Тюдор Элизабет. Семь посланников

   нибудь скажешь.. Ну, все, мне пора, - услышав в динамиках голос секретарши директрисы, взволнованно произнес тот. Росса шел по коридору с трепетом в сердце, будто бы он направлялся не в кабинет директрисы, а в зал заседания суда, где в роли судьи была "женщина-дьявол", как прозвали Каудию Нельсон воспитанники детского дома. Нет, Генри, в отличие от других детей, не боялся этой импульсивной и жестокой особы, он, непонятно отчего, завидев ее, взбудораживался и наглел. Дойдя до кабинета, он вошел в приемную, где его встретила секретарша директрисы.
   - Крепись, Генри, худо тебе будет на сей раз, - шепнула она, выходя
   из кабинета начальницы. Юноша прошел внутрь и в напряженном ожидании встал напротив огромного рабочего стола миссис Нельсон, по всей площади которого было разбросано множество геометрических фигур различных конфигураций, окрасов и фактуры. Все эти предметы должны были оказывать успокоительное действие на людей с чрезмерно натянутыми нервами. Тем не менее было очевидно, что сей психотропный метод не проявлял свое действие на этой экспансивной и злобной особе. Стены, пол и даже потолок кабинета имели различные тона. Так, пол был окрашен в зеленый цвет, потолок в лазурный, три стены в желтый, красный и оранжевый, а четвертая стена состояла из огромного стеклопрофилита с электрооптическим свойством. Пейзаж за окнами с помощью электрооптического устройства мог меняться в зависимости от настроения владельца кабинета. Экран способен был изменить не только ландшафт, но и при необходимости дополнить видимость акустикой и природными ароматами. В данный момент устройство показа имитировало наличие шумного водопада за окном. Рокот воды и приятная свежесть наполняли всю комнату. Миссис Нельсон сидела в кресле спиной к двери. Она знала о присутствии воспитанника, но по-прежнему оставалась неподвижной. Прежде чем начать разговор, ей необходимо было запастись терпением и расслабиться, впрочем, это ей не помогло. Пока она набирала силы перед предстоящей беседой, Генри обдумывал варианты лжи, чтобы оправдать свой ночной побег. После продолжительного молчания шум водопада стих и тишину прорезал хриплый женский голос.
   - Ну, вот и настало время попрощаться. Кресло за столом перекрутилось, и перед Генри предстала блондинка средних лет, с коротко постриженными волосами, миловидной внешностью и холодным взглядом серых глаз. Темно-синий обтягивающий костюм выгодно подчеркивал ее фигуру. Тембр ее голоса никак не соответствовал внешности, да и нрав у нее был не как у агнца.
   - Вот мы и расстаемся, Росса.
   - Вы покидаете нас, милостивейшая миссис Нельсон? - надев на лицо
   маску печали, спросил юноша.
   - Нет, рыжик, это ты уходишь.
   - Как можно уйти, оставаясь здесь?
   - Забудь отныне про все, что тебя связывало с этим заведением.
   Больше ты здесь не жилец. Тебя усыновили, и уже сегодня днем я избавлюсь от твоей кошачьей рожи.
   - А-а. так вы всего лишь это имели в виду, - с беспечным видом протянул
   тот. - Позвольте успокоить вашу бдительность, миссис Нельсон, я очень скоро ворочусь обратно! Уверен, что и эта семейка, как и предыдущие шесть, не сможет стерпеть моего обаяния и остроты ума и непременно откажется от меня в первую же адаптационную неделю. Так что не горюйте по мне и не заливайтесь горькими слезами, скоро мы свидимся.
   - Нет уж, увольте! Хватит с меня твоих выходок! Я ходатайствовала перед
   органами опекунства не предоставлять тебе адаптационного периода. На сей раз ты уедешь - и навсегда! Ноги твоей больше не будет здесь!
   - Не думаю, что ответ на вашу просьбу будет положительным..
   - Он уже таков! - ликующе воскликнула женщина и разразилась
   сардоническим смехом. Прощай, рыжик! Будь здоров!
   - Увидимся вскоре, миссис Нельсон.
   - Нет, нет, прощай!.
   - Я не сомневаюсь, что вернусь!
   - Пошел прочь из моего кабинета! - заорала она, потеряв
   терпение.
