Трускиновская Далия. Люс-а-гард

   Люс покосилась на нее — любопытно, какие же подвиги знаменитой А-Гард Шестнадцатой вошли в учебник для десантниц? И не намекнет ли Мэй, кто в конце концов оказался избранником Люс? Но та с интересом разглядывала лорда.
   — Этого я уже один раз раздела, — холодно отвечала Люс, не забыв сморщить нос. — И хотя при виде обнаженного атлета у всех десантниц первого призыва должны, как вы там считаете, возникать страстные желания, у меня возникло лишь одно желание — поскорее одеть его обратно.
   — Привереда, — сказала на это Мэй.
   Люс между тем вглядывалась в леди Кэтрин, но ту загораживали три другие леди. Так что нельзя было разглядеть ни рук, на манжет.
   — Остается один выход, — сказала Люс. — Добрый сэр, вы спуститесь вниз и посмотрите, какие на ком манжеты. Если увидите высокие парчовые — подайте мне знак. Допустим, садясь за стол, уроните кубок. И посмотрите, есть ли у лорда блокхеда то кольцо с большим рубином.
   — Я подам сигнал — и что же дальше? Ведь вы без меня не найдете дорогу в трапезную! — забеспокоился поэт.
   — Не волнуйтесь, найдем! — негромко и дружно рассмеялись обе десантницы.
   Поэт с подозрением взглянул на Мэй. Что касалось Люс — то в ее способностях он не сомневался. И он органически не мог смотреть на нее с подозрением, а только с восторгом и обожанием.
   — Если вы приказываете, прекрасная леди…
   — Я прошу вас, добрый сэр, — как можно мягче сказала Люс.
   — А я — повинуюсь.
   Юноша скрылся с галереи, а Мэй вздохнула.
   — Похоже, мои шансы невелики, — огорченно сказала она. — Но у меня есть и одно секретное средство — так, на самый крайний случай. Конечно, не очень-то приятно пользоваться такими средствами, но если другого выхода не будет — воспользуюсь… И, кстати, Люс, надо бы с мальчиком поосторожнее. Куда мы денем его, если начнется побоище?
   — Да, боец из него никудышный, — согласилась Люс. — Одно слово — поэт!
   — Когда женщине нужен боец, она ищет его в казарме, — свысока объяснила ехида Мэй. — А когда ей нужен мужчина, способный сделать ее счастливой, она обходит казарму за три версты. И поэзия тут ни при чем.
   — Ты действительно его любишь? — помолчав, спросила Люс. — Вот такого, почти ребенка, с этими торчащими локотками, с этой девчоночьей шейкой, с этими щуплыми плечиками?
   — Я очень боялась первой встречи, — призналась Мэй. — А вдруг бы он оказался таким, что даже поэзия не заставила бы меня пожелать его близости? Но когда я увидела его лицо, его глаза, когда я почувствовала, сколько нежности и электричества может быть в его пальцах… Знаешь, во мне хватит силы на двоих. Я не силы в нем ищу… Мне кажется, что я могу быть счастлива только с таким, почти ребенком, хотя мне во мраке кажется, что он не белокурый, а седой…
   — Мне тоже, — сказала Люс.
   Тут они увидели, что юный лорд вошел в зал и остановился у дверей. На нем уже была мантия с меховой оторочкой.
   — А-а, это ты, братец! — приветствовал его лорд Блокхед. — Любопытно, где же ты целый день скрывался?!
   — Досточтимый сэр! — церемонно обратился к поэту сэр Арчибальд. — До нас дошло, что ты успешно вырвался из лап разбойников и прискакал в замок. Этого я от тебя не ожидал!
   — Мог бы осчастливить визитом старшего братца! — встрял лорд Блокхед.
   Сэр Арчибальд высокомерно посмотрел на него, и сэр Эдгар, надувшись, замолчал.
   — Я, старик, поднимаю свое семейство в поход, запасаюсь векселями, снаряжаю за пару часов целый обоз, чтобы выкупить тебя у разбойников! — продолжал сэр Арчибальд. — А ты слоняешься по замку, досточтимый сэр, и даже не считаешь нужным… Помолчи, леди! Я не все сказал! И в твоей помощи не нуждаюсь!
