Страница:
— Спасибо, — проговорила Велия, поднимая меня на ноги. — Ты настоящий рыцарь!
— Не за что, — ответил я, всерьез задумываясь, от чего предпочтительно помереть — от жуткой боли в шее или от не менее жуткой вони? — Я настоящий неудачник… Почему все неприятности падают именно на мою голову?
— Я для тебя — неприятность? — оскорбилась она.
— Не юродствуй! — оборвал я сурово. — Ты прекрасно знаешь, о чем я скорблю!
Размяв занемевшие в туннеле мышцы, я внимательно осмотрелся. Окружающее менее всего походило на катакомбы, по крайней мере, я представлял себе их совершенно иначе. Широкий длинный туннель освещался мерцающим из стен светом так, чтобы можно было видеть, не напрягаясь… Усыпанный крупными камнями пол… В нешироком рву плескалась река из смеси крови и нечистот… Раздражали сновавшие вокруг гигантские крысы.
— Перри, ты меня обманул! — ледяным тоном заявил я. — Это не катакомбы. Это канализация!
— А тебе не все равно? — поинтересовался он.
— Мне — нет! — твердо заявил я. — В катакомбах не бывает такого тошнотворного благоухания!
Велия небрежно ткнула меня под ребра, привлекая внимание, и протянула крохотный пузырек с белой мазью.
С интересом осмотрел ее, не заметив никаких карманов и прочих приспособлений для переноски предметов.
— Где ты его прятала? — поинтересовался я, ощущая на стекле тепло ее тела.
— Не твое дело! — отрезала она.
Черпнув мизинцем немного мази, нанес слой под носом.
Запах лаванды, соединившись со смрадом протухшей крови, дерьма и помоев, породил настолько дикий эффект, что я, задыхаясь, стремительно стер мазь рукавом.
— Убить меня хочешь?! — выдохнул я, борясь с подступающей тошнотой. Да уж, всегда был очень впечатлительным человеком!
— Не нравится — так и скажи! — обиделась Велия, отбирая пузырек. — Помочь ведь хотела.
— Спасибо за помощь, и так когда-нибудь подохну! — нечаянно нахамил я, все еще борясь с дурнотой.
Велия быстро отвернулась и отошла в сторону, не говоря ни слова. По мрачному взгляду Перри я понял, что на этот раз переборщил основательно.
— Мазь хорошая и наверняка помогает, — тихо сказал я, подходя к Велии. — Просто я не все запахи переношу — ну, странность такая… Ты прости.
Велия гордо повела плечами, не отвечая.
— Что мне теперь, утопиться в этом дерьме, что ли?!
— Было бы неплохо, — ответила она, не оборачиваясь.
Подойдя ко рву, спихнул ногой большой булыжник. Услышав шум, Велия стремительно обернулась и с недоумением уставилась на меня.
— Давай представим, что я прыгнул вниз и утонул в дерьме. Ты погоревала и великодушно меня простила. Лады? — искренне предложил я.
Она подошла, посмотрела вниз, тоже зачем-то столкнула в нечистоты камень.
— Даже не знаю… — Она мечтательно переводила взгляд с канавы на меня и обратно. — Возможно, было бы лучше, если бы ты и в самом деле прыгнул.
— Возможно, — согласился я, отходя назад. — Но поскольку все случилось именно так, как случилось, давай не будем ничего менять? Я тебя простил, ты меня… Свои же люди!.. Перри, куда дальше? — Я предпочел сменить тему, понимая, что мои слова нисколько не убедительны.
— Тебе сказать честно или откровенно? — безмятежно зевнул он.
— ?!
— Ну не могу же я знать все! — признался он. — Бывать здесь мне еще не доводилось… Пойдем пока прямо, а там разберемся, что к чему.
— Если, конечно… — негромко промолвила Велия.
— Вот-вот, — поддержал я. — В самых темных глубинах моего больного подсознания давно живет мечта о медленной и мучительной смерти в таинственной и полной невыразимых ужасов канализации древней крепости… Да, это не карма. Это просто дерьмо!
— Дерьмо? — переспросил Перри.
— Так точно, — проворчал я. — Веди отряд, Сусанин недобитый! Указывай дорогу к свету, Вергилий хренов! Дитя канализационных катакомб!
Перри угрюмо зашагал вперед, невнятно пробормотав что-то определенно неприличное. Правда, мне не удалось разобрать, в чей адрес были брошены его грубые и, несомненно, несправедливые слова…
По счастью, никаких затруднений в передвижении у нас больше не возникло. Были, конечно, некоторые неудобства, но в основном чисто психологического характера. Так, некрупные волосатые бегемотики средней ужратости плавно скользили по потолку на полупрозрачных лапках, а их отвратительно розовые хвосты то и дело мягко стучали по голове. Естественно, несколько нервировала мысль о том, что если одна из этих, с позволения сказать, крыс не удержится на скользкой поверхности камня, то случится сей казус именно тогда, когда я буду проходить под ней. И моей многострадальной шее придет конец!.. Лишь по счастливому стечению обстоятельств ничего подобного не произошло… Почти… Однажды я умудрился вовремя увернуться и даже здорово отшиб себе пальцы на ноге, выбивая длинный желтый зуб из пасти треклятого представителя канализационной фауны. А визгу-то сколько было! Но это так, мелочи…
Хорошее, как известно, быстро кончается. Уже полюбившаяся мне канализация логически привела нас к развилке. Ужасно не хотелось расходиться по темным туннелям, но я жо…. простите, спиной чувствовал, что все к тому идет.
— Перри, если ты предлагаешь разделиться, то позволь мне выбрать самый светлый и просторный путь! — быстро сориентировавшись в ситуации, попытался я выбить для себя как можно больше благ.
— Разделиться? — удивленно вскинул он брови. — Даже и не думал об этом… А идея неплохая!.. Выбирай!
Меня уже не единожды терзали смутные сомнения: не идиот ли я или просто пора чакры почистить?.. Прикусив не в меру разговорчивый язык, зачастую срабатывавший раньше головы, от безысходности махнул рукой в сторону самого, как казалось, безобидного хода, отличавшегося от прочих… ну, не знаю… чуть меньшим зловонием, что ли… Впрочем, других отличий все равно не имелось.
Жизнь в принципе не такая уж и паршивая штука!.. Не слишком просторный поначалу коридор постепенно расширился. Паутина и слизь со стен исчезли. Под ногами перестало противно хлюпать. Идти стало куда как веселей и интересней.
