Веснина Елена. Сила предсказания

   — Это точно, к тому же Лешка теперь никуда не спешит, все внимательно слушает.
   — Приходится слушать, куда ж от вас денешься? — улыбнулся Алеша.
   — А вы в порт не торопитесь? Я бы посидела с Алексеем. Говорите, не стесняйтесь!
   — Да мы вроде не торопимся… — замялся Женя, которому не хотелось уходить.
   — Нет, мы и правда уже засиделись, да и Лешку утомили. Ты, Алексей, поправляйся, выздоравливай, нам в море без тебя скучно, — засобирался Сан Саныч, понимая, что Таисию не пересидишь, а при ней не побеседуешь.
   — Может, еще посидите? — расстроился Алеша.
   Но Сан Саныч бросил выразительный взгляд на Таисию и сказал:
   — Нет, Алексей, мы лучше как-нибудь в другой раз зайдем.
   — Алешка, ты тут, главное, не раскисай. Вот увидишь, мы с тобой еще выйдем в море! — стал прощаться Женя, понимая, что придется уйти.
   — Ладно, увидимся! Сан Саныч, до встречи! — Алеша помахал друзьям рукой, и они ушли.
   — Ну, как ты, Алеша? Как себя чувствуешь? Может, тебе нужно чего? — устроившись поудобнее, спросила Таисия.
   — Да нет, спасибо, ничего не надо. А чувствую я себя уже хорошо. Похоже, дело на поправку идет. А где Катя? — спросил Алеша.
   — Катя вся в предсвадебных хлопотах. Ты же знаешь ее, если она что задумала, то будет делать это до победного. Сейчас вот с прессой встречается.
   — Вот за это я Катю и люблю! — Алеша даже заулыбался. — Такой характер боевой не у всякого мужчины бывает.
   — Да, Катерина у нас такая. С этой свадьбой и сама уже из сил выбилась, и нас замотала: то одно не так, то другое, суета, споры… — Таисия готовилась к тому главному, что хотела сказать.
   — Да, одной ей, конечно, тяжело, но думаю, что Катя справится. Она отличный организатор, она…
   Но Таисия его остановила:
   — Леша, я как раз о свадьбе хочу с тобой поговорить.
   — Я понимаю, Таисия Андреевна, вы переживаете, как мы будем жить дальше. Но для меня Катя — это все! — Алеша даже зажмурился. — Здесь, в больнице, я это особенно хорошо понял. Вот увидите, я поправлюсь и буду достойным мужем.
   — Поправишься? А тебе разве Павел Федорович еще не сказал…
   — Что? Чего он мне не сказал?
   — …что ты больше никогда не сможешь ходить?
   — Как не смогу?! — выдохнул Алексей.
   — Значит, тебе ничего не сказали?! — неискренне удивилась Таисия. — Прости, я не знала. Мне очень жаль, что именно я принесла тебе эту ужасную весть.
   — Не мучайтесь! Кто-то должен был проговориться первым. Получилось, что вы. Наверное, это лучше, чем если бы сказала мама.
   — Леша, я все понимаю. Сейчас не время и не место. Но раз уж ты все знаешь, нам нужно серьезно с тобой поговорить.
   — О чем?
   — О Кате, конечно. Как ей об этом рассказать? Она ведь только и говорит о том, как ты поправишься и снова ее на руках носить будешь. Ей ведь это так нравилось. А теперь?
   — Да, ей это очень нравилось… Я сам поговорю с Катей, Таисия Андреевна, — пообещал Леша.
   — Что же ты ей скажешь? Сам видишь, ты же теперь не то что в море, из дома сам выйти не сможешь. А у нее все еще впереди. Может, не нужно свадьбы?.. — Голос Таисии звучал тихо и вкрадчиво.
   Но Алеша не мог сейчас принимать какие-то решения.
   — Я очень устал. Извините. Я не могу сейчас говорить. Мне нужно побыть одному.
   — Конечно, Леша, конечно, — засуетилась Таисия. — Но ты подумай о том, что я сказала. И постарайся меня понять.
   После больницы Таисия пришла домой и стала делиться с мужем новостями.
   — Я была у Леши. Знаешь, больницы производят такое тягостное впечатление, не дай бог туда попасть.
