Страница:
всеми теми, которые серьезно относятся ко внутренней морали рабочего
движения. С Броквеем такой общей почвы нет и быть не может. В качестве
политика Феннер Броквей может как угодно судить о троцкизме: это его право.
Но в качестве Притта No 2 он должен встретить беспощадный отпор!
Л.Троцкий.
Койоакан,
6 марта 1937 г.
Интервью Андре Мальро в "Насиональ" по поводу Испании, Франции,
московских процессов и Андре Жида имеют глубоко официозный характер, как,
надо думать, и сама поездка Мальро в Соединенные Штаты.
Когда Мальро отдает дань признания мужественной и дальнозоркой политике
президента Карденаса в отношении испанской революции, не я, конечно, буду
против этого возражать. Я могу только выразить сожаление по поводу того, что
инициатива Мексики не нашла поддержки. Гораздо более двусмысленный характер
имеют резкие слова Мальро по адресу Леона Блюма. Не мне его защищать. Но во
всех основных вопросах, касающихся Испании, Сталин вел и ведет ту же
политику, что и Блюм. Похоже на то, что ответственность за последствия этой
политики в Москве собираются взвалить на одного только Блюма. Однако не в
освещении этих вопросов состоит миссия Мальро: подобно многим другим
дипломатам, особенно неофициальным, Мальро меньше всего говорит о том, что
его больше всего занимает. Нью-Йорк сейчас - центр движения за пересмотр
московских процессов, что является, к слову сказать, единственным средством
предупредить новые судебные убийства. Незачем пояснять, в какой мере это
движение тревожит организаторов московских амальгам. Они готовы на все и
всякие меры, чтобы приостановить движение. Поездка Мальро входит в число
этих мер.
В 1927 году Мальро состоял в Китае на службе Коминтерна, и является
одним из тех, на кого ложится ответственность за удушение китайской
революции. В своих двух романах Мальро, не желая того, дал убийственную
картину политики Коминтерна в Китае. Но он не сумел из собственного опыта
сделать необходимых выводов.
Мальро, как и Андре Жид, принадлежит к друзьям СССР. Но между ними
огромная разница, притом не только в размерах таланта. Андре Жид -
совершенно независимый характер, наделенный огромной проницательностью и тем
интеллектуальным героизмом, который позволяет каждую вещь называть по имени.
Без этой способности можно болтать о революции, но служить ей нельзя.
Мальро, в отличие от Жида, органически неспособен к нравственной
независимости. Его романы сплошь посвящены героизму, но сам он не обладает
этим качеством и в минимальной мере. Он рожден быть официозом. В Нью-Йорке
он призывает забыть обо всем, кроме испанской революции. Забота об испанской
революции не помешала, однако, Сталину истребить десятки старых
революционеров. Сам Мальро покинул Испанию для того, чтобы в Соединенных
Штатах вести кампанию в защиту судебной работы Сталина-Вышинского. К этому
надо прибавить, что политика Коминтерна в Испании полностью повторяет его
гибельную политику в Китае. Такова неприукрашенная правда!
Л.Троцкий
8 марта 1937 г.
Грубость выражений - общая черта сталинского лагеря - не меняет
существа дела. Я совсем не говорил, что Мексика была единственной страной,
оказавшей помощь Испании. Я сказал, что Мексика сделала максимум того, что
могла, и что это поняли все народы. Каковы бы ни были ближайшие судьбы
испанской революции, в сердцах испанского народа навсегда останется
благодарность народу Мексики. Великодушная и проницательная политика всегда
в конце концов приносит плоды.
В противовес Мексике советская бюрократия сделала минимум того, что
могла сделать: именно, ровно столько, чтобы не скомпрометировать себя
безнадежно в глазах пролетариата. К этому надо прибавить, что политика,
которую сталинская бюрократия навязывает испанской революции, является в
полном смысле слова гибельной. Она привела уже к страшным поражениям в ряде
стран. Однако спорить по поводу проблем революции с г. Мальро нет основания:
еще в 1931 г. я писал в "Nouvelle Revue Francaise"328, что Мальро ничего не
вынес из опыта китайской революции и не усвоил азбуки марксизма. С тех пор
он не сделал ни шагу вперед.
Гораздо актуальнее та специальная миссия, которую г. Мальро выполняет
ныне в Соединенных Штатах. Он прибыл, чтобы заявить: московские процессы -
это "личный" вопрос Троцкого; не стоит заниматься "личной" судьбой старой
большевистской гвардии, когда в порядке дня стоят столь важные
"политические" проблемы, как испанская революция. Здесь г. Мальро выдает
себя целиком. Защитники московских судебных подлогов делятся на три группы.
Первая повторяет, как попугай, формулы обвинительного акта, прибавляя к ним
ругательства; таковы "журналисты" Коминтерна, выполняющие прямые поручения
ГПУ. Этих людей никто не берет всерьез и никто не питает к ним уважения.
Вторая группа, притворяясь беспристрастной, пытается оправдать московские
процессы при помощи абстрактных доводов и софизмов. Другими словами: под
видом "чисто юридического анализа" эти люди перекрашивают то, что
происходило на судебной сцене, решительно отказываясь заглянуть за кулисы.
Между тем, весь подлог подготовлен в течение ряда лет за кулисами, и на
сцене разыграна лишь та часть трагического спектакля, которая специально
предназначена для обмана общественного мнения. Эта "чисто юридическая"
защита может быть с полным правом названа приттизмом по имени британского
адвоката Притта. Однако и эта система успела себя скомпрометировать Остается
третий путь, именно: отвлечь общественное мнение от подлогов и массовых
убийств при помощи патетических ссылок на другие задачи. Такова миссия г.
Мальро и ему подобных.