Кстати, об интересе…
Его (здоровый или не очень — как поглядеть!) вызвали во мне полууничтоженные временем каракули, кои с немалым трудом удалось разобрать: «… аре дэ ва аримасэн (затерто) аямари-о окасу (затерто очень-очень сильно) гэмбацу… (плюс еще какой-то бред) асобицукарэру… » Стилистика, конечно, ни к черту, ни одно из трех основных правил синтаксиса не выдержано, но если перевести примерно, то получится: что-то чем-то не является, а, типа, совершив ошибку, можно наехать на серьезное «гэмбацу» (наказание). Имелась и фраза «устать от развлечений», но к чему она относилась — я и не заподозрил!
Бред, одним словом… Философия урбанистического безвременья…
Так или иначе, возвращаться обратно в сырую канализацию, где меня неминуемо ждали вонь, слякоть и позор, я не желал никоим образом! Ну и, разумеется, маячившая предо мной хлипкая — не иначе как из недоброкачественной фанеры! — дверь тоже предполагала победное шествие, а не постыдное отступление. Совсем-совсем слегка прикоснувшись к сей могучей препоне ногой, я менее чем через пару секунд перешагнул через ее остатки и оказался в просторном и богато обставленном зале, который не мог являться ничем иным, кроме как окончанием моего путешествия, принадлежа дворцу наместника Лоренгарда.
— Властью, — как можно более торжественней заговорил я, — дарованной мне Божьей милостью королевой Изабеллой, объявляю эту комнату собственностью Испанской Короны! Если у кого есть какие-либо возражения, попрошу высказать их не менее чем через три секунды.
Как и следовало ожидать, возражений не последовало. Прождав для приличия секунд на пять больше указанного срока, я ломанулся к выглядевшему весьма уютному шикарному креслу, заприметив над ним очень даже живописный портрет юной девы, определенно смахивающей на Лоло Ферраро в разгар съемок. Рядом с креслом на небольшом круглом столике покоился пузатый бутылек с неопознанной (пока еще) жидкостью привлекательного темно-бурого цвета. Отбросив сомнения и предрассудки, вырвал зубами толстую пробку из узкого горлышка, припал к сосуду и сделал большой глоток. «Божественно!.. »
Я судорожно перевел дыхание. Отдышавшись, справедливо рассудил, что за истекший день уже достаточно настрадался и вполне заслужил некоторую толику отдыха. Чувствуя в голове легкий шум, приземлился в роскошное кресло и, сложив руки на животе, блаженно зажмурил глаз, намереваясь немного вздремнуть. В конце концов, я первым достиг дворца! По-любому придется ждать своих менее удачливых спутников. Почему бы и не совместить полезное с приятным?.. Перед глазами явственно возникла растерянная морда Перри, которую он сделает когда поймет, что я его опередил. Чувствуя себя победителем, я довольно осклабился.
Стоило мне расслабиться, как в комнате возник жуткий грохот! Неведомая сила грубо вырвала мою особу с оккупированной территории…
— Чего ты тут развалился, как свинья среди помоев?! — проорал мне в ухо Перри, практически отрывая ворот. рубахи. — Надо срочно бежать отсюда!
— Что? Куда? — упорно не соглашался я, кося глаз на бутыль с остатками спиртного. — Да отпусти, в самом деле! Не хочу никуда бежать! Мне тут вполне комфортно! Чего привязался?!
— Молчать! — рявкнул он, вышвыривая меня в дверной проем. — Надо спешить… Беги вперед к выходу!
Пришлось подчиниться этому грубому нажиму и лезть обратно в канализацию, то бишь в катакомбы, ненавидя весь мир.
Стук двух пар подкованных сапог отражался от каменных стен глухим мрачным эхом, которое молотом колотило по вискам. Четыре сапога… две пары… два человека…
Чего только прицепились ко мне эти тупые расчеты?!
«Может быть, оттого, — прошептал маленький гнусный человечек, обитавший в моем подсознании, — что патологическую тягу к ношению тяжелой, подкованной обуви в любом месте в любое время и при любых обстоятельствах имеешь только ты?»
Я резко замер, поздно осознав, что здоровенная туша Перри с завидным постоянством мчится в трех шагах позади меня. Толчок…
Поднявшись на ноги и потерев ушибленную коленку, я угрюмо посмотрел на нетерпеливо топтавшегося на месте старшину.
— Что с тобой? Надо спешить!
— Как только, так сразу! — буркнул я.
Демонстративно пошевелив травмированной ногой и изобразив всем своим видом невозможную боль, про себя отметил, что вполне боеспособен.
— Слушай, Перри, и когда ты только успел переобуться? — равнодушно поинтересовался я.
— Какое это имеет значение?! Поторопись, нам надо выйти отсюда!
— Да-да-да, — закивал я, не двигаясь с места.
— …?
— Не пойду. Ни под каким предлогом и ни за какие коврижки, пока не услышу четкий и внятный ответ на свой вопрос.
Старшина зачем-то вытащил меч.
— Пойдешь! — зловеще прошипел он.
Температура вокруг как-то резко опустилась на пару градусов. Я зябко поежился.
— Нет! — упрямо покачал я головой, внутренне удивляясь своему спокойствию.
— Пойдешь, даже если для этого придется отрубить тебе ноги! — Перри двинулся в мою сторону.
— Никакой логики, — покачал я головой, отступая к стене, — без ног ходить нельзя. Несколько противоестественно!
Не вступая в дискуссию, Перри прыгнул на меня, очевидно решив проверить свою теорию на практике. Убираясь в сторону, я ощутил, как раскаленные крошки камня посыпались мне за воротник.
— Ты чего?! — возмутился я, догоняя серьезность происходящего. — Совсем охренел?! Пе…
О, какие радикальные перемены с моим командиром! Или даже глобальные!.. Впрочем, как их ни назови, а дело все равно было хреновым!
Ладно бы только не отличавшееся особым изыском одеяние его превратилось в украшенные вековой плесенью лохмотья! Или там волосы вдруг отросли до пола и сменили цвет на пепельно-серый с пятнами засохшей крови! Я бы даже смирился с невесть откуда взявшимися грудями шестого размера, с треском разорвавшими ветхую ткань! Но плюс ко всему его кожа начала медленно сползать на пол, обнажая кости… Это я никак не мог игнорировать!
