Трошин Александр. Выбор альтернатора

   — Ядом с клыков гигантских черных пауков из Темных Лесов севера, — с готовностью объяснил Сефер.
   Я уселся на пол в углу, прикрыл глаза и попытался уснуть. Под мерное раскачивание повозки это получилось довольно быстро.

3

   — Вылезайте, живо! — вырвал меня из сладкого забытья грубый голос.
   Протерев глаза, я увидел, что Сефер уже покинул повозку. Спотыкаясь в темноте, я выбрался на залитую яркой луной площадку, на которой в беспорядке располагались просторные палатки и уродливые, наспех сколоченные бараки, служившие казармами. Встречать нас вышел уже знакомый сотник, безмятежно вертевший в руках мой мешочек с монетами.
   — Вижу, ты не издох, — со злорадной улыбкой, не сулившей ничего хорошего, произнес он, обращаясь ко мне. — Готов служить барону Хира?
   Исподлобья глянув на него, я сдержался и промолчал.
   Усмехнувшись, сотник развернулся и ушел в стоявшую у кромки леса палатку, ярко освещенную факелами, бросив нас на попечение молчаливого стражника. Сей доблестный воин уныло вздохнул и, не говоря ни слова, ткнул меня копьем в спину, указав на барак, который, очевидно, должен был стать моим домом на неопределенное время. Я пошел по холодной земле босыми ногами, периодически попадая на камни, острые ветки и невнятно ругаясь в ночь. Втолкнув нас внутрь, воин вышел, предусмотрительно заперев дверь на засов. Ясно, что за наш побег отвечать придется ему!
   Я окинул взглядом собравшееся в бараке общество: ничего особенного — обычный сброд, который можно встретить в любом уголке мира. Половина равнодушно дрыхла прямо на земле; другие резались в кости или рассказывали похабные байки, усевшись вокруг костров.
   Поняв, что никто наезжать на нас не собирается, я выбрал наиболее чистое место в темном углу, набросал туда соломы и растянулся на ней, прикрыв глаза рукой и надеясь заснуть.
   Через пару часов дверь распахнулась. Новые соседи, ворча, рванули на улицу, несколько раз упомянув слово «завтрак». Я растолкал спавшего Сефера, и мы поспешили присоединиться к толпе, собравшейся около больших костров, на которых, шипя, жарились целые говяжьи туши. Простояв немного в очереди, мы получили довольно приличные порции подгоревшего недожаренного мяса. При всех своих недостатках это все же была нормальная еда, способная вернуть силы.
   Держа свою миску, я осматривал окрестности, выискивая для себя удобное местечко. Но мясо попробовать мне так и не удалось: подошедший мордоворот кулаком выбил из моих рук тарелку, после чего представился:
   — Я Троор. Миня тута все боятся. И вы тожа. Ясна?
   Сефер поспешно кивнул. Мне же, в отличие от него, терять было нечего.
   Я молча подошел к Троору и двинул ему коленом в пах. Когда верзила рухнул, пнул его гораздо сильнее в лицо. Окружавшие нас солдаты одобрительно (а кое-кто и огорченно) зашумели. Послышался звон монет — очевидно, начал действовать небольшой тотализатор.
   Наклонившись над поверженным Троором, я без малейших угрызений совести снял с него широкий пояс с коротким мечом в окованных медью кожаных ножнах. Застегивая на себе ремень, неосторожно ткнул кого-то локтем. Обернувшись, узрел сгорбленного и яростно дышавшего старика с длинной белой бородой.
   — Извини, уважаемый, не заметил, — как мог, объяснил ему ситуацию.
   — Ты, — зашипел дед, брызжа слюной, — сучий потрох, выкормыш ослицы! Я заставлю тебя пресмыкаться! Я…
   — Угомонись, Лейрус, — прервал его подошедший толстяк в расшитом золотом белом плаще. — Позже разберешься. Если я захочу.
   — Еще никто не толкал меня безнаказанно! — возмутился старик, яростно вперив в мою физиономию налитые кровью глазки. — Позволь мне его уничтожить!
