Тюдор Элизабет. Семь посланников

   - Открывай! - приказал он Юджину. Замок в двери щелкнул, и Макензи, приняв удивленное выражение лица, воскликнул:
   - Кого я вижу? Гвендолин, неужели это ты? Девушка была удивлена таким приветствием. Когда они расстались, она несправедливо обвинила его в убийстве любимой собаки. И полагала, что он будет недоволен ее появлением. Причиной ее прихода стало чувство раскаянья. Получив оповещение от международной службы безопасности о результатах расследования, где говорилось о невиновности Макензи, Гвендолин решила принести ему свои извинения. Генри в глубине души ждал этого дня (собственно, именно он и попросил Леонардо послать мисс Белфорд то самое оповещение и, позвонив ей, разъяснить исход расследования), но он никак не предполагал, что этот долгожданный визит произойдет в утренний час, да к тому же в такой неурочный момент.
   - Здравствуй, Генри, - монашески опустив свои горящие глаза, тихо
   произнесла визитерша. На Белфорд была белая летняя гофрированная юбочка и снежная полупрозрачная блузка с глубоким вырезом, подчеркивающим пышный бюст. Ноги были обуты в перламутровые сандалии с многочисленными ремешками. Роскошные распущенные волосы придавали ей неземное очарование.
   - Я пришла, чтобы.
   - Стоп-стоп, только не здесь, - заметив в коридоре своего ехидного
   соседа, резко прервал ее Генри. - Проходи, поговорим дома, - он пропустил девушку внутрь и строго взглянул на соседа, который, еще немного - и свернул бы себе шею от любопытства.
   - Вот ты даешь! Вчера двое, сегодня еще одна.. У тебя что, их целый
   гарем? Кажется, удача снова улыбнулась тебе. А?
   - Тебе-то что? - грубо ответил другой и захлопнул дверь. Белфорд прошла в гостиную и присмотрелась к окружающей обстановке. Интерьер комнаты поражал своими пестрыми сочными тонами и необычными формами. Здесь было просторно и уютно, красочно и свободно. Дизайн был подобран с таким профессионализмом, что попавший сюда человек не раздражался от избытка красочности, а наоборот, гамма цветов успокаивала и расслабляла.
   - Прекрасная квартира, Генри.
   - Спасибо. Присаживайся, - предложил хозяин и, посмотрев на хаос,
   царивший на столике, добавил: - Ты прости за этот кавардак. Вчера ко мне приходили друзья по работе, и я не успел еще прибраться.
   - Ничего-ничего, это я должна просить прощения за столь ранний
   визит. Надеюсь, я не разбудила тебя?
   - Нет-нет, я был в душе, - протирая полотенцем влажные волосы,
   сказал тот. Наступило молчание. Девушка что-то хотела сказать, но все не решалась. Она смущенно опустила голову и, наконец, заговорила.
   - Мой визит сюда связан с тем ужасным происшествием в Леоде. - из
   соседней комнаты послышался треск бьющегося стекла и говорившая, умолкнув, изумленно взглянула на стоящего рядом.
   - Это, наверное, мой кот что-то уронил, - солгал Генри. - Вечно
   учиняет погром.. Фразер, перестань ломать утварь в доме! - крикнул он мнимому коту, зная, что путаны в спальне поймут его. Он улыбнулся, чтобы скрыть свое волнение. - И о чем же ты говорила? Ах да! О том. о смерти Роджера, - уточнил он, и гостья побледнела.
   - Вчера ко мне звонил агент Баскони. Он сказал, что просмотрел записи
   и что ты. невиновен.
   - Ну и? - испытующе посмотрел он на нее. И тут опять послышался треск разбитого стекла и Макензи вознегодовал.
   - Да что это такое! Опять ты что-то разбил? Прости меня, Гвен..
   Посиди-ка тут минутку, я мигом. Посмотрю, что там стряслось, и вернусь. Генри в злобном припадке вбежал в спальню, чтобы, как обещал, придушить "мышат". Белфорд, простояв некоторое время в ожидании, устроилась в кресле и с интересом глянула на столик. Пока она изучала предметы в гостиной, в ванной комнате творилось нечто более занятное.
