Уайли Джонатан. Лабиринт теней

   И тотчас же горько пожалела, но было уже поздно. Лицо старика потемнело.
   — Не дерзите, юная барышня! — заорал он.
   Впрочем, его бешенство было вернейшим доказательством правоты Магары, пусть даже частичной. Девушка, осознав свою оплошность, попыталась исправить положение.
   — Прости! Позволь объяснить…
   — Ну что же, внимательно слушаю, — сказал старик, кладя шпагу на стол.
   И Магара так коротко, как только могла, поведала Стеду о Селии, Неверне и Лисле, о Варо, Бростеке и их подвигах, о панно — оказывается, старик прекрасно его помнил, — потом о своем намерении и, наконец, о причинах, побудивших ее скрываться. Старик слушал терпеливо, не перебивая, лицо его оставалось бесстрастным. Когда она умолкла, Стед долго молчал. Магара начала уже гадать, что важное упустила, лихорадочно роясь в памяти.
   — Итак, ты явилась сюда, чтобы добыть сведения о Неверне? — наконец спросил он.
   Сердце Магары екнуло. Так, значит, Стед удовлетворился ее объяснениями!
   — Да, — закивала она. — В тех немногих книжках, которые есть у меня в Тревайне, ровным счетом ничего об этом нет. А вот здесь очень много. — И она стыдливо извлекла из кармана карточку.
   Стед лишь кивнул с самым серьезным видом.
   — Справедливо, — согласился он. — Однако есть ли в этом прок для твоей подруги — другой вопрос. А что еще тебя интересует?
   — Солнечные затмения.
   Библиотекарь вновь кивнул, словно этого и ожидал.
   — Так и тебя они тоже обеспокоили?
   — А кто еще ими заинтересовался? — живо спросила Магара.
   Ответ старика несказанно ее изумил.
   — Картель. Одна из причин визита Буллена — именно наша библиотека. Видимо, у вас с ним одинаковое направление мыслей.
   — Неужели Картель воспринимает всерьез солнечные затмения?
   Магара с трудом верила своим ушам.
   — Затмения влияют на здоровье скота, — принялся объяснять Стед. — После них резко снижаются надои, а еще рождаются мертвые телята.
   «Ах, вот в чем дело!» — подумала Магара и цинично ухмыльнулась.
   — По деревням вовсю шепчутся суеверные кумушки, — продолжал Стед, — и дело готово: вот-вот в народе начнутся волнения. Картель принял решение как-то сладить с этим злом. Но, естественно, его члены зашли в тупик. Небо отказывается им повиноваться.
   — Так вот почему я не нашла карточки!
   На сей раз Стед отыгрался, вытащив из кармана заветный картонный прямоугольничек, — Магара даже рот открыла.
   — И что ты обнаружил?
   — Ничего. Только астрономические расчеты и выкладки. И некоторые наблюдения, связанные с календарем. Единственное, что нам доподлинно известно: последнее время творится сущая чертовщина. Затмения случаются слишком часто, луна просто не может быть причиной их всех!
   — Тогда что же это?
   — Никто не знает.
   — А какого мнения придерживаются на сей счет маги? — спросила Магара, цепляясь за соломинку.
   — Вот те на! Кому, как не тебе, знать, что маги вообще редко думают! Разумеется, они испробовали несколько заклятий и заклинаний, но, насколько мне известно, безрезультатно. Если это и магия, то слишком мощная для этих ничтожеств.
   В голосе старика звучало нескрываемое презрение.
   Магара же была разочарована, она вновь зашла в тупик.
   — Знаешь, меня эти затмения пугают, — призналась она. — Теперь я, как никогда прежде, уверена, что это дурной знак.
   — В этом ты не одинока, — сказал Стед. — Но ума не приложу, что можно сделать…
   — А ты не считаешь, что все это каким-то образом связано? Ну, эти затмения, люди-ножи, Неверн? — спросила она в надежде, что вот-вот проклюнется какая-то идея.