   Леди Мэри, которая вовсю улыбалась юному поэту, закрыла нежные губки и оставила его без любезного привета.
   — Поклонись леди Кэтрин, — сердито приказал лорд Блокхед. — Она, узнав про постигшее нас несчастье, была настолько любезна, что прибыла к нам разделить нашу скорбь…
   — И успешно ли леди разделяет нашу скорбь? — осведомился поэт. Люс и Мэй наверху чуть не зааплодировали.
   Леди Кэтрин выпрямилась и сурово взглянула на юного лорда.
   Но недаром эту женщину звали Люс-а-Гард!
   Она вскочила на балюстраду, оттолкнулась и, сделав в воздухе сальто, мягко приземлилась на самой середине огромного и вразброс уставленного серебряными и оловянными блюдами стола.
   Через две секунды рядом оказалась Мэй.
   А еще через две секунды на стол посыпались балясины, украшенные грубой резьбой. Балюстрада маленькой галереи не выдержала веса Мэй-Аларм. И когда в полной тишине о стол стукнула последняя деревяшка, раздался двойной оглушительный визг — леди Мэри и леди Алисы.

13. БОЖИЙ СУД

   Визг резко оборвался. Наступило всеобщее потрясенное молчание. Уж чего-чего, а сальто в группировке, смягчающего приземление, в Блокхед-холле никто не видел.
   Затем раздалось львиное рычание.
   Рычал лорд Блокхед.
   Он узнал негодяйку, заставившего его собственноручно раздеться донага, одурманившую и связавшую его же собственными штанами.
   По львиному рыку властелина слуги догадались, что он уже сталкивался с этой особой. А несколько стражников, которые видели ее днем и даже сопровождали в опочивальню к лорду, схватились за алебарды. Они медленно, с трудом, но выстроили логическую цепочку между появлением Люс, ее желанием беседовать с лордом наедине и тем жутким зрелищем, которое открылось им, когда дверь в опочивальню была взломана.
   Люс стремительно подняла руку.
   От этого повелительного жеста лорд онемел.
   — Я пришла сказать тебе правду, лорд Блокхед! — воскликнула она. — Ты напрасно посадил под замок мою сестру Марианну! Она не виновата в смерти леди Лауры.
   — А кто же, по-твоему?! — привстав и нависнув над столом, рявкнул лорд. — Архиепископ Кентерберийский?
   Сэр Арчибальд расхохотался заливисто, как дитя.
   — Совсем другая женщина!!! — еле перекричала громовой хохот Люс.
   — Взять! — лорд махнул страже рукой на Люс и Мэй. — Ну? Взять!
   — Перестань валять дурака, лорд Блокхед, — сказала Люс. — Твоим болванам и со мной-то не справиться, а сейчас нас двое. Хочешь посмотреть, как болваны взлетят под потолок? Это мы сейчас устроим!
   Сэр Арчибальд протянул к Люс сухую жилистую руку, с набрякшими венами, с дряблой кожей, но все еще, как видно, способную навести в драке порядок.
   — Я хочу выслушать! Расскажи все, что знаешь, — велел он и, повернувшись к лорду, добавил: — Полагаю, это будет весьма поучительно. Того гляди, подобная неприятность произойдет со мной. И мне хочется знать, как можно разоблачить отравительницу. Чтобы не было нужды являться с того света и стонать в коридорах родного замка…
   При этом сэр Арчибальд со значением посмотрел на свою молодую жену и ее сестричку.
   Леди Мэри и леди Алиса, невзирая на то, что их стулья стояли по крайней мере в футе друг от друга, непостижимым образом сидя слились в перепуганном объятии.
   Тогда сэр Арчибальд перевел взгляд на Люс — и ей понравились живые ясные глаза старого крестоносца.
   — Говори, — коротко приказал он, но слушаться таких приказов было как-то не обидно.
   — Леди Лауру действительно отравила женщина, — сказала Люс. — Она ночью прокралась в покои леди. И эта женщина — здесь! За этим столом!