Трансформация завершилась. В результате передо мной оказалась серая масса, блестевшая в тусклом свете густой слизью и зеленоватым гноем. Капли этой «горючей смеси» гулко падали на пол, заглушая рокот ударов моего сердца.
— Я по-прежнему прекрасна? — мелодично проквакала почти полная недавно копия Перри. — Нравлюсь тебе?
— Э, видите ли, мэм, — как можно дипломатичней проблеял я, упираясь спиной в холодную стену, — лошадей с детства не люблю, потому и на ипподром сроду не ходил… Вот.
Похоже, мой вежливый ответ не удовлетворил источавшую замогильное зловоние красотку, которая упрямо надвигалась на меня, широко раскрыв объятия. Неисключенно, что она просто хотела кушать, а я показался ей лакомым кусочком.
Не зная, что предпринять, прыгнул к медленно перебиравшему ластами монстру и отчаянно рубанул его мечом. Легко пройдя через гнилую плоть, он со смачным чавканьем вышел из тела, не оставив и крохотной царапины… Точнее будет сказать — отметины, поскольку царапин, рубцов и прочих следов жизнедеятельности трупных червей на теле имелось предостаточно… Так или иначе — существо даже не обратило внимания на мои жалкие потуги причинить вред его явно не цветущему здоровью.
Хотя нет! Совсем уж равнодушным оно не осталось: фырканье, зловещее бурканье и раздражение значительно усилились!.. Все-таки даме были неприятны мои попытки сохранить свою шкуру в целости и сохранности. Своим характером она определенно напомнила мне о незабвенной первой и по счастливому стечению обстоятельств единственной бывшей второй половине! Эх, ностальгия…
Чувствуя себя на грани очередного нервного срыва, я неустрашимо отступал, в глубине души надеясь только на некое чудо. При этом необыкновенно храбро вполголоса материл разлагающееся чудовище, пока успешно уклоняясь от его тянувшихся ко мне передних конечностей. А похотливое создание безнадежно пыталось скрипучим голосом уговорить меня сдаться по-хорошему, уступив столь неотразимой красоте.
Наше противостояние продолжалось около получаса и порядком меня достало. Я устал, как вол на пахоте! Остатки алкогольной дряни зловеще намекали на свое нежелание находиться в таком активном организме. А мерзопакостная тварь и не думала утомляться, так что мне становилось все труднее отбивать удары ее длинных рук с тремя мощными когтями на каждой. Пару раз не удалось среагировать на стремительные выпады, в результате чего моя совсем чуть-чуть поцарапанная рука горела огнем, навевая мысли о яде, гангрене и последующей ампутации конечности…
Вот тут-то и произошло чудо!
— Мать твою! — отчетливо бросил я и грустно шмыгнул носом, не сводя глаза с замершего монстра. Как-то отстраненно почувствовал, что мои ноги медленно погружаются в зыбкий пол.
Чудовище топталось метрах в трех, не решаясь подойти ближе. С одной стороны, это меня вполне устраивало, с другой — нагоняло не очень хорошие предчувствия. Вниз смотреть совсем не хотелось. Лишь осознав, что утоп почти до колен, я на мгновение оторвал взгляд от монстра.
— Фу, блин! — выдохнул с немалым облегчением.
Мое больное воображение, признаться, рисовало полчища зловещих змей, в чей густой клубок посчастливилось попасть, а это был всего-навсего зыбучий песок!..
Довольно хрюкнув, я ободряюще улыбнулся спасовавшему трупу и предпринял попытку высвободиться. Тут-то мое спокойствие как в унитаз спустили, поскольку результат был на сто процентов противоположным ожидавшемуся! Стоило мне потянуть ногу вверх, как я стремительно, не успев и пискнуть, провалился по самую грудь, каким-то чудом остановив погружение за счет локтей.
Тем временем чудовище, видя, что законная (по его ошибочному мнению) добыча норовит ускользнуть, заметно активировало свои попытки меня достать и с опаской неуклюже шагнуло в мою сторону.
Ситуация, несмотря на трагичность, показалась мне довольно забавной: я, уперевшись локтями, непринужденно болтал ногами чер-те знает в каком пространстве, а голодная во всех отношениях дамочка, держа дистанцию, с криком негодования проворно отскакивала назад, стоило ее ножкам погрузиться в песок по щиколотку.
Бесконечно это, разумеется, продолжаться не могло. Тварь присела на корточки и подобралась, словно, потеряв остатки здравомыслия, решилась прыгнуть на меня. Мысленно сгруппировался и я, приготовившись ускользнуть от нее самым неприятным, но наиболее приемлемым для себя способом.
В полнейшей тишине мы пронзительно смотрели друг на друга. Лишенные кожного покрова мышцы адского создания тяжело вздымались и исходили зеленоватой слизью… Довольно неприятное зрелище, которое я в конце концов и не выдержал!
Резко подняв руки, потерял опору и заскользил вниз. Чудовище метнулось за мной, пытаясь схватить за шевелюру, но было поздно… Ограничившись презрительным плевком в горящие глаза несостоявшейся любовницы, я ретировался в песок, благоразумно не решаясь строить прогнозы насчет своего будущего.
Попытался сосредоточиться на своих ощущениях. С одной стороны, до чертиков надоело падать и мечталось о скорейшей посадке, зато с другой… Почему-то хотелось, чтобы полет длился вечно! Буквально убивала мысль о надвигающейся встрече с какой-либо твердью…
А вдруг там, внизу, плещется вода, которая конечно же мягче камня!.. Хотя, упав с такой высоты, вряд ли я замечу существенную разницу…
Меня окружала субстанция, напоминавшая промозглый туман. В ней то и дело попадались ледяные крупинки, которые со злорадной целеустремленностью старались посильнее расцарапать мой изящный фэйс и лишить последнего (потому еще более горячо любимого!) глаза.
К счастью, туман с осточертевшими льдинками довольно быстро закончился. К счастью…
Тьфу, блин, гадость какая! Только кретин может назвать такую отстойную подставу счастьем!
Туман испарился, да… Спрашивается — на хрена?! Кто его об этом просил?!
Может, для кого-то стремительно приближавшаяся буровато-серая поверхность, источавшая сероводород, и есть истинное счастье, но уж точно не для меня!
Захотелось зажмуриться, но отчего-то не получилось. Не иначе жуткий холод парализовал лицо!.. Вот и сердце падает куда-то вниз. Тоже, видать, от холода!
Прошло около пяти минут… Постепенно до меня дошла мысль о некоторой странности происходящего: ветер по-прежнему с силой бил снизу, а земля за это время не приблизилась ни на йоту!..