Разве не чудовищно, в самом деле, его утверждение, будто московские
процессы являются моим "личным" делом? Одно из двух: либо обвинения верны, и
все старое поколение большевистской партии, кроме небольшой клики Сталина,
действительно повернуло на путь фашизма, - тогда этот симптом
свидетельствует о невероятно глубоком кризисе всей советской системы. Либо
же обвинение ложно, и тогда факт небывалых в истории судебных подлогов
говорит о том, что бюрократический аппарат прогнил насквозь. В обоих случаях
советское государство представляется, таким образом, тяжело больным. Его
надо лечить. Его надо спасать. Какими средствами? Прежде чем определить
терапию, надо установить диагноз. Надо сказать то, что есть. Надо выяснить
правду. Я могу лишь с соболезнованием относиться к тем людям, которые видят
в этом "личный вопрос". Нельзя в связи с этим не отметить следующее
маленькое противоречие: когда я высказываюсь по политическим вопросам,
друзья Сталина во всех странах поднимают крик: "Его надо выслать за
вмешательство в политику!" Когда же я защищаюсь против подлогов, те же
друзья кричат: "Смотрите, его интересуют не политические, а личные вопросы!"
На этих господ трудно угодить.
Чтобы еще ярче обнаружить действительную функцию г. Мальро, я задам ему
перед лицом мирового общественного мнения несколько вполне конкретных
вопросов. Куда девались старые большевики Куклин и Гертик329, обвинявшиеся
вместе с Зиновьевым, но не появившиеся на скамье подсудимых? Верно ли, что
они, вместе с десятками других, были расстреляны в процессе судебного
следствия за нежелание петь по нотам прокурора? Куда девался Сосновский,
старый большевик, друг Ленина и замечательный писатель? Верно ли, что он
задушен за сопротивление подлогам? Список этот я продолжу, когда получу
первый ответ.
Г[осподин] Мальро хвалится тем, что всегда "защищал" антифашистов. Нет,
не всегда, а лишь в тех случаях, кода это совпадало с интересами советской
бюрократии. Г[осподин] Мальро никогда не защищал тех антифашистов
(итальянцев, болгар, югославов, немцев), которые доверились гостеприимству
советской бюрократии, но за критику деспотизма и привилегий попали затем в
руки ГПУ. Где находятся три югославских революционера (Дедич, Dragitsch,
Haeberling)? Где находится Ценци Мюзам, подруга известного анархистского
поэта и борца Эриха Мюзама330, замученного наци? Где находятся итальянские и
испанские революционеры (Gezzi, Gaggi, Merino, Caligaris), освобождения
которых не раз уже требовали те самые испанские милиционеры, о которых так
печется г. Мальро? Может быть, заодно г. Мальро сообщит нам полный список
всех тех антифашистов, в частности, болгар, которые были убиты без следствия
и суда в числе первых 104 человек, расстрелянных "по поводу" убийства
Кирова, но вне всякой связи с этим убийством?
Есть ли связь между этими преступлениями советской бюрократии и ее
политикой на Пиренейском полуострове и во всем мире? Я утверждаю, что такой
связи не может не быть. Одна и та же бонапартистская политика приводит в
разных областях к одинаково гибельным последствиям. Но если г. Мальро
отказывается понимать эту связь, он все же не может не ответить на
поставленные мною конкретные вопросы. Или, может быть, его друзья в Москве
откажут ему в информации? Такой отказ будет подтверждением худших обвинений
против советской бюрократии.
Л.Троцкий
Мексика, 1
3 марта 1937 г.
Ferrer & Rinehart
New York
Ферер и Райнгарт. Издатели.
Милостивые государи!
Я с большим удовольствием и пользой читаю сейчас изданную Вами книгу
"Американский город" Чарльза Ромпефра Уокера331. Книга оригинальна по
замыслу и прекрасна по исполнению. Трудно, мне кажется, с бпроблем Северной Америки.
Книга незаменима, в частности, для иностранца, который хочет изучить и
понять Соединенные Штаты. Горячо желаю книге Уокера широкого распространения
и, в частности, перевода на иностранные языки.
Л.Троцкий
13 марта 1937 г.
Дорогой товарищ Френсис Айслер!
Я с благодарностью получил Вашу книгу "Два первых московских процесса".
Не написал Вам сразу, так как раньше хотел прочитать Вашу книгу. Сердечно
поздравляю Вас с этой работой. Тщательностью и добросовестностью анализа, в
котором юриспруденция счастливо сочетается с политикой, книга должна
произвести большое впечатление на каждого серьезного и мыслящего читателя, в
частности и в особенности - на юриста. От всей души желаю Вашей книге самого
широкого распространения. Я хотел бы еще пожелать Вам серьезного разбора со
стороны противников. Но такое пожелание, к несчастью, утопично. На доводы
мысли сталинцы способны отвечать только ругательствами. Это не помешает,
однако, правде проложить себе дорогу.
С горячим товарищеским приветом
Л.Троцкий
13 марта 1937 г.
Ответы на вопросы м[истера] С.Волоса, корреспондента еврейской
ежедневной газеты "Форвард"332 в Нью-Йорке
1. Конституции вообще не могут изменить режим. Они лишь записывают на
бумаге действительное соотношение сил. В СССР соотношение сил за последние
десять лет окончательно изменилось в пользу привилегированной бюрократии и в
ущерб трудящимся классам. Новая Конституция освящает это новое соотношение
сил. Она официально закрепляет власть в руках бюрократии, которая выступает
в тексте Конституции под псевдонимом "Коммунистической партии". При новой
Конституции еще более, чем при старой, всякий, кто покушается на права и
привилегии бюрократии, будет объявляться троцкистом и ставиться вне закона.
2. Сталин - только инструмент в руках новой правящей касты. Его личная
мстительность, разумеется, играет известную роль. Но истребление старого
поколения большевиков диктуется интересами привилегированных верхов
бюрократии.
3. В своей книге "Преданная революция" я старался показать, что
называть советский режим "государственным капитализмом" ненаучно и
неправильно. Формы собственности, созданные Октябрьской революцией, еще
сохранились. На этой основе - при благоприятных международных и внутренних
условиях - возможно развитие социализма. Однако рост бюрократии расшатывает
и ослабляет новые формы собственности, поскольку бюрократия все более
самоуправно распоряжается производительными силами страны и поглощает все
большую часть национального дохода. Экономический режим СССР имеет
переходный характер, т. е. представляет собою известный этап между
капитализмом и социализмом, ближе к капитализму, чем к социализму. Этот
переходный режим, однако, все более извращается паразитизмом бюрократии. В
политическом смысле режим представляет собою историческую разновидность
бонапартизма. Дальнейшее развитие бюрократического самодержавия грозит
подорвать формы собственности, созданные Октябрьской революцией, и отбросить
страну далеко назад. Низвержение бонапартистской бюрократии является поэтому
важнейшим условием дальнейшего движения СССР к социализму.