   — Не пойму лишь, каким образом, — ответил старик. — Твое вышитое панно — единственная ниточка, да и то очень тонкая. Что же до людей-ножей, я не спешил бы верить россказням невежественных горцев.
   — Но я знаю этих людей! — возмутилась Магара. — Они не лгут!
   Стед лишь передернул плечами.
   — И все-таки я не вижу связи, — уверенно сказал он.
   «Лисле! — подумала Магара. — Лисле — вот связь! Только вот как это объяснить?» Она была подавлена.
   — Безнадежно, — упавшим голосом сказала она. — Ведь я даже не знаю, что именно собираюсь делать и почему…
   — Ты пытаешься помочь подруге, — напомнил Стед. — Мне лично это кажется вполне веской причиной.
   Мысль о Селии, бесследно исчезнувшей в туманной долине, прибавила девушке решимости. По крайней мере хоть что-то можно было попытаться сделать.
   — Так ты поможешь мне? — с надеждой спросила она.
   — Чем смогу, — пообещал старик. — Правда, методов твоих я не одобряю. Порядочная барышня — и прокралась сюда в таком позорном виде! Но вижу, у тебя есть на то резон, во всяком случае, ты так считаешь.
   — Я еще вернусь сюда, вернусь как подобает, — благодарно пообещала она.
   — Уж будь так любезна!
   — Если хочешь, можешь даже обо всем рассказать родителям, но только после того, как я уеду, — сказала она. — Хотя мне бы этого не очень хотелось…
   — Не думаю, чтобы им пришлась по нраву роль, которую я сыграл в этом спектакле. — Старик впервые за все это время улыбнулся. — Так что лучше держать язык за зубами.
   — Спасибо!
   — Надеюсь, боги меня простят. Отец же твой явно будет не столь милосерден… Ладно, пошли! У нас много работы. Полагаю, ты покинешь Аренгард с первым же лучом солнца?
   Магара кивнула. Стед взял лампу и направился прямо в библиотечный зал, где высились бесчисленные стеллажи.
   — А почему ты не на ужине? — поинтересовалась Магара.
   — Да там у них какой-то молодой осел, с виду хитрый, словно лис, пиликает на своей скрипочке как полоумный сверчок. Я не мог этого вынести. Понять не могу, что все находят в этом скрипении?
   Магара старательно запомнила слова старика про осла, хитрого, как лис, и про полоумного сверчка, решив приберечь их на будущее. Когда Стед подвел ее к столику в читальном зале, она все еще улыбалась во весь рот.
   — Я буду приносить тебе книжки, — сказал Стед, беря у нее карточку. — А ты читай. Так дело пойдет куда быстрее.
   Спустя несколько часов вокруг бедной Магары на столе высились здоровенные стопы книг. Глаза у нее отчаянно щипало, а голова словно свинцом налилась. Стед необычайно резво для своего возраста все еще сновал от стеллажей к столу, убирая ненужные тома и принося новые. Однако из множества упоминаний о Неверне большинство представляли собой лишь туманные намеки, ровным счетом ничего не говорящие непосвященному. Лишь немногие были чуть пространнее, но и они то и дело повторялись. Просидев полночи, исследователи убедились лишь в одном: на старинном панно, несомненно, изображен таинственный Неверн. Вот что говорилось в книгах о волшебном саде. Вступивший туда попадал в странный мир, где царили одновременно весна, лето, осень и зима. Время там текло, попирая все законы. Розы цвели прямо на снегу, а плоды созревали и весной… Упоминалось в книгах и о Хранителях Неверна. Это были либо волшебники, либо их слуги, они ухаживали за волшебным садом и вели хронику событий и чудес. Магара окончательно убедилась, что женщина, создавшая дивное панно, была одной из Хранительниц. Она употребила все свое мастерство, дабы передать неповторимую панораму этого таинственного места. Магара горела желанием отыскать имя древней мастерицы, узнать о ней хоть что-нибудь, но безрезультатно.
