие диваны. Затем,
проговорив своими прекрасными эльфийскими голосами пожелания
мира, покинули путников. Путешественники еще некоторое время
говорили о своей предыдущей ночи, и о дневном пути, и о госпо-
дине и о госпоже, но у них не хватало решимости заглядывать
дальше.
-- Почему ты покраснел, Сэм? - спросил Пиппин. - Можно
было подумать, что у тебя нечиста совесть. Надеюсь, ничего ху-
же замысла стащить у меня одеяла не было в твоем мозгу?
-- Я никогда не думаю о таких вещах, - ответил Сэм, не
настроенный шутить. - Если хотите знать, я почувствовал, что
на мне ничего нет, и мне это не понравилось. Она глядела
внутрь меня и спрашивала, что я буду делать, если она даст мне
возможность вернуться домой, в удел, в хорошенькую нору с... С
собственным небольшим садом.
-- Интересно, - сказал Мерри. - Я чувствовал почти то же
самое, только... Только... Больше я не буду говорить , скован-
но добавил он.
Все, казалось, испытали одно и то же: каждый чувствовал,
что ему предлагают выбор между лежащей впереди тьмой, полной
опасностей, и тем, что он страстно желает - это желание было
совсем рядом, и чтобы получить его, нужно было только свернуть
с дороги и предоставить поиск и войну с Сауроном остальным.
-- Мне кажется также, - сказал Гимли, - что мой выбор
сохранится в тайне и будет известен только мне.
-- Мне это кажется чрезвычайно странным, - заметил Боро-
мир. - Может, это было только испытание, и она хотела прочесть
наши мысли с добрым намерением, но я вынужден также сказать,
что она искушала нас и предлагала то, что в ее власти дать.
Нет необходимости говорить, что я отказался слушать. Люди ми-
нас Тирита верны своему слову...
Но что предлагала ему госпожа, Боромир так и не сказал.
Что же касается Фродо, то он не говорил ничего, хотя Бо-
ромир засыпал его вопросами.
-- Она дольше всего смотрела на вас, хранитель Кольца, -
сказал он.
-- Да, - ответил Фродо, - но что бы ни пришло мне в голо-
ву, путь там и останется.
-- Но поберегись! - сказал Боромир. - Я не очень верю
этой эльфийской госпоже и ее шуткам.
-- Не говорите злого слова о госпоже Галадриэль , строго
сказал Арагорн. - Вы не знаете, о чем говорите. Ни в ней, ни в
этой земле нет зла, если только человек не приносит его с со-
бой. Но пусть он тогда поберегется! И только сегодня ночью
впервые с Раздола я буду спать без страха. Я хочу крепко ус-
нуть и хоть на время забыть свое горе. Сердце мое и руки уста-
ли.
Он лег на диван и немедленно уснул.
Остальные вскоре последовали его примеру, и ничто не тре-
вожило их сон. Проснувшись, они увидели, что лужайка перед па-
вильоном освещена ярким светом дня и фонтан сверкает на солн-
це.
Несколько дней они провели в Лотлориене. Все это время
ярко светило солнце, только изредка выпадал мягкий теплый
дождь и, проходя, оставлял все живое свежим и чистым. Воздух
был прохладен и мягок, как ранней весной, однако путники чувс-
твовали, что вокруг усиливается зима. Им казалось, что они ни-
чего не делают, только едят, пьют, отдыхают и прогуливаются
меж деревьями, и этого было довольно.
Они не видели больше господина и госпожу и мало разгова-
ривали с эльфами: мало кто из лесного народа знал язык вест-
рон. Халдир распрощался с ними у шел обратно к северным гран-
цам, где были установлены сильные посты после тех новостей о
Мории, что принесли путники. Леголас почти все время проводил
с галадримом и после первой ночи не спал с товарищами, хотя
возвращался, чтобы поесть и поговорить с ними. Уходя, он часто
брал с собой Гимли, и остальные удивлялись этой перемене.
Путешественники часто говорили о Гэндальфе, и то, что
каждый знал о нем, ярко вставало перед их глазами. Когда прош-
ли усталость и боль, горе от потери стало осознаваться острее.
