Страница:
Другой злодей, Родни Хэмрик, тот и вовсе отвратительное себе занятие нашел. Так он свой досуг проводил, что рассылал разным почему-либо неприятным для него людям по почте… бомбы. Совсем как Унабомбер знаменитый, за которым ФБР черт знает сколько лет охотилось.
С Хэмриком, правда, аж таких усилий не потребовалось. Приехала к нему группа захвата очень даже вскорости, сгребли тепленького в дому его собственном — и все, отбомбился. Он, конечно, с ходу в несознанку принялся играть. Не знаю, говорит, никаких посылок с бомбами. И отчего это вы, говорит, вообще ко мне приехали.
Ну, ему и объяснили. Что приехали только и исключительно потому, что на каждой из посылок аккуратным почерком и печатными буквами он своей же рукой свой адрес обратный указал. Как оно, собственно, по почтовым-то правилам и полагается.
А в теплой южной Бразилии в 1994 году полиция арестовала матерого вора-рецидивиста, на котором не один десяток дел висел. И среди прочего навели полицейских на этого уголовника, Робсона Аугусто Араужо, карточки его визитные, которые он разным людям при случае раздавал. (Несколько этих визиток в руки полиции и попало как-то.)
И, я вам скажу, такие визитки отгрохать — это уж очень большая фантазия нужна. Творческая. Выглядели эти визитки так. Сначала шло название фирмы сеньора Араужо, которую он окрестил «Воровство и Грабеж, Лимитед» (что, согласитесь, не без юмора). Затем его имя и фамилия в полном и детальном варианте, с указанием профессии: «Вор». Украшал визитку и товарный знак БМВ модели 325, на краже которой Робсон Аугусто специализировался. И в завершение — номер телефона, правда, не домашнего, а сотового. Но координаты владельца его позволяющие за пару минут вычислить.
Честно говоря, по сей день не пойму — а не проще было к первому попавшемуся полицейскому подойти и по такой же точно форме представиться? Потому что ведь — верьте или нет, но святая правда — случается и такое!
В Уэст— Хэйвен, штат Коннектикут, некий Раймонд Мойхер ограбил средь бела дня магазин популярной торговой сети «Уа-Уа». Ну, поскольку дело днем произошло, сигнал в полицию поступил немедленно, и те из полицейских, что неподалеку от места происшествия были, стали косо на прохожих -особенно торопливых — поглядывать.
Один полицейский на Мойхера глаз почему-то и положил. Тормознул и спрашивает: как мол, зовут и куда он идет. Мойхер и говорит: зовут, дескать, Мойхер, а иду домой. Полицейский дальше допытывается: а откуда, мол? Так из магазина же, «Уа-Уа», говорит Мойхер. Я его только что ограбил. (А фамилия у него и вправду такая. Я перепроверял. Мне-то думалось, что тут что-то вроде «Яхер» больше к месту было бы…) Самая, между прочим, реальная история. К ноябрю 1992 года относящаяся.
Но это, согласимся, случай все-таки уникальный. Чаще так уж добровольно в руки полиции информацию о собственной личности правонарушитель — не говоря уже о преступнике — давать не торопится. Иной раз пытаясь эту полицию и подзапутать маленько — подсовывая им с таковской целью вовсе даже не свои паспортные данные. Что порой к очень веселым результатам приводит.
В городе Питерборо, что в канадской провинции Онтарио расположен, пришли требовать гражданина Энтони Дуко в местный суд — на нем там уже десятка полтора штрафов за дорожные нарушения висело, злостно неуплаченных. Ну, Энтони, конечно, задумался — все ж таки с приличной суммой денег расставаться, что всегда грустновато — и за повестку расписываться не стал. Я, говорит, хоть и Дуко, но не Энтони. Так что мне эта повестка ни к чему.
Ну, ему говорят: а вы кто ж будете? А я, говорит, его брат. С тем посыльный из суда и ушел, а через пяток минут полицейские чуть не целым батальоном к хитрецу нагрянули и, на его вопли нимало не взирая, скрутили и, надев наручники, быстренько оттранспортировали в каталажку.
И вы тут не подумайте, что такая это страшная страна, Канада, что в ней за неуплаченный штраф с человеком аж такое вытворяют. Просто полиция именно братца-то и разыскивала — и за дело гораздо более серьезное. За изнасилование.
И вот, конечно, газеты канадские эту историю пропечатали, но — это я опять-таки на предмет таинственного некоторых людей менталитета — уроки для себя извлекать особо никто и не кинулся. Потому что несколько месяцев всего спустя в той же Канаде — но в Виннипеге уже — когда остановила полиция Эндрю Хофера и спросила имя да фамилию, он по той же самой схеме и поехал.
Поскольку на нем тоже каких-то штрафов куча висела, решил он по такому случаю собственным братцем и прикинуться. Ну и — с тем же до копеечки результатом. «Лечь на капот, руки назад», и наручники — щелк! — на запястьях. Потом, когда уже в КПЗ удалось ему со слезами доказать, что он — это он, а вовсе не братец, стали ему соучастие шить, поскольку братец был в бегах на предмет преступлений очень даже серьезных. Правда, открутился потом — адвокат, в полном соответствии с логикой, на идиотизм больше бил, а не на злоумышленность. Но ведь и на адвоката раскошелиться пришлось — это если об одной только неприятности…
Ну, и последнюю историю расскажу на предмет установления личности. Эта больше для забавы будет, поскольку тут речь о чистом совпадении идет. Которое все тому же бедному вору — а кому же еще — боком тем не менее вышло.
Потянуло как-то воришку по имени Джеймс Маллин пивка баночку-другую испить. Оно вполне законное было бы желание, если б не его возраст. А было ему на тот момент резко возникшей жажды — семнадцать годочков.
Ну, побрел все-таки в винно-пивно-водочный магазин в своем родном городе Шаумбург, в штате Иллинойс. Выставил отобранную коробку с пивом на прилавок, за деньгами полез — а кассир как раз насчет возраста и засомневался несколько. А ну как нет покупателю положенных восемнадцати годов — за таковское дело и с лицензией ведь расстаться недолго. Там с этим строго — это ж все-таки пиво, а не крэк-героин.
Так что, кассир говорит, нельзя ли документик, чтобы дата рождения пропечатана была. Джеймс и говорит: отчего же, дескать. Ну, полез в карман, достал удостоверение личности, где и год правильный прописан, и имя-фамилия: Дуглас Шарбо.
Понятно, кассир говорит. И тут же дал указание охране двери закрыть быстренько. А сам в полицию названивать принялся.