   Три леди из четырех ахнули. Леди Кэтрин посмотрела на Люс с большим недоумением, как бы говоря взглядом — неужели за ужином придется выслушивать сумасшедших?
   — Почему ты так считаешь? — вопросил старик.
   — Потому, что мужчине это ни к чему. В Блокхед-холле только один мужчина мог бы желать смерти леди, чтобы жениться на молодой красавице. Но псари напоили его до поросячьего визга.
   — До чего?! — радостно спросил крестоносец.
   — До поросячьего визга, — даже не беспокоясь о том, что может ввести в архаическое наречие чуждый ему фразеологизм, повторила Люс.
   — Это сказано обо мне? — ушам своим не веря, поинтересовался лорд Блокхед.
   — О тебе, голубчик, — добродушно подтвердил сэр Арчибальд. — Продолжай, дитя.
   — Моя сестра Марианна попала в Блокхед случайно и вовсе не хотела стать… — Люс задумалась в поисках слова. — Стать наложницей лорда!
   — А супругой? — старый крестоносец глядел в корень.
   — Тоже не хотела. Она обручена совсем с другим человеком, — уверенно соврала Люс, потому что договор с братцем Туком вряд ли можно было счесть за обручение, хотя бы потому, что сама Свирель о нем не подозревала.
   — Допустим. Что из этого вытекает?
   — Мою сестру Марианну поместили в покоях сэра Эдуарда, — Люс с высоты стола поклонилась юноше и вдруг автоматически поправилась: — Доброго сэра Эдуарда! Она догадывалась, что ночью ее навестит лорд Блокхед. И она решила искать спасения в покоях леди Лауры. Там она видела, как вошла и вышла отравительница.
   — Если мы прикажем привести и допросить твою сестру, проку от этого будет мало, — рассудил сэр Арчибальд. — Она не владеет добрым христианским наречием. А проверить, правильно ли ты исполняешь обязанность толмача, мы тоже не можем.
   — Приведите Марианну, и пусть она укажет рукой на отравительницу! — вскочила леди Гвендолен. При этом плащ, естественно, сполз с ее колен, отлетел за спину, и Люс увидела узкие рукава с парчовыми манжетами.
   — Это невозможно, — пристально глядя на леди Гвендолен, сказала Люс. — Она видела прядь темных волос из-под капюшона, приметные перстни на руке, державшей светильник, и еще приметные парчовые манжеты.
   — Что за перстни? — поинтересовался старый крестоносец.
   — Большой рубин грубой огранки и огромный изумруд. Моя сестра разбирается в камнях. Там, где она жила раньше, у нее были драгоценные камни, — тут уж Люс не могла упрекнуть себя во вранье.
   — Большой рубин есть у моего глубокоуважаемого родственника сэра Эдгара, — и леди Гвендолен поклонилась лорду Блокхеду. Больше она не сказала ни слова, но и так было ясно — она, как и Люс, считала, что мужчина вполне может накинуть на плечи дамский плащ с большим капюшоном.
   — У меня его больше нет, — немедленно отвечал лорд Блокхед. — Я его куда-то засунул. Или потерял.
   — Очень убедительно! — воскликнула леди Гвендолен. — Вы так говорите о фамильной реликвии, как будто это грязная медяшка!
   — Но у меня его нет, — в доказательство лорд выставил на общее обозрение обе руки.
   — Перстня с изумрудом я тут тоже не вижу, — сказала Люс леди Гвендолен. — Постарайтесь вспомнить, куда вы подевали свой приметный перстень… — она собралась с силами и яростно завершила фразу: — Добрый сэр!
   — Не помню! — отрубил лорд.
   — Мужчина так упирается только в случае, если подарил перстень замужней леди, — заметил сэр Арчибальд. — А среди присутствующих леди замужем только одна — и это моя собственная жена, господа.
   Леди Мэри лишилась голоса, но зато леди Алиса мужественно встала на ее защиту.
   — Леди Мэри всю ночь провела в одной постели со мной!