Со всем возможным в данной ситуации тщанием я проанализировал свое загадочное падение и пришел к неутешительному выводу о том, что абсолютно ничего не понимаю!
Не найдя ничего более умного, перевернулся и стал падать спиной вниз. Ветер неожиданно стих — настолько неожиданно, что даже уши заложило от нависшей (весьма зловещей) тишины.
Окончательно растерявшись, я решил сесть. Ну, то есть принять соответствующую позу, поскольку никакой опоры подо мной, разумеется, не было.
— И все-таки, — негромко вопросил я тишину, стараясь сдержать истерические нотки, — что за маза фака здесь творится?!
Чес-слово — клянусь собаками! — явственно услышал чье-то зловредное хихиканье! Тихое такое, но определенно реальное, и от этого еще более раздражающее!
Небо моргнуло…
Я внутренне сжался. И, разумеется, не успел приготовиться к самому худшему…
Часть третья
Услыхав про грибную закусь, старый зануда взволнованно встряхнул прореженными годами чахлыми патлами и невольно сбавил шуструю для его лет рысь.
Рассудив, что нахожусь на верном пути, я не смог сдержать коварной усмешки. Приятно манипулировать чужими пороками, однако! Особенно если при этом извлекаешь для себя какую-никакую пользу.
Осталось подло нанести решающий удар. А потом… Что может быть прекрасней, чем блаженно растянуться на горячих камнях (предварительно выбрав местечко поровнее, желательно без осколков вулканического стекла) и утомленно вдыхать легкие пары сероводорода, лениво щурясь на зависший в небе гигантский багряный шар, в котором я упорно не хотел признавать знакомое с рождения небесное светило!.. Не ахти, конечно, какое хитрое развлечение, но ничего другого здесь не предвиделось.
Ах да!.. Возможно — только возможно, я не настаиваю на этом! — кто-то вдруг заинтересовался вопросом о моем нынешнем местоположении… Или, предположим, кому-то захотелось почему-либо выяснить, откуда взялся престарелый наркоман Стендаль, за коим я таскаюсь по многократно проклятой мною зловонной пустыне уже приблизительно неделю…
Ну что ж, если настаиваете, то пожалуйста — скрывать не буду…
— Во имя Ахура Мазды, за что мне все это?! — слабо простонал я, более-менее придя в себя после смачного удара о твердь земную.
Вокруг — непроглядная темень. Почему-то с дурацким красным оттенком…
В другой ситуации, возможно, это показалось бы даже забавным, но тут только напрягало превращенный в отбивную мозг.
Лежать было неудобно и больно, но вытащить из-под спины острую хренотень не хватало здоровья. Вспомнилась отчего-то байка про кота, севшего себе на яйца. Дабы полностью не оскотиниться, уподобившись ленивому животному, глухо матернулся и с кряхтением принял положение сидя. Голова закружилась, и я снова распластался на камнях. Острая хренотень еще сильнее впилась в ребра…
От жесточайшей обиды я шмыгнул носом и невольно совершил великое открытие: оказывается, если открыть глаза… В общем, почувствовал себя наиполнейшим кретином.
— Ахм-бр, тьфу, едрень, бхм-бр… — донеслись откуда-то из-за спины невнятные хриплые бормотания.
Будучи по природе человеком любопытным и падким на разные разности я, не замечая веселого хруста в позвонках и ребрах, развернул корпус по направлению потока белиберды.
Около небольшого костерка копошилось зачуханное существо, при внимательном рассмотрении оказавшееся старикашкой, деловито жарившим на углях крохотную зверушку. Расстояние между нами было весьма невеликим. Ползти я счел для себя унизительным и принял неразумное решение встать и гордо доковылять.
Однако совершить задуманное было вовсе не так легко, как представлялось в бурных фантазиях. Лишь благодаря не раз отмечавшимся ранее таким моим человеческим качествам, как твердость, отвага, решительность и верность собственному слову, удалось исполнить этот героический план. Впрочем, стоило мне малость приподняться, как в голову моментально полезли предательские мысли о том, что камни здесь довольно острые и при повторном падении может уже и не повезти. Взяв себя в руки, я все же проделал кошмарный путь, практически не спотыкаясь!
Старик увлеченно жарил зверушку, разговаривая сам с собой и никак не реагируя на мое прибытие. Уязвленный его хамством, я решил внести коррективы в обстановку и превратить монолог аборигена в наш диалог, по возможности разумный.
— Алле, гараж! — мрачно сказал я, шевеля угли носком сапога. — Животное давно сгорело… Общаться будем?!
— Пф! — презрительно молвил старче, скользнув по моей обувке острым, как лезвие, взглядом.
На сапоге неожиданно возникла неглубокая трещина, что не укрылось от моего внимания. На всякий случай я решил быть немного повежливее и дружелюбнее.
— Здравствуй, дедушка, — ласково оскалился я, инстинктивно отыскивая взглядом камень поувесистее (подкованные сапоги лучшей кожи обошлись мне очень недешево!). — Как ты эту пакость кушать будешь, ежели она совсем в угли превратится? О желудке подумай!
Судя по всему, внимать сторонним советам старче расположен не был. Смачно плюнув на мой многострадальный сапог (не попал!), он буквально вонзил черные клыки в не менее черную тушку, выдрав приличный клок мяса вместе с костями. Зубов у старика недоставало, посему, будучи не в состоянии пережевать откушенное, он предпринял отчаянную попытку банально проглотить лакомство. Кончилось все предсказуемо: подавившись, старик принялся крутиться на одном месте, глухо рыча и разбрызгивая вокруг потоки зловонной слюны.
Ни для кого не секрет, что Милосердие — мое второе имя. Мучения невинного человека всегда пробуждают во мне сострадание. В данном случае я опасался к тому же за свой костюм, и без посторонних соплей не самый чистый!.. Выбрав подходящий момент, я коротко треснул старика по хребту ребром ладони.
Вместо того чтобы проявить хоть малую толику благодарности, тот выплюнул злополучную жратву, выпрямился, упал, дернулся и затих. Мне показалось — навсегда.
— Не за что, — ответил я, всерьез задумываясь, от чего предпочтительно помереть — от жуткой боли в шее или от не менее жуткой вони? — Я настоящий неудачник… Почему все неприятности падают именно на мою голову?
— Я для тебя — неприятность? — оскорбилась она.