4. Страшные поражения мирового пролетариата, вызванные ложной политикой
II и III Интернационалов, являются причиной силы советской бюрократии.
Русские рабочие видят сейчас выбор только между Гитлером и Сталиным. Скрепя
сердце, они мирятся со Сталиным. Бонапартизм Сталина питается ростом реакции
в Европе.
5. Сдельная работа улучшила положение верхов рабочего класса, создав
новую рабочую аристократию. Что касается положения основной массы рабочих,
то сдельная плата ухудшила его, по крайней мере относительно, а во многих
случаях и абсолютно333.
6. Обе тенденции играли роль при создании Биробиджана. При режиме
советской демократии Биробиджан мог бы, несомненно, сыграть серьезную
национально-культурную роль в жизни советского еврейства. При
бонапартистском режиме, питающем антисемитские традиции, Биробиджан грозит
выродиться в своего рода советское гетто.
7. Революция против советской бюрократии станет мыслима лишь после
того, как европейскому пролетариату удастся нанести первые серьезные удары
фашизму и капиталистической реакции вообще. Возможно, что режим Сталина,
несмотря на свое явное ослабление, будет держаться до тех пор, пока будут
держаться режимы Муссолини и Гитлера. Я думаю, что все три недолговечны.
8. Какие бы то ни было планы на этот счет являются сейчас
преждевременными.
9. Я во всех отношениях удовлетворен своим пребыванием в Мексике. Как
со стороны народа, так и со стороны властей я не встречал ничего, кроме
великодушного гостеприимства. К сожалению, последний московский процесс
мешал мне до сих пор ближе познакомиться со страной и изучить испанский
язык. Я надеюсь наверстать упущенное в ближайшем будущем.
10. Мои друзья в Нью-Йорке систематически извещали меня о позиции
"Форварда" в отношении московских судебных подлогов. Я очень ценю ту
объективную информацию, которую давал и дает "Форвард" в этом вопросе своим
читателям. Мне незачем здесь напоминать о глубоком различии наших
принципиальных позиций. Однако все части рабочего класса и трудящихся масс
вообще заинтересованы в том, чтобы идейная борьба не отравлялась
отвратительной клеветой, фальсификациями, подлогами и судебными убийствами.
Именно поэтому я надеюсь, что "Форвард" и в дальнейшем уделит свои страницы
работам следственной комиссии334, возглавляемой профессором Дьюи335.
11. Я в высшей степени удовлетворен первым этапом работ ньюйоркской
комиссии. Отчет о проведенном ею расследовании появится в ближайшее время в
печати. Всякий мыслящий человек сможет сравнить стенографический отчет
московского суда со стенографическим отчетом следствия в Койоакане. Я ни на
минуту не сомневаюсь, что истина проложит себе дорогу через все препятствия.
Л.Троцкий
27 апреля 1937 г.
Мексика, 28 апреля 1937 г.
Адвокату А.Голдману. Чикаго.
Копия: Г.Новаку337, секретарю Комитета.
Дорогой друг!
К вопросу о саботаже мы должны внести в Комиссию исключительно ценные
материалы, полученные из Копенгагена. Главную часть этих материалов
представляют показания и документы инженера Виндфельда Гансена338. Дело идет
не о воспоминаниях и объяснениях задним числом, а об аутентичных документах,
характеризующих различные этапы развития советской химической
промышленности. Я лично г. В.Гансена никогда не встречал и не находился с
ним ни в какой связи. Представленные им документы (его письма и меморандумы)
рисуют его самого, как в высшей степени лояльного, вдумчивого и
проницательного человека. Лучшего свидетеля-эксперта по вопросу о саботаже
Комиссия не могла бы себе и пожелать.
В.Гансен ниспровергает версию о саботаже просто тем, что излагает по
документам ход развития одной из важнейших отраслей химической
промышленности (удобрения). Изложение В.Гансена вполне совпадает с теми
объяснениями, которые мы с вами представили субкомиссии в Койоакане. Но
документы В.Гансена имеют то преимущество, что они на одном частном примере
вскрывают ложную конструкцию обвинения с полной конкретностью и
убедительностью.
Крайне желательно, чтобы Комиссия поручила обследование этого вопроса
компетентным экспертам-химикам. Те же эксперты могли бы дать свое заключение
также и по вопросу о взрыве в шахте "Центральная"339 (чрезвычайно важное
заявление, сделанное по этому поводу представителями французской федерации
углекопов, мы уже предъявили Комиссии). Всестороннее освещение вопроса о
саботаже имеет огромное значение, т. к. под прикрытием этого фальшивого
обвинения бюрократия расстреливает тысячи неугодных ей лиц в разных частях
страны. В Соединенных Штатах можно найти многих рабочих и инженеров, которые
годами работали в Советском Союзе и могут дать чрезвычайно важные показания
по пункту о саботаже.
Возвращаясь к В.Гансену, хочу еще отметить следующее: при изучении так
называемого "стенографического" отчета340 я несколько раз спрашивал себя:
почему ГПУ заставило Граше341 обвинить в саботаже и шпионаже В.Гансена и
двух других датчан, не играющих в процессе никакой роли и упоминаемых
мимоходом только в показаниях одного Граше? После ознакомления с документами
В.Гансена загадка разъяснилась сама собою: ГПУ боялось возможных показаний и
разоблачений этого компетентного свидетеля и потому попыталось
скомпрометировать его заранее. Не сомневаюсь, однако, что и в этом пункте
результаты получатся прямо противоположные тем, к которым стремилось ГПУ.
С искренним приветом
[Л.Д.Троцкий]
Мексика, 28 апреля 1937 г.
Дорогой тов. Китаин!
