— Оглох?! — Несильный удар в плечо вывел меня из прострации.
   — Чего тебе? — переспросил я, поворачиваясь к Велии.
   — Спрашиваю — ты не оглох? — раздраженно повторила она.
   — Вообще-то нет, судя по тому, что отвечаю на твой довольно странный вопрос. Ты волнуешься о моем здоровье?
   Велия сощурила роскошные фиалковые глаза и указала ими вверх.
   — Если посмотришь на восьмое окно слева тринадцатого этажа этого дома, то увидишь человека, собирающегося спрыгнуть.
   Я посмотрел: действительно, какой-то дурак намеревался совершить свой первый и единственный полет.
   — Ну и хрен с ним, — небрежно пожал я плечами. — Какое нам до него дело?
   — Поднимись и исполни свой долг! — нежно улыбаясь, посоветовала Велия.
   — Да он и так оттуда уберется! И совсем не важно, в какую сторону. Чего зазря ноги мозолить?! — возмутился я.
   — Не забывай: я — старшина, а ты… — Велия смерила меня уничижительным взглядом.
   — Одолжи арбалет на минутку, — поморщившись, буркнул я.
   Она добродушно оскалилась и коварно изрекла:
   — Не дождешься! Поднимись и уговори его не прыгать. Это приказ. Хорошо понял?
   Я покорно склонил голову:
   — Разумеется… Только ты — старшина городской стражи, а я все-таки числюсь в первом отряде Лоренгарда. И твои приказы, старшина Стиллберд, мне абсолютно параллельны… Арбалет дашь?
   Велия раздраженно пнула меня острым носком сапога в голень, обозвала скотиной и отстегнула от пояса небольшую пятизарядную игрушку, стреляющую короткими толстыми стальными шипами на довольно внушительное расстояние.
   — Спасибо, — вежливо кивнул я, — и не больно совсем. Вот у меня дома гриндера остались — в них действительно один удар приравнивается к двум переломам! В юности, бывало, вставлю в них белые шнурки и иду на рынок одежду покупать. Скидка не менее пятидесяти процентов обеспечена!
   — Интересно, если отрезать тебе язык, сможешь ты и дальше трепаться? — прервала она мои светлые воспоминания.
   — Не вздумай проверять! — Я на всякий случай отодвинулся от нее. — Смотри, как работают настоящие профи!
   Опустившись для удобства на одно колено, тщательно прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. Стрела просвистела у самого уха резко прекратившего орать прыгуна. Поднявшись на ноги, я навел на него арбалет и властно прокричал:
   — Если сейчас же не прыгнешь сам, следующая стрела застрянет у тебя в колене! Это очень больно!
   Как и предполагалось, истерик мигом исчез из окна, очевидно решив перенести акт суицида на более благоприятное время..
   — Стрелу брось обратно! Не то поднимусь, и для тебя это добром не кончится! — добавил я из подлости.
   Через пару секунд стрела упала на камни. Вставив ее на место, вернул арбалет владелице.
   — Вот видишь, — поучительно изрек я, — как полезно использовать не ноги, а голову! Исключительно благодаря моему могучему разуму в несколько секунд укреплена репутация стражи и спасена невинная душа! Учись, старшина!
   Велия презрительно покосилась на меня и невинно уточнила:
   — За последние дни это первый, кто не решился сверзиться на мостовую!
   — Ну, с кем не бывает! — отмахнулся я. — К тому же говорил, говорю и буду говорить: суицид — дело глубоко личное! Например, мне бы очень не понравилось, если бы меня бесцеремонно оторвали от столь ответственного занятия!
   — Почему ты не можешь быть, как все? — туманно осведомилась она.
   — Как все? — призадумался я. — Кто это — все?
   — Ну, — она развела руками, определяясь, — те, кто нас окружает.
   Я огляделся: вокруг, как всегда, шнырял обычный сброд.
   — Ты знаешь каждого из них?! Она побледнела от гнева:
   — Издеваешься?!