   Конечно, было весьма интересно узнать, как он собирается это сделать, но я благоразумно промолчал.
   — Нет! — загремел толстяк. — Сейчас каждый воин на счету! Тебя это тоже касается! — перевел он взгляд на меня. — Убийство карается смертью!
   Посмотрев на начавшего подавать признаки жизни Троора, я уверенно заключил:
   — Он очухается!
   — Только поэтому я тебя и не казню, — спокойно отозвался толстяк.
   Дождавшись, пока эта парочка скроется с глаз, я поинтересовался у наблюдавшего за прошедшей дискуссией воина, кто они такие.
   — А ты не знаешь? — удивился он. — Толстый — Горн, барон Хира. А Лейрус — его маг.
   — Довольно паршивый, как я слышал, — вмешался Сефер.
   — Ага, — согласился воин и, подозрительно весело заржав, покинул нас.
   — Чего он развеселился? — спросил я Сефера, задумчиво созерцавшего удалявшуюся спину.
   — Лейрусу, конечно, против других магов не выстоять и минуты, но он очень мстительный, чем и опасен для обыкновенных людей. Да тебе-то беспокоиться не о чем, ты же…
   — Сефер, сколько тебе раз повторять, что я не демон?!
   Сефер немедленно заткнулся, но по его глазам было видно, что он мне не верит.
 
   День прошел совершенно бездарно. Не зная, куда приткнуться, мы с Сефером шатались по лагерю, со всех сторон окруженному суровыми, молчаливыми стражниками, зорко следившими, чтобы никто не дезертировал. Пару раз встречали на пути Троора, уже раздобывшего другое оружие. Верзила злобно косился на нас, но нападать пока не решался. Солдаты наше появление игнорировали; сотник коварно усмехался; старый Лейрус куда-то пропал. Вдобавок ко всему испортилась погода… В общем, день был скучным, длинным и тоскливым.
   Наконец раздался гонг, призывавший на ужин. Я, расталкивая всех подряд, дорвался до повара и получил порцию чего-то из овощей. Есть пришлось при помощи рук, поскольку столовый прибор предполагалось иметь собственный, а нас с Сефером обобрали до нитки.
   Вытерев жирные пальцы о тунику, я напился холодной воды и отправился в барак, подгоняемый легкими уколами стражей, загонявших всех, словно животных. Не успел толком расположиться на соломе, как дверь распахнулась, и появился закутанный в просторный плащ тощий тип с лошадиным лицом и свисавшими длинными прядями жидких волос. Внимательно осмотрев толпу, он подошел к нам.
   — Я Джайра, — склонился надо мной солдат. — Ты и твой друг назначены в караул. Слушайтесь меня и останетесь целы.
   Зевая, мы вышли в ночную прохладу. Поеживаясь, я поинтересовался, где выдают плащи, и, получив стандартный ответ, понял, что всю ночь придется мерзнуть.
   Мы потопали из лагеря в лес, освещая себе дорогу факелами. Наш провожатый без умолку трепался, радуясь, что нашел новые уши. Отойдя на довольно приличное расстояние, мы очутились в буквальном смысле по колено в болоте. Джайра сообщил, что именно здесь нам предстоит провести ночь, причем развести огонь — ввиду исключительной сырости — нет никакой возможности. Присесть тоже не получится — по причине полного отсутствия кочек, пеньков и прочих возвышающихся над уровнем болота атрибутов леса.
