Уайли Джонатан. Лабиринт теней

   Варо отреагировал мгновенно. Взмахнув мечом, он ринулся на врага.
   — Нет! — отчаянно закричал Бростек. — Погоди!
   Но Варо не обратил на его предостережения ни малейшего внимания. Всепоглощающая ненависть к врагу затмила его разум, а в сердце безраздельно царствовало единственное желание — расправиться с черным магом.
   Человек-нож стремительно поднял обе руки, направляя их на противника. Раздался треск, и навстречу Варо устремился синий огненный сгусток. Хотя снаряд и угодил прямо в цель, это всего лишь на мгновение остановило Варо. Синее пламя бесследно исчезло, втянутое в черноту, а Варо продолжал наступать.
   Сперва человек-нож оцепенел от изумления, потом лицо его исказил ужас. Он уже сыпал огненными шарами как попало. Они либо пролетали мимо цели, либо исчезали в черном провале. Ничто не могло ни остановить Варо, ни даже задержать.
   Бростек оцепенел. Он разрывался между собственным страшным прозрением и естественным желанием прийти другу на помощь. Заслышав странный всплеск, он машинально взглянул на единственное из трех озер, не скованное льдом, но увидел лишь расходящиеся по воде круги в самом его центре…
   — Не убивай его! — крикнул он в отчаянии. — Ведь сейчас нет затмения! Да он и не настоящий!
   Но Варо знал, что делал. Страшный черный силуэт неумолимо надвигался на врага. Черный абрис меча взметнулся. Человек-нож споткнулся и упал, крича что-то нечленораздельное. Меч Варо опустился, сокрушая живую плоть, дробя кости… Враг издал отчаянный вопль, и тотчас оранжевое сияние вокруг него угасло. Но Варо не останавливался. Вскоре он изрубил тело колдуна на куски, но нигде не видно было ни единой капли крови…
   Бростек осторожно приблизился к другу, потрясенный его неистовой яростью. На миг ему даже показалось, что она еще не иссякла и может обратиться против него.
   — Все кончено, Варо, — сказал Бростек. — Он мертв.
   Черная фигура замерла с поднятым мечом. Варо понемногу приходил в себя.
   — А где кровь? — спросил металлический голос. — Должна быть кровь, много крови…
   — Ее нет, — твердо ответил Бростек. — Оставь. Он мертв.
   «И последний из людей-ножей завладел всей силой», — про себя докончил он.
   Бростек вновь взглянул на замок, вздрогнув при мысли, что Магара все это время томится там. Однако не успели они сделать и шага, как замерзшее озеро вдруг словно взорвалось. В воздух взлетели ледяные осколки — те, что поменьше, издавали странный угрожающий свист, которого не мог заглушить треск лопающегося льда. Друзья в ужасе глядели, как на поверхность поднимаются люди. Кожа их была синеватой от холода, и каждый сжимал в руках ледяное оружие — длинные и острые пики, зазубренные серпы и обоюдоострые кинжалы. Головы у всех повязаны были фиолетовыми повязками, а глаза горели неутолимой жаждой крови. Ледяная могила выпустила их с одной-единственной целью. «Убейте непрошеных гостей и зверя!» — велел им господин, посулив за это свободу. Ничего более желанного пообещать им было нельзя. Они предпочитали пасть в бою, нежели воротиться в ледяной плен.
   Когда первая шеренга жутких воинов уже надвигалась на оцепеневших Варо и Бростека, вновь послышался треск — это разверзались глубины озера, выпуская новых ледяных солдат.
   Бростек и Варо понимали, что даже в теперешнем своем состоянии они не защищены от силы и ярости сотен страшных существ. Бростек видел единственный выход — стоять до последнего и дорого продать свою жизнь, но Варо ринулся в самую гущу врагов с яростью, которая была сродни какой-то дикой радости. Скорее уже даже не Варо, а черный вихрь, неумолимо несущий смерть…

Глава 44

   А Хьюитт все сидел с панно на коленях, глядя то на него, то на волшебный сад. Он не ждал более чудес, ведь того, что ему уже привелось увидеть, было более чем достаточно, но все еще надеялся дождаться возвращения Магары и трех друзей. Однако никого не было видно, лишь пару раз мелькнула вдали тщедушная фигурка Селии…
   Тут он заметил еще одну перемену на сказочной картине — на могильном камне начертаны были теперь совсем другие слова, нежели прежде: «Храни верность!», а прямо под ними — узор из четырех соприкасающихся колец. И тут, прямо на глазах у изумленного Хьюитта, вышитая оранжевая дуга стала постепенно исчезать, словно волшебная ткань впитывала, втягивала ее в себя… Теперь на весеннем небе оставалась единственная дуга — фиолетовая.