   — Это точно. Ну, а как Алексей? Какие новости? Ему стало лучше после процедур?
   — Нет. Новости ужасные. Все очень плохо.
   — Тая, не тяни! — поторопил ее Буравин.
   — Врач мне сказал, что Алеша никогда не будет ходить. Надежды на выздоровление больше нет.
   — Не надо раньше времени хоронить парня. Надежда есть всегда, — возразил Буравин.
   — Все еще надеешься с Полиной породниться? — ядовито спросила Таисия.
   — Я же тебе говорил, что эта тема закрыта!
   — Хорошо, хорошо. Давай откроем другую. Как мы сообщим Кате об Алеше, ты подумал? Кто это скажет? Она ведь так надеется, что он поправится.
   — Я с ней поговорю!
   — Ну, ты так ты! Договорились, — облегченно вздохнула Таисия.

* * *

   Маша, догнав врача, сказала ему:
   — Павел Федорович, у меня очень важный разговор.
   — Что-то случилось? Чем ты так озабочена?
   — Нет, ничего не случилось, но может случиться. Мне нужна ваша помощь. Точнее, участие или содействие — даже не знаю, как правильней сказать.
   — Хорошо, чем я могу помочь?
   — Я должна ухаживать за Алешей, — твердо сказала Маша.
   — Нет, Маша! Прости, я не. могу тебе этого разрешить. Ты же знаешь, его родственники против.
   — Мне очень жаль, что так все получилось, но поверьте, я ни при чем. Просто эта девушка по-своему все истолковала. Поверьте, у меня даже в мыслях ничего не было.
   — Маша, я готов поверить, но твоя настойчивость настораживает уже и меня. Почему ты так хочешь ухаживать за Самойловым?
   — Медицина вряд ли такие вещи может объяснить, но я чувствую, что нужна ему, а главное, у меня есть ощущение, что я смогу ему помочь.
   — Маша, из-за этого больного у тебя уже были неприятности. Если я тебя допущу к нему в палату, они будут и у меня. И потом, что это за ощущение?
   — Понимаете, я чувствую этого человека. Я чувствую его боль, его переживания. И я уверена, что ему лучше, когда я рядом с ним.
   — Я вижу, что на здоровье больного влияют не только лекарства, но и твое присутствие. Это трудно понять даже мне. А родственники Алексея считают тебя шарлатанкой.
   — Павел Федорович, ну зачем вы так?!
   — Затем, Маша, что я врач, а не оккультист и не колдун! Нельзя доказать, что ты не обманываешь…
   — Поверьте, я и не думала никого обманывать! Я ведь пришла на место аварии потому, что почувствовала, что Алеше очень больно. И в палату во время лечения поэтому вернулась.
   — И многих людей ты так чувствуешь? — заинтересованно спросил врач.
   — Раньше только бабушку, а теперь вот и Алешу.
   — Вот что, Маша. Извини, но ты этими рассказами никого не убедишь. Пойми, у тебя есть только один способ вновь попасть к Алеше.
   — Какой, Павел Федорович?
   — Ты должна получить разрешение его близких, и в первую очередь Кати. Но мой тебе совет: не говори ей, что ты чувствуешь боль и переживания ее жениха. А то случится новый скандал.
   — Я разговаривала с отцом Кати. Он обещал поговорить с ней, чтобы она не запрещала мне ухаживать за Алексеем.
   — Отлично, но этого недостаточно. Маша, я повторяю, есть только один способ: договориться с самой Катей.
   — А если она будет против? Вы ведь видите, как она против меня настроена, — грустно сказала Маша.
   — Тогда все останется, как сейчас. И хватит об этом. Займись лучше другими пациентами, — закончил разговор врач.
   Сан Саныч и Женя вернулись на корабль в мрачном настроении.
   — Да, жалко Лешку. А ведь он мечтал о море, хотел стать капитаном. А на маму его посмотрел — сердце кровью обливается! Ей каково?! — рассуждал Женя.
   — Из Лешки получился бы настоящий капитан. Может, зря мы его заранее на берег списываем? Может, есть еще возможность поставить его на ноги? — с надеждой сказал Сан Саныч.