— Не юродствуй! — оборвал я сурово. — Ты прекрасно знаешь, о чем я скорблю!
Размяв занемевшие в туннеле мышцы, я внимательно осмотрелся. Окружающее менее всего походило на катакомбы, по крайней мере, я представлял себе их совершенно иначе. Широкий длинный туннель освещался мерцающим из стен светом так, чтобы можно было видеть, не напрягаясь… Усыпанный крупными камнями пол… В нешироком рву плескалась река из смеси крови и нечистот… Раздражали сновавшие вокруг гигантские крысы.
— Перри, ты меня обманул! — ледяным тоном заявил я. — Это не катакомбы. Это канализация!
— А тебе не все равно? — поинтересовался он.
— Мне — нет! — твердо заявил я. — В катакомбах не бывает такого тошнотворного благоухания!
Велия небрежно ткнула меня под ребра, привлекая внимание, и протянула крохотный пузырек с белой мазью.
С интересом осмотрел ее, не заметив никаких карманов и прочих приспособлений для переноски предметов.
— Где ты его прятала? — поинтересовался я, ощущая на стекле тепло ее тела.
— Не твое дело! — отрезала она.
Черпнув мизинцем немного мази, нанес слой под носом.
Запах лаванды, соединившись со смрадом протухшей крови, дерьма и помоев, породил настолько дикий эффект, что я, задыхаясь, стремительно стер мазь рукавом.
— Убить меня хочешь?! — выдохнул я, борясь с подступающей тошнотой. Да уж, всегда был очень впечатлительным человеком!
— Не нравится — так и скажи! — обиделась Велия, отбирая пузырек. — Помочь ведь хотела.
— Спасибо за помощь, и так когда-нибудь подохну! — нечаянно нахамил я, все еще борясь с дурнотой.
Велия быстро отвернулась и отошла в сторону, не говоря ни слова. По мрачному взгляду Перри я понял, что на этот раз переборщил основательно.
— Мазь хорошая и наверняка помогает, — тихо сказал я, подходя к Велии. — Просто я не все запахи переношу — ну, странность такая… Ты прости.
Велия гордо повела плечами, не отвечая.
— Что мне теперь, утопиться в этом дерьме, что ли?!
— Было бы неплохо, — ответила она, не оборачиваясь.
Подойдя ко рву, спихнул ногой большой булыжник. Услышав шум, Велия стремительно обернулась и с недоумением уставилась на меня.
— Давай представим, что я прыгнул вниз и утонул в дерьме. Ты погоревала и великодушно меня простила. Лады? — искренне предложил я.
Она подошла, посмотрела вниз, тоже зачем-то столкнула в нечистоты камень.
— Даже не знаю… — Она мечтательно переводила взгляд с канавы на меня и обратно. — Возможно, было бы лучше, если бы ты и в самом деле прыгнул.
— Возможно, — согласился я, отходя назад. — Но поскольку все случилось именно так, как случилось, давай не будем ничего менять? Я тебя простил, ты меня… Свои же люди!.. Перри, куда дальше? — Я предпочел сменить тему, понимая, что мои слова нисколько не убедительны.
— Тебе сказать честно или откровенно? — безмятежно зевнул он.
— ?!
— Ну не могу же я знать все! — признался он. — Бывать здесь мне еще не доводилось… Пойдем пока прямо, а там разберемся, что к чему.
— Если, конечно… — негромко промолвила Велия.
— Вот-вот, — поддержал я. — В самых темных глубинах моего больного подсознания давно живет мечта о медленной и мучительной смерти в таинственной и полной невыразимых ужасов канализации древней крепости… Да, это не карма. Это просто дерьмо!
— Дерьмо? — переспросил Перри.
— Так точно, — проворчал я. — Веди отряд, Сусанин недобитый! Указывай дорогу к свету, Вергилий хренов! Дитя канализационных катакомб!
Перри угрюмо зашагал вперед, невнятно пробормотав что-то определенно неприличное. Правда, мне не удалось разобрать, в чей адрес были брошены его грубые и, несомненно, несправедливые слова…
По счастью, никаких затруднений в передвижении у нас больше не возникло. Были, конечно, некоторые неудобства, но в основном чисто психологического характера. Так, некрупные волосатые бегемотики средней ужратости плавно скользили по потолку на полупрозрачных лапках, а их отвратительно розовые хвосты то и дело мягко стучали по голове. Естественно, несколько нервировала мысль о том, что если одна из этих, с позволения сказать, крыс не удержится на скользкой поверхности камня, то случится сей казус именно тогда, когда я буду проходить под ней. И моей многострадальной шее придет конец!.. Лишь по счастливому стечению обстоятельств ничего подобного не произошло… Почти… Однажды я умудрился вовремя увернуться и даже здорово отшиб себе пальцы на ноге, выбивая длинный желтый зуб из пасти треклятого представителя канализационной фауны. А визгу-то сколько было! Но это так, мелочи…
Хорошее, как известно, быстро кончается. Уже полюбившаяся мне канализация логически привела нас к развилке. Ужасно не хотелось расходиться по темным туннелям, но я жо…. простите, спиной чувствовал, что все к тому идет.
— Перри, если ты предлагаешь разделиться, то позволь мне выбрать самый светлый и просторный путь! — быстро сориентировавшись в ситуации, попытался я выбить для себя как можно больше благ.
— Разделиться? — удивленно вскинул он брови. — Даже и не думал об этом… А идея неплохая!.. Выбирай!
Меня уже не единожды терзали смутные сомнения: не идиот ли я или просто пора чакры почистить?.. Прикусив не в меру разговорчивый язык, зачастую срабатывавший раньше головы, от безысходности махнул рукой в сторону самого, как казалось, безобидного хода, отличавшегося от прочих… ну, не знаю… чуть меньшим зловонием, что ли… Впрочем, других отличий все равно не имелось.
Жизнь в принципе не такая уж и паршивая штука!.. Не слишком просторный поначалу коридор постепенно расширился. Паутина и слизь со стен исчезли. Под ногами перестало противно хлюпать. Идти стало куда как веселей и интересней.
Кстати, об интересе…
Его (здоровый или не очень — как поглядеть!) вызвали во мне полууничтоженные временем каракули, кои с немалым трудом удалось разобрать: «… аре дэ ва аримасэн (затерто) аямари-о окасу (затерто очень-очень сильно) гэмбацу… (плюс еще какой-то бред) асобицукарэру… » Стилистика, конечно, ни к черту, ни одно из трех основных правил синтаксиса не выдержано, но если перевести примерно, то получится: что-то чем-то не является, а, типа, совершив ошибку, можно наехать на серьезное «гэмбацу» (наказание). Имелась и фраза «устать от развлечений», но к чему она относилась — я и не заподозрил!
