Трошин Александр. Выбор альтернатора

   Шепот потихоньку сводил с ума. Я прибавил шагу и догнал Перри.
   — Не обращай внимания, — глянув на меня, посоветовал он, хотя и сам был бледнее смерти.
   Когда коридор закончился, мне явно грозил нервный срыв. Я с трудом представлял себе наш обратный путь.
   Перри толкнул дверь. Я пулей пролетел мимо, закрыл ее поплотнее, облегченно вздохнул и осмотрелся.
   В абсолютно пустой комнате спиной к нам сидел за клавесином стройный мужчина и мурлыкал себе под нос незнакомый мотив. Звука инструмента слышно не было, хотя я видел, что человек нажимает на клавиши.
   — Максуэлл, может, ты отвлечешься от своего адского инструмента? — довольно грубо обратился к нему Перри.
   — Господа, вы уже здесь? — обернулся к нам изящного вида молодой человек немногим старше меня. — Как вам моя игра?
   — Отвратительно! — с ненавистью покосился на клавесин Перри.
   «А мне говорил — не хамить!» — пронеслось в моей голове.
   — Он всем это говорит, — заметил Максуэлл.
   — Что? — встрепенулся я.
   — Максуэлл, ты нарушаешь закон! — нахмурился Перри.
   — Нет, — спокойно улыбнулся он. — Просто слышал, как ты говорил это на улице. А по глазам твоего друга увидел его реакцию. Мысли читать не так уж интересно, — сообщил он мне. — К тому же об этом сразу становится известно магам наместника, которые подобного не прощают… Вы тоже считаете, что моя музыка плоха?
   — Простите, что-то не припоминаю… — Я не понял, о какой музыке он ведет речь.
   — Как? — изумился он. — Вы прошли по коридору и ничего не слышали?
   — Так этот… это была ваша музыка? — не поверил я,
   — Да, — кивнул он. — Я назвал свою композицию «Обед в безумном дворце». Как на ваш вкус?
   — Весьма подходяще, — согласился я.
   — И все-таки что вы скажете о музыке? — потребовал он внести ясность.
   — Видите ли, — осторожно промямлил я, — пиццикато на нижних басах, по-моему, немного запаздывает. Атак ничего… Вполне прилично.
   Честно говоря, и сам не до конца понял, что за хрень сказал, но маг, похоже, вполне удовлетворился моим суждением.
   — Присаживайтесь, господа, — радушно указал Максуэлл на невесть откуда взявшиеся кресла с высокими спинками. Впрочем, появились не только они: мебель, картины, камин словно из-под земли выросли! Клавесин исчез, и мы очутились в уютном кабинете.
   Утонув в мягком кресле, я очумело рассматривал висевшие на стенах полотна, являвшие собой самый оголтелый абстрактный сюрреализм.
   — О чем ты хотел поговорить, Перри? — спросил Максуэлл, разлив в бокалы золотистое вино.
   — Сегодня на нас напали, Максуэлл. Люди, которые не чувствовали боли и не проронили ни звука даже в миг смерти.
   — И что тут странного? — удивился Максуэлл. — Простые наркоманы захотели вас ограбить.
   — Если ты знаешь наркотик, позволяющий драться с отрубленной рукой или вспоротым животом, то назови нам его, — покачал головой Перри. — О таком никто не слышал… Нет, я думаю, что тут работала магия. Это возможно?
   — Вполне. Только мертвых оживлять довольно хлопотно.
   — Мертвых?! Как я об этом не подумал? — хлопнул себя по лбу Перри.
   — Видишь, как все просто, Перри! — довольно улыбнулся Максуэлл.
   — Разве у трупов кровь не остывает? — поинтересовался я на всякий случай.
   — Откуда ты знаешь, какая была кровь? — спросил Перри.
   — Ну, когда я своему брюхо подрезал, его кровь мне на руки хлынула, — пояснил я. — И она определенно не была холодной.
   Максуэлл вскочил с кресла и подошел ко мне.
   — Покажи руки! — потребовал он.