   — Хорошо бы! А какая карьера его ждала! Он ведь сын Самойлова! Только пожелай, на любом отцовском корабле мог бы стать капитаном. Только за счет фамилии. Но ведь не захотел!
   — Нет, у него другой характер, — заметил Сан Саныч.
   — Правильно, что не стал отцом прикрываться. Сам пошел учиться, чтобы все ступеньки от матроса до капитана пройти. Никакой работы не гнушался.
   — Лешка, конечно, и заводила, и похулиганить любит, но человек он широкий. Вот так оно в жизни бывает. Человека как меч закаляли, готовили к боям, а он теперь всю жизнь как украшение на стене висеть должен.
   — Пусто без него здесь стало, — вздохнул Женя. — Обидно, что такие пацаны толковые уходят с флота.
   — Да, а я думал, он на мое место придет. Не уходил я только из-за этого. Ну да теперь, видно, все равно. Пора.
   — Сан Саныч?! Вы что, на пенсию?! — удивился Женя. — Рано вам еще о береге думать! Да и не поздно туда никогда.
   — Нет, Женька. Теперь самое время! — грустно ответил Сан Саныч. — А чему ты так удивляешься? «Старик и море» Хемингуэя читал? Так «от, ты знаешь, сколько лет у меня роман с морем длится? Я и так уж засиделся.
   — Сан Саныч! Да как же это? И Лешки нет, и вы еще уйдете? Что я тут один делать буду? — недовольно сказал Женя.
   — Справишься! А мне давно уже пора на "берег. Сколько можно, да и устал я, тоска замучила. Помотайся-ка с мое.
   — В море тоски не бывает. Здесь, Сан Саныч, что-то другое, только вы говорить мне не хотите.
   — Возраст, Женька. Мне уже столько лет, а у меня ни кола, ни двора, ни котенка, ни ребенка. Вот только одна радость в жизни была — Лешку капитаном сделать. Он же мне как сын. А теперь…
   — Да ладно, Сан Саныч. Все еще образуется. Нужно думать о хорошем, и оно обязательно произойдет.
   — Нет, Женя, я для себя все уже решил. С морем завязываю. Остается самое сложное — объявить об этом Виктору с Борисом.

* * *

   Обиженный Толик решил сам переговорить с Алешей.
   — Мне нужен Алексей. Ну, тот, который в аварию попал. Где его палата? — спросил он медсестру.
   — Самойлов? Да, есть такой больной, но к нему сейчас нельзя.
   — Но мне очень нужно навестить его, — настаивал Толик.
   — А вы кто? Родственник?
   — Я его друг.
   — А может — враг, откуда я знаю? — сказала медсестра строго.
   — Ну разве я похож на врага? — спросил Толик, улыбаясь.
   — Все равно, время для приема близких закончено. Приходи завтра.
   Толик порылся по карманам, достал немного денег и протянул медсестре:
   — Пожалуйста, пропустите. Мне правда очень нужно с ним поговорить!
   — Ну-ка спрячь деньги! Еще чего не хватало! Вон его палата. Только давай побыстрее, а то скоро обход будет.
   — Конечно! Я мигом, — обрадовался Толик.
   Медсестра с умилением посмотрела ему вслед:
   — Вот ведь! С невестой не повезло парню, так хоть друзья нормальные достались.
   Нормальный друг в это время вошел в палату и сурово сказал Алеше:
   — Послушай, ты, больной! Я пришел тебя предупредить. Если не отстанешь от моей девушки, я тебя покалечу уже серьезно.
   — Покалечишь? Ну, ну… Ты немного опоздал, приятель, — мрачно пошутил Алеша и вдруг осекся. — Постой, а про кого ты говоришь? От какой девушки я должен отстать?
   — Ты дураком-то не прикидывайся. Я говорю про Машу. У тебя есть невеста, вот ею и занимайся, а от Маши отстань. Ты меня понял?!
   — А если не понял, то что?
   — Придушу! Прямо сейчас.
   — Ну так давай! Чего встал-то?! Души! — радостно предложил Алеша.
   Непонятное Алешино поведение смутило Толика. Он ждал другого.
   — Ну?! Что же ты стоишь? Инвалида испугался? Ты же хотел меня убить?! — настаивал Алеша.