Они часто слышали поблизости голоса эльфов и знали, что те
слагают плачи о гибели Гэндальфа: они часто слышали это имя
среди мягких звучных слов, которых не могли понять.
Митрандир, Митрандир, - пели эльфы, - о Серый Пилигрим!
Так они любили называть его. Но когда Леголас был с товари-
ществом, он не переводил им песни, сказав, что не обладает
нужным искусством и что горе его так велико, что вызывает сле-
зы, а не песню.
Фродо был первым, кто попытался излить свое горе в запо-
минающихся словах. Ему редко хотелось сочинить песню или сти-
хотворение, даже в Раздоле он слушал, но сам не пел, хотя в
памяти его хранилось множество стихотворных строк. Но сейчас,
когда он сидел у фонтана в лориене и слышал вокруг голоса эль-
фов, его мысли приняли форму песни, и песня эта показалась ему
красивой. Но когда он попытался повторить ее Сэму, то смог
вспомнить лишь часть.
Когда сгущался в уделе вечер,
Серой тенью ушел он вдаль,
Провожал его только ветер,
В песне ветра была печаль.
Долги были его дороги,
Реки помнят о нем и леса,
Помнят южных холмов отроги,
И камней говорят голоса.
Он не знал преград в Средиземье,
Проходил он сквозь двери острогов,
Сквозь болота и сквозь метели,
И сквозь ужас драконьих логов.
Все народы от лун до харада
Знал, как братьев своих и сестер.
Говорил он со зверем лохматым
И с поющим на ветке дроздом.
Среди магов был величайший,
Страшен в гневе и весел с друзьями
Странник Серый в одежде рваной,
Проходящий между холмами.
Победил он и тень, и пламя.
Он один стоял на мосту...
Его посох разбился о камни,
Канул гений его в темноту.
-- Вы скоро превзойдете мастера Бильбо, - заметил Сэм.
-- Боюсь, что нет, - ответил Фродо. - Но это лучшее, что
я могу сочинить.
-- Ну, мастер Фродо, если вы еще раз попробуете, вставь-
те, пожалуйста словечко о его фейерверках, - сказал Сэм. - Что
-нибудь вроде этого:
Был он волшебником света,
Фейерверки делал из звезд,
Делал лучшие в мире ракеты,
Что горели, как огненный дождь.
-- Нет, это я оставлю тебе, Сэм. Или, может, Бильбо. Но -
хватит, я не могу больше говорить об этом. Не могу предста-
вить, как сообщу ему эту новость.
Однажды вечером Фродо и Сэм прогуливались в прохладных
сумерках. Оба вновь почувствовали беспокойство. На Фродо вне-
запно пала тень предстоящего расставания: он каким-то образом
знал, что близко время, когда он должен будет покинуть лотло-
риен.
-- Что ты думаешь теперь об эльфах, Сэм? - спросил он. -
Я задаю тебе тот же вопрос, что и раньше - кажется, это было
много веков назад, но с тех пор ты многое повидал.
-- Да уж! - согласился Сэм. - И я считаю, что есть эльфы
и... Эльфы. Все они достаточно эльфы, но по-разному. Этот на-
род в Лориене, больше не путешествует бездомно и больше похож
на нас: эльфы кажутся сроднившимися с лориеном больше, чем
хоббиты с уделом. Трудно сказать, они ли сделали землю такой
или земля сделали их, если мы понимаете, что я имею в виду.
Здесь удивительно спокойно. Кажется, ничего не происходит, и
никто не хочет, чтобы происходило. Если в этом какое-то вол-
шебство, то оно настолько глубоко, что я его не вижу.
-- Ты сможешь увидеть все, что только захочешь, - сказал
Фродо.
-- Ну, - ответил Сэм, - я хочу сказать, что никто этим не
занимается. Никаких фейервеков, которые обычно показывал бед-
ный старый Гэндальф. Интересно, что мы не видим в эти дни гос-
подина и госпожу. Теперь мне кажется, что о н а может делать
удивительные вещи, если захочет. Мне так хочется посмотреть
эльфийское волшебство, мастер Фродо!
