Тюдор Элизабет. Война времен

   Г л а в а 33.
   - Сэр, к вам пришли, - сообщил дворецкий.
   - Кто? - спросил хозяин, сидевший за письменным столом.
   - Я не знаю, сэр. Какая-то цыганка, но она отказывается назвать себя.
   Хозяин велел впустить незнакомку. Не успел тот открыть дверь, как в комнату буквально влетела молодая особа лет тридцати, с приятной внешностью. Смуглая кожа, проницательные чёрные глаза, длинные локоны того же цвета и правильные черты лица придавали ей привлекательный шарм. Длинное платье удивляло своими пёстрыми красками. Цветная шаль, которая прикрывала тугие груди, завершала весь её непривычный для глаз наряд.
   Молодой господин, встав из-за стола, пошёл к ней навстречу, и как только дворецкий закрыл за собой дверь, женщина в мольбах упала к ногам хозяина дома.
   - Помогите мне, сэр Мельсимор... только вы можете мне помочь... Возможно, вы сможете спасти её, - заплакала женщина в отчаянье.
   Герман растерялся. Он нагнулся и, положив руки цыганке на плечи, попросил её подняться. Затем подвёл незнакомку к креслу и, усадив её, расположился напротив.
   - Теперь говорите, что вы от меня хотите? - ровным голосом спросил он.
   - Мне очень нужна ваша помощь... вернее не мне, а одной моей подруге, начала она. - Вот уже несколько дней, как её арестовали, и я ничего не знаю о её судьбе.
   - Арестовали? -губы хозяина тронула улыбка. - За что? За попрошайничество или же кражу?
   Аделаида опустила глаза.
   - За убийство... - тихо заявила она.
   - Что?!
   - Да, но это было случайностью... ну, то есть, непреднамеренно...
   - Непреднамеренных убийств не бывает. Преступление есть преступление, строго заметил Герман и поднялся, давая понять, что разговор окончен, однако Аделаида решила не отступать.
   - Умоляю вас, выслушайте меня, сэр Мельсимор, - взмолилась посетительница. - Моя подруга убила этого человека, лишь чтобы спасти меня... Правда, это было сделано немного зверски, - прошептала цыганка, - но всё равно она не должна расплачиваться за убийство убийцы...
   - Убийство убийцы? - он вновь опустился в кресло.
   - Она убила насильника, который зверски убивал своих жертв...
   - О Господи! Но что бы ни совершила ваша подруга, при чём тут я? К сожалению, я ничем не могу вам помочь...
   - Нет, вы можете, - настаивала Адель. - У вас положение в обществе и... и деньги, а деньги делают всё.
   - Вы с ума сошли! - воскликнул Герман. - Вы хотите, чтобы я подкупил судью, и ради какой-то незнакомой мне женщины... поставил под удар свою репутацию... сел в тюрьму? Это же уму непостижимо! То, что вы предлагаете мне, абсолютно невозможно! - отрезал он.
   Аделаида, вытерев краешком шали слезинку с глаз, встала.
   - Теперь я понимаю, почему она вас бросила, - посмотрев ему в глаза, язвительно сказала цыганка. - Она была права, когда говорила, что внешность ваша обманчива и что вы... - "неотёсанный мужлан", - чуть было не сорвалось у неё с языка, но она не решилась произнести это определение и смягчила его: эгоист, который, кроме своего виноградного поля ни в чём больше не смыслит.
   - Вы забываете, с кем вы говорите! - оскорблённый словами цыганки, вспыхнул хозяин.
   - Нет, я не забыла, - холодно ответила та и направилась к двери.
   Герман подошёл к письменному столу и, подняв колокольчик, зазвонил в него. В комнату тотчас вошёл дворецкий.
   - Да, сэр.
   - Проводите её, - велел Мельсимор.
   Аделаида помедлила у порога.
   - Жаль, что вы такой.
   - О Господи! - сжав зубы, процедил Герман. - Опять двадцать пять!
   - Если бы вы только помогли Риане.... Ведь вы когда-то её любили...
   - Да не знаю я никакой Рианы, и никогда ещё не любил ни одной цыганки! взорвался сэр Мельсимор.