   — Остынь, а то нарвешься, — сказал Толик, усиленно размышляя, как выпутаться из этой ситуации.
   — Давай, смелее! — подбодрил его Алеша. — Да я, может, только об этом и мечтаю!
   — О чем мечтаешь?
   — О смерти! Зачем мне жить? Я — калека, я и так уже труп!
   — Так я не понял. Ты что, вообще смерти не боишься?
   — Не боюсь! А ты что, до сих пор этого не понял? Если ты меня убьешь — я тебе только спасибо скажу.
   — Не надо мне твоего спасибо… — растерянно сказал Толик.
   — За спасибо не хочешь?! Может, тебе денег дать, чтобы ты меня грохнул? — предложил Алеша.
   — И денег мне никаких не надо.
   — Тогда просто помоги мне, — вдруг серьезно сказал Алеша. — Бескорыстно. Убей, зарежь, застрели! Как хочешь! Прошу тебя!
   — Да пошел ты… ненормальный! — Толик решительно покинул палату.
   Маша подошла к сестринскому посту и остановилась в нерешительности.
   — Елена Дмитриевна, вы у Самойлова были? Так он там?
   — Друг один к нему сейчас зашел. Симпатичный такой, приветливый парень, не то что невеста. А ты сама разве не навещала его?
   — Нет. Павел Федорович запретил мне, потому что Алешина мама и Катя настаивали на этом.
   — Так ты же ничего не знаешь!
   — Чего я не знаю?! — испугалась Маша.
   — Павел Федорович прекратил лечение и сказал, что уже не сможет помочь Самойлову.
   — Как?! Почему же он мне ничего не сказал? — в Машиных глазах появилась решительность. — Елена Дмитриевна, мне срочно надо зайти к Алеше!
   — И не уговаривай, не пущу.
   — Но никто ведь не увидит! Обещаю вам, — просила Маша.
   — Нет уж! Если тебя заметят, достанется в первую очередь мне. А я своим местом в больнице в отличие от тебя, дорожу.
   — Но я вас очень прошу! — Маша просто молила.
   — Нет, я говорю! Твоя смена закончилась? Вот и иди домой. А завтра придешь, я тебе расскажу, как Самойлов себя чувствует. Все, иди!
   Костя пришел домой и застал там плачущую маму и успокаивающего ее отца.
   — Папа… Что-то с Лешей? Ему хуже?
   — Да. Все очень плохо, — объяснил Самойлов. — Его лечащий врач сказал, что Алеша больше никогда не сможет ходить. Врач пытался провести новый курс лечения, но у него не получилось. Послушай, Костя, нет ли у тебя знакомых медиков, с которыми можно было бы поговорить об Алеше?
   — А о чем именно, папа?
   — Я хочу проконсультироваться относительно возможностей зарубежных врачей. Может быть, нужно показать Алешу им, если наши не справились?
   — Ты думаешь отправить его на лечение за границу? — спросил Костя.
   — Денег у нас, конечно, не густо, но мы ничего не пожалеем, чтобы Алеша поправился.
   — Это отличная идея, отец! — Костя почему-то чрезмерно обрадовался. — Я могу все узнать, но хорошее лечение займет много времени.
   — Сколько?
   — Ну… Больше года, это точно.
   — Что ж, придется подзанять. Полина, а ты как думаешь?
   — Я считаю, что сейчас нельзя разлучать Алешу с Катей! Мы должны узнать о всех возможных способах лечения. Но надо поговорить и с Катей: может ли она поехать с Алешей?
   Тут Костина радость улетучилась.
   — Вряд ли Катя сможет уехать на целый год, — возразил Самойлов. — Костя, а нет ли каких-нибудь более интенсивных курсов?
   — Не знаю… Я поинтересуюсь у знакомых врачей.
   — Ладно! — сказала Полина, вытирая слезы. — Слезами горю не поможешь. Я пойду к Алеше, ему нужна наша поддержка.
   — Мама, останься дома. Ты плохо себя чувствуешь.
   — Ничего, к этому надо привыкать. — Полина снова заплакала.
   — Папа, побудь с мамой, — попросил Костя. — К Лешке пойду я. Расспрошу, что и как. А потом уж подумаем, какое лечение выбрать.
   — Молодец, сын! Так держать! — одобрил Самойлов.
   — Только прошу тебя, не говори Алеше ничего… Про инвалидность. Он ведь еще ничего не знает, — попросила Костю Полина.
   — Хорошо. Я просто приободрю его. А подробности выясню у врачей, — пообещал Костя.
   Катя выбрала для больницы очень нарядное платье. Ксюха его оценила:
   — Очень хорошее платье! У тебя отличный вкус. Но не слишком ли празднично для больницы?
   — Нет. Когда Алеша видит меня такой красивой, у него появляется вера в жизнь. Когда войдем в его палату, посмотри внимательно. Увидишь, как он обрадуется!
   Катя уже собиралась закрыть шкаф, но из него выглянуло новое свадебное платье.
   — Ой, чуть не забыла тебе его показать, — сказала Катя и вынула платье из шкафа.
   — Потрясающе! — в восторге сказала Ксюха. — Кстати, а как твои родители относятся к этой свадьбе?
   — Зачем тебе это?
   — Чем больше информации — тем лучше интервью. Хочу, чтобы оно было полным.
   — Папа с мамой очень радуются за меня.
   — Но их не смущает, что Алексей в больнице? — серьезно спросила Ксюха.
   — Нет, ни капельки! — беспечно ответила Катя. — И потом, наши семьи достаточно близки. Наши с Алешей отцы дружат еще с мореходного училища.
   — Слушай, это же замечательная информация для статьи! Давай я с ними поговорю.
   — Нет, — строго сказала Катя, — ни с кем больше разговаривать не надо. Достаточно моих слов и слов Леши!
   — Хорошо. Тебе виднее… — с сомнением сказала Ксюха.

* * *

   По дороге в больницу Катя инструктировала Ксюху:
   — Ксения, я хочу сразу предупредить, что Алеша серьезно болен и ему сейчас тяжело общаться с посторонними.
   — Да, я понимаю, — кивала Ксюха.
   — Вот и хорошо. Поэтому мы не должны его особенно утомлять. Двух-трех вопросов будет достаточно. Хорошо?
   — Я постараюсь. Мне нужно минут двадцать, не больше.
   — И не надо спрашивать его про семью. Он понимает, что родные сейчас сильно за него переживают, волнуются.
   — Тогда я, пожалуй, поговорю с ним о том, как вы познакомились, как развивались ваши отношения, — предложила Ксения.
   — Про это тоже не надо. Не нужно напоминать ему те времена, когда он был еще здоров. И конечно, про инвалидность тоже ни слова.
   — Тогда, может, о планах на будущее?
   — Ксения, его главная задача — вылечиться. Это и так понятно. Но он не знает, получится ли у него это. Давай не будем бередить ему душу.
   — Конечно, понимаю… — задумчиво сказала Ксюха.
   — Мы должны нести только положительные эмоции. Поэтому постарайся, чтобы не было вопросов, которые могут повергнуть его в депрессию.
   — Но о чем же тогда можно спрашивать?! — не выдержала Ксения.
   — О чем? — Катя задумалась ровно на секунду. — Можешь поздравить его с предстоящей свадьбой. Пойдем!

* * *

   Зинаида чистила на кухне картошку и беседовала с Машей:
   — Ну, внучка, как тебе новая работа? Справляешься?
   — Лечащий врач Алеши, Павел Федорович, попробовал вылечить его новым методом. Он мне разрешил ассистировать при процедурах.
   — Ну и что? Получилось?
   — Нет, не помогло. Врач говорит, что Алеша уже не встанет на ноги. А еще… Алешина невеста опять настояла, чтобы меня к нему не пускали.
   — Что ж, Маша, я тебя предупреждала, что так будет, — назидательно сказала Зинаида, но продолжать нотацию не стала, а вздохнула горестно. — И Алеше этому как не везет! Ему понадобится все его мужество, чтобы справиться с болезнью.
   — Даже не представляю, как ему будет тяжело, — вздохнула Маша.
   — Да, тяжело, но если он настоящий мужчина, то выдержит.
   — Он очень сильный! — уверила бабушку Маша.