Простите, что не ответил Вам сразу: в связи с Комиссией мы все это
время были здесь очень заняты. Я вполне понимаю важность тех сообщений,
которые Вы могли бы сделать как человек, проработавший шесть лет в СССР,
притом как раз в те годы, к которым относятся обвинения в саботаже и пр. Вы
жалуетесь на то, что Вам трудно излагать огромный запас Ваших наблюдений и
впечатлений. В этом и состоит беда, что рабочие, имеющие неоценимый
жизненный опыт, не владеют пером. Выход, думается мне, из этого
затруднительного положения может быть такой: кто-либо из товарищей,
владеющих пером, может и должен помочь Вам сформулировать наиболее важные из
Ваших наблюдений и впечатлений. Прежде всего Вы могли бы написать Ваши
показания для следственной комиссии - об условиях существования рабочих
вообще, о режиме на заводах и в особенности о так называемом "саботаже". Я
пишу по этому поводу тов. Ванслеру342 который, я надеюсь, найдет способ
помочь Вам выработать необходимый документ для Комиссии, а может быть, и для
нашей печати.
С крепким товарищеским приветом
[Л.Д.Троцкий]
[Письмо участникам III съезда Революционной социалистической молодежи
Франции]343
Дорогие товарищи!
Ваш съезд, несмотря на скромные размеры вашей организации, имеет
крупнейшее политическое значение, недоступное пониманию напыщенных
парламентариев, бюрократических карьеристов, филистеров и евнухов, ибо вы и
только вы олицетворяете революционное будущее французского рабочего
движения.
Политическая организация, которая находится в постоянных неладах со
своей молодежью, обречена на гибель. Такова судьба французской
социалистической партии. Она вся насквозь проникнута фальшью. Марсо Пивер
отличается от Жиромского и от Леона Блюма только рецептом фальши. В 1934
году эти господа вырабатывали программу, в которой провозглашали своей
задачей "разбить аппарат буржуазного господства". На самом деле они
стремятся разбить позвоночник пролетариату в целях упрочения буржуазного
господства. Немудрено при этих условиях, если социалистическая партия,
хвастающая внутренним режимом демократии, вынуждена на деле систематически
отсекать от себя революционные элементы молодежи, отражающей надежды,
требования и нетерпение нового поколения рабочего класса.
Нисколько не лучше обстоит в этом отношении дело и у так называемой
"коммунистической" партии. Трудно в истории рабочего движения найти другой
пример столь быстрого и столь ужасающего вырождения! "Наша партия достигла
ныне зрелости", - заявил не так давно г. Торез, достойный представитель той
политической зрелости, которая как две капли воды похожа на гниение.
"Коммунистическая" партия представляет здание в несколько этажей. Сверху -
"зрелая", т. е. насквозь прогнившая бюрократия без принципов, без чести и
без совести. Под нею - слой интеллигенции, мелкой буржуазии, чиновников,
полуидеалистов, полукарьеристов, всех этих Ромэн Ролланов, Мальро344 и
прочей братии. Эти господа хотят иметь звание революционеров, не порывая со
своей буржуазией; числиться интернационалистами, сохраняя верность
национальному империализму. Все это обеспечивает им Коминтерн, нередко - с
приплатой. Дальше идут рабочие массы, которые продолжают группироваться
вокруг коммунистической партии в силу исторической инерции. В их среде есть,
конечно, много искренних и мужественных борцов, особенно среди молодежи. В
эту сторону вам необходимо обратить главное внимание!
"Коммунистическая" партия располагает чрезвычайно могущественными
ресурсами для убаюкивания, обмана и держания в узде своих членов. Однако
этих ресурсов при нынешних условиях хватит ненадолго. Противоречие между
программой и практической деятельностью, противоречие между командой
советской бюрократии и интересами французского пролетариата имеют слишком
глубокий и жгучий характер, чтобы господам Торезам, Вайанам-Кутюрье,
Дюкло345 и пр[очим] фокусникам удалось долго удерживать в равновесии
трехэтажное здание своей партии. Можно заранее предсказать, что ее распад
начнется с молодежи. Здесь вас ожидает большая жатва!
Идея, если она отвечает потребностям исторического развития, сильнее
самой могущественной организации. У этих господ, у лжесоциалистов, как и у
лжекоммунистов, есть большие организации, унаследованные от прошлого, но у
них нет идеи. Их программы - фикция. Они живут дипломатией и
двусмысленностью, сеют ложь и фальшь.
Ваша организация слаба. Но у вас есть идея. Ваша программа отвечает
характеру нынешней эпохи. Она правильно выражает основные исторические
интересы пролетариата. Все великие события будут подтверждать вашу
программу. При помощи беспощадной критики, настойчивой пропаганды, смелой
агитации вы разрушите старые, внутренне прогнившие организации, которые
стали главными препятствиями на пути революционного движения. Вот почему,
дорогие товарищи, ваш маленький съезд имеет большое значение. Вы должны
проникнуться насквозь сознанием той великой миссии, которую история
возлагает на ваши молодые плечи.
Лжесоциалисты вас исключают, лжекоммунисты подвергают вас бесчестной
травле, бонапартистская клика в Москве организует против ваших
единомышленников небывалые в истории преследования, прикрывая их чудовищными
судебными подлогами. На первый взгляд есть явная диспропорция между
скромными размерами вашей организации, как и всех вообще секций IV
Интернационала, и между гигантским размахом преследований, травли и клеветы.
Однако это противоречие только кажущееся. Паразитическая бюрократия обладает
изощренным инстинктом самосохранения, и она отдает себе безошибочный отчет в
той опасности, которую представляет для нее маленький авангард, объединенный
научной программой, спаянный внутренней солидарностью и способный на высшее
самоотвержение. Вы бросаете от себя тень вперед, в будущее, и эта тень уже
сегодня в десять, в сто раз больше размеров вашей организации. Преследования
и клевета врагов придают вам необходимый закал и подготовляют вас для
великих задач и испытаний, которые предстоят вам в будущем.
Пример Испании показывает, какой неисчерпаемый резервуар героизма и
самоотвержения таится в недрах пролетариата. Испанские рабочие могли бы за
шесть лет революции обеспечить не одну, а десять побед. Им нехватает партии,
которая стояла бы на уровне их героизма и объективных требований истории.