Ну, когда полиция приехала, Джеймсу уж давно не до пива было. Но вопрос, понятное дело, свербил. Дескать, как же ты так быстро и без колебаний вычислил, что документ ворованный? А очень просто, кассир сказал. Потому как Дуглас Шарбо — это я и есть. И документ это мой, который у меня среди прочего поперли два месяца назад, когда машину мою начисто раздербанили. (И вот оно тут хоть и совпадение, но все-таки как-то перекликается с той историей, что на малонаселенных Островах Кука случилась. Этот-то Шаумбург — совсем не Нью-Йорк был по части народонаселения. И получается, что совпадение такое просто-таки напрашивалось, чтобы произойти.)
Опять— таки и тут зануда из читателей, которого мы уж не раз и не два поминали, недовольным остаться может. Нетипично, дескать, и непоказательно. И все-то этот народ воровской мелкий да невзрачный -то соседа обворовал, то вон машину раздербанил, то вообще в наглую из магазина при большом стечении народу трусы попер. Такой, дескать, несерьезный контингент и должен гореть. Что с преступником высокого полета если и случается — то неизмеримо реже.
Мог бы я, конечно, на то хотя бы сослаться, что толковали мы тут не раз и о самых что ни на есть орлах преступного мира — наркодельцах, по сейфам специалистах, и так далее. Но и то понятно, что для критика нашего с хроническим его гастритом это как бы и не аргумент. Ему статистику подавай чуть не Госкомстатом заверенную. Чтобы, значит, ряд с серьезным таким коэффициентом корреляции. По серьезному же уголовному элементу.
И даже на то не буду ссылаться, что никакого социологического исследования я тут под этой обложкой не затевал. А делал, как мы уже договорились, калейдоскоп, шкатулку и табакерку для вящего читательского удовольствия — да вот хоть под кружечку того же не раз упоминавшегося выше пивка. (Не говоря уже о том, что социологию эту я не просто за лженауку держу, а за лженауку бессовестную и зловредную — так что их это, социологов, счастье, что и меня не Иосифом кличут, и папу Виссарионом не звали.) Но поскольку даже и язвенник этот зловредный, что нам вечно запятую поставить пыжится, тоже — как ни крути — читатель, имеет и он право на свою индивидуальную сатисфакцию.
Ему надо орлов от уголовщины — значит, дадим орлов. Тем более, что их у нас есть. Чтобы, значит, не тот гаврик, что тети Нюрину квартиру вверх дном перевернул, пока сама дворничиха тетя Нюра двор мела да бутылки безхозные в сумку складывала старательно. И не тот забулдыга, что в двух шагах от милиционера кирпичом водочный ларек поперек витрины взламывает. Чтобы элемент импульсивности и решений, принятых под влиянием коварного случая, свести до минимума.
И остается нам в таком случае — банк. Хоть мы уже там и сям орлов, что на банки ходят, упоминали. Но оно и то верно, что такое заведение под влиянием импульса все-таки не берут. Даже при общей и тотальной зараженности планеты бациллой идиотизма, все-таки эпидемия до такой степени не дошла, чтобы какой идиот, по улице идучи, вдруг сказал себе: о, банк. Это тут, что ли, деньги лежат-то? Тогда зайду, пожалуй — да и возьму все, что берется.
Так оно, конечно, почти никогда и не бывает. Да вот хоть роман уголовный любой возьмите — и там тоже. Сидит эта банда и полкнижки планы хитроумные чертит, секундомеры свои раз за разом сверяет, сверла победитовые в чехольчики укладывает. А уже потом идет, грабит и попадается. И даже если не о банде речь, а об отдельно взятом индивидууме, то и он — на те же полкнижки в состоянии полной сосредоточенности и задумчивости. Потому что — банк.
Так что мы тут, лупой вооружившись, сейчас и глянем на них попристальнее. На тех орлов, что аж на такое дело ходят.
И начнем мы с тех, что поначалу провернули все как надо, в самом ограблении честь по чести преуспев. Как вот Джеральд Диксон, который вполне элегантно и профессионально эту часть своей работы проделал, с оружием в руках взяв в канадском городе Ошава отделение Монреальского Банка. И тут речь не пойдет о том, что якобы он, пока грабил, бегал по залу да отпечатки пальцев своих печатал в самых удобных для полиции местах. Ничего такого не было, поскольку, как я уже сказал, работа была проделана чисто, быстро и вполне профессионально. Хотя и работал без маски, будучи уверенным в том, что ни черта до него не доберутся.
Взял, он, значит, свои деньги — и испарился. Не такие уж, между прочим, жуткие деньги взял, всего 2600 долларов. (Не знаю, может, сумели ему кассиры голову заморочить, что больше у них наличности как бы и не водится. Это уже все теории, и не они нас здесь интересуют.) Ну, он пару дней с этими деньгами посидел — но делать-то что-то надо, не в чулке же их держать, на самом-то исходе нашего тысячелетия. И решил он так, что надежнее всего их будет в банк положить — несмотря даже на то, что сам же два дня назад такую теорию надежности с пистолетом в руках сомнению подверг.
Ну, и пошел, конечно, в банк. В какой? Во-о-от, умный читатель уже над своей кружечкой улыбается понимающе. Все правильно. Поволок он свои денежки в отделение Монреальского Банка в канадском городе Ошава. Два, повторяю, дня после того как. Ну и, пока ему счет открывали да бланки заполняли всякие, вызванная полиция и подоспела. Так что на подготовку следующей операции у него теперь время есть — все шесть с половиной годочков.
И говорить о каком-то совсем уж исключительном идиотизме здесь у нас не получится. Поскольку картина эта если чем и поражает, то своей прямо-таки хрестоматийной типичностью. В Сиэттле, штат Вашингтон, такой же вот точно — и тоже ведь через два дня после ограбления! — так же спокойно в то же отделение, им же, недоумком, ограбленное вперся, чтобы те же деньги и положить.
А Трой Дарбен из Калифорнии — тот аж целых шесть дней с собой боролся. Но не превозмог. И так-таки притащился с деньгами в ограбленный им же банк, чтобы деньги в соответствии с теориями Кейнса к работе пристроить и уже дальше спать спокойно.
Какой— то тут для меня совсем таинственный психологический механизм работает. Это ж все-таки не трижды помянутые Острова Кука, где, может, и всего-то полтора отеля да полсберкассы. Это ведь, как-никак, Северная Америка (будь оно Канада или же Штаты), где, ежели тебе деньги в чулок сложить совесть -или там, скажем, чувство эстетическое — не позволяет, так все-таки по части банков выбор совсем и не маленький. Но нет, безошибочно прутся туда, откуда только что поперли.
