Уайли Джонатан. Лабиринт теней

   Постоялый двор Мэнхайр представлял собой просторное деревянное строение в форме буквы «П» с квадратным внутренним двором. В двух симметричных крыльях располагались конюшни, а в перемычке — трактир, где можно было перекусить и выпить, а также многочисленные спальни для постояльцев. Вывеска снаружи гласила: «Мэнхайр. Лучшее сено для лошадей и самые мягкие постели для их хозяев». Последнее утверждение присовокупили скорее для красного словца, а вот конюшни были тут и вправду отменные. Поскольку порой их жизнь зависела от лошадей, Бростек и Варо предпочитали переплатить в Мэнхайре, но при этом пребывать в уверенности, что лошадям зададут отборный корм, а вода для питья будет чистой и свежей.
   Войдя в просторный гостиничный зал, друзья увидели двоих мужчин, увлеченно сражающихся в «драконы», — то был увлекательный поединок, требующий изощренности ума и искусства доброго стратега. Игроки ловко передвигали фигуры по черным и белым клеткам доски. Третьим в зале был тот человек, кого они разыскивали, он сидел подле играющих в глубоком мягком кресле, внимательно изучая какие-то бумаги и что-то бормоча себе под нос.
   — Рано вы нынче, — хмуро и озабоченно произнес Лангель.
   — Мы выступаем, — спокойно сказал Варо. — Сегодня же.
   — Сегодня?!
   Лангель вскочил и замахал перед носом Варо своими бумагами. Его внушительная фигура излучала возмущение — казалось, он воспринял слова Варо по меньшей мере как личное оскорбление.
   — Но наши припасы почти что на исходе!
   — А кони в порядке? — так же спокойно поинтересовался Варо, не обращая внимания на негодование Лангеля.
   — Да, но…
   — Значит, мы выступаем с тем, что у нас осталось, — отрезал Варо, самим тоном своим давая понять, что дальнейшие споры бессмысленны.
   Лангель уставился на Бростека, который весело ухмылялся.
   — Ты справишься, Лангель, — примирительно сказал он. — Ты у нас всегда молодцом.
   Лангель открыл было рот, чтобы возразить, но лишь беспомощно развел руками и сдался.
   Тем временем Варо повернулся к младшему из игроков, пепельноволосому двадцатилетнему юноше, не по возрасту высокому, широкому в плечах и мускулистому.
   — Поднимись и позови остальных, Росс, — велел ему Варо. — Если твой брат там, пусть тебе поможет.
   — Я не знаю, где он, — ответил юноша. — Он мне никогда не говорит, где бывает. Ни мне, ни кому-либо другому. Иногда мне кажется…
   — Ну, уж Кередина-то ты знаешь, где найти, — оборвал его Варо. — Пусть он тебе пособит.
   — А что за переполох? — недовольно спросил Росс. — Я бы вот-вот его обыграл…
   Варо пристально поглядел на доску.
   — Еще четыре хода — и тебе конец, — безапелляционно заявил он. — Давай-ка поспеши!
   Недоуменно посмотрев на доску, Росс взглянул в глаза сопернику, который хитро усмехался, а затем вышел, оставив последнее слово за старшими. Второй из игроков, пожилой человек с коротко подстриженными седеющими волосами и бородой, выжидательно глядел на Варо. Его испещренные старыми шрамами сильные руки были сложены поверх расшитого стальными пластинами кожаного нагрудника.
   — Пошли, Бэйр, — сказал Бростек. — Попробуем растолкать мэнхайрских конюших.
   — Да поглядите, не идет ли Слэтон! — крикнул им вдогонку Варо.
   — Что еще за Слэтон? — спросил Лангель.
   — У нас двое новеньких.
   — А лошади у них есть? — поинтересовался практичный до мозга костей Лангель.
   — У них один конь, — ответил Варо. — Они ездят на нем вдвоем.
   Брови Лангеля изумленно поползли вверх.
   — Недосуг сейчас объяснять, — сказал предводитель. — А теперь покажи мне, чем мы располагаем.
   Вскоре прибыли Слэтон и Лисле. Бростек, завидев их коня, с облегчением отметил, что животное рослое и сильное и на вид довольно резвое. Он уже успел кое-что объяснить Бэйру о новеньких; старый солдат был явно заинтригован, но и слегка озадачен. Бростека крайне интересовала реакция Бэйра, который всей душой ненавидел Картель, никогда и никому не объясняя причин своей ненависти, Слэтон же был сыном одного из членов Картеля. Хотя авторитета Варо и Бростека никто в отряде оспаривать не смел, Бэйр все же был старшим, и к голосу его все без исключения прислушивались. Раскола в своих рядах они никак не могли себе позволить.