   - Нет, знали! - она тоже повысила голос. - И не только знали и любили, но и страдали по ней, а может быть, и сейчас страдаете.
   Дворецкий, выпучив глаза, в замешательстве наблюдал за сценой.
   - Вы, очевидно, сумасшедшая?
   - Это я-то сумасшедшая? Это вы с ума сошли, раз не хотите помочь своей возлюбленной!
   Однако хозяин "Голден Сиид" больше не желал слушать Аделаиду. Сев в кресло за письменным столом, он кивнул дворецкому, чтобы тот избавил его от назойливого присутствия незнакомки. Франк, схватив цыганку за плечи, стал силой тащить её к двери.
   - Отпусти меня, ты, напыщенный пингвин! - высвободив плечи, выкрикнула цыганка. - Я сама уйду, но не раньше, чем промою мозги твоему хозяину, заявила она и подбежала к письменному столу хозяина.
   Герман понял, что просто так не отделается от назойливой посетительницы.
   - Что вы хотите от меня?
   - Вашей помощи, - намного тише, чем раньше, заговорила та.
   - Почему это я должен помогать этой вашей Риане, если даже не знаком с нею?
   - Нет, вы знали её, сэр Мельсимор, и я освежу вашу память. Вы познакомились с ней здесь, в этом доме, сэр Мельсимор-младший привёл её сюда.
   - Ах! Значит это одна из подружек Гарольда! - воскликнул тот.
   - Нет! Гарольд всей душой ненавидел её, а вы защитили Риану от него. Год назад, накануне праздника Дионисия, вы приютили её в "Голден Сиид".
   - Но послушайте, - побледнев, обратился Герман к женщине, - вы уверены, что её зовут Рианой?
   - Ах да! Я только сейчас вспомнила! Она ведь сменила своё имя, вступая в наш табор. Её имя было какое-то нецыганское. Да это и неудивительно, она ведь и не цыганка.
   - Не цыганка?
   - Да, она не цыганка, но мы приняли её в наш табор потому, что ей некуда было идти. Она спасла мне жизнь, - продолжала Адель, - и единственное, чем я могла отблагодарить её, это приютить у себя. С тех пор Риана жила в нашем таборе, а также занимала место в совете. Мы давали представления. Помните, более шести месяцев назад в "Голден Сиид" прибыла труппа бродячих артистов-цыган?
   - Да, - кивнул, Герман, - я и сам не раз посещал их представления.
   - Так вот, и Риана тогда была вместе с нами. Порой, когда мы заходили во внутренний двор замка, я не раз хотела взять её с собой, но она каждый раз отказывалась под разными предлогами. Но потом мне стало ясно, что она попросту не хотела встретиться с вами. Когда же я прижала её к стенке, Риана, в конце концов, поведала мне всю правду. Конечно же, я не могу вам всего рассказать, так как я сама ничего толком не поняла, но какой бы она ни была, у неё великое сердце...
   Сказав о сердце, цыганка схватилась за грудь, жадно хватая ртом воздух, у неё подкосились ноги, и она рухнула на пол.
   - Что с вами? - Герман кинулся к ней. - Врача!!! - крикнул он дворецкому, и тот вылетел из комнаты в поисках доктора.
   Аделаида, превозмогая боль, ухватилась за руку хозяина:
   - Мне... уже... никто не поможет... - прохрипела незнакомка. Сделав большое усилие, она приподняла голову. - Не дайте... им... погубить её... голос её становился всё тише и тише.
   - Успокойтесь... сейчас придёт доктор. Лежите спокойно... всё будет хорошо, - попытался Герман приободрить женщину.
   - Слишком... поздно, - сказала она. - Спасите... Риану... - цыганка запнулась... - ... я ... вспомнила... её зовут... Зей... Би...и... и ... - с последним вздохом исторгла Аделаида имя своей подруги.
   Она обмякла и забилась в предсмертной конвульсии. Зрачки её расширились, и сиянье чёрных глаз угасло. Герман, отдёрнув свою руку из руки умершей, отпрянул назад. Так он простоял долго, оглушенный услышанным, потрясённый происшедшей у него на глазах смертью, и не сразу отозвался на голос дворецкого.
