Страница:
- Хорошо, пусть будет так, - согласился Генри, подумав, что, не имея
в кармане ни гроша, другого места для ночлега ему не сыскать. Макензи устроили в маленькой камере, где кроме кровати, столика и стула ничего больше не было. Удобство, конечно же, не ахти какое, но все было безупречно чисто, да и ужин, принесенный тюремщиком, пришелся Генри по вкусу. После многолетних скитаний ему было приятно вновь вкусить земную пищу, однако гибель Гвендолин настолько омрачила его, что он едва понимал происходящее вокруг. Несмотря на стрессовое состояние, он принуждал себя думать здраво и рассудительно. Необходимо было отыскать убийцу Белфорд, и сделать это мог только он - Генри. Желание отомстить негодяю, умертвившему его возлюбленную, горело в его груди жгучим пламенем. Но поиски возможно было начать только в случае его освобождения. А свобода, по-видимому, ему еще не скоро светила. Дело это было довольно-таки запутанным, отчего и раскрыть его представлялось сложным. "Если операторы МСБ не ошиблись, то изувер, совершивший это преступление, приняв мое обличие, желал тем самым обвинить меня в содеянном, - расхаживая по камере, думал Макензи. - Но как он мог догадаться о моем приезде? Вероятно, они следили за мной. Они? Ты думаешь, что убийца действовал не один?. Конечно! Тот, кто находился в Леоде, получил сообщение от своего сообщника в Эдинбурге, иначе откуда ему знать, что я направляюсь именно в Кинеллан. Наверное, кто-то шел за мной по пятам, а я, дурак, не увидел этого, - с укором подумал он. - Кто бы они ни были, это хорошо знавшие меня люди. нет, это нелюди.. только изверги могли совершить такое. - гнев разгорался в нем с небывалой силой. - А может, это дело рук неизвестных внеземных существ?. Нет, с чего бы это им делать? - опроверг он это предположение. - Все пришельцы находятся здесь на учете, и за ними ведется контроль, и, кроме того, нет преступления без мотива. Какой же цели злодей пытался достичь, убив Гвендолин? Это же элементарно, Генри.. Ты кому-то мешал, и тебя решили устранить! Да, как в итальянской поговорке: человек мешает - человека устраняют. Кто бы не подготовил мне эту ловушку, он проделал все с безупречной чистотой. Но здесь еще много неувязок. Как он смог выдать себя за меня?"
- Ну конечно! "Мистификатор"! - воскликнул Макензи вслух. "Кто-то воспользовался им, чтобы подставить и заманить меня в ловушку. Но ведь "мистификатор" имеется только у работников Международной и Галактической служб безопасности. Значит, преступники нашли метод изъять его у одного из служителей закона, а, возможно, даже какой-нибудь лихоимец продал совсем новое и неиспользованное устройство чужому. Да-да, вероятно, так это и было. Вряд ли они сумели насильно изъять "мистификатор" у кого-то из агентов. Скорее всего, убийца приобрел его за деньги.. А может, убийца не покупал его.. Может, он один из агентов? - новое предположение завело мысли Генри в тупик. - Если такое будет иметь место, найти виновника будет очень сложно. " Уныние охватило заключенного. Его свобода зависела от темпа ведения этого дела, да и покой он мог обрести, лишь отыскав убийцу Гвендолин. Он все еще не верил в ее кончину. Все события, произошедшие с ним за минувшие сутки, казались ему страшным сном. Он желал проснуться и забыть всю эту кошмарную историю. Увы, увы, увы! Суровая реальность была намного хуже самого беспокойного забытья, череду бедствий невозможно было остановить пробуждением. Великое Неизбежное забрало у Генри всех, кого он любил. Единственный, кто в тот час действительно занимал его мысли, это был друг его детства, внезапно охладевший к нему. Макензи не раз задавал себе вопрос: отчего Дисмас не пожелал его видеть? В этой неприязни, как он думал, скрывалась неизвестная причина тяжелой злобы. В голову не раз прокрадывалась мысль о том, что Брэстед был как-то причастен к убийству Гвендолин. Но вера в друга не давала предательской мысли проникнуть в сердце заключенного. Несмотря на попытки не думать об этом, мысли Макензи почему-то несправедливо и жестоко подвергали критике его искреннюю любовь к закадычному другу. Он никогда не сомневался в честности Дисмаса. Им столько пришлось пройти вместе, столько пережить трудностей, и как бы не обернулись события в жизни, Генри всегда мог рассчитывать на помощь друга. И теперь он был лишен этой поддержки. Друг детства по неясным причинам отвернулся от него, и этот его поступок причинил еще большую боль израненному сердцу Генри. После долгих размышлений Макензи решил связаться с управлением ГСБ и доложить им о своем приезде, ситуации, в которую он попал, и по возможности получить помощь. Такое решение немного успокоило заключенного, и он, наконец, уснул на рассвете.
- Карл, взгляни-ка на это! - воскликнул следователь Синклер,
показывая на данные, поступившие на дисплей. - Наш заключенный из сто двадцать пятой камеры, оказывается, приемный сын графа Кромарти.
- Которого? - спросил с интересом Карл Вертмаш.
- Покойного Уолтера Макензи.
- Владельца замка Леод?
- Того самого.
- Ничего себе! Значит, когда этот поехал в Леод, - проговорил
помощник следователя имея в виду Генри, - он просто-напросто посетил дом своих родителей.
- Именно!
- Но почему он ничего не сказал нам об этом?
- А кто его знает, - пожал плечами Джозеф. - Может, у него есть
свои причины скрывать это.
- Какие же это? - заинтересованно спросил Карл.
- Пока еще не знаю, - задумчиво отозвался следователь. - Возможно,
чтобы выяснить это, нам потребуется больше информации о нем. Синклер запросил полные данные о Генри Макензи и, получив их от информационного центра, немедля ознакомился с ними.
- Невероятно! - воскликнул следователь.
- Что-что? - жадно уставился на него молодой помощник.
- Ты не поверишь, Карл, против нашего заключенного из сто двадцать
пятой были выдвинуты обвинения в убийстве и продаже "диди".
- Вот тебе и сынуля! Правильно говорят в народе: милоликий приемыш со
временем обернется в извращенного гаденыша.
- Не болтай чепухи, Карл.
- Ну, и что же, привлекли его к суду или нет?
- Нет, дело закрыли, прежде чем оно дошло до судебных инстанций.
- В самом деле? Он был невиновен или использовал очередную уловку и
спасся от рук правосудия?
- Его делом занимался агент Леонардо Баскони.
- Баскони? Я слышал, он один из лучших работников МСБ, - поведал
Вертмаш.
- Значит, дело Макензи под его надзором было рассмотрено со всей
корректностью, - заключил следователь.
- Выходит, если он не был виновен в предыдущих обвинениях, возможно,
он не причастен и к этому.
- Это надо еще доказать, - опроверг слова помощника Джозеф.
Взгляни-ка, он учился на пилота, работал на одну из грузовых компаний, и спустя несколько лет его избрали в сенат.
- Вот тебе на! Наверняка не без поддержки влиятельного папаши,
с завистью заметил Карл.