   Бэйр внимательно наблюдал за спешивающимися новичками, с одобрением отмечая их сноровку и простую дорожную одежду. Когда Бростек представил их друг другу, Слэтон и Бэйр обменялись крепкими рукопожатиями, серьезно и изучающе глядя друг на друга. Лисле лишь кивнул в своей обычной манере, словно не замечая протянутой руки старого вояки. Бэйр, смутившись, убрал руку. Слэтон попытался было объяснить, в чем дело, но Бэйр жестом прервал его.
   — Если хотя бы половина из того, о чем поведал мне молодой Бростек, правда, — сурово и хрипловато сказал он, — то нет никакой нужды в объяснениях. Мы рады и тебе, и Лисле.
   За спиной у старого солдата с облегчением улыбался Бростек. Теперь он мог спокойно заняться лошадьми.
   Лангель и Варо закончили инвентаризацию.
   — Не густо для похода в горы, — с сомнением в голосе сказал квартирмейстер.
   — Бывало и хуже, — возразил Варо. — К тому же налегке мы поедем куда быстрее.
   Тут вошел пепельноволосый юноша.
   — Ты что, уже все успел? — изумился Лангель.
   — Да это не Росс, а Роган, — поправил его Варо.
   Братья-близнецы были схожи как две капли воды, но лишь внешне. Темпераменты их разительно отличались. Росс в полном соответствии с пословицей «мог заговорить зубы дракону», Роган же обыкновенно молчал, и даже лаконичный Варо казался рядом с ним красноречивым. У одного брата рот был вечно до ушей, другой улыбался не чаще раза в год. Только в бою их невозможно было различить: они походили на плотно пригнанные детали одного механизма — оба двигались ловко, даже грациозно, но удары их были смертоносны. Как некогда Варо и Бростек, близнецы осиротели после одного из зверских набегов, и хотя это совершенно по-разному сказалось на их характерах, оба была единодушны в своей преданности Варо и товарищам и горячо любили друг друга.
   — Приветствую тебя, Роган, — сказал Варо. — Твой брат сейчас собирает отряд. Пойди и помоги ему. Он направился к Кередину, так что если ты знаешь, где теперь остальные…
   Роган молча кивнул и удалился.
   — Как я сразу не догадался! — развел руками Лангель. — Росс с порога начал бы трещать как сорока! Впрочем, все равно не понимаю, как это ты умудряешься различать их лишь по внешнему виду?
   Благодаря расторопности близнецов, быстро собравших всех своих товарищей, а также организаторскому дару Лангеля, отряд выехал из города тотчас же после полудня. Ехавший впереди Варо задал хороший размеренный темп, и крупный конь Слэтона и Лисле, ко всеобщему облегчению, без всякого труда поспевал за остальными.
   Отряд состоял из шестнадцати воинов. Слэтон подумал, что этого явно маловато, чтобы противостоять врагам столь опасным, как люди-ножи. Его представили всем по очереди, но в суматохе он ухитрился запомнить лишь несколько имен, и то с трудом. Реагировали на него по-разному: одни — сердечно и тепло, другие — холодно, да и на Лисле косились вовсю. Но что бы кто себе ни думал, ни один не отважился оспорить решение Варо. В дороге особенно не разговоришься, и Слэтон с нетерпением дожидался вечернего привала — тогда он мог бы получше узнать новых товарищей, а если повезет, то и добиться их расположения.
   Впрочем, одного человека он выделил тотчас же. Возможно, отчасти благодаря его запоминающейся внешности — горбатому носу, смахивающему на клюв хищной птицы, и густой копне черных как смоль волос. Немалую роль сыграло и то, что Бростек представил Слэтону Кередина как бывшего волшебника. Слэтону приходилось встречаться с чародеями и прежде, еще дома. В большинстве своем это были жалкие создания, ничем не лучше обыкновенных нищих, видом и поведением своим не вызывающие иных чувств, кроме презрения. Но вот бывшего волшебника он никогда доселе не видывал, особенно вооруженного мечом и гарцующего на великолепном жеребце. К тому же черные глаза Кередина то вспыхивали ярким огнем, то делались какими-то далекими, почти пустыми. Сейчас Кередин ехал бок о бок со Слэтоном и казался погруженным в глубочайший транс.