   Роган и Слэтон, неловко ступая, направились к выходу, попутно стараясь уловить хоть какой-то смысл в потоке слов, извергнутом на них Россом. Тот без умолку рассказывал им обо всем, что произошло после того, как неведомое оружие сразило их в Джорданстоуне. На деревянных сходнях, скрестив ноги, сидел Лисле и наигрывал на лютне нежнейшую мелодию. Остальные вглядывались в водное зеркало. Поверхность озера вновь обрела почти идеальную гладкость. Почти все жители Тревайна вышли из своих жилищ — люди стояли на сходнях, на берегу… Все, затаив дыхание, ждали.
   — Ступайте тихонько, — шепотом сказал Бэйр восставшим от долгого сна. — Вот-вот…
   Озадаченные, они просто-напросто остановились.
   Тут последняя рябь улеглась, а Лисле перестал играть.
   — Пора? — спросил Коул.
   — Да, — откликнулся Рэйн. — Давай!
   И Коул головой вниз нырнул, почти бесшумно уйдя под воду. Раздался всеобщий вздох. Хотя вода была идеально прозрачной, ныряльщик скрылся из виду. Долгое время все напряженно вглядывались в глубину, заслоняя ладонями глаза от блеска полуденного солнца.
   Затем по толпе прокатился новый вздох, на сей раз это был вздох облегчения. На поверхности появилась голова Коула, и ныряльщик стремительно поплыл к сходням. Навстречу ему протянулось множество рук. Те, кто стоял поближе, заметили его бледность и широко раскрытые испуганные глаза.
   — Все так, как говорил Вильман… — хрипло выдохнул он.
   — Вот видишь… — начал было Вильман, торжествующе глядя на Райкера, однако Коул оборвал его:
   — Но я видел и кое-что еще! Я пробыл там всего несколько секунд, но успел увидеть человека в синих одеждах, окруженного оранжевым сиянием. Он сражался с чем-то… с чем-то… черным. И Бростек был там — с каким-то белым волком.
   — Белым?! — изумился Росс. — Но Тень — обычная серая волчица.
   — Это не важно, — заявил Сокол. — А Варо ты не видел? Этот черный — случаем, не он?
   — Я не разобрал…
   — Это они, и им нужна помощь! — с железной уверенностью заявил Бэйр.
   — Тогда вперед! — Глаза Райкера засверкали.
   — Мы с вами! — поспешно сказал Линтон. Четверо барийцев стояли тут же. — Может быть, именно ради этого нас и послали сюда…
   — Ныряльщики тоже пойдут с вами, — сказал Коул, взглянув на Рэйна, который согласно кивнул. — Вода — наша стихия, а ведь не исключено, что кому-то из вас может потребоваться наша помощь.
   — Прекрасно, — ответил Бэйр. — Мы рады любой помощи — похоже, дело весьма серьезное.
   Среди жителей Тревайна тотчас же обнаружилось множество добровольцев, которые к тому же продемонстрировали блестящую организованность. Члены Совета города отдавали распоряжения, а те, кто готовился последовать за Коулом в неведомое, быстро совершали последние приготовления. Спешно раздавали теплую одежду, оружие, а ныряльщики уже стояли наготове, чтобы помочь наименее искусным пловцам, но вполне полноценным в бою воинам.
   Поняв наконец, что происходит, Слэтон и Роган вознамерились было тоже нырнуть, но им строжайше это запретили. Они все еще не набрались сил, и хлопот от них могло быть больше, чем помощи.
   — Все равно кто-то должен приглядывать за Лисле, — заявил Бэйр.
   — Но как же твоя рука?
   — Это пустяк, царапина! — передернул плечами старый солдат.
   Теперь никакая сила не могла удержать его от участия в предстоящем побоище.
   Пятеро товарищей Варо и все четверо барийцев уже стояли наготове. Нырнуть вызвались также более двадцати ныряльщиков и множество добровольцев из числа обитателей кратера. Все они стояли на сходнях, дожидаясь сигнала. Лисле вновь заиграл. Казалось, юноша понял, что от него требуется. Его чарующая музыка плыла над водой, и озеро вновь делалось идеально гладким. Вот оно совсем застыло…
   Рэйн поднял руку, резко ею взмахнул — и все одновременно нырнули. И прежде чем кто-либо успел что-то понять, Лисле отложил лютню и прыгнул в воду…

Глава 45

   Сквозь беззвучный свой крик Магара расслышала вдруг знакомый голос. «Неужели ты теперь сдашься?»