   - Что вы делаете в моей ванне? - прошипел хозяин, увидев двух путан в
   своей гидроламинарной ванне. На ванном столике стояла полупустая бутылка из-под шампанского, а пол был усеян осколками разбитых бокалов.
   - Прости, дорогой, мы не хотели шуметь, но, честное слово, во всем
   виноваты твои скользкие бокалы, а не мы.
   - Зачем вы полезли в ванну? Я ведь велел вам одеться.
   - Ну не привередничай ты так. Разве принять ванну - это
   преступление?
   - В своей квартире нет, а в моей да! - выпалил Макензи с жаром.
   Одевайтесь сейчас же! Второй раз я повторять не буду. Он вбежал обратно в спальню и, отыскав в шкафу бенжатиновые брюки и футболку, поспешно оделся.
   - Гвен, я подумал, может, мы сходим куда-нибудь?
   - Почему бы и нет, - услышал он голос за дверью.
   - Отлично! Тут невдалеке есть кафе, давай посидим там. Я сейчас
   высушу волосы и приду, - Генри подошел к зеркалу и принялся укладывать волосы. Пока он приводил себя в порядок, мисс Белфорд обнаружила на диване дамское белье, упущенное из виду Казановой. Она догадалась, что никаких друзей по работе не было, да и история с котом была выдумана. Это открытие рассердило девушку и в то же время расстроило, и она без лишних объяснений покинула квартиру.
   - Я уже закончил. Сейчас приду. еще минутку. - крикнул Генри,
   полагая, что посетительница в гостиной. - Как только я уйду, прождите несколько минут и выходите из квартиры. Смотрите, если еще что-нибудь разобьете или вздумаете умыкнуть, знайте, что я вас найду и убью, - пригрозил хозяин. Он вышел из ванной, и одна из женщин, показав ему вслед язык, недовольно выругалась, и самое приличное сказанное ею слово оказалось "скотина"! Когда Генри выбрался из спальни, он не обнаружил гостьи. Заметил на кресле одну из деталей женского белья и понял причину ухода девушки. Предположив, что та не могла далеко уйти, он, впопыхах, не успев обуться, выбежал следом за ней и заметил, как Белфорд села в лифт. Побежал туда, но не успел проскочить через двери.
   - Валенсия. то есть, Гвендолин. постой. не уходи. я все объясню..
   - ему ответила лишь тишина. Он вызвал кабинку второго лифта, спустился в фойе. Выбежал на улицу, но было уже поздно, Гвендолин ушла.
   * * *
   Спустя три месяца.
   - Ты отчего такой грустный, Генри? - спросил его Дисмас.Они сидели
   за праздничным столом у Брэстеда дома.
   - Я не грустный, просто устал. - Устал? От чего?
   - От всего. От своей работы, от своей жизни и даже от самого себя.
   - Что тебя не устраивает в работе?
   - Все! Мне надоело гнаться за каждым мерзавцем по всей галактике,
   противно стало перевоплощаться в какого-нибудь урода или дрянную шлюху и играть роль, как какой-то жалкий актеришка, да и образ этого Аллана Рейда стал мне ненавистен.
   - Да-а, видно, ты угодил в черную дыру, - пошутил друг.
   - Ни дыра, а дырища, и она настолько поглотила меня, что вряд ли я
   когда-нибудь смогу выбраться из нее.
   - Неужто все так плохо?
   - Да уж, хуже не бывает.
   - Знаешь, я думаю, все твои беды оттого, что ты одинок..
   - Да и твои оттого, что ты женат, - кивнув в сторону Идэн Брэстед,
   подхватил Генри слова друга.
   Напарник вздохнул настолько глубоко и жалобно, что Макензи показалось, будто в этот вздох тот захотел вложить всю тяжесть брачной жизни.