   Озираясь по сторонам, Слэтон сделал для себя вывод: никогда еще не приходилось ему бывать в столь необыкновенном обществе. Укрепило его в этом мнении и то, что случилось всего час спустя после отъезда из города. Именно тогда к ним примкнул семнадцатый спутник.

Глава 9

   Варо вел отряд по широкой тропе вокруг горы, вершину которой венчали серые скалы. Слева в долину сбегал пологий, поросший травой склон. Внизу виднелись негустые рощицы, заросли вереска и пастбища. Справа возвышался скалистый пик, а метрах в пятнадцати над головами путников нависал каменный карниз. Именно в этом месте Варо натянул поводья и подъехал прямо к скале. На ней был грязью намалеван крест — Варо дотронулся до него, потом поглядел на испачканные пальцы.
   — Он здесь, — сказал Варо, взглянув на Бэйра.
   Старый солдат засунул два пальца в рот и пронзительно засвистел. В ответ откуда-то сверху раздался дикий вой — ничего подобного никто из присутствующих в жизни своей еще не слышал.
   На лицах воинов отразилось замешательство и волнение, и тут что-то сорвалось с самой вершины серой скалы. Лошади шарахнулись, люди испуганно вскрикнули — страшное чудовище летело прямо на них. Вновь раздался леденящий душу вой.
   С глухим стуком тяжелая туша ударилась о траву, да так и осталась лежать. Неестественно вывернутые ноги зверя, остекленевшие глаза и окровавленная морда свидетельствовали о том, что он уже мертвым был сброшен с вершины. Варо глядел на зверя в ужасе. Лицо его выглядело мертвенно-бледным, словно он увидел призрак. Только Бростек понимал истинную причину страха своего друга. Остальные выжидательно глядели наверх, перебарывая недавнюю оторопь. Слэтон, сам донельзя перепуганный, шепотом успокаивал трепещущего Лисле. Тень, ощетинившись и утробно рыча, пристально глядела на мертвого вепря.
   — А ну-ка, Райкер, спускайся, чертов маньяк! — крикнул кто-то.
   Когда на фоне неба появилась человеческая фигура, Бростек громко и сочно выбранился. Он едва смог сдержать душащий его гнев, и то лишь благодаря тому, что некоторые из его товарищей добродушно смеялись.
   — Мог бы по крайней мере хоть посмотреть вниз, прежде чем швыряться кабанами! — ворчливо сказал он.
   — А я-то думал, вы по достоинству оцените мой охотничий трофей! — ликующе крикнул Райкер и добавил: — Славная была охота!
   — А ну-ка, спускайся! — приказал Бростек. — Нам пора двигаться.
   — Сейчас, сейчас…
   И Райкер головой вперед бросился вниз со скалы. Лошади снова заметались, налетая друг на друга. Однако когда тело Райкера оказалось всего в каких-нибудь трех метрах от земли, веревка, крепко обвязанная вокруг его лодыжки, остановила страшное падение. Доморощенный акробат запрыгал в воздухе, словно мячик на резиночке, радостно хохоча, — эффектный трюк удался на славу. Потом он извернулся, ослабил узел, перекувырнулся в воздухе и опустился на землю.
   Не успели ноги его коснуться земли, как перед ним выросла внушительная фигура Варо. Лицо его оставалось бесстрастным, но могучий кулак с размаху ударил по скуле Райкера. Сила удара была такова, что невысокий, но мускулистый человек отлетел на пару метров и упал. Он глядел на Варо изумленно и обиженно. В полной тишине голос Варо прозвучал буднично, но грозно.
   — Если ты еще хоть раз подвергнешь нас такому риску, — сказал он, — я сам убью тебя.
   Лицо Варо не выражало ровным счетом никаких эмоций, походя на маску.
   — Мы все время ходим по лезвию ножа, — осклабился Райкер. — Уж я-то точно. Так чего бояться какой-то дохлой свиньи?
   Варо молча отвернулся и снова вскочил в седло. Никто не проронил ни слова, покуда хмурый Райкер не поднялся на ноги.
   — Твой кабан мог запросто сломать шею любой лошади и погубить кого-то из нас, — нарушил тишину Бростек. — Упражняйся впредь лишь на тех, кто заслужил смерти.
   Райкер мрачно уставился в землю.
   — Где твой конь? — спросил Лангель.
   — Вон за той скалой, — глухо ответил Райкер.
   — Тогда поспешим! — распорядился Варо.
   — Может, прихватим мяса? — кивнул Лангель в сторону кабаньей туши.
   — Оставь его, — равнодушно сказал Варо и пришпорил коня.
   Тень осторожно приблизилась к кабану и принялась его обнюхивать, но, повинуясь приказу хозяина, потрусила прочь. До самого вечера ехавший впереди Варо не проронил ни слова. Опальный Райкер замыкал шествие, впрочем, вскоре он повеселел и стал перекидываться шуточками с товарищами, смеясь вместе со всеми. Слэтон и Лисле ехали в самом центре кавалькады, бок о бок с Кередином.
   — Он всегда такой? — осторожно поинтересовался Слэтон.
   — Ты о Райкере? Это дикое создание, — объяснил бывший волшебник. — Он терпеть не может города.
   — И вы всегда встречаетесь с ним здесь?
   — Да. Я не желал бы краснеть за него в цивилизованном обществе.
   — А почему?
   — Он любит убивать, — ответил Кередин. — Предпочитает умерщвлять людей, но если такой возможности нет, то довольствуется животными — и чем страшнее зверь, тем желаннее ему добыча. Впрочем, охотник он отменный, — прибавил бывший волшебник.
   На закате Варо дал знак сделать привал. Лагерь был разбит на лесной полянке, возле ручья. Тень и лошади принялись жадно пить, а люди стали разбивать лагерь. Слэтон озирался, не зная, чем ему заняться.
   — Приведи сюда парнишку, — велел Кередин.
   Он сидел на земле, скрестив ноги, и складывал из камней очаг в виде круга, в центре которого лежали сухие листья и ветки. Слэтон с радостью поспешил за Лисле и привел братишку к кострищу.
   — А как это ты стал бывшим волшебником? — поинтересовался он, с интересом наблюдая за манипуляциями Кередина.
   — Это происходит просто — собратья перестают считать тебя достойным их просвещенного и благородного общества, — улыбнувшись, ответил тот.
   — Но почему?
   — О, ввиду множества причин…
   — А конкретнее? — не унимался Слэтон.
   — Ах, так ты жаждешь леденящих душу подробностей? Хочешь знать, из-за чего я впал в немилость?
   Казалось, Кередина развлекал этот допрос с пристрастием.
   — Прости, — смутился Слэтон. — Если не хочешь, то не рассказывай…
   — Да нет, почему бы не рассказать? — передернул плечами костровой.
   Слэтон терпеливо ждал, пока Кередин собирался с мыслями. Лисле выглядел совершенно счастливым, хотя, казалось, не замечал происходящего вокруг.
   — Я совершил тройное преступление, — начал бывший волшебник. — Во-первых, оказался неспособен выказывать должное уважение как старшим магам, так и нашим господам, достопочтенным членам Картеля. Никого не волновало, что первые — немощные, дряхлые и совершенно выжившие из ума старцы, а вторые — сущие тираны. К тому же моя идея о том, что волшебство призвано служить людям Левиндре, а вовсе не единственно благополучию и мошне самих магов, не встретила одобрения — это мягко выражаясь…
   — Мне казалось, волшебники не слишком-то зажиточны, — заметил Слэтон.
   — Почти все они бедны как церковные мыши, — согласился Кередин со смехом. — Они слишком недалекие люди…
   — Ты намекаешь на то, что есть и другие?
   — Да, и это те немногие, кто додумался до того, как доить систему, — кивнул бывший волшебник. — Они трясутся над своими жалкими тайнами, живут в роскоши, а простаки на них ишачат.
   — Звучит до боли знакомо, — согласился Слэтон. — Мое семейство превратило паразитирование в подлинное искусство.
   — Ты имеешь в виду Картель?
   — Да.
   Кередин снова закивал.
   — Искренне тебе сочувствую, — сказал он.
   — Ну, а каково было второе твое преступление? — спустя некоторое время спросил Слэтон.
   — Во-вторых, я вознамерился обучиться подлинной магии, — объяснил Кередин. — Старинной магии. А это ныне отнюдь не поощряется.
   — Но разве волшебники занимаются чем-то иным? — искренне изумился Слэтон.
   — Как мало ты знаешь! — с грустью воскликнул бывший волшебник. — Волшебство в том и заключается, чтобы не позволить магии вмешаться в денежные вопросы и вообще не препятствовать никаким намерениям Картеля. Как думаешь, с чего это вдруг некогда могущественные волшебники превратились в столь жалкие создания? Правда ведь, с трудом верится, что они могут представлять какую-либо угрозу? Картель ухитрился превратить некогда влиятельный институт магии в пустое место, разложить его изнутри. И сделано это намеренно.
   Рядом с беседующими собралось уже несколько человек, и Кередин заспешил, не давая Слэтону времени вполне осмыслить услышанное.
   — Буду краток и скажу лишь, что, в-третьих, осмелился полюбить — это и был мой последний, несмываемый грех.
   — Что?!
   — Уверен, ты слышал, что волшебники добровольно дают обет безбрачия, — ухмыльнулся Кередин.
   Слэтон кивнул, вспомнив сальные шуточки на эту тему, и ему сделалось не по себе.
   — Известно ли тебе, что близость с женщиной ослабляет мага? — напыщенно объявил Кередин, но тотчас же скривился: — Какое лицемерие! Возможно, некогда так оно и было. Может быть, древняя магия и требовала телесной чистоты и полного самоотречения, но к тому времени, когда я постигал азы волшебства, на эту тему только шутили. Существовали особые дома. Лучшие из них выглядели весьма благопристойно, и девушки там были что надо. Но существовало одно незыблемое правило. Ни в коем случае не допускать взаимных чувств и прочных связей и ни при каких обстоятельствах не контактировать с внешним миром. Вот тут-то я и сломался… — Он замолчал, погрузившись в воспоминания. — Мы с нею вместе бежали. Большего преступления я не мог совершить.
   Глаза его затравленно сверкнули.
   — А что сталось с девушкой? — спросил Слэтон.
   — Ее убили головорезы, которых послали за нами в погоню, даже моя сила не помогла спасти ее… — Видно было, горькое воспоминание это все еще причиняет Кередину боль. — После этого мне объявили, что впредь я не имею права называться волшебником. Но мне было уже все равно. Магия более меня не привлекала.
   Он вновь умолк, а Слэтон тщетно пытался подобрать слова, чтобы поддержать беседу, считая чрезвычайно важным исцелить эту давнюю рану, но он знал, что это ему не по плечу…
   — Впрочем, — заключил Кередин, — лишить меня тех знаний, которые я к тому времени приобрел, было уже не в их власти.
   Когда кострище было готово, Кередин вытянул вперед руки и повелительным жестом указал в центр каменного круга, пробормотав какие-то слова. Пламя мгновенно объяло сухие листья и быстро распространилось на ветки. Слэтон от неожиданности подскочил, но вот Лисле и бровью не повел. Он улыбнулся и протянул к огню ладони, чтобы поскорее согреться.
   — Ценный фокус, — сказал Слэтон, оправившись от потрясения.
   — Увы, лишь на фокусы я и способен! — грустно усмехнулся бывший волшебник. — А это сущий позор, ведь на самом деле можно сделать много большее…
   Эти слова он произнес без тени цинизма, а с искренним сожалением.
   К тому времени почти все собрались у огня, закончив свои дела. Коням задали корм, фляги наполнили чистой водой из ручья. Каждый расстелил свою постель. Настало время поужинать. Лангель и Росс подтащили съестные припасы поближе к огню.
   — Нынче только перекусим, парни, — объявил Лангель.
   Слова его встречены были жалобными стонами.
   — А где Сокол? — спросил он, оглядевшись.
   — Он охотится, — ответил Бэйр.
   — Сейчас? Да в такой темноте он и в двери амбара не попадет! — насмешливо протянул Лангель.
   — Если он как следует проголодается, — рассмеялся старый солдат, — то попадет во что угодно, даже в полной темноте, — такой уж это парень.
   — В самую точку! — раздался из темноты голос. — Все дело в том, что ты, Лангель, наполовину ослеп, читая вдоль и поперек свои бесконечные реестры!
   Говоривший приблизился, все еще невидимый — темная одежда его сливалась с ночным мраком. Но вот свет костра озарил худощавого остролицего человека с луком за плечами. Он бросил наземь двух куропаток, каждая из которых была аккуратно нанизана на стрелу, словно на вертел.
   — Малюсенькие амбары в этих краях, надо признаться, — огорченно заметил он.
   Вид свежей дичи воодушевил людей. Хотя птички были и невелики, но беседа тотчас же оживилась. Росс сыпал шуточками, смеясь над ними громче всех.
   Сокол же преспокойно улегся и, казалось, мгновенно уснул.