   «Оставь меня, — ответила измученная и отчаявшаяся Магара. — Разве я не достаточно сделала?»
   «К чему было так яростно бороться? — продолжала неумолимая Галана. — Уж не для того ли, чтобы сдаться в самый последний момент?»
   «Я не в силах более бороться!..» — простонала Магара.
   «Друзья твои не сдаются. — Голос Галаны зазвучал резче. — Они сражаются за тебя, за себя, за всех нас… Неужели ты теперь их покинешь?»
   «Я ничего не могу! — плакала Магара. — Я бессильна!»
   «А разве я для тебя ничего не значу? — Теперь Галана говорила голосом взрослой, полной сил женщины. — Неверн вновь цветет, Магара! И это сделала ты! На такое способны не только маги. К чему отвергать собственный дар? Ведь то, что люди называют волшебством, живет в каждом — надо лишь раскрыть глаза пошире, чтобы это увидеть. Ты уже доказала, на что способна, — и ты в Сердце Вихря!»
   «Но что могу я сделать, даже будучи здесь?»
   Тело ее то и дело сводили судороги мучительной боли.
   «Ведь ты целительница, Магара! Так начни с себя! Как думаешь, почему он пытается отвлечь тебя при помощи этой пытки? Да он страшится тебя! А мы в тебе нуждаемся…»
   «Он меня боится?!» — переспросила пораженная девушка.
   «Да если бы не ты, сейчас он правил бы нами! И это все еще может произойти! — Хранительница помолчала, словно дожидаясь, пока слова ее возымеют должное действие. — Не стесняйся просить о помощи. Но прежде всего проси ее у себя самой!»
   Галаны не стало, но связь с Сетью не прервалась. Магара все еще ощущала вокруг себя ее сияющую безбрежность. И в этой безбрежности шла яростная борьба с подступающим хаосом. Девушка не могла взять в толк, что это может значить, — происходящее невозможно было выразить словами. Сеть все еще оставалась смертельно больной, но в пучине боли уже пробивались робкие ростки здоровья. «Неверн вновь цветет!» Магический сад был последней надеждой, но вновь подступал мрак. Магара могла лишь противиться ему — но как, как?
   «Я целительница!» Ведь именно эти слова недавно бросила она в лицо своему мучителю! «Так докажи это!» — убеждала себя девушка.
   Магара радостно осознала, что человек-нож был первым, кто признал за нею этот дар, избрав именно ее для воплощения в жизнь дьявольского своего плана. Ведь ей удалось исцелить Неверн!
   «Ты целительница, Магара! Начни с себя!»
   «Моя боль — всего лишь наваждение», — сказала себе девушка. Ноги не сломаны, не парализованы. Это, разумеется, замечательно, вот только мозг отчаянно настаивает на обратном! Магаре прежде прекрасно удавалось помогать людям справляться с их проблемами, утешать в горе и печали, но удастся ли ей переспорить себя самое? На сей раз она не могла даже спросить по своему обыкновению: «А что ты сама об этом думаешь?»
   Магара вымученно улыбнулась и уловила в хитросплетении линий Сети еле приметную дрожь. Она была внутри — и одновременно снаружи наблюдала за происходящим. «Все линии пересекаются в Сердце Вихря». Какими же из них воспользовался человек-нож, чтобы причинить ей боль? Она искала вслепую, руководствуясь лишь наитием. В Сети столь многое было болезненно искажено, что, казалось, прошла целая вечность, но вот Магара «увидела» нити, за которые дергал мучитель, чтобы манипулировать ею. Она узнала их тотчас же — они были неестественно скручены. Мысленно она окрасила их в красный цвет. Перерезать эти нити было нельзя, ибо Сеть не только бесконечна, но и вечна, а вот «распутать» их можно! Тогда узел боли развяжется…
   Она робко «потянула» за нити, и цвет из красного сделался оранжевым. Магара осторожно распутала очередную петлю. Теперь нити из оранжевых стали желтыми. Магара продолжала свой кропотливый труд, восстанавливая первоначальный вид Сети, исцеляя ее. Боль стала слабеть, а нити делались зелеными, голубыми, потом стали синими… Магара непостижимым образом узнала самое себя в причудливом узоре сверкающих нитей. Нити стали вдруг фиолетовыми. Магара вздрогнула и остановилась. Это же его цвет! Но цель ее почти достигнута! Собрав в кулак всю волю, Магара продолжала трудиться. И вдруг всякий цвет исчез.