   Я немного расспросил Джайра об армии, в которую попал, о Хире, полагая, что это один из замков, ведущих войну. Но оказалось, что Хир — всего лишь небольшой провинциальный городок, а армия барона — полный сброд, половина которого собрана насильно, а остальные скрываются от властей других городов, будучи преступниками. С упоением поведав о набегах на окрестные деревушки, Джайра переключился на лямурные похождения:
   — …А я ей, типа, вон тама, типа, свинарник торчит, оторвемся — не хуже, чем на оргии у самого!.. А она, типа, ну да, щаз! Слышь, грит, растопырилась! Ну а я…
   Да простят меня здешние боги за действия мои безобразные! Но три часа стоять по колено в вонючей жиже и вникать пошлым, перебиваемым диким смехом побасенкам — это кто же выдержит?! Я крепился, сколько было сил, но искушение победило… Осторожно вытащив меч, с размаху впечатал рукоятку в лоб стоявшего за моей спиной Джайра, и его тушка плавно осела в болото. Я облегченно выдохнул, наслаждаясь внезапно наступившей тишиной. Но наступившую идиллию быстро разрушил Сефер:
   — И что теперь?
   — Сваливать, разумеется! А ты как хотел?
   — Думаешь, мы можем?! — изумился он.
   — Сефер, — вздохнул я, — ты, конечно, можешь остаться, но лично мне все это надоело!.. Остаешься?
   — Нет! — поспешно ответил он.
   — Значит, измена? — раздался довольный старческий голос. — Теперь барон тебя не защитит, чужестранец!
   Резко обернувшись, мы увидели парящего почти над самым болотом Лейруса, на лице которого сверкала язвительная ухмылка. На всякий случай я тряхнул головой, полагая, что его парение мне просто чудится. Однако старик по-прежнему подло висел в воздухе, явно наслаждаясь нашим замешательством.
   Не размышляя, я прыгнул на мага, рассчитывая застать его врасплох, но маг оказался проворным: взмахнув рукой в моем направлении, он выкрикнул нечто непонятное, и невидимая сила ударила меня в грудь, заставив со стоном рухнуть в грязь.
   — И что ты теперь будешь делать? — рассмеялся он.
   Я встал, держась за вновь разболевшиеся ребра, и опять изготовился к прыжку, решив действовать напропалую.
   — Ну нет! — Старик угадал мой план и внезапно исчез. — Пожалуй, спешить я не буду… — Довольный голос мага прозвучал за моей спиной.
   Повернувшись, я небрежно сплюнул, лихорадочно соображая, как бы схватить мерзавца.
   — Твоя смерть буде… — Старик вдруг поперхнулся и камнем ухнул вниз, вызвав кучу брызг.
   Я непонимающе посмотрел на Сефера.
   Радостно улыбаясь, он показал мне сработанную из кожаного шнурка пращу.
   — А камень ты где тут нашел? — спросил я первое, что пришло в голову.
   Улыбнувшись еще шире, он вытащил на свет дерюжный мешочек, висевший у него на шее.
   — Сделал в повозке, пока ты спал, — наивно похвастался он. — А камни и шнурки нашел сегодня днем. У тебя же есть меч, а я что, хуже?
   Рядом слабо застонал Джайра, видимо приходя в себя. Подскочив к нему, я занес ногу для удара, но вовремя одумался: бить лежащего человека в челюсть босой ступней и неправильно, и больно! Поэтому двинул кулаком.
   — И что будем делать с ними? — спросил безмятежно Сефер.
   Вместо ответа я сорвал с Джайра плащ и принялся разрывать его на полосы. Сефер, поняв мой план, аналогичной операции подверг плащ Лейруса.
   — Сефер, он же старый, простудиться может, — укоризненно покачал я головой. — Неужели ты способен так обращаться с пожилыми людьми?!
   — А что? — замер в нерешительности мой наивный друг.
   — Это была ирония, Сефер. Рви дальше!
   Тщательно обыскав привязанных спиной друг к другу пленников, я обнаружил только толстую книгу в кожаном переплете, хранившуюся за пазухой у Лейруса. Решив ознакомиться с ней позже, заткнул добычу за пояс, после чего, не удержавшись, скомкал старику бороду и аккуратно утрамбовал ее в разинутый магический рот. Налюбовавшись результатом, скомандовал отход и двинулся в сторону лагеря.
   — Но нам в другую сторону! — попытался остановить меня Сефер.
   — Надо забрать свои вещи, — отрезал я. — Без них мне никак нельзя. Можешь ждать здесь.
