Трошин Александр. Выбор альтернатора

   — Смотри! — остановил меня старшина, резко выбросив руку вверх.
   Из далекого окна высокого деревянного дома вился легкий дымок.
   — Жрать готовят, — предположил я.
   — Или поджог, — ухмыльнулся он. — Пошли.
   Я еще раз глянул вверх — этаж примерно двадцать восьмой…
   — Ты уверен?
   — Нет, но проверить надо.
   Надо так надо… Мои легкие давно не травились никотином! Странствия по горам и лесам закалили меня! А в детстве, помнится, я занял первое место по бегу на трехкилометровой дистанции!..
   Аутотренинг, как всегда, не помог.
   Одолеть в один присест двадцать шесть этажей (на два меньше, чем я ожидал!) было не так уж и трудно. Лишь последние пару пролетов я миновал на ватных ногах, держась за сердце.
   — Перри, гад, ненавижу! — прохрипел я при виде этого спортсмена, не знакомого с одышкой.
   — Угу… Чувствуешь? — Он потянул носом.
   — Мы сюда что, нюхать приперлись? — оскорбился я на всякий случай, постепенно приходя в себя.
   Вместо ответа он сильно постучал ногой в дверь и крикнул самую глупую вещь, на которую не покупаются даже малые дети:
   — Откройте, стража!
   Меня начал разбирать смех.
   — Думаешь, откроют?
   — Конечно, нет, — спокойно отозвался он. — Но предупредить надо. Иначе — очередной иск против нас. Запомни это. И заткнись, пожалуйста.
   Я успокоился и принялся наблюдать, как Перри методично крошит своим мечом дверь в щепки. Дым на площадке нарастал с каждым ударом. Мне стало не до шуток.
   — Иди за мной, — тихо сказал старшина, покончив с преградой, — меч не выпускай.
   Я кивнул и вошел в задымленное помещение.
   Небольшая комнатка, в которой имелись еще две двери. Чисто, аккуратно…
   Дымился небольшой шкаф рядом с камином. Понемногу разгоралась деревянная стена за ним.
   Переглянувшись, мы подняли шкаф и выбросили в большое окно, заодно создав сквозняк, чтобы очистить комнату от дыма.
   — А если кого прибьет? — на всякий случай поинтересовался я.
   — Несчастные случаи не наша проблема, — усмехнулся Перри, принимаясь сбивать пламя со стены простыней.
   Я злорадно уведомил его, что огонь и деревянные перекрытия такие друзья, что и водой не всегда их разольешь — не то что какой-то простыней!
   — Хочешь побегать с ведрами на улицу и обратно? — коварно спросил он. — Запомни: мы делаем лишь необходимое, остальное — проблемы домовладельца.
   Теперь я окончательно удостоверился в его мудрости.
   Покончив с огнем, мы стояли у камина, отдыхая. Меня вдруг взволновал вопрос: отчего загорелся шкаф?
   — Обычное дело: дома — никого, уголь выпал из камина — вот тебе и пожар, — объяснил старшина.
   Нормальная версия, но уж больно простая.
   — Ты, когда уходишь, — намекнул я, — камин оставляешь гореть?
   Перри недовольно скривился.
   — Поджог? — спросил он.
   — Если поджог, то откровенно дебильный!
   — Ладно, проверим комнаты…
   Я выбрал правую комнату и, отворив дверь, оценил степень разрушения: вся скудная мебель была разломана, со стен содрана ткань, вещи в беспорядке валялись на полу. Ощущение было такое, что тут жил психопат, решивший поиграть в кладоискателя. Здесь делать было нечего, и я пошел посмотреть, что у Перри.
   В его комнате наблюдался относительный порядок, не считая разбросанных по полудетских игрушек. На большой кровати спокойно посапывал ребенок лет двух, основательно перепачканный сажей.
   — Вот и причина пожара! — усмехнулся Перри, кивая на валявшиеся на полу каминные щипцы. — Наверное, лазал с ними и запалил шкаф… А что у тебя?