Бред, одним словом… Философия урбанистического безвременья…
Так или иначе, возвращаться обратно в сырую канализацию, где меня неминуемо ждали вонь, слякоть и позор, я не желал никоим образом! Ну и, разумеется, маячившая предо мной хлипкая — не иначе как из недоброкачественной фанеры! — дверь тоже предполагала победное шествие, а не постыдное отступление. Совсем-совсем слегка прикоснувшись к сей могучей препоне ногой, я менее чем через пару секунд перешагнул через ее остатки и оказался в просторном и богато обставленном зале, который не мог являться ничем иным, кроме как окончанием моего путешествия, принадлежа дворцу наместника Лоренгарда.
— Властью, — как можно более торжественней заговорил я, — дарованной мне Божьей милостью королевой Изабеллой, объявляю эту комнату собственностью Испанской Короны! Если у кого есть какие-либо возражения, попрошу высказать их не менее чем через три секунды.
Как и следовало ожидать, возражений не последовало. Прождав для приличия секунд на пять больше указанного срока, я ломанулся к выглядевшему весьма уютному шикарному креслу, заприметив над ним очень даже живописный портрет юной девы, определенно смахивающей на Лоло Ферраро в разгар съемок. Рядом с креслом на небольшом круглом столике покоился пузатый бутылек с неопознанной (пока еще) жидкостью привлекательного темно-бурого цвета. Отбросив сомнения и предрассудки, вырвал зубами толстую пробку из узкого горлышка, припал к сосуду и сделал большой глоток. «Божественно!.. »
Я судорожно перевел дыхание. Отдышавшись, справедливо рассудил, что за истекший день уже достаточно настрадался и вполне заслужил некоторую толику отдыха. Чувствуя в голове легкий шум, приземлился в роскошное кресло и, сложив руки на животе, блаженно зажмурил глаз, намереваясь немного вздремнуть. В конце концов, я первым достиг дворца! По-любому придется ждать своих менее удачливых спутников. Почему бы и не совместить полезное с приятным?.. Перед глазами явственно возникла растерянная морда Перри, которую он сделает когда поймет, что я его опередил. Чувствуя себя победителем, я довольно осклабился.
Стоило мне расслабиться, как в комнате возник жуткий грохот! Неведомая сила грубо вырвала мою особу с оккупированной территории…
— Чего ты тут развалился, как свинья среди помоев?! — проорал мне в ухо Перри, практически отрывая ворот. рубахи. — Надо срочно бежать отсюда!
— Что? Куда? — упорно не соглашался я, кося глаз на бутыль с остатками спиртного. — Да отпусти, в самом деле! Не хочу никуда бежать! Мне тут вполне комфортно! Чего привязался?!
— Молчать! — рявкнул он, вышвыривая меня в дверной проем. — Надо спешить… Беги вперед к выходу!
Пришлось подчиниться этому грубому нажиму и лезть обратно в канализацию, то бишь в катакомбы, ненавидя весь мир.
Стук двух пар подкованных сапог отражался от каменных стен глухим мрачным эхом, которое молотом колотило по вискам. Четыре сапога… две пары… два человека…
Чего только прицепились ко мне эти тупые расчеты?!
«Может быть, оттого, — прошептал маленький гнусный человечек, обитавший в моем подсознании, — что патологическую тягу к ношению тяжелой, подкованной обуви в любом месте в любое время и при любых обстоятельствах имеешь только ты?»
Я резко замер, поздно осознав, что здоровенная туша Перри с завидным постоянством мчится в трех шагах позади меня. Толчок…
Поднявшись на ноги и потерев ушибленную коленку, я угрюмо посмотрел на нетерпеливо топтавшегося на месте старшину.
— Что с тобой? Надо спешить!
— Как только, так сразу! — буркнул я.
Демонстративно пошевелив травмированной ногой и изобразив всем своим видом невозможную боль, про себя отметил, что вполне боеспособен.
— Слушай, Перри, и когда ты только успел переобуться? — равнодушно поинтересовался я.
— Какое это имеет значение?! Поторопись, нам надо выйти отсюда!
— Да-да-да, — закивал я, не двигаясь с места.
— …?
— Не пойду. Ни под каким предлогом и ни за какие коврижки, пока не услышу четкий и внятный ответ на свой вопрос.
Старшина зачем-то вытащил меч.
— Пойдешь! — зловеще прошипел он.
Температура вокруг как-то резко опустилась на пару градусов. Я зябко поежился.
— Нет! — упрямо покачал я головой, внутренне удивляясь своему спокойствию.
— Пойдешь, даже если для этого придется отрубить тебе ноги! — Перри двинулся в мою сторону.
— Никакой логики, — покачал я головой, отступая к стене, — без ног ходить нельзя. Несколько противоестественно!
Не вступая в дискуссию, Перри прыгнул на меня, очевидно решив проверить свою теорию на практике. Убираясь в сторону, я ощутил, как раскаленные крошки камня посыпались мне за воротник.
— Ты чего?! — возмутился я, догоняя серьезность происходящего. — Совсем охренел?! Пе…
О, какие радикальные перемены с моим командиром! Или даже глобальные!.. Впрочем, как их ни назови, а дело все равно было хреновым!
Ладно бы только не отличавшееся особым изыском одеяние его превратилось в украшенные вековой плесенью лохмотья! Или там волосы вдруг отросли до пола и сменили цвет на пепельно-серый с пятнами засохшей крови! Я бы даже смирился с невесть откуда взявшимися грудями шестого размера, с треском разорвавшими ветхую ткань! Но плюс ко всему его кожа начала медленно сползать на пол, обнажая кости… Это я никак не мог игнорировать!
Трансформация завершилась. В результате передо мной оказалась серая масса, блестевшая в тусклом свете густой слизью и зеленоватым гноем. Капли этой «горючей смеси» гулко падали на пол, заглушая рокот ударов моего сердца.
— Я по-прежнему прекрасна? — мелодично проквакала почти полная недавно копия Перри. — Нравлюсь тебе?
— Э, видите ли, мэм, — как можно дипломатичней проблеял я, упираясь спиной в холодную стену, — лошадей с детства не люблю, потому и на ипподром сроду не ходил… Вот.