   - Ведьма, - раздраженно выругался юноша и вылетел из кабинета. Росса был опечален ходом событий, но он ничуть не сомневался в собственной смекалке и надеялся доконать приемных родителей, чтобы те вернули его обратно в приют. Другой ребенок на его месте был бы неимоверно рад такому стечению обстоятельств. Каждый из воспитанников желал обрести семью, любящих и заботливых родителей. Однако Генри думал совсем иначе. Он мечтал разыскать своих настоящих родителей и зажить с ними счастливой семейной жизнью. Не располагая ни малейшей информацией о своих родных и даже не помня их в лицо, он все же не терял надежды когда-нибудь найти их. Но покамест ему надобно было смириться со своим положением и переехать в дом приемных родителей.
   - Ну, ничего, вы еще узнаете, что такое связываться с Генри Россой.
   Я покажу вам такую распрекрасную жизнь, что вы мигом решите избавиться от меня, - грозился юноша, собирая свои вещи в небольшой рюкзак. Причитая и бранясь, он, наконец, завершил сборы и сел на кровать. В небольшой комнате в два ряда стояло двадцать кроватей. Та, что принадлежала Россе, располагалась возле большого окна, откуда открывался завораживающий вид современного и быстрого Чикаго. За годы, прожитые Генри в детском доме, город расширился и расцвел. Он привык к этому городу, к жестким законам приюта, и даже к придирчивой директрисе. Вырос он в детском доме, где жили все его друзья, и только там он чувствовал себя как дома. Все прежние попытки обрести новую семью провалились в тартарары. Где бы он ни поселился, он чувствовал себя неуютно, ощущал себя брошенным, сиротой. Именно поэтому он не желал покидать приюта, где все дети были такими же покинутыми, как и он. Весть об усыновлении не обрадовала Россу. Переезд для него значил новое испытание, теребление его чувств. Однако права выбора он был лишен. Сложив руки на груди, юноша с грустью созерцал знакомый и родной город. Предчувствие подсказывало ему, что он больше никогда не вернется в эти края.
   - Ну что, какому наказанию подвергла тебя миссис Нельсон?
   - Самому жестокому - усыновлению, - уныло ответил Росса на вопрос
   друга.
   - Разве это наказание? - горько усмехнулся Дисмас. - Многие из здешних
   ребят полжизни бы отдали, чтобы обрести семью, но- вых родителей.
   - Не нужны мне новые родители, я хочу своих.
   - Что поделаешь, если их нет? И больше никогда не будет.
   - Они живы, я в этом уверен.
   - Я на твоем месте перестал бы питать надежды. Нужно быть более
   реалистичным. Их нет, и не будет! Все это лишь иллюзии.
   - Замолчи! - выкрикнул Генри. - Молчи, если не хочешь, чтобы мы
   превратились из лучших друзей в злейших врагов. Тебе легко так говорить. Ты знал своих родителей, жил с ними счастливой жизнью, я же даже не помню своих. Твои родные погибли, они не бросали тебя, как больного щенка, на произвол судьбы.. И, тем не менее, каково бы ни было отношение моих родителей ко мне, я люблю их. люблю их каждый день и час. Готов простить их, постараться забыть все эти годы одиночества, унижений. все. лишь бы ощутить себя нужным.. Хотя бы на несколько минут почувствовать себя кому-то дорогим и родимым, услышать слова раскаянья и любви. Поверь мне, друг, этой минутной радости стоит посвятить всю жизнь. Росса обернулся, услышав позади себя всхлипывания друга. Заметив слезы в глазах Дисмаса, он расчувствовался. Добродушно улыбнулся и, приблизившись, сел напротив него. Отер рукой слезы на щеках товарища по несчастью и крепко обнял его.
   - Не плачь, Дисмас, не плачь. Слезы не для нас. Они не принесут
   нам ничего хорошего. Только растравят нашу рану, а ведь впереди у нас борьба. Нам предстоит вытерпеть в этой жизни еще многое, а слезы и слабость только погубят нас.
   - Мы больше не увидимся? Да?.
   - Конечно же увидимся, глупыш. Мы непременно встретимся, может быть,
   не завтра, и даже не через месяц, но обязательно встретимся. Судьба обязательно сведет нас вновь. Не забывай, мы ведь братья - может быть и не по крови, но уж точно по жизни. Генри тяжело вздохнул, поднялся на ноги и, перекинув рюкзак через плечо, приготовился покинуть дом, в котором прожил более девяти лет. Добрел до двери и последний раз окинул взглядом привычную глазу комнату. Дисмас неподвижно стоял посередине комнаты и с грустью глядел вслед своему лучшему другу.
   - Не забывай писать мне, - с тревогой в голосе вымолвил Ллойд.