Отсюда поражение за поражением. На уроке этих поражений нужно учиться. Мы
видим в Испании, как анархистские вожди, не понявшие идеи диктатуры
пролетариата, оказываются в критический момент не чем иным, как
движения. С Броквеем такой общей почвы нет и быть не может. В качестве
политика Феннер Броквей может как угодно судить о троцкизме: это его право.
Но в качестве Притта No 2 он должен встретить беспощадный отпор!
Л.Троцкий.
Койоакан,
6 марта 1937 г.
Интервью Андре Мальро в "Насиональ" по поводу Испании, Франции,
московских процессов и Андре Жида имеют глубоко официозный характер, как,
надо думать, и сама поездка Мальро в Соединенные Штаты.
Когда Мальро отдает дань признания мужественной и дальнозоркой политике
президента Карденаса в отношении испанской революции, не я, конечно, буду
против этого возражать. Я могу только выразить сожаление по поводу того, что
инициатива Мексики не нашла поддержки. Гораздо более двусмысленный характер
имеют резкие слова Мальро по адресу Леона Блюма. Не мне его защищать. Но во
всех основных вопросах, касающихся Испании, Сталин вел и ведет ту же
политику, что и Блюм. Похоже на то, что ответственность за последствия этой
политики в Москве собираются взвалить на одного только Блюма. Однако не в
освещении этих вопросов состоит миссия Мальро: подобно многим другим
дипломатам, особенно неофициальным, Мальро меньше всего говорит о том, что
его больше всего занимает. Нью-Йорк сейчас - центр движения за пересмотр
московских процессов, что является, к слову сказать, единственным средством
предупредить новые судебные убийства. Незачем пояснять, в какой мере это
движение тревожит организаторов московских амальгам. Они готовы на все и
всякие меры, чтобы приостановить движение. Поездка Мальро входит в число
этих мер.
В 1927 году Мальро состоял в Китае на службе Коминтерна, и является
одним из тех, на кого ложится ответственность за удушение китайской
революции. В своих двух романах Мальро, не желая того, дал убийственную
картину политики Коминтерна в Китае. Но он не сумел из собственного опыта
сделать необходимых выводов.
Мальро, как и Андре Жид, принадлежит к друзьям СССР. Но между ними
огромная разница, притом не только в размерах таланта. Андре Жид -
совершенно независимый характер, наделенный огромной проницательностью и тем
интеллектуальным героизмом, который позволяет каждую вещь называть по имени.
Без этой способности можно болтать о революции, но служить ей нельзя.
Мальро, в отличие от Жида, органически неспособен к нравственной
независимости. Его романы сплошь посвящены героизму, но сам он не обладает
этим качеством и в минимальной мере. Он рожден быть официозом. В Нью-Йорке
он призывает забыть обо всем, кроме испанской революции. Забота об испанской
революции не помешала, однако, Сталину истребить десятки старых
революционеров. Сам Мальро покинул Испанию для того, чтобы в Соединенных
Штатах вести кампанию в защиту судебной работы Сталина-Вышинского. К этому
надо прибавить, что политика Коминтерна в Испании полностью повторяет его
гибельную политику в Китае. Такова неприукрашенная правда!
Л.Троцкий
8 марта 1937 г.
Грубость выражений - общая черта сталинского лагеря - не меняет
существа дела. Я совсем не говорил, что Мексика была единственной страной,
оказавшей помощь Испании. Я сказал, что Мексика сделала максимум того, что
могла, и что это поняли все народы. Каковы бы ни были ближайшие судьбы
испанской революции, в сердцах испанского народа навсегда останется
благодарность народу Мексики. Великодушная и проницательная политика всегда
в конце концов приносит плоды.
В противовес Мексике советская бюрократия сделала минимум того, что
могла сделать: именно, ровно столько, чтобы не скомпрометировать себя
безнадежно в глазах пролетариата. К этому надо прибавить, что политика,
которую сталинская бюрократия навязывает испанской революции, является в
полном смысле слова гибельной. Она привела уже к страшным поражениям в ряде
стран. Однако спорить по поводу проблем революции с г. Мальро нет основания:
еще в 1931 г. я писал в "Nouvelle Revue Francaise"328, что Мальро ничего не
вынес из опыта китайской революции и не усвоил азбуки марксизма. С тех пор
он не сделал ни шагу вперед.
Гораздо актуальнее та специальная миссия, которую г. Мальро выполняет
ныне в Соединенных Штатах. Он прибыл, чтобы заявить: московские процессы -
это "личный" вопрос Троцкого; не стоит заниматься "личной" судьбой старой
большевистской гвардии, когда в порядке дня стоят столь важные
"политические" проблемы, как испанская революция. Здесь г. Мальро выдает
себя целиком. Защитники московских судебных подлогов делятся на три группы.
Первая повторяет, как попугай, формулы обвинительного акта, прибавляя к ним
ругательства; таковы "журналисты" Коминтерна, выполняющие прямые поручения
ГПУ. Этих людей никто не берет всерьез и никто не питает к ним уважения.
Вторая группа, притворяясь беспристрастной, пытается оправдать московские
процессы при помощи абстрактных доводов и софизмов. Другими словами: под
видом "чисто юридического анализа" эти люди перекрашивают то, что
происходило на судебной сцене, решительно отказываясь заглянуть за кулисы.
Между тем, весь подлог подготовлен в течение ряда лет за кулисами, и на
сцене разыграна лишь та часть трагического спектакля, которая специально
предназначена для обмана общественного мнения. Эта "чисто юридическая"
защита может быть с полным правом названа приттизмом по имени британского
адвоката Притта. Однако и эта система успела себя скомпрометировать Остается
третий путь, именно: отвлечь общественное мнение от подлогов и массовых
убийств при помощи патетических ссылок на другие задачи. Такова миссия г.
Мальро и ему подобных.