-- А я не хочу, - сказал Фродо. - Я удовлетворен. И мне
не хватает не фейерверков Гэндальфа, а его густых бровей, его
вспыльчивого характера, его голоса.
-- Вы правы, - согласился Сэм. - И не думайте, что мне не
грустно без него. Просто я хотел взглянуть на колдовство, о
котором рассказывают старые сказки. Никогда я не видел земли
прекраснее этой. Как будто ты дома в праздник, если вы меня
понимаете. Я не хочу уходить отсюда. Но я чувствую, что нам
придется уходить и нужно это делать побыстрее.
"Если будешь затягивать работу, лучше и не начинай ее",
- говорил обычно мой старик. Не думаю, чтобы этот народ мог
еще чем-то, даже волшебством, помочь нам.
-- Боюсь, что ты прав, Сэм, - сказал Фродо. - Но я очень
надеюсь, что перед уходом мы еще раз увидим госпожу эльфов.
Как бы в ответ на его слова, к ним приблизилась госпожа
Галадриэль. Высокая, белоснежная, прекрасная, шла она под де-
ревом. Не сказав ни слова, она поманила их.
Повернувшись, она повела их на южный склон холма карас
галадон. Пройдя через ворота в высокой живой изгороди, они
оказались в замкнутом пространстве. Здесь не росли деревья, и
оно лежало открытым под небом. Взошла вечерняя звезда и свер-
кала белым огнем над западными лесами. Госпожа по длинноу
лестничному пролету спустилась в глубокую зеленую лощину, че-
рез которую, журча, пробегал серебряный ручей, начинавшийся от
фонтана на холме. На дне лощины на низком пьедестале, вырезан-
ном в форме ветвистого дерева, стоял серебряный бассейн, широ-
кий и неглубкий, а рядом с ним - серебряный кувшин.
Галадриэль водой из ручья до краев наполнила бассейн,
дохнула на воду и, когда вода успокоилась, заговорила.
-- Это зеркало Галадриэль, - сказала она. - Я привела вас
сюда, чтобы вы взглянули в него, если захотите.
Воздух был тих, долина темна и глубока. Госпожа высока и
бледна.
-- Зачем нам смотреть и что мы увидим? - спросил Фродо,
полный благоговейного страха.
-- Я могу приказать зеркалу открыть многое, - ответила
она, - и некоторым я могу показать то, что они желают видеть.
Но зеркало также показывает и непрошенное, и эти картины часто
более неожиданны и ценны, чем то, что мы хотим увидеть. Что вы
увидите, если зеркало будет показывать свободно, я не могу
сказать. Оно показывает то, что было, и то, что есть, и то,
что может быть. Но кто что увидит, не может предсказать даже
мудрейший. Хотите посмотреть?
Фродо не ответил.
-- А вы? - спросила она, оборачиваясь к Сэму. - Я думаю,
именно это ваш народ называет магией, хотя я не совсем ясно
понимаю, что вы имеете в виду: иногда вы то же слово использу-
ете для коварства врага. Но это, если хотите, магия Галадри-
эль. Разве вы не говорили, что хотите увидеть эльфийское вол-
шебство?
-- Говорил, - ответил Сэм, немного дрожа от страха и лю-
бопытства. - Я взгляну, госпожа, если вы того хотите.
-- Хотелось бы бросить взгляд на то, что происходит дома,
- сказал он в сторону Фродо. - Кажется, ужасно много времени
прошло с тех пор, как мы ушли из него. Но я увижу только звез-
ды или что-то, чего я не понимаю.
Госпожа мягко рассмеялась.
-- Смотрите и не притрагивайтесь к воде, - сказал она.
Сэм взобрался на пьедестал и склонился над бассейном. Во-
да выглядела холодной и темной. В ней отражались звезды.