   — Ничего особенного, — пожал я плечами. — Небольшой беспорядок в комнате. Если сможешь свалить его на ребенка, буду просто счастлив.
   Перри пошел посмотреть. Вернувшись через пару минут, уверенно заявил, что счастлив я не буду.
   — Пошли дальше, — скомандовал Перри, — здесь делать больше нечего.
   Черт знает почему я не мог просто так уйти — во мне проснулось какое-то мерзкое предчувствие:
   — Слушай, Перри… Все-таки тут ребенок, а дверь мы вынесли. Мало ли что может случиться…
   — Что ты предлагаешь?
   — Ну, не знаю… Не позвать ли соседей?
   — Тут соседи режут друг другу глотки! Так что не самая удачная мысль. Вернее, самая неудачная.
   — Ну, предложи что-нибудь, — язвительно посоветовал я.
   Перри поднял щипцы, подошел к разбитому окну и стал тщательно кого-то высматривать. Через пару минут размахнулся и швырнул щипцы вниз, быстро убрав голову из окна.
   — Хороший план! — восхитился я. — Мне тоже что-нибудь кинуть?
   — Лучше заткнись и жди, — мрачно предупредил он.
   Через несколько минут раздались тяжелые шаги, и в комнату ворвался молодой мужчина — абсолютный сутенер по виду — в окружении двух гориллообразных громил с мечами наперевес. В руках он держал выброшенные Перри щипцы. Увидев нас, компания резко затормозила. Оружие было шустро спрятано.
   — Глен?! — притворно удивился Перри. — Каким ветром тебя сюда занесло?
   Глен несколько побледнел, но нашел в себе силы спокойно пригладить аккуратную полоску тонких усиков и равнодушно протянуть щипцы Перри.
   — Должно быть, их случайно кто-то выронил, старшина.
   — А тебя случайно не задели, Глен.
   — Чудом, старшина, только чудом! — Глен поднял руки, словно возносил хвалу небесам. — Они упали в двух шагах от моей головы!
   — Проклятье! — Перри, казалось, не на шутку огорчился. — Метил же в голову!.. Видать, старею… — Голос его дрогнул.
   — Старшина! — попытался вспылить Глен. — Вы что, хотели меня убить? Мои свидетели покажут это на суде!
   Лицо Перри потеряло намек на сочувствие и окаменело.
   — Ты хочешь подать на меня в суд, Глен? — угрожающе спросил он, бросая руку на меч.
   Глен побледнел, как простыня, и залепетал:
   — Ну что вы, старшина! Вы пошутили — я пошутил… Какие счеты между друзьями?.. А это, очевидно, ваш новый напарник? Наслышан. В наших трущобах вести разлетаются быстро! К сожалению, не имею чести быть пред…
   — Заткнись, Глен, и слушай меня, — прервал его Перри. — В соседней комнате спит ребенок. Ты за него отмечаешь головой. Понятно?
   Глен заглянул в комнату и попытался отвертеться:
   — Но… старшина, что мне с ним делать?!
   — Не знаю, — зевнул Перри. — Хочешь — песни пой, хочешь — пляши… Но если я узнаю, что с ним плохо обращались, отрублю тебе кисти рук… Кстати, кто его родители?
   — Лорен Митчелл, — задумавшись на минуту, ответил Глен. — Такая смазливая брюнетка с татуировкой на плече. По-моему, «желтая бабочка». Работает в «кошки-ном доме» в двух кварталах отсюда.
   — Вот и хорошо, Глен, — по-отечески улыбнулся Перри. — Пока сидишь с ребенком, можешь одну обезьяну послать за матерью, а другую — за новой дверью.
   — Это уже слишком, старшина! — возмутился Глен.
   Гориллы тоже недовольно заворчали, поняв, что им придется таскаться под дождем.
   — Вы отказываетесь проявить гражданскую ответственность?! — поразился Перри.
   Глен злобно задышал, однако кивнул, соглашаясь: помирать раньше времени ему хотелось гораздо меньше, чем позаботиться о ребенке.