   — Вообще-то я их сразу вымыл, — предупредил я, вставая, протягивая конечности и вспоминая, когда это мы успели перейти на «ты».
   Максуэлл внимательно осмотрел обе и удовлетворенно кивнул.
   — Достаточно. — изрек он. — Сядь в кресло и протяни их ко мне… Кстати, можешь называть меня запросто по имени.
   Я послушно исполнил его приказ.
   Максуэлл уставился на мои руки и поманил их пальцами.
   — Иди сюда, — едва слышно прошептал он ласково, — не прячься, выходи, тебе больше никто не причинит вреда…
   Я со смесью страха и любопытства почувствовал легкое покалывание в суставах, нежное тепло разлилось от кончиков пальцев до плеч. Затем мои руки обволокло красное облако и потянулось к Максуэллу, который теперь манил его. Я старался не шевелиться, хотя это было не легко.
   Туман полностью вытянулся из меня, оставив после себя ледяной холод, и замер перед Максуэллом, безмолвно смотревшим на него. Нависла полнейшая, давящая и бьющая по напряженным нервам тишина. Мы почти не дышали, чтобы не помешать магу… Минут через пять туман испарился.
   Максуэлл вытер расшитым платком обильный пот со лба.
   — Действительно, довольно странно, — вымолвил он, разливая вино.
   — Странно что? — спросил я.
   — Кровь молчала.
   По-моему, было бы гораздо страннее, если бы кровь вдруг запела арию мистера Икса!.. Впрочем, у каждого свои заморочки.
   — Ты что-нибудь узнал? — поинтересовался Перри.
   — Разумеется! — передернул плечами Максуэлл.
   — И что? — поторопил его Перри.
   — Он не был мертвым… Но и не совсем живой… Это не наркотик. И магию я почувствовать не смог… Его сознанием кто-то управляет даже сейчас, — задумчиво пробормотал Максуэлл.
   — Если это не магия, — не отставал Перри, — то как такое возможно?
   — Я не сказал, что это не магия, — невозмутимо ответил Максуэлл. — Я сказал, что не почувствовал ее. Не знаю, что это, — пожал он плечами.
   — Ладно, оставим, — поморщился Перри. — Что скажешь о разодранных трупах, которых становится все больше и больше? Сегодня рядом с телами жертв видели каких-то голых уродов.
   — Про это знаю, — кивнул Максуэлл. — Оборотни.
   — Когда они появились в Лоренгарде? — напряженно спросил Перри.
   — Точно сказать не могу… Примерно три тысячи лет назад, когда основали крепость. А до этого жили в лесах — как раз на этом месте! — Он стукнул ногой по полу.
   — А почему я про них ничего не слышал?
   — Ты просто не слушал, хотя тебе много раз намекали, — снисходительно уточнил Максуэлл. — Сейчас они почему-то стали сильнее и ожесточеннее.
   — Разве оборотни могут убивать днем? — встрял я.
   Оба собеседника уставились на меня.
   — Что ты хочешь этим сказать? — удивился Максуэлл.
   — Ну, мне казалось, — начал я, чувствуя себя полным идиотом, — что оборотнями становятся только в полнолуние.
   — Интересная версия, — усмехнулся Максуэлл. — Никогда раньше не слышал… Нет, они могут принимать это обличие, когда захотят. Несчастные люди… — грустно вздохнул он.
   — Несчастные?! — изумился я.
   — Да, — скорбно кивнул он. — Польстились на мнимую силу, на призрачную власть… Сами себя прокляли и обрекли на вечную жажду крови.
   — Сами? — не понял я.
   — Да, а как, по-твоему, становятся оборотнями?
   — Ну, когда кусает другой оборотень.
   — А когда тебя кусает клоп, ты что, начинаешь бросаться на людей? — с некоторой долей ехидства спросил Максуэлл.
   — Если бешеный, то да.
   — Хорошо, тогда ответь: откуда взялся самый первый оборотень? Его кто укусил?
   Вопрос поставил меня в тупик.