Оно, кстати — ну совсем уж на минутку от главной темы отвлекусь — не только с банковскими грабителями происходит, но и с прочим разбойным элементом. Как вон с Милтоном Бердом, например, вышло.
Он, этот Берд, в августе 1993 года супермаркет в Бостоне ограбил, «Пьюрити Суприм». Солидно ограбил, кассу взял, ушел чисто — профи. Нет, дальше не так было, как вы себе подумать могли — что он, дескать, пошел там чего-то в тот супермаркет покупать, и… Ничего такого не было. А и было бы — вряд ли такое дело можно верхом идиотизма назвать. Все-таки народ толчется в супермаркете тысячами, можно и проскочить под шумок, коли очень уж приспичило.
А с Бердом этим так вышло, что решил он через месяцок после ограбления вдруг ни с того ни с сего начать новую и уже трудовую жизнь. С чем и пошел на работу устраиваться. И вот здесь улыбка читательская уже на месте. Потому что в городе с населением в два миллиона человек (а количество магазинов тут соответствующее — раз уж тебе так загорелось именно в торговую сеть) выбрал Берд все тот же супермаркет — не иначе, глянулся он ему во время ограбления-то — и в нем свое заявление на стол положил. После чего беседа с менеджером оказалась для обеих сторон очень и очень неожиданной.
Но абсолютным рекордсменом по этой части в моих файлах получается Джей Стэнтон Либеноу, который ни месяцев, ни даже дней каких-то дожидаться не стал. Он в 1995 году в Бетезде, штат Мэриленд, ограбил аптеку. Причем, будучи, скорее, профессиональным наркоманом, чем грабителем, взял не деньгами, а велел персоналу свалить ему в сумку таблетки да ампулы из покруче. Ну, те — таблеток много, а жизнь одна — все как велено и сделали. С чем Джей Либеноу и исчез.
И вот урыл он квартала эдак за два, а там уже в радостном предвкушении сумку и растопырил. Душа, конечно, поет, и вена от возбуждения надувается, а… А шприцов-то по запарке и не взял. И что тут делать? Не метаться же по всему городу в поисках другой аптеки, когда настрой таким мажорным дыбом стоит, что твоя Девятая имени Бетховена.
В общем, в ту же самую аптеку Джей и вошел стыдливо. Сказал, чтобы не беспокоились и не нервничали, потому как за шприцы он и заплатить может. И за кошельком даже в карман полез — но того во внимание не принял, что персонал этот уже после первого его визита в полицию не то что мог, а обязан был позвонить. Как-то эта мелочь от его внимания ускользнула. Что в результате не только самого грабителя изумило, но и приехавших по вызову полицейских.
Вернемся, однако, к нашим баранам. (Понимаю, что не шибко фигурально тут эта фраза звучит — но что поделать. Другой как-то не подвернулось.) К тем, что на банках специализируются. К той самой элите, что своими непревзойденными качествами от прочей шпаны — в теории — отличаться обязана, как день от ночи.
К этим качествам, я полагаю, и хладнокровие относится — не в последнюю очередь. Но идиот, о котором тут, в книжке этой, в целом речь, если чем и характерен, так это тем, что либо недодает чего-то катастрофически, либо, наоборот, по какой-то части так пережимает, что гаси свет.
Потому, может, и казался себе Джефри Томас, грабитель банковский, эдаким невозмутимым Юлом Бриннером, Чарлзом Бронсоном и Джеймсом Кобурном, вместе взятыми, но перед всеми прочими — меня и полицию считая — предстал он как идиот полный и законченный. Джефри этот в Балтиморе ограбил отделение банка Сигнет — и ограбил, как и те его коллеги, о которых речь выше была, вполне профессионально и хладнокровно.
А выйдя из банка, тут же у дверей его самых остановился — и столь же хладнокровно деньги стал пересчитывать (ну, не знаю, может, конечно, и считал, выходит ли у него на заначку, чтобы от супружницы спрятать — но я и того не знаю, имелась ли она у него вообще). Полиция, конечно, примчалась мгновенно — она на страже банковских капиталов вообще стоит яростно — и обнаружила В ДВУХ МЕТРАХ (так оно и в полицейском рапорте было) от входной двери человека с толстенной пачкой зеленых банкнот, которые он одну за другой пересчитывал. И до того увлеченно, что появление полиции его от этого занятия ни на секунду не оторвало.
Причем, как очень оно скоро выяснилось, Джефри Томас этот конкретный банк и месяцем раньше брал. Тут, видимо, как у рыбака — кой же черт место менять, когда оно и здесь клюет эвон как славно. Так что теперь кассиры в том банке ждут, когда Томас свое в местах не столь отдаленных отбарабанит. Потому как потом — просто обязан снова пожаловать. При его-то хладнокровии и упорстве.
Не следует только думать, что так уж я издевательски к хладнокровию и упорству — пусть даже к разбойному делу применительно — отношусь. Я ж говорил: с мерой тут проблема. А того же хладнокровия недостаток в такой-то напряженной работе тоже еще каким боком выходит.
Как вон в 1995 году в Эдмонтоне, столице канадской провинции Альберта, случилось. Залетел там в банк Нова Скошиа некий гражданин с весьма типичным канадским именем Кевин Кришна Ниранджан. И залетел очень даже грозно — шляпа на глаза, воротник поднят, руки в карманах. А залетев, заорал с самого порога: «Всем оставаться на местах! Ограбление!»
Ну тут все, понятное дело, застыли — и кассиры, и клиентура. Застыли — и стоят. И Ниранджан на месте, так же на пороге, и топчется. Потоптался, и опять орет: «Ограбление! Всем оставаться на местах!» Тут ему кто-то из особо нетерпеливых и говорит: да мы ж и так никуда не девались, а дальше-то что? Причем весь прочий народ, конечно, на него смотрит с выражением самым вопросительным.
Ну, тут он голосом отчего-то севшим прокукарекал что-то вроде «чего уставились», да и… удрал. Хотя в тот же день его, болезного, и повязали. Видимо, прятался он так же ловко, как грабил.
Интересно было бы мне поглядеть, как самый даже мастеровитый автор романов детективных такую его подготовку на полкнижки бы растянул…
А то вот как еще в другом случае нервозность сработала. Оно и мирному населению хорошо известно, что банки грабить следует с оружием в руках. Как-то оно солиднее. Хотя опять-таки не секрет, что иной раз вполне даже и без оружия обходится. Некоторые умники — из тех, что на зоне в виду обилия досуга уголовный кодекс наизусть выучили — так даже вообще специально с собой оружия не держат. Исключая из игры — при неблагоприятном для них раскладе — этот крепко отягчающий элемент. А кассиров и прочий персонал берут на «пушку» — которая тут справедливо закавычена, ибо состоит из пальцев, соответствующим образом в кармане сложенных. Кстати, почти всегда работает. Если человек на ограбление банка решился, то только совсем уж героическому кассиру придет в голову на своей шкуре проверять, пистолет там у него карман плаща оттопыривает или же просто кукиш.