- Возможно. - увлекшись чтением личного дела Генри Макензи,
бросил через плечо Синклер. Прочитав очередную информацию, он не сдержал смеха. - Не могу поверить! Против него было выдвинуто еще и обвинение в убийстве какого-то пса, - обратился он к помощнику.
- Видать, знатное было животное, - рассмеялся собеседник.
- Да уж, псина дочери самого Гильберта Белфорда.
- Ах, этого магната? - с восторгом спросил помощник, наслышанный
о семье Белфорд.
- Да, именно.
- И что же на этот раз? Смог он выйти сухим?
- Конечно! Всегда ни в чем не повинный Генри Макензи, - с юмором
отозвался следователь.
- Везучий, значит. - Карл призадумался. - Вы сказали Белфорд?
насупил тот брови.
- Да, а в чем дело, у тебя с ним обнаружилось родство?
- Может быть, и обнаружилось, но не у меня. Нашу покойницу, как мне
помнится, тоже звали Белфорд?
- Верно! - спохватившись, воскликнул Синклер. Перепроверил на своем
рабочем интеллэйде данные, полученные о потерпевшей. - Невероятно! Гвендолин Белфорд, дочь того самого магната.
- Что вы говорите? - развел руками Вертмаш. - Надо же, какое
совпадение.
- Вряд ли это простое совпадение, Карл. Что-то мне подсказывает, что на
сей раз преступление совершил именно этот баловень судьбы.
- Мотив?
- Возможно, давняя неприязнь.
- Кого? - не понял собеседник следователя.
- Или месть.
- За что? За собаку, что ли?
- Почему бы нет?
- Простите, но это вздор! Кто станет убивать столь красивую и
привлекательную женщину, памятуя о какой-то старой-престарой истории о собаке?.
- Очень странно, - задумчиво прищурился Джозеф. - Здесь говорится,
что Макензи был в числе сенаторов, отправившихся на "Ореол" одиннадцать лет назад.
- Ну и что?
- А то, что после освобождения заложников от сардерийцев его не было
в числе остальных. Он долгое время считался пропавшим без вести, а позже был объявлен погибшим.
- Необычная история, - согласился Вертмаш.
- Полагаю, нам придется поломать еще голову над этим делом,
задумчиво промолвил Синклер. - Приведи-ка этого удальца сюда, попробую узнать что-нибудь от него. Вертмаш, кивнув, вызвал на связь тюремщика участка и приказал ему привести заключенного Генри Макензи. Когда охранник вошел в камеру, узник спокойно пребывал в параллельном мире снов. Разбудить его оказалось довольно сложной задачей. Долгий перелет, смена обстановки, пережитые события минувшего дня и безжалостные ночные думы нарушили покой Генри. Проснувшись, заключенный долго не мог сообразить, где находится, как попал туда и кто стоит над его головой, без устали что-то треща. Он широко раскрыл глаза, присел, болезненно потянулся и уставился на человека в форме. Заставил себя сконцентрировать свое внимание и понять смысл слов говорящего.
- .следуй за мной.
- Куда? - спросил заключенный.
- Синклер желает видеть тебя.
- Millia molligheart[122]! И поспать спокойно не дадут,
проворчал Генри. - Кто еще такой этот Синклер?
- Следователь, занимающийся вашим делом.
- Ах! Этот тронутый, хохлатый хлюпик, - недовольно протянул
заключенный, поняв, о ком идет речь.
- Выбирайте выражения. Негоже хулить людей, которых вы совсем не
знаете.
- Очень мне нужен этот ваш хряк.. Убери от меня руки, худосочный! Не
советую сердить меня, - злобно оскалился Генри. - Я могу идти и без твоей помощи, трубковерт.. Не толкайся, я сам пойду. Макензи последовал за тюремщиком, который доставил его в кабинет следователя.
- С добрыми вестями, небось, раз вы разбудили меня в такую рань?
- Перестань кряхтеть, как старая грымза. Сядь и отвечай на мои
вопросы.
- Опять эти нескончаемые вопросы, - недовольно протянул
подследственный. - И долго вы будете тянуть эту волынку?
- Пока куда-нибудь не приедем, и путь наш будет зависеть только от
тебя.
- Я сказал вам все, что знаю.
- Правда? - ухмыльнулся Синклер. - Вчера, когда мы спросили вас о
прежних привлечениях к суду, вы заявили, что никогда не были под следствием. А сегодня я узнаю, что такое имело место трижды.
- Пронюхали, значит, - опустив глаза, устало вздохнул Макензи.
Возможно, кое-какие подозрения в моей честности и были, но они никогда не доходили до суда, небрежно усевшись на стул, заявил он.
- Вы были знакомы с пострадавшей?
- Да. Я уже говорил вам об этом.
- Но вы не сказали, какие у вас были с ней отношения.
- Дружеские, - не намереваясь посвящать постороннего в свои сердечные
дела, сказал Генри.
- Вы подружились с ней до того, как повесили ее собаку?
- Я никого не вешал, - едва сдерживая свое негодование,
процедил подследственный.
- И все же.
- После этого инцидента.
- Странно как-то. Сперва она обвинила вас в убийстве ее домашнего
животного, а потом начала дружить с вами.
- Ничего в этом странного нет. Она поняла, что я был не причастен к
этому. И вообще, какое это имеет отношение к данному делу? Вам надо искать убийцу, пока он не смылся, а вы тут теряете время на бессмысленные разговоры.
- Вы обвиняете меня в некомпетентности?
- Ни в чем я вас не обвиняю. Просто ваши мысли побежали не по тем
рельсам, и ваше расследование сбилось со следа. Но у меня, поверьте, есть дела поважнее, чем выслушивать ваши абсурдные обвинения. Мне необходимо срочно переговорить кое с кем, и если я не сделаю этого сейчас же, у вас будут большие неприятности.
- Вы тут не запугивайте и не угрожайте мне. Я могу вести дела,
и еще ни одно из них не оставалось у меня в черном ящике.
- Вот и замечательно! Так найдите подлеца, совершившего это
преступление, но ищите его подальше от меня.
- За грубость и препятствие в ведении уголовного дела вас могут
привлечь к суду, - предупредил Синклер.
- Хорошо, привлекайте меня сколько угодно к суду, но дайте мне
воспользоваться правом на звонок, - не имея намерения вступать в спор с агентом МСБ, сдался задержанный.
- Я и не собирался ущемлять ваши права. С кем вы хотите
поговорить?
- Полагаю, агент Джозеф Синклер, вы не забыли о правилах?
- Нет, но и вы помните о своем положении, мистер Макензи. Или вы
скажете, с кем желаете переговорить, или вам будет отказано в этом. Откуда мне знать, может, вы хотите предупредить ваших дружков? Или воспользоваться связями вашего покойного отца и избежать следствия и наказания. Генри изнеможенно вздохнул. Ему надоело оправдываться ежеминутно и терпеть нападки чересчур подозрительного и непроницательного следователя. Единственный путь к развязке узелка правосудия он нашел в переводе этого дела в следственные органы ГСБ, где его знали многие из сослуживцев. Достаточно было связаться с управлением и сообщить им о происходящем, и они наверняка бы сами предприняли такой шаг.