   За книгами по истории последовали тома сказаний и легенд. Там упоминаний о Неверне оказалось множество. Говорилось в основном о целительной силе этой земли и о даре вечной жизни, коего удостаивался тот, кто входил в сад и вкушал от его плодов. Превозносилась до небес и непревзойденная красота дивного сада, способная растопить даже каменное сердце. Некоторые сказки, похоже, имели под собой какую-то основу, другие были чистейшим вымыслом, но Магара и в них отыскала кое-что небесполезное. В сказках настойчиво повторялось, что пройти в сердце сада может лишь человек невинный и чистый сердцем. Магаре невольно вспомнилась история о Лабиринте Теней. Красной нитью проходила и другая мысль: мир неуязвим для злых сил, «покуда свет дневного светила озаряет благословенный Неверн». Так, значит, если ныне сад окутан вечным туманом, затмевающим солнце (опять, опять затмение!), это очень дурное предзнаменование. Пусть это были всего лишь сказки, но сердце Магары заныло пуще прежнего.
   Давно уже пробило полночь. Поместье окутала непроницаемая, кромешная тьма. Весь Аренгард давным-давно спал.
   — Думаю, это все, — простонал Стед, кладя перед нею на стол последний увесистый том. — Ну как, нашла что-нибудь новенькое?
   Магара постоянно держала старика в курсе своих изысканий.
   — Нет, одни повторы, — разочарованно отвечала она.
   — И никаких потрясающих озарений?
   — Где там…
   — Обычное дело, — констатировал старик. — Просто тебе надо поспать, девочка.
   И он мешком рухнул на стул.
   — Да и тебе не мешало бы.
   Стед кивнул.
   — Спасибо, — благодарно улыбнулась Магара. — То, что я нашла, лишь укрепило мою решимость отправиться туда.
   — Будь осторожна, девочка. — В усталых глазах старика промелькнуло беспокойство. — Я в некотором роде тут замешан, так что…
   — Я буду очень осторожна, — пообещала Магара.
   — Тогда ступай спать!
   — Погоди, вот еще что. — И Магара достала из-за ворота рубашки свою озерную находку. — Это тебе ни о чем не говорит?
   Стед, прищурившись, уставился на подвеску.
   — Очень симпатичная, — похвалил он.
   — Форма, форма! — настаивала Магара. — Она ничего для тебя не значит?
   — Хм-м-м… Пожалуй, да. Точно! Такой знак употребляли некоторые маги, это символ света, если не ошибаюсь.
   — Света?!
   — Да. Но это все, что мне на сей счет известно, — вздохнул старик. — А где ты его отыскала? В брюхе у рыбы?
   — Почти что так.
   Они одновременно встали — и вдруг обнялись.
   — Я не могу тебя поцеловать, — сказала Магара, указывая на свою бороду.
   И оба они заговорщически улыбнулись друг другу.
   Вокруг было тихо, и Магара без приключений добралась до их с Хьюиттом покоев. Заметив, что сквозь щель под дверью пробивается свет, она насторожилась и расслышала два приглушенных голоса и шорох: кто-то шептался, вздыхал, ворочался…
   «Похоже, Хьюитт имел счастье приглянуться душечке Вэйл куда больше, чем я думала!»
   И Магара бесшумно удалилась, слишком усталая даже для того, чтобы возмутиться. Спустившись в конюшню, она ощупью отыскала пустое стойло и как подкошенная рухнула на ароматную охапку сена.

Глава 20

   Магара проснулась рано. Разбудили ее конюхи, уже вовсю хлопотавшие в стойлах. Все тело у нее ломило, к тому же она продрогла до костей, потому с радостью последовала совету парней отправиться прямиком на кухню и позавтракать. Там она быстро согрелась и насытилась, хотя и упрочила свою репутацию жуткой буки, за все время завтрака не проронив ни слова. Хьюитт припозднился, зато источал улыбки налево и направо и был сама любезность. К величайшему неудовольствию Магары, которой не терпелось тронуться в путь, он плотно и обстоятельно поел, а потом неторопливо отправился собираться.