   - А? Что?
   Он огляделся и увидел доктора Оландью, склонившегося над телом женщины.
   - Она уже мертва, - дал доктор заключение.
   - От чего она умерла, доктор?
   - Возможно, давняя болезнь...
   - Умирая, она схватилась за сердце...
   - М - да... Удивительно! Она, кажется, умерла от инфаркта, - ошибочно предположил медик.
   - Инфаркт в таком возрасте?
   - А что тут такого, Герман? Ведь и у Гарольда был в прошлом году инфаркт, - напомнил доктор. - Только я не знаю, как он тогда так быстро вылечился? Однако, сдаётся мне, что всё это благодаря твоей подружке, как её там.... Ах да, Зей-Би!
   Герман оцепенел, услышав это имя. Страшная догадка потрясла его.
   - Герман, очнись! Что с тобой? - махал рукой Оландью.
   - Зей-Би... в беде... я должен помочь ей... - остановив на докторе невидящий взгляд, пробормотал он.
   - Нет, нет, Зей-Би не угрожает никакая опасность. Это всего лишь твоё больное воображение... - попытался тот успокоить Германа.
   - Хватит! - повысил голос хозяин "Голден Сиид". - Я в своём уме и знаю, что говорю! - И, перешагнув через труп, он направился к двери.
   - Сэр, а что делать с телом? - спросил дворецкий, который всё это время безмолвно стоял в стороне.
   - Похороните её на кладбище замка "Голден Сиид"! - велел хозяин.
   - А как надписать надгробье? - в замешательстве развёл мажордом руками.
   - Не знаю. Напишите только дату смерти, - бросил Герман через плечо и вышёл из кабинета.
   Г л а в а 34.
   В тёмном сыром помещении подземелья была гробовая тишина. Лишь изредка её нарушали писки здешних грызунов. Собравшись вокруг тарелки с тюремной пищей, мыши и их старшие собратья крысы радовались поживе.
   На улице шёл дождь, и от этого в камере предварительного следствия становилось ещё холоднее. С потолка на сырой пол капала вода. Образовавшаяся лужа занимала почти половину камеры, едва не достигая вороха сена в углу, служившего подстилкой узнице.
   На сене, скрестив ноги, сидела Риана. Она вошла в состояние транса, дабы расслабить тело, разум и душу. Она ещё никогда так дурно не чувствовала себя. Чувство вины за содеянное преступление толкало её на отчаянное решение - к самоуничтожению. Нейрокомпьютер неустанно уговаривал её одуматься и бежать из тюрьмы, но все попытки были напрасными. Геноконцентрат уже вынесла сама себе приговор, и если люди этого времени не уничтожат её, сэли собиралась сама покончить с собою.
   Риана открыла глаза, но и короткое забытье не смогло унять бурю, бушующую в её душе. Тишину прорезал металлический звон ключей, и замок в зарешеченной двери камеры щёлкнул несколько раз. Послышался скрежет ржавых петель, дверь отворилась и в камеру вошёл охранник.
   - Выходи! К тебе пришли, - объявил он грубым голосом.
   - Ко мне? - удивилась узница.
   - Не к крысам же я обращаюсь, - раздраженно проворчал тот.
   Риана, ничего не понимая, последовала за тюремщиком.
   - Здесь визиты к узникам запрещены, - заявил тот, - но этот посетитель выпросил у меня встречи с вами.
   "Неужели Адель сделала такую глупость и пришла сюда? - подумала сэли. - Но нет, этого не может быть! Ей бы не разрешили встретиться со мной".
   Пройдя до конца длинного мрачного коридора и повернув направо, страж остановился возле железной двери.
   - Это камера для высокопоставленных лиц, - сказал мужчина, - бывает, что и они загремят в тюрьму. Так вот, эта камера именно для них, - подчеркнул он, но теперь твоё заключение пройдёт здесь, - заявил страж.
   - А где же посетитель? - спросила Риана.
   - Он там ждёт тебя, - уведомил тот, криво улыбаясь.