   — Кто еще может это подтвердить? — спросил старый крестоносец. — Я-то немало выпил и повалился на ложе глубоко заполночь.
   — Это не довод, добрый сэр, — прервала его Люс. — У вас есть другие доводы?
   — Моя супруга спит и видит, как бы избавиться от меня и стать женой кого-нибудь другого, — заявил сэр Арчибальд. — Если я во благовременье помру, лучшее, что она может придумать — это стать леди Блокхед. А если ей еще удастся меня надуть и родить младенца, то она останется очень богатой вдовой, так что лорду Блокхеду жаловаться на приданое не придется.
   — Да я и пальцем не прикоснусь к леди Мэри! — довольно неубедительно вскричал лорд Блокхед.
   — Только четыре женщины из находящихся в замке настолько привыкли к парчовым манжетам, что не снимут их, идя на преступление, — сказала Люс. — Покажите ваши манжеты, леди Мэри и леди Алиса!
   — Ну! — зарычал сэр Арчибальд.
   — Парчовые, — заметила леди Кэтрин. — И у меня тоже. Но меня той ночью в Блокхед-холле не было. Я приехала только днем.
   — Я не виновата! — завопила леди Мэри. — Вы на меня напраслину возводите, супруг мой!
   — Леди Алиса, поклянись на распятии, что твоя сестра провела всю ночь в одной постели с тобой! — сурово потребовал старый крестоносец.
   Леди Алиса встала, протянула руку к висящему на стене деревянному распятию, но не сказала ни слова.
   — Клянись! — закричали уже оба лорда, а молчавший, как статуя, юный поэт зажал себе руками уши. Все это было для него невыносимо.
   — Значит, леди Мэри ночью вставала и куда-то выходила, — подвела итог Люс. — Мне пришлось случайно услышать разговор этих двух леди. Одна из них действительно проявляет большой интерес к лорду Блокхеду…
   Тут леди Мэри и леди Алиса, выскочив из-за стола, упали в ноги Люс.
   — Вы губите нас! — укоризненно обратилась к ней леди Алиса. — Да, леди Мэри ненадолго выходила из спальни. Но я клянусь, что она не виновата в смерти леди Лауры! Клянусь на распятии!
   — Вы знаете, где она была? — спросила Люс.
   — Да, знаю.
   — Скажите. И поклянитесь!
   — Она всего-навсего была в оконной амбразуре, возле открытого окна, на подоконнике! Клянусь на распятии!
   — В оконной амбразуре? — заподозрив неладное, переспросила Люс. — А что же это за окно?
   — Это одно из двух окон коридора, который соединяет южное и западное крыло замка, — твердо сказала леди Алиса. — Мэри, поклянись на распятии, что ты была всего лишь у открытого окна!
   — Клянусь — я была у того окна! — подтвердила леди Мэри. — Мне стало душно, я вышла подышать воздухом…
   — И находились там довольно долго? — уже понимая, в чем заключается алиби леди Мэри, поинтересовалась Люс.
   — Ну да, довольно долго!
   — И амбразура была настолько глубока, что даже если бы там стояли или сидели на подоконнике два человека, из коридора их бы никто не приметил?
   — Да, настолько глубока, — сказала леди Мэри.
   — Ваше счастье, леди, что вы приятно провели время в этой амбразуре… — Люс вспомнила, как братец Тук крался по коридору, выставив вперед рукоять меча, и ей стало весело. — Сэр Арчибальд, у меня есть доказательства невинности вашей супруги. В замке провел ночь один монах из соседней обители. Он видел леди, и при необходимости он ее опознает. Я только и вообразить не могла, что это окажется леди Мэри.
   — Видел?! — ахнули обе проказницы.
   — Видел и слышал, — безжалостно подтвердила Люс. — Итак, что получается? Леди Мэри преступления не совершала. Леди Алиса тоже — она ждала леди Мэри в спальне… или у дверей спальни…
   Люс подумала, что леди Алиса могла быть еще ближе к треклятой оконной амбразуре. Должен же был кто-то стоять на часах, пока супруга крестоносца добывала ему будущего наследника! И еще Люс решила позднее допытаться у обеих леди, кто оказался случайным счастливчиком.