   — Ну, как успехи? — спросил он, когда они выехали из ворот.
   — Неважные.
   — Но мы все равно едем в Неверн?
   — Да, конечно.
   Магаре не хотелось развивать эту тему, но Хьюитт, похоже, совершенно удовлетворился ее односложным ответом.
   — Этот Буллен — надутый боров! — радостно объявил он. — Рта не закрывал, пока я играл. Однако деньжат у него куры не клюют. Погляди, чем он в меня швырнул! — Хьюитт показал большую серебряную монету. — Кстати, при нем цепной волшебник…
   Магара молчала, с отвращением слушая его оживленную трескотню.
   — С тобой все в порядке? — озабоченно спросил он.
   Тут Магара взорвалась.
   — Да я почти ночь напролет провела без сна! — заорала она. — А потом по твоей милости прикорнула в конюшне на соломе! Те жалкие крохи, которые перепали мне в библиотеке, — это сплошная головная боль! Мне нестерпимо больно было покидать Аренгард вот так, словно воровке, и не терпится вот эту гадость с себя содрать! — Она вцепилась в свою бороду. — Если же не считать всего этого, то я в полном порядке.
   — Сожалею, что спросил, — упавшим голосом пробормотал Хьюитт.
   Некоторое время они ехали молча.
   — Прости, что накричала на тебя, — миролюбиво сказала Магара чуть погодя. — В том, что у меня каша в голове, ты нисколько не виноват. Давай-ка найдем какой-нибудь водоем. Неподалеку должна быть речушка.
   Память не подвела Магару, и вскоре они въехали в рощицу, окаймлявшую широкий ручей. Магаре довольно долго пришлось сражаться с бородой — отодрать от лица присохшее тесто оказалось делом нелегким да к тому же очень болезненным. Настроение Магары от этого нисколько не улучшилось, хотя девушка несказанно рада была снова стать самой собой. Потом она с наслаждением переоделась. Хьюитт деликатно повернулся к ней спиной.
   — Ночью ты не был столь галантен, — поддразнила его девушка. — А что было бы, если б я вошла и застукала вас?
   — Мы нисколько бы не возражали.
   — Ах ты, паскудник! Да я бы все равно не уснула — вы так отвратительно шумели…
   — Сожалею, что тебе пришлось спать на конюшне, — сказал Хьюитт с глубоким раскаянием.
   — Ничего, там было довольно сносно, — сказала Магара, завершившая перевоплощение. — Пора двигаться.
   Они неторопливо поехали на север.
   — Ну как, дело того стоило? — некоторое время спустя спросил Хьюитт. — Я имею в виду, стоило тебе заезжать домой?
   Магара хорошо подумала, прежде чем ответить.
   — В общем и целом — да, — ответила она. — Я утвердилась во мнении относительно некоторых вопросов, хотя и не узнала ничего нового. Но я никогда в жизни больше так не поступлю! Это ужасно…
   — С кем поведешься, от того и наберешься, — вздохнул Хьюитт.
   — Особенно от осла, хитрого, словно лис, и пиликающего на скрипочке, как полоумный сверчок, — отчетливо произнесла Магара.
   — От кого-о-о?!
   Магара с наслаждением повторила свою тираду, а затем, смеясь, все растолковала Хьюитту.
   — Да, некоторые люди начисто лишены вкуса, — вздохнул музыкант.
   Они перекусили на свежем воздухе, с наслаждением поглощая яства, заботливо прихваченные Хьюиттом в Аренгарде.
   — Ума не приложу, какой добрый гений снабдил нас такой амброзией? — с невинным видом сказала Магара.
   — Даже от ослов в хозяйстве бывает польза! — захохотал Хьюитт.