   Сефер покосился на связанную парочку и, горестно вздыхая, последовал за мной.
   Тихо миновав спящий лагерь, я приблизился к шатру сотника, стоявшему на самом отшибе. Приказав Сеферу замереть, подполз к палатке и, осторожно разрезав ткань сзади, проник внутрь.
   Пробивавшегося через тонкую ткань света горевших снаружи факелов было вполне достаточно, чтобы нормально видеть и передвигаться. Подкравшись на цыпочках к спящему сотнику, я бесшумно вытащил меч и занес его над головой. Тщательно прицелившись, резко опустил клинок. К счастью, провидение не позволило мне испачкать руки столь гнусной кровью, остановив лезвие в дюйме от жирной шеи. Просто на глаза попалась знакомая фляга… Зачем же убивать человека, если можно его угостить?
   Вытащив пробку, я аккуратно плеснул «нектар» в приоткрытый рот. Сотник машинально сглотнул, потом резко вскочил с кровати, хрипя и держась за горло. Заметив меня, он кинулся к висевшему на удерживавшем палатку шесте топору, но, запнувшись о предусмотрительно выставленную мною ногу, шумно рухнул и больше не суетился.
   Замерев, я прислушался, полагая, что этот боров своим падением перебудил весь лагерь. Однако все было спокойно. Облегченно стерев со лба выступивший пот, я принялся за работу.
   Найдя свои вещи — вплоть до нижнего белья — почти в полной целости и сохранности, я быстро покидал барахло в какой-то мешок. Поразмыслив, добавил туда тряпье Сефера. Перевернув неподвижного сотника на спину, срезал с его пояса свой приятно потяжелевший кошель, злорадно помахал им перед окаменевшим лицом оппонента и любезно прикрыл яростно наблюдавшие за мной глаза.
   Сзади раздался легкий шум, и я, выхватывая меч, резко обернулся, готовый к самому неприятному. Но это всего лишь сопящий Сефер влез в узкую дыру.
   — Ты чего приперся?! — прошипел я с облегчением.
   — Он мертв?
   — Нет, — я показал на флягу, — хлебнул лишку этой дряни.
   Сефер, внимательно осмотревшись, радостно схватил топор и нежно погладил щедро усыпанную самоцветами рукоять.
   — Это называется воровство! — упрекнул я его.
   Презрительно фыркнув, он неблагодарно напомнил мне об изъятой у связанного мага книге.
   — То был трофей! — нашелся я, прикидывая, что бы еще прихватить у сотника на память.
   Однако мародерствовать времени не оставалось. Влив остатки отравы в неподвижного страдальца, я вытолкнул мешок с вещами на улицу, выполз сам и, дождавшись Сефера, мягко побежал к деревьям, надеясь, что никто нас не заприметит.
 
   — О Мидер! — простонал Сефер, устало падая на траву под большим деревом через три часа изматывающего бега по ночному лесу. — За что ты так сильно не любишь меня?
   Я рухнул рядом. Отхлебнув холодной воды из баклаги Сефера, отдышался, постепенно приходя в себя. Наступал тот самый предрассветный час, когда глаза закрываются сами собой, а сон не могут отогнать даже таблетки кофеина с солью.
   Быстро переодевшись, я спросил:
   — Думаешь, сотник уже очнулся?
   — Если не подох, то да, — потерев красные от бессонницы глаза, зевая, ответил Сефер. — И не забудь о Лейрусе. Этот от нас точно не отцепится!
   Я выругался, вспомнив мстительного старикашку, который, надо полагать, уже нашел способ освободиться и, вероятно, горит сильным желанием с нами поговорить.
   — Надо было прирезать его в болоте вместе с Джайра. И сотника тоже, — пробормотал я, слишком поздно понимая неразумность своей мягкотелости.
   Сефер угрюмо согласился.
   — Нечего рассиживаться! Пошли, пока нас не догнали! — распорядился я, с трудом поднимаясь на избитые ноги. По счастью, обутым идти намного легче, а таблетки все-таки побороли сон — пусть и ненадолго.