Вот с таким именно расчетом и шагнул в 1997 году Стивен Ричард Кинг (опять же не путать с тем Кингом, что ужастики тоннами выпекает) через порог облюбованного банка в городе Модесто, Калифорния. Так вот пальцы — большой и указательный — и сложил, чтобы максимально близко оно к силуэту грозного пистолета выходило, направившись неспешно (хотя, как мы увидим, и не без нервозности) к столику менеджера данного банковского отделения. Так мол, и так, сказал, чтобы немедленно мне отсчитали такую-то сумму и такими-то купюрами.
Менеджер, конечно, удивился. С какой, говорит, такой стати я это делать буду? А иначе, Кинг говорит, пуля в лоб. Менеджер еще больше удивился. И откуда, говорит, эта пуля вылетит? Прямо, что ли, из вот этого пальца?
Тут уже Кинг на свою руку посмотрел. И вот сделал-то он по большей части все как надо — я говорил уже, большой палец оттопыренный, указательный выставленный. За вычетом, правда, того, что всю конструкцию забыл суровый грабитель в карман плаща сунуть. Отчего если и напоминала она пистолет, то уж очень и очень отдаленно.
Ну, матюкнулся он, конечно — несправедливо, если по адресу менеджера ядовитого — и смылся. Последнему в память врезавшись накрепко. Так что он нашего Кинга в полицейских фотоальбомах очень быстро — с хохотом жизнерадостным — обнаружил.
И тут, честно говоря, чисто в плане общей композиции и, так сказать, завершенности сюжета, у меня к менеджеру эстетическая претензия есть. Все-таки стоило ему в ответ на ту конструкцию, что Кинг вывалил грозно, и свою конструкцию из пальцев предъявить. Международную. Из трех.
Вот вам и нервозность. И подготовка на пол-романа. И я вам сейчас еще один случай расскажу, а вы мне объясните, какую такую домашнюю работу грабитель в городе Коламбия, штат Тенесси, мог проделать. Хотя ведь не сказать, чтобы совсем уж палец о палец не ударил до того как. И пистолет смазанный блестел, и маску в карман сунул, из дома выходя. Вроде как постарался.
И вот оно вам, его старание, планы его наполеоновские в действии. Вошел он в намеченное помещение в апреле 1995 года, маской физиономию прикрыв и пушку на присутствующий народ наставив — а народ этот почему-то не столько испугался, сколько удивился. А уж когда он заявил, что это ограбление и посему следует тут же выложить бабки на кон — народ так даже откровенно смеяться стал. Пока кто-то себя по лбу не хлопнул и не сказал: так ты, наверное, банк грабить пришел? Грабитель и говорит: банк, конечно. Так банк, ему говорят, еще в прошлом году летом отсюда съехал.
Ну, тут разбойник совсем растерялся. Так что, говорит, это уже и не банк? Ну, ему говорят: не веришь — пойди табличку у входа прочитай. Страховое мы, говорят, агентство. И кроме договоров на предмет защиты населения от пожара, наводнения и таких же, как ты, ничего в наших сейфах взять не получится.
Ну, тут он с горя всех заставил хотя бы карманы повывернуть — сто двадцать семь долларов его куш сказочный оказался — и, плюнув, ушел. Хотя с плевком, честно говоря, мог бы и до ближайшего зеркала подождать.
Вот так они, орлы эти, и готовятся. Чтобы потом уж все, как по нотам. Как вот оно у Чарлза Робертсона прошло — хотя, ежели у него действительно по нотам было, то уж очень авангардная мелодия в результате получилась, куда там твоему Шенбергу.
Намылился этот Чарлз банк в Вирджиния Бич — штат, между прочим, тоже Вирджиния — взять. И как намылился — так и взял, так что первая часть, если в виду иметь непосредственно процесс изъятия денег, действительно как по нотам прошла. Потом, конечно, дал деру, но еще до своей машины не добежав, что, как мы дальше увидим, существенно, вспомнил, что записочку, которую кассиру сунул — что так, мол, и так, я вас граблю, а потому ну-ка быстро мне отсчитать такую-то сумму, и так далее — так вот, записочка эта так у кассира и осталась. А это, как вы понимаете, вещдок — уже материал для графологии и прочей лабораторной активности.
Ну, он снова в банк влетел, к кассиру кинулся и записку назад потребовал. Кассир попался нескандальный, так что очень скоро разбойный Чарлз снова к машине своей несся. Где его ждала еще одна неучтенная неприятность. Он-то, в первый раз из банка выбежав, уже почти у автомобиля оказался — я на этом факте ваше внимание заострил — так что и ключи у него в руках уже были. А пока он, снова в банке будучи, у кассира цидулку свою взад требовал, ключи эти на стойку положил. Где по запарке и оставил, конечное дело.
Стало быть, на машине удрать уже никак не получалось — и дернул он, понятно, на своих двоих. Уйдя, между прочим, от уже нагрянувшей в банк полиции. Ну, прибежал домой, и тут с еще одной неприятностью что-то делать надо было — поскольку машина была не самого Чарлза, а его подруги, которая с ним временно проживала. Она говорит: а где ж машина? Украли, говорит. Нынче народ какой пошел — сама, дескать, знаешь.
И это, надо сказать, было самой гениальной его на тот день идеей. Потому что подруга, как оно и положено, позвонила в полицию, а уже через несколько буквально минут полицейский по имени Майк Кох эту же искомую машину в квартале от банка и обнаружил. И, поскольку ключи бандитские, забытые на стойке, теперь были у Коха в руках, он и решил попробовать — а не подойдут ли. И, конечно — с чего бы им было не подойти…
Ну, а уж дальше осталось только по адресу жалобщицы приехать — и Чарлза взять совсем тепленьким. Больше-то он никуда уж не дергался — видно, идеи начисто иссякли.
Но даже в той череде, что выше, Рональд Альберт Зидельман лидирует — и с отрывом немалым. Этот прямо как из клуба тех самых джентльменов за кассой отправился. Он в 1994 году в столице штата Айова, городе Де Мойн, двинул на ограбление Северозападного банка. Пришел, в очередь встал — все вежливо, все чин-чином. Подошел уже к окошку кассирскому и записочку положенную — ну, в смысле «это ограбление, деньги в таком-то количестве сложить в конверт или там мешок», и так далее — кассиру и сунул. А потом спокойно… к выходу направился.