-- Только звезды, как я и думал, - сказал Сэм. Потом
удивленно взохнул: звезды исчезли. Как будто отдернули темную
вуаль. Зеркало посерело, потом стало ясным. Светило солнце, и
ветви деревьев раскачивались на ветру. Но прежде чем Сэм по-
нял, что он видит, свет померк. Теперь ему показалось, что он
видит Фродо, который с бледным лицом спал под большим темным
утесом. Потом он увидел самого себя идущим по тусклым проходам
и взбирающимся по бесконечным извивающимся лестницам. Внезапно
он понял, что ищет что-то крайне необходимое, но что именно,
он не знал. Подобно сновидению, изображение растаяло, и он
снова увидел деревья. Но на этот раз они не были так близко, и
он смог разглядеть, что происходит: ветви раскачивались не от
ветра, они падали на землю.
-- Ой! - воскликнул он гневным голосом. - Это, должно
быть, тэдди сэндимен спиливает деревья. Нельзя этого делать,
это та самая аллея за мельницей, что затеняет дорогу в при-
речье. Если бы только добраться до тэда!
Но тут Сэм заметил, что старая мельница исчезла и на ее
месте стоит большое здание из красного кирпича. В нем и около
него работало множество людей. Поблизости дымила высокая крас-
ная труба. И черные клубы дыма постепенно затянули поверхность
зеркала.
-- Какая-то дьявольщина происходит в уделе, - сказал Сэм.
- Элронд знал, что делал, когда хотел отослать назад мастера
Мерри. - Неожиданно Сэм издал крик и отскочил. - Я не могу
здесь оставаться, словно в беспамятстве сказал он. - Я должен
вернуться домой. Вся исторбинка перекопана, а бедный старик
везет свои пожитки в тачке вниз по холму. Я должен вернуться
домой!
-- Вы не можете вернуться домой в одиночестве, - сказала
госпожа. - Вы ведь не хотели возвращаться домой без хозяина до
того, как заглянули в зеркало. Помните, что зеркало показывает
множество картин, и не все из них сбываются. Некоторые никогда
не сбудутся, если только вы не свернете с истинной дороги,
чтобы предотвратить увиденное. Зеркало опасный проводник в де-
лах.
Сэм уселся на землю и зажал голову в руках.
-- Хотел бы я никогда не приходить сюда. Больше не хочу
видеть волшебство, - сказал он и замолчал. Через некоторое
время он снова заговорил, заговорил хрипло, как бы борясь со
слезами. - Нет, я вернусь домой только долгой дорогой вместе с
мастером Фродо или не вернусь домой. Если то, что я видел,
окажется правдой, кому-то будет очень горячо!
-- Хотите посмотреть, Фродо? - спросила госпожа Галадри-
эль. - Вы ведь не хотели бы видеть эльфийское волшебство и бы-
ли удовлетворены.
-- Вы советуете мне посмотреть? - спросил Фродо.
-- Нет, - ответила она. - Я вообще не даю вам совета. Вы
можете увидеть что-нибудь: и плохое, и хорошее, и увиденное
может оказаться полезным для вас, а может - и нет. Смотреть -
одновременно хорошо и опасно. Но я думаю, Фродо, что у вас
хватит храбрости и мужества, иначе я не привела бы вас сюда.
Поступайте, как хотите.
-- Я посмотрю, - сказал Фродо. Он взобрался на пьедестал
и наклонился над темной водой. Немедленно зеркало прояснилось,
и он увидел сумеречную землю. На фоне бедного неба в отдалении
возвышались горы. Длинная серая дорога уходила из поля зрения.
Вдали на ней показалась фигура, вначале слабо видимая и ма-
ленькая, она медленно приближалась и становилась все больше и
четче. Неожиданно Фродо понял, что фигура напоминает ему Гэн-
дальфа. Он чуть не позвал мага громко по имени, но тут увидел,
что фигура одета не в серое, а в белое, в руке у нее был белый
посох. Голова была наклонена, так что Фродо не мог разглядеть
лица, вот фигура миновала поворот дороги и ушла из поля зрения
зеркала. Фродо сомневался: видел ли он Гэндальфа в одном из
его прошлых путешествий или это был Саруман.