   - Вот поэтому-то я и предпочитаю оставаться холостяком, - понизив
   голос, сказал Генри. - Крепись, друг, еще с десяток лет, и ты укротишь эту дикую кошку.
   - Боюсь, как бы не случилось обратное.. Послышался звонок в дверь, и хозяйка пошла встречать гостей, пришедших на день рождения трехгодовалого Абеля Брэстеда.
   - Где же он? Уже пришли гости, а его все нет, - оглядываясь в поисках
   сына, посетовал Дисмас.
   - Иди встречай гостей, я схожу за ним, - предложил Генри и, выйдя из
   за стола, отправился в комнату мальчика.
   - Абель, что ты так долго? - спросил Макензи, войдя в детскую.
   - Я никуда не пойду, - сердито отозвался мальчуган.
   - Почему, малыш? Что тебя не устраивает?
   - Мои волосы. я никак не могу уложить их.
   - Посмотрим-ка, в чем тут проблема. Макензи присел на корточки возле мальчика и, взяв у него из рук гребешок, аккуратно причесал его кудрявые волосы.
   - Вот так-то лучше, - добродушно улыбнулся Генри, поглядев на сделанную
   работу в зеркало.
   - Спасибо, дядя Генри. Я бы сам никогда не справился, - Абель
   полагал, что Макензи был братом его отца, да и закадычные друзья воспринимали друг друга как кровные родственники.
   - Ты прямо как твой отец, нетерпеливый и вспыльчивый.. и такой же
   кудрявый...
   - Он тоже был кудрявым?
   - Да он и сейчас такой! - усмехнулся мужчина. - Помню, когда он был
   подростком, ему из за кудрей дали прозвище "кудрявый еж". Мальчик задорно рассмеялся.
   - Но ведь кучерявых ежей не бывает в природе. Почему же его так
   прозвали?
   - Он был колючим как еж, ни с кем не дружил и ходил постоянно
   лохматым, вот и получил такое прозвище. - Генри выдержал паузу. - Тебе понравился мой подарок?
   - Да, дядя. Он великолепен.. А что ты мне подаришь, когда я вырасту? Собеседник задумался.
   - Звездолет.
   - Настоящий звездолет?! - восторженно спросил ребенок.
   - Самый настоящий и самый лучший!
   - А что ты тогда подаришь Юстасу?
   - Ничего.
   - Почему? - обиженно спросил племянник.
   - Потому, что я его не знаю.
   - Как, дядя?! Ты не знаешь своего сына?
   - Кого-кого? С чего это ты решил, что моего сына, если, конечно, он
   будет, назовут Юстасом?
   - Мне так папа сказал.
   - Не знал, что твой папочка стал прорицателем.
   - Снова злословишь за моей спиной? - В дверях показался хозяин дома.
   - Папа, я уже готов. - Мальчик побежал к отцу.
   - Иди к детям, - велел тот. - Пойдем, Генри, я познакомлю тебя с
   гостями.
   - А разве за прошедшие годы я не узнал их всех?
   - Приехала кузина Идэн. Ты с ней еще не знаком.
   - Хорошенькая?
   - Просто отпад.
   - Ну, тогда скорее знакомь нас. Друзья вышли к гостям, и хозяин подвел Макензи к прелестной девушке лет двадцати, в белом нарядном платье. Она разговаривала с именинником.
   - Спасибо за подарок, тетя.
   - Не за что, Абель, - сказала гостья. Она встретилась взглядом с Генри и замерла в растерянности. Молодой человек был поражен не меньше нее.
   - Кузина, позволь представить тебе Генри Макензи, моего лучшего друга,
   вернее будет сказать, старшего брата. Девушка смущенно улыбнулась и протянула руку.
   - Очень приятно, Гвендолин Белфорд, - представилась она, сделав
   вид, что впервые видит Генри. Тот, в свою очередь, поняв, что не стоит при всех афишировать свои отношения, также сделал вежливое выражение лица.