   — Ну и откуда они появились? — спросил я.
   — Магия, — вполне предсказуемо ответил Максуэлл. — Есть маги, готовые дать любому подобную силу. Не предупреждая, конечно, о последствиях.
   — Что за последствия?
   — Вечная жажда крови и необходимость убивать. Людей, разумеется, а не животных.
   — А зачем кому-то оборотни? — Мне с трудом верилось, что кто-то лепит их просто от скуки.
   — Они вынуждены служить хозяину и питать его.
   — Как — питать? — не уразумел я. — Они ему что, трупы таскают?
   — Питать силой своих жертв, — пояснил Максуэлл. — Той самой загадочной субстанцией, которая выходит из человека в момент его гибели. Подобную ты и видел на своих руках. Любой маг поддерживает себя ею, это наше проклятие.
   — А ты как питаешься? — не удержался я.
   — Надеюсь, — Максуэлл холодно посмотрел на меня, — ты простишь, если я не стану отвечать на этот вопрос.
   — Конечно, — смутился я, — просто хотелось о магии побольше узнать.
   — Малыш вырос в дремучих лесах неподалеку от Ферея, здесь недавно, — довольно ухмыльнулся Перри.
   Насчет «малыша» я решил разобраться попозже.
   — Тогда понятно, — оттаял Максуэлл. — Мало кто из магов хочет жить снаружи.
   — Снаружи? — переспросил я.
   — Вне городов, — пояснил он. — Конечно, не простых, а крепостей, как наша.
   — Почему? — Меня уже начинала злить привычка собеседника умолкать в середине темы.
   Максуэлл тяжело вздохнул, словно я попросил его провести ликбез по простейшим вопросам, плеснул еще вина и лишь потом продолжил:
   — Видишь ли, места, на которых построены наши крепости, являются средоточием особой силы, суть которой тебе все равно не понять. Такая сила есть в любом уголке земли, но тут она максимальна. Маг, покинувший крепость, теряет значительную часть своих возможностей. Допустим, здесь я могу летать, но стоит мне оказаться за крепостными стенами, и я едва ли оторвусь от земли. Без силовой подпитки мы способны разве что на невинные шутки.
   — Хороши шутки! — пробормотал я и, не удержавшись, рассказал о Лейрусе, точнее, о его «невинных» проделках с тенью. — Тоже шалости, что ли? — осведомился я.
   — Это по плечу последнему недоучке, правда, с условием, что он решил умереть, — спокойно отреагировал Максуэлл.
   — По-моему, он вовсе не хотел умирать, — возразил я, — скорее, собирался покончить с нами!
   — Нет, — улыбнулся Максуэлл, — он был обречен и пошел на это сознательно. Что может быть приятнее, чем покончить с врагом — даже ценой своей жизни?
   — Пожалуй, ничего, — согласился я.
   — Ну, раз вопросы исчерпаны, — Максуэлл поднялся с кресла, — не смею вас задерживать.
   Комната обрела первоначальный вид, включая возвращение клавесина. Сдерживая проклятия, я поднялся с пола и хмуро покосился на инструмент.
   — Обращусь к музыке, если вы не возражаете, — добил нас Максуэлл.
   Я, конечно, возражал, да и Перри, наверное, тоже, но сказать об этом вслух мы не решились.
   Едва вышли в коридор, как вокруг зашелестели мертвые голоса. Я попытался одолеть проклятый коридор бегом, но едва ускорял ход, как мои ноги начинали утопать в вязком полу. Пришлось, скрипя зубами от злости, идти строевым шагом.
   Мы вышли из дома, пробежали по дорожке, которая исчезла сразу за нами. Лишь когда удалились основательно, я позволил себе выругаться.
   — Ты хотел узнать, как он питается? — оскалился Перри.
   — Стой, — догадался я, — музыкой он душу из нас вытягивал?!
   — Да… Смотри по сторонам.
   Совет был не лишним: уже смеркалось, и местное население заметно оживилось.