   — Вот и хорошо. И если он настоящий мужчина, то он ни за что не женится на своей Кате.
   — Почему? Как это не женится?! Бабушка, я тебя не понимаю. Почему Алеша не должен жениться на Кате?
   — Знаешь, Маша, после войны много случаев было, когда солдаты без рук, без ног не возвращались к своим женам.
   — Но почему?
   — Потому что не хотели быть обузой.
   — Это неправильно! Это проявление слабости!
   — А вот и нет, внучка. Это проявление силы. Настоящей мужской силы! — убеждала баба Зина.
   — Разве любимый человек может быть обузой? Это же твоя вторая половина. — Маша искренне не понимала Зинаиду.
   — Нет, они не считали себя половиной. Они знали, что должны приносить в семью хлеб, а не сидеть у женщины на шее.
   — Но ведь они рисковали жизнью, защищая любимую женщину. И потом, не может он гвоздь вбить, ну и что? А поговорить, приласкать, поддержать в трудную минуту?
   — Ты еще молодая, все о любви думаешь, а жизнь вместе — это не только вздохи да поцелуи.
   — И все равно я считаю, что они не думали о женах! Ведь жены их любили и ждали! Как, например, Катя любит Лешу!
   Зинаида недоверчиво покачала головой.
   — Вот я и говорю, что ты мало в жизни смыслишь. Ты что ж, думаешь, она его и вправду любит?!
   Маша была с бабушкой не согласна:
   — Как это — Катя не любит Алешу?! Да она замуж за него готова выйти прямо в больничной палате!
   — Да хоть и выйдет, любит она, по-моему, только себя. Иначе бы не стала тебя прогонять, не мешала бы помочь этому Алеше.
   Маша молчала.
   — В общем, поженятся они или не» — мне не важно. Я о тебе забочусь. И тебе, внучка, надо бы быть осторожней.
   — Осторожней? Почему? — удивилась Маша.
   — Потому что ты влезла в чужую жизнь.
   — Я? Нет! Я просто хочу помочь!
   — Я понимаю, что ты это от чистого сердца делаешь. Но только я что-то не вижу, что твою помощь готовы принять.
   — А разве это что-то меняет? Я понимаю, что Катя меня ревнует к Леше, но это только ее домыслы. Ты же знаешь, что я не преследую никаких корыстных целей.
   — Конечно. Но есть закон!
   — Какой еще закон, бабушка?
   — Не просят помогать — не помогай! — поставила точку в разговоре Зинаида.

* * *

   Костя воспринимал поход к Алексею как тяжелую обязанность. Он чувствовал себя явно не в своей тарелке.
   — Леха… Ну как ты? — натянуто спросил он.
   — А ты разве не видишь? — И Алеша отвернулся.
   — Мы вместе с тобой, старик. Мы — я, мама и папа — верим, что ты поправишься, — мягким голосом заговорил Костя. — Слышишь?
   Алеша резко повернулся к нему и остановил:
   — Не пытайся меня утешить! Не нужно мне поднимать настроение, брат. Извини, но от этого мне только хуже становится. Хотя куда там хуже…
   — Я от всего сердца. — Костя сказал это и покраснел.
   — Костя, я же калека! И ничего уже не изменится, ты же это прекрасно понимаешь! К чему тогда эти утешения?!
   — Прости! Прости меня! Это моя вина! Это я во всем виноват! — КОЕТЯ вдруг разрыдался.
   — Брат! Ты что?! В чем ты виноват? — удивился Алексей. — Прекрати, брат, ты что?! Костя, ты ни в чем не виноват!
   Костя отрицательно покачал головой.
   — Мы должны были быть вместе.
   — Если бы ты поехал на свадьбу со мной, наши родители могли потерять нас обоих, а так хоть один из нас остался здоровым.
   — Не знаю. Мне кажется, если б я оказался тогда рядом с тобой, аварии бы не было.
   — Поверь мне. Это бы вряд ли что-то изменило.
   — Ты был после рейса, уставший. Конечно, вести машину нужно было мне. Почему я тебя не подождал? Это моя вина.
   — Не вини себя, брат. Твоей вины тут нет.
   Братья помолчали.