Картина изменилась. На короткий миг, но очень ясно он
разглядел Бильбо, без отдыха ходившего по своей комнате. Стол
был покрыт беспорядочными грудами бумаг, за окном шумел дождь.
Последовала пауза, и затем картины стали быстро сменять
друг друга. Фродо каким-то образом знал, что это части большой
истории, в которой он принимает участие... Туман разошелся, и
он увидел картину, которой никогда не видел раньше, но это мо-
ре. Опустилась тьма. Море вскипело яростным штормом. Потом он
снова увидел солнце, кроваво-красным пятном светившее сквозь
разрыв в облаках, увидел черные очертания большого корабля с
изорванными парусами, плывушего на запад. Затем - широкая ре-
ка, текущая через многонаселенный город. Снова корабль с чер-
ными парусами, но на этот раз было утро, и вода светилась, а
на знаменах корабля под сволнцем сверкала эмблема - белое де-
рево. Поднялся дым и пыль огромной битвы, и вновь солнце пото-
нуло в кроваво-красной мгле, и в этой мгле вдаль уходил ма-
ленький корабль, мерцая огнями. Все исчезло. Фродо вздохнул и
приготовился отойти.
Но неожиданно зеркало снова потемнело, как будто превра-
тившись в темную глубинную дыру, и Фродо смотрел в пустоту. В
темной пропасти возник единственный глаз. Он медленно увеличи-
вался, пока не заполнил собой все зеркало. Он был так ужасен,
что Фродо прирос к месту, не способный ни крикнуть, ни отвести
взгляда. Глаз был обрамлен огнем, но сам был желтый, как у
кошки, внимательный и пронзительный, и черный зрачок в нем от-
крывался как пропасть, как окно в ничто.
Но вот взгляд глаза начал блуждать, ища чего-то. И Фродо
с уверенностью и ужасом осознал, что глаз ищет именно его. Но
он также знал, что сейчас глаз не может его увидеть, пока не
может. Кольцо, висевшее у него на груди на цепи, потяжелело и
стало тяжелее большого камня, голову Фродо потянуло вниз. Ка-
залось, зеркало стало горячим и облака пара поднялись с по-
верхности воды. Фродо пошатнулся.
-- Не касайтесь воды! - быстро сказала госпожа Галадри-
эль. Видение померкло, и Фродо увидел отражение звезд в сереб-
ряном бассейне. Шатаясь, он отступил и взглянул на госпожу.
-- Я знаю, что вы видели последним, - заметила она. - Я
тоже видела это. Но не бойтесь! И не думайте, что лотлориен
защищена от врага только пением среди деревьев и слабыми стре-
лами эльфийских луков. Скажу вам, Фродо, что даже говоря с ва-
ми, я ощущаю врага, Повелителя Тьмы, я знаю все его мысли и
замыслы, касающиеся эльфов. А он тоже стремится увидеть меня и
мои мысли. Но дверь до сих пор была закрыта!
Она подняла свои белые руки и жестом отказа протянула ла-
дони к востоку. Эрендил, вечерняя звезда, наиболее любимая
эльфами, ярко сверкал в небе. Свет его был так ярок, что фигу-
ра эльфийской госпожи отбрасывала на землю тусклую тень. Лучи
звезды отразились в кольце на ее пальце, кольцо сверкало, как
полированное золото, выложенное серебром, и белый камень в нем
мерцал, как вечерняя звезда, присевшая отдохнуть на ладони
госпожи. Фродо с благоговением смотрел на кольцо: ему неожи-
данно показалось, что он понял.
-- Да, - сказал она, отвечая его мыслям, - об этом не
позволено говорить, и даже Элронд не сказал об этом. Но его
нельзя скрыть от хранителя Кольца, от видевшего глаз. Сила ло-
риена в кольце, одном из трех колец, что носит на пальце Га-
ладриэль. А это нэин, кольцо с алмазом, и я его хранительница.