С Хэмриком, правда, аж таких усилий не потребовалось. Приехала к нему группа захвата очень даже вскорости, сгребли тепленького в дому его собственном — и все, отбомбился. Он, конечно, с ходу в несознанку принялся играть. Не знаю, говорит, никаких посылок с бомбами. И отчего это вы, говорит, вообще ко мне приехали.
Ну, ему и объяснили. Что приехали только и исключительно потому, что на каждой из посылок аккуратным почерком и печатными буквами он своей же рукой свой адрес обратный указал. Как оно, собственно, по почтовым-то правилам и полагается.
А в теплой южной Бразилии в 1994 году полиция арестовала матерого вора-рецидивиста, на котором не один десяток дел висел. И среди прочего навели полицейских на этого уголовника, Робсона Аугусто Араужо, карточки его визитные, которые он разным людям при случае раздавал. (Несколько этих визиток в руки полиции и попало как-то.)
И, я вам скажу, такие визитки отгрохать — это уж очень большая фантазия нужна. Творческая. Выглядели эти визитки так. Сначала шло название фирмы сеньора Араужо, которую он окрестил «Воровство и Грабеж, Лимитед» (что, согласитесь, не без юмора). Затем его имя и фамилия в полном и детальном варианте, с указанием профессии: «Вор». Украшал визитку и товарный знак БМВ модели 325, на краже которой Робсон Аугусто специализировался. И в завершение — номер телефона, правда, не домашнего, а сотового. Но координаты владельца его позволяющие за пару минут вычислить.
Честно говоря, по сей день не пойму — а не проще было к первому попавшемуся полицейскому подойти и по такой же точно форме представиться? Потому что ведь — верьте или нет, но святая правда — случается и такое!
В Уэст— Хэйвен, штат Коннектикут, некий Раймонд Мойхер ограбил средь бела дня магазин популярной торговой сети «Уа-Уа». Ну, поскольку дело днем произошло, сигнал в полицию поступил немедленно, и те из полицейских, что неподалеку от места происшествия были, стали косо на прохожих -особенно торопливых — поглядывать.
Один полицейский на Мойхера глаз почему-то и положил. Тормознул и спрашивает: как мол, зовут и куда он идет. Мойхер и говорит: зовут, дескать, Мойхер, а иду домой. Полицейский дальше допытывается: а откуда, мол? Так из магазина же, «Уа-Уа», говорит Мойхер. Я его только что ограбил. (А фамилия у него и вправду такая. Я перепроверял. Мне-то думалось, что тут что-то вроде «Яхер» больше к месту было бы…) Самая, между прочим, реальная история. К ноябрю 1992 года относящаяся.
Но это, согласимся, случай все-таки уникальный. Чаще так уж добровольно в руки полиции информацию о собственной личности правонарушитель — не говоря уже о преступнике — давать не торопится. Иной раз пытаясь эту полицию и подзапутать маленько — подсовывая им с таковской целью вовсе даже не свои паспортные данные. Что порой к очень веселым результатам приводит.
В городе Питерборо, что в канадской провинции Онтарио расположен, пришли требовать гражданина Энтони Дуко в местный суд — на нем там уже десятка полтора штрафов за дорожные нарушения висело, злостно неуплаченных. Ну, Энтони, конечно, задумался — все ж таки с приличной суммой денег расставаться, что всегда грустновато — и за повестку расписываться не стал. Я, говорит, хоть и Дуко, но не Энтони. Так что мне эта повестка ни к чему.
Ну, ему говорят: а вы кто ж будете? А я, говорит, его брат. С тем посыльный из суда и ушел, а через пяток минут полицейские чуть не целым батальоном к хитрецу нагрянули и, на его вопли нимало не взирая, скрутили и, надев наручники, быстренько оттранспортировали в каталажку.
И вы тут не подумайте, что такая это страшная страна, Канада, что в ней за неуплаченный штраф с человеком аж такое вытворяют. Просто полиция именно братца-то и разыскивала — и за дело гораздо более серьезное. За изнасилование.
И вот, конечно, газеты канадские эту историю пропечатали, но — это я опять-таки на предмет таинственного некоторых людей менталитета — уроки для себя извлекать особо никто и не кинулся. Потому что несколько месяцев всего спустя в той же Канаде — но в Виннипеге уже — когда остановила полиция Эндрю Хофера и спросила имя да фамилию, он по той же самой схеме и поехал.
Поскольку на нем тоже каких-то штрафов куча висела, решил он по такому случаю собственным братцем и прикинуться. Ну и — с тем же до копеечки результатом. «Лечь на капот, руки назад», и наручники — щелк! — на запястьях. Потом, когда уже в КПЗ удалось ему со слезами доказать, что он — это он, а вовсе не братец, стали ему соучастие шить, поскольку братец был в бегах на предмет преступлений очень даже серьезных. Правда, открутился потом — адвокат, в полном соответствии с логикой, на идиотизм больше бил, а не на злоумышленность. Но ведь и на адвоката раскошелиться пришлось — это если об одной только неприятности…
Ну, и последнюю историю расскажу на предмет установления личности. Эта больше для забавы будет, поскольку тут речь о чистом совпадении идет. Которое все тому же бедному вору — а кому же еще — боком тем не менее вышло.
Потянуло как-то воришку по имени Джеймс Маллин пивка баночку-другую испить. Оно вполне законное было бы желание, если б не его возраст. А было ему на тот момент резко возникшей жажды — семнадцать годочков.
Ну, побрел все-таки в винно-пивно-водочный магазин в своем родном городе Шаумбург, в штате Иллинойс. Выставил отобранную коробку с пивом на прилавок, за деньгами полез — а кассир как раз насчет возраста и засомневался несколько. А ну как нет покупателю положенных восемнадцати годов — за таковское дело и с лицензией ведь расстаться недолго. Там с этим строго — это ж все-таки пиво, а не крэк-героин.
Так что, кассир говорит, нельзя ли документик, чтобы дата рождения пропечатана была. Джеймс и говорит: отчего же, дескать. Ну, полез в карман, достал удостоверение личности, где и год правильный прописан, и имя-фамилия: Дуглас Шарбо.
Понятно, кассир говорит. И тут же дал указание охране двери закрыть быстренько. А сам в полицию названивать принялся.