   Спускаясь по лестнице, я на всякий случай поинтересовался:
   — Думаешь, все сделают как надо?
   — Они знают меня, — оскалился Перри.
   Выйдя под холодный дождь, я оглядел шедевр деревянного зодчества и не удержался:
   — Перри, объясни, пожалуйста, почему это высокое и узкое деревянное здание не рухнуло, хотя должно было по всем законам физики самоуничтожиться еще при строительстве?
   Перри посмотрел на меня, словно на дегенерата, после чего улыбнулся:
   — Прости, совсем забыл, что ты — всего лишь маленький дикарь, выросший в предместьях золотого Ферея, где подобного не увидишь. Дешевые материалы и немного магии — это гораздо выгодней, чем надежное строительство.
   Выражение «маленький дикарь» никоим образом мне не польстило, но не обижаться же, в самом деле, на Перри из-за такой ерунды?!
   — Значит, здание, э-э, заколдовано?
   — На нем заклинание, чтобы не рухнуло, — поправил Перри.
   — А заклинание против пожара есть? — осведомился я.
   — Есть, но оно дорого стоит. Поэтому эти дома горят часто и быстро…
 
   Мы двинулись дальше. Насморк не давал мне покоя. Я проклинал все вокруг и уже ненавидел весь Лоренгард с его трущобами и подворотнями. До обеда мы раскрыли три убийства, выловили шайку малолетних взломщиков, затрепетавших при одном виде Перри, безжалостно кастрировали умолявшего о пощаде насильника, пойманного прямо на жертве преступления — девочке лет тринадцати от роду.
   Отдельный разговор — о личностях, забиравшихся на высотные здания с определенной целью. Что касается меня, то суицид — дело индивидуальное, никого постороннего не касающееся (перевру Макаренко: «Я одного придурка из проруби вытаскивал-вытаскивал, так он, сволочь, взял и повесился!»). Но Перри мое мнение не поддержал.
   — Каждая жизнь бесценна! — уверенно заявил он, когда мы подошли к высокой колокольне, перед которой уже собралась большая толпа. — Пойдешь ты.
   Ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу. Покосившись на Перри, полез. Преодолев половину пути, твердо решил, что приложу все усилия, чтобы этот джамп-мастер спустился вниз в точности, как и планировал.
   Поднявшись на самую верхотуру, нашел там дерганого тощего коротышку. Он меня тоже заметил. Тихо щелкнул спринг-найф.
   — Вам меня не остановить, я все равно прыгну! — взвился он, размахивая ножом.
   Я отдышался и вытащил меч.
   — Прыгай, скотина, пока я тебя сам не скинул!
   Он меня как будто и не услышал.
   — Я потерял работу… От меня ушла жена… Не хочу жить! — завывал он.
   — Прыгай! — Я подходил медленно и осторожно, стараясь не попасть под его нож.
   — Вам меня не отговорить! — визжал он, очевидно рассчитывая, что именно за этим я и приперся.
   — Если ты серьезно думаешь, что я поднимался сюда отговаривать тебя, то определенно сегодня не твой день! — Я остановился в отдалении от него.
   Коротышка побледнел и растерянно оглянулся по сторонам.
   — Вы обязаны мне помочь! — пискнул он.
   — Хорошо, помогу, — кивнул я. — Подтолкнуть?
   Коротышка понял, что шутки кончились. Подло воспользовавшись своим незавидным ростом, он шустро прошмыгнул мимо меня и быстро зашуршал по лестнице.
   С досадой посмотрев ему вслед, я подошел к краю колокольни и, вспомнив старинную поговорку, плюнул вниз. Настроение — и без того муторное — стало просто паршивым. Я поразмышлял, не прыгнуть ли самому, вздохнул и начал спускаться.
   — Хотел скинуть? — поинтересовался Перри, когда я присоединился к нему.
   — Да.
   — Ну и чего?
   — Не успел, — отмахнулся я. — В следующий раз буду внимательней.