Похоже, мой вежливый ответ не удовлетворил источавшую замогильное зловоние красотку, которая упрямо надвигалась на меня, широко раскрыв объятия. Неисключенно, что она просто хотела кушать, а я показался ей лакомым кусочком.
Не зная, что предпринять, прыгнул к медленно перебиравшему ластами монстру и отчаянно рубанул его мечом. Легко пройдя через гнилую плоть, он со смачным чавканьем вышел из тела, не оставив и крохотной царапины… Точнее будет сказать — отметины, поскольку царапин, рубцов и прочих следов жизнедеятельности трупных червей на теле имелось предостаточно… Так или иначе — существо даже не обратило внимания на мои жалкие потуги причинить вред его явно не цветущему здоровью.
Хотя нет! Совсем уж равнодушным оно не осталось: фырканье, зловещее бурканье и раздражение значительно усилились!.. Все-таки даме были неприятны мои попытки сохранить свою шкуру в целости и сохранности. Своим характером она определенно напомнила мне о незабвенной первой и по счастливому стечению обстоятельств единственной бывшей второй половине! Эх, ностальгия…
Чувствуя себя на грани очередного нервного срыва, я неустрашимо отступал, в глубине души надеясь только на некое чудо. При этом необыкновенно храбро вполголоса материл разлагающееся чудовище, пока успешно уклоняясь от его тянувшихся ко мне передних конечностей. А похотливое создание безнадежно пыталось скрипучим голосом уговорить меня сдаться по-хорошему, уступив столь неотразимой красоте.
Наше противостояние продолжалось около получаса и порядком меня достало. Я устал, как вол на пахоте! Остатки алкогольной дряни зловеще намекали на свое нежелание находиться в таком активном организме. А мерзопакостная тварь и не думала утомляться, так что мне становилось все труднее отбивать удары ее длинных рук с тремя мощными когтями на каждой. Пару раз не удалось среагировать на стремительные выпады, в результате чего моя совсем чуть-чуть поцарапанная рука горела огнем, навевая мысли о яде, гангрене и последующей ампутации конечности…
Вот тут-то и произошло чудо!
— Мать твою! — отчетливо бросил я и грустно шмыгнул носом, не сводя глаза с замершего монстра. Как-то отстраненно почувствовал, что мои ноги медленно погружаются в зыбкий пол.
Чудовище топталось метрах в трех, не решаясь подойти ближе. С одной стороны, это меня вполне устраивало, с другой — нагоняло не очень хорошие предчувствия. Вниз смотреть совсем не хотелось. Лишь осознав, что утоп почти до колен, я на мгновение оторвал взгляд от монстра.
— Фу, блин! — выдохнул с немалым облегчением.
Мое больное воображение, признаться, рисовало полчища зловещих змей, в чей густой клубок посчастливилось попасть, а это был всего-навсего зыбучий песок!..
Довольно хрюкнув, я ободряюще улыбнулся спасовавшему трупу и предпринял попытку высвободиться. Тут-то мое спокойствие как в унитаз спустили, поскольку результат был на сто процентов противоположным ожидавшемуся! Стоило мне потянуть ногу вверх, как я стремительно, не успев и пискнуть, провалился по самую грудь, каким-то чудом остановив погружение за счет локтей.
Тем временем чудовище, видя, что законная (по его ошибочному мнению) добыча норовит ускользнуть, заметно активировало свои попытки меня достать и с опаской неуклюже шагнуло в мою сторону.
Ситуация, несмотря на трагичность, показалась мне довольно забавной: я, уперевшись локтями, непринужденно болтал ногами чер-те знает в каком пространстве, а голодная во всех отношениях дамочка, держа дистанцию, с криком негодования проворно отскакивала назад, стоило ее ножкам погрузиться в песок по щиколотку.
Бесконечно это, разумеется, продолжаться не могло. Тварь присела на корточки и подобралась, словно, потеряв остатки здравомыслия, решилась прыгнуть на меня. Мысленно сгруппировался и я, приготовившись ускользнуть от нее самым неприятным, но наиболее приемлемым для себя способом.
В полнейшей тишине мы пронзительно смотрели друг на друга. Лишенные кожного покрова мышцы адского создания тяжело вздымались и исходили зеленоватой слизью… Довольно неприятное зрелище, которое я в конце концов и не выдержал!
Резко подняв руки, потерял опору и заскользил вниз. Чудовище метнулось за мной, пытаясь схватить за шевелюру, но было поздно… Ограничившись презрительным плевком в горящие глаза несостоявшейся любовницы, я ретировался в песок, благоразумно не решаясь строить прогнозы насчет своего будущего.
5
Быстро набрав скорость, я матерился про себя, отгоняя мрачные видения аппетитного фарша, в который в скором времени должен был, похоже, превратиться. Я даже представить не мог глубину пропасти, падая уже минут пять кряду и не находя и намека на завершение полета. Перспектива, прямо скажу, не радовала нисколько!.. Впрочем, если вдуматься, вряд ли бы настроение кардинально изменилось, даже знай я глубину с точностью до дюйма…Попытался сосредоточиться на своих ощущениях. С одной стороны, до чертиков надоело падать и мечталось о скорейшей посадке, зато с другой… Почему-то хотелось, чтобы полет длился вечно! Буквально убивала мысль о надвигающейся встрече с какой-либо твердью…
А вдруг там, внизу, плещется вода, которая конечно же мягче камня!.. Хотя, упав с такой высоты, вряд ли я замечу существенную разницу…
Меня окружала субстанция, напоминавшая промозглый туман. В ней то и дело попадались ледяные крупинки, которые со злорадной целеустремленностью старались посильнее расцарапать мой изящный фэйс и лишить последнего (потому еще более горячо любимого!) глаза.
К счастью, туман с осточертевшими льдинками довольно быстро закончился. К счастью…
Тьфу, блин, гадость какая! Только кретин может назвать такую отстойную подставу счастьем!
Туман испарился, да… Спрашивается — на хрена?! Кто его об этом просил?!
Может, для кого-то стремительно приближавшаяся буровато-серая поверхность, источавшая сероводород, и есть истинное счастье, но уж точно не для меня!
Захотелось зажмуриться, но отчего-то не получилось. Не иначе жуткий холод парализовал лицо!.. Вот и сердце падает куда-то вниз. Тоже, видать, от холода!