Ну, когда полиция приехала, Джеймсу уж давно не до пива было. Но вопрос, понятное дело, свербил. Дескать, как же ты так быстро и без колебаний вычислил, что документ ворованный? А очень просто, кассир сказал. Потому как Дуглас Шарбо — это я и есть. И документ это мой, который у меня среди прочего поперли два месяца назад, когда машину мою начисто раздербанили. (И вот оно тут хоть и совпадение, но все-таки как-то перекликается с той историей, что на малонаселенных Островах Кука случилась. Этот-то Шаумбург — совсем не Нью-Йорк был по части народонаселения. И получается, что совпадение такое просто-таки напрашивалось, чтобы произойти.)
Опять— таки и тут зануда из читателей, которого мы уж не раз и не два поминали, недовольным остаться может. Нетипично, дескать, и непоказательно. И все-то этот народ воровской мелкий да невзрачный -то соседа обворовал, то вон машину раздербанил, то вообще в наглую из магазина при большом стечении народу трусы попер. Такой, дескать, несерьезный контингент и должен гореть. Что с преступником высокого полета если и случается — то неизмеримо реже.
Мог бы я, конечно, на то хотя бы сослаться, что толковали мы тут не раз и о самых что ни на есть орлах преступного мира — наркодельцах, по сейфам специалистах, и так далее. Но и то понятно, что для критика нашего с хроническим его гастритом это как бы и не аргумент. Ему статистику подавай чуть не Госкомстатом заверенную. Чтобы, значит, ряд с серьезным таким коэффициентом корреляции. По серьезному же уголовному элементу.
И даже на то не буду ссылаться, что никакого социологического исследования я тут под этой обложкой не затевал. А делал, как мы уже договорились, калейдоскоп, шкатулку и табакерку для вящего читательского удовольствия — да вот хоть под кружечку того же не раз упоминавшегося выше пивка. (Не говоря уже о том, что социологию эту я не просто за лженауку держу, а за лженауку бессовестную и зловредную — так что их это, социологов, счастье, что и меня не Иосифом кличут, и папу Виссарионом не звали.) Но поскольку даже и язвенник этот зловредный, что нам вечно запятую поставить пыжится, тоже — как ни крути — читатель, имеет и он право на свою индивидуальную сатисфакцию.
Ему надо орлов от уголовщины — значит, дадим орлов. Тем более, что их у нас есть. Чтобы, значит, не тот гаврик, что тети Нюрину квартиру вверх дном перевернул, пока сама дворничиха тетя Нюра двор мела да бутылки безхозные в сумку складывала старательно. И не тот забулдыга, что в двух шагах от милиционера кирпичом водочный ларек поперек витрины взламывает. Чтобы элемент импульсивности и решений, принятых под влиянием коварного случая, свести до минимума.
И остается нам в таком случае — банк. Хоть мы уже там и сям орлов, что на банки ходят, упоминали. Но оно и то верно, что такое заведение под влиянием импульса все-таки не берут. Даже при общей и тотальной зараженности планеты бациллой идиотизма, все-таки эпидемия до такой степени не дошла, чтобы какой идиот, по улице идучи, вдруг сказал себе: о, банк. Это тут, что ли, деньги лежат-то? Тогда зайду, пожалуй — да и возьму все, что берется.
Так оно, конечно, почти никогда и не бывает. Да вот хоть роман уголовный любой возьмите — и там тоже. Сидит эта банда и полкнижки планы хитроумные чертит, секундомеры свои раз за разом сверяет, сверла победитовые в чехольчики укладывает. А уже потом идет, грабит и попадается. И даже если не о банде речь, а об отдельно взятом индивидууме, то и он — на те же полкнижки в состоянии полной сосредоточенности и задумчивости. Потому что — банк.
Так что мы тут, лупой вооружившись, сейчас и глянем на них попристальнее. На тех орлов, что аж на такое дело ходят.
И начнем мы с тех, что поначалу провернули все как надо, в самом ограблении честь по чести преуспев. Как вот Джеральд Диксон, который вполне элегантно и профессионально эту часть своей работы проделал, с оружием в руках взяв в канадском городе Ошава отделение Монреальского Банка. И тут речь не пойдет о том, что якобы он, пока грабил, бегал по залу да отпечатки пальцев своих печатал в самых удобных для полиции местах. Ничего такого не было, поскольку, как я уже сказал, работа была проделана чисто, быстро и вполне профессионально. Хотя и работал без маски, будучи уверенным в том, что ни черта до него не доберутся.
Взял, он, значит, свои деньги — и испарился. Не такие уж, между прочим, жуткие деньги взял, всего 2600 долларов. (Не знаю, может, сумели ему кассиры голову заморочить, что больше у них наличности как бы и не водится. Это уже все теории, и не они нас здесь интересуют.) Ну, он пару дней с этими деньгами посидел — но делать-то что-то надо, не в чулке же их держать, на самом-то исходе нашего тысячелетия. И решил он так, что надежнее всего их будет в банк положить — несмотря даже на то, что сам же два дня назад такую теорию надежности с пистолетом в руках сомнению подверг.
Ну, и пошел, конечно, в банк. В какой? Во-о-от, умный читатель уже над своей кружечкой улыбается понимающе. Все правильно. Поволок он свои денежки в отделение Монреальского Банка в канадском городе Ошава. Два, повторяю, дня после того как. Ну и, пока ему счет открывали да бланки заполняли всякие, вызванная полиция и подоспела. Так что на подготовку следующей операции у него теперь время есть — все шесть с половиной годочков.
И говорить о каком-то совсем уж исключительном идиотизме здесь у нас не получится. Поскольку картина эта если чем и поражает, то своей прямо-таки хрестоматийной типичностью. В Сиэттле, штат Вашингтон, такой же вот точно — и тоже ведь через два дня после ограбления! — так же спокойно в то же отделение, им же, недоумком, ограбленное вперся, чтобы те же деньги и положить.
А Трой Дарбен из Калифорнии — тот аж целых шесть дней с собой боролся. Но не превозмог. И так-таки притащился с деньгами в ограбленный им же банк, чтобы деньги в соответствии с теориями Кейнса к работе пристроить и уже дальше спать спокойно.
Какой— то тут для меня совсем таинственный психологический механизм работает. Это ж все-таки не трижды помянутые Острова Кука, где, может, и всего-то полтора отеля да полсберкассы. Это ведь, как-никак, Северная Америка (будь оно Канада или же Штаты), где, ежели тебе деньги в чулок сложить совесть -или там, скажем, чувство эстетическое — не позволяет, так все-таки по части банков выбор совсем и не маленький. Но нет, безошибочно прутся туда, откуда только что поперли.
Оно, кстати — ну совсем уж на минутку от главной темы отвлекусь — не только с банковскими грабителями происходит, но и с прочим разбойным элементом. Как вон с Милтоном Бердом, например, вышло.