   Время приближалось к полудню. Об утреннем беконе осталось одно воспоминание. Я не преминул напомнить об этом Перри.
   — В конце квартала как раз харчевня, — заверил он.
   И опять монотонная ходьба. Я смотрел под ноги, Перри — вперед. Люди почтительно расступались перед нами — даже пнуть было некого! В голову полезли стихи Бальдура фон Шираха — верный признак надвигающейся депрессии…
   Горячее мясо с овощами и кружка холодного пива немного подняли настроение. Я пододвинулся к пылавшему в харчевне камину и блаженно прищурил глаза, наслаждаясь теплом и тишиной.
   — Пора идти! — скомандовал Перри.
   — Дай хоть просохнуть! — запротестовал я.
   Перри был непреклонен.
   Я чихнул, влез в полусырой плащ и вышел за ним в слякоть улицы.
   Перри уже пинал в живот пробегавшего парня лет двадцати.
   — За что ты его? — поинтересовался я, наблюдая, как корчится бедняга.
   — Раз бежит, значит, виновен, — спокойно пояснил он.
   — Или живот вспучило, — ехидно заметил я. — Бежит себе человек по большой нужде — ну не хочет гадить на улице, потому что порядочный! А тут ты его ногой в брюхо… И кто же главная сволочь?
   Удивленно внимавший моим словам бегун пришел в себя и решил вставить пару фраз:
   — Он прав! Он совершенно прав! Я бежал по нужде, а вы меня ударили! Я буду жаловаться!
   Скрючившись от очередного пинка в живот, на том он и заглох.
   — Если не виноват, то почему грозится пожаловаться? — не признал поражения Перри.
   — Может, потому, что пострадал незаслуженно, — намекнул я.
   — Вам это с рук не сойдет! — вновь встрял бегун-мазохист, немедленно получая очередной удар.
   — Пойми, Перри, это просто нециви…
   — Вы еще не знаете, с кем связались! — невежливо перебил меня бегун.
   — Слушай, — обратился я к нему, для верности пнув по ребрам, — чего ты все время встреваешь в наш разговор? Мы же не мешаем тебе лежать! И ты нам не мешай! О тебе же заботимся!.. Так вот, Перри, — продолжил я, — цивилизованному человеку поступать так не должно и…
   — Хвала Иштар, вы его поймали! — раздался за моей спиной задыхающийся голос.
   Скрипнув зубами, я обернулся посмотреть, какая сволочь перебила меня на этот раз. Сзади едва переводил дух окровавленный страж из городского патруля.
   — Что случилось? — резко спросил его Перри.
   — Нападение на патруль! — отрапортовал он. — Не знаю, что на них нашло… Накинулись, как безумные, а через пару минут разбежались. Троих мы сделали, но бедняга Тэкс, думаю, проваляется в больнице не меньше двух недель.
   Бегун, воспользовавшись тем, что мы оставили его без внимания, вскочил на ноги и бросился наутек. Страж моментально схватил с земли булыжник и метко запустил его в цель.
   — Красиво, — оценил я, наблюдая прямое попадание в голову и падение мишени.
   Страж подошел к хрипевшему скакуну и сковал его ноги цепью.
   — Сам доведешь? — спросил его Перри.
   — Куда он денется! — оскалился страж, поднимая бедолагу за шиворот и направляя его движение исключительно с помощью ног.
   — Не хочешь взглянуть? — Перри кивнул в сторону, откуда появился бегун.
   — А на хрена?
   И вновь унылая ходьба… Часа два ничего не происходило, не считая небольшой драки, где мне разбили бровь (правда, и я там оторвался на славу!). И вдруг в толпе мелькнуло знакомое лицо.
   — Это не Глен ли делает вид, что не замечает нас? — ткнул я невежливо пальцем.
   — Посмотрим, — заинтересовался Перри.
   Глен, заметив, что мы направляемся к нему, попытался сделать ноги.
   Протолкавшись локтями через толпу, он довольно резво помчался по улице, сбивая с ног прохожих. Ругнувшись, я бросился за уже сорвавшимся в погоню Перри.
