Страница:
Кассир удивился. И как же вас, говорит, зовут-кличут? Так же вот и кличут, клиент говорит. Дорожный то есть Экспресс.
Кассир уже в полном изумлении пребывал, конечно. И попросил, как у них принято, документик какой-нибудь представить. Что клиент с полной готовностью и проделал. Вывалив удостоверение личности — не так чтобы очень топорно и сработанное. С фотографией собственной. Где в графе «имя» значилось «Дорожный», а в графе «фамилия», соответственно, «Экспресс».
Ну, кассир говорит, тогда это совсем другое дело. Вы, говорит, мистер Экспресс, пока подождите чуток, а я сейчас с деньгами и вернусь.
Минут через пяток и вернулся. Но, как несложно догадаться, уже не один.
Вот вам и состав — одного-единственного тематического забега. А теперь вы мне скажите, кто тут по справедливости чемпионским лавром увенчан должен быть.
Конечно, случаются и такие, что никаких дополнительных скачек для завоевания титула и не требуют. Явные, то есть, в своем деле рекордсмены. Как террорист один аргентинский, в семидесятые еще годы.
Тогда, если кто помнит, мания у них там была — особенно в Америке Латинской — чтобы самолеты на Кубу угонять. Ну, во-первых, не выдавала она из них никого, во-вторых, остров, как-никак, свободы — особенно ежели очень издалека и не очень трезвыми глазами на это дело смотреть, «Куба си, янки но», и все такое прочее. И до того популярное было в те годы занятие, что во всех газетах если и не информация, так комикс какой или картинка смешная на эту тему постоянно присутствовали.
Ну вот, значит, дал я вам атмосферу почувствовать. И вот вам теперь Аргентина, город Санта Фе. По которому едет обычный городской автобус. Так себе, конечно, и едет, пока на одной остановке не вваливается бородатый, что твой Че Гевара (тоже ведь, между прочим, из аргентинцев-то был), террорюга с пистолетом, выгоняет всех пассажиров к чертовой матери и стволом пушки своей принимается в водителя тыкать. Заводи, говорит, шарманку — и поехали. Водитель, хоть и перепуганный, но не спросить-то не мог — куда, то есть. Как куда, барбудо этот говорит. Все туда же — на Кубу!
Намучились с ним, конечно. И объяснять по мегафонам да по радио пытались, что география не позволяет. И к собственной его логике (кгм…) взывали — дескать, сам же говоришь, что остров свободы. ОСТРОВ. И, вроде, даже карты Западного полушария подсовывать пробовали. Так что я не знаю, чем они окончательно уж его доломали, но то, что в тот год на Кубе урожай сахарного тростника убирали без него — это точно.
В общем, как видим, есть и такие, что явно вне конкуренции. Не только террористы, конечно. Мы вот уже с целой плеядой налетчиков — банковских в основном спецов — ознакомились. Сами наблюдали, каковские экземпляры среди них обретаются. Но даже и при таком раскладе Джеймс Даунз лидирует с огромным, на мой взгляд, отрывом.
Собрался он в 1995 году окружной банк в городе Вернон, штат Нью-Джерси, взять. И, между прочим, как-то долго очень собирался. Завозился там чего-то — хотя, конечно, может и проспал.
В общем, явился он на работу тютелька в тютельку к самому закрытию. Точнее — даже минуту после того как. Ну, и поцеловал, понятное дело, запертую уже на все замки стекляную дверь. И то ли по его часам банку еще пару минут работать полагалось, то ли разъярился он от такой их педантичности, но прохожие на прилегающих улицах стали свидетелями весьма и весьма небанального зрелища.
У стекляной двери банка стоял мистер Джеймс Даунз — в полной бандитской экипировке, с обязательной лыжной маской на физиономии, в перчатках и с пистолетом в руке — колотя этим же пистолетом в дверь и требуя банк немедленно открыть, потому как у него дело. В общем, через пару минут ржали уже и полицейские — предварительно, конечно, Даунза разоружив. А когда стали протокол задержания заполнять, так и вообще на пол сползли от хохота, как только у них до даты дело дошло. Потому как дата эта была — первое апреля. Которое в Америке называется «April Fool's Day» — День, то есть, Дуракa. Что в данном случае, на мой взгляд, есть просто-таки фантастический недобор по части морологического термина.
Или вот такой вам еще грабитель. Попробуйте сами ему в его весовой категории конкурента сыскать. Подъехал как-то этот бандит к заправочной станции в Айонии, штат Мичиган. Вооруженным подъехал. Не так, то есть, что муха его какая-то там укусила, отчего он бензозаправку и решил ограбить. Нет, тут он вполне сознательно и подготовленно на дело шел.
Правда, видимо, из совсем уж решительных — которые в доску — все-таки не был, почему и постановил принять для храбрости. И то ли он там с этим не рассчитал, то ли потому что — как наша русская легенда гласит — ихнему человеку наперстка хватает (хотя от легенды этой мои канадские друзья-приятели не раз и не два камня на камне не оставляли) — ну, в общем, похоже, что ему лучше было бы храбрость собственную таким образом не раскочегаривать.
Ну, ввалился он в конторку этой самой заправки. Выгребайте, говорит, деньги из кассы — сегодня я в инкассаторах. Те двое, что в конторке были, говорят: никаких денег никто выгребать, мол, не будет — а ты отсюда действительно греби помаленьку. Он уже даже и пистолет стал вынимать, но тут же обратно в карман сунул, поскольку ему идея гораздо более интересная в голову пришла.
А вот, говорит, ежели вы деньги мне щас же не дадите, я, говорит, в полицию на вас позвоню. Поскольку вы мне ограбление срываете, подвергая жизни — ваши собственные и мою драгоценную — ненужному и неоправданному риску.
Ну, те двое переглянулись, потом плечами пожали. Подвинули разбойнику телефон. Ладно, говорят, раз такое дело — звони.
Он и позвонил. Конкретно в полицию — как и грозился. И уже потом с полным сознанием выполненного долга стал ее приезда дожидаться. Ну, все оно в конечном итоге по его и вышло — за исключением того, что уехал он в машине полицейской, а касса на месте так и осталась.
А вот вам забег короткий из самых что ни на есть орлов — аристократов, то есть — мира уголовного. О наркомафии тут речь пойдет на некоторое невеликое время. Опять же на предмет выявления абсолютного чемпиона.
Выловили в 1995 году в Сан-Антонио, что в Техасе, курьершу. Из тех, в общем, которые на перевозке наркоты трудятся. Необходимое, как вы понимаете, этого бизнеса звено. А сдал ее полиции самый обычный автомеханик, при самой обычной операции смены автомобильного масла.