   Я прекрасно понимал, что несколько переигрываю, но маленький подлый человечек, живущий глубоко во мне, упорно не желал останавливаться.
   — Тупая, не имеющая собственного мнения толпа самовлюбленных дебилов — вот твои «все»! Отсюда безрадостный вывод: все — это никто. А я — личность!
   — Ты — трепло! — подкорректировала Велия.
   — Пусть так, — индифферентно зевнул я. — Но если твои абстрактные «все» станут нырять в кипящий битум, не собираюсь следовать за ними!
   — Знаешь, — хрустнула она пальцами, — совершенно необязательно отрезать тебе язык, чтобы ты заткнулся. Есть и более мирные способы.
   — Э-эй! — вполне серьезно перепугался я. — Шуток не понимаешь?!
   Причины для беспокойства имелись основательные. Как-то меня угораздило похабно постебаться по. поводу одного открывшегося «кошкиного дома». Велия, разгневавшись, шепнула несколько непонятных слов, после чего я несколько дней молился всем известным мне богам, чтобы похотливая часть моего тела смогла функционировать! К счастью, заклинание рассеялось менее чем за неделю. И все равно ужасов, отчаяния и ночных кошмаров хватило с избытком!..
   Небо закрылось серыми плотными тучами, и на мгновение полыхнуло красным. Я тряхнул головой, не поняв, что произошло.
   — Видел?! — взволнованно спросила Велия.
   — Что?
   — Небо было красным! — Она взбудораженно схватила меня за грудки.
   — Нуда… — промямлил я, не понимая причину столь сильного волнения.
   Велия с силой вонзила мне в бок острый локоток и подхватила сзади под мышки.
   — Эй, ты чего?! — завопил я, чувствуя, как земля стремительно уходит из-под ног. — Отпусти сейчас же!
   Она ослабила хватку. Я с ужасом глянул на простиравшуюся внизу землю. Сердце с гулким стуком провалилось в желудок. Пришлось экстренно пересмотреть свое решение:
   — Нет-нет, держи крепче, а то уронишь еще!.. Какого хрена…
   — Да заткнешься ты когда-нибудь?! — раздраженно прошипела Велия, ударяя меня по затылку.
   «Никогда!» — хотел провопить я, но не смог.
   Из горла не вырвалось ни звука, как я ни старался. Мой дивный, немного хриплый, вечно чуточку простуженный голос, без которого я не мыслил себя, покинул меня в одно мгновение.
   Глянув на мелькавшие под нами крыши домов, я ощутил надвигающийся приступ истерии, тошноту и крепко зажмурил глаз. Ледяной ветер пронизывал до последней косточки… Брови стремительно обрастали льдом… Лоб горел огнем… О том, что мои окоченевшие пальцы могут отцепиться от пояса Велии, за который я в отчаянии ухватился, равно как и о том, что она, в свою очередь, может меня банально не удержать, старался не думать. Правда, получалось это крайне плохо — мысль о смерти упорно сверлила оледеневший от ужаса мозг.
   Внезапно давление стремительно возросло. Мои внутренности остались где-то далеко позади. Ветер буквально рвал грудь.
   Открыв глаз, я оцепенел и больше не мог его закрыть, мрачно наблюдая приближающуюся смерть. И чего только моряки так радуются, завидев землю?! У меня почему-то она никакого восторга не вызвала.
   Не снижая бешеной скорости, Велия, радостно смеясь, устремилась вниз. Не долетев совсем чуть-чуть до земли, по крутой дуге взмыла вверх, выпустив меня. С грацией беременного бегемота я, немного пролетев по инерции, приземлился на промерзшую землю. Из парализованного горла не вырвалось ни единого стона…
   Придя в себя после экстрима, я еле-еле поднялся на ноги. Рядом весьма искусно приземлилась Велия. Подскочил к ней, беззвучно, зато довольно агрессивно матерясь. Я указывал обеими руками на горло, надеясь столь прозрачным намеком донести до нее мысль о возвращении мне голоса.