- Я желаю говорить с начальником отдела специальных операций управления
информационно-криминальной разведки Галактической службы безопасности.
- Может быть, лучше с председателем сената? - с издевкой
поинтересовался следователь.
- Ваш юмор неуместен. Вы хотели, чтобы я сказал вам, с кем желаю
говорить, я это сделал, теперь ваш черед сдержать свое слово. Синклер сомневался в правильности своего решения, и его колебания не ускользнули от глаз разведчика.
- Если вы желаете, можете сами поговорить с начальником отдела.
Скажите, что я прибыл на Землю, и обстоятельно изложите положение, в которое я попал. Так Синклер и поступил. Связался по коммуникабельной связи с управлением ГСБ и сообщил о подследственном Генри Макензи. Не прошло и пяти минут, как в кабинет Синклера вбежал его помощник с выпученными от удивления глазами и, запинаясь от волнения, сообщил, что его желает видеть полковник Джеймс Грант из Галактической службы безопасности. Лицо следователя побледнело и осунулось. Он велел немедля впустить посетителя. Встал из-за стола, подтянулся и, нацепив вежливую улыбку, с трепетом уставился на дверь. В комнату, ступая твердым шагом, вошел мужчина в форме, лет сорока. Военная выправка, стройный стан, серьезное выражение лица и острый взгляд серых глаз говорили о строгом нраве этого человека. Он являл прямую противоположность мясистому, седовласому и улыбчивому Синклеру, в характере которого не было ничего общего с грубостью и жестокостью, присущими большинству агентов служб безопасности. Полковник заговорил, и следователь заметно вздрогнул от его басистого и резкого голоса.
- Агент Джозеф Синклер? - спросил тот.
- Это я, - словно съежившись перед важной персоной, проговорил
следователь.
- Я уполномочен увезти отсюда Генри Макензи. Его дело отныне
будет рассматриваться следственным отделением нашей организации.
- Но, по-моему.
- Держите ваше мнение при себе, агент Синклер. Переведите всю
имеющуюся у вас информацию по делу Макензи в банк данных нашего отделения и прикажите привести задержанного.
- Он тут, - боязливо кивнув в сторону Генри, сказал следователь. Полковник, войдя в комнату, не обратил внимания на сидящего у стены рыжеголового незнакомца. Теперь же, узнав личность этого человека, он с любопытством изучал его взглядом. Одежда Генри была настолько простой и непримечательной, что на первый взгляд он был похож на заурядного уличного торговца. Однако, приглядевшись к нему, полковник увидел сильного и решительного молодого человека лет тридцати-тридцати пяти с выразительным лицом и диким взглядом тигриных глаз. Вольность, с которою тот держался, была проявлением его бесстрашного характера. Грант приблизился к сослуживцу и, отсалютовав старшему по званию, заговорил:
- Генерал-майор Генри Макензи, разрешите представиться, полковник
Джеймс Грант. Я уполномочен доставить вас в штаб-квартиру.
- Давно пора, - тихо произнес Макензи. - Вольно, полковник. Из какого
вы отдела?
- Я председатель отдела внутренней разведки ГСБ.
- Понятно, - поднимаясь со стула, сказал Генри. - Полагаю, нет
смысла больше задерживаться здесь.
- Так точно, генерал-майор, - вытянулся тот в струнку. Проходя мимо следователя, Макензи задержался, чтобы обменяться с ним парой слов.
- На вашем месте, агент Синклер, я бы подшлифовал свою интуицию.
Если вы потеряли прежнюю форму, подумайте лучше об отставке, так, по крайней мере, вы останетесь в памяти людей как опытный работник и деятельный следователь, достойный отличительной награды. Успехов вам! Синклер ничего не смог произнести в ответ, лишь кивнул. Впечатление оставленное последними событиями, было так велико, что он еще долго стоял неподвижно у стола в своем кабинете. После продолжительных раздумий он пришел к выводу, что в словах Макензи была доля правды, ему оказалось не по силам раскрыть это преступление, а значит, ему действительно пора было уходить на покой. Но не будем углубляться в путаные думы Джозефа Синклера, подверженного влиянию Генри Макензи, подобно тому, как простые умы подвергаются влиянию сильных умов. Вернем свое внимание к сложностям, возникшим у героя этого романа. По прибытии в эдинбургскую штаб-квартиру ГСБ, Макензи первым делом направили на медицинское обследование. Правила предписывали пройти эту процедуру каждому из агентов, побывавших на спецзаданиях, не только для проверки их состояния здоровья, но также с целью проверки работоспособности устройств, вживленных в организм разведчиков.
- Когда вы сняли спейвот и "мистификатор"? - поинтересовался доктор
Зитте.
- Я не снимал их, - не колеблясь, ответил обследуемый.
- Странно, но их у вас нет. Сообщение врача изумило Макензи.
- Вы уверены, доктор? - спросил Генри, сомневаясь в правильности
результатов обследова ния.
- Приборы показывают это с точностью один к одному, имитационная
линза и устройство связи отсутствуют в вашем организме. Это заявление озадачило Генри. Когда он отбывал с Земли, они были у него. Он даже пользовался обоими приборами на "Атлантиде" до захвата их корабля сардерийцами. Он вспомнил, что связь с управлением тогда прервалась именно в тот час, когда их привели к Акраку, правителю Пиккроса. Но Макензи прекрасно помнил, что, даже потеряв связь с управлением, устанавливаемую со вспомогательными средствами слежки, он никогда не лишался самой техники. "Значит, это произошло позже", - подумал генерал-майор.
- Откуда у вас столько рубцов на теле?
- Подвергся нападению инопланетян, - вспомнил он о четырех
ракообразных существах на Терронге, решивших отомстить ему за убитого друга. - Возможно, приборы слежки были извлечены именно тогда, - высказал Генри свое предположение вслух.
- Извлечены? Кем?
- Одним из терронгцев.. Доктор Зитте больше не стал возвращаться к этой теме, решив предоставить выяснение подробностей этого случая начальству. Он заполнил карточку пациента и вложил результаты обследования в личное дело агента Макензи. После медосмотра Генри предстал с отчетом перед председателем своего отдела. Доклад был утомительным и долгим, и нет необходимости вдаваться в излишние подробности, мы приведем лишь заключительную часть диалога.
- Все, что вы поведали мне, очень интересно, но неправдоподобно. Есть
некоторые пробелы и нестыковки, которые, очевидно проистекают из-за того, что вы преднамеренно уходили от описания тех или иных ситуаций, произошедших с вами во время поездки, - со всей строгостью заметил Вейчел Линдберг, начальник отдела спецопераций.
- Что именно у вас вызывает подозрение? - настороженно спросил
генерал-майор.
- Все!
- Сэр, поступая на службу, я давал клятву всегда говорить правду. Вы
компрометируете меня, не имея на то оснований..