   … Магара сидела, неподвижная и напряженная, ожидая, что вот-вот снова начнется адская мука. Но боль не возвращалась, и, поверив наконец в непостижимое, девушка открыла глаза. Ничто не переменилось в мрачном ее узилище, но все же оно стало иным. Сеть никуда не уходила, она была везде, пронизывала все мироздание, подобно зерну, живущему в выросшем из него гигантском кедре…
   «Встань!» — приказала себе Магара. К собственному ее величайшему изумлению, ноги подчинились приказу! Радость в душе ее мешалась с изумлением, но девушка одернула себя — это лишь начало! Магара оттолкнула ненавистное кресло, и оно со стуком упало на каменный пол. Тотчас откуда-то издалека послышался непонятней треск, и девушка уловила новое движение в бесконечных переплетениях сверкающих нитей. Магара решительно направилась к дверям.
   Хотя добровольцы морально подготовились к тому, что должно было с ними произойти, у всех перехватило дыхание. Они вынырнули из ледяной воды почти одновременно, совершив самое короткое и самое необыкновенное в жизни путешествие. Неопытные пловцы судорожно хватали ртом ледяной воздух, испуганно озираясь. Вокруг высились немые и бесстрастные горы, но на поверхности замерзшего озера творилось нечто невообразимое.
   Человека в синих одеждах нигде не было видно, но Бростек, Тень и какая-то черная фигура отчаянно сражались с многочисленными страшными воинами, вооруженными острыми осколками льда. Когда немного пришедшие в себя товарищи кинулись им на подмогу, лед вновь угрожающе затрещал, и на поверхности появилось ледяное подкрепление.
   Не было времени не то что мешкать, но даже осознать, что происходит. Стремглав выскочив из черной воды, товарищи кинулись на помощь сражающимся. Поначалу ледяные воины не обращали на них внимания — слишком силен был их первоначальный порыв заслужить свободу ценой крови, но вскоре им волей-неволей пришлось отвлечься от своих жертв. Первыми на них налетели пятеро товарищей Варо, но вскоре подоспели и четверо барийцев, и добровольцы из Тревайна. Невзирая на то, что они явно были в меньшинстве, им удалось внести смятение в ряды врага, а именно этого и ждали Варо и Бростек.
   Бростек и Тень защищались отчаянно, о чем свидетельствовала груда тел у них под ногами, но их неумолимо теснили назад, и силы их быстро иссякали. Зато Варо неумолимо двигался вперед, прорубая себе дорогу во вражеских рядах. Вслед за ним тянулась полоса стремительно замерзающей крови. Ледяные воины поняли вскоре, что приближаться к нему нельзя — это влечет неминуемую гибель от смертоносного черного меча. И избрали иную тактику — окружили его и ожидали оплошности, которую он неминуемо должен был допустить. Подобный поворот событий любого другого довел бы до бешенства, тем самым сделав много уязвимее, но Варо плевать хотел на причуды врага. Он методично рубил противников, и каждый его удар достигал цели. Но вот прямо перед ним оказалось оскаленное женское лицо с дикими глазами. И Варо впервые подумал о том, откуда взялись все эти люди. Ведь собственная его мать некогда была похищена людьми-ножами…
   Но даже это мгновенное замешательство Варо позволило женщине ранить его в левую руку. Он тотчас же сразил нападавшую метким ударом в сердце, заставив себя обрести прежнюю ясность мысли и холодность. Но прежней веры в собственную неуязвимость у него больше не было — посему неожиданное появление друзей принесло ему величайшее облегчение. До сих пор Варо не мог даже предположить, каков будет исход страшной битвы. Одно он понимал: рано или поздно придет конец и ему, и Бростеку. Все было против них в этом страшном бою.
   Когда подоспели последние из товарищей, вновь послышался оглушительный треск. На сей раз взорвалась поверхность второго озера, и появилась новая армия ледяных воителей. В этот миг черная вода, откуда лишь недавно явилась подмога, начала стремительно покрываться ледяной коркой. Так стремительно, что последний из тревайнских добровольцев едва успел выбраться на берег. Да и Лисле неминуемо погиб бы, если бы не Росс, который вовремя подоспел и высвободил его из ледяного капкана, на чем свет стоит кляня брата, который не устерег юношу.