   Внимательность помогла не очень. По пути мы трижды ввязывались в драки, к счастью, с простым сбродом, который одолевали без труда. Правда, я все равно умудрился серьезно пострадать: какой-то чудак, перед тем как отправиться к праотцам, достал ногой мой и без того изуродованный нос, вызвав во мне приступ дикой боли и не менее дикой ярости. Перри насилу оторвал меня от уже остывавшего тела, и я еще долго кидался на все подряд подозрительные тени, мелькавшие в этом райском уголке.
   В общем, настроение было совсем не праздничное, даже на ежевечернюю попойку идти не хотелось. Желалось одного: добраться до дома, лечь в кровать, закрыть глаза и умереть, пока не стало еще хуже.
   Однако Перри, не слушая возражений, насильно затащил меня в таверну, приказав «нажраться до полной отключки». Я, конечно, обозвал его бесчувственной скотиной, равнодушной к чужому горю, однако командир есть командир… Если бы я вовремя вспомнил о его коварстве, то не задумываясь дезертировал бы! Но я так верил ему…
 

3

   Три последующих дня я не выходил из дому — чтобы не позориться перед местным сбродом. Перри, издеваясь, советовал мне появиться в свет, дабы вся преступность сдохла от смеха. На это я неизменно отвечал ему на языке, известном как нелитературный.
   А все почему? Потому что эти неразумные люди — граждане Лоренгарда — легко использующие магию и наркотики, не успели изобрести банальный лейкопластырь!..
 
   Подчиняясь приказу Перри, я накачивал себя вином, быстро дойдя до состояния полного аута. Настроение улучшаться и не думало. Я злобно огрызался на шутки в свой адрес и открыто проклинал Перри, который не только затащил меня сюда, так еще и подливал без устали! Правда, в конце концов печали испарились, и я смог сосредоточиться на одном: как бы не упасть на больную часть лица. В общем, через пару часов я благополучно вырубился, завалившись на спину.
   Очнулся я от острой боли в носу. Открыв глаза, сперва решил, что вижу рядовой кошмар — пусть и жуткий, но безопасный. Я лежал в ярко освещенном помещении на столе, тщательно связанный, с жестко зафиксированной головой и кляпом во рту, то есть не имел никакой возможности двигаться и ругаться. Надо мной с небольшим окровавленным ножом в руке склонился Уэлч.
   — Давно просил Перри привести тебя ко мне, — спокойно ковыряясь ножом в моем носу, сообщил он, заметив, что я очнулся. — Наконец-то он это сделал!.. Признаться, давно не видел такого изящного уродства! Это же надо представить: множественные переломы — один на другом, внушительная костная мозоль, искривление более чем наполовину…
   В общем, он счастливым голосом перечислял мои физические недостатки, а я пытался воспроизвести хоть какое-то ругательство. Перри старательно уходил из панорамы моего обзора, с интересом наблюдая за экзекуцией. Длилась она еще часа полтора.
   Наконец Уэлч с довольным видом убрал нож, вытер мокрой тряпкой с моего лица кровь и наложил на израненный нос жутко жгучую мазь. Потом освободил мою голову от широких ремней, не дававших ей шелохнуться, и вытащил кляп.
   — Перри, — сразу зашипел я, — ты — грязный двулич…
   — Замри! — неожиданно завопил мне в ухо Уэлч. — Одно неосторожное движение — и весь мой труд насмарку! Думаешь, легко было четыре часа лепить тебе нос?
   — Я об этом не просил! — не разжимая зубов, буркнул я.
   Уэлч обмотал мое лицо бинтами и принялся отвязывать меня. О, как я ждал этой минуты! Однако Перри подло предупредил мои планы:
   — Погоди, Уэлч, — попросил он. — Может, его так оттащить? А развяжем через три дня? Пусть немного остынет.
   Мне вовсе не улыбалось быть связанным три дня! О чем я и сообщил извергам, не стесняясь в выражениях.
   — Фенрир, если будешь резко двигаться, то рискуешь остаться вообще без носа! — предупредил Уэлч. — Я нисколько не шучу.