   — Леди Гвендолен тоже не стала бы убивать леди Лауру, — продолжала Люс. — Насколько я понимаю, они с лордом еле терпят друг друга. Она бы уж скорее позаботилась о лорде Блокхеде!
   — Это уж точно! — добавил лорд.
   — Согласитесь, сэр Эдгар, что леди Гвендолен живет в Блокхед-холле только из вашей милости, и вскоре вы постараетесь отправить ее куда-нибудь подальше? — вполне любезно спросила Люс.
   — Чем дальше — тем лучше, — подтвердил лорд. — Но к чему ты клонишь?
   — Получается, что единственная женщина, которая могла отравить леди Лауру — это леди Кэтрин. Или же это — вы сами… добрый сэр!
   Люс указала рукой на леди Кэтрин. Та вскочила.
   — Да, эта женщина! — повторила Люс. — Она подлила леди в ночное питье отравы! Кувшинчик, в котором была отрава, должно быть, до сих пор лежит в каморке возле конюшни, где эта леди пряталась. Пусть слуги сходят и найдут его! И пусть ученые монахи посмотрят, что осталось в кувшинчике, и скажут, какой это был яд! И когда ты убедишься в ее вине, то отпустишь мою сестру!
   — Сперва я велю своим людям пристрелить тебя, как бешеную собаку! — рявкнул лорд Блокхед.
   Услышав это ласковое обещание, Мэй соскочила со стола и сделала два неуловимых пасса руками перед носами подскочивших к ней стражников. Обалдевшие стражники шарахнулись, а Мэй скользнула между ними и как будто растаяла.
   — Пусть стреляют! — гордо сказала Люс. — Все равно твой брат знает правду! А брата ты не пристрелишь!
   Леди Кэтрин улыбнулась так, что судьба юного лорда обозначилась перед внутренним взором Люс, как на ладони…
   — Разве ты не слышишь, благородный лорд, что на меня клевещут? — громко спросила эта весьма хладнокровная леди. — Почему же лучники еще не стреляют?
   — Молодцы, а ну, пристрелите-ка… — скомандовал было сэр Эдгар и вдруг захрипел, а все в трапезной увидели, что его шею захватила сзади сильная рука, затянутая в черный лоснящийся бархат. Другая же рука приставила к ямочке между ключицами нож и нежно нажала.
   Тонкая струйка крови потекла по нарядному сюрко лорда.
   — Если будет спущена хоть одна тетива, то вашему лорду — конец! — врубившись в ситуацию, воскликнула Люс. — Лорд Блокхед, если ты согласен вести переговоры, кивни, как сможешь. Эй, ты, рыжий! Один шаг к лорду — и кинжал войдет на дюйм! Два шага — на два дюйма! И так далее.
   Лорд с грехом пополам кивнул.
   — Слушай меня внимательно, дважды повторять не стану. Вот эта женщина узнала, что в Блокхед-холл привезли иноземку, которая знает только свой сарацинский язык, и переполошилась, что лорд может сделать ее своей любовницей, а то и женой. Ведь никто не мог понять, что представляет собой Марианна. А вдруг она — знатная леди? Тогда эта женщина, которая мерит всех по своей мерке, решила, что Марианна страстно захочет стать леди и хозяйкой Блокхед-холла. А у нее, видимо, были основания надеяться, что в случае смерти леди Лауры супругой высокородного лорда станет именно она. Возможно, ей-то лорд Блокхед и подарил фамильный перстень. Я не удивлюсь, если он сейчас валяется под столом, и никто не захочет признать его своим… Лорд Блокхед, вы не возражаете? Я логично рассуждаю?
   — А я не верю тебе, — довольно хладнокровно для человека, в чье горло уперся кинжал, заявил вредный лорд. — Ты, подстилка этих негодяев из Шер-р… хр-р-р… кхе-р-р-р…
   — Спасибо, Мэй, — ласково поблагодарила десантницу Люс. — Некоторых лордов не мешает время от времени придушить. А то они чувство меры теряют, пошлости говорят… репутацию себе портят…
   Тут сэр Арчибальд негромко засмеялся. Но понять, что его развеселило, было трудно.