   Но вот озеро замерзло совсем, и путь к отступлению оказался отрезан. Теперь оставалось единственное — сражаться не на жизнь, а на смерть.
   Когда на заснеженной равнине разгорелось уже самое настоящее побоище, Варо и Бростек впервые получили возможность оглядеться и тотчас заметили фигуру в синем на верхушке одной из замковых башен. Они устремились туда, зовя на помощь друзей. Путь им то и дело преграждали ледяные воины, но им с их ледяным оружием не удавалось устоять против стальных мечей.
   Лисле очутился в самой гуще, но его старательно оберегали друзья, а юноша, казалось, не понимал, что вокруг него кровь и смерть. Лиловые глаза его устремлены были на замок.
   — Мага-а-а-ара! — восторженно вскричал он. Варо и Бростек, услышавшие этот крик, с удвоенной яростью принялись прорываться к серой крепости. Человека-ножа на башне уже не было видно. Бростек, подав сигнал Бэйру организовать оборону, вместе с Варо кинулся к замку. Неловкий Лисле спешил за ними изо всех сил…
   Магара приоткрыла дверь и выглянула в тускло освещенный масляными лампами коридор. В дальнем его конце виднелся манящий солнечный свет, и девушка направилась туда. В голове у нее не было никакого определенного плана, просто ей хотелось дать о себе знать Варо и Бростеку. Но не успела она сделать и двух шагов, как почувствовала, что мозг ее вот-вот взорвется. Девушка споткнулась, чуть было не упав. Хотя голосов она не слышала, но сознавала, что к ней обращены бесчисленные мольбы о помощи. Прознав про то, что в Сердце Вихря попала настоящая целительница, трудами которой был воскрешен Неверн, Сеть умоляла о спасении. Все средоточия магии, долго изнывавшие под гнетом черного колдуна, отчаянно кричали. Но сама мысль о столь великой миссии заставила Магару ощутить себя ничтожеством. Нет, она не в силах распутать бесконечную паутину зла! На такое в одиночку никто не способен!
   Мгновение Магара испытывала искушение воспользоваться властью, которую была готова даровать ей Сеть, и попытаться сокрушить врага, но она знала, что даже если преуспеет в этом своем намерении, Сеть навеки останется израненной. Она будет настежь распахнута любому черному магу, если тому захочется воспользоваться ее слабостью… К тому же сила эта не подвластна никому из смертных, а если кто-то и дерзнет испытать судьбу, то падет под гнетом величайшего из земных искушений — искушения безграничной властью…
   А Сеть все молила… Магара изнывала от сострадания, от желания помочь, однако не знала, с чего начать. Безнадежно… Даже если бы она прямо сейчас начала исцелять эту безбрежность, то неминуемо потерпела бы поражение. Ведь недруг ее неизмеримо сильнее, и, стоит ему почуять неладное, он воспротивится и сокрушит ее. И все же что-то в душе Магары отчаянно кричало, что стоит, стоит попробовать…
   Девушка усилием воли сосредоточилась на небольшом участке Сети и попыталась понять, что в нем неладно. Выправление «вывиха» совершенно обессилило ее, но где-то далеко крошечный источник, некогда почитавшийся целебным, по вине злого мага ставший ядовитым, вновь обрел кристальную ясность и живительную силу. Но после этой крошечной победы Сеть, окрыленная надеждой, взмолилась еще отчаяннее, а Магара лишь утвердилась во мнении о своем бессилии. «Неужели некому мне помочь?» Хотя в других магических узлах было множество людей, наделенных даром целительства, в Сердце Вихря она оказалась совершенно одна, и ни один из них не мог прийти ей на помощь…
   «Не надо больше!» — беззвучно взмолилась она. И глубочайшее отчаяние, мгновенно охватившее Сеть, наполнило ее душу чувством вины. «Я не в силах, не могу…»
   И Магара бросилась бежать, пытаясь спастись от неминуемого безумия, от того, что не в силах была снести… Выскочив на залитый солнцем внутренний двор замка, девушка остановилась как вкопанная — в двух шагах, спиной к ней, стоял черный маг. Сквозь сводчатую арку видно было поле боя. Когда колдун медленно обернулся, в голове у девушки все тотчас стихло. На лице его отразилось мгновенное замешательство, сразу же сменившееся маской холодного равнодушия.
   — Схватить ее! — приказал он. — А если станет дергаться, перерезать глотку!