   Охранник освободил её от наручников, распахнул железную дверь и велел заключенной войти в помещение. Едва Риана переступила порог камеры, дверь захлопнулась за ней. В этой камере было намного светлей и уютнее, чем в той, в которой сэли прожила неделю из своей бесконечной жизни. Эта камера походила на дешёвый гостиничный номер, но в сравнении с другими помещениями городской тюрьмы она была изумительно чистой.
   Небольшая кровать с опрятной постелью, стол с двумя стульями и коврик из овечьей шкуры завершал обстановку этой камеры для "избранных". В покрывшемся копотью камине, потрескивая, горели поленья. Камин создавал некую иллюзию домашнего очага.
   Около большого зарешеченного окна стоял посетитель. Увидев Риану, он сделал шаг вперёд. Свет от камина осветил его лицо, и сэли узнала в нём своего верного друга.
   - Герман... - еле слышно произнесла она.
   Однако Мельсимор не сразу узнал Зей-Би. Он долго вглядывался, стараясь разглядеть черты лица заключенной. Хоть Герман и приехал в тюрьму, он не был уверен в том, что это действительно Зей-Би, которую он знал... и любил. Разглядывая стоящую перед ним особу, он подходил к ней все ближе и ближе.
   Длинные медно-красные вьющиеся волосы обрамляли белое лицо заключенной, цыганский балахон, одетый на стройное тело, придавал ей женственность и изящность. Ничто в этой незнакомке не напоминало ту женщину, которая занимала все эти долгие месяцы мысли и мечты именитого господина. Она превосходила Зей-Би своей красотой. Подойдя к ней на расстоянии вытянутой руки, Герман всмотрелся ей в глаза. Единственное, что было схожим в этой особе с его возлюбленной, - холодные непроницаемые зелёные глаза, такие, каких во всём свете не сыскать.
   - Зей-Би! - наконец прорезал тишину трепетный возглас. Он обнял её.
   - Герман... - пролепетала она.
   Чувство неимоверного счастья заполнило всё существо геноконцентрата. Её ноги стали ватными, в глазах потемнело и, чтобы не упасть, она обвила ему шею.
   - Зей-Би... я нашёл тебя... я, наконец-то, нашел тебя... любимая... шептал он со слезами на глазах.
   Герман стал целовать ей лоб, щёки, глаза, он никак не мог остановиться. Наконец, найдя губы своей возлюбленной, прильнул к ним устами. Зей-Би, с жаром ответила на его поцелуй. В её глазах заискрился свет. Ей было так хорошо, как никогда в жизни. Голова затуманилась и разум не воспроизводил никаких мыслей. На мгновенье сэли стало страшно, но наслаждение не давало ей опомниться. Герман взял её на руки и отнёс на кровать. Он снял с неё шаль и платье, продолжая осыпать её поцелуями. Потеряв ориентацию в пространстве и времени, сэли закрыла глаза.
   - Зей-Би, опомнись! Что ты делаешь? - тревожно взывал Алекс. - Твой организм может не вынести таких сильных эмоций. Нервные клетки напряжены, я больше не могу контролировать их...
   Однако геноконцентрат ничего не видела и не слышала. То чувство, которым было охвачено её существо, было сильнее голоса разума. Её партнёр отлучился на две-три секунды, как ей показалось, и время в представлении сэли остановилось. И вдруг Зей-Би почувствовала на своём теле тепло человеческого тела. Инстинктивно обвив шею человека, она стала искать его уста. Найдя их, сэли стала упиваться ими, как жаждущий странник в пустыне прохладной водой. Температура её тела стала повышаться, и всё внутри неё пылало. Геноконцентрат застонала от боли и наслаждения. Всё тело Зей-Би затряслось от напряжения, и она потеряла сознание...
   Г л а в а 35.
   На дворе была глубокая ночь, когда Зей-Би открыла глаза. Тлеющие поленья в камине едва освещали помещение, и предметы, находящиеся там, проступали смутно. Лишь белый свет от полной луны, выглядывавшей из-за туч, изредка просачивался в камеру. Приподнявшись на локтях и оглядевшись по сторонам, Зей-Би увидела рядом с собою человека. Приглядевшись получше, она узнала в нём Германа. События минувшего дня ожили в её памяти, и у неё перехватило дыхание. Сэли закрыла рот руками, чтобы не закричать.