   - Непременно! - пообещал друг и покинул комнату.
   Г л а в а 3
   ЗАМОК ЛЕОД
   В одиночестве человек часто
   чувствует себя менее одиноким.
   Д. Байрон
   Спустя двадцать минут после отбытия из Чикаго санкрафт[6] прибыл в Стравпеффер[7]. Благодаря тоннелю из светоотражающего техническостроительного материала, способного создавать тягу для движения автопилотируемого транспорта, расстояние между двумя материками преодолевалось за кратчайшее время. Наземные генераторы, сконструированные вокруг тоннеля, заряжались энергией Солнца и преобразовывали ее в электричество. В ночное время суток топливо доставлялось на санкрафт посредством электростационарных станций, накопивших энергию светила за дневное время. Этот вид транспорта был не только утилитарным и экономичным, но и безопасным. После создания высокоэффективного вида транспорта коэффициент несчастных случаев и аварийных ситуаций был сведен к нулю, потребность в авиации, проезжих дорогах и в других средствах передвижения исчезла. Санкрафты начали употреблять не только для перемещения между материками и государствами, но и в черте города. Они сократили время, расходовавшееся на дорогу. Многочасовые перелеты остались в прошлом. Расстояние между материками преодолевалось за несколько минут, а в черте города за считанные секунды. Это совершеннейшее изобретение человека помогло путешественникам не только сэкономить свое время, но также способствовало восстановлению экологического баланса на планете.
   * * *
   - Ну, вот мы и прибыли к месту назначения, - заявил провожатый из
   детского дома, Питер Перт. Осведомившись о личностях посетителей, системный охранник впустил их во двор замка Леод. Перт и его подопечный встали на автоматическую дорожку, и она доставила их к парадному входу в здание. Великолепный, компактный дом-башню с красными стенами песчаника полукругом обступали вековые дубы, орешники и множество вечнозеленых деревьев. Тенистые аллеи, ряды тисов фантастической формы, очаровательные клумбы благородных, душистых цветов - все это впечатляло и говорило о хорошем вкусе обитателей замка. Открытые лужайки служили границей между пышным садом и рощей, расстилавшейся на площади в несколько акров. Ухоженный и обворожительный сад был не единственным достоянием поместья Кинеллан. Величественный старинный замок приковывал к себе внимание. К пятиэтажному главному корпусу здания прилегали четыре угловые башни с коническими крышами. Замок был построен в начале семнадцатого века, но претерпел реконструкцию, из-за чего в нем соседствовали стили нескольких столетий. Вход в главный корпус располагался с южной стороны, куда вела фешенебельная прямая лестница. Несмотря на прогресс человечества в строительстве домов и реконструкции старых зданий, владельцы замка Леод стремились сохранить в нем стиль ушедших веков, отчего попавший на территорию Кинеллана человек представлял себя путешественником во времени, очутившимся в далеком прошлом. Именно такими чувствами и были охвачены новопришедшие посетители.
   - Ну как, Генри, нравится тебе Леод?
   - Замок великолепен, бесспорно, самое лучшее архитектурное строение,
   которое я когда-либо видел. Но думаю, его скорее можно использовать как исторический музей, нежели жилой дом. Гляньте, в окнах нет света. Похоже, что замок безлюден. Может, здесь и привидения водятся? Провожатый рассмеялся.
   - Все может быть. Но даже призраки не смогут выселить тебя отсюда.
   Решение директрисы было категоричным, ты не вернешься больше к нам. Перт зашагал к парадному входу, поднялся по лестнице к двери и, получив разрешение у системного охранника, вошел внутрь. Росса неотступно следовал за ним. Холл, в котором они очутились, был просторным, темным и прохладным, а главное - пустым. Никто не встретил пришедших, казалось, хозяев не было дома.
   - Какая-то странная семейка живет здесь. Сперва усыновляет, а потом и
   знать не желает.
   - Здесь какое-то недоразумение, - насупив брови, призадумался
   провожатый. Его мысли были прерваны появлением домашнего слуги. Модимаж[8], исполняющий обязанности дворецкого, был облачен в черно-белый полосатый костюм. Он ступал размеренными шагами, и в полутемном помещении его легко было принять за настоящего человека. Лицо с резкими и выразительными чертами имело бледно-розовый цвет, темные волосы были аккуратно зачесаны на пробор, из-под тонких бровей смотрели черные бездонные глаза, в которых, несмотря на совершеннейшую модель человеческого творения, отсутствовали искорки, излучаемые одушевленными существами. Модимаж подошел к гостям и заговорил грубым для слуха голосом. Низкий тембр и необычный выговор были явным признаком кибернетического происхождения домашнего слуги.