Везла эта самая курьерша, Эми Брешер, доверенную ей дрянь, когда вдруг приспичило ей масло в своем авто заменить. И «вдруг», и «приспичило» тут не для красного словца, поскольку это ж масло — не бензин. С бензином, понятно, приспичить может, поскольку на пустом баке не поедешь. А масло — речь ведь даже не о долить, а о заменить шла — могло бы все-таки до пункта назначения и потерпеть.
Ну ладно, не о том тут речь. Подъехала эта Эми к гаражу первому встречному — к автомастерской, то есть, которые в Америках гаражами кличутся — и заказала себе масло поменять. А сама в сторонку себе отошла — и курит, значит.
Ну, механик капот задрал, и — батюшки-светы! Восемнадцать солидных пакетов с дрянью по всем мыслимым и немыслимым полостям да углублениям пораспиханы! Он свою воронку куда там положено вставил и отправился обратно в гараж — вроде как за требуемым маслом. Где быстро знакомые три цифири по телефону и набрал.
И вот крайне интересные показания эта Эми Брешер дала уже в полиции, на допросе. Интересные в том плане, что проливающие свет на кадровую политику дельцов от наркобизнеса — в смысле, по какому такому интеллектуальному критерию они свои кадры вербуют. Сказала эта Эми — курьером, напоминаю, трудившаяся — что ей и в голову не приходило, что для того, чтобы масло сменить, механику зловредному аж под капот лезть придется. Теперь вот, сказала, буду знать.
Другой участник этого же забега — Миланио Варгас. С более — хоть и трудно в такое поверить — предпочтительными шансами. У него в трудовой книжке, похоже, та же запись, что у Эми была — курьер, то есть. В всяком случае полиция в Перу его именно на перевозке припутала.
Вез он, значит, в 1996 году аж 200 кило чистого кокаина из районов традиционного его изготовления в Лиму, столицу перуанскую, на предмет дальнейшего импорта в наиболее жаждущие точки планеты. Полиция, понятное дело, об этих районах-производителях тоже знала хорошо, отчего там посты да заслоны и понатыканы на всех дорогах. Но сеньор Варгас был калач тертый, и на предмет полиции верное средство имел.
Если тут кто решил, что речь о взятке идет — все таки полиция, а тем паче южноамериканская — то, сразу скажу, неверно решил. Миланио Варгас, помимо основной своей профессии, был еще и знатоком популярного культа «вуду», водуизма, то есть. Отчего и упаковал он всю дурь, все двести кило, в огромную куклу, изображавшую — достаточно похоже, со скидкой, конечно, на неизбежную стилизацию — полицейского. Со связанными руками, залепленными глазами, да еще истыканного водуистскими иголками по всему телу. Теперь всем встреченным полицейским полагалось ни шиша не увидеть, ни черта не услышать и, судя по иголкам, так и вообще лечь и помереть.
Понятно, что — даже при очень халатном отношении к работе на всех этих упомянутых выше постах да заслонах — не заметить на заднем сиденье машины эдакое чудовище в полицейской форме было бы очень и очень сложно. Заметили, конечно. Потом долго и с интересом разглядывали. После чего уже и распотрошили, с удовлетворением обретя искомое.
А про план гениальный им сам Миланио и рассказал. Все себе затылок почесывая и пытаясь понять, где же и чего же он там во всей своей замысловатой водуистской операции недоучел.
Но даже и при таком, казалось бы, мощном участнике я лично пальму первенства все-таки отдал бы другому претенденту — некоему сеньору Поло. И даже больше того, на месте Миланио и Эми свои кандидатуры просто-таки снял бы — потому как тут тягаться вряд ли даже теоретически возможно.
Этого сеньора Поло арестовали в Штатах — в городе Орландо, штат Флорида. Он там развлекался в разных изобилующих в тех краях парках аттракционов, пока не заглянул в магазин киностудии «Юниверсал». Ну, памятки там всякие, сувениры и прочее барахло, с Голливудом связанное.
И таким, видимо, киноманом этот сеньор Поло оказался, что попер из того магазина не один и не два предмета сувенирного характера — а буквально карманы этим добром напихавши. Отчего, конечно, и заметили его быстро, и взяли успешно.
По той же, естественно, причине и пальма первенства полагается ему вне всяческих сомнений. И брови тут шалашиком изгибать совершенно излишне — дескать, как это, за такую-то мелочь да чемпионский титул. А я так себе это вижу, что именно мелочью он конкурентов своих раздавить обязан.
Когда полиция, решившая, что воришку магазинного взяла, стала по компьютерам своим выяснять, кто да что — вот тут-то у нее, полиции, брови действительно на самый затылок заехали. Потому что сидел перед ними в наручниках — на краже копеечных сувениров взятый — не просто какой-то там мелочевкой промышляющий гражданин, а сам Виктор Уго Поло, ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК в страшном медельинском картеле. Той самой колумбийской наркомафии, бюджет которой даст фору не одному вполне развитому государству.
Человек, собственный капитал которого тоже давным-давно не в миллионах исчислялся, а в положенных такому рангу МИЛЛИАРДАХ. Человек, находившийся на тот момент не просто в федеральном, а по-моему так и в межпланетном розыске.
И если это не чемпион — так нам лучше вообще всю эту игру прекратить. Потому что даже если очень похожий какой случай взять — выиграть противу сеньора Поло ни у кого шансов не будет.
Вон, вроде, до чего сходная история в той же Америке, в Арлингтоне, случилась, когда один такой остолоп Хебер Фрайас принялся в магазине — потихоньку, как он думал — шоколадки себе в карман складывать. Кассир его, понятное дело, засек и в полицию звякнул скоренько. А уже полиция разобралась, что Фрайас этот в розыске пребывает, поскольку висело на нем совершенное во Флориде убийство. Влетел, в общем, убийца на шоколадке. И это, спору нет, идиотизм откровенный и все такое — я тут не к тому, чтобы его хоть в чем-то защищать — но все ж до кокаинового миллиардера из Колумбии ему, согласитесь, как до Луны пешком.
У киднэпперов — того народа, что похищением людей промышляет — у тех на титул в их виде спорта у меня тоже пара претендентов сыскалась. Достойных вполне. Милости прошу знакомиться.
Первая из участвующих команд похитила в бразильском городе Сан Пауло бизнесмена Гильдо Дош Сантоша. Прямо возле его заводика злодеи его и взяли. А взявши, тут же принялись с семьей связываться на предмет выкупа — этот момент, как вы понимаете, в ихней профессии центральный и есть. Затребовали они сумму из вполне серьезных — что там оно в бразильской валюте выходило, я точно не знаю, но в зеленых деньгах выражалось под семьсот тысяч.
И вот пока бандюги эти с семьей торговались, сам Дош Сантош — сбежал. Так уж, видно, киднэпперы торговлей увлеклись. А может, узлы приличные вязать среди них спецов не было. Но так ли, иначе ли — а сбежал человек.
Конец истории? Да нет, тут самое интересное и затеялось. Появился он, значит, дома — Дош Сантош этот — тут, конечно, восторг всеобщий и радость, жив потому что и здоров, а равно и денежки целы остались. Ан через день — дзынь — звонок раздается. Так, дескать и так, сеньор Дош Сантош, сбежать-то вы, конечно, сбежали, но ведь и мы, киднэпперы — они, понятно, и звонили — расходы немалые понесли. Под двенадцать все-таки тысяч тех же зеленых (на которые мы тут с вами, как и остальная планета, все переводим). То есть, тут уже не то, чтобы заработать, но хоть бы в прогаре не остаться — и как, дескать, хотя бы расходную-то часть возместить?
Ну, Дош Сантош поперхнулся, ясное дело. Но решил все-таки с ними до конца разобраться. Отчего торговаться и затеял. Не может быть, говорит, чтобы аж такие деньги на такую топорную операцию вы ухлопали. Те, конечно, со своими контрдоводами: машина, дескать, дом в уединенном месте снять, и все такое прочее. Сошлись они на половине требуемой той суммы. Ладно, Дош Сантош говорит, столько-то я наскребу. Часок мне, понятно, на это дело понадобится, но потом могу и завезти. Куда вам прикажете?
Те говорят: да ладно, говорят, и так уж вы нам навстречу. Будем уж, говорят, все благородными кабальеро. И чтобы вам, значит, не суетиться, мы через часок сами за деньгами подъедем. Насчет адресочка не беспокойтесь — у нас, дескать, есть.
И подъехали. В полном, между прочим, составе — что полицию особо порадовало.
Вторая участвующая в состязании команда — в составе четырех человек — в 1993 году похитила в калифорнийском городе Сакраменто женщину. Запихали ее в свой автомобиль, завезли в место какое-то крайне уединенное — и начали пугать. Обычно в таком негодяйском бизнесе пугают-то семью — с целью желанного выкупа добиться — но женщина была одинокая, так что пугать больше никого не получалось.
В общем, сказала ей эта подлая бригада, зубами скрежеща для эффекту вящего, что лютой они ее смертью убьют, ежели она им тут же какую-то там кучу денег не вывалит. Женщина при таких их словах, не взирая даже на страх, удивилась — поскольку в сумочке ее пошарить и без всех этих ужасов можно было.
Бандиты и говорят: хрен ли нам та сумочка и те копейки. Нам тыщи нужны. А иначе — смерть лютая и все прочие по такому случаю пуганки. Женщина тогда и говорит: тыщи, дескать, у меня есть, хоть и крайне невеликие. Но они у меня там, где у всего прочего небандитского населения и находятся — в банке, то есть.
Бандиты опять говорят: что ж мы, дескать, папуасы какие, что ли. Понятное дело, что в банке у тебя деньги. Вот туда мы сейчас хором и поедем. Там, в банке, ты денежки требуемые со своего счета возьмешь. А иначе — смерть лютая и все такое прочее, что вам, читателям, уже знакомо, поскольку шарманка у них у всех с одной малоприятной мелодией.
Так вот — хором — все они к банку и подкатили. Женщина эта в банк зашагала, а бригада разбойная в машине своей осталась перекуривать. Не уверен я, что так-таки удалось им соски свои до самого фильтра допалить, поскольку полиция, как газеты писали, появилась с оперативностью самой похвальной, в считанные буквально минуты.
Так что теперь, читатель, ты для себя и решай, каковская из двух сборных — Бразилии или Соединенных Штатов — кубка в таком состязании более достойна. Потому что мне они тут обе очень даже по сердцу.
К другому виду перейдем теперь. И тут — по разряду домушников — у меня один только предендент на абсолютный титул сыскался. Ну да ему и в самом деле конкуренцию составить непросто.
Герой наш, Брайан Джонс, попер как-то у соседа — оптом — всю дорогостоящую электронику (дело в городе Норфолк, штат Вирджиния, происходило). И вот, значит, свиснул он у него телевизор, видеомагнитофон, видеокамеру из очень недешевых, стерео, ну и прочие игрушки конца двадцатого века. И, чтобы следы преступления покрыть, жилище соседа — подпалил.
План, значит, был такой, что в общем обугленном ужасе кто ж там и чего недосчитается. Сгорело все к такой-то матери, а что не сгорело — как бы поплавилось. Была электроника — нет электроники. И концы в воду, которой пожарники еще все это позаливают до состояния полного бардака. Такой в общем был план. Почти что и без изъяна.
Почти — потому что жил этот Брайан с соседом обворованным своим не просто там на одной улице, и даже не так, чтобы с забором общим. А был у них дом — на двоих. На две семьи, то есть. Из тех, что в Америке «полуотделенными» называют. Симметричные такие здания, где одна половина ваша, а вторая — его, соседа, то есть.
Так что соседская половина в полном соответствии с планом загорелась, а вслед за ней — это уже планом почему-то не предусматривалось — заполыхало и брайановское жилье. Пожарники, конечно, примчались, стали все кругом из брандспойтов поливать и спасать из горящего дома — из обеих его, естественно, половин — все, что спасается.
А поскольку у Брайана в гостиной все уворованное электронное добро в кучу составлено было, удобно это оказалось для спасательной операции. С тем, понятно, недостатком, что сосед, тут же рядом волосы на себе рвавший, вдруг с изумлением узрел, как его кровное барахло из соседской половины выносят, предмет за предметом.
Ну, а в полицию даже и звонить не пришлось. Они при таких пожарах тоже на всякий случай присутствуют.
А вот вам еще один вид уголовного спорта — контрабанда. Причем претендент наш — тоже в гордом одиночестве выступающий — не кильку какую-нибудь в томате из одной страны в другую под покровом ночи переправлял, а самую настоящую валюту.
В Штаты Соединенные валюту, если кто знает, в количествах серьезных не очень чтобы запросто и провезти — чай, не Канада. Они там в каждой очень уж тугой пачке банкнот мафиозные деньги подозревают — и, как мы с вами понимаем, не без оснований. Ну, а потому и шерстят нещадно, ежели что не так показалось.