   "Какой ужас!" - только и могла она подумать.
   - Рад, что ты, наконец-то очнулась, - услышала она мысленный импульс, посланный Алексом.
   - Что произошло сегодня днём?
   - Может быть, прежде чем вдаваться в расспросы, сперва оденешься? предложил комп.
   Зей-Би встала с кровати. Найдя свою одежду, разбросанную по всей комнате, торопливо оделась. Тем временем Алекс пересказал происшедшую амурную сцену.
   - Какой ужас! Какой ужас! - никак не могла сэли успокоиться. - Надеюсь, ты не добавляешь ничего от себя в эту историю?
   - Абсолютно ничего, - солгал тот.
   - Ну, если всё так плачевно, думаю, лучше будет, если я буду держаться подальше от этого человека.
   - Это самое разумное решение, которое я слышал от тебя за последние дни, заметил тот.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Я имею в виду тот приговор, который ты себе вынесла.
   - Алекс, мы ведь закрыли эту тему, - напомнила она.
   - Ты думаешь, я соглашусь с твоим решением самоуничтожиться?
   - Я не самоуничтожаюсь, - возразила сэли и подошла к окну. - Я предаю себя в руки закона...
   - Закон закону рознь, - прервал её тот. - Ты геноконцентрат и не принадлежишь этому времени. Как же ты соглашаешься с тем, что тебя будет судить горстка примитивных людей из средневековья?
   - Во все времена за убийство человека надо было расплачиваться собственной жизнью, - напомнила сэли. - Может быть, ты забыл правовые нормы нашего времени?
   - Нет, но...
   - Тема закрыта, Алекс, - грубо прервала она. - Я больше не хочу слышать твои нравоучения.
   - Но ведь я твой советник, - напомнил тот.
   - Советник, а не наставник. Не забывай, что ты, - подчеркнула сэли, приложение к моему телу, а я твой носитель, твоя хозяйка.
   Алекс умолк, уязвлённый словами Зей-Би. Её мысли были заняты печальными происшествиями последних дней. Ей хотелось выговориться, но нейрокомпьютер не был тем слушателем, с которым она могла бы поделиться своими чувствами. Конечно же, он слышал все её мысли и знал о её переживаниях. Он готов был прийти ей на помощь в любую минуту, но Зей-Би жаждала чего-то другого. Ей не хватало человеческого понимания и сочувствия. Только сейчас, находясь одна средь каменных стен тюрьмы, она оценила ту жизнь, которую прожила все эти девять месяцев в цыганском таборе. Пусть они не были законопослушными, пусть у них кипела кровь, и они часто ссорились друг с другом. Зато они были свободны, они были одной семьёй, они были людьми, в обществе которых и Зей-Би почувствовала себя, хоть на какую-то мизерную долю, человеком. Сэли очень соскучилась по всем ним, а особенно по Аделаиде, с её жизнелюбием, озорством и практичностью. Эта цыганка научила Зей-Би быть женственной и привлекательной. Она была единственным другом сэли среди людей и среди женщин.
   Герман, перевернувшись во сне с одного бока на другой, протянул руку, ища сэли и, не обнаружив, пробудился.
   - Зей-Би? Зей-Би, где ты? - позвал он сонным голосом.
   - Спи, Герман, ещё очень рано, - тихо ответила она.
   - Почему же ты не спишь? - спросил он, стараясь отогнать свой сон.
   - Могу ли я уснуть, когда повинна я,
   И тяжкий грех мне не даёт покоя...
   Иллюзий на спасение не строя,
   Приму я казнь...страдая и любя... - процитировала Зей-Би слова из пьесы, в которой играла.
   - Это из "Кары Богов"! - узнал Герман строки, сказанные сэли.
   - Да и не только из пьесы, - с горечью вздохнула актриса.
   - Что это значит? - в конце концов, одолев чары Морфея, встал он с кровати.
   И, одевшись, приблизился к ней.
   - Это значит, что тебе пора уходить, - холодно бросила сэли.
   - О, не волнуйся, я договорился с охранником...