Разве не чудовищно, в самом деле, его утверждение, будто московские
процессы являются моим "личным" делом? Одно из двух: либо обвинения верны, и
все старое поколение большевистской партии, кроме небольшой клики Сталина,
действительно повернуло на путь фашизма, - тогда этот симптом
свидетельствует о невероятно глубоком кризисе всей советской системы. Либо
же обвинение ложно, и тогда факт небывалых в истории судебных подлогов
говорит о том, что бюрократический аппарат прогнил насквозь. В обоих случаях
советское государство представляется, таким образом, тяжело больным. Его
надо лечить. Его надо спасать. Какими средствами? Прежде чем определить
терапию, надо установить диагноз. Надо сказать то, что есть. Надо выяснить
правду. Я могу лишь с соболезнованием относиться к тем людям, которые видят
в этом "личный вопрос". Нельзя в связи с этим не отметить следующее
маленькое противоречие: когда я высказываюсь по политическим вопросам,
друзья Сталина во всех странах поднимают крик: "Его надо выслать за
вмешательство в политику!" Когда же я защищаюсь против подлогов, те же
друзья кричат: "Смотрите, его интересуют не политические, а личные вопросы!"
На этих господ трудно угодить.
Чтобы еще ярче обнаружить действительную функцию г. Мальро, я задам ему
перед лицом мирового общественного мнения несколько вполне конкретных
вопросов. Куда девались старые большевики Куклин и Гертик329, обвинявшиеся
вместе с Зиновьевым, но не появившиеся на скамье подсудимых? Верно ли, что
они, вместе с десятками других, были расстреляны в процессе судебного
следствия за нежелание петь по нотам прокурора? Куда девался Сосновский,
старый большевик, друг Ленина и замечательный писатель? Верно ли, что он
задушен за сопротивление подлогам? Список этот я продолжу, когда получу
первый ответ.
Г[осподин] Мальро хвалится тем, что всегда "защищал" антифашистов. Нет,
не всегда, а лишь в тех случаях, кода это совпадало с интересами советской
бюрократии. Г[осподин] Мальро никогда не защищал тех антифашистов
(итальянцев, болгар, югославов, немцев), которые доверились гостеприимству
советской бюрократии, но за критику деспотизма и привилегий попали затем в
руки ГПУ. Где находятся три югославских революционера (Дедич, Dragitsch,
Haeberling)? Где находится Ценци Мюзам, подруга известного анархистского
поэта и борца Эриха Мюзама330, замученного наци? Где находятся итальянские и
испанские революционеры (Gezzi, Gaggi, Merino, Caligaris), освобождения
которых не раз уже требовали те самые испанские милиционеры, о которых так
печется г. Мальро? Может быть, заодно г. Мальро сообщит нам полный список
всех тех антифашистов, в частности, болгар, которые были убиты без следствия
и суда в числе первых 104 человек, расстрелянных "по поводу" убийства
Кирова, но вне всякой связи с этим убийством?
Есть ли связь между этими преступлениями советской бюрократии и ее
политикой на Пиренейском полуострове и во всем мире? Я утверждаю, что такой
связи не может не быть. Одна и та же бонапартистская политика приводит в
разных областях к одинаково гибельным последствиям. Но если г. Мальро
отказывается понимать эту связь, он все же не может не ответить на
поставленные мною конкретные вопросы. Или, может быть, его друзья в Москве
откажут ему в информации? Такой отказ будет подтверждением худших обвинений
против советской бюрократии.
Л.Троцкий
Мексика, 1
3 марта 1937 г.
Ferrer & Rinehart
New York
Ферер и Райнгарт. Издатели.
Милостивые государи!
Я с большим удовольствием и пользой читаю сейчас изданную Вами книгу
"Американский город" Чарльза Ромпефра Уокера331. Книга оригинальна по
замыслу и прекрасна по исполнению. Трудно, мне кажется, с бпроблем Северной Америки.
Книга незаменима, в частности, для иностранца, который хочет изучить и
понять Соединенные Штаты. Горячо желаю книге Уокера широкого распространения
и, в частности, перевода на иностранные языки.
Л.Троцкий
13 марта 1937 г.
Дорогой товарищ Френсис Айслер!
Я с благодарностью получил Вашу книгу "Два первых московских процесса".
Не написал Вам сразу, так как раньше хотел прочитать Вашу книгу. Сердечно
поздравляю Вас с этой работой. Тщательностью и добросовестностью анализа, в
котором юриспруденция счастливо сочетается с политикой, книга должна
произвести большое впечатление на каждого серьезного и мыслящего читателя, в
частности и в особенности - на юриста. От всей души желаю Вашей книге самого
широкого распространения. Я хотел бы еще пожелать Вам серьезного разбора со
стороны противников. Но такое пожелание, к несчастью, утопично. На доводы
мысли сталинцы способны отвечать только ругательствами. Это не помешает,
однако, правде проложить себе дорогу.
С горячим товарищеским приветом
Л.Троцкий
13 марта 1937 г.
Ответы на вопросы м[истера] С.Волоса, корреспондента еврейской
ежедневной газеты "Форвард"332 в Нью-Йорке
1. Конституции вообще не могут изменить режим. Они лишь записывают на
бумаге действительное соотношение сил. В СССР соотношение сил за последние
десять лет окончательно изменилось в пользу привилегированной бюрократии и в
ущерб трудящимся классам. Новая Конституция освящает это новое соотношение
сил. Она официально закрепляет власть в руках бюрократии, которая выступает
в тексте Конституции под псевдонимом "Коммунистической партии". При новой
Конституции еще более, чем при старой, всякий, кто покушается на права и
привилегии бюрократии, будет объявляться троцкистом и ставиться вне закона.
2. Сталин - только инструмент в руках новой правящей касты. Его личная
мстительность, разумеется, играет известную роль. Но истребление старого
поколения большевиков диктуется интересами привилегированных верхов
бюрократии.
3. В своей книге "Преданная революция" я старался показать, что
называть советский режим "государственным капитализмом" ненаучно и
неправильно. Формы собственности, созданные Октябрьской революцией, еще
сохранились. На этой основе - при благоприятных международных и внутренних
условиях - возможно развитие социализма. Однако рост бюрократии расшатывает
и ослабляет новые формы собственности, поскольку бюрократия все более
самоуправно распоряжается производительными силами страны и поглощает все
большую часть национального дохода. Экономический режим СССР имеет
переходный характер, т. е. представляет собою известный этап между
капитализмом и социализмом, ближе к капитализму, чем к социализму. Этот
переходный режим, однако, все более извращается паразитизмом бюрократии. В
политическом смысле режим представляет собою историческую разновидность
бонапартизма. Дальнейшее развитие бюрократического самодержавия грозит
подорвать формы собственности, созданные Октябрьской революцией, и отбросить
страну далеко назад. Низвержение бонапартистской бюрократии является поэтому
важнейшим условием дальнейшего движения СССР к социализму.