- Я передаю ваше дело "Комиссии правосудия". Пусть она все и
решит. Макензи не ожидал такого поворота событий. Быть преданным в руки "Комиссии правосудия" значило подвергнуться военному трибуналу. Конечно же, поступки генерал-майора вызывали некоторые подозрения, но было слишком сурово предпринимать против него такие жесткие меры. Генри попытался предотвратить этот неприятный процесс, но ему не удалось убедить начальника не отсылать его дело в упомянутую ранее судебную инстанцию. Теперь Макензи ожидали тяжелые дни, и чтобы не проиграть это правовое противоборство, ему следовало запастись терпением, собраться с силами и мыслями.
Г л а в а 30
ИЗМЕННИК
Тюрьма - всегда страданья
дом,
Здесь все страшит вокруг.
Но только здесь ты узнаешь,
Кто настоящий друг.
Иной сидит по заслугам,
Другой - по злобе судей;
Сидят здесь плуты и воры
И сколько честных людей!
Надпись на Эдинбургской тюрьме.
Как только начался судебный процесс над генерал-майором Генри Макензи, его препроводили в Эдинбургскую тюрьму - в корпус, отведенный для провинившихся военнослужащих. Стеклянный круг на самом верху высокой башни, возвышавшейся над городом, и являл собой современную тюрьму тридцать четвертого века. Войти в башню можно было только через контрольный пункт, расположенный у основания сооружения. Все системы служб здесь были автоматизированы. В казематной башне заключенный никогда не контактировал с тюремной охраной. Времена темных и душных подземелий, где узник не видел солнечного света, прошли. Мышление людей нового времени было направлено не на причинение провинившемуся человеку адских мук заключения, а на выяснение резонов, побудивших того к совершению преступления, и устранение таковых причин. Заключая провинившегося в эту тюремную башню, откуда открывался чудеснейший вид на город Эдинбург и залив Ферт-оф-Форт, психологикриминалисты пытались тем самым вызвать в узнике стремление жить и верить в добрые деяния, нежели, упрятав его в подземелье, разжигать в нем ненависть ко всем людям и всему миру. Идеи ученых дали положительный результат. Побывавший в тюрьме человек, выйдя оттуда, стремился дарить окружающим радость, а не ополчался против всех и не мстил каждому за страдания, перенесенные по его же вине. Именно в такую башню и переправили Макензи. В округлой камере, больше похожей на скромный гостиничный номер, стены заменяли небьющиеся стекла. В центре помещения стояло кресло с встроенным в него маленьким столиком, которое при необходимости преобразовывалось в кровать. Чуть в отдалении от кресла-кровати находилась кабинка, служащая уборной и душевой, рядом с ней был подъемный лифт, используемый для подачи дневного пайка. Еда здесь была не столь разнообразной и калорийной, однако, сравнив ее с кушаньями терронгцев и каллаксийцев, Генри остался доволен (в пищу заключенных добавляли медицинские препараты седативного действия, но узникам об этом тайно проводившемся лечении ничего не было известно). Судебное заседание было назначено на утро следующего дня, и Макензи следовало хорошенько выспаться, чтобы иметь свежую голову. Однако, сколько он ни силился, сон не желал прийти к нему. Оголенная луна висела высоко в безоблачном небе. Небесные светила мерцали, освещая остальную часть сизого небосвода. От кровати заключенного тянулась лунная лента. Лучи ночного солнца, падая узнику на глаза, отгоняли его сон. Луна своим загадочным светом словно призывала человека отбросить телесную слабость и предаться глубоким размышлениям. Настойчивое вмешательство небесного тела отогнало сон узника и посеяло в его сердце семена грядущей опасности. Не имея больше сил бороться с грызущими его покой мыслями, Генри поднялся с постели и подошел к окну. Лунный свет освещал камеру, внося в ночную тьму таинственную прелесть. Озера дрожащих электрических огней блестели под ногами заключенного. Город не спал, и ночная жизнь бурлила в нем активной вулканической лавой. Плоский и низменный берег залива Ферт-оф-Форт заливал лунный свет искрами огней, играющих на водной глади. Возвышаясь над городом, гордое и одинокое ночное светило призывало людей любоваться и восхищаться его блеском и очарованием. Соревнуясь с земной чернотой и другими сидерическими светилами, луна ревностно желала держать свое первенство и сохранять величие. Как кокетливая белоликая прелестница, она покоряла сердца созерцающих ее людей, была единственной и неповторимой в своей царственной красоте. Столь дивная панорама должна была согреть сердце Макензи и укрепить его веру в завтрашний день, но встревоженное сердце продолжало усиленно биться, предвещая неминуемое несчастье. Беспокойный взгляд его янтарных глаз выдавал душевное смятение. Он попал в такую переделку, выйти из которой представлялось крайне нелегким делом. Рядом не было никого, кто бы мог ему помочь и поддержать в столь трудную минуту его жизни. Одиночество стало для него привычкой, навязанной судьбой, которая лишила Генри родителей, друзей, и последний удар нанесла ему, избрав для этого ту, которой поклонялось его сердце. Со смертью Гвендолин что-то сломалось внутри него. Он лишился покоя, чему были причиной и угрызения совести, мучавшие его. Он корил себя за необузданность нрава, ставшего причиной размолвки между ним и Белфорд. Тогда, уходя из дома в гневе и злобе, он не мог предположить, что расстается с Гвендолин навеки. А ведь он столько времени лелеял надежду встретиться с ней вновь и сообщить ей все, что он помышлял сказать ей, находясь в многолетних скитаниях. Но судьбе было угодно превратить желанную встречу в траурное рандеву. Жестокий рок играл мыслями и действиями одних людей, чтобы причинить боль другим людям. Макензи терялся в догадках, пытаясь выявить убийцу возлюбленной. И чем больше он предавался аналитическим размышлениям, тем сильнее у него крепло убеждение, что убийство Гвендолин было содеяно лишь с намерением лишить его свободы, а возможно и жизни. Одно было точно, кто бы ни вознамерился сделать это, он желал покончить с Макензи рукою правосудия. Вскоре к его догадкам прибавилась еще одна - месть, питавшая убийцу. У Генри было немало врагов, и список этот пополнялся с годами во время его работы в разведке. Многие из тех, кто были выданы им Галактической службе безопасности, были знатными, богатыми и влиятельными людьми, погрязшими в бесчестии и преступном мошенничестве. Кто бы они ни были, несмотря на твердо устроенную систему защиты личностей разведчиков, при желании недоброжелатели могли бы найти информацию о любом из агентов служб безопасности. Генерал-майору казалось, что именно из-за этой махинации мздоимцев он и попал в такое сложное безвыходное положение. Кто-то из неприятелей, вероятно, узнал о его возвращении на Землю. И механизм возмездия тотчас сработал. Разведчик долго пытался вычислить виновника трагедии, подозревал некоторых из знакомых ему людей, однако он не был полностью уверен в их причастности. Долгие размышления не принесли ожидаемого результата. Генри стал злиться на собственную неумелость. Сколько раз его выручала интуиция, но сейчас и она была бессильна. Мысли его то мчались ослепительно и молниеносно, то забегали в темный угол и попадали в тупик. Ярость с каждой минутой все сильнее распаляла в нем мучительную жажду мести. Острое желание отомстить разжигало грудь молодого человека, руководя его думами и притупляя все остальные чувства. Генри поднял глаза на Луну, отдал лицо ее сиянию и произнес самый жесткий обет в своей жизни:
в кармане ни гроша, другого места для ночлега ему не сыскать. Макензи устроили в маленькой камере, где кроме кровати, столика и стула ничего больше не было. Удобство, конечно же, не ахти какое, но все было безупречно чисто, да и ужин, принесенный тюремщиком, пришелся Генри по вкусу. После многолетних скитаний ему было приятно вновь вкусить земную пищу, однако гибель Гвендолин настолько омрачила его, что он едва понимал происходящее вокруг. Несмотря на стрессовое состояние, он принуждал себя думать здраво и рассудительно. Необходимо было отыскать убийцу Белфорд, и сделать это мог только он - Генри. Желание отомстить негодяю, умертвившему его возлюбленную, горело в его груди жгучим пламенем. Но поиски возможно было начать только в случае его освобождения. А свобода, по-видимому, ему еще не скоро светила. Дело это было довольно-таки запутанным, отчего и раскрыть его представлялось сложным. "Если операторы МСБ не ошиблись, то изувер, совершивший это преступление, приняв мое обличие, желал тем самым обвинить меня в содеянном, - расхаживая по камере, думал Макензи. - Но как он мог догадаться о моем приезде? Вероятно, они следили за мной. Они? Ты думаешь, что убийца действовал не один?. Конечно! Тот, кто находился в Леоде, получил сообщение от своего сообщника в Эдинбурге, иначе откуда ему знать, что я направляюсь именно в Кинеллан. Наверное, кто-то шел за мной по пятам, а я, дурак, не увидел этого, - с укором подумал он. - Кто бы они ни были, это хорошо знавшие меня люди. нет, это нелюди.. только изверги могли совершить такое. - гнев разгорался в нем с небывалой силой. - А может, это дело рук неизвестных внеземных существ?. Нет, с чего бы это им делать? - опроверг он это предположение. - Все пришельцы находятся здесь на учете, и за ними ведется контроль, и, кроме того, нет преступления без мотива. Какой же цели злодей пытался достичь, убив Гвендолин? Это же элементарно, Генри.. Ты кому-то мешал, и тебя решили устранить! Да, как в итальянской поговорке: человек мешает - человека устраняют. Кто бы не подготовил мне эту ловушку, он проделал все с безупречной чистотой. Но здесь еще много неувязок. Как он смог выдать себя за меня?"
- Ну конечно! "Мистификатор"! - воскликнул Макензи вслух. "Кто-то воспользовался им, чтобы подставить и заманить меня в ловушку. Но ведь "мистификатор" имеется только у работников Международной и Галактической служб безопасности. Значит, преступники нашли метод изъять его у одного из служителей закона, а, возможно, даже какой-нибудь лихоимец продал совсем новое и неиспользованное устройство чужому. Да-да, вероятно, так это и было. Вряд ли они сумели насильно изъять "мистификатор" у кого-то из агентов. Скорее всего, убийца приобрел его за деньги.. А может, убийца не покупал его.. Может, он один из агентов? - новое предположение завело мысли Генри в тупик. - Если такое будет иметь место, найти виновника будет очень сложно. " Уныние охватило заключенного. Его свобода зависела от темпа ведения этого дела, да и покой он мог обрести, лишь отыскав убийцу Гвендолин. Он все еще не верил в ее кончину. Все события, произошедшие с ним за минувшие сутки, казались ему страшным сном. Он желал проснуться и забыть всю эту кошмарную историю. Увы, увы, увы! Суровая реальность была намного хуже самого беспокойного забытья, череду бедствий невозможно было остановить пробуждением. Великое Неизбежное забрало у Генри всех, кого он любил. Единственный, кто в тот час действительно занимал его мысли, это был друг его детства, внезапно охладевший к нему. Макензи не раз задавал себе вопрос: отчего Дисмас не пожелал его видеть? В этой неприязни, как он думал, скрывалась неизвестная причина тяжелой злобы. В голову не раз прокрадывалась мысль о том, что Брэстед был как-то причастен к убийству Гвендолин. Но вера в друга не давала предательской мысли проникнуть в сердце заключенного. Несмотря на попытки не думать об этом, мысли Макензи почему-то несправедливо и жестоко подвергали критике его искреннюю любовь к закадычному другу. Он никогда не сомневался в честности Дисмаса. Им столько пришлось пройти вместе, столько пережить трудностей, и как бы не обернулись события в жизни, Генри всегда мог рассчитывать на помощь друга. И теперь он был лишен этой поддержки. Друг детства по неясным причинам отвернулся от него, и этот его поступок причинил еще большую боль израненному сердцу Генри. После долгих размышлений Макензи решил связаться с управлением ГСБ и доложить им о своем приезде, ситуации, в которую он попал, и по возможности получить помощь. Такое решение немного успокоило заключенного, и он, наконец, уснул на рассвете.
- Карл, взгляни-ка на это! - воскликнул следователь Синклер,
показывая на данные, поступившие на дисплей. - Наш заключенный из сто двадцать пятой камеры, оказывается, приемный сын графа Кромарти.
- Которого? - спросил с интересом Карл Вертмаш.
- Покойного Уолтера Макензи.
- Владельца замка Леод?
- Того самого.
- Ничего себе! Значит, когда этот поехал в Леод, - проговорил
помощник следователя имея в виду Генри, - он просто-напросто посетил дом своих родителей.
- Именно!
- Но почему он ничего не сказал нам об этом?
- А кто его знает, - пожал плечами Джозеф. - Может, у него есть
свои причины скрывать это.
- Какие же это? - заинтересованно спросил Карл.
- Пока еще не знаю, - задумчиво отозвался следователь. - Возможно,
чтобы выяснить это, нам потребуется больше информации о нем. Синклер запросил полные данные о Генри Макензи и, получив их от информационного центра, немедля ознакомился с ними.
- Невероятно! - воскликнул следователь.
- Что-что? - жадно уставился на него молодой помощник.
- Ты не поверишь, Карл, против нашего заключенного из сто двадцать
пятой были выдвинуты обвинения в убийстве и продаже "диди".
- Вот тебе и сынуля! Правильно говорят в народе: милоликий приемыш со
временем обернется в извращенного гаденыша.
- Не болтай чепухи, Карл.
- Ну, и что же, привлекли его к суду или нет?
- Нет, дело закрыли, прежде чем оно дошло до судебных инстанций.
- В самом деле? Он был невиновен или использовал очередную уловку и
спасся от рук правосудия?
- Его делом занимался агент Леонардо Баскони.
- Баскони? Я слышал, он один из лучших работников МСБ, - поведал
Вертмаш.
- Значит, дело Макензи под его надзором было рассмотрено со всей
корректностью, - заключил следователь.
- Выходит, если он не был виновен в предыдущих обвинениях, возможно,
он не причастен и к этому.
- Это надо еще доказать, - опроверг слова помощника Джозеф.
Взгляни-ка, он учился на пилота, работал на одну из грузовых компаний, и спустя несколько лет его избрали в сенат.
- Вот тебе на! Наверняка не без поддержки влиятельного папаши,
с завистью заметил Карл.