   - Взаимно, - пожав ей руку, поприветствовал тот. Шумный праздник, на котором большинство были сверстники-друзья Абеля, завершился, и гости с детьми разъехались по домам. Остался только узкий круг гостей, в числе которых был Генри, две кузины и родной брат Идэн. Уложив именинника спать, они за бутылкой доброго шотландского виски беседовали на различные темы. Алкоголь заиграл у них в крови, и разговор поменял оттенок. Морис, шурин Дисмаса, своими бесконечными анекдотами развлекал собравшихся. Он болтал без умолку, и чем больше прикладывался к бутылке, тем безудержнее и неуместнее получались отпускаемые им шутки. Всем в этой компании было весело, кроме Генри. Он сидел угрюмый и отчужденный от общества. Изредка улыбался, притворяясь, что ему смешно, а в остальное время, уставившись отрешенным взглядом на стакан, вертел его в руке.
   - Ты сегодня сам не свой. Что с тобой, Генри? - заметив
   подавленность друга, поинтересовался Брэстед. - Ничего, все в норме.
   - Нет, я же вижу, тебя что-то беспокоит.
   - Может, виски у тебя не крепкий? - спросил шурин Дисмаса. Не
   дожидаясь, пока тот ответит на его вопрос, Морис обратился к сидящей рядом.- Знаешь, Гвен, если бы скотч был крепким, то, поверь мне, этот рыжий молчун такое бы тут творил! Ято его знаю уже несколько лет и прекрасно знаком с его неукротимым языком. Как выпьет лишнее, так и городит всякую чушь.
   - Анекдоты рассказывает? - подтрунила Гвендолин.
   - Да что там рассказывает, он их сам на ходу сочиняет, а потом как
   возьмется долбить философский камень, так уши вянут от всей этой премудрости.
   - Правда? Тогда отчего же он сегодня так молчалив? - с любопытством
   поинтересовалась мисс Белфорд.
   - Хорошо еще, что он вообще сегодня среди нас, - вставил свое слово
   Дисмас. - Представляешь, Гвен, примерно четыре месяца назад на него напала собака и искусала его до полусмерти. - Эти слова заставили девушку побледнеть.
   - Хватит молоть чепуху, Дисмас. Ты все преувеличиваешь.
   - Понимаю, друг мой, что эта тема тебе неприятна, но я обязан
   рассказать эту историю, решительно промолвил Брэстед, стукнув по столу кулаком.
   - Мисс Белфорд это не интересно, да и рассказывать-то, собственно
   говоря, нечего.
   - Как это нечего? - возмутился подвыпивший хозяин. - Ты чуть не
   погиб! Мастифф же мог убить тебя.
   - Да что ты говоришь? Не ври! Никогда не поверю этому! - с насмешкой
   воскликнул Морис.
   - Говорю тебе, это чистая правда! После того как эта псина чуть
   было не перегрызла ему глотку, Генри целую неделю кряхтел и пыхтел, как испорченный старый паровоз, - заверял Дисмас с серьезным видом. Его сравнение показалось всем смешным, и они залились хохотом, за исключением Генри и Гвендолин. Взгляды их встретились, и девушка разглядела в его глазах укоризну. О, эти глаза! Они выражали дикость души и неукротимый нрав. Из-за насмешек собравшихся их окутала тяжелая злоба. Макензи было трудно переносить насмешки, хотя он сам никогда не был жалостлив с другими людьми. И теперь настал черед окружающих потешаться над ним, а виновницей этого была она Гвендолин, та, которая уже несколько месяцев занимала его мысли и мечты. Чувства, испытываемые Генри, были для него новыми, необъяснимыми, жгучими, а временами и пугающими. Он не знал, как истолковать их, не мог забыть, и был не в силах отречься от этой волны ощущений и переживаний. Сидя напротив Гвендолин, он не сводил с нее глаз, да и она не могла оторвать взгляда от него под действием гипнотического прессинга. "Ты и только ты виновата во всем этом!" - будто бы говорили его глаза. И Белфорд, уловив его мысленный импульс, действительно начала чувствовать себя виновной. Отвела взгляд, стараясь не смотреть на него. Однако сколько она ни пыталась отвлечь себя разговорами, грустные глаза сидящего напротив приковывали к себе внимание. "Нет, я не виновна", - словно ответили ее глаза на молчаливый укор. "Зачем ты так ненавидишь меня?" - осудил Макензи взглядом. "Нет, это не так. Я не испытываю к тебе ненависти." - оправдывающе взглянула та. "Тогда почему же ты так жестока ко мне?" Белфорд отвела взгляд, больше не желая продолжать сей безмолвный разговор. Макензи вновь поймал ее взор, она сказала лишь одно: "Уходи!". Поклонник все понял, и это огорчило его.