   Сефер рьяно рванул вперед. Его длинные костыли мерили землю на удивление быстро. Не желая отставать, я припустил за ним, стараясь не натыкаться на стволы деревьев.
   Через некоторое время Сефер радостно вскрикнул и остановился. Присмотревшись, я разглядел сквозь густую растительность белую полуразвалившуюся стену, порядком поросшую мхом. Поспешив за кинувшимся к ней Сефером, проскочил в узкую калитку и оказался в обширном дворе, вымощенном скелетами, часть из которых была в проржавевших доспехах.
   — Это храм Мидера, — благоговейно прошептал Сефер. — Здесь, наверное, сотню лет никто не бывал — кроме меня.
   — Считаешь, здесь нас не найдут? — усомнился я.
   Сефер отрицательно покачал головой и задумался.
   — Где-то здесь должен быть потайной ход, ведущий к алтарю, — пробормотал он. — Я нашел его в детстве. Подожди, сейчас вспомню.
   — Советую поторопиться. Мы не так уж далеко оторвались! — на всякий случай напомнил я.
   Сефер кивнул и, схватив меня за рукав, потащил за собой, по ходу выискивая ориентиры. Осторожно обходя перевернутые— кадильницы, провел по храму через множество узких ходов и остановился в зале, несушей на себе следы былой роскоши. Посреди нее одиноко возвышался темный деревянный трон с украшенными резьбой костяными подлокотниками. Пока я озирался по сторонам, Сефер подошел к разодранному гобелену, бережно отодвинул его и попросил у меня меч. Взяв клинок, он внимательно изучил стену, глубоко вогнал лезвие в невидимую щель и с силой нажал на рукоятку.
   С негромким щелчком стена отошла в сторону. Я нырнул в темноту, стараясь не отстать от спутника. Дверь захлопнулась, погрузив нас в полную темноту.
   — Сефер? — чиркая зажигалкой, позвал я.
   — Иди смелее, — отозвался он, — впереди только один поворот.
   Держась за стену и периодически освещая путь, я осторожно пошел, стараясь не отрывать ноги от каменного пола. Через пару минут повернул и, увидев впереди неясное мерцание, невольно прибавил шагу.
   Сефер уже уютно устроился в небольшом помещении. Я с удивлением осмотрелся, пытаясь понять, что же служит здесь источником света. Ни ламп, ни факелов не было. Исследовав сложенные из крупных плит темного камня стены и невысокий потолок, я убедился, что они точно не светятся. Как и мрачный жертвенник.
   — Откуда свет?! — не выдержав, спросил я самодовольно улыбавшегося Сефера, безуспешно пытавшегося придать лицу загадочное выражение.
   — Это свет Мидера, — пояснил он.
   Уточнять подробности я не стал — к его большому огорчению. Растянувшись на холодном полу, сунул руки за голову и мгновенно уснул.
 
   Проснувшись, я поднялся с пола, растер онемевшие филейные части. Потом вытащил из наплечной сумки мясо с хлебом, которые должны были послужить обедом сотнику, и пнул спящего Сефера. Он сел и потянулся, издав протяжный стон. Я никак не отреагировал — просто впился зубами в мясо.
   — Не пора ли выбираться отсюда? — спросил я, разжевав довольно жесткий кусок.
   — Зачем? — удивился Сефер. — Здесь нас никто не найдет. Можно переждать несколько дней.
   — Вот еще! — возмутился я. — И не подумаю время терять!
   — Почему? — Он непонимающе уставился на меня. — Что тебя гонит?
   — Мне надо в Солонар, — терпеливо объяснил я. — Именно туда, и как можно быстрее.
   Ворча, Сефер поднялся, прицепил топор к поясу, всем своим видом давая понять, что если его поймают, то исключительно по моей вине.