   — Знаешь, — ласково улыбнулась она, — ты так гораздо лучше слушаешься.
   Брызгая слюной, я выдал что-то уж совсем неприличное, и Велия недовольно сморщилась.
   — Чтобы я еще слушала твои пошлости, отвратительный человек! — вскинулась она, поводя плечиками. — Нет! Помолчи с недельку — может, и научишься вежливости!
   Я натурально побледнел. Вознеся руки к угрюмому небу, попытался объяснить, что уже стал вежливым и ругаться больше не буду.
   — Если обманешь, сам понимаешь, я очень расстроюсь! — предупредила Велия.
   Я замотал головой, состроив гримасу чрезвычайного раскаяния. Велия что-то произнесла — и мое горло ожило!
   Тщательно откашлявшись, я прикусил губу, чтобы ненароком не выругаться, и посмотрел на довольную экзекуторшу.
   — Велия, — как можно спокойнее сказал я, — если мне еще раз предложат пойти с тобой в патруль, лучше сразу соглашусь на растерзание чешуйчатым мутнокрылом. Он гораздо милосерднее тебя!.. Заметь, — поспешно-панически ткнул я пальцем в небо, узрев, что Велия недовольно поморщилась, — никакой ругани с моей стороны!.. Слушай, какого лешего ты меня сюда затащила?
   Я осмотрелся по сторонам. Впереди маячил неясный силуэт замка.
   — Где мы, Велия?
   — Ты что? — удивилась она. — Не видел, куда мы летели?!
   — Зажмурился, — честно признался я. — Не нравятся мне такие приключения.
   — Правда? — не поверила Велия. — Но ведь летать — это так здорово!
   В ее глазах блеснул детский восторг. Но я его не разделил:
   — Ага, круто! Особенно приземляться мордой в грязь!
   — Ну, прости, — примирительно улыбнулась она, глядя мне в глаз. — Я же не думала, что все так получится!
   От такой наглой лжи даже не сразу придумал, что ответить!
   — Конечно, кому какое дело до моих сломанных ребер в результате твоего спасения нас из Чистилища! — мстительно припомнил я.
   Велия недовольно отвернулась.
   — Так и будешь ныть? — поинтересовалась она.
   — Нет… — Я обошел Велию и нахально уставился ей в переносицу. — Как гордый и независимый мужчина, великодушно тебя прощаю… Где мы и что нам здесь нужно?
   — Мы возле дворца наместника, — пояснила она, показав на мелькающие огни факелов. — Пойдем к ним.
   — А зачем мы здесь, конечно, ты не расскажешь? — выдвинул я предположение.
   — Ага, — весело кивнула она, — не расскажу. А то смоешься со страху.
   — Неужели кто-то сомневается в моей безудержной храбрости? — печально вздохнул я, следуя за ней по пятам.
   — В твоей чего? — переспросила Велия, притворяясь, что не расслышала.
   — Игнорирую твои оскорбления! — мрачно заявил я, едва не поскользнувшись на куче заледеневших нечистот. — Надо же, и во дворце наместника дерьмо на дорогах валяется!
   — Это не дорога, — уточнила Велия, — а парк, в котором выгуливают дворцовую псарню.
   — Какое утешение! — буркнул я, вьггирая подошву.
   Мы приблизились к стражам, сосредоточенно изучавшим окруженный зеленоватым мерцанием замок. Был здесь и Перри, как оказалось. Подойдя к нему слева, я осторожно постучал по его правому плечу. Но он не купился и сразу обернулся ко мне.
   — Быстро добрались, — кивнул он. — Как вам это удалось?
   — Карма у меня такая, — съязвил я, не желая вдаваться в подробности нашего полета. — А что здесь происходит?
   — Никто не знает, — пожал он плечами. — Но что-то крайне серьезное, иначе нас бы не вызвали.
   К нам присоединялись прибывающие стражи, тихо переговаривавшиеся между собой. Вокруг уже собралась порядочная толпа тунеядцев.