   Тотчас же двое в фиолетовых головных повязках, явившись неведомо откуда, скрутили ей руки за спиной, Магара ощутила приставленное к ее шее острое, словно бритва, лезвие… Схватившие ее не проронили ни единого слова, но держали ее мертвой хваткой. Они были порождением чар черного мага, и Магара не смогла бы заставить их ослушаться господина, как бы ни старалась…
   А мучитель вновь отвернулся от нее и принялся созерцать битву, спокойно скрестив руки на груди. Внезапно через арку во двор ворвалась какая-то черная фигура, и Магара непостижимым образом поняла, что это Варо! Ей одной дано было сквозь непроницаемый кокон увидеть его и ощутить ледяную его непреклонность.
   В тот самый миг, когда Варо кинулся на врага, в арке появились Бростек и Тень. Варо взмахнул мечом, но колдун небрежно взмахнул рукой, и синий огненный шар с невероятной силой полетел в цель. Черный щит отразил первый удар, но следующий сшиб Варо с ног, и он упал, словно тряпичная кукла. Он лежал не шевелясь…
   Магара с ужасом глядела на происходящее. Потом устремила молящий взор на Бростека. Его и Тень окутывал серебристо-белый свет. Сквозь это сияние Магара видела кровь, покрывавшую одежду человека и волчью шкуру. Глаза Бростека в ужасе перебегали с неподвижно распростертого тела Варо на Магару, и вот яростный его взор устремился на человека-ножа.
   — С твоим дружком я успею разделаться, — сказал черный колдун. — Его таланты мне еще потребуются, я сумею найти им применение. Но теперь мне надобен ты…
   Магару объял леденящий ужас. Она так долго томилась по своим друзьям и теперь, когда они совершенно беспомощны, ничем не могла им помочь! Бростек остановился шагах в десяти от врага. Когда он вновь взглянул на нее, Магаре почудилось, будто ее присутствие только мешает ему.
   — Ты мне не ровня, — продолжал колдун. — К чему напрасно тратить силы? Покорись, тогда, по крайней мере, тебя ждет легкий и быстрый конец. Увы, это самое большее, на что ты теперь можешь рассчитывать.
   Магара понимала, что слова колдуна правдивы, но ведь она же собственными глазами видела, что сделал Кередин! Он с благодарностью принял силу, данную ею, Магарой, слил ее воедино с мощью, таящейся в подвеске белых магов, и собственными возможностями. А после поделил все это поровну между Варо и Бростеком, усилив их природные качества и противопоставив их друг другу. Магара понимала замысел Кередина. Он уповал на то, что недостатки одного превратятся в достоинства другого, и наоборот. Бывший волшебник противопоставил свет тьме, интеллект интуиции, холодность душевному теплу, а бесстрастный расчет — горячей страсти.
   Он намеревался каждого из них сделать сильнее, но что-то не сложилось… Теперь, когда черный колдун сокрушил защиту Варо, Бростек превратился в некое половинчатое существо — он все еще обладал знанием, но уверенность покинула его. Рука его, сжимавшая меч, бессильно повисла. Бростек завороженно глядел на уверенного в себе противника.
   «Полно, да понимает ли он, что с ним произошло?» — в ужасе подумала Магара.
   — Я жду! — произнес черный колдун.
   Видно было, что замешательство Бростека забавляло человека-ножа.
   Бростек же прекрасно понимал, что оказался в самом центре событий, но не знал, что предпринять. Он не сомневался — тут замешана магия, и в ушах у него продолжали звучать последние слова Кередина: «Теперь дело за тобой». Это было мучительно, ведь он и понятия не имел, как управлять вновь обретенной силой, как ее использовать! Да что там, он просто не знал, что теперь делать! Человека-ножа нельзя было умертвить, как простого смертного, и поражение Варо это неопровержимо доказывало. Тут требовалось что-то иное. «Но я же не волшебник!» Бростек знал также, что Кередин каким-то образом воздвиг вокруг них с Варо некую защитную стену, но она не могла существовать вечно. Бывший волшебник хотел, чтобы они сражались вместе, словно единый организм.
   Варо слегка пошевелился, но все еще не мог подняться с земли. Если бы сейчас на него налетели ледяные воины, мгновение спустя он был бы мертв. А Магара, стоящая чуть поодаль, с ледяным ножом у горла? Как он мог спокойно видеть это? Ведь именно из-за нее устремились они в волшебный Неверн, откуда и угодили в Сердце Вихря. И здесь все должно было закончиться, так или же иначе…
   — Так что же, прикажешь мне тратить силы, чтобы забрать у тебя то, что ты сам мог бы мне отдать? — нетерпеливо спросил черный маг.