- Возможно. - увлекшись чтением личного дела Генри Макензи,
бросил через плечо Синклер. Прочитав очередную информацию, он не сдержал смеха. - Не могу поверить! Против него было выдвинуто еще и обвинение в убийстве какого-то пса, - обратился он к помощнику.
- Видать, знатное было животное, - рассмеялся собеседник.
- Да уж, псина дочери самого Гильберта Белфорда.
- Ах, этого магната? - с восторгом спросил помощник, наслышанный
о семье Белфорд.
- Да, именно.
- И что же на этот раз? Смог он выйти сухим?
- Конечно! Всегда ни в чем не повинный Генри Макензи, - с юмором
отозвался следователь.
- Везучий, значит. - Карл призадумался. - Вы сказали Белфорд?
насупил тот брови.
- Да, а в чем дело, у тебя с ним обнаружилось родство?
- Может быть, и обнаружилось, но не у меня. Нашу покойницу, как мне
помнится, тоже звали Белфорд?
- Верно! - спохватившись, воскликнул Синклер. Перепроверил на своем
рабочем интеллэйде данные, полученные о потерпевшей. - Невероятно! Гвендолин Белфорд, дочь того самого магната.
- Что вы говорите? - развел руками Вертмаш. - Надо же, какое
совпадение.
- Вряд ли это простое совпадение, Карл. Что-то мне подсказывает, что на
сей раз преступление совершил именно этот баловень судьбы.
- Мотив?
- Возможно, давняя неприязнь.
- Кого? - не понял собеседник следователя.
- Или месть.
- За что? За собаку, что ли?
- Почему бы нет?
- Простите, но это вздор! Кто станет убивать столь красивую и
привлекательную женщину, памятуя о какой-то старой-престарой истории о собаке?.
- Очень странно, - задумчиво прищурился Джозеф. - Здесь говорится,
что Макензи был в числе сенаторов, отправившихся на "Ореол" одиннадцать лет назад.
- Ну и что?
- А то, что после освобождения заложников от сардерийцев его не было
в числе остальных. Он долгое время считался пропавшим без вести, а позже был объявлен погибшим.
- Необычная история, - согласился Вертмаш.
- Полагаю, нам придется поломать еще голову над этим делом,
задумчиво промолвил Синклер. - Приведи-ка этого удальца сюда, попробую узнать что-нибудь от него. Вертмаш, кивнув, вызвал на связь тюремщика участка и приказал ему привести заключенного Генри Макензи. Когда охранник вошел в камеру, узник спокойно пребывал в параллельном мире снов. Разбудить его оказалось довольно сложной задачей. Долгий перелет, смена обстановки, пережитые события минувшего дня и безжалостные ночные думы нарушили покой Генри. Проснувшись, заключенный долго не мог сообразить, где находится, как попал туда и кто стоит над его головой, без устали что-то треща. Он широко раскрыл глаза, присел, болезненно потянулся и уставился на человека в форме. Заставил себя сконцентрировать свое внимание и понять смысл слов говорящего.
- .следуй за мной.
- Куда? - спросил заключенный.
- Синклер желает видеть тебя.
- Millia molligheart[122]! И поспать спокойно не дадут,
проворчал Генри. - Кто еще такой этот Синклер?
- Следователь, занимающийся вашим делом.
- Ах! Этот тронутый, хохлатый хлюпик, - недовольно протянул
заключенный, поняв, о ком идет речь.
- Выбирайте выражения. Негоже хулить людей, которых вы совсем не
знаете.
- Очень мне нужен этот ваш хряк.. Убери от меня руки, худосочный! Не
советую сердить меня, - злобно оскалился Генри. - Я могу идти и без твоей помощи, трубковерт.. Не толкайся, я сам пойду. Макензи последовал за тюремщиком, который доставил его в кабинет следователя.
- С добрыми вестями, небось, раз вы разбудили меня в такую рань?
- Перестань кряхтеть, как старая грымза. Сядь и отвечай на мои
вопросы.
- Опять эти нескончаемые вопросы, - недовольно протянул
подследственный. - И долго вы будете тянуть эту волынку?
- Пока куда-нибудь не приедем, и путь наш будет зависеть только от
тебя.
- Я сказал вам все, что знаю.
- Правда? - ухмыльнулся Синклер. - Вчера, когда мы спросили вас о
прежних привлечениях к суду, вы заявили, что никогда не были под следствием. А сегодня я узнаю, что такое имело место трижды.
- Пронюхали, значит, - опустив глаза, устало вздохнул Макензи.
Возможно, кое-какие подозрения в моей честности и были, но они никогда не доходили до суда, небрежно усевшись на стул, заявил он.
- Вы были знакомы с пострадавшей?
- Да. Я уже говорил вам об этом.
- Но вы не сказали, какие у вас были с ней отношения.
- Дружеские, - не намереваясь посвящать постороннего в свои сердечные
дела, сказал Генри.
- Вы подружились с ней до того, как повесили ее собаку?
- Я никого не вешал, - едва сдерживая свое негодование,
процедил подследственный.
- И все же.
- После этого инцидента.
- Странно как-то. Сперва она обвинила вас в убийстве ее домашнего
животного, а потом начала дружить с вами.
- Ничего в этом странного нет. Она поняла, что я был не причастен к
этому. И вообще, какое это имеет отношение к данному делу? Вам надо искать убийцу, пока он не смылся, а вы тут теряете время на бессмысленные разговоры.
- Вы обвиняете меня в некомпетентности?
- Ни в чем я вас не обвиняю. Просто ваши мысли побежали не по тем
рельсам, и ваше расследование сбилось со следа. Но у меня, поверьте, есть дела поважнее, чем выслушивать ваши абсурдные обвинения. Мне необходимо срочно переговорить кое с кем, и если я не сделаю этого сейчас же, у вас будут большие неприятности.
- Вы тут не запугивайте и не угрожайте мне. Я могу вести дела,
и еще ни одно из них не оставалось у меня в черном ящике.
- Вот и замечательно! Так найдите подлеца, совершившего это
преступление, но ищите его подальше от меня.
- За грубость и препятствие в ведении уголовного дела вас могут
привлечь к суду, - предупредил Синклер.
- Хорошо, привлекайте меня сколько угодно к суду, но дайте мне
воспользоваться правом на звонок, - не имея намерения вступать в спор с агентом МСБ, сдался задержанный.
- Я и не собирался ущемлять ваши права. С кем вы хотите
поговорить?
- Полагаю, агент Джозеф Синклер, вы не забыли о правилах?
- Нет, но и вы помните о своем положении, мистер Макензи. Или вы
скажете, с кем желаете переговорить, или вам будет отказано в этом. Откуда мне знать, может, вы хотите предупредить ваших дружков? Или воспользоваться связями вашего покойного отца и избежать следствия и наказания. Генри изнеможенно вздохнул. Ему надоело оправдываться ежеминутно и терпеть нападки чересчур подозрительного и непроницательного следователя. Единственный путь к развязке узелка правосудия он нашел в переводе этого дела в следственные органы ГСБ, где его знали многие из сослуживцев. Достаточно было связаться с управлением и сообщить им о происходящем, и они наверняка бы сами предприняли такой шаг.