   - Добро пожаловать в замок Леод, - учтиво проговорил модимаж. - Граф
   Кромарти с супругой отсутствуют и просили известить о своем возвращении не раньше полудня завтрашнего дня. Мне велено служить вам, сэр Генри, и по возможности исполнять ваши пожелания.
   - Вот здорово! - воскликнул юноша. - Пустой дом и исполнительный
   модимаж. Лучшего и не придумаешь!
   - Рад, что ты отнесся к этому неожиданному обстоятельству
   оптимистически. Надеюсь, в семье Макензи ты найдешь то, что искал все эти годы.
   - Сомневаюсь, Питер. Думается, что уже на этой неделе ты заявишься сюда
   за моей почтенной персоной. Провожатый огорченно покачал головой и, не обронив больше ни слова, покинул замок. Вильмар, как звали домашнего неодушевленного слугу владельцев поместья Кинеллан, о чем-то сетуя и бормоча себе под нос, повел юношу в отведенную ему спальню. Широкая лестница, по которой они поднимались, вела на верхние этажи, откуда по длинным и извилистым коридорам можно было попасть в прилегающие башни и дополнительные секции, пристроенные к основному зданию в более поздние периоды. В этих самых пристройках находилось несколько спален, в одну из которых и был определен юный воспитанник детского дома. Внутреннее убранство замка соответствовало его старинному виду снаружи. Обстановка в комнатах странным образом носила атмосферу былых времен здесь была изящная антикварная мебель, старинные, редкостные экспонаты и статуи мифических богов различных размеров. Главным достоянием Леода являлись библиотека с феноменальными изданиями фолиантов, комната с охотничьими принадлежностями и чучелами убитых зверей, и галерея с портретами членов семейства Макензи, исполненными величайшими художниками прошлых столетий. Владельцы замка усердно старались соблюдать традиции своих предков, не внося изменений в интерьер комнат и сохраняя идиллию и гармонию, определенные поколениями родового гнезда графов Кромарти. Стены комнаты, отведенной Россе, были облицованы деревянными панелями. Изза дубового пола и старомодной антикварной мебели в комнате пахло древесиной, что было крайне редким явлением в век палюстина[9] и реззонта[10]. Новому постояльцу показалось, что он попал в прошлое, в периоды правления Виктории и Эдварда. Консерватизм обстановки огорчил Россу, привыкшего к новшествам тридцать четвертого века. У прежних усыновителей были наисовременнейшие взгляды на дизайн и интерьер в комнатах. В отличие от них, оказывавших Генри теплый прием, семья Макензи проявила к приемышу некоторую холодность, что, впрочем, ничуть не огорчило его. Он был предоставлен самому себе и мог лучше узнать приемную семью во время ее отсутствия. Каждая вещь в доме, каждый незаметный и привычный глазу предмет мог поведать проницательному юноше об особенностях людей, усыновивших его. Разместившись в комнате, Генри приступил к осмотру замка. Он зашел в каждую комнату и обозрел их интерьер, ознакомился с портретами членов семьи и, изучив, наконец, все предметы в доме, сделал для себя определенные выводы. Мистер Уолтер Макензи, более известный под именем графа Кромарти, представлял собой достойного и гордого человека, с превосходным происхождением и прославленными предками. Его привязанность к семье и к родовому замку Леод проявлялась в царившем в доме духе. Миссис Макензи, также представительница древнего и благородного рода, была известна как прекраснейшая художница. Ее студия, в которой Россе посчастливилось побывать, напоминала больше картинную галерею, нежели рабочую комнату. Неожиданностью для новосела стала новость об отпрыске семьи Макензи. Он обнаружил комнату и вещи, принадлежащие Уильяму Макензи. Осмотр замка Росса закончил только к вечеру. После ужина, приготовленного модимажем, Генри, полный впечатлений, направился в свою комнату. Он долго ворочался в постели, то ли от непривычной кровати, то ли от беспокоивших его мыслей о будущем. Узнав поближе семью Макензи, он понял, что оказался в теплой и дружественной обстановке, но сложность заключалась в их отношении к приемному сыну. Приезжая сюда, юноша был уверен, что в скором времени вернется обратно в детский дом, теперь же его мучили сомнения. Предчувствие подсказывало ему, что он еще долго пробудет в замке Леод.