   — Поразительно! — тихо сказал Кередину Слэтон. — Темнота хоть глаз выколи, а он…
   — Ага. Сокол — человек очень одаренный и ничуть не менее таинственный, — торжественно объявил бывший волшебник. — Он не только обладает поистине кошачьим зрением в темноте. Никто не знает настоящего имени этого парня, а прошлое его покрыто мраком неизвестности.
   — Не в пример тебе, волшебник! — не открывая глаз, парировал Сокол. — Не сомневаюсь, ты уже душу вынул из новеньких, нудно повествуя о своей несчастной жизни.
   В голосе его, впрочем, не слышалось и нотки враждебности. Слэтону и самому не слишком хотелось возвращаться к печальной повести Кередина, он горел желанием побыстрее познакомиться с остальными.
   — Почему тебя зовут Соколом? Откуда такое имя? — с интересом спросил он.
   — А оно мне подходит, — ответил его лежащий на земле собеседник. — Разве человек не вправе выбрать себе имя по вкусу?
   Именно в этот момент неожиданно подал голос Лисле, подал впервые за весь вечер.
   — Разве человек не вправе выбрать себе имя по вкусу? — повторил он с той же полусонной интонацией.
   Сокол тотчас сел. Лицо его сделалось злым.
   — У тебя с этим сложности, юнец? — угрожающе спросил он.
   — Нет. Позволь, я объясню… — быстро заговорил Слэтон.
   — Эй, юнец! — громко повторил Сокол, пристально глядя на Лисле, который остановившимися глазами смотрел в огонь.
   — Заткнись, Сокол! — приказал Бростек. Желтые кошачьи глаза перебегали с Бростека на Варо.
   — Какого черта он здесь делает? — с вызовом спросил Сокол.
   Все выжидательно молчали.
   Спешно собираясь в путь, Варо так и не успел объяснить товарищам своей задумки относительно двух новичков. Теперь ему волей-неволей пришлось это сделать. Он прекрасно знал, что никто из соратников не посмел бы оспорить его решение, но хотел убедить их в полезности Лисле для общего дела, то есть в том, в чем он сам не был вполне уверен. Тщательно подбирая слова, он кратко описал таланты мальчика, сделав упор на его даре предвидения. Бростек и Слэтон время от времени вставляли словечко, а когда Варо умолк, многие из присутствующих были всерьез озадачены.
   — Но он ведь даже не видел летящего со скалы кабана! — хмыкнул Райкер. — Он же весь трясется, словно припадочный!
   — Лучше бы тебе не поминать этого случая! — твердо заявил Бростек, и Райкер подчинился, пощупав скулу, пострадавшую от железного кулака Варо.
   — Если я верно мыслю, — подытожил Варо, — Лисле сможет помочь нам предупредить набеги людей-ножей и даже опередить этих гадов.
   Хотя некоторые скептически переглянулись, никто не стал спорить с командиром. Слэтон теперь ясно видел, что отряд и в самом деле всецело сосредоточен на своей цели и предан Варо. Любой, кому удается объединить под своим началом людей столь несхожих, держит в руках грозную силу.
   — Так говорите, последнее затмение солнца случилось два дня назад? — задумчиво спросил Бэйр. — Я лично ничего не видел.
   — Что тут странного? — воскликнул Росс. — Ты же даже на улицу не выходил! И все же оно было. — Остальные согласно закивали. — Впрочем, ничего из ряда вон выходящего оно из себя не представляло, — продолжал молодой человек. — Просто солнце около полудня подернулось легкой дымкой, да и то всего на несколько секунд.
   Все хором подтвердили его правоту. Слэтон же возразил:
   — Я видел зрелище куда более выразительное. А ведь мы находились всего в десяти лигах к востоку.
   — Да и я тоже, — согласился Райкер. — Картинка была славная.
   — Значит, затмение кажется сильнее, чем севернее или восточнее наблюдатель находится от кратера, — подытожил Кередин. — И что же это означает?
   На этот вопрос никто ответить не мог.
   — Кстати, из кратера затмений вообще не видно, — добавил Бростек.
   — Для полноты картины нам недостает свидетелей, которые во время затмения были бы южнее или западнее кратера, — сказал Росс. — Тогда мы могли бы…
   — Что именно? — недобро ухмыльнулся Сокол.
   — Да какая разница? — оборвал разговор Лангель. — Все равно таких свидетелей у нас нет. К тому же ужин давно готов.
   Во время ужина многие с ехидцей поглядывали на Лисле, по самые уши измазавшегося в каше. За едой говорили мало, но, закончив трапезу, все принялись обсуждать ближайшие планы.