   - Куда ты? - заметив, как друг вышел из-за стола, спросил хозяин.
   - Домой.
   - Но еще так рано.
   - Прости, я утомлен. Посидим как-нибудь в другой раз. Всем доброй
   ночи, - попрощался Генри и направился в двери. Брэстед последовал за ним.
   - Ты точно в порядке? - тревожась за друга, поинтересовался хозяин.
   - Да-да, все замечательно, - заверил его Генри и ушел.
   - Что это с ним? - спросила Идэн. - Никогда еще не видела его таким
   подавленным. Дисмас пожал плечами.
   - Не знаю. Я ничего не знаю. Макензи вышел из гостей, но не отправился домой. Ему не хотелось сидеть в одиночестве, но он и не искал себе компании. Решив немного прогуляться по ночному городу, он зашагал по пустынным и тихим улочкам. Ясный небосклон был усыпан звездами. Воздух был пропитан влагой осенней ночи. Лунный свет образовал тропу, которой и придерживался полуночный скиталец. Корона дымкой окутывала ночное светило, придавая ему таинственность и величие. Безлюдные и задумчивые улицы отвечали настроению одинокого путника. Они были такими же печальными и словно переживали вместе со странником его душевную пустоту и кручину. Весь мир для него в ту ночь был чужим. Он ощущал себя посторонним, обманутым и покинутым. Как будто жизнь дарована ему была для одиночества и бесконечного скитания в поисках неизвестного. Он знал, предчувствовал, что мир, в котором жил, для него чужой. И каждый раз, переживая эти чувства, он обращал свой взор к небу, ища средь звезд поддержку, которой был лишен на Земле. Прикованный к думам и отрешенный от окружающего подлунного мира, он говорил в мыслях с той, которую не помнил, но любил. "Я устал. устал от всего. не могу больше нести бремя времени и жизни на своих плечах.. Почему? Почему ты не заберешь меня к себе? Мама. Мама, отчего ты так жестока ко мне? Ты ведь обещала, помнишь? Обещала помогать мне всегда и во всем. Где же ты? Где?."
   - Лагилод.. - услышал он чей-то голос, шепотом произнесший его имя.
   Он узнал его - это был голос Алессии. Резко обернулся, подумав, что она находится где-то рядом, хотя сознавал невозможность такого. Позади себя в конце улицы он увидел долговязого человека в просторном черном плаще с капюшоном, покрывавшим его голову. Он шел по лунной дорожке беззвучными размашистыми шагами. Свет луны сиял ему в спину, и потемки скрывали лицо. От стремительной ходьбы полы его плаща, расходясь по сторонам, развевались на ветру. Человек в черном быстро сокращал дистанцию с одиноким путником. Генри показались странными бесшумные шаги прохожего и его тяжелое дыхание, отдающееся эхом по тихому переулку. Сначала Макензи полагал, что незнакомец пройдет мимо, однако тот не изменил своего пути и шел прямо на него. В походке его было нечто угрожающее и зловещее, и Генри, предчувствуя беду, подготовился мысленно и физически отразить нападение.