   В сумерках они подъехали к одинокой ферме. Изможденная крестьянка рада была за несколько монет покормить их незамысловатым ужином и уложить спать в мансарде. Под игом Картеля фермерам жилось несладко. Путешественники удовлетворились одним матрасом на двоих — они настолько вымотались, что ни о чем, кроме сна, и думать не могли. Впрочем, как правдиво заметил Хьюитт еще в Тревайне, на уме у него относительно Магары не было «ничего подобного».
   Рано утром они тронулись в путь, воодушевленные тем, что гора Свистунья была уже совсем близко.
   Гора показалась вдали еще до полудня. Даже издали она выглядела весьма неприветливой. Здешние земли, в большинстве своем плодородные, сейчас вовсю зеленели, а гора Свистунья оставалась голой и серой. Подъехав ближе, путники увидели, что трава тут вся иссохла и покрылась ржавыми пятнами, даже папоротник и вереск казались какими-то неживыми.
   — Да, с магией тут, кажется, не густо, — заметил Хьюитт, когда они поднимались на вершину.
   Магара готова была согласиться, но упрямство гнало ее все выше и выше. Лошади неторопливо переступали по камням. Хотя подъем и не был крут, но казался каким-то бесконечным. К тому же дул холодный, пронизывающий ветер, неизвестно откуда взявшийся, ибо небо над их головами по-прежнему оставалось ясным — ни единого облачка!
   Наконец, когда солнце уже стояло в зените, они достигли вершины и увидели камни, которые, впрочем, выглядели ничуть не более волшебными, чем удручающе скучные окрестности. Стояли камни неправильным кругом шагов двадцати в диаметре. Казалось, мрачные глыбы охраняют пустоту. Внутри круга росла лишь чахлая сухая трава. Форму камни имели неправильную, явно выточенные многовековыми ветрами и дождями, однако очевидно было, что кто-то расставил их здесь с некой непонятной целью. Основания камней тонули в темно-коричневой земле.
   Магара спешилась и подвела лошадь к самым камням, дивясь, кому это понадобилось тратить столько сил на строительство заведомо бесполезного сооружения. Потом протянула руку и коснулась ладонью ближайшей глыбы, высотой примерно в человеческий рост. Она надеялась ощутить хоть что-то — дрожь, леденящий холод… Но камень оказался как камень — прохладный и поросший лишайником.
   Тогда Магара вступила в круг, сетуя, что понапрасну притащилась на эту дурацкую гору, но воздух вокруг нее вдруг словно сгустился. Резко потемнело. Обе лошади встревоженно всхрапнули. Повеяло леденящим холодом.
   Затмение произошло внезапно. Солнечный диск померк, вокруг него запылало алое сияние, а камни сразу стали казаться зловещими. В душу Магары проник ужас. Хотя девушка не сдвинулась с места, она вдруг ощутила бьющий в лицо ветер, услышала бешеный стук подков. «Я не хочу смотреть на это, Лисле!» — мысленно взмолилась она. Но Лисле был неумолим.
   Перед нею появилась другая облаченная в синее Фигура, на сей раз озаренная алым сиянием. Встретившись взглядом с этим существом, Магара затрепетала, однако на сей раз взгляд человека-ножа не был ни спокойным, ни презрительным. В холодных глазах метался ужас, а тело его как-то странно, неестественно выгнулось. Раздался вопль, и человек зашатался, судорожно схватившись за плечо. «Пой, Лисле, пой!» — кричал незнакомый голос. Ослепительная синяя вспышка… Треск пламени и запах смерти. Ледяной ураган. Фонтан крови, заливающий вокруг все, все…
   Потом красный цвет сменился черным.
   Когда Магара пришла в себя, она навзничь лежала близ самого центра круга. В голове у нее что-то болезненно пульсировало, все тело ныло. Хьюитт, стоя подле нее на коленях, заботливо поил ее водой из фляжки. А над головами у них в синем безоблачном небе сияло яркое полуденное солнце.
   — Пей же! Пей! — строго приговаривал Хьюитт.
   — Что случилось? — простонала она.