   Бежать было на удивление весело. Казалось, абсолютно все прохожие задались целью затруднить нам преследование. Лишь когда я вытащил на бегу меч, под ноги совершенно случайно перестал лететь всякий мусор.
   Вскоре в глазах стало темнеть. Похоже, и Глен выдохся. Вот он резко свернул в подворотню. Через секунду оттуда донесся его громкий вопль, полный ужаса и отчаяния. Заинтригованный, я притормозил и осторожно вошел в тот же закоулок.
   На земле, корчась от боли, валялся Глен. Над ним возвышался Перри.
   — Как?! Когда?! — захлебнулся я, будучи уверен, что оставил его далеко позади.
   — Да… свернул там по дороге… Уже пару минут жду вас здесь, — усмехнулся он.
   Я не доставил ему удовольствия вопросом, откуда он знал, что Глен свернет именно сюда… А последний как раз пришел в себя.
   — Ну что, Глен, — обратился к нему Перри, — не расскажешь ли, почему убегал от нас?
   — Старшина, — Глен сделал попытку подняться на ноги, — я вас даже не видел! А бежал, поскольку вспомнил о неотложном деле… Разве уже запрещено бегать?
   — Запрещено бегать от нас, Глен,. — неприятно улыбнулся Перри. — Кстати, если не ошибаюсь, мы ведь оставляли тебя за няньку?
   — Ах да, старшина! — радостно воскликнул Глен. — Как раз хотел вам рассказать! Вы же помните мою безумную сестрицу, которая раздает деньги нищим? Маленький чертенок ей так понравился, что она сразу решила его усыновить! Благодаря вам, старшина, кроха не останется сиротой! — подхалимски оскалился он.
   — Почему сиротой? — потребовал пояснить Перри.
   — Как?! — изумился Глен. — Могущественный старшина Перри не знает того, о чем весь Лоренгард шепчется уже два дня?!
   Он поднялся наконец на ноги и небрежно отряхивал одежду. Я не удержался и чихнул.
   — Вот что, Глен, — устало вздохнул Перри, вытаскивая меч. — Думаю, ты уже навел самые подробные справки о моем напарнике. Сейчас я отдам тебя ему и отойду в сторону. Догадываешься, что с тобой будет? — Он слегка подтолкнул Глена ко мне.
   — Старшина, не торопитесь! — отчего-то перепугался Глен, мигом теряя весь свой лоск. — Я просто пошутил! Мать мальчика нашли утром в канале разодранной.
   — Что значит «разодранной»? — не понял я.
   — Оборотни, господа, — содрогнулся он, — они снова появились в Лоренгарде!
   — Вали отсюда, Глен, — милостиво отпустил его Перри. — И не убегай больше от меня.
   Глен поспешно скрылся, а я потребовал объяснений.
   — Готов спорить, — оскалился Перри, — уже вовсю гуляет легенда, что ты прижигал себя просто от скуки!
   — Ты серьезно? — не поверил я.
   — Новости разлетаются быстро и по пути сильно обрастают подробностями, — философски заметил он.
   — А что насчет оборотней? И почему снова?
   — Года три назад была заварушка, но тогда были не оборотни, а волки. Пошли в морг, посмотрим тело.
   — Здесь есть морг?! — изумился я.
   — А где, по-твоему, мы держим мертвецов?
   — На кладбище.
   — Кладбище — для богатых, — усмехнулся Перри, — а прочих через три дня кремируют.
   … Много-много тысяч лет назад жила-была крепость, в которой понятия не имели о цивилизации, зато придумали морги и крематории!..
 
   Городской госпиталь для неимущих, в котором располагался морг, представлял собой зловещий каменный особняк с толстыми прутьями на окнах. И охраняли его, как государственную святыню!