   - Генри! - услышал он голос позади. Обернулся и удивился, увидев перед собой Гвендолин Белфорд. Ее неожиданное появление насторожило молодого человека. Теперь ему пришлось бы защищать и ее. Повернулся к предполагаемому неприятелю и поразился его внезапному исчезновению. Как он появился из ниоткуда, так же и пропал в никуда. Мрак будто бы поглотил его, лишив плоти и духа. Генри прищуривался и напрягал глаза, пытаясь разглядеть во тьме фигуру неизвестного прохожего, но напрасно. Тот исчез, но чувство тревоги не покинуло опытного разведчика. Оторвав взгляд от пустынного переулка, он посмотрел на неожиданную встречную. Лунный свет освещал ее белоснежный лик и развевающиеся на ветру пышные каштановые волосы. Ее ласковые глаза горели бликами, отражая сиянье ночного солнца. В лунном свечении она казалась еще прекраснее и эффектнее. Ослепленный своей Дульцинеей, молодой воздыхатель безмолвствовал, не смея заговорить первым. Юная леди, смущенно глядя на Генри, также хранила молчание. Раскаявшись в своем поступке, она последовала за ним, искала его, чтобы попросить прощения и, найдя, отчего-то растерялась. Знала, что была несправедлива к Генри, сознавала свою ошибку, но ей так сложно было сказать: "Прости". Они долго и безмолвно глядели друг на друга. Озорной осенний ветерок, играя в переулке, своей тихой одноголосной мелодией аккомпанировал дуэту, игравшему сердцами молодых. Гвендолин опустила глаза, и сквозь занавес ресниц поклонник разглядел блеск лунных слез.
   - Прости меня за все. Ее нежный, голос полный слез сожаления, заставил сердце Генри забиться сильнее. Он преисполнился радости. Обуреваемый чувствами, Макензи обхватил девушку за талию, притянул к себе и прижал к груди. Белфорд не успела опомниться, как очутилась в его мягком и ласковом объятии. Она не сопротивлялась, а наоборот, похоже, ждала эту минуту, ждала ее целую вечность. Положила руки на его плечи и, прижавшись к его теплому телу, почувствовала, как ее подчиняет исходящая от него сила. Генри поднял руку к лицу девушки, медленно провел ладонью по молочной коже ее шеи. Приложил теплые губы к ее губам, щеке и, потерев небритым подбородком по гладкой коже, легонько потерся о ее висок. Подобрался к уху и, вдохнув опьяняющий аромат ее волос, произнес теплым и нежным голосом:
   - Не оставляй меня одного.. Никогда не оставляй меня больше
   одного.. Останься со мной.. Будь моей навсегда. навечно!.
   Г л а в а 15
   ПЕРЕМЕНЫ
   Так уж устроена жизнь, что мы счастливы лишь
   предвкушением перемен; сами же перемены для
   нас ничего не значат; они только что
   произошли, а мы уже ждем новых.
   С. Джонсон
   С того самого вечера мисс Белфорд поселилась у Генри. Нет, они не стали сочетаться браком, а для начала решили вести совместную жизнь. Гвендолин не хотела торопить его со вступлением в брак. Она знала, что этот шаг немного пугал Генри (как впрочем, и многих мужчин). Используя хитрость утонченного ума, она решила повременить с браком, и пожив с поклонником некоторое время, заставить его привыкнуть к ней. Необходимо было подготовить почву, и построить основание для будущего фундаментального строительства супружеской жизни. Умелый подход хитроумной красавицы дал свой результат. Отношения их складывались как нельзя лучше, и Генри, как ей казалось, был просто без ума от нее. Но было и то, что огорчало юную леди - продолжительное отсутствие любовника в доме. Работа отнимала у него больше времени, нежели любовная связь. Она не раз заводила с ним разговор о смене его рабочего места на более умеренную и тихую должность. Но Макензи и слышать ничего не желал об этом. Он говорил, что любит свою работу и никогда с ней не расстанется. Спорить с ним было бесполезно, да и стоило ли? Ведь он работал на Галактическую службу безопасности, а уйти из этой организации считалось невозможным, вербовка там была пожизненной. Заговорив о работе Макензи, следует упомянуть об его успехах. Пользуясь благосклонностью фортуны, он