   — Знаешь, — сказал Алеша, — мне сейчас настолько тяжело, что я даже Катю не могу видеть.
   — Я понимаю тебя, — вздохнул Костя.
   В этот момент в палату заглянула Катя:
   — Мальчики! А вот и я!
   Костя встал и вывел ничего не понимающую Катю в коридор.
   — Я не могу сразу объяснить, но тебе лучше пока побыть здесь.
   — Почему?! Ты мне можешь объяснить?
   — Нет. Просто нам с Лешей нужно поговорить наедине. Он хочет мне сказать что-то важное, — сказал Костя.
   — Но какие от меня могут быть секреты? Я привела корреспондента из газеты. Из-за тебя мне перед ней неудобно, — настаивала на своем Катя.
   Тут Костя обратил внимание на Ксюху.
   — Я прошу прощения. У нас очень сложные обстоятельства.
   — Да какие обстоятельства? — возмутилась Катя.
   — Катя, у нас с Лешей мужской разговор, — твердо сказал Костя. — Очень тебя прошу, побудь здесь.
   Костя увидел, что Катя согласна подождать, и ушел обратно в палату.
   Катя повернулась к Ксюхе и с наигранной невозмутимостью сказала:
   — Это Алешин брат. Все нормально.
   Вернувшись в палату, Костя продолжил разговор:
   — Я попросил Катю подождать в коридоре. Но объясни, почему ты не хочешь ее видеть.
   — Лучше бы она ушла домой… Понимаешь, я просто не могу с ней встречаться.
   — Ты чувствуешь себя виноватым перед ней?
   — Нет. Но когда она приходит, я чувствую себя беспомощным и никчемным. Какой я, к чертям собачьим, жених!
   — То есть ты не хочешь на ней жениться?
   — Я не хочу превращать нашу с ней жизнь в филиал больницы, — объяснил Алеша.
   Костя задумался.
   — Наверное, ты прав насчет Кати…
   — Ты меня понимаешь? — спросил Алексей.
   — Да. Я бы точно так же поступил на твоем месте. Я бы не стал связывать любимую женщину словом, которое она мне дала, когда я был здоров и полон сил.
   Алеша положил свою руку на руку брата.
   Катя снова вошла в палату и уверенно сказала:
   — Так,, все, заканчивайте с вашими мужскими разговорами! Сколько я могу ждать? Я невеста или кто?
   Костя поднялся со своего места.
   — У нас сегодня есть дела поважнее! Это корреспондент, она буде " писать о нашей свадьбе. Начинайте, — сказала Катя Ксюхе, которая стояла на пороге.
   Ксюха включила диктофон:
   — Здравствуйте! Прежде всего, хочу поздравить вас с предстоящим бракосочетанием! Что вы ощущаете непосредственно перед этим важнейшим в жизни любого человека событием?
   Наступила пауза.
   — Свадьбы не будет, — тихо, но твердо сказал Алеша.
   Ксюха недоуменно переводила взгляд с Кати на Лешу. Пристально глядя на Лешу, Катя приняла вешение. Она повернулась к Косте и Ксюхе:
   — Пожалуйста, выйдите отсюда! Нам нужно поговорить с глазу на глаз!
   Ксюха и Костя вышли, оставив молодых, которые продолжали пристально смотреть друг другу в глаза.
   Первой прервала молчание Катя:
   — Что случилось, Леша?! Объясни мне теперь, когда мы одни!
   Леша молчал.
   — Почему ты не отвечаешь? — не выдержала Катя. — Ты что, отказываешься от меня?!
   — Я просто возвращаю тебе твое слово, — тихо, но твердо возразил Леша. — Ты теперь свободна.
   — Только давай без лирики! — раздраженно бросила Катя. — Не юли! Мне нужен конкретный ответ! Ты хочешь быть моим мужем или передумал?
   Ее напор вновь натолкнулся на молчание Алексея. Но она не желала зря тратить время.
   — Да или нет? — Голос Кати звенел.
   Леша выдохнул:
   — Если ты ставишь вопрос так — то нет!
   Катиному изумлению не было предела:
   — Но почему, Алеша?! Что произошло за то время, что меня здесь не было?!
   — Ничего нового… просто я так решил — и точка!