- Я желаю говорить с начальником отдела специальных операций управления
информационно-криминальной разведки Галактической службы безопасности.
- Может быть, лучше с председателем сената? - с издевкой
поинтересовался следователь.
- Ваш юмор неуместен. Вы хотели, чтобы я сказал вам, с кем желаю
говорить, я это сделал, теперь ваш черед сдержать свое слово. Синклер сомневался в правильности своего решения, и его колебания не ускользнули от глаз разведчика.
- Если вы желаете, можете сами поговорить с начальником отдела.
Скажите, что я прибыл на Землю, и обстоятельно изложите положение, в которое я попал. Так Синклер и поступил. Связался по коммуникабельной связи с управлением ГСБ и сообщил о подследственном Генри Макензи. Не прошло и пяти минут, как в кабинет Синклера вбежал его помощник с выпученными от удивления глазами и, запинаясь от волнения, сообщил, что его желает видеть полковник Джеймс Грант из Галактической службы безопасности. Лицо следователя побледнело и осунулось. Он велел немедля впустить посетителя. Встал из-за стола, подтянулся и, нацепив вежливую улыбку, с трепетом уставился на дверь. В комнату, ступая твердым шагом, вошел мужчина в форме, лет сорока. Военная выправка, стройный стан, серьезное выражение лица и острый взгляд серых глаз говорили о строгом нраве этого человека. Он являл прямую противоположность мясистому, седовласому и улыбчивому Синклеру, в характере которого не было ничего общего с грубостью и жестокостью, присущими большинству агентов служб безопасности. Полковник заговорил, и следователь заметно вздрогнул от его басистого и резкого голоса.
- Агент Джозеф Синклер? - спросил тот.
- Это я, - словно съежившись перед важной персоной, проговорил
следователь.
- Я уполномочен увезти отсюда Генри Макензи. Его дело отныне
будет рассматриваться следственным отделением нашей организации.
- Но, по-моему.
- Держите ваше мнение при себе, агент Синклер. Переведите всю
имеющуюся у вас информацию по делу Макензи в банк данных нашего отделения и прикажите привести задержанного.
- Он тут, - боязливо кивнув в сторону Генри, сказал следователь. Полковник, войдя в комнату, не обратил внимания на сидящего у стены рыжеголового незнакомца. Теперь же, узнав личность этого человека, он с любопытством изучал его взглядом. Одежда Генри была настолько простой и непримечательной, что на первый взгляд он был похож на заурядного уличного торговца. Однако, приглядевшись к нему, полковник увидел сильного и решительного молодого человека лет тридцати-тридцати пяти с выразительным лицом и диким взглядом тигриных глаз. Вольность, с которою тот держался, была проявлением его бесстрашного характера. Грант приблизился к сослуживцу и, отсалютовав старшему по званию, заговорил:
- Генерал-майор Генри Макензи, разрешите представиться, полковник
Джеймс Грант. Я уполномочен доставить вас в штаб-квартиру.
- Давно пора, - тихо произнес Макензи. - Вольно, полковник. Из какого
вы отдела?
- Я председатель отдела внутренней разведки ГСБ.
- Понятно, - поднимаясь со стула, сказал Генри. - Полагаю, нет
смысла больше задерживаться здесь.
- Так точно, генерал-майор, - вытянулся тот в струнку. Проходя мимо следователя, Макензи задержался, чтобы обменяться с ним парой слов.
- На вашем месте, агент Синклер, я бы подшлифовал свою интуицию.
Если вы потеряли прежнюю форму, подумайте лучше об отставке, так, по крайней мере, вы останетесь в памяти людей как опытный работник и деятельный следователь, достойный отличительной награды. Успехов вам! Синклер ничего не смог произнести в ответ, лишь кивнул. Впечатление оставленное последними событиями, было так велико, что он еще долго стоял неподвижно у стола в своем кабинете. После продолжительных раздумий он пришел к выводу, что в словах Макензи была доля правды, ему оказалось не по силам раскрыть это преступление, а значит, ему действительно пора было уходить на покой. Но не будем углубляться в путаные думы Джозефа Синклера, подверженного влиянию Генри Макензи, подобно тому, как простые умы подвергаются влиянию сильных умов. Вернем свое внимание к сложностям, возникшим у героя этого романа. По прибытии в эдинбургскую штаб-квартиру ГСБ, Макензи первым делом направили на медицинское обследование. Правила предписывали пройти эту процедуру каждому из агентов, побывавших на спецзаданиях, не только для проверки их состояния здоровья, но также с целью проверки работоспособности устройств, вживленных в организм разведчиков.
- Когда вы сняли спейвот и "мистификатор"? - поинтересовался доктор
Зитте.
- Я не снимал их, - не колеблясь, ответил обследуемый.
- Странно, но их у вас нет. Сообщение врача изумило Макензи.
- Вы уверены, доктор? - спросил Генри, сомневаясь в правильности
результатов обследова ния.
- Приборы показывают это с точностью один к одному, имитационная
линза и устройство связи отсутствуют в вашем организме. Это заявление озадачило Генри. Когда он отбывал с Земли, они были у него. Он даже пользовался обоими приборами на "Атлантиде" до захвата их корабля сардерийцами. Он вспомнил, что связь с управлением тогда прервалась именно в тот час, когда их привели к Акраку, правителю Пиккроса. Но Макензи прекрасно помнил, что, даже потеряв связь с управлением, устанавливаемую со вспомогательными средствами слежки, он никогда не лишался самой техники. "Значит, это произошло позже", - подумал генерал-майор.
- Откуда у вас столько рубцов на теле?
- Подвергся нападению инопланетян, - вспомнил он о четырех
ракообразных существах на Терронге, решивших отомстить ему за убитого друга. - Возможно, приборы слежки были извлечены именно тогда, - высказал Генри свое предположение вслух.
- Извлечены? Кем?
- Одним из терронгцев.. Доктор Зитте больше не стал возвращаться к этой теме, решив предоставить выяснение подробностей этого случая начальству. Он заполнил карточку пациента и вложил результаты обследования в личное дело агента Макензи. После медосмотра Генри предстал с отчетом перед председателем своего отдела. Доклад был утомительным и долгим, и нет необходимости вдаваться в излишние подробности, мы приведем лишь заключительную часть диалога.
- Все, что вы поведали мне, очень интересно, но неправдоподобно. Есть
некоторые пробелы и нестыковки, которые, очевидно проистекают из-за того, что вы преднамеренно уходили от описания тех или иных ситуаций, произошедших с вами во время поездки, - со всей строгостью заметил Вейчел Линдберг, начальник отдела спецопераций.
- Что именно у вас вызывает подозрение? - настороженно спросил
генерал-майор.
- Все!
- Сэр, поступая на службу, я давал клятву всегда говорить правду. Вы
компрометируете меня, не имея на то оснований..
- Я передаю ваше дело "Комиссии правосудия". Пусть она все и
решит. Макензи не ожидал такого поворота событий. Быть преданным в руки "Комиссии правосудия" значило подвергнуться военному трибуналу. Конечно же, поступки генерал-майора вызывали некоторые подозрения, но было слишком сурово предпринимать против него такие жесткие меры. Генри попытался предотвратить этот неприятный процесс, но ему не удалось убедить начальника не отсылать его дело в упомянутую ранее судебную инстанцию. Теперь Макензи ожидали тяжелые дни, и чтобы не проиграть это правовое противоборство, ему следовало запастись терпением, собраться с силами и мыслями.