Он, этот Берд, в августе 1993 года супермаркет в Бостоне ограбил, «Пьюрити Суприм». Солидно ограбил, кассу взял, ушел чисто — профи. Нет, дальше не так было, как вы себе подумать могли — что он, дескать, пошел там чего-то в тот супермаркет покупать, и… Ничего такого не было. А и было бы — вряд ли такое дело можно верхом идиотизма назвать. Все-таки народ толчется в супермаркете тысячами, можно и проскочить под шумок, коли очень уж приспичило.
А с Бердом этим так вышло, что решил он через месяцок после ограбления вдруг ни с того ни с сего начать новую и уже трудовую жизнь. С чем и пошел на работу устраиваться. И вот здесь улыбка читательская уже на месте. Потому что в городе с населением в два миллиона человек (а количество магазинов тут соответствующее — раз уж тебе так загорелось именно в торговую сеть) выбрал Берд все тот же супермаркет — не иначе, глянулся он ему во время ограбления-то — и в нем свое заявление на стол положил. После чего беседа с менеджером оказалась для обеих сторон очень и очень неожиданной.
Но абсолютным рекордсменом по этой части в моих файлах получается Джей Стэнтон Либеноу, который ни месяцев, ни даже дней каких-то дожидаться не стал. Он в 1995 году в Бетезде, штат Мэриленд, ограбил аптеку. Причем, будучи, скорее, профессиональным наркоманом, чем грабителем, взял не деньгами, а велел персоналу свалить ему в сумку таблетки да ампулы из покруче. Ну, те — таблеток много, а жизнь одна — все как велено и сделали. С чем Джей Либеноу и исчез.
И вот урыл он квартала эдак за два, а там уже в радостном предвкушении сумку и растопырил. Душа, конечно, поет, и вена от возбуждения надувается, а… А шприцов-то по запарке и не взял. И что тут делать? Не метаться же по всему городу в поисках другой аптеки, когда настрой таким мажорным дыбом стоит, что твоя Девятая имени Бетховена.
В общем, в ту же самую аптеку Джей и вошел стыдливо. Сказал, чтобы не беспокоились и не нервничали, потому как за шприцы он и заплатить может. И за кошельком даже в карман полез — но того во внимание не принял, что персонал этот уже после первого его визита в полицию не то что мог, а обязан был позвонить. Как-то эта мелочь от его внимания ускользнула. Что в результате не только самого грабителя изумило, но и приехавших по вызову полицейских.
Вернемся, однако, к нашим баранам. (Понимаю, что не шибко фигурально тут эта фраза звучит — но что поделать. Другой как-то не подвернулось.) К тем, что на банках специализируются. К той самой элите, что своими непревзойденными качествами от прочей шпаны — в теории — отличаться обязана, как день от ночи.
К этим качествам, я полагаю, и хладнокровие относится — не в последнюю очередь. Но идиот, о котором тут, в книжке этой, в целом речь, если чем и характерен, так это тем, что либо недодает чего-то катастрофически, либо, наоборот, по какой-то части так пережимает, что гаси свет.
Потому, может, и казался себе Джефри Томас, грабитель банковский, эдаким невозмутимым Юлом Бриннером, Чарлзом Бронсоном и Джеймсом Кобурном, вместе взятыми, но перед всеми прочими — меня и полицию считая — предстал он как идиот полный и законченный. Джефри этот в Балтиморе ограбил отделение банка Сигнет — и ограбил, как и те его коллеги, о которых речь выше была, вполне профессионально и хладнокровно.
А выйдя из банка, тут же у дверей его самых остановился — и столь же хладнокровно деньги стал пересчитывать (ну, не знаю, может, конечно, и считал, выходит ли у него на заначку, чтобы от супружницы спрятать — но я и того не знаю, имелась ли она у него вообще). Полиция, конечно, примчалась мгновенно — она на страже банковских капиталов вообще стоит яростно — и обнаружила В ДВУХ МЕТРАХ (так оно и в полицейском рапорте было) от входной двери человека с толстенной пачкой зеленых банкнот, которые он одну за другой пересчитывал. И до того увлеченно, что появление полиции его от этого занятия ни на секунду не оторвало.
Причем, как очень оно скоро выяснилось, Джефри Томас этот конкретный банк и месяцем раньше брал. Тут, видимо, как у рыбака — кой же черт место менять, когда оно и здесь клюет эвон как славно. Так что теперь кассиры в том банке ждут, когда Томас свое в местах не столь отдаленных отбарабанит. Потому как потом — просто обязан снова пожаловать. При его-то хладнокровии и упорстве.
Не следует только думать, что так уж я издевательски к хладнокровию и упорству — пусть даже к разбойному делу применительно — отношусь. Я ж говорил: с мерой тут проблема. А того же хладнокровия недостаток в такой-то напряженной работе тоже еще каким боком выходит.
Как вон в 1995 году в Эдмонтоне, столице канадской провинции Альберта, случилось. Залетел там в банк Нова Скошиа некий гражданин с весьма типичным канадским именем Кевин Кришна Ниранджан. И залетел очень даже грозно — шляпа на глаза, воротник поднят, руки в карманах. А залетев, заорал с самого порога: «Всем оставаться на местах! Ограбление!»
Ну тут все, понятное дело, застыли — и кассиры, и клиентура. Застыли — и стоят. И Ниранджан на месте, так же на пороге, и топчется. Потоптался, и опять орет: «Ограбление! Всем оставаться на местах!» Тут ему кто-то из особо нетерпеливых и говорит: да мы ж и так никуда не девались, а дальше-то что? Причем весь прочий народ, конечно, на него смотрит с выражением самым вопросительным.
Ну, тут он голосом отчего-то севшим прокукарекал что-то вроде «чего уставились», да и… удрал. Хотя в тот же день его, болезного, и повязали. Видимо, прятался он так же ловко, как грабил.
Интересно было бы мне поглядеть, как самый даже мастеровитый автор романов детективных такую его подготовку на полкнижки бы растянул…
А то вот как еще в другом случае нервозность сработала. Оно и мирному населению хорошо известно, что банки грабить следует с оружием в руках. Как-то оно солиднее. Хотя опять-таки не секрет, что иной раз вполне даже и без оружия обходится. Некоторые умники — из тех, что на зоне в виду обилия досуга уголовный кодекс наизусть выучили — так даже вообще специально с собой оружия не держат. Исключая из игры — при неблагоприятном для них раскладе — этот крепко отягчающий элемент. А кассиров и прочий персонал берут на «пушку» — которая тут справедливо закавычена, ибо состоит из пальцев, соответствующим образом в кармане сложенных. Кстати, почти всегда работает. Если человек на ограбление банка решился, то только совсем уж героическому кассиру придет в голову на своей шкуре проверять, пистолет там у него карман плаща оттопыривает или же просто кукиш.