   - Я не об этом, - не поворачиваясь к нему лицом, покачала она головой. Ты должен вернуться домой в "Голден Сиид". Тебе здесь нечего делать.
   Герман был поражён её тоном.
   - Ты прогоняешь меня? - наконец смог он произнести.
   - Нет, я прошу тебя уйти, - поправила она его.
   - Просишь? ... Я-то думал, ты попросишь меня помочь тебе... а ты... - он давился словами. - Ты просишь меня уйти... как будто бы я какой-то... какой-то залётный гость... Я приехал сюда не за тем, чтобы уезжать ни с чем. Я приехал, чтобы освободить тебя и увести с собой. А ты... Я так долго искал тебя, страдал, мечтал о будущем с тобой. А ты стоишь ко мне спиной, как к какому-то чужому человеку, и бесчувственно упрашиваешь меня уйти.
   - Не драматизируй, Герман, - скрестив руки на груди, отозвалась она. - Я делаю это тебе во благо. Я виновна и готова расплатиться жизнью за содеянное преступление. Таков устав...
   - Какой ещё к чёрту устав?
   - Я убила человека...
   - Ты убила не человека, а монстра, его и человеком-то не назовёшь. Он насиловал и убивал женщин, и когда очередная жертва попала к нему на удочку, ты прикончила его. Это же героизм, справедливость, а не преступление! - пылко оспаривал он мнение сэли.
   Зей-Би повернулась к нему:
   - Откуда ты знаешь все эти подробности? Об этом знала одна лишь Аделаида.
   "Так вот, значит, как звали эту цыганку", - подумал юноша про себя.
   - Она пришла в "Голден Сиид" и попросила меня помочь её подруге Риане, рассказал он. - Но, не зная ни её, ни её подруги, за которую она просила, я отказал ей в помощи. Но потом, когда она произнесла твоё имя, я изменил своё решение. И вот я здесь... - заключил он, умолчав о смерти цыганки.
   - Аделаида приехала с тобой? - поинтересовалась Зей-Би. - Или вернулась в табор?
   "Чёрт! Что же я ей скажу?..." - подумал Мельсимор, и сэли услышала его мысли.
   - Что это значит? - спросила она взволнованно.
   Герман прикусил губу.
   - Она... она...
   - Что она? - ещё больше насторожилась сэли.
   - Она оставила этот мир...
   - Ты хочешь сказать... - сэли задохнулась.
   - Да... она умерла...
   - Умерла...
   Сэли закрыла глаза, пораженная печальной новостью. В комнате воцарилась гробовая тишина.
   - Я не смогла ей помочь... я не спасла её... - страдальчески простонала Зей-Би.
   - Ты ни в чём не виновата. Доктор Оландью сказал, что она была серьёзно больна.
   - Я знаю, - опустив голову, сказала та. - Но я могла ей помочь.... В нарушение законов своего времени... - голос сэли оборвался, и она погрузилась в раздумье. - Вы отдали тело в табор?
   - Нет. Я не знал, куда обращаться, и велел похоронить её на кладбище замка...
   - Без имени? - изумилась Зей-Би.
   - На надгробье обозначили только дату смерти....
   - Ты должен немедленно ехать в "Голден Сиид". По цыганским обычаям нельзя хоронить мертвого без имени. Это грех... - печально объяснила геноконцентрат.
   - Ничего уже не поделаешь. Я не уеду, пока не освобожу тебя.
   Он приблизился к ней и протянул руки, чтобы обнять её.
   - Нет! - сэли отстранила его. - Я уже совершила не одну ошибку. С меня хватит! Уезжай! Уезжай, Герман, пока не поздно!
   - Но, Зей-Би...
   - Неужели ты не понимаешь? Я прошу уйти тебя, потому что ты мне дорог. Я не хочу, чтобы и ты умер, - дрожащим голосом пояснила Зей-Би.
   - С чего это вдруг я должен умереть?
   - Когда-то одна цыганка нагадала мне, что я принесу горе и смерть близким мне людям.
   - И ты веришь в бред какой-то гадалки?
   - Конечно же, нет! Но события показывают, что её прорицание не было ложью.