Вот и тормознули таможенники в аэропорту имени упоминавшегося нами президента Кеннеди, что в Нью-Йорке, некоего прибывшего в Америку пассажира, Карлоса Трухильо. Есть, спрашивают, валюта? Есть, говорит, тыщонка-другая, чтобы недельку в вашей стране душу по мелочи отвести. А больше, говорит, нету, и не ищите.
Те, однако, искать все-таки стали — чем-то уж там им этот сеньор Трухильо не глянулся. Завели в комнату соответствующую, чтобы не принародно с человека штаны-то снимать, ну и так далее. В общем, тут нам сразу лучше к финалу перейти, потому что рентген ихний таможенный обнаружил в желудке сеньора Трухильо значительное количество инородных для организма предметов, которые (технологию мы тут опустим) в конце концов удалось на свет Божий извлечь.
И оказались эти предметы — презервативами. А в презервативах тех деньги и были. Сто восемьдесят девять банкнот — по сотне долларов каждая.
Банальная была бы история, кабы не одна деталь, от которой у таможенников аж фуражки вспотели. Дело в том, что еще ДО рентгена нашли они в карманах да в кошельках этого же сеньора… ШЕСТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ долларов. От чего и таможенники, и ваш покорный слуга до сих пор голову себе ломают: при таком-то — в карманах — количестве на кой же такой черт было эти противозачаточные изделия трескать (и ведь не думаю, чтобы аж с таким аппетитом), чтобы еще каких-то там неполных девятнадцать тысяч провезти???
И сколько сеньора Трухильо на этот предмет не пытали (в смысле, конечно же, спрашивали) — он только плечами и пожимал. Вот показалась ему почему-то такая задумка с презервативами очень уж хитрой да талантливой. Ну и — провернул.
В 1995 году история эта имела место. И в том же, кстати, году, чемпион и в другой еще категории определился — из «бомбистов». Тех, то есть, что по какой-то уж там причине норовят ближнего своего какой-нибудь бомбой хитроумной жизни лишить.
Этот взрывник, Роберт Бринсон, и вправду на ближних нацелился (в отличие от тех, что иногда и совсем незнакомым людям бомбы свои гнусные в посылках шлют). Он там заимел очень уж крупный зуб на свою бывшую подругу, которая почему-то его с концами оставила (и я, кажется, догадываюсь, почему).
Так вот, решил он в такой ситуации негодяйке отомстить, взорвавши ее самое со всей ее семьей впридачу. С каковой целью и поместил в их доме в городе Галифакс, штат Массачузетс, аж два хитроумных взрывных устройства. Одно сунул в ванную комнату, а другое — совсем уж свинство, животина-то при чем? — сзади к собачьей будке подцепил. (Хотя, может, и пес ему чем-то там насолил — оно ведь, когда человек в паранойю рухнул, ему все кругом враги.)
Ну, с бомбами в Америке сейчас все профи, эвон сколько телевизор-то насчет взрыва в Оклахоме распинался, даже схемы на экране рисуя. Там, ежели помните, грузовик был доверху селитрой набит, которую взрывное устройство и запустило в мощную экзотермическую реакцию. Ну, телевизор и говорил, не затыкаясь, о бомбе из «фертилайзера» — из удобрения, то есть. Что по сути, конечно, правда — потому как селитру чаще всего именно в этих сельскохозяйственных целях употребляют.
И вот как Роберт Бринсон свои бомбы смастерил. В качестве взрывателя у него там крайне огнеопасный растворитель был, банки — сами, то есть, бомбы — понабивал он гвоздями для вящего поражения живой силы врага, таймеры (часовые, то есть, устройства) к ним примостырил, батарейки, тумблеры. Ну, в общем, все честь по чести. А в качестве основной взрывной силы применил — как вот оно и в Оклахома-Сити было — «фертилайзер». Удобрение, то есть.
И обвинение в злоумышленном покушении на человеческие жизни ему, конечно, предъявили — но полиция тем не менее заявила, что бомбы эти маловероятно, чтобы так уж и взорвались. Удобрение было задействовано, и тут все по науке — но не знал бедолага-взрывник, что не любое удобрение на такое дело пускать следует.
Не знал — и посему набил свои бомбы под завязку не селитрой взрывоопасной, а… подкормкой для горшков цветочных. Такой, знаете, смесью навоза с жирной черноземистой почвой. А так, конечно, все прочее было на своих местах. Механизм часовой, батарейки, тумблеры… (Век живи. Кизяком — по рассказам старших знаю — в худые военные годы печки топили, было. Но чтобы тем же кизяком живых людей взрывать — это даже для меня в новинку. При том, что мало уже чем удивить удается.)
И вот подводя как бы глобальный итог — потому что народу такого ужасающе много, продолжать и до бесконечности можно, но надо же где-то и границу проводить. Мне тут, повторяю, глобально задуматься хочется. И уже не о соревновании речь, с которым мы благополучно покончили — а в целом о людях, по другую сторону закона живущих. О самой, то есть, экзистенциальной сущности этой проблемы. Ведь вот она какова картина — бурлящих вод преступного мира. Жизнь, полная опасностей: скрежещущие тормоза, свистящие пули, мужское достоинство, грустно повисшее на металлических штырях забора, агрессивное и нимало не склонное к сотрудничеству население, собаки, погони, засады — и сроки, сроки, сроки… Закон, который для кого-то как дышло, а для бедолаги-уголовника как каменная стена, угрожающе нависшая и готовая в любую минуту обрушиться всей своей мощью на одинокую фигуру…
А с другой стороны — нимало не редеют ряды. Почему?
Представители упоминавшейся выше лженауки-социологии вам, конечно, повывалят на этот счет теорий — вагон и маленькую тележку. Хотя даже при ихних, социологов, степенях да окладах, ни хрена нового вы со всей этой кучи не получите. Все равно все будет плясать вокруг двух ключевых и противоположных позиций. Первая — что вот, дескать, среда. За нее, между прочим, эта социология в массе своей по сей день всеми оставшимися зубами держится. Что о самой этой, с позволения сказать, научной дисциплине тоже кое-что говорит. Оно ведь примерно так получается, как в географии стоять до смертного хрипу на том, что планета наша как была плоской, так и остается, как рыба-камбала. Так вот и у них, у социологов, со средой этой.
Еще Герцены там всякие, Чернышевские, Добролюбовы с Писаревыми — тоже на своих посиделках, с самоварами и чаем жидким, на том настаивали, бороденками народническими тряся яростно и очки, от чая запотевшие, протирая. Все, дескать, от того, что среда. Отхлебнут, бывало, из блюдечка, на минуту задумаются — и опять. Среда, дескать, и все тут. Так оно по ихнему получалось, что выряди такого негодяя в костюм поприличнее, возвысь социально да своди его в Эрмитаж (хотя Писарев против последнего возражал крепко), с него тут же все негодяйство и слетит как шелуха.
Кассир уже в полном изумлении пребывал, конечно. И попросил, как у них принято, документик какой-нибудь представить. Что клиент с полной готовностью и проделал. Вывалив удостоверение личности — не так чтобы очень топорно и сработанное. С фотографией собственной. Где в графе «имя» значилось «Дорожный», а в графе «фамилия», соответственно, «Экспресс».
Ну, кассир говорит, тогда это совсем другое дело. Вы, говорит, мистер Экспресс, пока подождите чуток, а я сейчас с деньгами и вернусь.
Минут через пяток и вернулся. Но, как несложно догадаться, уже не один.
Вот вам и состав — одного-единственного тематического забега. А теперь вы мне скажите, кто тут по справедливости чемпионским лавром увенчан должен быть.
Конечно, случаются и такие, что никаких дополнительных скачек для завоевания титула и не требуют. Явные, то есть, в своем деле рекордсмены. Как террорист один аргентинский, в семидесятые еще годы.
Тогда, если кто помнит, мания у них там была — особенно в Америке Латинской — чтобы самолеты на Кубу угонять. Ну, во-первых, не выдавала она из них никого, во-вторых, остров, как-никак, свободы — особенно ежели очень издалека и не очень трезвыми глазами на это дело смотреть, «Куба си, янки но», и все такое прочее. И до того популярное было в те годы занятие, что во всех газетах если и не информация, так комикс какой или картинка смешная на эту тему постоянно присутствовали.
Ну вот, значит, дал я вам атмосферу почувствовать. И вот вам теперь Аргентина, город Санта Фе. По которому едет обычный городской автобус. Так себе, конечно, и едет, пока на одной остановке не вваливается бородатый, что твой Че Гевара (тоже ведь, между прочим, из аргентинцев-то был), террорюга с пистолетом, выгоняет всех пассажиров к чертовой матери и стволом пушки своей принимается в водителя тыкать. Заводи, говорит, шарманку — и поехали. Водитель, хоть и перепуганный, но не спросить-то не мог — куда, то есть. Как куда, барбудо этот говорит. Все туда же — на Кубу!
Намучились с ним, конечно. И объяснять по мегафонам да по радио пытались, что география не позволяет. И к собственной его логике (кгм…) взывали — дескать, сам же говоришь, что остров свободы. ОСТРОВ. И, вроде, даже карты Западного полушария подсовывать пробовали. Так что я не знаю, чем они окончательно уж его доломали, но то, что в тот год на Кубе урожай сахарного тростника убирали без него — это точно.
В общем, как видим, есть и такие, что явно вне конкуренции. Не только террористы, конечно. Мы вот уже с целой плеядой налетчиков — банковских в основном спецов — ознакомились. Сами наблюдали, каковские экземпляры среди них обретаются. Но даже и при таком раскладе Джеймс Даунз лидирует с огромным, на мой взгляд, отрывом.
Собрался он в 1995 году окружной банк в городе Вернон, штат Нью-Джерси, взять. И, между прочим, как-то долго очень собирался. Завозился там чего-то — хотя, конечно, может и проспал.
В общем, явился он на работу тютелька в тютельку к самому закрытию. Точнее — даже минуту после того как. Ну, и поцеловал, понятное дело, запертую уже на все замки стекляную дверь. И то ли по его часам банку еще пару минут работать полагалось, то ли разъярился он от такой их педантичности, но прохожие на прилегающих улицах стали свидетелями весьма и весьма небанального зрелища.
У стекляной двери банка стоял мистер Джеймс Даунз — в полной бандитской экипировке, с обязательной лыжной маской на физиономии, в перчатках и с пистолетом в руке — колотя этим же пистолетом в дверь и требуя банк немедленно открыть, потому как у него дело. В общем, через пару минут ржали уже и полицейские — предварительно, конечно, Даунза разоружив. А когда стали протокол задержания заполнять, так и вообще на пол сползли от хохота, как только у них до даты дело дошло. Потому как дата эта была — первое апреля. Которое в Америке называется «April Fool's Day» — День, то есть, Дуракa. Что в данном случае, на мой взгляд, есть просто-таки фантастический недобор по части морологического термина.
Или вот такой вам еще грабитель. Попробуйте сами ему в его весовой категории конкурента сыскать. Подъехал как-то этот бандит к заправочной станции в Айонии, штат Мичиган. Вооруженным подъехал. Не так, то есть, что муха его какая-то там укусила, отчего он бензозаправку и решил ограбить. Нет, тут он вполне сознательно и подготовленно на дело шел.
Правда, видимо, из совсем уж решительных — которые в доску — все-таки не был, почему и постановил принять для храбрости. И то ли он там с этим не рассчитал, то ли потому что — как наша русская легенда гласит — ихнему человеку наперстка хватает (хотя от легенды этой мои канадские друзья-приятели не раз и не два камня на камне не оставляли) — ну, в общем, похоже, что ему лучше было бы храбрость собственную таким образом не раскочегаривать.
Ну, ввалился он в конторку этой самой заправки. Выгребайте, говорит, деньги из кассы — сегодня я в инкассаторах. Те двое, что в конторке были, говорят: никаких денег никто выгребать, мол, не будет — а ты отсюда действительно греби помаленьку. Он уже даже и пистолет стал вынимать, но тут же обратно в карман сунул, поскольку ему идея гораздо более интересная в голову пришла.
А вот, говорит, ежели вы деньги мне щас же не дадите, я, говорит, в полицию на вас позвоню. Поскольку вы мне ограбление срываете, подвергая жизни — ваши собственные и мою драгоценную — ненужному и неоправданному риску.
Ну, те двое переглянулись, потом плечами пожали. Подвинули разбойнику телефон. Ладно, говорят, раз такое дело — звони.
Он и позвонил. Конкретно в полицию — как и грозился. И уже потом с полным сознанием выполненного долга стал ее приезда дожидаться. Ну, все оно в конечном итоге по его и вышло — за исключением того, что уехал он в машине полицейской, а касса на месте так и осталась.
А вот вам забег короткий из самых что ни на есть орлов — аристократов, то есть — мира уголовного. О наркомафии тут речь пойдет на некоторое невеликое время. Опять же на предмет выявления абсолютного чемпиона.
Выловили в 1995 году в Сан-Антонио, что в Техасе, курьершу. Из тех, в общем, которые на перевозке наркоты трудятся. Необходимое, как вы понимаете, этого бизнеса звено. А сдал ее полиции самый обычный автомеханик, при самой обычной операции смены автомобильного масла.
Везла эта самая курьерша, Эми Брешер, доверенную ей дрянь, когда вдруг приспичило ей масло в своем авто заменить. И «вдруг», и «приспичило» тут не для красного словца, поскольку это ж масло — не бензин. С бензином, понятно, приспичить может, поскольку на пустом баке не поедешь. А масло — речь ведь даже не о долить, а о заменить шла — могло бы все-таки до пункта назначения и потерпеть.
Ну ладно, не о том тут речь. Подъехала эта Эми к гаражу первому встречному — к автомастерской, то есть, которые в Америках гаражами кличутся — и заказала себе масло поменять. А сама в сторонку себе отошла — и курит, значит.
Ну, механик капот задрал, и — батюшки-светы! Восемнадцать солидных пакетов с дрянью по всем мыслимым и немыслимым полостям да углублениям пораспиханы! Он свою воронку куда там положено вставил и отправился обратно в гараж — вроде как за требуемым маслом. Где быстро знакомые три цифири по телефону и набрал.
И вот крайне интересные показания эта Эми Брешер дала уже в полиции, на допросе. Интересные в том плане, что проливающие свет на кадровую политику дельцов от наркобизнеса — в смысле, по какому такому интеллектуальному критерию они свои кадры вербуют. Сказала эта Эми — курьером, напоминаю, трудившаяся — что ей и в голову не приходило, что для того, чтобы масло сменить, механику зловредному аж под капот лезть придется. Теперь вот, сказала, буду знать.
Другой участник этого же забега — Миланио Варгас. С более — хоть и трудно в такое поверить — предпочтительными шансами. У него в трудовой книжке, похоже, та же запись, что у Эми была — курьер, то есть. В всяком случае полиция в Перу его именно на перевозке припутала.
Вез он, значит, в 1996 году аж 200 кило чистого кокаина из районов традиционного его изготовления в Лиму, столицу перуанскую, на предмет дальнейшего импорта в наиболее жаждущие точки планеты. Полиция, понятное дело, об этих районах-производителях тоже знала хорошо, отчего там посты да заслоны и понатыканы на всех дорогах. Но сеньор Варгас был калач тертый, и на предмет полиции верное средство имел.
Если тут кто решил, что речь о взятке идет — все таки полиция, а тем паче южноамериканская — то, сразу скажу, неверно решил. Миланио Варгас, помимо основной своей профессии, был еще и знатоком популярного культа «вуду», водуизма, то есть. Отчего и упаковал он всю дурь, все двести кило, в огромную куклу, изображавшую — достаточно похоже, со скидкой, конечно, на неизбежную стилизацию — полицейского. Со связанными руками, залепленными глазами, да еще истыканного водуистскими иголками по всему телу. Теперь всем встреченным полицейским полагалось ни шиша не увидеть, ни черта не услышать и, судя по иголкам, так и вообще лечь и помереть.
Понятно, что — даже при очень халатном отношении к работе на всех этих упомянутых выше постах да заслонах — не заметить на заднем сиденье машины эдакое чудовище в полицейской форме было бы очень и очень сложно. Заметили, конечно. Потом долго и с интересом разглядывали. После чего уже и распотрошили, с удовлетворением обретя искомое.
А про план гениальный им сам Миланио и рассказал. Все себе затылок почесывая и пытаясь понять, где же и чего же он там во всей своей замысловатой водуистской операции недоучел.
Но даже и при таком, казалось бы, мощном участнике я лично пальму первенства все-таки отдал бы другому претенденту — некоему сеньору Поло. И даже больше того, на месте Миланио и Эми свои кандидатуры просто-таки снял бы — потому как тут тягаться вряд ли даже теоретически возможно.
Этого сеньора Поло арестовали в Штатах — в городе Орландо, штат Флорида. Он там развлекался в разных изобилующих в тех краях парках аттракционов, пока не заглянул в магазин киностудии «Юниверсал». Ну, памятки там всякие, сувениры и прочее барахло, с Голливудом связанное.
И таким, видимо, киноманом этот сеньор Поло оказался, что попер из того магазина не один и не два предмета сувенирного характера — а буквально карманы этим добром напихавши. Отчего, конечно, и заметили его быстро, и взяли успешно.
По той же, естественно, причине и пальма первенства полагается ему вне всяческих сомнений. И брови тут шалашиком изгибать совершенно излишне — дескать, как это, за такую-то мелочь да чемпионский титул. А я так себе это вижу, что именно мелочью он конкурентов своих раздавить обязан.
Когда полиция, решившая, что воришку магазинного взяла, стала по компьютерам своим выяснять, кто да что — вот тут-то у нее, полиции, брови действительно на самый затылок заехали. Потому что сидел перед ними в наручниках — на краже копеечных сувениров взятый — не просто какой-то там мелочевкой промышляющий гражданин, а сам Виктор Уго Поло, ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК в страшном медельинском картеле. Той самой колумбийской наркомафии, бюджет которой даст фору не одному вполне развитому государству.
Человек, собственный капитал которого тоже давным-давно не в миллионах исчислялся, а в положенных такому рангу МИЛЛИАРДАХ. Человек, находившийся на тот момент не просто в федеральном, а по-моему так и в межпланетном розыске.
И если это не чемпион — так нам лучше вообще всю эту игру прекратить. Потому что даже если очень похожий какой случай взять — выиграть противу сеньора Поло ни у кого шансов не будет.
Вон, вроде, до чего сходная история в той же Америке, в Арлингтоне, случилась, когда один такой остолоп Хебер Фрайас принялся в магазине — потихоньку, как он думал — шоколадки себе в карман складывать. Кассир его, понятное дело, засек и в полицию звякнул скоренько. А уже полиция разобралась, что Фрайас этот в розыске пребывает, поскольку висело на нем совершенное во Флориде убийство. Влетел, в общем, убийца на шоколадке. И это, спору нет, идиотизм откровенный и все такое — я тут не к тому, чтобы его хоть в чем-то защищать — но все ж до кокаинового миллиардера из Колумбии ему, согласитесь, как до Луны пешком.
У киднэпперов — того народа, что похищением людей промышляет — у тех на титул в их виде спорта у меня тоже пара претендентов сыскалась. Достойных вполне. Милости прошу знакомиться.
Первая из участвующих команд похитила в бразильском городе Сан Пауло бизнесмена Гильдо Дош Сантоша. Прямо возле его заводика злодеи его и взяли. А взявши, тут же принялись с семьей связываться на предмет выкупа — этот момент, как вы понимаете, в ихней профессии центральный и есть. Затребовали они сумму из вполне серьезных — что там оно в бразильской валюте выходило, я точно не знаю, но в зеленых деньгах выражалось под семьсот тысяч.