Вот с таким именно расчетом и шагнул в 1997 году Стивен Ричард Кинг (опять же не путать с тем Кингом, что ужастики тоннами выпекает) через порог облюбованного банка в городе Модесто, Калифорния. Так вот пальцы — большой и указательный — и сложил, чтобы максимально близко оно к силуэту грозного пистолета выходило, направившись неспешно (хотя, как мы увидим, и не без нервозности) к столику менеджера данного банковского отделения. Так мол, и так, сказал, чтобы немедленно мне отсчитали такую-то сумму и такими-то купюрами.
Менеджер, конечно, удивился. С какой, говорит, такой стати я это делать буду? А иначе, Кинг говорит, пуля в лоб. Менеджер еще больше удивился. И откуда, говорит, эта пуля вылетит? Прямо, что ли, из вот этого пальца?
Тут уже Кинг на свою руку посмотрел. И вот сделал-то он по большей части все как надо — я говорил уже, большой палец оттопыренный, указательный выставленный. За вычетом, правда, того, что всю конструкцию забыл суровый грабитель в карман плаща сунуть. Отчего если и напоминала она пистолет, то уж очень и очень отдаленно.
Ну, матюкнулся он, конечно — несправедливо, если по адресу менеджера ядовитого — и смылся. Последнему в память врезавшись накрепко. Так что он нашего Кинга в полицейских фотоальбомах очень быстро — с хохотом жизнерадостным — обнаружил.
И тут, честно говоря, чисто в плане общей композиции и, так сказать, завершенности сюжета, у меня к менеджеру эстетическая претензия есть. Все-таки стоило ему в ответ на ту конструкцию, что Кинг вывалил грозно, и свою конструкцию из пальцев предъявить. Международную. Из трех.
Вот вам и нервозность. И подготовка на пол-романа. И я вам сейчас еще один случай расскажу, а вы мне объясните, какую такую домашнюю работу грабитель в городе Коламбия, штат Тенесси, мог проделать. Хотя ведь не сказать, чтобы совсем уж палец о палец не ударил до того как. И пистолет смазанный блестел, и маску в карман сунул, из дома выходя. Вроде как постарался.
И вот оно вам, его старание, планы его наполеоновские в действии. Вошел он в намеченное помещение в апреле 1995 года, маской физиономию прикрыв и пушку на присутствующий народ наставив — а народ этот почему-то не столько испугался, сколько удивился. А уж когда он заявил, что это ограбление и посему следует тут же выложить бабки на кон — народ так даже откровенно смеяться стал. Пока кто-то себя по лбу не хлопнул и не сказал: так ты, наверное, банк грабить пришел? Грабитель и говорит: банк, конечно. Так банк, ему говорят, еще в прошлом году летом отсюда съехал.
Ну, тут разбойник совсем растерялся. Так что, говорит, это уже и не банк? Ну, ему говорят: не веришь — пойди табличку у входа прочитай. Страховое мы, говорят, агентство. И кроме договоров на предмет защиты населения от пожара, наводнения и таких же, как ты, ничего в наших сейфах взять не получится.
Ну, тут он с горя всех заставил хотя бы карманы повывернуть — сто двадцать семь долларов его куш сказочный оказался — и, плюнув, ушел. Хотя с плевком, честно говоря, мог бы и до ближайшего зеркала подождать.
Вот так они, орлы эти, и готовятся. Чтобы потом уж все, как по нотам. Как вот оно у Чарлза Робертсона прошло — хотя, ежели у него действительно по нотам было, то уж очень авангардная мелодия в результате получилась, куда там твоему Шенбергу.
Намылился этот Чарлз банк в Вирджиния Бич — штат, между прочим, тоже Вирджиния — взять. И как намылился — так и взял, так что первая часть, если в виду иметь непосредственно процесс изъятия денег, действительно как по нотам прошла. Потом, конечно, дал деру, но еще до своей машины не добежав, что, как мы дальше увидим, существенно, вспомнил, что записочку, которую кассиру сунул — что так, мол, и так, я вас граблю, а потому ну-ка быстро мне отсчитать такую-то сумму, и так далее — так вот, записочка эта так у кассира и осталась. А это, как вы понимаете, вещдок — уже материал для графологии и прочей лабораторной активности.
Ну, он снова в банк влетел, к кассиру кинулся и записку назад потребовал. Кассир попался нескандальный, так что очень скоро разбойный Чарлз снова к машине своей несся. Где его ждала еще одна неучтенная неприятность. Он-то, в первый раз из банка выбежав, уже почти у автомобиля оказался — я на этом факте ваше внимание заострил — так что и ключи у него в руках уже были. А пока он, снова в банке будучи, у кассира цидулку свою взад требовал, ключи эти на стойку положил. Где по запарке и оставил, конечное дело.
Стало быть, на машине удрать уже никак не получалось — и дернул он, понятно, на своих двоих. Уйдя, между прочим, от уже нагрянувшей в банк полиции. Ну, прибежал домой, и тут с еще одной неприятностью что-то делать надо было — поскольку машина была не самого Чарлза, а его подруги, которая с ним временно проживала. Она говорит: а где ж машина? Украли, говорит. Нынче народ какой пошел — сама, дескать, знаешь.
И это, надо сказать, было самой гениальной его на тот день идеей. Потому что подруга, как оно и положено, позвонила в полицию, а уже через несколько буквально минут полицейский по имени Майк Кох эту же искомую машину в квартале от банка и обнаружил. И, поскольку ключи бандитские, забытые на стойке, теперь были у Коха в руках, он и решил попробовать — а не подойдут ли. И, конечно — с чего бы им было не подойти…
Ну, а уж дальше осталось только по адресу жалобщицы приехать — и Чарлза взять совсем тепленьким. Больше-то он никуда уж не дергался — видно, идеи начисто иссякли.
Но даже в той череде, что выше, Рональд Альберт Зидельман лидирует — и с отрывом немалым. Этот прямо как из клуба тех самых джентльменов за кассой отправился. Он в 1994 году в столице штата Айова, городе Де Мойн, двинул на ограбление Северозападного банка. Пришел, в очередь встал — все вежливо, все чин-чином. Подошел уже к окошку кассирскому и записочку положенную — ну, в смысле «это ограбление, деньги в таком-то количестве сложить в конверт или там мешок», и так далее — кассиру и сунул. А потом спокойно… к выходу направился.