   — Сэр Эдуард! — воскликнула леди Кэтрин. — А вы куда же смотрите! Ведь вашему брату угрожают! Уймите этих мерзавцев, вы же их знаете!
   Но поэт, потрясенный всеми событиями, видимо, онемел и лишь смотрел на Люс огромными шальными глазами.
   — Эй, ты, рыжий! — обратилась Люс к стражнику, пытавшемуся отбить лорда Блокхеда у Мэй. — Хочешь помочь своему господину? Тогда беги скорее к конюшне и открой ту маленькую подвальную дверь, что заперта на замок. Все, что там найдешь, тащи сюда! А чтобы ты принес все… слышишь — все! — с тобой отправится добрый сэр Эдуард. Сэр Эдуард!
   Юноша снизу вверх преданно уставился на Люс.
   — Я-то пойду, — проворчал рыжий, — да чем я ее открою?
   — Господин кастелян! — Люс нашла взглядом вояку потолще и постарше прочих и, как выяснилось, не ошиблась. — У тебя должен быть на связке ключ от этой дверцы.
   Кастелян взглянул на лорда Блокхеда. Тот еле заметно кивнул. Тогда он откинул полу накидки, перебрал висевшую на поясе связку и обратил к не желающей покидать стол Люс растерянное лицо.
   — Так я и знала! — прокомментировала Люс. — Видишь, лорд Блокхед? Ну-ка, сообрази, кто заплатил за этот ключ! Кому вдруг понадобилась конура, где можно так хорошо спрятаться?
   Лорд хотел что-то сказать, но издал лишь хрип.
   — Отпусти его чуток, Мэй. Как бы не загнулся… Но беда невелика! Ключ есть у меня!
   И Люс потрясла в воздухе связкой, похищенной у лорда.
   — Держите, добрый сэр! И скорее возвращайтесь!
   Поэт на лету поймал ключи, махнул рукой рыжему стражнику, и оба выбежали из зала.
   Люс оглядела присутствующих — все женщины одинаково встревожены, сэр Арчибальд восседает, как зритель в первом ряду на премьере комедии.
   — Сейчас, лорд Блокхед, ты убедишься… — начала она. И тут боковым зрением уловила какое-то странное движение справа, какой-то прыжок, легко отклонилась, изогнулась, прыгнула со стола, в прыжке перехватила руку с ножом, вывернула ее и, одновременно с приземлением, бросила на колени взвывшую леди Кэтрин.
   Леди оказалась не хилой — она дергалась и мотала головой, как впервые запряженная кобыла. Люс стоило-таки труда удержать ее в согбенном положении без особого членовредительства.
   Стража ахнула. Лорд открыл рот. Одна Мэй, знающая, на что способны разъяренные женщины, ничуть не удивилась и продолжала удерживать пленника на месте рукой и кинжалом.
   — Вот она себя и выдала, — спокойно сказала Люс.
   — Нет! — завопила леди. — Я убью тебя! Это — клевета!
   — Послушай, ты… хр-р-р… — начал было возмущенный лорд, но Мэй, не желая слушать пошлости, опять придушила его.
   — Погоди, Мэй! — догадалась Люс. — Возможно, он собирается сказать что-то путное!
   Мэй ослабила хватку.
   — Послушай, ты, негодное создание, — насколько мог деликатно выразился лорд. — Ты, смерд и исчадие смердов, не знаешь, что такое оскорбление для знатной дамы!
   Люс тут только обратила внимание — лорд не называет ее ни мужчиной, ни женщиной, а обращается к ней в некоем среднем роде. Очевидно, он еще не определился по части ее пола, и вряд ли это могло быть комплиментом для женщины, привыкшей у себя дома к общему восхищению. Но переделать мужские вкусы двенадцатого века было Люс, увы, не под силу.
   — Леди напала на тебя не потому, что виновна, а потому, что оскорблена! Она хотела смыть оскорбление твоей кровью! — продолжал лорд.