И вот пока бандюги эти с семьей торговались, сам Дош Сантош — сбежал. Так уж, видно, киднэпперы торговлей увлеклись. А может, узлы приличные вязать среди них спецов не было. Но так ли, иначе ли — а сбежал человек.
Конец истории? Да нет, тут самое интересное и затеялось. Появился он, значит, дома — Дош Сантош этот — тут, конечно, восторг всеобщий и радость, жив потому что и здоров, а равно и денежки целы остались. Ан через день — дзынь — звонок раздается. Так, дескать и так, сеньор Дош Сантош, сбежать-то вы, конечно, сбежали, но ведь и мы, киднэпперы — они, понятно, и звонили — расходы немалые понесли. Под двенадцать все-таки тысяч тех же зеленых (на которые мы тут с вами, как и остальная планета, все переводим). То есть, тут уже не то, чтобы заработать, но хоть бы в прогаре не остаться — и как, дескать, хотя бы расходную-то часть возместить?
Ну, Дош Сантош поперхнулся, ясное дело. Но решил все-таки с ними до конца разобраться. Отчего торговаться и затеял. Не может быть, говорит, чтобы аж такие деньги на такую топорную операцию вы ухлопали. Те, конечно, со своими контрдоводами: машина, дескать, дом в уединенном месте снять, и все такое прочее. Сошлись они на половине требуемой той суммы. Ладно, Дош Сантош говорит, столько-то я наскребу. Часок мне, понятно, на это дело понадобится, но потом могу и завезти. Куда вам прикажете?
Те говорят: да ладно, говорят, и так уж вы нам навстречу. Будем уж, говорят, все благородными кабальеро. И чтобы вам, значит, не суетиться, мы через часок сами за деньгами подъедем. Насчет адресочка не беспокойтесь — у нас, дескать, есть.
И подъехали. В полном, между прочим, составе — что полицию особо порадовало.
Вторая участвующая в состязании команда — в составе четырех человек — в 1993 году похитила в калифорнийском городе Сакраменто женщину. Запихали ее в свой автомобиль, завезли в место какое-то крайне уединенное — и начали пугать. Обычно в таком негодяйском бизнесе пугают-то семью — с целью желанного выкупа добиться — но женщина была одинокая, так что пугать больше никого не получалось.
В общем, сказала ей эта подлая бригада, зубами скрежеща для эффекту вящего, что лютой они ее смертью убьют, ежели она им тут же какую-то там кучу денег не вывалит. Женщина при таких их словах, не взирая даже на страх, удивилась — поскольку в сумочке ее пошарить и без всех этих ужасов можно было.
Бандиты и говорят: хрен ли нам та сумочка и те копейки. Нам тыщи нужны. А иначе — смерть лютая и все прочие по такому случаю пуганки. Женщина тогда и говорит: тыщи, дескать, у меня есть, хоть и крайне невеликие. Но они у меня там, где у всего прочего небандитского населения и находятся — в банке, то есть.
Бандиты опять говорят: что ж мы, дескать, папуасы какие, что ли. Понятное дело, что в банке у тебя деньги. Вот туда мы сейчас хором и поедем. Там, в банке, ты денежки требуемые со своего счета возьмешь. А иначе — смерть лютая и все такое прочее, что вам, читателям, уже знакомо, поскольку шарманка у них у всех с одной малоприятной мелодией.
Так вот — хором — все они к банку и подкатили. Женщина эта в банк зашагала, а бригада разбойная в машине своей осталась перекуривать. Не уверен я, что так-таки удалось им соски свои до самого фильтра допалить, поскольку полиция, как газеты писали, появилась с оперативностью самой похвальной, в считанные буквально минуты.
Так что теперь, читатель, ты для себя и решай, каковская из двух сборных — Бразилии или Соединенных Штатов — кубка в таком состязании более достойна. Потому что мне они тут обе очень даже по сердцу.
К другому виду перейдем теперь. И тут — по разряду домушников — у меня один только предендент на абсолютный титул сыскался. Ну да ему и в самом деле конкуренцию составить непросто.
Герой наш, Брайан Джонс, попер как-то у соседа — оптом — всю дорогостоящую электронику (дело в городе Норфолк, штат Вирджиния, происходило). И вот, значит, свиснул он у него телевизор, видеомагнитофон, видеокамеру из очень недешевых, стерео, ну и прочие игрушки конца двадцатого века. И, чтобы следы преступления покрыть, жилище соседа — подпалил.
План, значит, был такой, что в общем обугленном ужасе кто ж там и чего недосчитается. Сгорело все к такой-то матери, а что не сгорело — как бы поплавилось. Была электроника — нет электроники. И концы в воду, которой пожарники еще все это позаливают до состояния полного бардака. Такой в общем был план. Почти что и без изъяна.
Почти — потому что жил этот Брайан с соседом обворованным своим не просто там на одной улице, и даже не так, чтобы с забором общим. А был у них дом — на двоих. На две семьи, то есть. Из тех, что в Америке «полуотделенными» называют. Симметричные такие здания, где одна половина ваша, а вторая — его, соседа, то есть.
Так что соседская половина в полном соответствии с планом загорелась, а вслед за ней — это уже планом почему-то не предусматривалось — заполыхало и брайановское жилье. Пожарники, конечно, примчались, стали все кругом из брандспойтов поливать и спасать из горящего дома — из обеих его, естественно, половин — все, что спасается.
А поскольку у Брайана в гостиной все уворованное электронное добро в кучу составлено было, удобно это оказалось для спасательной операции. С тем, понятно, недостатком, что сосед, тут же рядом волосы на себе рвавший, вдруг с изумлением узрел, как его кровное барахло из соседской половины выносят, предмет за предметом.
Ну, а в полицию даже и звонить не пришлось. Они при таких пожарах тоже на всякий случай присутствуют.
А вот вам еще один вид уголовного спорта — контрабанда. Причем претендент наш — тоже в гордом одиночестве выступающий — не кильку какую-нибудь в томате из одной страны в другую под покровом ночи переправлял, а самую настоящую валюту.
В Штаты Соединенные валюту, если кто знает, в количествах серьезных не очень чтобы запросто и провезти — чай, не Канада. Они там в каждой очень уж тугой пачке банкнот мафиозные деньги подозревают — и, как мы с вами понимаем, не без оснований. Ну, а потому и шерстят нещадно, ежели что не так показалось.
Вот и тормознули таможенники в аэропорту имени упоминавшегося нами президента Кеннеди, что в Нью-Йорке, некоего прибывшего в Америку пассажира, Карлоса Трухильо. Есть, спрашивают, валюта? Есть, говорит, тыщонка-другая, чтобы недельку в вашей стране душу по мелочи отвести. А больше, говорит, нету, и не ищите.