   Протиснувшись через толпу раненых, увечных и просто больных, мы отправились в глубокий подвал, из которого тянуло жутким холодом. Мрачные, позеленевшие от вечной сырости стены… Скользкие ступени… Таинственный полумрак, едва разгоняемый чадящими факелами… Мне казалось, что мы идем если не к самому графу Дракуле, то как минимум к его ближайшему помощнику. Зато Перри чувствовал себя здесь как дома!
   Спустившись примерно на сотню метров, мы уткнулись в тяжелую деревянную дверь. Из-под нее пробивалась полоска света.
   Многоэтажные стеллажи — тьма стеллажей! На них с нездоровой аккуратностью разложены самые разнообразные усопшие: заколотые и изрезанные, порванные и разодранные — одинаково синюшные молодые и старые. Мне едва не сделалось плохо! Хорошо хоть запаха никакого не было, а то бы мог запросто присоединиться к «теплой» компании!..
   Перри быстро вел меня сквозь бесконечные ряды. Я старательно смотрел ему в спину. Подошли еще к одной двери.
   — Уэлч, к тебе гости! — прокричал Перри.
   Через пару минут за дверью раздалось старческое шарканье, покашливание, громкое сопение, потом проскрипел замок, и перед нами предстал сгорбленный бледный старичок, щуривший на Перри хитрые глазки.
   — А, старшина, давно не заходил, — укоризненно покачал он головой. — Что тебя привело на этот раз?
   — Может, впустишь нас для начала?
   Старичок загадочно улыбнулся и освободил проход. Странный какой-то…
   Мы вошли в довольно симпатичную квартирку. Уэлч поспешил к пузатым бутылкам, вознамерившись угостить нас «самым лучшим пойлом в этой дыре», — по-моему, оно вполне могло оказаться и формальдегидом.
   — Слушай, Перри, а он не того? — Я постучал пальцем по виску.
   — Нет, — усмехнулся он, — немного странный, вот и все.
   Его слова успокоили мало, поскольку «немного» — это несколько неопределенно. Особенно по здешним меркам.
   Возвратившийся старичок подал нам изящные бокалы с темной жидкостью. Принюхиваться я не стал: во-первых, неудобно, а во-вторых, насморк… Впрочем, опасения оказались напрасны: в бокалах был вполне приличный бурбон.
   Мы неспешно потягивали напиток. Молчание затягивалось. Старичок хитро щурился. Перри, казалось, полностью погрузился в зелье. Я чихнул.
   — Так что привело тебя, Перри? — встрепенулся Уэлч.
   — Девушка, которую выловили в канале утром.
   — Какая именно? — уточнил старичок.
   — С желтой бабочкой на плече.
   Старичок сморщился.
   — Фу, Перри, — сказал он, — там и смотреть не на что! Может, что-нибудь более приличное? Есть просто идеальный разрез на горле — абсолютно ровный! Должен тебя заинтересовать.
   — Уэлч, девушка… — не согласился Перри.
   — Хорошо, — кивнул он, — если тебя интересует подобная мерзость… А есть неудачник, пытавшийся ограбить дом Максуэлла Тейлора. Сработала особая магическая защита — парня буквально вывернуло наизнанку! Представь себе: бесформенная куча мяса, из которой торчат кости… И он еще был жив, когда его доставили в госпиталь!
   Я представил: ничего изящного не нашел.
   — Уэлч, нам нужна только та девушка.
   — Хорошо, а…
   — Уэлч! — взорвался Перри. — Где она?!
   Старичок недовольно засопел и повел нас к девушке, попутно рассказывая краткие истории отдельных покойников и указывая на исключительно интересные (по его мнению) случаи смерти.
   — Вот она, — кивнул он наконец.
   Девочка-подросток — лет семнадцати от силы: разодранное горло, развороченная грудная клетка, глубокие раны на красивом лице…
   Я отвернулся и уставился в пол.
   — Кто бы это ни был, но никак не животное, — заключил Уэлч.
   — Человек на такое не способен! — возразил Перри.
   — Хочешь посмотреть других? Абсолютно идентичная работа! — восхитился старичок.
   Я решил, что он все-таки болен. Причем давно и серьезно.
   — Сколько их? — спросил Перри.