   Г л а в а 4
   ЗАЛОЖНИК СНОВИДЕНИЯ
   Сон, смерть дневных тревог, купель
   трудов,
   Бальзам больной души, на пире жизни
   Второе и сытнейшее из блюд.
   У. Шекспир[11]
   Была глубокая ночь, когда Генри проснулся, встревоженный шумом, доносившимся из-за двери его комнаты. Подумав, что это модимаж, он вновь улегся спать. Силился заснуть, но все было напрасно. Шорох и странное шушуканье за дверью возобновились. Юноша выскочил из кровати и сердито направился к двери, чтобы проучить слугу. Босоногим добрался до двери и, резко открыв ее, оторопел. В коридоре никого не было и, тем не менее, непонятного рода шорох все также продолжал доноситься до его слуха. Генри вышел из спальни и зашагал по коридору в поисках источника шума. Достиг главного корпуса, где располагалась гостиная. Двери комнаты были открыты, и изнутри доносились голоса. Появление незнакомцев встревожило Россу. Первое, что пришло ему на ум, была мысль о пробравшихся в замок грабителях, но от нее он сразу же отказался, вспомнив о совершеннейшей охранной системе. Второй и более правдоподобной версией казалось возвращение хозяев дома. Однако и это предположение было шатким. В гостиной не горел свет, и люди, находившиеся там, говорили шепотом. Подкравшись поближе, Генри прислушался к беседе двух незнакомцев.
   - А Родерик сегодня придет?
   - Конечно же, придет, Кеннет. Ведь сегодня такая знаменательная
   ночь.
   После продолжительного молчания из комнаты донесся голос третьего.
   - Надеюсь, я не опоздал?
   - Нет, Колин. Церемония еще не началась, - отозвался
   Джеймс. Спустя минуту в комнате откуда-то появились еще двое.
   - Родерик! Колонел! Ну, наконец-то вы объявились! - воскликнул
   Кеннет. - Рассаживайтесь, и мы начнем церемонию посвящения.
   - А где же он?
   - Тут, притаился за дверью, слушает. У Генри перехватило дыхание. Он понял, что его обнаружили, однако преждевременно выходить из своего укрытия он не хотел.
   - Долго ты будешь там скрываться, Генри? - спросил Родерик.
   - Этого не может быть. - услышав свое имя, изумленно прошептал юноша.
   - Ну же, смелей! Мы встретим тебя радушно в нашем кругу. "И ты пойдешь туда? - спросил Генри у себя. - Да, а что я теряю от этого?. Ты не боишься?. Страх - повелитель слабоумных смельчаков.. И ты, повидимому, тоже скуден умишком", - осудила юношу его осторожность. Набравшись смелости, Росса вышел из укрытия. Перешагнул через порог и очутился в темной комнате, где единственным освещением была серебряная, узенькая дорожка от луны. В полутьме он разглядел неясные силуэты людей в креслах, расположенных спиной к окну. Сколько он не старался, лиц присутствующих ему не удалось разглядеть. Подошел поближе, и все равно видимость не улучшилась. Лунный свет часто терялся за бегущими облаками, и гостиная то и дело погружалась во мрак.
   - Да-а, беспокойная что-то сегодня лунная ночь, - произнес Генри, и
   в ответ услышал смех незнакомых людей.
   - Оригинальное приветствие, - послышался чей-то голос из темноты.
   Думаю, молодой человек прав, все тайны открываются во время лунной ночи.
   - По-моему, ночь прелестна, идеальна для свершения намеченного
   обряда, - промолвил другой мужчина.
   - Какого еще обряда? - настороженно поинтересовался Росса.
   - Ты станешь одним из нас!. При этих словах юноша попятился назад.
   - С чего это вы так решили? Я вас не знаю. да и хозяева, повидимому,
   тоже, так что уходите отсюда, пока я не вызвал службу безопасности. Они-то живо разберутся, что за обряд вы решили здесь устроить.
   Угроза Генри рассмешила собравшихся.
   - Вряд ли они смогут причинить вред тем, кого здесь нет, - ответил
   за всех Кеннет.
   - Как это нет? И вы думаете, я попадусь на эту уловку? Вы здесь, я
   вижу. знаю. Вам меня не провести. Росса подбежал к выключателю и осветил комнату. Пять кресел, в которых только что сидели незнакомцы, оказались пустыми. Юноша протер глаза и для пущей убедительности приблизился к одному из кресел и провел рукой по его красной бархатной поверхности. Ткань была холодной! Простояв некоторое время в ошеломленном состоянии, Росса решил вернуться в постель. Отключил освещение и был уже у порога, как вдруг услышал те же голоса незнакомцев. Они доносились из тех же кресел!