   — Перри, хоть намекни, зачем мы тут торчим?! — взмолился я, сгорая от любопытства.
   — Дворцовые маги подали знак, что дворцу грозит серьезная опасность, — туманно пояснил он, — Первый отряд Лоренгарда и отдельные части городской стражи обязаны являться на их зов незамедлительно.
   Единственный закон, который я признаю и полностью разделяю, это закон Генри: С = kp (кто учил химию, тот меня поймет). А тут — какие-то маги!..
   — Так, а что могло случиться во дворце? — не отставал я.
   — Что угодно, — поморщился Перри. — Пока ничего не известно. Сам видишь, вокруг дворца сильная охранная магия, никто не может туда проникнуть.
   — И что, будем тупо торчать на подходах, ничего не предпринимая? — поинтересовался я желчно.
   — Да, — подтвердил он.
   — Глупо.
   — Да.
   — Идиотично.
   — Да.
   — Просто полная и откровенная ху…
   — Кажется, я еще не говорил, — перебил Перри, — что подобные выражения могут привести тебя на костер?
   — А где же гласность? — осведомился я, прикусив язык: сцены сжигания еретиков лицезреть уже доводилось.
   — Нигде, — прямо ответил старшина.
   Я умолк и принялся мерить шагами землю. Минут через пять мне это порядком наскучило.
   — Перри, я замерз и хочу есть!
   — Ты можешь думать о чем-нибудь, помимо своей ненасытной утробы? — презрительно фыркнула Велия.
   — Когда голоден, нет! — проворчал я, нарочито затягивая пояс потуже. — Кстати, если не ошибаюсь, к нам приближается его преосвященство капитан стражи с какими-то подозрительными личностями.
   Перри взглянул и удовлетворенно кивнул.
   — Дело, похоже, действительно предстоит нешуточное! — довольно осклабился он. — Капитаны всех районов и верховный маг крепости… Чувствую, сегодня юнцы пройдут боевое крещение!
   — Слушай, — вспылил я, принимая его слова на свой счет, — а чего ты радуешься-то?! Надеешься, что мне там второй глаз выколют, да? Сволочь ты последняя, Перри, после этого!
   Командная группа подошла и принялась осматривать окрестности. Тощий, долговязый, одетый в мятый серый балахон, покрытый подозрительными пятнами, маг не внушал никакого доверия, более того, с первой секунды вызвал у меня антипатию. Трое капитанов имели вид наипоследних штабных крыс, способных лишь презрительно брюзжать и падать в обморок при виде английской булавки. Уважение вызывали лишь два закаленных в боях ветерана в приличном возрасте.
   — Перри, — подозвал старшину капитан нашего района.
   Тот кивнул и направился к ним. Я скромно пристроился сзади.
   — Тебя тоже зовут Перри? — недовольно скривился незнакомый капитан, разодетый, как придворная фрейлина.
   — Мое детское прозвище, — нахально подтвердил я.
   — Разговор тебя не касается, — презрительно поморщился он, раздраженный моей неучтивостью.
   — Почему? — прищурив глаз, поинтересовался я.
   Искренне ненавижу подобный тип людей! Для них единственной боевой травмой может стать могучий геморрой. При разговоре с ними совершенно забываю о собственной шкуре!.. К счастью, Велия была начеку и бесцеремонно оттащила меня за шиворот.
   — Ты чего? — зло прошипела она.
   — Просто бесят такие подонки! Твари бесхребетные!.. Да отпусти, в самом деле, задохнусь же!
   Велия освободила мой воротник, но руку держала наготове, чем несколько нервировала.
   — Стоят, гады, молчат… Фигню всякую про меня думают! — проворчал я, растирая горло.
   Велия, не сдержавшись, хмыкнула.
   — Сам виноват! — прокомментировала она.
   Благоразумно отодвинувшись в сторону, я сменил тему:
   — Скажи, пожалуйста, чего вдруг твои волосы стали розовыми? Целый день хочу это узнать!