   Вскоре мы выбрались из храма на залитую луной поляну, со всех сторон окруженную густым лесом. Сефер посмотрел по сторонам и уверено двинулся вперед, не говоря ни слова, — видимо, все еще злясь на мою безрассудность. Стараясь не отставать, я быстро шагал за ним.
   Внезапно Сефер замер. Из леса вышел сотник в разорванном плаще и, оскалившись, вытащил тонкий стилет.
   — Я знал, что вы отправитесь в лес Гести, но вам до него не дойти!
   Прежде чем я успел обнажить меч, он бросился на меня. Я попытался увернуться от удара, но сотник оказался проворнее: лезвие скользнуло по ребрам, и горячая кровь залила мой бок.
   Рыча от боли и ярости, я кинулся на него, схватил одной рукой за горло, пытаясь второй удержать стилет подальше от себя.
   — Ты мне за все ответишь, щенок! — безумно вращая глазами, прохрипел он, отбросил стилет, широкой ладонью накрыл мой загривок и яростно ударил меня лбом в переносицу.
   В глазах потемнело. Острая боль заставила ослабить хватку. Сотник, крутнув мою шею, повалил меня на землю. Секунду спустя он вдруг захрипел и безжизненной тушей обмяк на мне — это круживший вокруг нас Сефер воспользовался моментом и перерубил ему хребет.
   — Сними этого козла! — задыхаясь, взмолился я, не в силах освободиться в одиночку.
   Сефер быстро скинул труп и помог мне подняться на ноги. Я собирался осмотреть рану, из которой хлестала кровь, но он предупредил:
   — Надо торопиться. Не думаю, что сотник пришел сам!
   Зажав рану рукой, я побежал за ним, чувствуя, как силы покидают меня с каждой секундой.
 
   Слабо перебирая ногами по земле, я изо всех сил старался помочь Сеферу, уже не одну милю тащившему меня на себе. Наконец мы достигли быстрого широкого ручья, звонко журчавшего по камням. Измочаленные до предела, повалились на берег.
   Я подполз к ручью, погрузил в холодную воду разгоряченную голову и начал жадно пить, ощущая, как возвращаются силы. Лишь когда нечем стало дышать, с сожалением оторвался от источника.
   Полежав немного, сел, снял куртку и рубаху, осмотрел длинный порез. Увиденное было не слишком приятным, но далеко не смертельным. Прижав к ране принесенные Севером и промытые листья, кое-как обвязал грудь оторванным от низа рубашки куском ткани. Покончив с лечением, поднялся на ноги, сдержав стон.
   — Что такое лес Гести? — поинтересовался я, предчувствуя нечто не очень хорошее. — Разбойники, безумные маги или осьминоги-мутанты?
   — Разбойники, — ответил Сефер, — а Гести — их атаман.
   — Отлично, — не особенно расстроился. — Если они грабят ради наживы, то у нас им поживиться почти нечем.
   — Нет, — замотал головой Сефер, — они не грабят путников.
   — Странные разбойники, — удивился я. — Ты уверен?
   — Да. Трупы всегда находят при оружии и золоте.
   Новость заставила меня искренне возмутиться:
   — И ты тащил меня туда?!
   — Сунуться в лес воины Горна не решатся, — мотивировал он свой поступок.
   Оспорить его мнение было нечем.
   — Другие дороги еще хуже! — добавил Сефер еще один действенный аргумент.
   — Хорошо! — скрипнув зубами, согласился я. — Где этот лес?
   — Прямо за ручьем… — Он показал рукой на другой берег.
   Я посмотрел на темную полосу деревьев, раскинувшуюся не более чем в пяти метрах и надежно скрывавшую густой листвой свои мрачные тайны от посторонних глаз.
   — Пошли! — решившись, кивнул я.
   Шагая по узкой лесной тропке, я тихо ненавидел Сефера, беззаботно напевавшего унылый мотив.
   — Сефер, — спустя минут пятнадцать, не выдержал я издевательства над своими ушами, — заткнись, ради всего святого!
   Он остановился и оглянулся, явно не понимая, что меня не устраивает.