   - Куда же ты так спешишь, Генри? Церемония посвящения еще не
   закончилась. Юношу словно окатило холодной волной. Он стоял как вкопанный, не имея сил ни уйти, ни остаться. Бесспорно, убежать, покинув это жуткое и странное место, было наилучшим и легким спасением. Однако Генри Росса был не из тех, кто при малейших трудностях пускается наутек. С раннего детства он привык бороться за жизнь и право первенства. "Стоит ли бояться тех, кого нет в комнате, - задумался он. - Я познакомился с хозяевами дома, так почему же не узнать и призраков замка Леод?" Отбросив все сомнения, он вернулся в гостиную к камину. Встал напротив кресел, с выражением обреченного перед трибуналом.
   - Для начала, полагаю, вам следует представиться. Вы знаете мое имя.
   - Мы - Макензи, - перебил его голос из мрака.
   - Ясно, призраки-родственники, - серьезно произнес Росса. - Только не
   пойму, при чем тут я?
   - Скоро ты станешь одним из нас.
   - Не думал я, что мой конец настолько близок.
   - Нет, это лишь начало, - возразил Кеннет-провидец[12]. - Тебя ждет
   блестящее будущее - ты избранный!
   - Избранный? Для чего?
   - Узнаешь в свое время, - ответил ему провидец. - Прежде чем ты
   вступишь на долгий и праведный жизненный путь, тебе надлежит стать Макензи.
   - А-а, так вот о какой церемонии вы говорили, - протянул Генри
   с улыбкой. - Не хочу вас огорчать, господа призраки, но у меня, как и у вас, есть свои принципы. Я поклялся никогда не признавать фамильное имя приемных родителей. Я Росса, и останусь им до тех пор, пока не найду своих родителей.
   - Жаль тебя огорчать, мальчик, но правда в том, что ты никогда больше
   не увидишься с родными, - в голосе браханского провидца послышались нотки сочувствия. - Твои родители погибли.
   - Нет, этого не может быть! Я вам не верю!
   - Поверь ему, сынок, браханский провидец никогда не ошибается,
   вставил свое слово Колонел[13].
   - Это ложь! Они живы! Живы! И ни вы, ни кто другой на свете не сможет
   переубедить меня.
   - Он не верит нам. Какие будут предложения? - спросил сэр Джеймс[14].
   - Если он не верит нам, пускай увидит все своими глазами, - решил сэр
   Родерик[15]. Все вокруг осветилось на мгновенье трепетным светом, стены комнаты испарились, и на смену им выросли новые. От гостиной Леода не осталось и следа. Генри очутился в огромном безлюдном помещении с белыми стенами. Откуда-то издалека доносилась тихая, непривычная слуху музыка. Она была звучной и мягкой, приковывала к себе внимание слушателя и манила его. Юноша, не осознавая своих действий, зашагал в направлении божественной музыки. Звуки ее стали более различимы, и Росса понял, что он на верном пути. Пройдя до конца длинного зала, он очутился в саду - самом чудесном из всех, что доводилось ему видеть в своей жизни. Высокие, ветвистые и широколиственные деревья оттеняли дорожки, выложенные из белого камня. По краям дорожки росли яркие, пестрые цветы необыкновенной красоты. Их чудеснейший аромат дурманил рассудок. Следуя по каменной дорожке, юноша добрался до большого, не засаженного деревьями участка, где собрались миллионы мужчин и женщин в белых одеяниях. Оказалось, что источником мелодии, заливающей всю округу, являлись люди. Хор голосов, сливаясь воедино, образовывал мелодичную линию. Взявшись за руки, поющие смотрели на голубой небосклон, где помимо солнечного диска находился красный шарообразный объект. Он стремительно приближался к планете, неся в себе семена смерти и разрушения. Заметив в небе это жуткое явление, Генри понял, что собравшиеся пели прощальную песнь, оплакивая конец их мира. Встретившись лицом к лицу со смертью и сознавая неминуемую гибель, отважные сердцем люди не сломились духом. Они не впали в панику, не искали убежища, а, дружно сплотившись, ожидали свою гибель.
   - Среди них и твои родители, - услышал Росса голос браханского
   провидца.
   - Нет, это невозможно! - не желал юноша верить. - Если бы это
   было правдой, то и я не смог бы выжить.