   — Тебе что, не нравится? — обиженно спросила она.
   Я смутился и уставился в землю. Никогда не понимал тонкостей ранимой женской души.
   — Да нет, — промямлил я, старательно вырисовывая носком башмака равнобедренный треугольник, — нравится. Просто давно такого не видел…
   Я вспомнил свой недельный отпуск в Токио и печально вздохнул.
   Возвратившийся Перри спас меня от дальнейших мучений.
   — Никакой определенности, — сказал он, — что во дворце… В тюрьме — мятеж. Вести оттуда не поступают уже более трех часов. Заключенные могут пробраться во дворец через старые катакомбы… Есть и хорошие новости.
   Тон, которым он сказал последнюю фразу, не сулил ничего радостного.
   — Можно угадать? — спросил я. — Нас бросают на подавление бунта!
   — Точно, — кивнул он, — и не только. Через катакомбы мы должны проникнуть во дворец, зачистив их по пути от всех, кто попадется на глаза. Разумеется, идем втроем. Больше об этом никому знать не следует.
   — Чего же тут хорошего? — справился я. — Нас предварительно утешит психиатр?
   — Струсил? — злорадно ухмыльнулась Велия.
   — Вспомнил о благоразумии! — отпарировал я. — Ну что, в дорогу?
 
   Мы подошли к высоченным стенам городской тюрьмы. Я угрюмо покосился на небольшую железную дверь, недвусмысленно отрицающую даже крохотную надежду на возможность ее выбить. Вокруг не было ни души.
   — Как же мы войдем? — поинтересовался я.
   Перри легонько толкнул дверь, и она отворилась.
   — Заходить никому не возбраняется, — пояснил он.
   — А ежели кто-то вознамерится отсюда слинять, решив, что уже отбыл положенное наказание?
   — Пока никому это сделать не удавалось, — небрежно бросил старшина.
   Я почесал указательным пальцем висок, усердно изучая серую стену. Перри шагнул внутрь, где нас уже ждала Велия.
   Оказавшись за забором, я увидел небольшое одноэтажное строение, сиротливо застывшее посреди огромного двора.
   — Ух ты! — громко восхитился я. — Какой великолепный барак! Здесь, наверное, можно разместить десяток заключенных?!
   — Не язви, — прервал меня Перри. — Это административный корпус. Сама тюрьма… в другом месте.
   — Даже не спрашиваю, зачем мы сюда пришли. Мне это безразлично. Привык наконец к тому, что меня все игнорируют.
   — Заткнись! — Велия ударила меня локтем под ребра. — Лучше наблюдай за Перри.
   Вняв ее совету, я посмотрел на старшину, совершавшего довольно забавные действия. Внимательно изучая стену здания, он что-то тщательно вымерял, бормоча себе под нос цифры. Закончив, Перри замер, вытащил из рубахи медальон, висевший на толстой цепи, и выставил его перед собой.
   От медальона побежало несколько ярких молний. Воздух резко помутнел. Через мгновение раздался глухой хлопок, заложивший уши.
   Я протер глаз, не понимая, откуда появилось гигантское темное здание, по стенам которого изредка пробегали электрические разряды.
   — Тюрьма что, невидимая?!
   — Нет, — помотала головой Велия. — Просто она не в нашем мире. Неблагоразумно держать такое количество преступников прямо в Лоренгарде. Вызвать ее можно лишь специальным медальоном. Любой побег исключен — некуда бежать.
   Разумно… Я подошел к Перри.
   — Покажи, пожалуйста, свою штуковину.
   Он снял медальон с шеи и протянул мне. Взвесил его в руке: массивный, платиновый (уж в этом-то я разбираюсь!), украшен большим рубином в центре с одной стороны и непонятными символами из небольших сапфиров с другой… Даже по самым скромным прикидкам средств от его продажи хватит очень надолго!
   — А мне такой когда дадут? — поинтересовался я, закрывая загоревшийся алчным огнем глаз.