   — Затмение началось как раз в тот миг, когда ты вступила в круг, — ответил Хьюитт с улыбкой, радуясь, что девушка очнулась. — Ты вдруг задрожала и стала издавать очень странные звуки. Потом дошла сюда и рухнула как подкошенная. Моя лошадь словно обезумела, мне немалых трудов стоило с нею справиться, но я тотчас же кинулся к тебе…
   — Ты никого не видел? — спросила она.
   — Ты это о чем? — озадаченно заморгал Хьюитт.
   — Человека в синем…
   — Нет, — нахмурился Хьюитт. — Ты что сильно ударилась головой, когда падала?
   — Ты никого не видел? — морщась, повторила Магара.
   — Только тебя, а еще камни, освещенные красным светом. — Хьюитт поежился. — От ветра они застонали, у меня по коже даже мурашки побежали. Не нравится, ох не нравится мне это место!
   — Мне тоже, — с чувством произнесла девушка. «Что случилось?» При воспоминании о хлещущей во все стороны кровище ее передернуло.
   — А ты что видела? — поинтересовался Хьюитт. Она вкратце описала ему свое видение, затем без особой охоты поделилась предположением относительно его происхождения. Молодой музыкант, хотя и внимательно слушал, явно не торопился верить ей, но в искренности Магары не сомневался.
   — Пошли-ка прочь отсюда, — сказал он. — Кстати, а ходить ты можешь?
   Он помог Магаре подняться, приобнял ее за плечи и вывел из зловещего круга. Девушке тотчас же полегчало.
   — Хочешь, спустимся с этой дрянной горы? — предложил Хьюитт.
   — Нет. Я уже в полном порядке, — заверила его девушка. — Просто мне надо немного передохнуть.
   Она чувствовала себя разбитой, а нежная забота Хьюитта глубоко ее трогала. Они добрели до лошадей и присели на траву.
   — Боюсь, нынче пира не получится, — объявил Хьюитт, роясь в суме. — Хлеб, сыр и вода — вот и все.
   Он протянул Магаре ее долю, все еще озабоченно глядя на девушку.
   — Ты по-прежнему хочешь ехать в Неверн?
   — Да, — кивнула она и принялась жевать, постепенно успокаиваясь.
   — Ну, это магическое местечко явно не пошло тебе на пользу, — отметил Хьюитт. — Кто может поручиться, что в Неверне не будет еще хуже?
   — Никто.
   — Тогда к чему рисковать?
   — Я должна!
   Хьюитт пожал плечами и обреченно кивнул.
   — А когда мы туда доберемся?
   — Дня через два.
   Давешние изыскания в библиотеке помогли Магаре немного точнее определить местоположение таинственной долины, хотя дороги туда она, как и раньше, не знала.
   Некоторое время они, глубоко задумавшись, молча поглощали еду. Вдруг Хьюитт подскочил, принес сумку Магары и принялся торопливо в ней рыться.
   — У меня идея! — воскликнул он, вытаскивая панно и разворачивая его.
   Магара показала его Хьюитту вскоре после отъезда из Тревайна, и он как истинный художник был буквально заворожен его красотой и оригинальностью.
   — Если твоя догадка верна, — взволнованно заговорил музыкант, — и мы приближаемся к Неверну с южной стороны, то перед нами должен быть вот этот пейзаж. — Он указал на весеннюю картинку. — Насколько я понимаю, это вид на север. Мы можем поискать это место, ведь линия горизонта много выше сада. Погляди-ка вот сюда…
   Тут до Хьюитта дошло, что Магара его будто и не слышит. Девушка во все глаза глядела совсем на другой квадрат.
   — Панно изменилось! — выпалила она. — Посмотри!
   В самом центре заходящего осеннего солнца виднелась маленькая, но вполне отчетливая черная точка. Магаре стало нехорошо.
   — Что ты хочешь сказать?
   — Вот это черное пятнышко, — указала Магара. — Его тут прежде не было. Это начало следующего затмения!