4. Страшные поражения мирового пролетариата, вызванные ложной политикой
II и III Интернационалов, являются причиной силы советской бюрократии.
Русские рабочие видят сейчас выбор только между Гитлером и Сталиным. Скрепя
сердце, они мирятся со Сталиным. Бонапартизм Сталина питается ростом реакции
в Европе.
5. Сдельная работа улучшила положение верхов рабочего класса, создав
новую рабочую аристократию. Что касается положения основной массы рабочих,
то сдельная плата ухудшила его, по крайней мере относительно, а во многих
случаях и абсолютно333.
6. Обе тенденции играли роль при создании Биробиджана. При режиме
советской демократии Биробиджан мог бы, несомненно, сыграть серьезную
национально-культурную роль в жизни советского еврейства. При
бонапартистском режиме, питающем антисемитские традиции, Биробиджан грозит
выродиться в своего рода советское гетто.
7. Революция против советской бюрократии станет мыслима лишь после
того, как европейскому пролетариату удастся нанести первые серьезные удары
фашизму и капиталистической реакции вообще. Возможно, что режим Сталина,
несмотря на свое явное ослабление, будет держаться до тех пор, пока будут
держаться режимы Муссолини и Гитлера. Я думаю, что все три недолговечны.
8. Какие бы то ни было планы на этот счет являются сейчас
преждевременными.
9. Я во всех отношениях удовлетворен своим пребыванием в Мексике. Как
со стороны народа, так и со стороны властей я не встречал ничего, кроме
великодушного гостеприимства. К сожалению, последний московский процесс
мешал мне до сих пор ближе познакомиться со страной и изучить испанский
язык. Я надеюсь наверстать упущенное в ближайшем будущем.
10. Мои друзья в Нью-Йорке систематически извещали меня о позиции
"Форварда" в отношении московских судебных подлогов. Я очень ценю ту
объективную информацию, которую давал и дает "Форвард" в этом вопросе своим
читателям. Мне незачем здесь напоминать о глубоком различии наших
принципиальных позиций. Однако все части рабочего класса и трудящихся масс
вообще заинтересованы в том, чтобы идейная борьба не отравлялась
отвратительной клеветой, фальсификациями, подлогами и судебными убийствами.
Именно поэтому я надеюсь, что "Форвард" и в дальнейшем уделит свои страницы
работам следственной комиссии334, возглавляемой профессором Дьюи335.
11. Я в высшей степени удовлетворен первым этапом работ ньюйоркской
комиссии. Отчет о проведенном ею расследовании появится в ближайшее время в
печати. Всякий мыслящий человек сможет сравнить стенографический отчет
московского суда со стенографическим отчетом следствия в Койоакане. Я ни на
минуту не сомневаюсь, что истина проложит себе дорогу через все препятствия.
Л.Троцкий
27 апреля 1937 г.
Мексика, 28 апреля 1937 г.
Адвокату А.Голдману. Чикаго.
Копия: Г.Новаку337, секретарю Комитета.
Дорогой друг!
К вопросу о саботаже мы должны внести в Комиссию исключительно ценные
материалы, полученные из Копенгагена. Главную часть этих материалов
представляют показания и документы инженера Виндфельда Гансена338. Дело идет
не о воспоминаниях и объяснениях задним числом, а об аутентичных документах,
характеризующих различные этапы развития советской химической
промышленности. Я лично г. В.Гансена никогда не встречал и не находился с
ним ни в какой связи. Представленные им документы (его письма и меморандумы)
рисуют его самого, как в высшей степени лояльного, вдумчивого и
проницательного человека. Лучшего свидетеля-эксперта по вопросу о саботаже
Комиссия не могла бы себе и пожелать.
В.Гансен ниспровергает версию о саботаже просто тем, что излагает по
документам ход развития одной из важнейших отраслей химической
промышленности (удобрения). Изложение В.Гансена вполне совпадает с теми
объяснениями, которые мы с вами представили субкомиссии в Койоакане. Но
документы В.Гансена имеют то преимущество, что они на одном частном примере
вскрывают ложную конструкцию обвинения с полной конкретностью и
убедительностью.
Крайне желательно, чтобы Комиссия поручила обследование этого вопроса
компетентным экспертам-химикам. Те же эксперты могли бы дать свое заключение
также и по вопросу о взрыве в шахте "Центральная"339 (чрезвычайно важное
заявление, сделанное по этому поводу представителями французской федерации
углекопов, мы уже предъявили Комиссии). Всестороннее освещение вопроса о
саботаже имеет огромное значение, т. к. под прикрытием этого фальшивого
обвинения бюрократия расстреливает тысячи неугодных ей лиц в разных частях
страны. В Соединенных Штатах можно найти многих рабочих и инженеров, которые
годами работали в Советском Союзе и могут дать чрезвычайно важные показания
по пункту о саботаже.
Возвращаясь к В.Гансену, хочу еще отметить следующее: при изучении так
называемого "стенографического" отчета340 я несколько раз спрашивал себя:
почему ГПУ заставило Граше341 обвинить в саботаже и шпионаже В.Гансена и
двух других датчан, не играющих в процессе никакой роли и упоминаемых
мимоходом только в показаниях одного Граше? После ознакомления с документами
В.Гансена загадка разъяснилась сама собою: ГПУ боялось возможных показаний и
разоблачений этого компетентного свидетеля и потому попыталось
скомпрометировать его заранее. Не сомневаюсь, однако, что и в этом пункте
результаты получатся прямо противоположные тем, к которым стремилось ГПУ.
С искренним приветом
[Л.Д.Троцкий]
Мексика, 28 апреля 1937 г.
Дорогой тов. Китаин!