Он подозревает об этом, но точно не знает - пока не зна-
ет. Теперь вы видите, что вы пришли к нам вестником самой
судьбы. Если вы потерпите поражение, мы все попадем под власть
врага. Но если вы победите, если вы уничтожите Кольцо, наша
власть исчезнет, лотлориен опустеет, и путы времени сомкнутся
над нами. Мы должны будем уплыть на запад или превратимся в
пугливый народ ущелий и пещер, будем забыты и забудем все са-
ми.
Фродо склонил голову.
-- Чего же вы хотите? - спросил он.
-- Пусть будет то, что должно быть, - ответила она . Лю-
бовь эльфов к их земле глубже глубины моря, их печаль бесс-
мертна и ее невозможно будет утешить. Но они скорее бросят
все, чем подчинятся Саурону: они знают его теперь. Но вы не
отвечаете за судьбу Лотлориена, только за выполнение собствен-
ной задачи. Но я хотела бы, хоть это и невозможно, чтобы Коль-
цо никогда не было изготовлено или чтобы оно так и не было бы
найдено.
-- Вы мудры, бесстрашны и прекрасны, госпожа Галадриэль,
- сказал Фродо. - Я отдал бы вам Кольцо, если бы вы захотели
этого. Для меня это слишком тяжелая ноша.
Галадриэль неожиданно рассмеялась чистым смехом.
-- Может, госпожа Галадриэль и мудра, - сказала она , од-
нако она встретила достойного партнера в вежливости. Вы очень
вежливо отомстили за мою попытку испытать ваше сердце при на-
шей первой встрече. Не стану отрицать, что сердце мое страстно
жаждет то, что вы предлагаете. Долгие годы я размышляла, что
сделала бы я, если бы Великое Кольцо оказалось у меня в руках,
и смотрите! Оно уже здесь. Зло родилось давно и существует -
живет Саурон или нет, разве не было бы это злом, если бы я
взяла кольцо силой или страхом у моего гостя?
И вот оно пришло. Вы готовы добровольно отдать мне Коль-
цо! На месте Повелителя Тьмы вы посадите королеву. И я не буду
темна, я буду прекрасна и ужасна, как утро и ночь! Прекрасна,
как море и как солнце, и как снег в горах! Ужасна, как буря и
как молния! Я буду крепче, чем основание мира! Все будут лю-
бить меня и отчаиваться!
Она подняла руки, и от ее кольца сверкнул яркий свет, ос-
ветивший ее и оставивший все окружающее во тьме. Она стояла
перед Фродо и казалась удивительно высокой, прекрасной, ужас-
ной и внушающей почтение к себе. Потом рука ее опустилась и
свет погас, а она неожиданно рассмеялась - и вот, она уменьши-
лась, стала обычной эльфийской женщиной, одетой в простую бе-
лую одежду, чей прекрасный голос был мягок и печален.
-- Я выдержала испытание, - сказала она. - Я уйду на за-
пад и останусь Галадриэлью.
Они долго стояли молча. Наконец госпожа снова заговорила.
-- Вернемся, - сказала она. - Утром вы должны уйти: мы
сделали выбор, и узы судьбы нерасторжимы.
-- Перед уходом я хочу задать один вопрос, - сказал Фро-
до. - Я все время хотел спросить об этом Гэндальфа в Раздо-
ле... Мне позволено хранить одно кольцо, но почему я не могу
видеть остальные кольца и знать мысли их хранителей?
-- А вы и не пытались, - ответила она. - И лишь трижды вы
надевали на палец Кольцо с тех пор, как узнали о его власти. И
не пытайтесь! Это уничтожит вас. Разве Гэндальф не говорил
вам, что Кольцо дает власть в соответствии с возможностями
каждого своего обладателя. Прежде чем использовать эту власть,
вы должны стать гораздо сильнее и взрастить свою волю, подчи-
няя себе волю других. Но даже просто так, как хранитель Коль-
ца, как тот, кто носил его на пальце, вы обладаете теперь бо-
лее острым взором. Вы проникли в мои мысли легче и глубже, чем
многие, считавшиеся мудрецами. Вы видели глаз того, кто владе-
ет семью и девятью. И разве вы не увидели и не узнали кольцо
на моем пальце?... А вы видите мое кольцо? - спросила она, об-