за пять с половиной лет продвинулся от капитанлейтенанта до генерал-майора отдела специальных операций управления информационно-криминальной разведки ГСБ. Проработав всего лишь месяц в новом звании, он, поддавшись уговорам любимой женщины, подал прошение в департамент ГСБ о своем переводе на менее активную службу в отдел управления на Земле. Следует упомянуть, что Гвендолин, как и родители Генри, ничего не знала о его истинной работе, но предполагала, что он являлся помощником капитана на космическом корабле "Гермес". Используя все свои силы и связи, юная авантюристка пыталась найти своему любовнику новую должность. Ее старания не были потрачены впустую, и спустя некоторое время она получила согласие от влиятельного отца помочь ей. Он предложил выдвинуть кандидатуру Генри на выборы в сенат. Эта должность пришлась спецагенту по душе. Он спросил разрешения у начальства и, получив его согласие, принял участие в кооптации. Проведенные выборы оказались успешными - и его избрали членом мирового сената - высшего законодательного органа Земли. Галактической службе безопасности нужен был свой человек в сенате, и они не смогли бы найти лучшего агента, чем генерал-майор Генри Макензи. В отличие от предыдущей своей работы, на этот раз Генри не менял своей внешности, лишь личное дело его было опять-таки сфальсифицировано службой безопасности в целях сокрытия его службы в разведывательном управлении. В анкете была указана должность помощника капитана на "Гермесе", но умалчивалось о выдуманной личности Аллана Рейда. После повышения и перевода на другую работу место Аллана Рейда занял Дисмас Брэстед, которого за прошедший год благодаря заслугам повысили до звания майора. Департамент не стал придумывать новой личности, а перепоручил этот пост агенту Брэстеду, так как он за время работы на "Гермесе" хорошо узнал привычки, вкусы и интересы Рейда. На этом совместная работа двух друзей закончилась, но они по-прежнему встречались вне рабочего времени, хотя это и случалось уже не так часто. Работа в сенате была менее активной, и уже спустя два месяца Генри пожалел, что сменил профиль деятельности. Постоянная сидячая должность без каких-либо приключений и опасностей быстро наскучила ему. Он желал вернуться к прежнему образу жизни, но в силу короткого срока работы в сенате это представлялось невозможным. Членом сената ему предстояло оставаться еще пять лет, что в представлении Генри, привыкшего к неожиданностям быстрой жизни, являлось тюремным заключением. Находясь в постоянных разъездах и мало пребывая дома, он ценил часы, проведенные в обществе своей возлюбленной, и наслаждался ими. Однако с переходом на оседлый образ жизни дни стали для него однообразными и скучными, и домашняя суета начала раздражать его. Единственными сладостными минутами жизни для Генри осталось общение с Валенсией. Она все также была его связисткой, и информация, раздобытая им в сенате, тотчас передавалась в управление. Макензи по-прежнему не виделся с ней, и она оставалась для него недостижимой очаровательной загадкой.
   - Как приятно вновь услышать твой голос, - проговорил Генри, обращаясь
   к офицеру связи посредством спейвота. Он вошел в ванную комнату и включил воду в душевой кабинке, чтобы сожительница не услышала его разговора.
   - Мне тоже приятно, Генри, - искренне ответила Валенсия. - Давненько
   ты не выходил на связь.
   - Передавать нечего было.
   - Мог бы просто так, из приличия поговорить. Я ведь целыми днями сижу
   тут одна за при борами, скучаю. - Ты скучала от безделья или по мне?
   - И то и другое.
   - Рад это слышать.
   - Ну и какие же на сегодня новости?
   - Ты же все видела. Разве "мистификатор" не передал записи
   состоявшегося заседания?
   - Да, с этим все в порядке. Мне всегда интересно слушать твои
   комментарии и оценку.
   - Кто конкретно тебя интересует в этой кошаре[85]? Валенсия рассмеялась такому определению сената.
   - Стейсон, что он из себя представляет?