   — Тебя ведь могут услышать! — не желая огорчать его правдой о вокальных данных, покривил я душой.
   Пожав плечами, он пояснил:
   — Этой тропой давно никто не пользуется.
   — Да? — усомнился я. — И разбойники тоже?
   — Замок Гести — там, на болоте… — Он махнул рукой куда-то в сторону. — И все дороги там. Здесь никого нет.
   — Все равно, не пой, пожалуйста!
   Мы двинулись дальше. Сефер больше не пел — лишь изредка издавал невнятные звуки. Это тоже раздражало, но не так сильно, как завывания.
   Идти по ночному лесу было довольно утомительно, более того — трудно. Бок горел огнем. Я все чаще спотыкался на петляющей тропке, проклиная свою жадность, из-за которой терпел такие мучения. Сефер остановился.
   — Отдохнем. Ты слишком громко идешь.
   — Ты же сам сказал, что поблизости никого нет, — фыркнул я, валясь на траву и успешно скрывая радость.
   — Никого и не было, но впереди начинается болото. Мы пройдем поблизости от замка.
   — А другой дороги нет? — безразлично спросил я и ничуть не огорчился, услышав отрицательный ответ.
   Немного передохнув и напившись воды, двинулись дальше, стараясь не издавать ни звука.
   Болото началось как-то неожиданно. Под ногами вдруг неприятно захлюпало, и я остановился. Глянув вниз, с удивлением увидел, что ноги мои медленно погружаются в трясину. Не раздумывая, прыгнул на ближайшую кочку.
   — Здесь нельзя останавливаться! — зашипел Сефер. — Нигде!
   Кивнув, я принялся старательно прыгать за ним.
   Болото исчезло так же стремительно, как и появилось.
   — Это все? — устало спросил я Сефера, ощутив под ногами твердую землю.
   Тот знаком велел мне молчать и пополз к деревьям, приглашая следовать за ним. Добравшись на брюхе до указанной точки, я выглянул из зарослей.
   Перед глазами предстал широкий луг, посреди которого стоял серый замок. Горящие в бойницах факелы делали его похожим на хищного зверя, приготовившегося к прыжку.
   Неожиданно за спиной раздался звон стали. Обернувшись, я увидел десяток хмурых воинов в доспехах, наставивших на нас свои мечи. Сопротивляться мы и не пытались.
   Отобрав оружие, они тщательно связали нам руки и повели к замку, иногда подбадривая пинками. Все это — без единого слова, что подчеркивало тяжесть нашего положения.
   Пройдя по узким переходам мрачного сооружения, мы оказались в большом и ярко освещенном зале. Середину его занимал длинный стол, уставленный золотыми тарелками и украшенными чеканкой кувшинами. На полу буквально валялись горы золота, заставившие меня разинуть рот. У стены напротив входа возвышался внушительный трон, на котором восседал невероятно худой и богато одетый человек. Не составляло труда понять, что это сам Гести.
   Сопровождавшие нас воины сразу же удалились, захлопнув за собой двери. Я лихорадочно придумывал, как бы нам выкрутиться.
   — Ну что, Лина, — неожиданно мощно пророкотал Гести, — вот и твои братья к нам присоединились. Что скажешь теперь?
   — Я никогда не видела этих бродяг, ты, презренный пес! — ответил мелодичный, преисполненный ненависти голос. — Развяжи меня и дай меч, чтобы я могла вырезать твое тухлое сердце, отродье шайтана!
   Я резко повернул голову и увидел привязную за руки к стене девушку, свирепо извивавшуюся в путах. Разодранная одежда не скрывала стройную фигурку. Прекрасная пленница больше походила на янтарную статую, вырезанную неведомым мастером, чем на человека. Распушенные золотистые волосы овевали тонко очерченное лицо, поражавшее дикой красотой. Большие серые глаза яростно сверкали, придавая их обладательнице разительное сходство с древней богиней охоты.
   — Посмотрим, как ты запоешь, птичка, когда я вспорю им животы! — желчно усмехнулся Гести.