Те, однако, искать все-таки стали — чем-то уж там им этот сеньор Трухильо не глянулся. Завели в комнату соответствующую, чтобы не принародно с человека штаны-то снимать, ну и так далее. В общем, тут нам сразу лучше к финалу перейти, потому что рентген ихний таможенный обнаружил в желудке сеньора Трухильо значительное количество инородных для организма предметов, которые (технологию мы тут опустим) в конце концов удалось на свет Божий извлечь.
И оказались эти предметы — презервативами. А в презервативах тех деньги и были. Сто восемьдесят девять банкнот — по сотне долларов каждая.
Банальная была бы история, кабы не одна деталь, от которой у таможенников аж фуражки вспотели. Дело в том, что еще ДО рентгена нашли они в карманах да в кошельках этого же сеньора… ШЕСТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ долларов. От чего и таможенники, и ваш покорный слуга до сих пор голову себе ломают: при таком-то — в карманах — количестве на кой же такой черт было эти противозачаточные изделия трескать (и ведь не думаю, чтобы аж с таким аппетитом), чтобы еще каких-то там неполных девятнадцать тысяч провезти???
И сколько сеньора Трухильо на этот предмет не пытали (в смысле, конечно же, спрашивали) — он только плечами и пожимал. Вот показалась ему почему-то такая задумка с презервативами очень уж хитрой да талантливой. Ну и — провернул.
В 1995 году история эта имела место. И в том же, кстати, году, чемпион и в другой еще категории определился — из «бомбистов». Тех, то есть, что по какой-то уж там причине норовят ближнего своего какой-нибудь бомбой хитроумной жизни лишить.
Этот взрывник, Роберт Бринсон, и вправду на ближних нацелился (в отличие от тех, что иногда и совсем незнакомым людям бомбы свои гнусные в посылках шлют). Он там заимел очень уж крупный зуб на свою бывшую подругу, которая почему-то его с концами оставила (и я, кажется, догадываюсь, почему).
Так вот, решил он в такой ситуации негодяйке отомстить, взорвавши ее самое со всей ее семьей впридачу. С каковой целью и поместил в их доме в городе Галифакс, штат Массачузетс, аж два хитроумных взрывных устройства. Одно сунул в ванную комнату, а другое — совсем уж свинство, животина-то при чем? — сзади к собачьей будке подцепил. (Хотя, может, и пес ему чем-то там насолил — оно ведь, когда человек в паранойю рухнул, ему все кругом враги.)
Ну, с бомбами в Америке сейчас все профи, эвон сколько телевизор-то насчет взрыва в Оклахоме распинался, даже схемы на экране рисуя. Там, ежели помните, грузовик был доверху селитрой набит, которую взрывное устройство и запустило в мощную экзотермическую реакцию. Ну, телевизор и говорил, не затыкаясь, о бомбе из «фертилайзера» — из удобрения, то есть. Что по сути, конечно, правда — потому как селитру чаще всего именно в этих сельскохозяйственных целях употребляют.
И вот как Роберт Бринсон свои бомбы смастерил. В качестве взрывателя у него там крайне огнеопасный растворитель был, банки — сами, то есть, бомбы — понабивал он гвоздями для вящего поражения живой силы врага, таймеры (часовые, то есть, устройства) к ним примостырил, батарейки, тумблеры. Ну, в общем, все честь по чести. А в качестве основной взрывной силы применил — как вот оно и в Оклахома-Сити было — «фертилайзер». Удобрение, то есть.
И обвинение в злоумышленном покушении на человеческие жизни ему, конечно, предъявили — но полиция тем не менее заявила, что бомбы эти маловероятно, чтобы так уж и взорвались. Удобрение было задействовано, и тут все по науке — но не знал бедолага-взрывник, что не любое удобрение на такое дело пускать следует.
Не знал — и посему набил свои бомбы под завязку не селитрой взрывоопасной, а… подкормкой для горшков цветочных. Такой, знаете, смесью навоза с жирной черноземистой почвой. А так, конечно, все прочее было на своих местах. Механизм часовой, батарейки, тумблеры… (Век живи. Кизяком — по рассказам старших знаю — в худые военные годы печки топили, было. Но чтобы тем же кизяком живых людей взрывать — это даже для меня в новинку. При том, что мало уже чем удивить удается.)
И вот подводя как бы глобальный итог — потому что народу такого ужасающе много, продолжать и до бесконечности можно, но надо же где-то и границу проводить. Мне тут, повторяю, глобально задуматься хочется. И уже не о соревновании речь, с которым мы благополучно покончили — а в целом о людях, по другую сторону закона живущих. О самой, то есть, экзистенциальной сущности этой проблемы. Ведь вот она какова картина — бурлящих вод преступного мира. Жизнь, полная опасностей: скрежещущие тормоза, свистящие пули, мужское достоинство, грустно повисшее на металлических штырях забора, агрессивное и нимало не склонное к сотрудничеству население, собаки, погони, засады — и сроки, сроки, сроки… Закон, который для кого-то как дышло, а для бедолаги-уголовника как каменная стена, угрожающе нависшая и готовая в любую минуту обрушиться всей своей мощью на одинокую фигуру…
А с другой стороны — нимало не редеют ряды. Почему?
Представители упоминавшейся выше лженауки-социологии вам, конечно, повывалят на этот счет теорий — вагон и маленькую тележку. Хотя даже при ихних, социологов, степенях да окладах, ни хрена нового вы со всей этой кучи не получите. Все равно все будет плясать вокруг двух ключевых и противоположных позиций. Первая — что вот, дескать, среда. За нее, между прочим, эта социология в массе своей по сей день всеми оставшимися зубами держится. Что о самой этой, с позволения сказать, научной дисциплине тоже кое-что говорит. Оно ведь примерно так получается, как в географии стоять до смертного хрипу на том, что планета наша как была плоской, так и остается, как рыба-камбала. Так вот и у них, у социологов, со средой этой.
Еще Герцены там всякие, Чернышевские, Добролюбовы с Писаревыми — тоже на своих посиделках, с самоварами и чаем жидким, на том настаивали, бороденками народническими тряся яростно и очки, от чая запотевшие, протирая. Все, дескать, от того, что среда. Отхлебнут, бывало, из блюдечка, на минуту задумаются — и опять. Среда, дескать, и все тут. Так оно по ихнему получалось, что выряди такого негодяя в костюм поприличнее, возвысь социально да своди его в Эрмитаж (хотя Писарев против последнего возражал крепко), с него тут же все негодяйство и слетит как шелуха.