   Это подействовало, и я торжественно поклялся вести себя спокойно.
   — Сколько мне мучиться? — поинтересовался я.
   — Ровно три дня — и ни часом меньше!
   — Вы серьезно?
   — Абсолютно! — непререкаемо заявил Уэлч.
   Мы отправились домой. Поскольку на улице стояла глубокая ночь, а идти было порядочно, нас сопровождало не менее пятнадцати человек. Я был готов провалиться сквозь землю и нещадно материл Перри, которого ситуация явно забавляла.
 
   Вот так я и Оказался замурованным в четырех стенах на три дня!
   Время тянулось томительно медленно. Из своей комнаты я не выходил, поскольку знал, что в квартире устроили бивуак едва ли не все наши сослуживцы. Я ходил из угла в угол и медленно сходил с ума.
   Но пробил долгожданный час освобождения! Я больше не мог ждать и взялся за узелок бинта. Дверь бесцеремонно распахнулась, и в комнату ввалился Перри с прочими стражами.
   — Пошли вон, негодяи! — зарычал я.
   — Не тяни, Фенрир! — весело проорал кто-то. — Мы должны ЭТО увидеть!
   — Черт с вами! — согласился я, сгорая от нетерпения.
   Осторожно смотал повязку, осточертевшую за три дня. Едва последняя лента скользнула на пол, в комнате воцарилась гробовая тишина.
   — Ну что?! — замер я.
   — Ну и урод! — восхищенно прошептал кто-то.
   Холодный пот прошиб меня. Стало трудно дышать. Я почувствовал себя на грани обморока.
   — Ты бы хоть в зеркало посмотрел, — гробовым голосом напомнил Перри.
   Я бросился к висевшему на стене оловянному зеркалу, про которое напрочь забыл. Стерев ладонью скопившуюся на нем пыль, не веря глазам своим, уставился на собственный изящный, любимый, знакомый с детства нос, возвращенный в прежнее состояние. Маленький шрам сбоку — это, конечно, мелочь!
   Только теперь я почувствовал, как вымотался за три дня, проведенных в томительном ожидании.
   — Пошли вон! — скомандовал я. — Если не улягусь спать прямо сейчас, то парой трупов не обойдется!
   В квартире мигом воцарилась идеальная тишина. По-моему, я заснул еще до того, как добрался до кровати.
 
   Проснулся далеко после полудня. Подскочил к зеркалу, обливаясь холодным потом от мысли, что то был просто сон. Нос выглядел безукоризненно! Полюбовавшись им минут пять, решил отправиться на службу, хотя не очонь-то хотелось.
   По лестнице спускался неспешно, внимательно читая надписи на стенах. Как и предполагал, на мой счет появилось около сотни новых, особенно пошлых, зато в подъезде не было ни души, чего Перри не мог добиться годами!
   На улице, такой же грязной и вонючей, большинство прохожих с недоверием косились на меня, а я упивался хорошим настроением, которого давно не испытывал. Внезапно на землю передо мной изящно опустился металлический прут, отскочил от камня и больно шарахнул по ноге.
   Резко задрав голову, заметил торчавшую из окна голову, быстро нырнувшую обратно. Вычислив этаж, выругался и бросился в подъезд, намереваясь покончить с неведомым нахалом. Пробежав семнадцать пролетов, вытащил меч и выбил предполагаемую дверь.
   В предбаннике, довольно улыбаясь, стоял Перри.
   — Уже час в окне торчу, жду, когда ты появишься! — отрапортовал он.
   — А если бы попал в меня этой железякой? — спокойно спросил я.
   — Тогда бы ты здесь не стоял, — пожал он плечами. — Лучше пройди, посмотри.
   Перри освободил дорогу, я прошел и посмотрел. Ничего необычного — стены в крови, на полу три трупа. Впрочем, нет: один из валявшихся оказался живым и почти невредимым.
   — Ну и чего? — поинтересовался я. — Кто такие?
   — Никто, — пожал он, плечами, — мелкая шушера. Но послушай, что поет этот.