   — Да полно! — рассмеялся Хьюитт. — Не могло же панно перемениться само по себе?
   — Но именно это с ним и случилось! — чуть ли не взвизгнула его спутница. — Клянусь! Тут уже есть одно затмение, а это — второе…
   Она взволнованно разглядывала панно, ища других перемен. Она не сомневалась, что никакой точки на осеннем солнце прежде и в помине не было, но то, что два других солнца остались нетронутыми, немного ее успокоило.
   — Но это просто смешно! — воскликнул Хьюитт. — Ведь все это время панно пролежало в твоей сумке!
   — Вот! — Сердце Магары екнуло и сжалось. — Помнишь зимние белые розы? Те, которые цветут вопреки здравому смыслу?
   — Да…
   — Взгляни на них!
   Хьюитт повиновался и онемел от того, что увидел. Два цветка, прежде свежие и прекрасные, стремительно увядали, лепестки их, утратив свежесть, казались мертвыми…
   — О боги! — прошептал он. — Это ужасно…
   Но Магара уже заметила кое-что еще в самом центре панно — там, где прежде был веночек из полевых цветов. Теперь венок переменил форму, превратившись в четыре кольца. Магара торопливо сняла свою подвеску и приложила ее к панно. Форма подвески идеально совпала с новым изображением в центре картины.
   — И этого прежде не было… — сдавленно выдохнула девушка.
   Хьюитт уже и не думал спорить. Он даже слова не мог вымолвить. Магара снова надела подвеску. Ее опять трясло. Это было последней каплей, и теперь она не сомневалась, что над миром нависла страшная угроза.
   — Что же, мы имеем ответ по крайней мере на один вопрос, — сказал наконец Хьюитт.
   — И на какой же именно?
   — Магия все еще жива.
   — Но происходит нечто очень страшное, — тихо прибавила Магара.
   — И если уж мы направляемся в Неверн, — обреченно договорил Хьюитт, — то чем раньше мы до него доберемся, тем лучше.
   Они еще немного посидели, стараясь отыскать что-либо новое на панно, и готовы были уже свернуть его, когда острый глаз Хьюитта заметил последнюю перемену.
   — Послушай, разве у радуги не семь цветов? — неуверенно спросил он.
   Магара быстро взглянула на весеннюю картинку. Верхняя дуга бесследно исчезла.
   — Пропал красный цвет! — подтвердила она. Но ни один из них и понятия не имел, что это значит…
   А ночью Магаре приснился мир, освещенный синим солнцем, но и это мало что для нее значило, поэтому, едва тронувшись в путь, она позабыла свой сон.

Глава 21

   До Неверна они добирались целых три дня. По пути то и дело вытаскивали панно, дотошно разглядывали его, но никаких перемен в нем больше не было.
   — Полагаешь, причиной стало затмение? — спросил Хьюитт. — А может, гора Свистунья?
   — Скорее всего, и то и другое, — предположила Магара. — Впрочем, я знаю не больше твоего.
   Магара и Хьюитт частенько справлялись у встречных путников о Неверне, и те ошарашенно таращились, недоумевая, как решились они отправиться в таинственную долину. Некоторые утверждали, что понятия не имеют о том, где находится Неверн. Местныe жители хоть и были рады помочь, но посылали их в совершенно разные стороны… И все же девушка и музыкант медленно, но верно двигались к цели.
   — Послушай, вот эта линия горизонта тебе не кажется знакомой? — вдруг взволнованно спросил Хьюитт.
   Магара кивнула. В душе ее медленно нарастало волнение и еще необъяснимый страх.
   — Как здорово, что я у тебя есть, а то кто бы вел тебя к цели? — хорохорился Хьюитт.
   — Уж и не знаю, что бы я без тебя делала, — ответила Магара, пряча улыбку.
   — Ты все равно рано или поздно добралась бы сюда, — беспечно сказал Хьюитт. — Но путешествие твое не было бы и вполовину таким забавным!