   — Семь. Уже три дня приносят.
   Старшина потащил меня смотреть остальных. Кроме одинаковых ран, ничего общего не было. Разные пол, возраст, социальная принадлежность…
   Перри насмотрелся на усопших, и мы вернулись в квартирку Уэлча.
   — Старшина, — канючил старик по пути, словно ребенок малый, — ну взгляни на самые интересные тела!
   — Пошел к дьяволу! — Перри был непреклонен.
   — А ты не хочешь? — с надеждой вскинулся на меня старичок.
   По моим глазам он прочитал правильный ответ и обиженно замолчал.
   Уэлч разлил бурбон и переключился с покойников на мою особу — довольно забавная для меня последовательность!
   — А это, значит, и есть твой напарник, Перри?.. Сюда так медленно доходят новости, — вздохнул он, — совсем отстал от жизни.
   Я в Лоренгарде едва ли сутки, но обо мне уже знают в морге! Действительно, отстал старичок, отстал…
   — Покажи плечо, — вдруг потребовал он.
   — Это еще зачем? — подозрительно спросил я.
   — Тебе жалко, да? — надулся Уэлч.
   Я решил, что от меня и в самом деле не убудет, если доставлю старику немного нездоровой радости. Стянув рубаху и размотав бинт, предъявил ему плечо, стараясь не смотреть на него.
   — Великолепно! — засиял Уэлч. — Чудно! Еще пару дней — и гангрена, а там и ко мне, пожалуйста!
   — Чего?! — После такого прогноза трудно было не взглянуть на свой ожог.
   Что сказать? Месиво на плече, конечно, не радовало глаз!
   — Подожди, я сейчас! — крикнул старичок, забираясь с головой в большое бюро, стоявшее в углу.
   Погремев чем-то пару минут, он радостно извлек склянку с какой-то дрянью и преподнес ее мне.
   — Намажь прямо сейчас! — распорядился он.
   Даже насморк не помешал мне прочувствовать резкую вонь.
   — Это что, бальзам? — поинтересовался я, не горя желанием мазаться черт-те чем. — Вроде рановато еще — живой ведь пока!
   — Мажь, — повторил старичок успокоительно. — Это очень хорошая мазь! Никто из моих пациентов не жаловался!
   — Дедушка, — как можно ласковее, чтобы его не обидеть, произнес я, — так твои пациенты того… пожаловаться никому не могут!
   Уэлч тоненько прыснул. Весело зарокотал и Перри.
   — Если объясните, над чем ржете, — оскорбился я, — то, возможно, обойдется без жертв.
   Терпеливо подождав пару минут, пока они успокоятся, я вновь потребовал объяснений. Уэлч плеснул еще пойла, потом соизволил обрисовать причину веселья:
   — Видишь ли, Фенрир, я живу рядом с моргом. Ну, ковыряюсь иногда в мертвецах — невинное старческое развлечение. Но мои пациенты — живые люди. Я — главный в этом госпитале уже пятьдесят семь лет, и еще никто из живых на меня не жаловался!
   Извиняться я, разумеется, не стал — хватило и того, что они на мой счет повеселились!.. Зачерпнув густую мазь пальцами, осторожно намазал ее толстым слоем на ожог. Приятная прохлада побежала по горящему плечу. Вздох облегчения непроизвольно вырвался из груди.
   Старичок принес чистую ткань и собственноручно сделал перевязку.
   — Утром можешь снять, а пока постарайся не загрязнять рану, — проинструктировал он.
   Попрощавшись с Уэлчем, мы миновали стеллажи с трупами. Благодаря бурбону на них я теперь реагировал более спокойно. Поднялись по длинной лестнице и вышли на улицу. К моему удивлению, уже стемнело.
   — Рабочий день еще не окончился? — спросил я старшину.
   — Окончен, — кивнул он. — Пошли, нас ждут.
   — Кто и где?
   — Друзья. Там же, где и вчера.
   — Опять пить?! — содрогнулся я, вспомнив утренние мучения.