   Перри подошел к живому и пнул его носком по ребрам.
   — Говори, — приказал он.
   — Я уже все рассказал! — захныкал хлипкий парнишка лет семнадцати.
   — Еще раз расскажи.
   Парень сел и, размазывая сопли по щекам, сообщил:
   — Оборотни, сэр… Они появились из центра… Мы брали шикарный дом. Билл-Боб полез к сейфу, сэр. А там была защитная магия, и мы убежали. Когда отсиживались за мусоркой, увидели, как в дом вошли восемь навороченных рыжьем тузов, а вышли восемь голых и, — он дернулся от страха, — таких страшных оборотней, что Билл-Боб сорвался с места, сэр! Они догнали его, и… и они его, сэр, рвали клыками с мою руку, сэр!
   Не выдержав, он забился в истерике.
   — Ты помнишь этот дом? — спросил его Перри, дождавшись, когда он успокоился.
   — Нет, сэр, нет! — отчаянно замотал парень головой. — Клянусь, я не помню, сэр, правда!
   — Ладно, верю, — согласился Перри и посмотрел на меня: — Что будем с ним делать?
   Я неторопливо вытащил меч и нудно произнес:
   — Перри, вот уже три дня я никого не убивал… Не тащить же его во дворец? Прирежу — и дело с концом!
   Помахивая мечом, шагнул к парню. Бедолага не выдержал и потерял сознание.
   — Неужели у меня такой страшный вид? — огорчился я, убирая меч.
   — Да нет, не принимай к сердцу, — утешил Перри. — Слишком впечатлительный сопляк попался.
   Он взял стоявшее возле стены ведро и выплеснул воду на подростка. Тот довольно быстро очухался.
   — Ты в обморок больше не падай, — посоветовал я ему, — не могу убивать человека в бессознательном состоянии… Ну что, начнем?
   Парень начал закатывать глаза.
   — А ну очнись! — Перри сильно ударил его по щеке.
   — Сэр, не убивайте меня! — взмолился он. — Я больше ничего не знаю, сэр!
   — Подумай сам, — обратился я к нему, — не тащить же тебя во дворец? Понимаешь? Он испугано закивал.
   — Да, сэр, понимаю, сэр!
   — Что ты понял? — переспросил Перри.
   — Я сам пойду во дворец стражей, сэр, клянусь, что не убегу, сэр!
   — Поверим? — спросил Перри.
   Парнишка смотрел на меня с диким отчаянием.
   — Сомневаюсь, — поморщился я. — Но если ты настаиваешь…
   Перри кивком указал парню на дверь, и тот поспешно скрылся, получив напоследок пинок для ускорения.
   — Думаешь, дойдет? — спросил я.
   — Вряд ли. Но за ум возьмется. Просто попал в дурную компанию, которой теперь нет… — Старшина кивнул на покойников.
   Я взглянул на них: как минимум раза в два старше убежавшего… Что их только связывало?
   — Заманивают идиотов помоложе себя, заливая им сказки о горах золота, и поручают «самую ответственную работу» — взломать дверь. Если стоит защитная магия, то от подростка мало что остается. Тогда берут следующего, ничем не рискуя вообще, — объяснил Перри. — Ты еще с такими не сталкивался?
   — А если отпущенник наш найдет точно таких же новых друзей? — поинтересовался я. — Или организует свою шайку?
   — Пожалеет, что родился на свет.
   — Куда дальше-то? — закрыл я тему. — Обедать?
   — Нет, — отмахнулся Перри. — Некогда. Надо сходить в центральный район, проверить, что к чему.
   — Хочешь, чтобы я умер с голоду?
   Перри проигнорировал мой вопрос.
   Не успели пройти и двух кварталов, как услышали звон мечей в переулке. Я уныло вздохнул и ответственно заявил:
   — Не пойду!
   — Струсил? — оскалился Перри.
   — Да! — вызывающе крикнул я его спине и побежал следом.