   — Вот сумасшедшее время, — заметила из-за спинки кресла Мэй. — Нет чтобы головой подумать…
   Каменная физиономия сэра Арчибальда оживилась.
   — Откуда там быть голове… — негромко, но вполне вразумительно буркнул он.
   — Своя логика в этом есть, — обращаясь уже не к лорду Блокхеду, а к сэру Арчибальду, к тому же с поклоном, заявила Люс. — Это, я бы сказала, логика нелогичности, эмоционально окрашенная и вытекающая из ярко выраженного исторического характера…
   Люс могла держать пари — старик ее понял! Во всяком случае, заинтересовался.
   — Однако велите, сэр Эдгар, вашей страже, взять у меня эту леди, — приказала Люс лорду Блокхеду. — Она брыкается, как необъезженная, и я боюсь, что нечаянно сломаю ей руку.
   — Билл, Хью, помогите леди! — в свою очередь, приказал лорд, и двое здоровых мужчин с трудом расцепили леди Кэтрин и Люс.
   Тут вбежали рыжий стражник и сэр Эдуард. Стражник нес какие-то тряпки.
   — Вот, ваша светлость! — доложил он лорду. — Одеяло и старый плащ, в каких женщины ходят зимой и в плохую погоду. Совсем еще приличный плащ. Если он вашей светлости не нужен, я бы охотно взял его для своей Энн.
   — А кувшин? — спросила Люс.
   — Никакого кувшина не было, — сообщил стражник. — Была еще грязная миска и кости обглоданные, так кости я псу бросил, за нами туда пес забрался, и миску тоже он вылизал.
   Леди Кэтрин победно расхохоталась.
   — Ну что, разбойничье отродье? — спросил лорд. — Не удалось тебе обвинить знатную леди в убийстве? Нет у тебя ни улик, ни свидетелей! Кто еще может подтвердить, что видел леди Кэтрин с кувшином, полным яда, кроме твоей подлой сестры?
   Возразить было нечего. Даже если бы Люс спросила, как появилась в запертой конуре миска со свежими и приглянувшимися избалованному псу объедками, то присутствующие бы только развели руками — и правильно сделали. Поскольку вылизанная псом миска — еще не улика в деле об убийстве.
   И в то же время Люс окончательно поняла, что отравительница — эта сильная и даже по-своему красивая женщина, поставившая перед собой цель и почти достигшая ее. Вот если бы нашлось хоть одно доказательство!
   И тут Люс вспомнила одну мелочь — так, словечко, оброненное юным поэтом там, на башне, где они ждали наступления темноты…
   — Послушай, лорд Блокхед! — воскликнула Люс и в избытке чувств опять вскочила на стол. — Я утверждаю, что эта женщина убила леди Лауру! Ты уверен, что виновата моя сестра! А правду знает только Господь бог! Я правильно говорю?
   И она повернулась к сэру Арчибальду.
   Старик, бывший в молодости лихим турнирным бойцом, должен был понять, к чему она клонит!
   — Да, это так, — вымолвил лорд Блокхед.
   — Ну так пусть он и рассудит! — Люс было очень трудно говорить, обращаясь сразу к обоим лордам, сидевшим на разных концах длинного стола. — Я вызываю на поединок вот эту леди, и если победит она — делай с моей сестрой и со мной все, что захочешь. А если победа будет моя — ты сделаешь все, чтобы эту леди судили и наказали, а нас с сестрой отпустишь восвояси!
   Тут все мужчины в зале, включая лорда Блокхеда, расхохотались.
   — Поединков между женщинами не бывает, — отсмеявшись, сказал сэр Арчибальд, и сказал довольно громко. — А если бы даже были, кто допустит такой поединок между безродной девицей и знатной леди?
   Люс улыбнулась — старец умел-таки отличать мужчин от женщин, даже когда женщина успешно притворяется драчливым пажом.
   — Ведь ты, мерзавка, дерешься, как самый свирепый разбойник из Шервудского леса! — завопил и лорд Блокхед, окончательно установив для себя пол Люс. — Я не допущу смерти невинной женщины!