Прошло около пяти минут… Постепенно до меня дошла мысль о некоторой странности происходящего: ветер по-прежнему с силой бил снизу, а земля за это время не приблизилась ни на йоту!..
Со всем возможным в данной ситуации тщанием я проанализировал свое загадочное падение и пришел к неутешительному выводу о том, что абсолютно ничего не понимаю!
Не найдя ничего более умного, перевернулся и стал падать спиной вниз. Ветер неожиданно стих — настолько неожиданно, что даже уши заложило от нависшей (весьма зловещей) тишины.
Окончательно растерявшись, я решил сесть. Ну, то есть принять соответствующую позу, поскольку никакой опоры подо мной, разумеется, не было.
— И все-таки, — негромко вопросил я тишину, стараясь сдержать истерические нотки, — что за маза фака здесь творится?!
Чес-слово — клянусь собаками! — явственно услышал чье-то зловредное хихиканье! Тихое такое, но определенно реальное, и от этого еще более раздражающее!
Небо моргнуло…
Я внутренне сжался. И, разумеется, не успел приготовиться к самому худшему…
Часть третья
ОБИТАТЕЛИ МИРАЖА
1
— Сандаль, сволочь престарелая, куда ты так топишь?! Передохни чуток! Мухомор пожуй, а? — тщетно надрывался я, будучи далеко не в том настрое, в котором резво прыгаешь по острым камням.Услыхав про грибную закусь, старый зануда взволнованно встряхнул прореженными годами чахлыми патлами и невольно сбавил шуструю для его лет рысь.
Рассудив, что нахожусь на верном пути, я не смог сдержать коварной усмешки. Приятно манипулировать чужими пороками, однако! Особенно если при этом извлекаешь для себя какую-никакую пользу.
Осталось подло нанести решающий удар. А потом… Что может быть прекрасней, чем блаженно растянуться на горячих камнях (предварительно выбрав местечко поровнее, желательно без осколков вулканического стекла) и утомленно вдыхать легкие пары сероводорода, лениво щурясь на зависший в небе гигантский багряный шар, в котором я упорно не хотел признавать знакомое с рождения небесное светило!.. Не ахти, конечно, какое хитрое развлечение, но ничего другого здесь не предвиделось.
Ах да!.. Возможно — только возможно, я не настаиваю на этом! — кто-то вдруг заинтересовался вопросом о моем нынешнем местоположении… Или, предположим, кому-то захотелось почему-либо выяснить, откуда взялся престарелый наркоман Стендаль, за коим я таскаюсь по многократно проклятой мною зловонной пустыне уже приблизительно неделю…
Ну что ж, если настаиваете, то пожалуйста — скрывать не буду…
— Во имя Ахура Мазды, за что мне все это?! — слабо простонал я, более-менее придя в себя после смачного удара о твердь земную.
Вокруг — непроглядная темень. Почему-то с дурацким красным оттенком…
В другой ситуации, возможно, это показалось бы даже забавным, но тут только напрягало превращенный в отбивную мозг.
Лежать было неудобно и больно, но вытащить из-под спины острую хренотень не хватало здоровья. Вспомнилась отчего-то байка про кота, севшего себе на яйца. Дабы полностью не оскотиниться, уподобившись ленивому животному, глухо матернулся и с кряхтением принял положение сидя. Голова закружилась, и я снова распластался на камнях. Острая хренотень еще сильнее впилась в ребра…
От жесточайшей обиды я шмыгнул носом и невольно совершил великое открытие: оказывается, если открыть глаза… В общем, почувствовал себя наиполнейшим кретином.
— Ахм-бр, тьфу, едрень, бхм-бр… — донеслись откуда-то из-за спины невнятные хриплые бормотания.
Будучи по природе человеком любопытным и падким на разные разности я, не замечая веселого хруста в позвонках и ребрах, развернул корпус по направлению потока белиберды.
Около небольшого костерка копошилось зачуханное существо, при внимательном рассмотрении оказавшееся старикашкой, деловито жарившим на углях крохотную зверушку. Расстояние между нами было весьма невеликим. Ползти я счел для себя унизительным и принял неразумное решение встать и гордо доковылять.
Однако совершить задуманное было вовсе не так легко, как представлялось в бурных фантазиях. Лишь благодаря не раз отмечавшимся ранее таким моим человеческим качествам, как твердость, отвага, решительность и верность собственному слову, удалось исполнить этот героический план. Впрочем, стоило мне малость приподняться, как в голову моментально полезли предательские мысли о том, что камни здесь довольно острые и при повторном падении может уже и не повезти. Взяв себя в руки, я все же проделал кошмарный путь, практически не спотыкаясь!
Старик увлеченно жарил зверушку, разговаривая сам с собой и никак не реагируя на мое прибытие. Уязвленный его хамством, я решил внести коррективы в обстановку и превратить монолог аборигена в наш диалог, по возможности разумный.
— Алле, гараж! — мрачно сказал я, шевеля угли носком сапога. — Животное давно сгорело… Общаться будем?!
— Пф! — презрительно молвил старче, скользнув по моей обувке острым, как лезвие, взглядом.
На сапоге неожиданно возникла неглубокая трещина, что не укрылось от моего внимания. На всякий случай я решил быть немного повежливее и дружелюбнее.
— Здравствуй, дедушка, — ласково оскалился я, инстинктивно отыскивая взглядом камень поувесистее (подкованные сапоги лучшей кожи обошлись мне очень недешево!). — Как ты эту пакость кушать будешь, ежели она совсем в угли превратится? О желудке подумай!
Судя по всему, внимать сторонним советам старче расположен не был. Смачно плюнув на мой многострадальный сапог (не попал!), он буквально вонзил черные клыки в не менее черную тушку, выдрав приличный клок мяса вместе с костями. Зубов у старика недоставало, посему, будучи не в состоянии пережевать откушенное, он предпринял отчаянную попытку банально проглотить лакомство. Кончилось все предсказуемо: подавившись, старик принялся крутиться на одном месте, глухо рыча и разбрызгивая вокруг потоки зловонной слюны.
Ни для кого не секрет, что Милосердие — мое второе имя. Мучения невинного человека всегда пробуждают во мне сострадание. В данном случае я опасался к тому же за свой костюм, и без посторонних соплей не самый чистый!.. Выбрав подходящий момент, я коротко треснул старика по хребту ребром ладони.
Вместо того чтобы проявить хоть малую толику благодарности, тот выплюнул злополучную жратву, выпрямился, упал, дернулся и затих. Мне показалось — навсегда.