   А дело разворачивалось серьезное: три окровавленных стража яростно сражались с двумя молчаливыми громилами, стоявшими к нам спиной. На земле уже валялись три трупа, двое из которых принадлежали нашим коллегам. Похоже, израненные стражи готовы были к ним присоединиться. Я вытащил меч, прицелился и метнул его в спину одного из громил, попав точно между лопаток. Перри тем временем снес голову второму.
   — Что тут случилось? — спросил старшина, пока я вытаскивал из тела меч и тщательно его вытирал.
   — Не знаю, — ответил один из стражей, вытирая кровь с лица. — Когда мы примчались на шум, эти трое спокойно стояли возле тел, не собираясь бежать.
   — Ждали нас, — добавил другой. — Совершенно спокойно!
   — Дрались молча и не реагировали на боль? — уточнил Перри.
   Стражи одновременно кивнули.
   — Я с одним таким уже встречался, — сказал первый, — недели две назад. Но тот был похлипче, а эти… — Он защелкал пальцами, подбирая слова. — Просто словно неживые!
   — Не волнуйся, — успокоил я его, — живые.
   Стражники быстро соорудили легкие носилки, бережно погрузили в них тела павших товарищей и осторожно понесли в морг. Сколько раз наблюдал подобную картину, но каждый раз на душе словно кошки скребут!..
   — Пошли? — предложил я старшине, проводив стражей взглядом. — Только сразу предупреди, если собираешься поджогами побаловаться.
   — Не волнуйся, мы едем в другой центр.
   — Перри, хоть раз скажи нормальным языком, куда нас несет?!
   — Какая тебе разница? — удивился он. — Ведь все равно пойдешь.
   Ну разумеется…
 
   Проехав центр, остановились в скромном, но относительно приличном районе, где я раньше тоже не бывал.
   — Ну и?.. — поинтересовался я планом дальнейших действий.
   — Зеленая мартышка… — Перри равнодушно указал пальцем за мою спину.
   Мне вдруг стало очень и очень любопытно: он действительно принимает меня за полного идиота или это его новая шутка?
   — Ага, — кивнул я, не оборачиваясь, и указал пальцем за его спину. — А там — оранжевая свинья… Будем в зоопарк играть? Синие гомодрилы и все такое, да? Может, сразу откроем зверосовхоз имени Аой?!
   — Харчевня «Зеленая мартышка», — терпеливо пояснил он.
   Я оглянулся. Действительно увидел заведение с таким названием.
   — Даже не сомневался, Перри. Вот и спрашиваю: мы идем или будем на улице стоять?
   — Пойдем. Но не сейчас..
   — А когда?! — Я потихоньку начинал выходить из себя.
   — Когда дождемся, разумеется, — пожал он плечами.
   — Дождемся чего? Второго пришествия?
   Перри внезапно расцвел улыбкой.
   — Счастлив, что тебе весело… — начал было я.
   — Чему радуешься, Перри? — перебил меня нежный мелодичный голос с характерными металлическими нотками.
   Я резко обернулся.
   — Ты изменился, — равнодушно произнесла Велия. — Похудел?
   — Да, — непроизвольно ответил я, чувствуя жар в ушах. — И подстригся.
   На фига я это сказал?.. Честное слово, и сам не понял! Хорошо хоть не брякнул про морковную диету!
   — Решили мы, Велия, с тобой пообедать, — сиял Перри. — Надеюсь, ты не против?
   — Против, — отрезала она.
   — Тогда просто посидим рядом, — нахально предложил он.
   Велия гордо вскинула очаровательный носик и пошла в харчевню, а мы за ней.
   — Подстригся? — злорадно шепнул мне на ухо Перри.
   — Заткнись, — буркнул я, и без того чувствуя себя последним болваном.
   Велия упорно делала вид, что нас рядом нет. Но Перри настолько внимательно провожал взглядом каждую ложку ей в рот, что у нее просто кусок в горло не лез. Наконец она не выдержала и гневно отбросила прибор.
   — Что ты хочешь? — зло спросила она.
   — Ничего не узнала про новый наркотик?