   — Никогда, — забрал медальон Перри. — В Лоренгарде уже легенды ходят о твоей жадности!
   — Наглая клевета! — возмутился я. — Ну что, пойдем внутрь или будем здесь яй… ноги морозить?
   За тяжелой деревянной дверью был узкий темный коридор. Оттуда несло плесенью и затхлостью. По заросшему вековой паутиной проходу добрались до винтовой лестницы.
   — Нам конечно же вверх? — спросил я.
   — На три пролета, — кивнул Перри. — Там — камеры первого порядка, в которых обитает всевозможная шушера.
   — А сколько всего уровней?
   — Три, — ответил он, — или четыре. По обстоятельствам.
   — Что сие значит? — не понял я.
   — Почему ты все время что-то спрашиваешь?! — не вытерпела Велия.
   — Во-первых, потому что от природы любопытный, а во-вторых, интересно, где меня могут шваркнуть!
   — И в-третьих, — передразнила Велия, — чтобы не внимать твоему нытью, легко могу заставить тебя заткнуться!
   — Моральная террористка! — пробурчал я.
   — Чего? — не поняла она.
   — Заткнитесь оба! — приказал Перри. — Пришли.
   Мы тихо продвигались по широкому полутемному коридору с множеством отворенных камер. Некоторые стальные двери лежали на полу, страшно искореженные. Я лишь вздохнул, представив себе силу, которая могла такое сотворить. Сперва предположил, что здесь поработал больной химик-самоучка, но никаких следов взрывчатки не обнаружил.
   — Это что, магия? — тихо спросил Велию.
   — На это место самыми могущественными магами Лоренгарда много лет назад наложено заклинание. — покачала она головой. — Магия здесь исключена.
   — Даже твоя? — встрепенулся Перри.
   — Особенно моя, — нежно улыбнулась Велия. — Ты бы мог и сам догадаться об этом.
   — Проклятье! — прошипел Перри, бледнея. — Если бы я об этом подумал, то ни за что не потащил бы тебя сюда!
   — Перри, — шепнул я, — а если бы ты вспомнил, что я и вовсе далек от любой магии, то никогда бы и меня не втянул в это гиблое дело, да?
   — Заткнись! — предупредил он.
   Под ногами неожиданно захлюпало. Глянув вниз, я узрел лужу липкой крови, покрывавшую пол, покуда хватало взгляда. И не только пол, но и мрачные стены, и высокий потолок.
   — Море крови, трупов нету… Не свалить ли нам отсюда? — продекламировал я.
   — Мы не сможем отсюда выйти, иначе как через катакомбы, — не оценил Перри мой талант.
   — А далеко ли до них?
   Перри промолчал, и я переключился на Велию:
   — Значит, — шепнул я ей, — пока мы здесь, твоя магия не работает? То есть ты не можешь ставить на мне свои подлые эксперименты?
   — Верно, — так же шепотом ответила она. — Пока мы здесь…
   Что-то в ее голосе мне не понравилось — была в нем какая-то зловредная нотка. Рано или поздно, как я надеялся, все равно мы отсюда свалим.
   — Хм, — поежился я. — Намек понял. Молчу.
   Мы тихо шли мимо мертвых камер, стараясь не поскользнуться в лужах крови. С потолка изредка что-то капало, и почему-то именно на меня.
   — Shut fuck up! — не выдержал я, в очередной раз растерев на челе густую кровь. — Почему на вас ничего не капает?! Я что, особенный?
   Тишину нарушило лишь довольное фырканье сзади.
   Наконец добрались до следующей винтовой лестницы. Помимо крови, ее покрывала еще и отвратительная зеленая слизь, особенно сильно — тонкие перила. Сверху стекали уже настоящие кровавые ручейки.
   — Что там? — осведомился я, поднимаясь.
   — Второй уровень. В основном насильники, поджигатели, содержатели притонов и сутенеры… Мелочовка! — скривился Перри.