Простите, что не ответил Вам сразу: в связи с Комиссией мы все это
время были здесь очень заняты. Я вполне понимаю важность тех сообщений,
которые Вы могли бы сделать как человек, проработавший шесть лет в СССР,
притом как раз в те годы, к которым относятся обвинения в саботаже и пр. Вы
жалуетесь на то, что Вам трудно излагать огромный запас Ваших наблюдений и
впечатлений. В этом и состоит беда, что рабочие, имеющие неоценимый
жизненный опыт, не владеют пером. Выход, думается мне, из этого
затруднительного положения может быть такой: кто-либо из товарищей,
владеющих пером, может и должен помочь Вам сформулировать наиболее важные из
Ваших наблюдений и впечатлений. Прежде всего Вы могли бы написать Ваши
показания для следственной комиссии - об условиях существования рабочих
вообще, о режиме на заводах и в особенности о так называемом "саботаже". Я
пишу по этому поводу тов. Ванслеру342 который, я надеюсь, найдет способ
помочь Вам выработать необходимый документ для Комиссии, а может быть, и для
нашей печати.
С крепким товарищеским приветом
[Л.Д.Троцкий]
[Письмо участникам III съезда Революционной социалистической молодежи
Франции]343
Дорогие товарищи!
Ваш съезд, несмотря на скромные размеры вашей организации, имеет
крупнейшее политическое значение, недоступное пониманию напыщенных
парламентариев, бюрократических карьеристов, филистеров и евнухов, ибо вы и
только вы олицетворяете революционное будущее французского рабочего
движения.
Политическая организация, которая находится в постоянных неладах со
своей молодежью, обречена на гибель. Такова судьба французской
социалистической партии. Она вся насквозь проникнута фальшью. Марсо Пивер
отличается от Жиромского и от Леона Блюма только рецептом фальши. В 1934
году эти господа вырабатывали программу, в которой провозглашали своей
задачей "разбить аппарат буржуазного господства". На самом деле они
стремятся разбить позвоночник пролетариату в целях упрочения буржуазного
господства. Немудрено при этих условиях, если социалистическая партия,
хвастающая внутренним режимом демократии, вынуждена на деле систематически
отсекать от себя революционные элементы молодежи, отражающей надежды,
требования и нетерпение нового поколения рабочего класса.
Нисколько не лучше обстоит в этом отношении дело и у так называемой
"коммунистической" партии. Трудно в истории рабочего движения найти другой
пример столь быстрого и столь ужасающего вырождения! "Наша партия достигла
ныне зрелости", - заявил не так давно г. Торез, достойный представитель той
политической зрелости, которая как две капли воды похожа на гниение.
"Коммунистическая" партия представляет здание в несколько этажей. Сверху -
"зрелая", т. е. насквозь прогнившая бюрократия без принципов, без чести и
без совести. Под нею - слой интеллигенции, мелкой буржуазии, чиновников,
полуидеалистов, полукарьеристов, всех этих Ромэн Ролланов, Мальро344 и
прочей братии. Эти господа хотят иметь звание революционеров, не порывая со
своей буржуазией; числиться интернационалистами, сохраняя верность
национальному империализму. Все это обеспечивает им Коминтерн, нередко - с
приплатой. Дальше идут рабочие массы, которые продолжают группироваться
вокруг коммунистической партии в силу исторической инерции. В их среде есть,
конечно, много искренних и мужественных борцов, особенно среди молодежи. В
эту сторону вам необходимо обратить главное внимание!
"Коммунистическая" партия располагает чрезвычайно могущественными
ресурсами для убаюкивания, обмана и держания в узде своих членов. Однако
этих ресурсов при нынешних условиях хватит ненадолго. Противоречие между
программой и практической деятельностью, противоречие между командой
советской бюрократии и интересами французского пролетариата имеют слишком
глубокий и жгучий характер, чтобы господам Торезам, Вайанам-Кутюрье,
Дюкло345 и пр[очим] фокусникам удалось долго удерживать в равновесии
трехэтажное здание своей партии. Можно заранее предсказать, что ее распад
начнется с молодежи. Здесь вас ожидает большая жатва!
Идея, если она отвечает потребностям исторического развития, сильнее
самой могущественной организации. У этих господ, у лжесоциалистов, как и у
лжекоммунистов, есть большие организации, унаследованные от прошлого, но у
них нет идеи. Их программы - фикция. Они живут дипломатией и
двусмысленностью, сеют ложь и фальшь.
Ваша организация слаба. Но у вас есть идея. Ваша программа отвечает
характеру нынешней эпохи. Она правильно выражает основные исторические
интересы пролетариата. Все великие события будут подтверждать вашу
программу. При помощи беспощадной критики, настойчивой пропаганды, смелой
агитации вы разрушите старые, внутренне прогнившие организации, которые
стали главными препятствиями на пути революционного движения. Вот почему,
дорогие товарищи, ваш маленький съезд имеет большое значение. Вы должны
проникнуться насквозь сознанием той великой миссии, которую история
возлагает на ваши молодые плечи.
Лжесоциалисты вас исключают, лжекоммунисты подвергают вас бесчестной
травле, бонапартистская клика в Москве организует против ваших
единомышленников небывалые в истории преследования, прикрывая их чудовищными
судебными подлогами. На первый взгляд есть явная диспропорция между
скромными размерами вашей организации, как и всех вообще секций IV
Интернационала, и между гигантским размахом преследований, травли и клеветы.
Однако это противоречие только кажущееся. Паразитическая бюрократия обладает
изощренным инстинктом самосохранения, и она отдает себе безошибочный отчет в
той опасности, которую представляет для нее маленький авангард, объединенный
научной программой, спаянный внутренней солидарностью и способный на высшее
самоотвержение. Вы бросаете от себя тень вперед, в будущее, и эта тень уже
сегодня в десять, в сто раз больше размеров вашей организации. Преследования
и клевета врагов придают вам необходимый закал и подготовляют вас для
великих задач и испытаний, которые предстоят вам в будущем.
Пример Испании показывает, какой неисчерпаемый резервуар героизма и
самоотвержения таится в недрах пролетариата. Испанские рабочие могли бы за
шесть лет революции обеспечить не одну, а десять побед. Им нехватает партии,
которая стояла бы на уровне их героизма и объективных требований истории.
Отсюда поражение за поражением. На уроке этих поражений нужно учиться. Мы
видим в Испании, как анархистские вожди, не понявшие идеи диктатуры
пролетариата, оказываются в критический момент не чем иным, как