Г л а в а 30
ИЗМЕННИК
Тюрьма - всегда страданья
дом,
Здесь все страшит вокруг.
Но только здесь ты узнаешь,
Кто настоящий друг.
Иной сидит по заслугам,
Другой - по злобе судей;
Сидят здесь плуты и воры
И сколько честных людей!
Надпись на Эдинбургской тюрьме.
Как только начался судебный процесс над генерал-майором Генри Макензи, его препроводили в Эдинбургскую тюрьму - в корпус, отведенный для провинившихся военнослужащих. Стеклянный круг на самом верху высокой башни, возвышавшейся над городом, и являл собой современную тюрьму тридцать четвертого века. Войти в башню можно было только через контрольный пункт, расположенный у основания сооружения. Все системы служб здесь были автоматизированы. В казематной башне заключенный никогда не контактировал с тюремной охраной. Времена темных и душных подземелий, где узник не видел солнечного света, прошли. Мышление людей нового времени было направлено не на причинение провинившемуся человеку адских мук заключения, а на выяснение резонов, побудивших того к совершению преступления, и устранение таковых причин. Заключая провинившегося в эту тюремную башню, откуда открывался чудеснейший вид на город Эдинбург и залив Ферт-оф-Форт, психологикриминалисты пытались тем самым вызвать в узнике стремление жить и верить в добрые деяния, нежели, упрятав его в подземелье, разжигать в нем ненависть ко всем людям и всему миру. Идеи ученых дали положительный результат. Побывавший в тюрьме человек, выйдя оттуда, стремился дарить окружающим радость, а не ополчался против всех и не мстил каждому за страдания, перенесенные по его же вине. Именно в такую башню и переправили Макензи. В округлой камере, больше похожей на скромный гостиничный номер, стены заменяли небьющиеся стекла. В центре помещения стояло кресло с встроенным в него маленьким столиком, которое при необходимости преобразовывалось в кровать. Чуть в отдалении от кресла-кровати находилась кабинка, служащая уборной и душевой, рядом с ней был подъемный лифт, используемый для подачи дневного пайка. Еда здесь была не столь разнообразной и калорийной, однако, сравнив ее с кушаньями терронгцев и каллаксийцев, Генри остался доволен (в пищу заключенных добавляли медицинские препараты седативного действия, но узникам об этом тайно проводившемся лечении ничего не было известно). Судебное заседание было назначено на утро следующего дня, и Макензи следовало хорошенько выспаться, чтобы иметь свежую голову. Однако, сколько он ни силился, сон не желал прийти к нему. Оголенная луна висела высоко в безоблачном небе. Небесные светила мерцали, освещая остальную часть сизого небосвода. От кровати заключенного тянулась лунная лента. Лучи ночного солнца, падая узнику на глаза, отгоняли его сон. Луна своим загадочным светом словно призывала человека отбросить телесную слабость и предаться глубоким размышлениям. Настойчивое вмешательство небесного тела отогнало сон узника и посеяло в его сердце семена грядущей опасности. Не имея больше сил бороться с грызущими его покой мыслями, Генри поднялся с постели и подошел к окну. Лунный свет освещал камеру, внося в ночную тьму таинственную прелесть. Озера дрожащих электрических огней блестели под ногами заключенного. Город не спал, и ночная жизнь бурлила в нем активной вулканической лавой. Плоский и низменный берег залива Ферт-оф-Форт заливал лунный свет искрами огней, играющих на водной глади. Возвышаясь над городом, гордое и одинокое ночное светило призывало людей любоваться и восхищаться его блеском и очарованием. Соревнуясь с земной чернотой и другими сидерическими светилами, луна ревностно желала держать свое первенство и сохранять величие. Как кокетливая белоликая прелестница, она покоряла сердца созерцающих ее людей, была единственной и неповторимой в своей царственной красоте. Столь дивная панорама должна была согреть сердце Макензи и укрепить его веру в завтрашний день, но встревоженное сердце продолжало усиленно биться, предвещая неминуемое несчастье. Беспокойный взгляд его янтарных глаз выдавал душевное смятение. Он попал в такую переделку, выйти из которой представлялось крайне нелегким делом. Рядом не было никого, кто бы мог ему помочь и поддержать в столь трудную минуту его жизни. Одиночество стало для него привычкой, навязанной судьбой, которая лишила Генри родителей, друзей, и последний удар нанесла ему, избрав для этого ту, которой поклонялось его сердце. Со смертью Гвендолин что-то сломалось внутри него. Он лишился покоя, чему были причиной и угрызения совести, мучавшие его. Он корил себя за необузданность нрава, ставшего причиной размолвки между ним и Белфорд. Тогда, уходя из дома в гневе и злобе, он не мог предположить, что расстается с Гвендолин навеки. А ведь он столько времени лелеял надежду встретиться с ней вновь и сообщить ей все, что он помышлял сказать ей, находясь в многолетних скитаниях. Но судьбе было угодно превратить желанную встречу в траурное рандеву. Жестокий рок играл мыслями и действиями одних людей, чтобы причинить боль другим людям. Макензи терялся в догадках, пытаясь выявить убийцу возлюбленной. И чем больше он предавался аналитическим размышлениям, тем сильнее у него крепло убеждение, что убийство Гвендолин было содеяно лишь с намерением лишить его свободы, а возможно и жизни. Одно было точно, кто бы ни вознамерился сделать это, он желал покончить с Макензи рукою правосудия. Вскоре к его догадкам прибавилась еще одна - месть, питавшая убийцу. У Генри было немало врагов, и список этот пополнялся с годами во время его работы в разведке. Многие из тех, кто были выданы им Галактической службе безопасности, были знатными, богатыми и влиятельными людьми, погрязшими в бесчестии и преступном мошенничестве. Кто бы они ни были, несмотря на твердо устроенную систему защиты личностей разведчиков, при желании недоброжелатели могли бы найти информацию о любом из агентов служб безопасности. Генерал-майору казалось, что именно из-за этой махинации мздоимцев он и попал в такое сложное безвыходное положение. Кто-то из неприятелей, вероятно, узнал о его возвращении на Землю. И механизм возмездия тотчас сработал. Разведчик долго пытался вычислить виновника трагедии, подозревал некоторых из знакомых ему людей, однако он не был полностью уверен в их причастности. Долгие размышления не принесли ожидаемого результата. Генри стал злиться на собственную неумелость. Сколько раз его выручала интуиция, но сейчас и она была бессильна. Мысли его то мчались ослепительно и молниеносно, то забегали в темный угол и попадали в тупик. Ярость с каждой минутой все сильнее распаляла в нем мучительную жажду мести. Острое желание отомстить разжигало грудь молодого человека, руководя его думами и притупляя все остальные чувства. Генри поднял глаза на Луну, отдал лицо ее сиянию и произнес самый жесткий обет в своей жизни: