Веснина Елена. Сила предсказания

   — Черт! Ты прав. Это очень серьезная проблема, — затосковал Костя. У него появилась мысль смыться, но он понимал, что сделать это уже невозможно. Тем более что Толик и Жора уже заметили его и призывно махали, приглашая к своему столику.
   — О, на ловца и зверь бежит, — радостно заявил Жора подходящему Косте. — Это к тому, девушки, что удача сопутствует только уверенным в себе мужчинам.
   — Я не зверь. Что вы хотите? — резко спросил Костя.
   — Сразу к делу? Что ж, отлично. Тебя хочет видеть наш отец. Поэтому сейчас ты поедешь с нами на маяк.
   — Я никуда не поеду!
   — Куда ты денешься!? — сказал Толик.
   — Подожди, брат! У него, наверное, есть крайне убедительные причины, — возразил Жора.
   — Я не могу. У меня дела в аптеке и g больнице. Брат в аварию попал. Слышали, наверно?
   — Слышали. Сочувствуем. Но визит не займет много времени, — настаивал на своем Жора.
   — Но я же сказал, не могу!
   — Что ты дергаешься! Тебе велено ехать, значит, сел и поехал. Усек?! — объяснил ему ситуацию Толик.
   — Толик прав, — поддержал брата Жора. — Воспитанные люди приходят в гости, когда их приглашают.
   — Я сказал, не могу. А мое слово не пустышка! — попробовал защититься Костя.
   Но тут Толик молча поднялся и посмотрел на Костю таким взглядом, что Костя сломался.
   — Ладно, поехали… — сказал он. — Только быстро.

* * *

   В Алешиной палате невеста показывала жениху свадебный костюм.
   — А у меня для тебя сюрприз. Это твой новый свадебный костюм. Нравится? — спросила Катя у Алеши.
   Он закрыл глаза.
   — Ну и отлично. Мне тоже очень нравится.
   Она отложила костюм и села поближе к Алексею.
   — Я и себе купила новое свадебное платье. Ведь если свадьба не состоялась, то в старом выходить уже нельзя. Плохая примета.
   Алексей снова закрыл глаза. Так он с ней разговаривал.
   — Я очень хочу показать его тебе. Но это еще один сюрприз! Увидишь его в день свадьбы.
   Алексей улыбнулся.
   — А еще, — продолжала Катя, — папа подарил нам квартиру! Я принесла фотографии. Их Зося сделала. Она передает тебе огромный привет.
   И вдруг она подвинулась к нему и тихо спросила:
   — Ты меня любишь?
   Леша закрыл глаза: да.
   Катя наклонилась, чтобы поцеловать его, но в этот момент дверь палаты открылась. Катя подняла голову и увидела Машу.
   — Это опять ты?! — возмутилась она.
   — Извините… Ему пора лекарства пить. Простите, я не хотела вам мешать. Я уйду.
   — Нет, подожди! Мне нужно поговорить с доктором. Побудь здесь, пока я вернусь.
   — Хорошо.
   — И никуда не уходи! — предупредила Катя.

* * *

   Вот кого не ожидал увидеть в своем кабинете Буравин, так это Таисию. Но именно она стояла на пороге, красивая, как всегда.
   — Таисия?! Что случилось?
   — Ничего. Вот решила проведать тебя.
   — Это меня и смущает. Ты же сюда просто так никогда не заезжаешь. Только в исключительных случаях.
   — Это как раз он. Нам с тобой нужно серьезно поговорить.
   В кабинет зашла секретарша и поставила на стол поднос с двумя чашками кофе.
   — Я не заказывал кофе, — удивился Буравин.
   — Это я приказала. Разговор у нас будет долгим, — объяснила Таисия.
   — И о чем ты хочешь поговорить? — Буравин недоумевал.
   — О нашей семье.
   — Значит, все-таки что-то случилось, — сделал вывод Буравин, подождав, пока секретарша выйдет из кабинета.
   — Пока нет, но может… А в тяжелые времена семья должна объединяться.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Я о Кате. Она сейчас в очень непростом положении. И нам с тобой, несмотря на все наши разногласия, нужно выработать единую позицию по отношению к происходящим событиям.
   — То есть принять твою позицию? — уточнил Буравин. — Ты это приехала мне сказать?
   Он хмуро смотрел на Таисию.
   Таисия опустила глаза, но продолжила тот разговор, ради которого она пришла в офис к Буравину:
   — Выслушай меня и просто попытайся понять. Я же мать.
   — А я отец. И своей единственной дочери желаю только счастья.
   — Да?! По-твоему, муж-инвалид — это счастье?!! — в отчаянии спросила Таисия.
   — Не спеши делать выводы, пока еще ничего не ясно.
   — А по-моему, яснее не бывает! Ты хоть понимаешь, на что ты хочешь обречь нашу дочь?!
   — Послушай, Самойловым сейчас очень тяжело. Их надо поддержать, а не наносить удар в спину, — попытался успокоить жену Буравин.
   — Да, у них горе, им нужна помощь. Но только не за счет страданий моей дочери.
   — Таисия, Катя решила выйти замуж. Это ее выбор, и я его одобряю.
   — И как всегда, мы своих решений не меняем! Так?! — в голосе Таисии появились жесткие нотки.
   — Да, не меняю, — спокойно сказал Буравин. — Ты же хочешь заставить меня предать Самойлова, а я не предатель.
   — Что ж, тогда придется все делать самой.
   — Что это ты задумала?!
   Но тут зазвонил телефон, и неотложные дела уже не позволили Буравину вести этот разговор. Он собрался уезжать, и Таисия, выходя из его кабинета, спросила:
   — Меня домой завезешь?
   Буравин на секунду задумался и ответил:
   — Нет. Нам не по пути. К тому же я тороплюсь.
   — Хорошо сказано: не по пути, — подчеркнула Таисия.

* * *

   В кабинете Павла Федоровича обсуждался вопрос о том, делать ли Алеше рискованные процедуры. Катя, которая во всем хотела участвовать, пыталась подвести какой-то итог:
   — Доктор, я думаю так: хоть Полина Константиновна против, но Леше надо рассказать о новом методе лечения. Я и Борис Алексеевич — выступаем за.
   — Павел Федорович, как вы считаете, мнение сына в этой ситуации будет адекватным? — спросил врача Самойлов.
   — Думаю, что да. К тому же речь идет о его будущем. Не учитывать его мнения просто несправедливо.
   — Он в сознании, а значит в состоянии принять решение. Если согласен — закроет глаза, — сказала Катя. — Но скажите, доктор, а на сколько это все растянется по времени?
   — Что все?
   — Операция, реабилитация. И в каком состоянии будет Лешка после этого курса?
   — Сейчас на эти вопросы очень трудно ответить. Сроки здесь не самое главное.
   — Как не главное?! — возмутилась Катя. — А свадьба?! Я ведь уже договорилась с сотрудниками ЗАГСа, платье себе новое купила.
   — Свадьба-то здесь при чем? — совсем растерялся врач.
   — Как это — при чем?! Мы собираемся расписаться в больничной палате. Уже и дату назначили. Не хотелось бы, чтобы операция помешала свадьбе, — просто объяснила Катя.
   — Катя, о чем ты говоришь?! — почти закричал Самойлов. — Сейчас надо думать о том, как спасти Алешу, а не о свадьбе.
   — Хорошо, тогда так: мы прямо сейчас пойдем к Алеше и спросим, согласен ли он на лечение. А операцию начнем немедленно.
   Катя встала, давая понять, что последнее слово всегда будет за ней.
   Маша снова могла поговорить с Алешей. Теперь он мог видеть ее. Она положила его поудобнее и нежно коснулась его руки.
   — Так, ну вот и хорошо. Удобно? — спросила она, и Алеша закрыл глаза в знак согласия.
   — А я теперь в этой больнице работаю, — продолжала Маша. — Смогу заходить почаще. Хочешь? Мне кажется, тебе сегодня лучше, ты неплохо выглядишь. Ого, костюм! Свадебный? Очень красивый. Ты будешь самым красивым женихом.
   Леша смотрел на нее и очень хотел что-то сказать.
   — А вот напрягаться и волноваться не стоит. Тебе надо лежать и набираться сил. Придет время, и они потребуются тебе.
   «Какое счастье быть рядом!»-подумала Маша.
   Вдруг она заметила, что Алеша хочет что-то сказать.
   — Молчи, — попросила она его. — Не надо так напрягаться. Наберешься сил, тогда и скажешь.
   Но Алеша еле слышно сказал:
   — Спасибо тебе.
   — Мне не послышалось, ты сказал «спасибо»?! — обрадовалась Маша, потому что Алеша заговорил!
   В этот момент в палату вошла Катя и возмутилась, увидев, что Маша склонилась над Алешей:
   — Что здесь происходит?! Эй, медсестра! Ты что себе позволяешь?
   — Мне показалось, он что-то сказал, — смущенно объяснила Маша.
   — Маша, выйдите из палаты, — сказал врач. — Не беспокойте больного.
   Маша вышла, а Катя сказала ей вслед:
   — Нет, ну надо же! Ее попросили присмотреть за пациентом, а она к нему обниматься лезет!
   В этот момент все услышали Алешин голос:
   — Катя… Катя…
   Как ни не хотелось Косте, но он оказался-таки в этой каморке смотрителя маяка.
   — Ну, здравствуй, Костенька, — поприветствовал его смотритель. — Жора, а ты почему один? Где Толик?
   — Он, пап, решает вопросы личного плана. И потом, я ему не нянька и не сторож.
   — Ты мне тут не паясничай. Лучше прогуляйся пойди!
   Команды отца сыновья выполняли быстро и точно.
   — Присаживайся, Костя. В ногах правды нет, да и я никуда не тороплюсь. Чаю, может, хочешь? — начал долгий разговор смотритель.
   — Нет, спасибо, я постою. — Косте хотелось уйти поскорее.
   — Ты, наверное, спешишь, раз присесть не хочешь? Ну, тогда к делу. Как насчет долга?
   — Извините, я еще не собрал всей суммы. Но на днях я обязательно все верну.
   — На днях? Нет, Костя, так не пойдет. А как же слово? Или ты ему не хозяин? Что же мне теперь с тобой делать? А, Костя? Ты ведь уже не мальчик, Костя. Мужчина! За свои слова надо уметь отвечать.
   — А я и отвечу. Только не сегодня, — попросил Костя.
   — Не сегодня? А разве уважающие себя люди так поступают? — Смотритель подвел Костю к окну и указал на море. — Взгляни, у него время приливов и отливов не меняется, несмотря ни на что. ?
   — Ну и что? — недоумевал Костя.
   — Нужно учиться жить у природы, Костя. Настоящий мужчина должен жить так же. Выполнять то, что обещает. Всегда!
   Костя слушал и смотрел на море.
   — Нравится? — спросил смотритель.
   — Море как море. Я его с детства вижу, чем оно меня может удивить?
   — Море не может не удивлять! Ты запомни получше, как оно выглядит. Вдруг больше не увидишь?
   — Как это?! — заволновался Костя.
   — А так. Изнутри будешь морскую жизнь наблюдать, с рыбками общаться. Если, конечно, живым долетишь, о воду не разобьешься. Маяк-то высокий!
   — Вы что, угрожаете?!
   — Нет, что ты! Я говорю тебе прямо: если не принесешь деньги, твоя земная жизнь закончится!!!
   — Я все понял. Обещаю отдать деньги как можно быстрее.
   — Костя, ты все время говоришь мне одно и то же. Почему я должен тебе поверить сейчас?
   — Я отдам в ближайшие дни. Нет, завтра! У меня в аптеке дела налаживаются, — торопливо говорил Костя.
   — А по моим данным, у тебя там полный завал.
   — Я найду, это мои проблемы, — убеждал Костя.
   — Знаешь, у меня есть принцип: не поддаваться на уговоры. Но я тебе дам последний шанс…
   — Спасибо, — облегченно выдохнул Костя.
   — Не за что. А чтобы ты не расслаблялся, я тебе накину сверху еще тысчонку. И прошу тебя: помни о море!
   Разговор в каморке смотрителя казался Косте бесконечным. С него сошло несколько потов, а он все еще не мог покинуть этого мерзкого для него места.
   — В общем, про счетчик ты понял? — спросил смотритель.
   — Но где же я возьму лишнюю тысячу? — тоскливо спросил Костя.
   — Твои проблемы, Костенька. Считай, что это воспитательная мера, чтобы вернуть тебя к нормальной жизни.
   Костя посмотрел удивленно.
   — А то ведь ты у нас «золотой мальчик»: в ночных клубах развлекаешься, девушек на яхтах катаешь. Знаю, все про тебя знаю. Что же ты, Костя, за невестой родного брата решил приударить?
   — А это уже мое дело! — резко ответил Костя.
   — Ну конечно, твое. Я ведь в чужие дела не лезу — так, наблюдаю, в какие руки мои денежки попали…
   — Но я же сказал, что отдам!
   — Конечно, отдашь! — уверенно сказал смотритель. — Куда ж ты от меня денешься?!

* * *

   Действуя по совету брата, Толик купил цветы и отправился к Маше, сам еще не зная, что будет делать или говорить. Но говорить и не пришлось, потому что Маши дома не было.
   — Она устроилась на работу в больницу. Сегодня первое дежурство, — объяснила Зинаида.
   — А когда она вернется? — расстроенно спросил Костя.
   — Ой, милый, не знаю. Непонятно еще, какой у нее график будет.
   — Но домой-то она сегодня придет?
   — Не знаю. Может, и в ночь оставят. Это же больница!
   «Больница так больница», — подумал Толик.
   В это время Маша, смущенная, растерянная, но и радостная, вышла из палаты и подошла к посту.
   — Представляете, — поделилась она радостью с медсестрой, — Леша заговорил.
   — Самойлов? Да ты что?!
   — Я сама слышала. Может, он еще поправится. — Маша сияла.
   — Нет, это вряд ли. Тут ради него целый консилиум собирали. Вердикт — пожизненная инвалидность.
   — Но ведь бывали случаи, когда и не такие больные выздоравливали, — с надеждой сказала Маша.
   — Ну, один на сто, может быть! Да, жалко парнишку, и у невесты его выбор не из легких. Инвалид — это навсегда, а она молодая, красивая…
   — А разве красивая девушка не может быть преданной? — спросила Маша.
   — Может, да только может и разлюбить. — Но тут медсестра что-то вспомнила. — Да, чуть не забыла. Там тебя в приемном покое ждут.
   — Бабушка?
   — Да нет, парень какой-то.
   Маша совсем не ожидала увидеть Толика в больнице.
   — Толик?! Это ты меня спрашивал? — удивленно спросила она.
   — Да.
   — Цветы, шампанское… Ты кого-то здесь ждешь? У тебя сегодня праздник?
   — Нет, это тебе.
   — Зачем? Я ведь не пью. А розы дорогущие, наверное? Нет, я не могу их взять, — решительно сказала Маша.
   — Бери-бери. Не тащить же мне это обратно, — стал уговаривать Толик. Потом он переступил с ноги на ногу и предложил:— Маша, может, в кино сходим или в ресторан? Куда скажешь, в общем.
   — Спасибо, Толик. Но мне нужно работать.
   — А ты отпросись на полчасика, — с надеждой попросил Толик.
   — Не могу, я ведь только устроилась.
   — Хотя бы подарки мои возьми.
   — Нет, не могу. Принеси мне лучше еще ракушку. И дома чаю попьем. Хорошо? — Маша улыбнулась ему, и Толик расцвел.
   В это время Машу окликнула Катя:
   — Девушка! Да-да, я к тебе обращаюсь. Тебя просили посидеть рядом с больным, а не обниматься с ним. Не так ли?
   — Я не обнималась, я просто… — Маша растерялась.
   — Уважаемая, ваша задача ухаживать за больными, а не приставать к ним.
   — Как вам не стыдно! Вы же видели…
   — Да, я видела! Поэтому запрещаю тебе даже близко подходить к палате Алексея! Все ясно?!
   Эта беседа стерла улыбку с лица Толика.
   — Так вот, повторяю! — выговаривала Маше Катя. — Я больше не хочу тебя видеть в палате моего жениха.
   — Я просто хотела его поддержать. Моя обязанность ухаживать за больными.
   — А по-моему, ты ею слишком увлеклась! — продолжала резко Катя.
   — Послушайте, да мне и в голову не могло прийти…
   — Конечно, потому что голова не тем забита! — прервала Машу Катя.
   Неожиданно Толик сделал шаг вперед и заслонил Машу от Кати.
   — Исчезни! — обратился он к Кате. — По-доброму прошу!
   — Я, кажется, не с тобой разговариваю, — в голосе у Кати появилось презрение.
   — Зато я с тобой! Сгинь, говорю!
   — Ты, наверное, сумасшедший из соседнего корпуса?
   Толик сделал шаг вперед, как будто перед ним никого нет. И Катя вынужденно попятилась.
   — Ага, контуженый! Я тебя сейчас покусаю, и мне за это ничего не будет. Нам, придуркам, закон не писан. — Толик продолжал наступать.
   — Толик, не надо… — попыталась остановить его Маша.
   — А ну, хватит прикидываться! — привычно скомандовала Катя.
   — Ой, держите меня, санитары! Ни за что ведь жизнь невинную загублю!!! — заорал Толик.
   И Катя убежала.
   — Испугалась? — спросил Толик у Маши. — Не бойся, я уже в норме.
   — Толик, ну ты даешь! Даже я поверила! — усмехнулась Маша.
   — Да ладно… Просто ненавижу, когда люди так себя ведут. Маш, может, все-таки погуляем?
   — Извини, не могу. Мне работать надо. А ты прогуляйся. Зачем тебе в больнице торчать?
   — Если бы я здесь не торчал, тебя бы уже в клочья разорвали. Подожду на всякий случай.
   — Толик, до конца смены еще о-го-го сколько! Иди. Я сама справлюсь.
   — И все-таки я подожду, — решил Толик. — На улице, у подъезда. Будут проблемы, ты крикни — и я подскочу.
   — Хорошо! Если будут, крикну, — пообещала Маша.

* * *

   Какое счастье — говорить! Родители наконец-то смогли поговорить с Алешей, рассказать о том, что произошло, посоветоваться.
   — Вот такие дела, сын, — сказал Самойлов. — Мама против, а мы с Катей хотим с тобой посоветоваться.
   — Ну вы даете! О чем тут было думать, если есть шанс снова встать на ноги?! — сразу же определился Алексей.-Мама, понятно, боится всего! Но ты-то почему не настоял? Неужели ты сомневался, что я соглашусь?!
   Самойлов опустил голову. Врач понял, что отцу и сыну нужно серьезно поговорить.
   — Ну, вы тут поговорите вдвоем. Пойдемте, Катя.
   Беседа отца с сыном не была легкой.
   — Не думал, что вы с мамой вот так, без меня, будете решать, как мне жить, — сказал Леша.
   — Леша! Никто ничего не решал! Мы просто очень беспокоимся за тебя, — возразил отец мягко.
   — Но ведь речь идет обо мне! Значит, только я вправе принимать решение.
   — Нет, сынок, не только ты. Мы с мамой не переживем, если с тобой опять что-то случится, — у Самойлова дрогнул голос.
   — Папа, у меня появилась возможность стать нормальным человеком. Пусть даже призрачная, но я все равно использую ее, — настаивал сын.
   — Сынок, в случае неудачи ты потеряешь жизнь. А мы с мамой тебя.
   — Но я не хочу остаток дней провести в инвалидной коляске! И терзаться тем, что упустил свой единственный шанс!
   — Алеша, и все же не торопись. Я прошу тебя, подумай еще немного. Может быть, мама права?
   — Пап, лучше потерпеть, чем всю жизнь быть для вас обузой! — с горечью сказал Алеша.
   — Сынок, не говори глупости! Ты никогда не был и не будешь обузой для нас с мамой!
   — Я знаю, вы меня не оставите. Но я сам не смогу так жить. Ничего, вот увидишь, я еще на своей свадьбе попляшу! И потом, не думаю, что это лечение тяжелее, чем у Сан Саныча палубу драить!
   — Это уж точно! Ладно, пойду скажу врачу, что мы согласны на этот эксперимент, — сдался отец.
   — Пап, скажи, а почему Костя не приходит? — вдруг вспомнил о брате Алексей. — Пожалуйста, передай ему, что я очень его жду.
   — Хорошо, он придет, обещаю.
   На пороге отец остановился и сказал:
   — Я хочу, чтобы ты знал… Я горжусь тобой, Лешка!

* * *

   Полина знала, что эта встреча должна состояться, и она состоялась.
   — Спасибо, что пришел, Витя! Мне так плохо! И очень хочется, чтобы ты был рядом.
   — Ну что ты! — ласково сказал Буравин. — Я всегда рядом с тобой. Вот уже 25 лет.
   — Да, я знаю и чувствую это. Но мне так не хватает твоей помощи сейчас, когда у меня такое горе!
   — И для меня это тоже горе! Поверь, я бы все отдал, если бы мог разделить с тобой не только горе, но и радость.
   — Понимаешь, Витя, я не знаю, как быть! Борис настаивает на лечении, а я боюсь, что это навредит Алеше.
   — Может быть, не так все страшно и стоит попробовать?
   — Но врач сказал, что не дает никаких гарантий. Возможно, после процедур Алеше станет хуже.
   — Тогда надо спросить у Алеши!
   — Он согласится, я уверена! Ради Кати он согласится на что угодно. Лишь бы снова встать на ноги для нее.
   — А разве это плохо? — заглянул ей в глаза Виктор. . —Нет, это хорошо. Но Катя… Поймет ли она, на что он решился, если лечение пройдет неудачно и он не сможет ходить?
   — Ты что?! Она же моя дочь! И я знаю — что бы ни случилось, она останется с Алешей. Ты веришь мне?
   — Да, я верю тебе! — с благодарностью взглянула Полина на Виктора.

* * *

   Катиному возмущению не было предела. Увидев Самойлова, она кинулась к нему:
   — Борис Алексеевич, вы видели, что происходит? Да что эта дрянь себе позволяет!
   — Катя, не кричи, пожалуйста. Объясни, что стряслось!
   — Эта девица, медсестра, все время крутится вокруг Алеши. Я попросила ее держаться от него подальше, так она…
   — Катя, опомнись! — остановил ее Самойлов. — О чем ты думаешь?! Главное сейчас — это здоровье Алеши, а все остальное — мелочи!
   — Но она постоянно крутится возле него! — уже не так настойчиво повторила Катя.
   — Катя, она медсестра, поэтому должна быть рядом! У тебя от переживаний просто сдают нервы…
   — Нет, это не нервы!
   — Ну, не придирайся. Думаю, скоро все наладится.
   — Так Алешка согласился?! — обрадовалась Катя.
   — И сейчас ему очень нужна твоя поддержка. Прошу тебя, побудь с ним.
   — Ну конечно! Я ведь как раз к нему и шла.
   — Хорошо. Поговори с ним. Укрепи его волю к победе. Я знаю, у тебя получится. — Самойлов посмотрел на часы и добавил: — Извини, у меня срочное дело.
   У него действительно было .срочное дело. Он должен был встретиться со следователем Буряком, ведь у него были хорошие новости. С них он и начал, зайдя в кабинет майора:
   — Здравствуй, Гриша! Алеша начал говорить!
   — Надеюсь, что с ним все будет в порядке! — обрадовался Буряк.
   — Гриша, я хочу, чтобы ты поговорил с ним перед операцией. Ведь его показания самые важные в этом деле.
   — Боря, я же тебе говорил: нет никакого дела! И так ясно, что авария — несчастный случай. И только ты не хочешь в это поверить.
   — Ну так разуверь меня! Предъяви факты, улики! — потребовал Самойлов.
   — По-моему, все это уже есть: и осколки ампулы, и заключение врачей — все указывает на то, что Алеша принял наркотик и не справился с управлением.
   — Да, я согласился бы с тобой, если бы не был твердо уверен, что мой сын не наркоман! Прошу тебя, поговори с ним, пожалуйста.
   — А ты уже расспрашивал его? — в голосе следователя появились профессиональные нотки.
   — Нет, я не решился. И потом, лучше тебя это все равно никто не сделает. Ты же сразу поймешь, скрывает он что-то или нет.
   Следователь остался доволен тем, что без него ничего не предпринимали.
   — Хорошо, я поговорю. Но поверь моему опыту, это вряд ли что-то изменит.

* * *

   Костя наконец-то добрался до спасительного Левиного ресторанчика и подробно рассказал о встрече на маяке.
   — А еще смотритель сказал, что счетчик включает.
   — Тогда надо поторопиться, — посоветовал Лева. — У него этот счетчик поломался: слишком быстро считает.
   — Что же мне делать, Лева? Денег нет. Он же из меня душу вытрясет!
   — А раньше о чем думал? И куда ты столько денег подевал! Хотя можешь не говорить, я сам догадался. На девчонку свою потратил?
   — Да, ни Катю.
   — И сколько?
   — Десять тысяч.
   — Десять штук баксов? — удивился Лева. — Да, Катерина, наверное, довольна.
   — Я старался… Понимаешь, пока Лешка в рейсе был, я все думал, что она вернется ко мне. Подарки, цветы каждый день приносил. Даже не заметил, как деньги кончились. — Вид у Кости был удрученный.
   — Плохо старался, раз она замуж за брата собралась.
   — Лева, слушай, выручи! Займи по дружбе, а? Я верну, вот увидишь!
   — А я по дружбе говорю тебе «нет»! — жестко ответил Лева.
   — Ты что?! Почему?!
   — Знаешь поговорку: хочешь потерять друга — дай взаймы? Так вот, Костик, я твоей дружбой очень дорожу.
   — Какая же дружба после этого? — возмутился Костя.
   — Самая крепкая, духовная, — ответил Лева. — Да ты не отчаивайся, у родных займи.
   — А ты думаешь, им сейчас до меня?
   — Это как преподнести. Помозгуй. А еще лучше к Буравину сходи. Хорошенькое дело, ты что, его дочку за просто так развлекал?
   — А что, это идея! — обрадовался Костя.
   — Вот видишь! А еще в моей дружбе сомневаешься!
   Денег Лева взаймы не давал, но шикарных идей у него было море, и они были беспроцентными.

* * *

   Оставшись без поддержки мужа, Таисия стала искать ее в других местах. Они с Риммой долго раскидывали карты, но ничего путного не получалось.
   — Да, суровый расклад, — сказала Римма. — Но можно, конечно, еще раз попробовать…
   — Нет, Римма, не нужно, — остановила подругу Таисия. — Все так и есть. Если бы ты знала, как я устала за последнее время. Эта безумная затея со свадьбой в больнице просто убивает меня.
   Таисия налила себе в бокал вина из стоящей рядом бутылки.
   — Но Катя, сколько помню, всегда была разборчивой Девочкой, — задумчиво заметила Римма. — Пусть подождет, пока ситуация прояснится.
   — Она и слышать об этом не желает! Но больше меня пугает другое. Понимаешь, она совсем не хочет со мной разговаривать. Как будто я не мать, а враг какой-то!
   — Ты уверена?
   — Да! А с Виктором они, наоборот, сблизились. Это очень подозрительно!
   — Тая, ну не выдумывай! Катя же и его дочь, — пыталась успокоить подругу Римма.
   — Раньше его интересовала только работа! А теперь он влез в наши дела и вбивает клин между мной и дочерью. И я знаю почему!
   — Подожди, — догадалась вдруг Римма, — ты хочешь сказать, из-за Полины?
   — Конечно! Чтобы перед ней покрасоваться, он даже дочерью готов пожертвовать! А если я об этом Кате скажу, она все равно не поверит. Что же мне делать?!
   — Не впадай в истерику раньше времени! — Римма тряхнула хорошенькой головкой. — Лучше подумай, неужели больше нет никого, кому не нужна была бы эта свадьба?
   — Да я же говорю, все против меня!
   Римма на секунду задумалась, глядя на столик с разложенными картами.
   — Тая, но у тебя должен быть союзник! Так говорят карты.
   — А кто он, твои карты не скажут? — улыбнулась Таисия.
   — Они говорят… только не смейся!., что этот человек — дурак!
   Услышав о дураке, Таисия даже поставила бокал на стол и уточнила:
   — Дурак?! Ты сказала, что мне поможет дурак?!
   Римма показала ей карту.
   — Ну, еще его называют шутом. Видишь, он шагает, глядя в небо, и не замечает, что под ногами пропасть.