   Из-за прикрытых дверей вытекала в коридор кровь. Заглянув в первую же камеру, я был буквально сметен волной смрада. Все же успел заметить, что на крюку в потолке головою вниз висит освежеванный заключенный, а под ним аккуратно уложены внутренности…
   — А сколько крови в человеке? — спросил я Перри, изучавшего соседнюю камеру.
   — Даже тебе столько не выпить! — откликнулся он, прикрывая дверь.
   Я изредка заглядывал и в другие камеры, но ничего нового в технологии казней не нашел. Какая-то больная педантичность!.. Больше не приходилось думать, как обогнуть жуткие лужи, не испачкавшись, поскольку кровь полностью покрывала пространство пола.
   — Интересно, мы тут живых-то встретим? — пробормотал я, чувствуя себя несколько не в своей тарелке.
   — Фенрир, ты дурак, да? — мелодично спросила Велия.
   Ее вопрос я списал на взвинченные давящей атмосферой смертоубийства нервы.
   — Те, кто это совершил, уйти отсюда не могли. Значит, мы их найдем, — буднично пояснила она.
   — Акт массового самоубийства они конечно же совершить не могли! — усмехнулся я. — Перри, ты говорил, что заключенные могут пробраться во дворец через катакомбы?
   Он выругался и резко увеличил скорость. Ничего не оставалось делать, кроме как бежать следом, поднимая фейерверки брызг.
   Коридор неожиданно сменила широкая лестница, круто ведущая вниз. Затормозить я не успел и, скользнув по кровавому полу, кубарем полетел по ступеням, отбивая себе все, что только можно отбить.
   Лестница, по счастью, была не очень длинная — сотня ступеней, не больше, — так что мой спуск длился всего несколько секунд. Подскочивший Перри, с трудом удерживая равновесие, помог подняться.
   — Ну как ты? — спросил он.
   — Да не сдох пока, — простонал я, потирая плечо.
   — А жаль, — усмехнулся он. — Будь повнимательней.
   Еще один мрачный, узкий, петляющий, залитый кровью коридор… Через пару минут я научился довольно сносно маневрировать и ловко избегал столкновений со стенами на крутых поворотах. Небольшой подъем, но кровь почему-то текла в одном с нами направлении, и это мне очень не нравилось. Однако я помалкивал.
   Внезапно за очередным поворотом нарисовалась мощная дверь. Я даже не удивился, заметив, что кровь поднимается по порогу и исчезает из поля зрения.
   — Здесь совет держит тех, кого считают слишком опасными, чтобы когда-либо покинуть это место. И казнить их тоже нельзя, — проинформировал меня Перри.
   — Почему?
   — Многие из них — отпрыски слишком богатых и влиятельных домов, чтобы отправить их на костер, — пояснила Велия. — Другие — или могут быть полезными, или смерть для них слишком легкое наказание.
   Перри тем временем изучил запоры на двери.
   — Не пойму, как их открыли, — признался он.
   — И что, стоять здесь, пытаясь постичь смысл жизни? — съязвил я.
   — В твоей его вообще нет! — Перри толкнул дверь. — И язык твой может сильно укоротиться, если…
   — Не заткнусь? — перебил я. — Знаю, знаю. Ты не первый мне это говоришь… И все же, Перри, решайся на что-нибудь! — взмолился я. — Хреново тут до чертиков!
   Меня и в самом деле трясло — то ли от холода, то ли от безумия обстановки, а может, от всего сразу. Темные, сырые стены давили; перетекающая через подъем река крови внушала ужас. А еще проклятая паутина повсюду!..
   Я закусил губу, сдерживая наступающую панику. В Чистилище и то было намного комфортнее!
   — Не расстраивайся, — безмятежно кивнул старшина, — так и должно быть: защитная магия — чтобы дальше никто не совался!
   — Ты же утверждал, что магия здесь не действует?
   — Чужая не действует, — поправил он. — Благодаря тем самым заклинаниям, которые ты чувствуешь.