   - Да? - засмеялся человек. - И кто же следующая жертва её пророчеств?
   Зей-Би посмотрела ему в глаза и дрожащим голосом выговорила его имя.
   - Я не отступлюсь от своей любви только из-за пустой болтовни какой-то полоумной старухи! - решительно заявил Герман. - Может быть, есть ещё какая-то причина, почему ты не хочешь, чтобы я остался с тобой? - с подозрением и ревностью добавил он.
   - Есть и не одна, - загадочно произнесла сэли.
   - Какая же?
   - Я не могу тебе этого сказать.
   - Но почему?
   - Когда-то и Адель задавала мне этот вопрос... - вспомнила Зей-Би. - Она клялась поверить и понять меня, истина оказалась слишком сложна для её разума. Подумав, что я ей лгу, она отвергла меня как друга и велела уйти из табора. Однако этот инцидент с насильником помирил и снова сблизил нас... и в то же время разлучил на целую вечность. Теперь, когда её нет в живых..... - сэли отошла, присела на кровати.
   - Зей-Би, - ласково обратился Герман к ней, садясь рядом. - Но ведь я никогда не стану осуждать тебя. Я ведь люблю тебя и мне всё равно, каким было твоё прошлое. Я не вправе осуждать поступки других людей, так как и сам не безгрешен...
   - Но моё прошлое не связано с каким бы то ни было грехом, - возразила сэли. - Просто оно настолько не связано с настоящим... Я не могу вернуться к прежнему образу жизни, и сознание этого гложет мой разум. Если бы... если бы моё будущее было бы таким, как моё прошлое...
   - Так почему же ты не вернёшься туда, где твой мир... твой воздушный замок? - Мельсимор досадовал тому, что в планах Зей-Би о будущем для него не было места.
   - Если бы я могла, - протянула сэли.
   - Тебе не хватает средств или... решимости? - холодно проговорил он.
   - Ни того, ни другого, - задетая тоном человека, она встала. - Ты думаешь, я какая-то попрошайка? Или преступница, бежавшая из тюрьмы? "Если человек совершит ошибку, его можно простить, но если это сделает геноконцентрат, ему прощенья нет!", - процитировала Зей-Би фразу "своего" устава и сразу же запнулась, поняв, что сболтнула лишнее.
   - Кто они, эти... как ты сказала... гено... концертанты? - Герман переврал незнакомое слово.
   - Геноконцентраты, - поправила сэли, думая о своём.
   "Если он мне поверит, это будет чудом, - подумала она. - Ну, а если нет?... Тогда он уйдёт... и тем самым спасёт себе жизнь"... Кажется, она нашла выход.
   - Геноконцентраты, - начала Зей-Би, - это - творения человека. Они созданы из биосинтетических волокон, с использованием генной инженерии... Люди, то есть мои современники в моём мире, создавая их и наделив нечеловеческой силой, не представляли, что разум у их творений будет почти равновеликим. Существует уже целый город геноконцентратов. Им управляют тринадцать старейшин - людей. Это ученые, от генов которых были созданы их же творения.
   - И где находится этот город? - изумлённо спросил средневековый человек.
   - Далеко, очень далеко, - многозначительно ответила сэли. - И в то же время совсем близко...
   - Ты издеваешься?
   - Нет, Герман. Это правда, которую ты хотел знать.
   - Да что мне за дело до каких-то геноконцентратов? - воскликнул он. - Я просил тебя рассказать о себе, а ты...
   - Так я и рассказываю о себе. Я - геноконцентрат из далёкого будущего.
   Услышав эти слова, Герман вновь сел на кровать.
   - Алекс, извлеки из "уменьшителя" временные часы, - сказала Зей-Би. - Это приказ!
   Положив средний палец правой руки на ноготок безымянного, Зей-Би направила луч "уменьшителя" на подоконник. Тонкая вспышка озарила крону дерева, и после того, как свет рассеялся, проступили очертания требуемого предмета из "уменьшителя".
   - Вот, - сказала Зей-Би, протягивая человеку изобретение Марк-Сона. Из-за этого злосчастного предмета я очутилась здесь, в этом времени.